Кто такая "тургеневская девушка". Образ "тургеневской девушки" в произведениях И.С.Тургенева "Чистейшей прелести чистейший образец…"
Тургеневская девушка. Елена Стахова – главная героиня романа И.С.Тургенева «Накануне».
«Тургенев был прославленным мастером исторической типизации - это общеизвестно. В каждом из своих романов он стремился закрепить образ (обычно это главный герой), определяющий черты поколении», – отмечала Л.Я. Гинзбург . Если брать во внимание гендерный аспект, то можно выделить в творчестве писателя наиболее яркий мужской образ – тип нигилиста, Базарова, и женский тип, получивший условное название в исследовательской и критической литературе – «тургеневская девушка».
Черты этого образа угадываются повсюду: в творчестве других писателей (А.П. Чехова, И. Бунина и др.), в искусстве, в частности живописи. Л. Н. Толстой в беседе с Чеховым выразил следующее мнение о тургеневских девушках: «Может быть, таких, как он писал, и не было, но когда он написал их, они появились. Это - верно; я сам наблюдал потом тургеневских женщин в жизни» .
Тургеневская девушка – это нравственный идеал писателя, который он представил на всеобщий суд. П. А. Кропоткин в своих «Записках революционера» писал, что Тургенев вселил высшие идеалы и показал нам, что такое русская женщина, какие сокровища таятся в ее сердце и уме, и чем она может быть как вдохновительница мужчины.
Более всего писатель ценил в женщине душу, характер. То, как женщина проявляет себя при определенных обстоятельствах, в отношении с любимым и родными, составляет главный критерий авторской оценки. Испытания, главным образом любовью, являются неотъемлемой частью раскрытия образа. П.Г. Пустовойт говорит об исключительной силе светлой и облагораживающей любви в жизни героинь. «Обаяние многих тургеневских девушек, несмотря на разницу их психологических типов, заключается в том, что их характеры раскрываются в момент напряжённого поэтического чувства, которому Тургенев научился у Пушкина. Как и его великий предшественник, он с волнением наблюдал, как расцветают и преображаются молодые существа под влиянием любви» . Любовь изображается Тургеневым в соответствии с его философскими взглядами, стихийной и бессознательной силой, перед которой не властен человек. Любовью продиктованы самые смелые и отчаянные поступки героинь, именно этим чувством движется жизнь романов Тургенева. Плеяда женских образов, которых исследователи считают истинно тургеневскими девушками, рассмотрена в статье С. Зимовец: родоначальницей женского типа И.С.Тургенева является Лиза из повести «Дневник лишнего человека», а продолжательницами рода – Наташа Ласунская из романа «Рудин», Вера из повести «Фауст», собственно Ася из одноименной повести, далее – Лиза Калитина из романа «Дворянское гнездо» и Елена Стахова из романа «Накануне» . А.И. Батюто, Г.А. Бялый, Ю.В.Лебедев, П.Г. Пустовойт и многие другие исследователи творчества писателя дополняют этот перечень героинь рядом существенных образов: Джеммой, героиней «Вешних вод», Ириной Осининой из романа «Дым», Марианной Синецкой, изображенной в романе «Новь». Не будем говорить о каждой в отдельности, мы лишь выделим типологические черты. Тургеневская девушка не может любить «понарошку», наполовину. Она отдается этому чувству вся без остатка, всё или ничего. От своего избранника она требует того же. Искренность в отношениях для неё превыше всего.
А. П. Чехов довольно резко высказывался на этот счет. Там где многие видели естественность, скромность, высоту духа, бескорыстную самоотверженность, Чехов усмотрел «деланность», «фальшь». Он писал: «какие-то Пифии, вещающие, изобилующие претензиями не по чину»
В пример можно поставить Елену Стахову, героиню романа «Накануне», высокие стремления и порывы которой сочетались с «пренебрежением» ко всему «обыкновенному»: «обыкновенным» женихам, «обыкновенным» родителям, «обыкновенной» жизни . Виноваты сами героини, что любовь их и вместе с тем жизнь трагические, слишком много в них исключительного.
Восхищаясь женской душой, Тургенев обращал внимание и на внешнюю красоту, грацию, манеры. И.С. Тургенев в письме П.Виардо в сентябре 1850 г. пишет, что «красота – единственная бессмертная вещь, и пока продолжает существовать хоть малейший остаток ее материального проявления, бессмертие ее сохраняется» . Прекрасное проявляется повсюду, но особенно в человеческой индивидуальности. Женский мир вещный и психологический писатель воссоздает с пристальным вниманием. Движения, мимика, жесты, манеры, слова героинь способствуют созданию цельного, идеального образа.
Тургенев акцентирует внимание не на отдельных чертах внешности, рисуя портрет героини, а на общем впечатлении, которое производят девушки. От Одинцовой, например, «веет какой-то ласковой и мягкой силой». Про Марианну Синецкую писатель сообщает: «От всего её существа веяло чем-то сильным и смелым, чем-то стремительным и страстным», а про Елену Стахову: «Во всём её существе <…> было что-то нервическое, электрическое, что–то порывистое и торопливое, словом, что–то такое, что не могло всем нравиться, что даже отталкивало иных». Интересно, что в женском образе, Тургенев всегда обращает внимание на выражение глаз: «внимательный и задумчивый взгляд», «удивительное выражение доброты и кротости в умных глазах».
Тургеневские девушки проявляют несвойственную барышням того времени решительность, готовность идти до конца в борьбе за свое счастье. Ася, героиня одноименной повести, приглашает своего возлюбленного на свидание в уединенное место, наверняка, догадываясь, что если эта история получит огласку, её репутация будет погублена навсегда. Еще более смело ведет себя Джемма, героиня «Вешних вод», которая, не задумываясь, порывает с завидным женихом. Она делает из–за любви к человеку, которого видела всего несколько раз в жизни и почти не знает. Пожалуй, есть еще одно качество, характерное для «тургеневских девушек»: они не рассуждают, живут не разумом, а сердцем. Отсюда порывистость, страстность их поведения, порою даже неадекватность. Это дает повод С. Зимовец, Э. Надточий считать, что «тургеневские девушки» находятся «в состоянии аффекта» , что у них «золотуха, загнанная внутрь» . Однако большинство исследователей и критиков сходятся во мнении, что тургеневским девушкам присущи такие качества как: скромность, мечтательность, высокая нравственная чистота, религиозность. Тургенев подчеркивал, что религиозность, к примеру, Лизы Калитины, необычна, ибо она «влечет к подвижничеству» . В. И. Немирович-Данченко отмечает сходство с сестрами милосердия . Тургеневские девушки живут, прежде всего, духовной жизнью. Они не просто соблюдают религиозные обряды, а живут в соответствии с моральными требованиями христианства: помогают ближним, готовы пожертвовать собой, строго судят себя за любой дурной поступок. Это сближает их с простым народом. Нельзя не вспомнить здесь другую героиню, которая стала своего рода предтечей тургеневской девушки. Это, конечно, Татьяна Ларина.
Так, героиня одноименной повести Ася с детства мечтает быть похожей на пушкинский «милый идеал». Здесь и магия имени: мать девушки звали Татьяной. Недаром, говоря о Лариной, она вспоминает мать и перефразирует:
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной матерью моей.
С героиней «Евгения Онегина» её роднит искренность, безыскусность чувства. Подобно Татьяне, она первая напишет любимому, назначит свидание, выскажет чувства. Ни тени кокетства. О прямой связи «Дворянского гнезда» с «Евгением Онегиным» в писали неоднократно. В частности Аполлон Григорьев в статье « Искусство и нравственность»: эта милая, симпатичная Лиза, у которой своих слов нет, которая, в сущности, все - таки Татьяна Пушкина .
В поэзии черты тургеневской девушки были воспеты и ярко обозначены Н.Гумилевым:
<…
>Героиня романов Тургенева,
Вы надменны, нежны и чисты,
В вас так много безбурно–осеннего
От аллеи, где кружат листы.
Никогда ничему не поверите,
Прежде чем не сочтете, не смерите,
Никогда никуда не пойдете,
Коль на карте путей не найдете <…> [
К.Бальмонтом:
И там вдали, где роща так туманна,
Где луч едва трепещет над тропой, –
Елена, Маша, Лиза, Марианна,
И Ася, и несчастная Сусанна –
Собралися воздушною толпой.
Знакомые причудливые тени,
Создания любви и красоты,
И девственной и женственной мечты, –
Их вызвал к жизни чистый, нежный гений,
Он дал им форму, краски и черты<…>
И.С. Тургенев противопоставляет чистый, светлый образ своих «идеальных» героинь образу эмансипированных женщин, которые представлены на страницах его романов: Авдотья Никитишна Кукшина («Отцы и дети»), Фекла Машурина («Новь»). Мы говорили уже о долгом и мучительном процессе эмансипации, в результате которого на авансцену вышло немало смелых, решительных женщин. Применительно к России можно отнести дворянок, которые не боялись общественного мнения и рвали со своим привычным окружением, отдалялись от семьи, отрицали брак и реализовывались в научной и революционной деятельности. Женщины-революционерки были порой мужественнее и фанатичнее своих собратьев по борьбе. Для женщин из демократической, революционной среды стало привычным вызывающее поведение, отрицание привычно женственного, светского. Небрежность в одежде, сигары, выпивка – все это уравнивало их с мужчинами, на их взгляд это самые явные проявления женской свободы.
Авдотья Никитишна Кукшина – «передовая женщина» , «разъехалась с мужем, ни от кого не зависит». Комната, в которой очутились герои произведения, была похожа на рабочий кабинет. «Бумаги, письма, толстые нумера русских журналов, большею частью неразрезанные, валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос». Она была «еще молодая, белокурая, несколько растрепанная, в шелковом, не совсем опрятном, платье, с крупными браслетами на коротеньких руках и кружевною косынкой на голове» (с. 68). По меткому замечанию автора, «в маленькой и невзрачной фигурке эмансипированной женщины не было ничего безобразного; но выражение ее лица неприятно действовало на зрителя. Невольно хотелось спросить у ней: «Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?» (с.68). Ее поведение, ее действия походили на мужские: «Евдоксия свернула папироску своими побуревшими от табаку пальцами, провела по ней языком, пососала ее и закурила» (с. 69). Героиня «поклялась защищать до последней капли крови права женщин», но судя по изображаемому в тексте эпизоду, сама Авдотья Никитишна утратила всю прелесть женственности. Хочется задаться вопросом: женщины борются за право распивать шампанское, курить, читать соответствующую литературу, «на равных» вести себя в обществе мужчин? Нет. Ответ находим в статье Д.И. Писарева «Базаров». Критик замечает, что Кукшина – это «великолепно исполненная карикатура эмансипированной женщины», которая нахваталась «чужих фраз», она заимствовала у своего в. «только драпировку» . Сам И.С. Тургенев на страницах романа подсмеивается над этой «дамой», отношение к ней негативное, неуважительное. Базаров уходит, даже не попрощавшись с хозяйкой.
Однако общество в 1863 г. стало все более ценить образованных женщин, искавших признания в труде. Новое положение женщины в русской жизни (или, по крайней мере, ее амбиции и желания) неизбежно влияли на повседневность, исподволь меняли статус женщины в глазах мужчины.
Елена Стахова – главная героиня романа И.С. Тургенева «Накануне», играет важную роль в типологии тургеневских девушек. По меткому замечанию Г. Рабель, до героического предела довел писатель этот женский тип в образе Елены . Она считала героиню не только отважней и сильней своих литературных сестер, но и объективно счастливее их: поначалу ей дается все, к чему она стремилась и о чем мечтала. Но сам Тургенев в повести «Ася» вывел формулу: «У счастья нет завтрашнего дня» . Елена Стахова, подобно своим предшественницам, не обрела его, пройдя тяжелый путь испытаний. Проследим становление образа тургеневской девушки в лице Елены Стаховой с самого начала романа.
Перед нами юное создание, девушка двадцати лет, обладающая вполне конкретными представлениями о жизни. Елена родилась в семье, где была психологически некомфортная обстановка, нельзя сказать, что ее избаловали родительской любовью и нежностью. Мать Анна Васильевна, по определению Шубина «курица». Забота о воспитании единственной дочери не тяготила ее. Она «передала ее на руки гувернантке» (с.42). Анна Васильевна, склонная к волнению и грусти, из тех женщин, которые были в моде начала XIX в. Отец Елены Николай Артемьевич был красив, хорошо говорил по-французски, «слыл философом, потому что не кутил», любил поспорить о вещах недалеких, но главная его заслуга – удачная женитьба (с.41). Примерным семьянином он не стал, ибо был неверным супругом, который тратил деньги на подарки другим женщинам и развлечения. Отец Елены личность противоречивая. А.И. Батюто усматривал в этом закономерный художественный принцип «противоречия» по И.С. Тургеневу. « На всем протяжении романа Стахов изображен существом пустым, тщеславным, капризно-эгоистичным, мелочным и пошлым. И вдруг «неожиданно», в момент последнего прощанья с дочерью, этот человек. совершенно преображается» (с.220). Но преображение будет еще не скоро, лишь в самом конце романа, а пока очевидно: к рождению ребенка, с психологической точки зрения, супруги не были готовы. Елена, по замечанию автора, «росла очень странно: сначала обожала отца, потом страстно привязалась к матери и охладела к обоим» (с.56). Это не удивительно, ребенок с рождения должен чувствовать себя любимым и желанным, должен всегда чувствовать поддержку со стороны родителей, а не наоборот – отчаянно искать ее и, не найдя, разочароваться. В детстве ребенок нуждается в удовлетворении познавательных потребностей, если этого не происходит, то, по Эриксону, может развиться пожизненное чувство неполноценности . Думаю, что именно это и наблюдается у Елены, которая с самого детства была предоставлена сама себе.
В возрасте 3-7 лет самостоятельность выходит на первый план, так как дети становятся менее зависимыми от родителей в мелочах повседневной жизни и более способными к завязыванию тесных дружеских отношений со сверстниками, по мнению известного психолога Д.Б. Эльконина . В этот период формируются восприятие, ощущение, ребенок остро реагирует на окружающий мир. У Елены было развито чувство сострадания и «деятельного добра». Она, вероятно, видела, что не похожа на других, потому что была дворянского происхождения, были люди, которым она могла и хотела помогать. Круг ее общения: нищие, голодные, больные, которые так волновали ее, что видела их во сне. Она хотела заботиться о ком-то, защищать, это так называемый «материнский инстинкт». Отца раздражало это в девочке, как он выражался, «от собак и кошек в доме ступить негде» (с. 56).
«На десятом году Елена познакомилась с нищей девочкой Катей и тайком ходила к ней на свидание в сад, приносила ей лакомства» (с. 57). Подруг других у нее не было. С точки зрения психологии, девочкам в раннем возрасте не характерно общение с широким кругом друзей, им достаточно «лучшей подруги». По Эриксону, сталкиваясь с вопросами социального статуса, ребенок ищет уверенность и безопасность, старается быть похожим на своих сверстников. «Это важная попытка развития автономности, и она требует бросить вызов родительским и общественным нормам» . Елена, чувствуя социальную пропасть между ней и крестьянской девочкой, подсознательно ощущала свою неполноценность и старалась быть с Катей на равных. «Она садилась с ней рядом на сухую землю, в глуши, за кустом крапивы; с чувством радостного смирения ела ее черствый хлеб», «в дождь бегала на свиданье и запачкала себе платье», за что отец назвал ее «замарашкой», и слушала рассказы о злой тетке, которая била крестьянскую девочку (с.57–58). В детстве каждый ребенок мечтает, фантазирует, видит мир в ярких красках, которые нередко сгущает. В связи с этим Писарев писал о Елене: «...она ищет лучшего и, не находя этого лучшего, уходит в мир фантазии, начинает жить воображением < ... > она не критикует нашей жизни, не всматривается в ее недостатки, а просто отворачивается от нее и хочет выдумать себе жизнь» . Елена воображала, как будет скитаться с Катей по всей Божьей воле, в венке из васильков и с ореховой палкой. Но мир мечты и грез не понимают взрослые. Поэтому это было тайной, страшной и сладкой, которую Елена скрывала от родителей.
Все рухнуло с известием о смерти Кати. Пережить смерть единственного близкого человека, подруги – это психологическая травма. «Последние слова девочки беспрестанно звучали в ушах у Елены» (с. 59).
Таков психологический портрет семьи, в которой росла героиня. У нас есть все основания предполагать, что у маленькой Елены была насыщенная внутренняя жизнь, полная разочарований и тревог, и внешне абсолютно бездейственная. Она была чужой в семье родной, наличие комплексов, о которых упоминалось выше, развили в ней скрытность, чувство вины за все и некую замкнутость в общении.
В день, когда началось повествование романа, героине недавно исполнилось 20 лет. « Росту она была высокого, лицо имела бледное и смуглое, большие серые глаза под круглыми бровями, окруженные крошечными веснушками, лоб и нос совершенно прямые, сжатый рот и довольно острый подбородок. Ее темно-русая коса спускалась низко на тонкую шею. Во всем ее существе, в выражении лица, внимательном и немного пугливом, в ясном, но изменчивом взоре, в улыбке, как будто напряженной, в голосе, тихом и неровном, было что-то нервическое, электрическое, что-то порывистое и торопливое, словом, что-то такое, что не могло всем нравиться, что даже отталкивало иных. Руки у ней были узкие, розовые, с длинными пальцами, ноги тоже узкие; она ходила быстро, почти стремительно, немного наклоняясь вперед» (с. 55) . И.С. Тургенев не случайно представил нам Елену в таком образе.
Психолог Т.Шварц уделял первостепенное внимание форме лица и цвету. Следуя восточным традициям, он относил людей с «бледным» лицом к стихии воды. «Как вода принимает форму сосуда, так и люди с оттенком кожи этой стихии непостоянны и чувствительны. Идеальная сфера деятельности – интеллектуальная» . Так на первых страницах романа мы становимся свидетелями беседы Елены с молодым скульптором Шубиным и молодым ученым Берсеневым. Героине не интересны «старые шутки», «французские романы и женские тряпки», она желает узнать о значении «шеллингианец», не против послушать лекцию о Шеллинге. «Нам с вами лекции очень нужны, Павел Яковлевич» (с. 48).
О стихии человека можно судить и по лбу. У героини романа он «совершенно прямой», а это редкость. В психологии считается признаком аристократической породы, великодушия, доброты. Елена Николаевна с детства жалеет слабых и беззащитных животных, помогает обездоленным, боится грубым словом обидеть.
Самая красивая черта человеческого лица – глаза. Веками проверенная мудрость гласит: хочешь узнать человека – загляни ему в глаза. «Большие серые глаза». В них таится чувствительность души и мужество. Как утверждает Т. Шварц, люди с большими глазами «часто склонны выдавать желаемое за действительное, приукрашивать события и часто не осознают грань между правдой и ложью» . Отмечается, что довольно часто у таких людей неудачи на личном фронте. Елена Стахова, как бы мы определили, гиперчувствительна: глядела в ночь, потом откинула волосы, протянула к небу руки, уронила их, стала на колени перед своей постелью и «заплакала какими-то странными, недоумевающими, но жгучими слезами» (с. 60). Что это за порыв? Чем он вызван? Это какое-то кричащее одиночество или любовная лихорадка? Претендентов на ее руку и сердце было не много. Можно сказать, что автор представляет нам лишь двоих: Шубина и Берсенева. «Она рвалась и томилась», даже боялась сама себя (с. 60). Ей искренне хотелось найти любимого человека, но выбор был невелик. Елене даже стало казаться, что это мог быть Берсенев. Не зная, что это за чувство, любовь, она выдавала желаемое за действительное. Кто знает, если бы не появился Инсаров, может она и убедила бы себя в чувствах к Павлу Яковлевичу и вышла бы замуж?
Решительность и властность характера проявляется с появлением «героя» - Инсарова Дмитрия Никанорыча. Он ворвался в мир Елены, нарушил все его законы. Мог ли на его месте быть другой? Наверное, нет, потому что он должен быть особенным, непохожим на тех, кто был ей знаком. В детстве девочки мечтают о принце, который приедет и заберет в свое царство. Девушка давно задумывалась о «побеге» из дома, России… Первое знакомство было заочным. Берсенев рассказал историю одного студента, болгарина, который приехал в Россию учиться с целью освобождения своей родины. Судьба его необыкновенная, а если быть точными печальная: мальчик в восемь лет остался сиротой по вине турецкого аги. Девушки от природы сентиментальны и восприимчивы, особенно Елена. Жалость очень сильное чувство, возникает непреодолимое желание помочь, быть рядом. Наша героиня, возможно, испытала перенос собственной потребности в любви на вполне конкретного мужчину. Интерес закрепляется расспросами: «Каков он из себя, этот ваш, как вы его назвали… Инсаров?» (с.81). Слова «как вы его назвали…Инсаров» лишние, потому что она не дождалась ответа и с точностью произнесла фамилию. Девушки, желая скрыть свою заинтересованность в мужчине, часто прибегают к таким незначительным уловкам, чтобы собеседник ничего не заподозрил, особенно, если он влюблен в нее, как Берсенев в Стахову.
На что в первую очередь обращает внимание героиня? «Он не горд?», «А он беден?», и как следствие, «должно быть, много характера», «И не застенчив он?». Ответ прост – на характер, она пытается понять, как вести себя при первой встречи с человеком.
«Сама того не подозревая, она ждала чего-то более “ фатального”», чем то, что увидела (с.89). Образ героя был простым, даже обыденным. Если вначале ей хотелось «преклониться перед ним», то после очного знакомства «дружески подать руку». Она решила ждать… А тем временем, как и любая девушка, тайно сочиняла вопросы для будущих встреч, рисовала, а вернее всего дорисовывала образ своего « ироя» , как назвал его сам автор. С каждым недолгим его появлением, он нравился все больше и больше. Когда Елена Стахова решилась на встречу «с глазу на глаз», Инсаров пропадает, исчезает с поля зрения. Она старается казаться равнодушной, но у нее не получается, боязнь расстаться навсегда пугает и подталкивает к решительным действиям.
Случай представился вскоре после разговора по возвращению Инсарова, в котором Елена искренне призналась говорить только правду и восхитилась патриотизмом героя. Она сама всегда желала деятельного добра, поступка. Бороться за освобождение Родины, «какую это дает уверенность и крепость» (с. 93)!
Общение героев продолжалось в течение месяца. Интересно обратить внимание на поведение Инсарова по отношению к Елене. Известно, что стратегия обольщения у мужчин и женщин неодинаковая. Мужчина с незапамятных времен доказывал женщине свою доблесть и храбрость. Он старался зарекомендовать себя, возвысить в глазах возлюбленной. Путь к завоеванию сердца нелегок, ибо роль женщины заключается в эмоциональной игре. Она может обратить внимание на проявленное мужчиной мужество, а может проигнорировать, давая понять, что это всего лишь долг мужчины. Во время прогулки по Царицыну гурьба растрепанных мужчин, изрядно подвыпивших, требовали спеть «на бис». Один немец, «огромного росту, с бычачьей шеей», просил «поцалуйшик» от Елены или Зои. К счастью, Инсаров был рядом, вот он случай, где можно проявить себя! С чувством собственного достоинства и такта Дмитрий Никанорыч в присутствии дам бросил наглеца в воду «с тяжким всплеском» (с.100–104). И непринужденно взявши Анну Васильевну за руку, двинулся вперед, а остальные, в том числе и Елена, пошли за ним, как за спасителем. Как отреагировала Елена? Вначале улыбнулась, очевидно, она понимала, что это было сделано отчасти для нее, затем просто молчала, вызывая у Инсарова чувство стыдливости. Невербальные компоненты в данном контексте играют важную роль. «Не сводила глаз с темной фигуры Инсарова», когда ехали домой, прощаясь «пожала в первый раз руку Дмитрию» и, долго не раздеваясь, сидела под окном (с.105). Рукопожатие женщины и мужчины характерно исключительно в деловой сфере. По этикету мужчина должен был поцеловать руку женщины, это знак приличия. Почему произошло иначе? Возможно, Елена считала себя равноправным партнером, сильной девушкой и не хотела другого тактильного прикосновения. Рукопожатие – установление дружеского контакта, хотя мечтала она уже отнюдь не о дружбе…
Психологическое состояние героини помогает понять дневник, который она писала в пятый или шестой раз.
Дневник можно определить как распространенную форму психологического общения, позволяющую познать «историю души человеческой». Часто выступает в качестве формы художественного повествования, позволяющей познать самого себя (самопознание). Девушки хранят на бумаге свои сокровенные мысли и тайны, потому что иногда дневник – лучший собеседник, которому ничего не нужно объяснять. Дневниковые записи Елены, по меткому замечанию исследователя Батюто, состоит из беглых отрывков, которые предваряются многоточием. « Все это подчеркивает вехообразность изображения духовного развития Елены, создает иллюзию кинематографической прерывистости» . Подобное чередование сцен предусматривает разносторонность изображения, показываются как хорошие, так и плохие стороны.
Елена Стахова не вела регулярные записи, возможно потому, что внешне все дни были похожи друг на друга, ничего не тревожило ее душу, кроме незначительных моментов. Остановимся на наиболее значимых. Анализируя детство героини, мы предполагали ее холодность по отношению к родителям, мы знали о её задумчивости, порывах уйти. Однако сама Елена озвучивает страшные мысли: полетела бы с птицами - куда, не знаю, только далеко отсюда. Образ птицы, мотив полета были замечены многими исследователями, в частности Ю.В. Лебедевым, который отмечал внешнее сходство: « ходит быстро, почти стремительно, немного наклонясь вперед». Устремленность к полету проявляется и в безотчетных поступках героини (проходит тревога - опускаются невзлетевшие крылья), и в роковую минуту, у постели больного Инсарова, Елена видит высоко над водой белую чайку: «Вот если она полетит сюда, - подумала Елена, - это будет хороший знак... Чайка закружилась на месте, сложила крылья - и, как подстреленная, с жалобным криком пала куда-то далеко за темный корабль» (с.203) . Таким же окрыленным героем, достойным Елены, оказывается Дмитрий Инсаров – замечает Ю.В. Лебедев .
В следующей дневниковой записи героиня признается, что родителей «не любит так, как бы хотелось любить». Вообще некая отстраненность от семьи присуща многим литературным сестрам Елены. Так про Лизу Калитину, героиню романа «Дворянское гнездо», Тургенев пишет: «Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем добрым и кротким, она любила всех и никого в особенности; она любила одного бога восторженно, робко, нежно» . Одна из библейских заповедей гласит: «Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» . Елена религиозна, она верит в Бога, а потому сознает греховность своих помыслов. «Я мало молюсь; надо молиться…». Все мысли героини занимает Дмитрий Никанорыч, у них много общего: «…и он и я, мы оба стихов не любим, оба не знаем толка в художестве», «одни цветы любим» - розы. Её восхищает дело Инсарова, освобождение родины, у него есть цель. А у неё? Героиня задается вопросом: «Где мое гнездо?» Символический смысл гнезда рассматривала в своей статье О.М. Барсукова-Сергеева, выделяя три уровня значений . Первый и основной уровень – это личное счастье, семейный круг. Понятие гнезда также связывается с жизненными устремлениями героев, поиском прочной основы бытия. Для Елены такой основой представляется любовь к Инсарову и совместное служение общему делу, которым она так восхищается. Но просто тихое счастье вдвоем, семейный круг для нее это слишком узко. «Однако сознательная устремленность героини к общезначимым ценностям не спасает её от катастрофы, к которой Тургенев неминуемо приводит». Елена Стахова всем сердцем стремится к счастью, но, по замечанию О.М. Барсуковой–Сергеевой, здесь и раскрывается перед ней бездна, которую прежде она только инстинктивно чувствовала .
Роковое слово найдено Еленой – влюблена, этим и заканчивается её дневник. Когда девушка влюбляется, начинается томительная мука: ответит ли возлюбленный взаимностью. Автор решает, что герой должен внезапно по личным причинам переехать в Москву, не решаясь самому сказать о своем намерении героини, а значит, лишает возможности выяснить отношения. Посредником в любовной истории Инсарова и Елены становится не менее равнодушный влюбленный Берсенев. Он сообщил обо всем героини, и был первым свидетелем эмоционального потрясения. Это легко заметить по невербальным компонентам, жестам. Девушки, испытывая чувство стыда и смущения, внезапно заливаются краской. Так и Елена Николаевна, уязвленная, желая спрятать румянец, низко наклонила голову и крепко стиснула руку собеседника. Жест «стиснуть руку» можно характеризовать как скрытое выражение агрессии, раздражение. Это вполне понятно: герой «решается сбежать», автор не лукавит на этот счет. Затем, не выдержав всплеска эмоций, девушка заплакала и выбежала. Слезы радости или отчаяния? Любить и быть любимой, казалось бы, счастье, но каково осознать, что вместо признания и ухаживаний герой предпочитает скрыться и забыть. Сейчас или никогда. Елена выбирает первое. Когда она видит Инсарова у себя в доме, то торопливо сообщает, что желает видеть его завтра в 11 часов, чтобы сказать два слова. Получается, героиня делает первый шаг сама, очевидно, желая признаться в своих чувствах. Здесь представляется важным обратить внимание на ряд обстоятельств. Ж. Липовецкий в своей книге «Третья женщина», замечает, что женская инициатива, отнюдь не является нормой поведения. Это скорее отчаяние, к которому прибегают, если мужчина слишком равнодушный или робкий . Инсаров скорее и первое и второе. За подобной эмансипацией неотъемлемо следует сдача позиций мужчиной. Действительно, многие критики русской литературы признают в тургеневских героях слабого человека, а девушках– наоборот. Н.Г. Чернышевский в статье «Русский человек на rendez-vous» отмечал общую особенность «тургеневских юношей» – «дрянное бессилие характера» . Елена – сильная натура, которая готова бороться за свое счастье. Елена, выскользнув из дома, принимает решение идти в квартиру Берсенева, где останавливался Инсаров. «Она ничего не боялась, она ничего не соображала» (с.124). Теряя бдительность, порой совершаешь опрометчивые поступки. Елена не слышала себя… Она согласилась идти за ним повсюду, зная, что Инсаров почти нищий, что придется покинуть Россию, подвергаться опасностям и лишениям, унижению, может быть! Это жертва, это беспамятство. Любовь ослепляет, но звучат главные слова из уст Инсарова: «моя жена перед людьми и перед Богом» (с.130) . Герои объясняются в чувствах, Дмитрий уезжает, но условились писать друг другу и ждать приезда.
Судьба дает последний шанс героини придти в чувства, передумать, предлагая знакомство с Курнатовским. Но нет, «я не живу без тебя, я беспрестанно тебя вижу, слышу». Шли дни, недели, Инсаров перечитывал письма из Болгарии, не волнуясь за Елену. Долг выше чувств. Стаховы решают навестить кузину в Москве, безусловно, героиня ищет встречи с возлюбленным, заметим, не ОН, а ОНА. Однажды девушка решается прийти в комнату, где проживает Инсаров. Теперь Елена жена, хозяйка и пытается справиться с новой ролью, но случая не предоставляется. Дмитрий по-прежнему возвращает её домой под предлогом подготовки к отъезду в Болгарию. Это не настораживает героиню, она радуется, как ребенок. Ей хочется верить, что господин Курнатовский вызывает ревность у её избранника, сама, без ложной скромности, признается о возможном предложении руки и сердца. И что она делает? «Я сделаю ему вот что. – Она приставила большой палец левой руки к кончику носа и поиграла остальными пальцами на воздухе» (с.143) . Поистине ребячество, которое не ожидали читатели от серьезной, задумчиво – строгой Елены. Любовь толкает её на необдуманные поступки, окрыляет, дает возможность чувствовать себя женщиной.
По этому поводу в литературных кругах разразился спор, который начал своей статьей Дараган. Он обвинял героиню «за безрассудное путешествие на квартиру молодого человека», несообразное, по его мнению, с «приличиями нравственного такта, женскою стыдливостью, женскою робостью» . Критиковался в дальнейшем и выбор возлюбленного Елены. Полемика развернулась на страницах газеты «Наше время». Скандальную известность получила статья Н.П. Грот «Елен a Николаевн a Стахов a », подписанная псевдонимом «Русская женщин a ». Высказав мысль, что Елен a «к a к нельзя лучше воплощает в себе элемент разрушения», и осуждая «не женскую храбрость и стремительность Елены», отважившейся на «эгоистический и легкомысленный поступок тайного брака», Н. П. Грот противопо c т a влял a ей типы женщин, которые в тиши и безвестности отмеч a ют свое c уществов a ние высокими хри c тианскими добродетелями . Пи c ательница Евгения Тур (графиня Е. В. Салиас де Турнемир), a н a лизиров a вш a я обр a з Елены с точки зрения идей женской эм a нсип a ции, з a щищ a л a право тургеневской героини на c амостоятельный выбор жизненного пути и писала: «Можно ли кинуть камень в Елену за то, что она < ... >, полюбив некра c ивого, бедного и неуклюжего Инсарова, пошла за ним на край c вета», c ознавая, что жизнь его < ... > принадлежит безраздельно освобождению отечества, а потом уже ей? В этом сознании уже з a ключается отречение от c ебя, c овершенное от c утствие эгоистического чувства...» .
«Сознание счастливой любви придавало оживление её чертам, лёгкость и прелесть всем её движениям. Она шутила, болтала». Её никто не учил флиртовать, это происходит интуитивно: игра взглядом («Елена показала Инсарову глазами на дверь, как бы отпуская его домой»), жестами («с расстановкой два раза коснулась пальцем стола», назначив таким образом свидание через 2 дня) (с.153) .
В тот момент Елена Стахова уже стояла на самом краю бездны, в которую со стремительной скоростью падает после извещения о болезни Инсарова.
Краски повествования сгущаются, и ожидание чего-то светлого уже исчезает. Всем, кроме героини, становится ясно, что Дмитрия не спасти, он умрет - это вопрос недолгого времени. Духовный мир героини, до этого наполненный теплом и любовью, окаменел. По замечанию автора, Елена казалась покойной, ничего не могла есть, не спала по ночам. Тупая боль стояла во всех ее членах; какой-то сухой, горячий дым наполнял ее голову. Горничная говорила, что барышня как свечка тает. Это сравнение весьма интересно, особенно, если вспомнить название произведения «Накануне». В православном храме есть место, именуемое «канунник», или «канун» - это низенький четырехугольный столик, на котором стоит изображение распятия и расположены ячейки для поминальных свечей. Именно перед этим канунником и совершаются панихиды, различные заупокойные богослужения. По-другому его еще называют жертвенником. Перед распятием на кануне ставят поминальные свечи по душам усопших… Героев романа можно сравнить с этими свечами, которые в финале превращаются в потухшие факелы: «Как ты похудел, мой бедный Дмитрий», «Как ты похудела, моя бедная Елена» (с. 166). А. Кретова развивала мысль о том, что еще задолго до трагической развязки, начинают петь похоронные причитания и плачи, как перед кануном в храме : «Мать причитала над ней, как над жертвою. Боже мой, болгар умирающий, скелет – и она его жена, она его любит» (с.187). Природа чувствует гибель, когда героиня готовится к отъезду, в один ненастный вечер завывал ветер. Поведение дочери оскорбляет Стаховых, пусть они были не самые лучшие родители, но Елена их единственная дочь, а они уже не молоды. К тому же, надо признать, что они беспомощны перед лицом происходящего. Дочь всегда была странной и самостоятельной, теперь, когда выбор сделан, и она стала женой, то остается только верить в лучшее и готовиться к худшему. Анна Васильевна, как ни противилась, но позорить свою Леночку она не позволит никому. Она приняла выбор своей дочери, раскрыла свои объятия для двоих. Прощание было очень тяжелым. Обморок матери, её бесконечные слезы, отец, не желающий видеть дочь, – ничто не могло остановить Елену Стахову. Родители оказались намного благосклоннее и сердечнее. Николай Артемьевич в последние минуты отъезда привез родительское благословение: маленький образок, зашитый в бархатную сумочку. Отец не мог сдержать слез. Нет ничего более тяжкого и весомого, чем мужские слезы. Это боль, которую невозможно сдержать. В.М. Маркович снимает все возможные упреки с Елены Стаховой и придает ей «несокрушимое достоинство» . Исследователи, напротив, в подобном отношении к родителям усмотрели беспощадный максимализм, который, по мнению Г. Рабель, не подлежит оправданию безоглядным служением идеалу .
Со дня отъезда черты лица Елены не очень изменились, зато выражение их стало другое: «оно было обдуманнее и строже, и глаза глядели смелее». Приходилось проживать каждую минуту как последнюю, потому что Дмитрий в Вене около двух месяцев пролежал больной, прежде чем с женой приехал в Венецию. Описание отделявшей полосы морского песка, называемой Лидо, от самой Венеции настораживает. Можно сказать, что они сознательно шли по краю смерти. Дорожка, по которой необходимо пройти была усажена «чахоточными деревцами», умирающими каждый год. Ассоциативно проводится параллель с болезнью, беспрестанным коротким кашлем Инсарова… Елена заметила: «Какое унылое место!», очень холодно… Потом им стало весело, как детям, посетили набережную, небольшой музей, пообедали в гостинице, наконец, посетили театр. Театр – место, где можно со стороны посмотреть на происходящее, прочувствовать действительность. Игра Виолетты из оперы Верди подействовала на них обоих, заставила задуматься. Внимательный читатель мог заметить сходство актрисы с самой героиней. Виолетте не хлопают, она не бьёт на эффект, «ей как будто самой не до шутки, она не замечает публики» (с.199). Елене, должно быть, тоже не до шуток, хотя она и пытается быть веселой, не замечая очевидного. Без сожаления произносит Инсаров приговор: «Смертью пахнет!». В. Топоров в книге «Странный Тургенев» отмечал, что любовь и смерть имеют один корень, «они связаны антиномически»: любовь есть жизнь, вечная весна, бессмертное чувство, которое включено в ограниченные временные рамки . Сам И.С. Тургенев повсюду чувствовал запах смерти: «иногда в комнате стоит еле уловимый запах мускуса, и его невозможно изгнать. Объяснение заключается в невозможности любить. Теперь я не способен на это, по сотне причин. И – это смерть» .
Накануне смертельного исхода Дмитрия героиня видит сон. Сон Елены мотивируется напряженным состоянием, это воспаленное подсознание, в котором реальность и вымысел переплетаются. Попробуем дать толкование некоторым образам. Одним из главных символов смерти, «разыгрываемых» Тургеневым, по наблюдениям исследователя Топорова, является море (морская тема) . Посмотрим: «Пруд ширится, берега пропадают – уж это не пруд, а беспокойное море» (с.207). Пруд в соннике Хассе - символ спокойной жизни, в современном соннике – символизирует положительную динамику дел, возможность держать ситуацию под контролем . Разве не так было до встречи с Инсаровым в Москве? Размеренная жизнь, без особых потрясений, Елена была хозяйкой положения. Затем «беспокойное море». Сны про море символизируют несбывшиеся надежды и стремления. Эзотерический сонник трактует море как олицетворение жизни, в зависимости от того, где находится человек, там и есть его место в жизни . Елена находится на поверхности, но положение её неустойчивое, что-то уже поднимается со дна и готово перевернуть её. Штормящее море свидетельствует о предстоящих бедствиях, о которых даже не подозреваешь. Кто бы мог подумать, что влюбленных, обретших смысл жизни, свою любовь, разлучит смерть? Все становится белым. Кругом бесконечный снег. По соннику Миллера, увидеть в сновидении снег – это означает, что настоящие беды чей-то удел, но не ваш . Война за освобождение Болгарии – это дело жизни Дмитрия, он не должен был вовлекать в это Елену, предчувствуя, что не сможет позаботиться о ней должным образом. Он рискнул её жизнью, которая ради любимого готова на все – это можно понять, но мужчина, железный человек, мыслящий рационально, зачем он пошел на это… Сон продолжается, рядом с ней сидит маленькое существо. Это девочка, ребенок, но не живой, состоящий из плоти и крови, а мертвый. Катя, бедная подружка. Грань между реальным и ирреальным стирается. По соннику Лоффа, сновидения, где к покойникам имеют непосредственное отношение какие-то конкретные события и действия, принадлежат к категории разрешающих снов . Явление умершего в этом случае - главное событие разворачивающегося сценария. Инсаров заключен в тесных кельях монастыря, а перед Еленой «разверзается пропасть», из которой слышится голос зовущей её Кати, голос самой смерти.
Не успевает героиня оправиться ото сна, как слышит голос наяву умирающего мужа. Безжизненное лицо героини, которая потеряла все: семью, родину, мужа, надежду на счастье, которая так и не смогла реализоваться как женщина-мать… У нее между бровями появились две морщинки… Молодая девушка, которой было двадцать с небольшим лет… Молиться она не могла, по замечанию автора, она окаменела. Винить и упрекать Бога? Разве это что-нибудь изменит?
Последнее известие родным – письмо. В нем героиня признается, что приведена на край бездны и должна упасть, в Россию возвращаться не видит смысла. Ей осталась одна дорога - закончить то, что начал её муж. Кто-то, спустя пять лет, видел девушку всю в черном, при войске. Как бы то ни было, след её исчез навсегда…
Читателю остается только догадываться, что с героиней сталось… Многие исследователи и критики усматривают в подобной судьбе Елены – судьбу России, связывают с ней будущее. Так, Добролюбов считает, что в Елене Стаховой «сказалась та смутная тоска по чем-то, та почти бессознательная, но неотразимая потребность новой жизни, новых людей, которая охватывает теперь все русское общество, и даже не одно только так называемое образованное. В ней так ярко отразились лучшие стремления нашей современной жизни, а в ее окружающих так рельефно выступает вся несостоятельность обычного порядка жизни» .
Для нас же – это еще одна погубленная И.С. Тургеневым женская душа, которая искала счастье и, не успев найти, потеряла, душа, которая так и осталась летать по краю бездны…
Список используемой литературы:
Баженова И.С. Экспрессия эмоций в контексте гендерных исследований // Разноуровневые характеристики лексических единиц: сб. научн. ст. Смоленск: СГПУ, 2001. С.99–104.
Бальмонт К. Памяти И.С. Тургенева/ Избранное. Стихотворения, переводы, статьи. М.: Художественная литература, 1980. 194с.
Барсукова – Сергеева О.М. Символика гнезда и бездны в романах Тургенева // Русская речь. 2004. №1. С.11–12.
Батюто А. И. Тургенев – романист. Л.: Наука, 1972. 389с.
Библия книги священного писания ветхого и нового завета. Вторая книга Моисеева. Исход. Глава 20. М.: Протестант, 1991. 1198с.
Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Человеческий документ и построение характера. Глава 1. Цит. по: URL : (дата обращения 3.04.2017)
Горький М. и Чехов А. Переписка. Статьи. Высказывания. М.: Гослитиздат, 1951. 385с.
Добролюбов Н.А. Когда же придет настоящий день? Цит.по: URL : http :// www . azlib . ru / d / dobroljubow _ n _ a / text _0190. shtml (дата обращения 5.04.2017.).
Зимовец С. Тургеневская девушка: генеалогия аффекта: [Опыт инвективного психоанализа] //Логос. 1999. №2. С.43–49.
Кретова А. Жертва правды, возношение и всесожжение в романе И.С.Тургенева «Накануне» // Приложение к газете «Первое сентября». 1998. №31. С.7–8.
Лебедев Ю.В. Тургенев. М.: Молодая гвардия. 1990. Цит. по: URL: (дата обращения 1.04.2017).
Липовецкий Ж. Третья женщина: Незыблемость и потрясение основ женственности. Спб.: Алетейя, 2003. 512с.
Маркович В.М. Человек в романах И.С. Тургенева. Л: ЛГУ, 1975. 205с.
Петров С.М. И.С. Тургенев. Творческий путь. М.: Художественная литература, 1979. 364с.
Писарев Д.И. Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова. Цит. по: URL : http ://az .lib .ru /p /pisarew _d /
text _0080.shtml (дата обращения 5.04.2017.).
Полное собрание сонников. Цит. по: URL : http :// www . sonnik - online . net / (дата обращения 1.04.2017)
Пустовойт П.Г. И.С. Тургенев – художник слова. М.: МГУ, 1980. 303с.
Рабель Г. Чеховские вариации на тему «тургеневской девушки» // Русская литература. 2012. №2. С.144–170
Топоров В. Н. Странный Тургенев. М.: РГГУ, 1998. 190с.
Тургенев И.С. Ася: повесть. Барнаул: Алтайское книжное изд-во, 1973. 56с.
Тургенев И.С. Дворянское гнездо. М: Гослитиздат, 1963. 176с.
Тургенев И.С. Накануне. М.: Литература, 2002. 214с.
Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 30 т. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Наука, 1981. Т. 6. С. 430–477. shtml
Тургенев И.С. Отцы и дети. М.: Советская Россия. 1976. с.67. Далее ссылки на произведение даются по этому изданию.
Рабель Г. Искушение русского романа «Накануне» в свете добролюбовской интерпретации // Вопросы литературы. 2006. №2. 216с.
Ася, Наталья, Елена
Ася из одноименной повести поначалу кажется главному герою миловидной, но несколько неуравновешенной. Наталья Ласунская из романа «Рудин» производит невыгодное впечатление на тех, кто видит ее в первый раз, она кажется угловатой, хотя у нее чистое, правильное и выразительное лицо.Героиня романа «Новь» Марианна кажется вообще дурнушкой, с круглым лицом, большим носом и слишком светлыми глазами. Лиза Калитина из «Дворянского гнезда» производит впечатление серьезной, очень тактичной девушки, которая старается никого не обидеть. Тургеневские девушки ждут любви, но ради нее не согласны пожертвовать идеей.
Тургеневская девушка в современном мире
Образ «тургеневской барышни» за полтора столетия очень сильно трансформировался. Подобные персонажи появлялись и в книгах других русских писателей – например, у Чехова или Булгакова. С тургеневскими героинями они имели довольно много общего. Со временем это выражение стало бытовым. Смысл его значительно изменился. Сейчас так называют романтичных, излишне чувствительных барышень, про которых можно сказать, что они не от мира сего. Это не совсем верное понимание творчества Тургенева. Его героини, конечно, в какой-то степени романтичны, но далеко не наивны. Способность глубоко чувствовать сочетается у них со способностью идти по намеченной дороге, преодолевать препятствия. Они прекрасно чувствуют себя среди книг, но книжный мир для них не заслоняет реальности.Изучение психологии русского человека, его внутреннего мира, русского национального характера очень увлекало писателя Ивана Сергеевича Тургенева. «Красота разлита всюду... Но нигде она не сияет с такой силою, как в человеческой индивидуальности», - | писал он в свое время Полине Виардо. В 50-е годы XIX века писатель был проникнут беспокойным желанием художника постичь тайны бытия, жизни и смерти, вечной природы, прекрасного.
В своих повестях тех лет Тургенев запечатлел образ русской женщины в момент ее духовного пробуждения, в ту пору, когда она начала осознавать себя как личность: «... что такое русская женщина? Какая ее судьба, ее положение в свете - словом, что такое ее жизнь?» Тургеневская героиня не удовлетворяется обыкновенными домашними заботами, она «многого требует от жизни, она читает, мечтает... о любви... но для нее это слово много значит». Она ждет героя, в котором для нее воплощено все: «и счастье, и любовь, и мысль», - героя, который способен изменить ход жизни, противостоять «людской пошлости». Поверив в героя, героиня Тургенева «благоговеет перед ним... учится, любит». От тургеневского героя Ася в одноименной повести ждет ответа на самый болезненный и насущный вопрос русской жизни того времени: «Что делать?»
Судьба Аси (история ее детства) напоминает судьбу дочери самого Тургенева, Полины, которая воспитывалась в доме его матери. В этом образе воскресли и черты заинтересовавшей когда-то молодого Тургенева маленькой девочки, незаконнорожденной дочери дяди писателя и крепостной крестьянки. В пору создания повести цепкая память художника воскресила черты этого светлого и красивого маленького существа, в котором уже тогда угадывалась яркий, самобытный характер.
Ася - героиня, наделенная «благородной душой и удивительной силой характера». Господин Н. Н. встречает ее тогда, когда она томится от избытка жизненных и духовных сил, ее тяготит праздность, она вся во власти высоких человеческих порывов, мечтает «пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на трудный подвиг». Ее терзают мысли, еще неведомые герою повести: «Дни уходят, жизнь уйдет, а что мы сделали?» Тоска по деятельной, полной пользы и смысла жизни уже знакома Асе.
Углубляется и обостряется конфликт тургеневской героини с ее окружением, семьей, обществом. Ася откровенно говорит: «Лучше умереть, чем жить так». Она мечтает о подвиге. Нравственное, духовное изменение героини противопоставлено оскудению образа главного героя повести - и этим обостряется драматический конфликт повести, из нравственно-этического он постепенно перерастает в социальный. Неровность и противоречивость характера Аси во многом объясняется ее происхождением и двусмысленным положением в обществе. Дочь крепостной женщины и барина, она рано начала задумываться над несправедливостью жизни. Прямая и открытая, она стремилась к правде и не могла понять, «отчего никогда нельзя сказать всей правды». В сердце тургеневской девушки бьются гордость, отвага, стремление к независимости, она считает, что «лесть и трусость - самые дурные пороки».
Ася - национальный, типично русский характер, ей близок духовный мир любимой пушкинской героини: «А я хотела бы быть Татьяной». Сначала кажется, что господин Н. окажется достойным Аси. В нем девушка увидела воплощение своих мечтаний, от него ждала ответа на вопрос: «Как жить?» Вместе с чувством любви крепнут и духовные силы героини, у нее «крылья выросли», она не знает колебаний. Господин Н. Н. мог совершенно беспрепятственно жениться на ней, но «сама Ася, с ее огненной головой, с ее прошедшим, с ее воспитанием» его пугала. Господин Н. Н. обманул самые святые надежды героини.
Тургеневская «Ася» окончательно уничтожила веру в то, что люди, подобные господину Н. Н., способны «изменить своим благородством характер нашей жизни».
Образ тургеневской девушки не был неподвижным. От повести к повести типическое обобщение, которое нес в себе этот образ, становилось все более глубоким и современным, вбирая черты, каждый раз освещающие новую сторону русской действительности. Тургеневские девушки похожи в главном - в отношении к идеалу жизни. Это девушки, исполненные радужных, «крылатых надежд», впервые открывающие для себя новый мир ярких чувств и мыслей. В «Асе» (и других повестях, например в «Первой любви») Тургенев психологически точно описал, как в юном сердце, впервые полюбившем, обостряются все чувства, и герой видит, ощущает поток жизни, его незаметное течение.
В этой статье мы рассмотрим образ "тургеневских девушек". Это словосочетание можно услышать довольно часто, но вот что оно обозначает? Для ответа на этот вопрос придется вспомнить Но сначала заметим, что современницы очень любили автора. У него было больше почитательниц, чем у любого другого русского писателя. Попробуем разобраться, чем же Иван Сергеевич заслужил такую любовь?
Личная трагедия и отношение к любви
Образ "тургеневских девушек" сложился благодаря своеобразному мировоззрению писателя. Во многом он обязан своему появлению отношению Тургенева к любви. Писатель всю свою жизнь питал безответную страсть к Полине Виардо, известной французской певице. Это чувство помешало Ивану Сергеевичу жениться, он даже пошел на дипломатическую службу, чтобы быть ближе к предмету воздыхания. Но все было напрасно - Виардо была замужем и любила супруга.
Эта любовная неудача отразилась на мировоззрении Тургенева. Он перестал верить в то, что чувство может сделать человека счастливым. Для писателя любовь стала непреодолимой силой, которая легко ломает даже самую стойкую личность. В этом можно убедиться на примере судьбы Базарова. Тургенев был уверен в том, что, столкнувшись с чувством, человек не сможет остаться прежним - любовь перемелет его. В ней автор видит обреченность, неотвратимый фатум.
Героини
Образ тургеневской девушки является неким воплощением рока, который призван разрушать жизни - познав любовь, герой обречен на гибель духовную и физическую. Его персонаж либо умирает, как Базаров, либо угасает, как Павел Петрович Кирсанов, который безответно был влюблен в княгиню Р. После того как она умерла, он теряет внутреннюю силу, существует по инерции.
Исходя из сказанного, можно было бы предположить, что женщина, обрекающая мужчину на смерть, должна иметь нечто демоническое. Но Тургенев не позволяет себе взвалить всю ответственность на героиню. Наоборот, он создал практически идеальный образ женщины, какой не удавалось создать ни одному русскому писателю. Имена этих совершенных барышень:
- Елена Стахова («Накануне»);
- Зинаида («Первая любовь»);
- Наталья Ласунская («Рудин»);
- Лиза («Дневник лишнего человека»);
- Ася из одноименного произведения;
- Лиза Калитина («Дворянское гнездо»);
- Вера («Фауст»).
Что касается романа «Отцы и дети», то не подходит на роль "тургеневской барышни". Скорее к ним можно причислить Фенечку и Катю.
Образ "тургеневских девушек": характеристика
Героини писателя разные, но у них есть и общие черты.
Все "тургеневские девушки" очень женственны. Они могут быть и не красивы на первый взгляд, но в них есть что-то особенное. Его героини «не от мира сего» - очень романтичны, много читают, впечатлительны, живут в своем мире. Показательно в этом отношении описание Натальи («Рудин»): «оставалась неподвижной… задумывалась… опускала руки… на ее лице отражалась работа мыслей… она чувствовала сильно и глубоко, но тайно».
Тургеневская девушка очень нравственна и безукоризненно добродетельна. Самое важное для нее - быть честной перед собой и не пойти против совести. Только тогда она может быть счастлива. Со стороны может показаться, что такие героини беспомощны и слабы, но это совершенно не так. В них заключена большая сила, которую дает им чувство нравственного долга. Сломить такую героиню невозможно, если она приняла решение, то уже не изменит его.
"Тургеневские барышни" могут легко принести себя в жертву, но только ради любимого человека. В этом снова проявляется их внутренняя сила. Часто духовной потенциал таких героинь намного выше, чем у любого героя-мужчины. Из-за их необычного характера судьба "тургеневских девушек" складывается очень необычно. Например, Елена из «Накануне» отправляется на войну, Марианна из «Нови» оказывается в самом центре революционных событий, Лиза Калитина («Дворянское гнездо») находит успокоение только в монастыре.
Героиня Тургенева обязательно чему-то служит. Это может быть любимый мужчина, высшая идея, а подчас и то, и другое. При этом в ней уживаются совершенно противоречивые черты характера, например, трезвость ума и упрямство, порывистость.
Итак, мы разобрали основные характеры персонажей. Ниже можно будет увидеть план. Образ "тургеневской девушки" по нему будет гораздо легче проанализировать. Мы же для примера возьмем Асю.
Внутренняя сила
Писатель создает новый женский образ. В его героинях ничего не остается от прекрасных дам Средневековья, которые считались идеалом. Такие женщины были покладисты, смиренны и ждали действий от мужчин. Образ "тургеневской девушки" в повести или романе совершенно не такой. От нее можно ожидать, что она сама займет место рыцаря и спасет своего возлюбленного от всех бед. Поэтому назвать такую барышню безвольной и слабой - непоправимая ошибка. Просто разглядеть ее потенциал сразу не удается. При этом героини Тургенева остаются верны себе, они всегда внутренне цельны, их не раздирают противоречия и сомнения. Вот, для примера, описание Лизы Калитиной: «проникнута чувством долга… с сердцем кротким и добрым… она любила одного Бога нежно, восторженно, робко».
Лиза Калитина
Рассмотрим образ "тургеневских девушек" на примере героини романа «Дворянское гнездо». Лиза Калитина предстает обычной провинциальной барышней, которая во всем подчиняется матери и целыми днями музицирует. В будущем ей предрекали хорошую партию, то есть завидного жениха. Приняв эту судьбу, она могла бы прожить такую же жизнь, как и многие ее ровесницы. Однако обыкновенна Лиза только на первый взгляд. Особенность героини подчеркивает сам автор. Он знакомит читателя с каждым героем, расписывая его прошлое, но Лизу нужно понять, разгадывая характеристики, которые дают ей другие. И при этом надо учесть, что окружающим не сразу удается понять девушку. Так, Лаврецкий составляет о ней совершенно после первого знакомства неверное суждение. Лишь со временем ему удается разгадать Лизу и выяснить, что у них много общего. Единственное, что их отдаляет, - это вера в Бога: Лиза убежденная христианка, а Лаврецкий атеист. Девушка очень пылко рассуждает о свое вере, забывая обо всем на свете.
Любовь Лизы
Образ "тургеневской девушки" очень невинен. Это неопытное создание, мало знакомое с реальной жизнью. Именно поэтому Лиза не сразу понимает, что полюбила Лаврецкого. О своей привязанности она узнала, только осознав, насколько много общего у нее с возлюбленным.
Примечательна сцена объяснения между молодыми людьми. На протяжении всего разговора Лиза молчит. Но писатель передает ее чувства через движения, мимику и жесты. Герои счастливы. И только после этой сцены Тургенев рассказывает нам о прошлом Лизы, что дает ключ к пониманию ее характера.
Приняв свое чувство, героиня уже ни в чем не сомневается. Но появление жены Лаврецкого, которая оказывается жива, разрушает ее счастье. Она считает это наказанием и видит один для себя выход - уход в монастырь. Но и в этом решении девушка верна себе. Совершить этот поступок велит вера в Бога.
Образ "тургеневской девушки" в повести «Ася»: план
Чтобы облегчить себе процесс анализа персонажей, можно составить общую схему рассуждений. Выглядеть она будет следующим образом:
- Краткая характеристика произведения: название, тематика и проблематика.
- Общая характеристика главной героини.
- Подробное рассмотрение ее черт и поступков.
- Ответить на вопрос, повлияло ли детство и воспитание на становление личности.
- Отношения героини с возлюбленным.
- Сюжетная развязка и подведение итогов.
Повесть «Ася»
Теперь попробуем, пользуясь нашим планом, разобрать образ "тургеневской девушки". «Ася» была написана в 1857 году. Эта повесть рассказывает о девушке, рожденной от связи барина и крестьянки. Писатель не раз видел судьбы таких детей, поэтому тема была ему близка и понятна.
Теперь перейдем к описанию Аси. Она предстает типичной "тургеневской барышней". Девушка не особенно красива, зато миловидна, грациозна, в ней много личностного обаяния и неповторимости. Вот какой описывает ее сам автор: «было нечто особенное в ее смугловатом крупном лице… с маленьким тонким носиком, светлыми глазками, детскими щечками». В ее облике много светлого и даже детского. На героя она произвела при первой встрече странное впечатление - слишком много резкого и стремительного было в ее жестах и поступках.
Как обычно, "тургеневская девушка" открывается не сразу. Вскоре становится ясно, что ее поведение можно объяснить прошлой жизнью. Несмотря на свой возраст, она понимает двойственность своего положения, и эта двойственность передалась ее характеру.
Чувства Аси
Образ тургеневской девушки в повести «Ася» очень ярок. Особенно это проявляется в тот момент, когда героиня осознает, что на нее обратил внимание рассказчик. Начинаются встречи, они разговаривают, и мужчина понимает, насколько духовно богата Ася. Девушка раскрывается все больше, становится ясно, что она свято уверена в том, что человек способен совершить все, что угодно, было бы желание. При этом Ася романтична и деятельна, ей нужно занятие, она не может спокойно сидеть на месте. Любовь придает ей новые силы, делает ее счастливой, окрыляет.
Но счастью не суждено было сбыться - главный герой не распознал любви, побоялся мнения света и отказался от героини. Именно поэтому оставляет его до конца дней несчастным и не дает другой семьи и любви Тургенев. Ася (образ "тургеневской девушки" безупречен) предстает идеалом, который был предан самым близким человеком.
Сергей Зимовец
Тургеневская девушка: генеалогия аффекта
(опыт инвективного психоанализа)
Казалось, злые старики сошлись и замышляют что-то недоброе.
И.С. Тургенев. Рудин.
Небольшую повесть “Ася” Иван Сергеевич Тургенев написал в 1858 году, после нашумевшего романа “Рудин” и в разгар работы над “Дворянским гнездом”. Это было особое время в творчестве писателя: именно в этот период Тургенев постепенно занимает одно из ведущих мест в русской литературе. Его публикаций с нетерпением ждал русский читатель, критики, собратья по перу. Его произведений ждали женщины - от столичной аристократии до разночинной интеллигенции и мелкопоместного дворянства. К началу 60-х годов Тургенев входит в моду; он, в полном соответствии с формулой русского писателя, - и выразитель поколения, и властитель дум.
Повесть “Ася” произвела на современников чрезвычайное впечатление и породила массу откликов, писем и статей, наиболее существенной и обстоятельной из которых была безусловно статья Н.Г. Чернышевского “Русский человек на rendez-vous”. В этой повести Тургенев во многом следует пушкинскому каноническому образу русской женщины с её естественными, открытыми и яркими чувствами, которые, как правило, не находят должного ответа в мужской среде.
Итак, в генеалогии тургеневской девушки Ася расположена в следующем ряду: Лиза из повести “Дневник лишнего человека”, Наташа Ласунская из романа “Рудин”, Вера из повести “Фауст”, собственно Ася, далее - Лиза Калитина из романа “Дворянское гнездо”, Елена Стахова из повести “Накануне” и наконец персонажи романа “Отцы и дети”.
Приведем краткое содержание повести. Для этой цели я хочу предложить вашему вниманию ее в пересказе Чернышевского и тем самым убить двух зайцев: вы освежите в памяти тургеневский сюжет и одновременно почувствуете критическую интенцию самого Чернышевского. Необходимо предуведомить, что Чернышевский взялся за прочтение повести с мыслью обнаружить там роман à la Ромео и Джульетта, с надеждой провозгласить появление русского Шекспира.
Итак, действие повести разворачивается за границей, в провинциальной Германии, где случайно встречаются русские туристы: молодой благородный господин Н.Н. и девушка Ася со своим братом.
“Вот человек (господин Н. Н. - С. З .), сердце которого открыто всем высоким чувствам, честность которого непоколебима, мысль которого приняла на себя все, за что наш век называется веком благородных стремлений. И что же делает этот человек? Он делает сцену, которой устыдился бы последний взяточник. Он чувствует самую чистую и сильную симпатию к девушке, которая любит его; он часа не может прожить, не видя этой девушки; его мысль весь день, всю ночь рисует ему ее прекрасный образ, настало для него, думаете вы, то время любви, когда сердце утопает в блаженстве. Мы видим Ромео, мы видим Джульетту, счастью которых ничто не мешает, и приближается минута, когда навеки решится их судьба, - для этого Ромео должен только сказать: “Я люблю тебя, любишь ли ты меня?” и Джульетта прошепчет: “Да…” И что же делает наш Ромео (так мы будем называть героя повести, фамилия которого не сообщена нам автором рассказа), явившись на свидание с Джульеттой? С трепетом любви ожидает Джульетта своего Ромео; она должна узнать от него, что он любит ее, - это слово не было произнесено между ними, оно теперь будет произнесено им, навеки соединятся они; блаженство ждет их, такое высокое и чистое блаженство, энтузиазм которого делает едва выносимой для земного организма торжественную минуту решения. От меньшей радости умирали люди. Она сидит, как испуганная птичка, закрыв лицо от сияния являющегося перед ней солнца любви; быстро дышит она, вся дрожит; она еще трепетнее потупляет глаза, когда входит он, называет ее имя; она хочет взглянуть на него, и не может; он берет ее руку, - эта рука холодна, лежит как мертвая в его руке; она хочет улыбнуться; но бледные губы ее не могут улыбнуться. Она хочет заговорить с ним, и голос ее прерывается. Долго молчат они оба, - и в нем, как сам он говорит, растаяло сердце, - и вот Ромео говорит своей Джульетте… И что же он говорит ей? “Вы предо мною виноваты, говорит он ей: - вы меня запутали в неприятности, я вами недоволен, вы компрометируете меня, и я должен прекратить мои отношения к вам; для меня очень неприятно с вами расставаться, но вы извольте отправляться отсюда подальше”. Что это такое? Чем она виновата? Разве тем, что считала его порядочным человеком? компрометировала его репутацию тем, что пришла на свидание с ним! Это изумительно! Каждая черта в ее бледном лице говорит, что она ждет решения своей судьбы от его слова, что она всю свою душу безвозвратно отдала ему и ожидает теперь только того, чтоб он сказал, что принимает ее душу, ее жизнь, - и он ей делает выговоры за то, что она его компрометирует! Что это за нелепая жестокость? что это за низкая грубость? И этот человек, поступающий так подло, выставлялся благородным до сих пор! Он обманул нас, обманул автора. Да, поэт сделал слишком грубую ошибку, вообразив, что рассказывает нам о человеке порядочном. Этот человек дряннее отъявленного негодяя.”
[Цит. по: Н.Г. Чернышевский. Избранные философские сочинения. В трех томах. М., Госполитиздат, 1950, - Т.2. “Русский человек на rendez-vous”. Стр. 216-217]
В меньшей степени мы будем анализировать поведение господина Н.Н., нас прежде всего интересует тургеневская девушка Ася. И здесь есть о чем подумать. Первое, что привлекает наше внимание, это неопределенность, даже некая таинственность взаимоотношений между Асей и её братом. Только на семнадцатый день их девятнадцатидневного знакомства Н.Н. наконец узнает историю Аси и то, что Гагин действительно её брат, а не любовник, как то доселе полагал наш герой. В этот же день он узнает о чувствах Аси. Далее в течение двух дней происходят катастрофические и быстротечные события со свиданием, размолвкой и отъездом.
Тургенев показывает, что Ася находится под абсолютным влиянием любовного аффекта, зов которого заставляет её постоянно пребывать в крайних состояниях режимов чувственности: сверхскоростная смена предельных величин психических состояний и их знаков отображена в особой динамике и даже какой-то кинематографической перемене авторских микронарративов.
Необходимо отметить, что чувство Аси немотивировано и внезапно. Оно овладевает ею стремительно и катастрофически, как инфекция. И это медицинское сравнение здесь не случайно, поскольку клиническая природа аффекта тургеневской девушки является “открытым” дискурсом автора. Ещё в “Дневнике лишнего человека” была предъявлена формула любви, которую Тургенев пытался воплотить почти во всех своих произведениях: “…разве любовь - естественное чувство?.. Любовь - болезнь; а для болезни закон не писан” (с. 21).
Дискурсивная структура поведения Аси построена как своеобразный анамнез, описание болезни: через сумму симптомов к обобщенному синдрому. Ася живет в клиническом пространстве любовного аффекта. Причем это пространство не дополнительное и не смежное, а характерообразующее, фундаментальное, ретроактивно конституирующее социальный мир.
Таким образом, экстатическое чувство, охватившее тургеневскую девушку, протекает в двух фундаментальных измерениях:
1. любовный аффект переживается как болезнь, а точнее, хворь , клинические признаки которой попеременно совпадают с симптоматикой то белой горячки, то чахотки, то невротического расстройства (Чернышевский называет это состояние “нервной горячкой”);
2. невропатия реализуется как способ жизни, и потому она удерживается и переживается а-медицински, в качестве экзистенциальной хвори-к-смерти, распределяя и проецируя свою семиотику интенсивностей на социальное пространство.
Это двойственное социоклиническое измерение в русской классической литературе становится обязательным признаком положительного или благородного героя, нового человека, революционера, которому так же, как в случае с любовью, “закон не писан” (в революционной формуле разночинца-демократа всегда присутствует “народное заступничество, чахотка и Сибирь”).
Гагин открывает господину Н.Н. тайну происхождения своей сестры. Эта психоаналитически значимая “история-биография” Аси повествует о двойственном истоке нашей барышни-крестьянки, в жизни которой от рождения до девяти лет доминировало крестьянское женское при полном дефиците барского мужского, а с девяти лет в латентной фазе развития, после смерти матери, происходит полная инверсия: она четыре года живет в доме нелюдимого, “почти разучившегося говорить” барина. В тринадцать лет на генитальной стадии она переходит под покровительство своего сводного брата. Таким образом, нелинейное психосексуальное становление Аси с длительным дефицитом фаллического, с нетриангулированной структурой семьи, с отвергаемой и в то же время травматически неотчуждаемой идентичностью, порождает в ней фундаментальный дисбаланс.
Именно эта изначальная нехватка в объекте, неполнота мужского задает тургеневской девушке впоследствии специфическую фетишистскую установку, вокруг которой артикулируются ее генитальное желание, фрустрация и аффект. И поскольку наша девственница напрочь лишена должного опыта чувств, в любовном романе ею движет только “нулевая степень аффекта”, если будет позволено перефразировать Барта; она находится в напряженном предвосхищении и, в то же время, в состоянии фундаментальной недостижимости, поскольку пределом её аффекта является сам аффект; в запросе и поисках мужского латентно содержатся парадоксальная невозможность овладения им.
Так это и происходит в любовной истории Аси - аффект (в нулевой степени) перерастает свои рамки без изменения карты тела, не подтверждаясь последовательно чувственным опытом перехода к женскому как таковому.
Тем самым ТуДе неизбежно содержит в своей символической позиции дыру реального, вследствие чего квази-вагинальный зов ТуДе оказывается основанием неизбежной кастрации мужского. В режимах чувственности тургеневской девушки нулевая степень аффекта обретает форму surplus-аффекта или дискурса преследующей (не гонимой, а гонящей) речи, что является решающим превентивным условием кастрации мужского. Здесь мы всегда оказываемся перед альтернативой: или исчезает желание, или исчезает объект. Тургеневская девушка выбирает второе - исчезновение объекта, т.е. она преследует саму себя ценой девальвации мужского. Или, говоря психоаналитически, редуцирует объект к пустому месту в своем бессознательном. К тому (туда), где должен находиться фаллос, но есть лишь пробел.
Именно в этом пункте тургеневская девушка всегда может благополучно и без остатка конвертироваться в русского революционера, заносящего свой карающий меч на Отца, Господина, Деспота, Авторитет, не щадя живота своего. Во всяком случае, в бессознательных мотивах поведения и революционер-разночинец, и тургеневская девушка обладают инфраструктурным тождеством “героической натуры”.
Итак, когда избыточная сила женского и слабость, нехватка мужского совпадают в индивидуальном пространстве сексуальности, тогда в качестве эксцесса этого единства-дисгармонии мы обнаруживаем тургеневскую девушку. Если принять во внимание психоаналитическую точку зрения, то мы должны бы сказать, что данный режим чувственности протекает и реализуется в перверсивном регистре. И все же литературный опыт такого характера показывает, что этот регистр всегда готов к оборачиванию, перемене знака на противоположный. Он не просто структурирует воображаемое ТуДе, в этом surplus-аффекте присутствует возможность полной открытости желания и отдачи его в безраздельное господство другому. Именно это обстоятельство приводит в ужас и замешательство любого, кому назначена такая зияющая открытость, этот оскопляющий ветер между ног. Вот в чем, как нам кажется, основной парадокс русской женщины (=девственницы, =революционера), по Тургеневу.
И все же наши рассуждения будут неполными, если мы не введем еще одну значимую, но неартикулированную фигуру из окружения ТуДе - крестьянина-скотника, с семьей которого изначально, до девяти лет, жила Ася и её мать. Об этом у Тургенева сказано не более двух-трех слов, но мир скотного двора и непременно матерящегося мужика был, конечно, основным идентификационным контр-ориентиром Аси. И именно это она впоследствии старалась забыть изо всех сил. Более того, “она хотела… заставить целый мир забыть её происхождение…” (с. 242). Происхождение, ретроактивно осознанное как абсолютная негативность, работающая в качестве обостренного комплекса неполноценности, - откуда появляется у Аси это травмирующее осознание? Конечно, из ее субъективации дворянским каноном. Не определив оральной и анальной стадий, он инвестирует себя в прегенитальную и генитальную, которые, как мы знаем, ответственны за реализацию того, что называют genital love . Но это вторжение гетерогенного в ткань психосексуальной эволюции радикально изменяет ее формулу. Реальность мужского как объекта желания оказывается вне его реальности как субъекта. Ибо в порядках становления русского коммунального тела в его крестьянском каноне напрочь отсутствует пространство личностного суверенитета, не говоря уже об эдипальной триангуляции и психосексуальном imago, конституированным бинарной генитальной топологией и ее символическими репрезентациями. Таким образом, возникающий запрос genital love с необходимостью будет редуцирован к primary love , детерминированной объектными отношениями, отношениями без интерсубъективности.
В поле объектных отношений крестьянской девочки мужской генитальный атрибут ретроактивно маркирован как плохой объект, ибо он репрезентирован негативным (инвективным) знаком. Стыд Аси за свое происхождение - это, конечно, инвестиции дворянских нравственных норм. Ася стыдится не простого, крестьянского происхождения, а низкого, контр-культурного, грубо-животного аспекта этого происхождения. В контексте морального нормирования она постоянно ощущает себя как свидетельство перверсивного альянса двух принципиально несводимых социальных страт. И один из них должен быть отвергнутым, запрещенным, вытесненным.
Но именно эта неартикулированная и репрессированная инстанция в повествовании и есть тот искомый “Х”, который определял психосексуальную конституцию ТуДе.
Конечно, могила Бога в бессознательном Аси не была пустой, но там, где должен быть возвышенный европейский фаллос в качестве универсального означающего, непреложно был русский инвективный “х...” в качестве второго термина бинарного идентификационного пространства.
Итак, постоянные противоречия, вспышки, потрясения, быстрая смена настроения, драматические комплексы - наиболее характерные признаки конститутивного дисбаланса в аффекте Аси. И чем глубже её метания и переживания, тем скорее она воспроизведет в своем запросе фаллического его фиаско, танатальное ниспровержение. Ибо становление тургеневской девушкой теперь уже не может осуществиться без отвержения. Приведем характеристику ряда психологических состояний Аси, её краткую нарративную психограмму:
“Она едва держалась на ногах и дрожала всем телом.” (с. 241)
“Уже накануне заметил я в ней что-то напряженное, не совсем естественное…” (с. 230)
“Странная усмешка слегка подергивала ее брови, ноздри и губы; полудерзко, полувесело щурились темные глаза.” (с. 231)
“Несколько мгновений спустя оно [лицо - С. З. ] уже все побледнело и приняло сосредоточенное, почти печальное выражение…” (с. 231)
“На обратном пути она пуще хохотала и шалила.” (с. 231)
“За столом она держалась очень чинно, почти чопорно, едва отведывая кушанья, и пила воду из рюмки.” (с. 232)
“… вдруг меня поразил голос Аси, с жаром и сквозь слезы произносившей следующие слова:
- Нет, я никого не хочу любить, кроме тебя, нет, нет, одного тебя я хочу любить - и навсегда…
- Тебя, тебя одного, - повторила она, бросилась ему на шею и с судорожными рыданиями начала целовать его и прижиматься к его груди.” (с. 237)
“… какие-то тени побежали у нее по лицу, уже успевшему побледнеть.”(с. 246)
“Ася потупилась и засмеялась тихим и легким смехом; я не знал за ней такого смеха.” (с. 247)
“Нет, нет, - возразила Ася и стиснула руки, - сегодня ни за что!.. Ни за что, - повторила она, бледнея.” (с. 252)
“Она дышала быстро и вся дрожала.” (с. 257)
“Послушайте, - сказала она, - если б я умерла, вам было бы жаль меня?” (с. 251)[Цит. по: И.С. Тургенев. Повести. М., Худ. лит. 1976]
Очевидно, что становление тургеневской девушкой предполагает наличие особых дискоммуникативных стратегий, позволяющих ей пребывать в режиме отказа и в то же время создавать ситуации отверженности, в том числе и само-отверженности , чтобы не стать “перверсивной” женщиной, женщиной-без-гимена. Поэтому та семиотика интенсивностей, в которой осуществляет себя тургеневская девушка, не может быть адекватно прочитанной ни в терминах социально-критического анализа, ни с точки зрения политической агробиологии, которые последовательно развивал в свое время Н.Г. Чернышевский.
Сексуальность тургеневской девушки освящена танатальным эротизмом и всегда “другому отдана”, как в символдраме - склоняясь к синему и голубому (одухотворенному, идейному, холодному, т.е. фаллическому), все же отдаются красному (революционному, агрессивному, чувственному, горячему, т.е. в нашем случае “х...ическому”). Может быть, ТуДе мечтает о красном коне-фаллосе, мчащемся в голубом небе. Но её гелиоцентрический мир в результате всегда оказывается х...ецентрическим.
Утратой объекта желания ТуДе возвращает-реактивирует себе девственность. Этот ритурнель-задержка является внутренней необходимостью. Ибо в случае ТуДе только повторение позволяет осуществить переход от инвективной сексуальности к танатально нормированной. В этой ситуации мужское просто не поспевает за сверхскоростным ритурном ТуДе; и дело здесь не в неизбежной слабости мужского, необходимость этой слабости и нехватки конституируется характерологической самоотверженностью ТуДе. Открывая большую охоту на мужчину, девственница, барышня-крестьянка жаждет “фаллоса”, отвергает “пенис” и остается с ненавистным “х...м”. В полном соответствии с великой артикуляцией символического, воображаемого и реального.
Таковы психосоциальные истоки онтологической женской (“героической”) хвори в русской классической литературе. И впоследствии Тургенев невольно подсказывает нам в “Отцах и детях”, что для того, чтобы понять эту хворь, надобно начинать с лягушек, а затем протиснуться между Кукшиной и Анной Сергеевной, в конце концов заболеть гноекровием, заразившись от трупа. Затейливый сюжет! Базаров, ставший селадоном, - это и есть искомая интенция ТуДе, неизбежно завершающая себя в танатальном эросе, труположестве. Медицинская катастрофа Базарова - это полное принятие им на себя нулевой степени аффекта ТуДе, и неважно, что персонаж здесь мужского пола.