Педагогические условия использования методов и приемов приобщения к словесному искусству детей старшего дошкольного возраста. Словесное искусство

Художественный образ – основа любого вида искусства.

Читательское воображение и художественный образ.

Мнимая простота писательского труда.

«Повышенная» образность слова в литературе.

Искусство как мышление в образах.

Словесный образ и поэтическая идея (пафос).

Виды и свойства художественного образа.

Искусство – сложнейшее переплетение разнообразных понятий и категорий. Мы обозначили ряд существенных свойств, характерных для всех известных видов искусства. Есть и еще одна универсальная категория, позволяющая увидеть родство между разными искусствами. Это категория художественного образа, которая строится на основе некоего условного договора между автором и читателем, зрителем, слушателем – воспринимающей стороной искусства. Категория художественного образа является всеобщей категорией искусства. Это и часть, деталь текста, и сам способ существования художественного произведения.

Уже в древние времена, когда возникли первые произведения искусства, появились теории, объясняющие происхождение искусства и способы отображения действительности в нем. Одной из древнейших таких теорий является теория Аристотеля (IV в. до н. э.) о мимесисе (подражании). Аристотель говорил, что искусство – форма подражания жизни. Позже возникали новые теории, объясняющие соотношение искусства и действительности. Было немало попыток понять смысл этого соотношения.

Все возникшие к нашему времени теории можно разделить на две большие группы. С одной стороны, это группа теорий, доказывающих, что искусство призвано отражать действительность, «продолжать» ее и ее же объяснять. Как правило, авторы этих теорий стремятся дать вполне реалистическое объяснение искусства, показать, что искусство создается в соответствии с замыслом художника, но при этом оно так или иначе вписано в социальный контекст и в той или иной степени изображает существующую реальность.

Процесс создания произведения искусства при этом становится актом вполне сознательным. Этот факт давал основания считать, что творчество можно поставить на службу определенной идее, а творческий процесс следует подвергать постоянному контролю. Так, например, относились к искусству представители марксистского литературоведения.

Другая группа теорий связана с идеей бессознательного в творческом процессе. Считается, что художник‑творец работает по наитию и воплощает в своем творчестве лишь созданный в собственном сознании мир. Художественное произведение, возникшее в результате бессознательного художественного акта, может быть абсолютно не связано с социальными запросами, а воплощает лишь творческую волю и фантазию художника.

В России было немало культурологов, искусствоведов и литературоведов, полагавших абсолютным момент бессознательного в художественном творчестве. Среди них особенно выделяется имя Юлия Исаевича Айхенвальда (1872–1928), литературоведа и критика 1910–1920‑х годов.

Современное литературоведение придерживается вполне широких взглядов и, определяя границы свободы писателя, особенности его творческого мышления, исходит из равных возможностей сознательного и бессознательного в художественном творчестве. Для современного исследователя становится важным и влияние ассоциативного мышления художника на творческий процесс.

Выясняется, что в творческом процессе не все рождается в соответствии с замыслом, строгой художественной логикой. Творческий процесс протекает прежде всего в сфере авторского подсознания. Сознание нередко играет здесь роль подчиненную.

Творческий процесс возникает как бы нечаянно и развивается словно бы наощупь. Наивно полагать, что автор все знает наперед, знает, чего хочет. Он очень часто в процессе творчества попадает в ситуацию, когда ищешь Индию, а обретаешь Америку…

Очень много рождается неожиданно, спонтанно, одна мысль способна вызвать целый ряд ассоциаций. При наблюдении над художественным произведением оказывается, что один и тот же художественный образ может подчеркивать индивидуальные и обобщать типичные черты, вызывать конкретные, четкие представления и мимолетные ассоциации, быть результатом скрупулезной плановой работы писателя и бессознательных его влечений к тем или иным художественным воплощениям. Все это исключительно важно для понимания категории художественного образа.

Художественный образ – основа любого вида искусства . Многие исследователи полагают, что именно категория художественного образа отличает искусство от других сфер духовной жизни человека. Любое художественное произведение состоит из художественных образов, при этом их количество не поддается подсчету, так как образ возникает на каждом уровне художественного произведения.

Если говорить о литературе, то художественный образ возникает на уровне отдельного звука и звукосочетаний, слова и сцеплений между ними, значащих пауз и ритма. Он возникает на уровне изображения предмета, явления, мимолетного мотива и на уровне художественного постижения пространства, знакового места, временной протяженности.

Образ в художественном произведении возникает в сознании художника, затем он должен появиться в сознании читателя. То есть полноценность художественного образа проявляется только после прочтения и понимания художественного текста.

Иногда художественный образ сравнивают со знаком, определяющим значение текста, с ключом, который помогает осмыслить произведение. В некоторых восточных культурах знак становится средством коммуникации, художественный образ воспринимается там как система знаков, вписанных в определенную традицию.

Стихотворение Н. Заболоцкого «Искусство» можно прочитать как небольшой трактат о роли и назначении искусства и о том, для чего поэту необходимы художественные образы.

Дерево растет, напоминая

Естественную деревянную колонну.

От нее расходятся члены,

Одетые в круглые листья.

Собранье таких деревьев

Образует лес, дубраву.

Но определенье леса неточно,

Если указать на одно формальное строенье.

Толстое тело коровы,

Поставленное на четыре окончанья,

Увенчанное храмовидной головою

И двумя рогами (словно луна в первой

четверти),

Тоже будет непонятно,

Также будет непостижимо,

Если забудем о его значенье

На карте живущих всего мира.

Дом, деревянная постройка,

Составленная как кладбище деревьев,

Сложенная как шалаш из трупов,

Словно беседка из мертвецов, –

Кому он из смертных понятен,

Кому из живущих доступен,

Если забудем человека,

Кто строил его и рубил?

Человек, владыка планеты,

Государь деревянного леса,

Император коровьего мяса,

Саваоф двухэтажного дома, –

Он и планетою правит,

Он и леса вырубает,

Он и корову зарежет,

А вымолвить слова не может.

Но я, однообразный человек,

Взял в рот длинную сияющую дудку,

Дул, и, подчиненные дыханию,

Слова вылетали в мир, становясь предметами.

Корова мне кашу варила,

Дерево сказку читало,

А мертвые домики мира

Прыгали, словно живые.

Окружающие поэта предметы и явления по его воле превращаются в произведения искусства, переворачивают представления обывателя, делают из были сказку. Важно то, что, по мнению поэта, мир представляет собой круговорот предметов и, будучи названными, определенными словами‑образами, эти предметы обретают подлинную жизнь.

Художественный образ различен в разных видах искусства и связан с материалами именно данного вида. В разных видах искусства само строение образа различно. Художественный образ может более или менее подробно «реконструировать» предмет, а может полностью уходить от его копирования, представляя собой новое воплощение этого предмета. В музыке, например, художественный образ мало связан с предметной сферой и в большей степени отражает ассоциативную сферу мышления композитора.

Особенностью словесного художественного образа является то, что для него нет закрытых областей, он может выходить не только в двухмерное или трехмерное пространство, но и постигать четвертое измерение. Писатель в литературном произведении в состоянии передать и мир красок, и мир музыки.

Замечательный русский писатель XX в. К.Г. Паустовский рассказывает о знаменитой картине художника М.В. Нестерова «Видение отроку Варфоломею»:

«Для многих этот отрок, этот деревенский пастушок с глубочайшей чистоты синими глазами – белоголовый, худенький, в онучах – кажется олицетворением стародавней России – ее сокровенной тихой красоты, ее неярких небес, нежаркого солнца, сияния ее неоглядных далей, ее пажитей и тихих лесов, ее легенд и сказок. Картина эта – как хрустальный светильник, зажженный художником во славу своей страны, своей России». Живописное полотно в литературном изложении начинает пульсировать новыми художественными смыслами, новыми образами, которые вмещают в себя и все изображенное на полотне, и воспринятое и пережитое писателем.

Литературно‑художественный образ, заключающий в себе музыкальное сочинение, еще более сложен. Бетховенская соната № 2, звучащая рефреном в повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет», осмыслена через чувства, возникающие у героини во время звучания музыкального произведения: «Она узнала с первых же аккордов это исключительное, единственное по глубине произведение. И душа ее как будто раздвоилась. Она единовременно думала о том, что мимо нее прошла большая любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет… И в уме ее слагались слова. Они так совпадали в ее мысли с музыкой, что это было как будто бы куплеты, которые кончались словами: «Да святится имя Твое».

В словесном художественном образе чередуются различные картины, обращенные к нашему восприятию, они могут поворачиваться к читателю и «зримой», и «слышимой» стороной. В литературном произведении все оживает, движется, дышит, разговаривает, многозначительно безмолвствует. Художественный образ в состоянии передать малейшие движения мысли, чувства, человеческой эмоции, запечатлеть едва уловимые обертоны смысла, тончайшие мимолетные подтексты, не говоря уже о временах года, переменчивой погоде, игре облаков, шуме дождя, искрящемся снеге. Вот стихотворение А.А. Фета:

Чудная картина,

Как ты мне родна:

Белая равнина,

Полная луна,

Свет небес высоких,

И блестящий снег,

И саней далеких

Одинокий бег.

Этот поэтический шедевр знаком нам с первого класса. Позже мы узнали, что Фет не раз пробовал обойтись в своих стихах без глаголов. А ведь именно они передают в языке действие, движение. Казалось бы, безглагольное стихотворение может лишь фотографически точно передать увиденную картину природы, статичный пейзаж. Но у Фета каким‑то чудесным образом все оживает, все движется, снег под полной луной сверкает и переливается.

Происходит это потому, что взятые поэтом существительные не только несут в себе некоторый оттенок «глагольности» (например, слово бег является отглагольным существительным, оно само по себе уже выражает движение, да еще и движение быстрое), но еще и потому, что поэт рассчитывает на опыт читателя, на то, что ему тоже приходилось наблюдать вот такую «чудную картину», на наше с вами образное мышление.

Так, слово свет в сочетании со словами небес высоких сразу вызывает поток ассоциаций: свет небес высоких не падает с неба, а струится, мерцает, рассеивается, бросая на снег причудливые движущиеся тени, которые то и дело меняют свои размеры и очертания. Не статичен, а находится в постоянном изменении и движении блестящий снег, который искрится, бликует, отражается разноцветными – от ярко‑белых до голубоватых и красноватых – блестками.

Как видим, для понимания художественной образности требуется читательское во‑ображ‑ение. Образ, возникший в сознании писателя, может повториться или не повториться, переосмыслиться или исказиться в сознании читателя. Получается так, что образным мышлением должен быть наделен не только автор, но и читатель.

Литературное сочинительство иногда кажется делом очень простым: смотри вокруг себя, записывай, придумывай героев, их диалоги и монологи – и литературное произведение готово. В «Театральном разъезде после представления новой комедии» Н.В. Гоголя двое рассуждают о труде писателя:

«Первый. Рассудите: ну танцор, например – там все‑таки искусство, уж этого никак не сделаешь, что он делает. Ну захоти я, например: да у меня просто ноги не подымутся…А ведь писать можно не учившись…

Второй. Но, однако ж. Все‑таки что‑нибудь он должен знать: без этого нельзя писать…

Первый. …Зачем тут ум… Ну, если бы еще была, положим, какая‑нибудь ученая наука. Какой‑нибудь предмет, которого еще не знаешь. А ведь это что такое? Ведь это всякий мужик знает. Это всякий день увидишь на улице. Садись только у окна да записывай все, что ни делается – вот и вся штука!»

Это обманчивое представление о простоте писательской работы приводило к тому, что люди, едва овладевшие грамотой, тут же принимались за писательский труд. Так, например, случилось сразу после революции 1917 г., когда «в писатели» ринулось огромное количество народу, не обладавшего ни читательской памятью, ни общей культурой, ни особым умением превращать простые обыденные предметы и явления в чудо литературы – всем тем, без чего настоящий писатель не получается.

Тяга к литературному творчеству без особых на то умений и оснований получила название «графоманство». И в наши дни число графоманов не убавляется: их «произведениями» переполнены Интернет‑сайты, блоги, газеты бесплатных объявлений со стихами, которые жеманно называют «поздравилками». Происходит это потому, что язык, на котором мы говорим и пишем, представляется общим достоянием. Возникает иллюзия легкости писательского хлеба. Между тем в литературном творчестве не последнюю роль играет одаренность особым, художественным сознанием, способность мыслить художественными образами.

Для литературы важно не каждое слово, а лишь то, которое способно вызвать ответную сочувственную реакцию. В художественной речи благодаря ее образности слово несет гораздо большую нагрузку, чем в речи обыденной. Эту «повышенную» образность поэтического слова хорошо чувствуют поэты. Д.С. Самойлов пишет:

И ветра вольный горн,

И шум веселых волн,

И месяца свеченье,

Как только стали в стих.

Приобрели значенье,

А так – кто ведал их.

И смутный мой рассказ.

И весть о нас двоих,

И верное реченье,

Как только станут в стих,

Приобретут значенье,

А так – кто ведал их!

То есть поэзия возвращает слову затертое, забытое, не увиденное «непоэтом» значение слова.

Когда потеряют значенье

Слова и предметы,

На землю для их обновленья

Приходят поэты, –

Слово в художественном тексте обладает поистине магическими свойствами именно потому, что сознание поэта тяготеет к художественной образности. Художественный образ может рождаться не только в художественной, но и в повседневной бытовой речи. Когда человек о чем‑то рассказывает, он вполне может насытить свою речь художественными образами.

Вместе с тем для обыденной речи наличие художественных образов не обязательно. Для искусства, которое, по мысли Белинского, является мышлением в образах, художественные образы органичны. Если в повседневной жизни человек может использовать, а может и не использовать художественные образы, то в искусстве мышление без образов невозможно . Художественный образ – это и язык искусства, и его отдельное высказывание.

Разложить литературное произведение на художественные образы невозможно, они не существуют отдельно, сами по себе. Б.Л. Пастернак писал: «…образ входит в образ…». Каждая образная деталь в произведении воспринимается только через общий контекст, а общий образный контекст складывается из художественных деталей.

Художественный образ является сложнейшим понятием в связи с ускользающей сущностью этого предмета: художественный образ не может быть полностью объяснен в силу своей неисчерпаемости и зыбкости границ.

Интересно, что одни исследователи говорят о художественном образе как феномене, придающем искусству некоторую гиперболичность, поскольку художественный образ преувеличивает значение предмета, делает его особо ценным объектом, даже если это Миргородская лужа у Гоголя.

Другие (например, Д.С. Лихачев), напротив, считают, что образность способствует тому, что искусство представляет собой литоту ( намеренное преуменьшение объекта) и что искусство недоговаривает и тем самым заставляет людей догадываться о целом, а затем восхищаться этим целым как своей догадкой.

Образность можно понять как язык искусства. Для создания художественных образов писатель использует огромный арсенал средств художественной выразительности. Однако их отсутствие не означает, что образ не создан. Напротив, наблюдать за тем, как формируется художественный образ на «ровном» месте обычной повседневной лексики, неброского синтаксиса, заурядного звучания особенно интересно.

Как рождается художественный образ в поэтической строке?

Один из основоположников современного литературоведения В.Г. Белинский полагал, что художник (поэт) должен испытать не только озарение, вдохновение, которые приходят свыше, но и пройти через творческие муки, сопоставимые с муками, сопутствующими деторождению.

«Чем выше поэт, тем оригинальнее мир его творчества, – и не только великие, даже просто замечательные поэты тем и отличаются от обыкновенных, что их поэтическая деятельность ознаменована печатью самобытного и оригинального характера. В этой характерной особности заключается тайна их личности и тайна их поэзии. Уловить и определить сущность этой особности значит найти ключ к тайне личности и поэзии поэта», – пишет Белинский.

Фактически Белинский подталкивает нас к тому, чтобы попытаться разгадать тайну каждого большого поэта через понимание особенностей («особности») творческого процесса. Важной составляющей этого процесса Белинский считает «могучую мысль», овладевшую поэтом. Но этого, с точки зрения великого критика, недостаточно. Ведь мысль, даже очень глубокая, может прийти в голову любому человеку, особенно тому, кто обладает философским складом ума и характера. Но тогда «у того, кто не поэт по натуре, пусть придуманная им мысль будет глубока, истинна, даже свята, – произведение все‑таки выйдет мелочное, ложное, фальшивое, уродливое, мертвое, – и никого не убедит оно, а скорее разочарует каждого в выраженной им мысли, несмотря на всю ее правдивость!»

Какая же мысль, по мнению Белинского, может стать «живым зародышем живого создания»? Такой мыслью может быть только мысль поэтическая ! Вот эта поэтическая мысль, поэтическая идея и движет истинным художником на пути создания произведения.

Эту силу, эту страсть, овладевшую художником, Белинский называет пафосом . «В пафосе поэт является влюбленным в идею, как в прекрасное, живое существо, страстно проникнутым ею, – и он созерцает ее не разумом, не рассудком, не чувством и не какою‑либо одною способностью своей души, но всею полнотою и целостью своего нравственного бытия, – и потому идея является, в его произведении, не отвлеченною мыслью, не мертвою формою, а живым созданием, в котором живая красота формы свидетельствует о пребывании в ней божественной идеи и в котором нет черты, свидетельствующей о сшивке или спайке – нет границы между идеею и формою, но та и другая являются целым и единым органическим созданием».

Итак, единство поэтической идеи и поэтической формы, выношенное и рожденное в муках в результате божественного озарения и творческой страсти, – таковы в общих чертах этапы творческого процесса, который ведет к созданию художественной образности.

Посмотрим, как эти этапы осмысливаются самими поэтами. В творческом наследии А.А. Ахматовой есть знаменитый цикл стихов «Тайны ремесла». Первые два стихотворения из этого цикла названы «Творчество» и посвящены как раз творческому процессу:

Бывает так: какая‑то истома;

В ушах не умолкает бой часов;

Вдали раскат стихающего грома.

Мне чудятся и жалобы и стоны,

Сужается какой‑то тайный круг,

Но в этой бездне шепотов и звонов

Встает один, все победивший звук, –

так начинается это стихотворение, и так хрупко и чутко ощущается поэтом загадочный процесс творчества.

Что может служить первотолчком? Молчание, тишина, жалобы и стоны или грохот, гром? Неясные и неузнанные (тайные – чьи?) – голоса? И какой‑то один – все победивший – звук должен возникнуть из этой неясной звуковой сумятицы, из этого причудливого звукоряда, чтобы вдруг помочь поэту обрести удивительную внутреннюю готовность к творческому созданию?

Вторая половина ахматовского стихотворения лишь частично дает ответы на наши наивные вопросы:

Так вкруг него непоправимо тихо,

Что слышно, как в лесу растет трава,

Как по земле идет с котомкой лихо…

Но вот уже послышались слова

И легких рифм сигнальные звоночки, –

Тогда я начинаю понимать.

И просто продиктованные строчки

Ложатся в белоснежную тетрадь.

Из массы неясных, трудно расчлененных звуков рождается один, он отчетливо слышен, поскольку вокруг воцаряется абсолютная тишина. Тихо так, что становятся слышны уже другие звуки, в принципе не подвластные человеческому уху. Но если звук растущей травы нам хоть и не дано услышать, но все‑таки дано представить в собственном воображении, то шаги‑позывные идущего по земле лиха (т. е. беды, несчастья) дано воспринять только поэту. Из этой невероятной мелодии начинают складываться рифмованные слова, и, кажется, они просто кем‑то надиктованы.

Мы взялись за весьма неблагодарное дело – за буквалистское растолковывание того, что подобному толкованию не подчиняется и всячески этой процедуре противится. Но где же здесь поэтическая идея, о которой говорит Белинский? В чем она заключена? А главное – как различить этапы творческого процесса? Откуда берутся стихи, как рождаются?

На эти вопросы отчасти отвечает второе стихотворение Ахматовой, помещенное под заглавием «творчество». Может быть, впервые в русской поэзии именно в этом стихотворении сделана попытка представить реестр слов и понятий, словесных художественных образов , создающих поэтический текст.

Вступая в полемический диалог с многими предшественниками и современниками, потрудившимися на поэтической ниве, Ахматова создает собственный поэтический словарь. Не небо и звезды, не туманы и далекие континенты, не морские просторы и экзотика далеких путешествий становятся, с точки зрения Ахматовой, предметом главных поэтических переживаний:

Мне ни к чему одические рати

и прелесть элегических затей.

По мне, в стихах все быть должно некстати,

Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене…

И стих уже звучит, задорен, нежен,

На радость вам и мне.

Представить себе лопухи, лебеду и плесень в качестве поэтических объектов? В этом стихотворении Ахматова не только дерзко раздвинула рамки искусства, обозначив в качестве предметов высокой поэзии весь – без исключения – окружающий мир, но и сделала важное открытие, объяснив любителям поэтического слова, что стихи могут «вырасти» из любого наблюдения, переживания, состояния, чувства.

Виды словесно‑художественных образов в литературе зависят от того, на каком уровне, «этаже» художественного текста они находятся. Это могут быть: звуковые образы (ассонансы и диссонансы, звукоподражания, аллитерация и др.), словесные образы (различные виды метафор, гиперболы и литоты, сравнения и уподобления, эпитеты и др.), образы, созданные на синтаксическом уровне текста (повторы, восклицания, вопрошения, инверсии и др.), образы, созданные на уровне мотива литературного произведения, образы литературных персонажей, образы природы (пейзаж), образы вещей (интерьер).

Различают художественные образы и по эстетической тональности: трагические образы, комические образы, сатирические образы, лирические образы. При этом следует иметь в виду способность художественных образов к разрастанию и соединению с другими образами.

Принято считать, что образы людей в литературном произведении обладают такими свойствами, как соединение индивидуальных и типических черт, внешнего рисунка и психологического наполнения. Стоит обращать внимание на такие образные средства, применяющиеся при создании образа человека, как гротеск, ирония, сарказм. В научной литературе встречаются попытки расположить художественные образы и по принципу их универсальности: национальные, общечеловеческие, социальные.

В искусстве отражен опыт многих поколений, но при этом каждый художник творит свой собственный мир. Литература – один из многих видов искусства, но это особое – словесное искусство, и поэтому литература стоит особняком среди других видов искусства.

Словесное искусство существует в двух формах: генетически более ранней - устной, когда произведение передается от певца (или рассказчика) к певцу, не фиксируясь на письме, и в письменной, генетически позднейшей, но только вот именно генетически. В реальном бытии обе эти формы с момента изобретения письменности сосуществуют и обмениваются друг с другом, устное творчество зачастую фиксируется на письме, а письменное вновь уходит в устное бытование (простейший пример - песня, сочиненная автором-профессионалом, но ставшая с течением времени популярной и безымянной). Устная память, при всей своей мощи, не удерживает того, что вышло из поэтического обихода. Многие образцы устного творчества, легшие ныне в основание мировой культуры слова, были бы безвозвратно утеряны (ежели бы их не записали). Таковы, к примеру, "Шицзин" - сборник китайских народных песен, сохраненный благодаря трудам Конфуция, эпические поэмы Гомера, записанные по повелению афинского тирана Писистрата, ирландские саги, зафиксированные заботливыми монахами, спасшими от забвения одну из величайших человеческих культур; и так далее. Нередки случаи "обратного", так сказать, движения: христианская литературная традиция породила и на Руси и на Западе целый жанр "духовных стихов", баллад и песен с религиозной сюжетикой. Народные баллады Запада, в частности, английские, обработанные поэтами и переведенные нашими поэтами на русский язык, вторично "спустились в народ", породив жанр позднейших русских баллад (типа "Хазбулат удалой" и прочие) и так называемых "мещанских романсов" XIX-го столетия.Дело еще и в том, что до появления романса русская народная поэзия не знала сольной лирической песни, все лирические песни были хоровыми, а манера их исполнения "органическое многоголосье", вообще явилось исключительным явлением в мировой вокальной культуре.Романс ответил потребности сольного, индивидуального пения (под гитару).

С другой стороны, письменная профессиональная литература постоянно обращается к устной народной традиции, заимствуя и перерабатывая очень и очень многое из этого бездонного кладезя. Такие создания нашей старой литературы, как "Горе-злочастие" или "Повесть о Ерше, сыне Щетинникове" - порождены фольклором. Замечательная поэма Лермонтова "Песня про купца Калашникова" вся основана на метрике и образной системе наших древних баллад. Не забудем и "сказок" Пушкина, и "частушечной" метрики поэм Твардовского. Да и весь Есенин вне фольклорной традиции, по сути, был бы невозможен, как и Клюев, как и, уже в наши дни, Рубцов.

При всех этих взаимовлияниях устное творчество (фольклор) сохраняет свое принципиальное отличие от творчества письменного (авторского, профессионального) - фольклор безличен. Его произведения не только "не имеют автора" (точнее, он всегда неизвестен), но и не имеют такого стилистического отличия, как авторская манера. Точно так же, как персонажи фольклора, все эти добрые молодцы, красные девицы и т.п., не имеют индивидуального психологического портрета, герои фольклора всегда "типы" и никогда не "характеры". Литературе письменной, профессиональной, напротив, всегда присуще стремление к описанию индивидуального, неповторимого, к описанию характеров, и, вместе с тем, к выражению особой, авторской манеры повествования, авторского стиля.

Классический крестьянский фольклор в наши дни умирает, ибо разрушается сама жизнь, его породившая. Но это не значит, что устное художественное слово отомрет вообще. Оно так же не отомрет, как не отмирает и сам язык, и постоянно будет оплодотворять авторов - профессионалов. Более того, возможны и "возвращения" традиционных форм устной поэзии. Так, в наши дни, в связи с подъёмом казачества, оживает, как бы приобретая второе дыхание, хоровая казачья песня.

К сожалению надо сказать, что записывать произведения устной словесности (фольклора) мы начали поздно, в основном уже в XIX столетии, зачастую уже слишком поздно, утеряв, тем самым, очень многое из наших прежних богатств: Древний русский эпос, например, дошёл до нас в скудных отрывках, а дохристианская мифология так и вовсе не дошла.

Письменной литературе повезло больше, хотя и то сказать - в пожарах русских городов, в безвременьи XVIII-го - начала XIX веков, когда был потерян всякий интерес к русской древности, столь многое погибло, что наличный состав древне-русской (допетровской) словесности мы должны почесть лишь скромным отрывком великой литературы наших прадедов.

Разумеется, за протекшие века понятие литературы (или словесности, изящной словесности, поэзии) многократно изменялось. Древние письменные сочинения обычно не имели автора (точнее, он не подписывался), как летописцы, например, или автор "Слова о полку Игореве". А летописи писали подчас выдающиеся таланты! Да, кроме того, в случае исторического повествования историк и писатель являлись одним и тем же лицом. Оратор и поэт, оратор и проповедник так же долго не разъединялись друг с другом. "Слово о полку Игореве" это именно "слово", политический призыв, учительное сочинение подобно тому, как "Слово о законе и благодати" митрополита Иллариона было и "словом", ораторским произведением, и проповедью. Сочинения именно литературные, отъединенные от истории, как таковой, появляются у нас очень поздно, уже на пороге нового времени, когда, собственно, является и светская литература, создаваемая, ежели это не перевод, на основе опять же фольклорных, сказовых форм. Расцвет русского профессионального искусства в XIX столетии породил представление о том, что литература наша и вообще-то началась с Пушкина, ну, не с Пушкина, так с Ломоносова. Однако это далеко не так. И ежели мы спросим, а что же общего в нашей литературе древней и новой, то опять должны будем обратиться не к образцам словесности XVIII-го столетия, а к тем двум гениальным памятникам, которые стоят в начале фиксированного авторского творчества на Руси - к "Слову о полку Игореве" и к "Слову о законе и благодати".

Та горячая заинтересованность в бытии русской государственности, столь гениально выраженная в "Слове о полку Игореве" и та связь личного (лично-семейного) с судьбами страны, намеченная тут в плаче Ярославны, повторены и продолжены во всей последующей русской литературе до "Войны и мира" Толстого включительно, до патриотической поэзии Блока, Есенина и Твардовского. А философская концепция Иллариона - решительное отмежевание от ветхозаветной, дохристианской традиции и утверждение, что благодать, венчающая закон - выше закона, что именно в ней, в благодати, происходит синтез законоположных норм и любви, эта концепция опять же стала основою мышления всех наших авторов, мы ее найдем и в "Капитанской дочке" Пушкина, и в творчестве Достоевского, Лескова, Тургенева, Чехова, и где угодно, всюду, где мы имеем дело с традицией именно русской прозы, которую, с этой точки зрения, можно назвать и самой христианской, самой близкой к истинным заветам Спасителя.

Единство русской словесности на протяжении веков обнаруживается и в специфике формы. Так, русская проза новейшего времени (творцом которой надо почесть всё-таки именно Гоголя, а даже не Пушкина с его "Повестями Белкина") отличается от западно-европейской, прежде всего французской, тем, что ежели стиль западного автора это "рассказ" (от Вольтера до Бальзака), то русский автор пишет "сценами", "показывает" более, чем рассказывает, т.е. чувство у него как бы господствует над логикой: показать ему важнее, чем рассказать. Но элементы той же стилевой манеры мы найдем уже и в "Слове о полку Игореве", как и в летописании нашем, особенно южно-русском (см. "Ипатьевскую летопись").

Возможно, именно эта стилевая особенность русской литературы сыграла не последнюю роль в той мировой популярности русской прозы, которую она приобрела с конца прошлого столетия под пером Льва Толстого, Достоевского и Чехова.

Во всяком случае, говоря о русской литературе, русской словесности, нужно подчеркнуть её всегдашнюю глубину, общее стремление к постановке корневых вопросов бытия, её православный гуманизм и государственность её мышления. Это меньше всего литература для развлечения или отдыха, и потому её бытие неотрывно от самого бытия русского народа. Можно даже и так сформулировать: мы сохранимся, пока сохраняется наша словесная культура, пока она жива и читаема. При всех замутнениях, при всех частичных (верю!) отступлениях от великих принципов своих, русская словесность, русская литература и поэзия обеспечивают жизнь русской нации ныне и продолженность этой жизни в грядущих временах.

Тема урока: Искусство слова.

Цели урока: Показать живой язык, интересный и увлекательный, его художественную изобразительность и неповторимую красоту. Прививать любовь и бережное отношение к родному языку.

Тип урока: Урок - беседа.

Оборудование: Выставка книг, высказывания о русском языке, схемы и таблицы, иллюстрации.

Ход урока.

Организационный момент.

Особенности языка.

Мир полон чудес. Разве не чудо, что мы можем разговаривать с людьми, находящимися в другом городе, да при этом еще и видеть их. Или наблюдать с Земли за тем, что происходит в космосе? А телевидение? А компьютер, Интернет? Да только ли это? Но среди различных чудес мы как-то не обращаем внимания на одно из самых удивительных- наш родной язык.

Человеческий язык- удивительное, неповторимое чудо. Ну что бы мы, люди, делали без языка? Вспомним фантастические «Приключения Гулливера», в которых знаменитый английский писатель Джонатан Свифт сатирически изображает современное ему общество. В одном из эпизодов Гулливер оказывается в Академии Легадо среди ученых Летучего острова, местные мудрецы решили полностью упразднить все слова во имя «здоровья и сбережения времени»: каждое произносимое слово, по мнению авторов проекта, связано с некоторым изнашиванием легких и, следовательно, приводит к сокращению жизни людей. Авторы проекта считают более удобным носить при себе вещи, которые необходимы для выражения наших мыслей и желаний. Единственным неудобством нового способа выражения мыслей является то, что приходится таскать большие узлы с вещами.

Именно язык помог нам выделиться из животных. Ученые поняли это давно. М.В. Ломоносов в середине 18 века в своем « Кратком руководстве к красноречию » писал.

-Слово учащемуся: «Собраться рассеянным народам в общежития, созидать грады, строить храмы и корабли, ополчаться против неприятеля и другие нужные, союзных сил требующие дела производить как бы возможно было, если бы они способа не имели сообщать свои мысли друг другу».

Две важнейшие особенности языка, точнее две его функции указал М.В.Ломоносов: функцию общения людей и функцию оформления мыслей. Язык определяется как средство человеческого общения.

Существуют ли другие средства общения?

Все это языки, так часто и говорят «языком плаката», «языком музыки». Заглянем в Толковый словарь русского языка. Послушаем значения слова язык.

-Слово учащемуся.

Но все эти языки не заменят главного- словесного языка. И снова вспомним М.В.Ломоносова.

- Слово учащемуся « Правда, кроме слова нашего, можно бы мысли изображать через разные движения очей, лица, рук и прочих частей тела, как-то пантомимы на театрах представляют, однако таким образом без света говорить было бы невозможно, и другие упражнения человеческие, особливо дела рук наших, великим были помешательством такому разговору».

Действительно, мы теперь убедились, что с помощью «движения частей тела» можно например, рассказать «Анну Каренину» Л.Н.Толстого. Мы с удовольствием смотрим балет на эту тему, но понимают его только те, кто прочитал "роман.

Таким образом, язык слов не может быть заменен никаким другим. Итак, язык есть важнейшее средство общения. - Какими же качествами должен обладать язык?

Прежде всего язык должны знать все говорящие на нем. Существует некая договоренность, что стол будем называть словом стол, а бег словом бег. Как это сложилось, решить сейчас нельзя, поскольку пути самые разные. Но часто не все слова известны говорящим на данном языке. И тогда нарушается нормальное общение. Таков пример привел В.Маяковский. Слово учащемуся.

Акуловкой получена газет связка.

Читают.

В буквы глаза втыкают.

Прочли:

«Пуанкаре терпит фиаско»-

Задумались,

что это за «фиаска» такая?

Из-за этой «фиаски»

грамотей Ванюха

чуть не разодрался:

Слушай, Петь,

с «фиаской» востро держи ухо:

даже Пуанкаре приходится его терпеть...

Читают, газетиной вея.

О французском наступлении в Руре имеется?

Да, вот написано:
«Дошли до своего апогея».

Товарищ Иванов!

Ты ближе.

Эй!

3. Многогранность слов.

4.Функции языка.

На карту глянь! Что за место такое: А-п-о-г-е-й? Иванов ищет. Дело дрянь. У парня

Аж скулу от напряжения свело. «Каждый город просмотрел, Каждое село. Эссен есть - Апогея нету! Деревушка маленькая, должно быть, это. Верчусь -

Аж дыру провертел в сапоге я -Не могу найти никакого Апогея! Маяковский делает вывод:

Чтоб мне не писать, впустую оря, Мораль вывожу тоже: То, что годится для иностранного словаря, Газете не тоже.

3. Многогранность слов.

Мир слов многообразен, интересен, увлекателен и еще до конца не разгадан: он также неисчерпаем, как космос, как Вселенная. Возьмем хотя бы литературу: какая бездна глубоких мыслей, идей, образов и эмоций! И все это из слов, тех обычных и, казалось бы, ничем не приметных слов, которые выстроились по алфавиту в словаре, ожидая, когда писатель призовет их и заставит сверкать их в своих произведениях всеми цветами смысловой и эмоциональной радуги, вдохнет в них жизнь. Пока они только слова, они -как спокойные клавиши рояля; их жизнь - в творениях писателя, подобно тому как жизнь звуков - в музыке, гармонии звуков, образы которых неисчерпаемы, бесконечны.

Слово обладает способностью обобщать и в то же время обозначать индивидуально неповторимое. Оно неразрывно связано с нашими знаниями о мире, мыслями и чувствами, с нашим жизненным опытом и способно поэтому «замещать» те вещи, о которых мы говорим. Мы можем беседовать друг с другом и о наших самых будничных делах, хорошо известных нам, и о далеких странах, в которых никогда не бывали, и на самые отвлеченные темы.

И как хорошо, что для того, чтобы рассказать товарищу о недавно прочитанной книге или вести дискуссию на какую-нибудь тему, совсем не надо носить или возить с собой огромные мешки с вещами, о которых должна идти речь.

4.Функции языка.

Вернемся к функциям языка, обозначенных Ломоносовым.

Вот почему мы должны задумываться над тем или иным языковым образом, восхищаться им, стараться глубже понять. Поэтому иногда неожиданно для себя самих делаем остановку в чтении, долго сохраняем такой образ в памяти.

Образные слова - необходимый элемент поэтической речи. Она привлекает к себе внимание особой звуковой организацией, образностью, необычным расположением слов. Например, скопление плавных звуков [р] и [л] не характерно для обычной речи и, наоборот, свойственно словам в их поэтическом употреблении.

Послушаем стихотворение А.С. Пушкина:

Слово учащемуся. (Ученик читает отрывки из стихотворений «Мороз и солнце...», «Ты видел деву на скале...»)

Мы хорошо знаем, что пространство и время - две основные формы бытия и что отрывать их друг от друга и противопоставлять в обычной речи нельзя. А вот в поэзии можно. А. Вознесенский создаёт яркий запоминающийся образ, где время обозначает вечное, идеал, к которому стремится настоящий человек; а пространство преходящее, «вещное» и, может быть, даже мещанское.

Слово учащемуся, (ученик читает стихотворение А. Вознесенского)

Образное употребление слов (минутные деревья, дома) выразительно подчёркивают мысль о том, что времени так мало, а сделать в жизни надо очень и очень много хорошего, доброго, значительного, бессмертного. Антитеза ещё больше усиливает эту мысль.

6. Возникновение образного слова.

Возникновение образного слова тесно связано с древним мифом.

Мифология - это особый вид устного народного творчества на ранних ступенях человечества.

Поэтическое вдохновение олицетворялось у них в образе крылатого коня Пегаса. По преданию, Пегас копытом выбил в горе Геликоне источник Гиппокрену, вода которого вдохновляла поэтов.

Первобытный человек, который ещё не выработал привычки отвлечённого, необразного мышления, воспринимал внешний мир в виде образов, основанных на параллелизме человека и природы, живого и растительного мира. Нашим предкам казалось, что солнце подобно человеку двигается, садится, улыбается, ветер - свищет, гонит тучи, огонь - пожирает сучья и т. д. Окружающий мир казался человеку живым. Миф способствовал бурному развитию образности в языке.

Представление людей о мире со временем менялось, а сами языковые выражения становились метафорами, образами.

7. Словесный образ.

Язык материал словесного искусства, как мрамор или бронза в скульптуре, краски в живописи, звуки в музыке. Литературные образы и все художественные произведения в целом складываются из словесных образов.

Словесный образ - это отдельное слово, сочетание слов, абзац, строфа, часть литературного произведения или даже целое художественное произведение как эстетически организованный элемент поэтической речи.

Писатель как бы ведёт «борьбу» со словом, подчиняя его себе в соответствии со своим творческим замыслом. Только точно найденное слово, выражение способны отразить в литературном произведении нечто особенное и неповторимое. Вот почему так значительна в языке художественных произведений роль словесных образов.

Образное слово традиционно изучается различными филологическими науками: поэтикой, риторикой, стилистикой.

Слово учащемуся.

- Поэтика рассматривает законы построения литературных произведений разных жанров в различные эпохи и систему, эстетически-изобразительных средств, используемых в этих произведениях. Поэтика в более узком её понимании - это исследование поэтического языка, художественной речи, то есть теория поэтической речи.

Риторика - наука об ораторском искусстве. Классическая риторика состояла из пяти частей (нахождение материала, его расположение, словесное выражение речи, её запоминание и, наконец, произнесение). Третья часть, или теория словесного выражения, имела самое непосредственное отношение к образной стороне речи: она содержала учение об обороте слова, учение о сочетании слов и учение о фигурах.

Стилистика как раздел языкознания учит такому выбору языковых выражений и форм, который был бы наиболее пригодным для целей общения в определённой его сфере, рассматривает языковые единицы с точки зрения их целенаправленного использования, их выразительности и образности.

8. Тропы и фигуры.

Современная наука о поэтическом слове унаследовала целый арсенал поэтических тропов и стилистических (риторических) фигур, многие из которых известны вам из школьного курса литературы.

И хотя образность текста не сводится к тропам и фигурам, тем не менее их полезно знать и уметь пользоваться ими как приёмами построения образной речи.

Что сближает и различает тропы и фигуры?

Троп - означает повтор, оборот речи. Это изменение основного значения слова, перенос названия с традиционного обозначаемого предмета или явления на другой, связанный какими-то смысловыми отношениями с первым.

Ломоносов о них писал: Слово учащемуся.

Такие употребления слов более выразительны. Когда мы имеем дело с тропами, мы различаем обычное, прямое значение и переносное, которое определяется данным текстом. Прямое значение здесь как бы разрушается и мы воспринимаем его вторичный признак. Возникает словесный образ. Вспомним начало романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

Слово учащемуся (читает отрывок из романа).

Таким образом, троп представляет собой определённую форму поэтического мышления, даёт определённое художественное приращивание мысли.

К тропам относят обычно метафору, метонимию, синекдоху, гиперболу, литоту. Особое место среди них занимает символ. С некоторыми оговорками к тропам можно отнести и эпитет.

Фигуры. В старых риториках, а также в широком понимании фигуры -любые языковые средства, придающие речи образность, делающие её выразительной. В современной науке фигуры противопоставляются тропам.

Если тропы - формы поэтического мышления, благодаря которым мысль обогащается новым образным содержанием, то фигуры формы речи, усиливающие её воздействие благодаря определённым синтаксическим построениям, но не привносящие такого нового содержания.

Фигуры можно условно поделить на семантические (антитеза, оксюморон, градация) и синтаксические (параллелизм, анафора, эпифора, инверсия, умолчание, риторический вопрос).

Слово учащимся

9. Итог урока.

Овладевая изобразительными средствами языка, вы постоянно будете проникать в тайны художественного слова и словесного искусства. Это не только обогатит вашу речь, но и разовьёт чувство языка, поможет научить ценить литературное произведение с эстетической точки зрения. И вас снова и снова будут изумлять величие и огромная изобразительная сила языка Пушкина и Гоголя, Достоевского и Л. Толстого, Горького и Маяковского.

Слово могучее средство самовыражения, свойственное каждому человеку. А для этого необходимо хорошо знать свой язык, понимать и ценить поэтическую речь. Познавая слово, вы познаёте себя.

Основные статьи: Русский фольклор , Русская литература

Древние пласты русского словесного искусства представлены фольклором: былины, сказки, заговоры, песни, пословицы. Былины отражают представления об окружающем мире, сложившиеся у жителей Киевской Руси. Врагами Руси в былинах часто предстают представители кочевых племён, иногда приобретающие змеиный облик (Тугарин, прообразом которого был половецкий хан Тугоркан XI века). Они нередко обозначаются общим термином «поганые», что в ту пору означало «язычники». Им противостоят богатыри: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович и др. В сказках главным персонажем часто выступает Иван Царевич илиИван-дурак. Ему противостоят сказочные персонажи: Баба-яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч, а помощниками выступают волшебные животные.

Русская литература, в особенности русская проза XIX века, оказала значительное влияние на развитие мировой культуры. Произведения русских писателей переведены на многие языки мира и изданы многомиллионными тиражами. Ей принадлежат имена таких известных писателей и поэтов, как Пушкин, Лермонтов,Гоголь, Некрасов, Крылов, Грибоедов, Фонвизин, Державин, Толстой, Достоевский, Чехов, Тургенев, Есенин, Мандельштам, Шолохов и многие другие. Пять российских литераторов - Бунин, Шолохов, Пастернак, Солженицын и Бродский - стали лауреатами Нобелевской премии по литературе.

Музыка

Русское музыкальное наследие включает в себя как русскую народную музыку, так и творчество русских композиторов XVI-XX веков, русский музыкальный фольклор, русский романс, популярную музыку советского и постсоветского периода, русский рок, творчество бардов, русский хип-хоп.

Русская народная музыка исполнялась на русских музыкальных инструментах.

Такие русские композиторы, как Глинка, Чайковский, Мусоргский, Римский-Корсаков, Стравинский, Рахманинов, Бороди́н и другие, получили мировое признание и оказали заметное влияние на мировую культуру.

Русская классическая музыка содержит творческое наследие таких великих композиторов, как: Михаил Иванович Глинка, Модест Петрович Мусоргский, Александр Порфирьевич Бородин, Николай Андреевич Римский-Корсаков, Пётр Ильич Чайковский, Сергей Васильевич Рахманинов, Александр Николаевич Скрябин, Игорь Фёдорович Стравинский. Среди советских композиторов одними из самых значимых являются: Сергей Сергеевич Прокофьев, Дмитрий Дмитриевич Шостакович,Альфред Гарриевич Шнитке, Николай Яковлевич Мясковский, Георгий Васильевич Свиридов.

Танец

Основные статьи: Русская пляска , Русский балет

Неотъемлемой частью русской национальной культуры был танец, который также именовался пляской. Известны женские хороводы, мужские танцы вприсядку. Плясали во время праздников, часто в сопровождении балалайки или гармони.

В XX веке под влиянием европейской культуры широкую известность получил Русский балет Дягилева, или Ballets russes , - балетная компания, основанная в 1911 году русским театральным деятелем и искусствоведом Сергеем Дягилевым. Выросшая из «Русских сезонов» 1908 года, функционировала на протяжении 20-ти сезонов до смерти Дягилева в 1929 году и пользовалась большим успехом за рубежом, особенно во Франции и Великобритании. Антреприза Дягилева оказала большое влияние на развитие не только русского балета, но и мирового хореографического искусства в целом. Сезоны Дягилева - особенно первые, в программу которых входили балеты «Жар-птица», «Петрушка» и «Весна священная» - сыграли значительную роль в популяризации русской культуры в Европе и способствовали установлению моды на всё русское.