Что такое волшебная сказка примеры. Понятие волшебной сказки

Мы редко задумываемся над тем, что стало живой основой литературного творчества. А это было «Слово». Произнесенное, «изреченное» во времена глубокой древности, оно представлялось людям знамением «свыше», знаком «богодухновенности», который следовало удерживать в памяти, передавать потомкам.

Стремление такого рода проявлялось вначале в так называемой синкретической форме -- в культовых песне и танце, отражавшим взаимоотношения человека с обожествляемыми им силами природы. Постепенно, в ходе трудовой деятельности людей, освоения ими определенных природных ресурсов, в таких «действах» из неупорядоченных еще представлений об окружающем мире возникала тенденция более стройного осмысления и очеловечивания его сил -- рождались мифы о богах, хотя и обладавших сверхъестественными возможностями, но весьма похожими по своим устремлениям и поступкам на самих безвестных творцов этих сказаний. Но чем меньше в процессе развития общества становилась зависимость человека от внешнего мира, тем чаще уже он сам представал в эпосе все более сильным, непобедимым -- богатырем. Обычно таким персонажем выступал владыка земной, царь, -- ведь теперь не только силы природы, но и вожди определяли жизнь простых людей. Так возникали мифы о героях, богатырский эпос. Эти мифы сначала запечатлевались при помощи рисунков на камнях, посуде, тканях, а с появлением письменности -- в клинописной форме на глиняных табличках.

Миф рассказывает о событиях, происходящих в пространстве и во времени. В этом повествовании на языке символов выражаются философские и религиозные идеи, передаётся внутреннее состояния человека, и в этом подлинное значение мифа. Миф - не «выдумка», не «пережиток» прошлого. А некий первичный язык описания, в терминах которого человек с древнейших времен моделировал, классифицировал и интерпретировал самого себя, общество, мир.

Еще на ранних этапах истории люди не только заботились о поддержании своего существования, но и стремились сохранить свое племя, свой род. И все, что способствовало воспитанию человека смышленого, сильного, ловкого, становилось содержанием колыбельных песенок, потешек, загадок, сказок... жизненный опыт, накопленные знания об окружающем мире, мудрые выводы из всего этого взрослых в виде своеобразных поучений преподносились детям в простых и доступных их пониманию формах. О том свидетельствует фольклор. Миф - древнейший литературный памятник [Пропп 2010: 48-49].

Ученые считают, что мифы послужили своеобразным источником для развития научных представлений, зарождения философии, литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, театрального искусства. Самые древние сказки обнаруживают сюжетную связь с первобытными мифами. Совершенно очевидно, что миф был предшественником волшебной сказки о браке с заколдованным существом, сбросившим затем звериную оболочку и принявший человеческий облик(сюжет известной всем сказки «Аленький цветочек»), сказки о чудесной жене, которая дарит своему избраннику удачу в делах, охоте и т.д., но покидает его из-за нарушения какого-либо запрета («Царевна-лягушка»). Популярные сказки о детях, попавших во власть злого духа, чудовища, колдуна и спасшихся благодаря находчивости одного из них (Сестрица Аленушка и братец Иванушка), сказки об убийстве могучего змея, дракона (3мея Горыныча, Кощея Бессмертного) воспроизводят мотивы определенных обрядов древних людей.

С течением времени, с развитием человеческого общества дети «присвоили» большую часть этих сказок, мифов, легенд. Возможно, происходило так потому, что детское сознание в чем-то ближе тем наивным и одновременно глубоко мудрым представлениям о человеческой природе, о добре и зле, которые вырабатывали народы в пору своего младенчества и на ранних этапах своей истории

В русской науке нередко употребляется термин «сказки мифологические». Он ведет начало от работ фольклористов первой половины XIX в., например от И. П. Сахарова. За ним следовали П. А. Бессонов, О. Ф. Миллер, собиратель сказок Е. Р. Романов и другие, которые называли волшебные сказки мифологическими.

Что же есть мифологического в русских волшебных сказках? Во-первых, чудеса, которые происходят в сказках по воле персонажей, обладающих волшебными способностями, или по воле чудесных животных, или при помощи волшебных предметов; во-вторых, персонажи фантастического характера, такие, как баба-Яга, кощей, многоглавый змей; в-третьих, олицетворение сил природы, например, в образе морозко, одушевление деревьев (говорящие деревья); в-четвертых, антропоморфизм -- наделение животных человеческими качествами -- разумом и речью (говорящие конь, серый волк).

Но все это лишь следы мифологических представлений, так как «формирование классической формы волшебной сказки завершилось далеко за историческими пределами первобытнообщинного строя, в обществе, гораздо более развитом», -- пишет Е.М. Мелетинский в статье «Миф и сказка» [Черноусова И. П. 2012: 121].

Спорным остается вопрос о прямом происхождении волшебной сказки из мифа. Е.М. Мелетинский считает, что происходила трансформация мифа в сказку. На такой точке зрения стоят многие фольклористы. Но она требует еще достаточного обоснования. Правильно лишь мнение о том, что мифологическое мировоззрение дало основу поэтической форме сказки, создалась поэтическая мифология сказки. Перечисленные выше элементы мифологии, вошедшие в волшебную сказку, приобрели художественные функции.

Важным моментом является то, что сюжеты волшебных сказок, чудеса, о которых в них говорится, имеют жизненные основания. Это, во-первых, отражение особенностей труда и быта людей родового строя, их отношения к природе, часто их бессилие перед ней; во-вторых, отражение особенностей феодального строя, прежде всего раннего феодализма (царь - противник героя, борьба за наследство, получение царства и руки царевны за победу над злыми силами). Характерно, что капиталистические отношения не нашли отражения в волшебных сказках. Очевидно, ее развитие остановилось до формирования капиталистической формации.

Жизненной основой волшебных сказок была и та мечта о власти над природой, которая, по мнению М. Горького, так характерна для них.

В волшебных сказках встречаются иногда лешие, водяные, кикиморы. Они заменили настоящих персонажей чудесного повествования. Так, например, в одном из вариантов сказки «Морозко» вместо всесильного хозяина зимних стихий Мороза представлен леший, который одарил падчерицу всем, чего только могла пожелать крестьянская девушка.

Наделив колдуна и ведьму сверхъестественными способностями, люди в стремлении обезопасить себя от влияния чар и черных колдовских дел обставляли свой быт множеством магических обрядов. Магия - это то же чародейство и то же волшебство, это обряды, связанные с верой в способность человека противодействовать сверхъестественным силам и находить у них поддержку и защиту. Магия желала подчинить человеку волю других людей, покорять животных, природу, а также действовать на воображаемых хозяев, духов и богов. Рождение магических обрядов относится к первобытным временам. Появление обряда в быту стало возможно из-за незнания человеком истинных связей и отношений в реальном мире. Человек зависел от природы. Его скованное сознание искало средств защиты в борьбе со стихиями природы и общественными бедами.

Остатки обрядовой магии точно воспроизводятся в содержании многих волшебных сказок. Есть близость волшебного сказочного действия к магическим отрядам посредством указания на частое совпадение предметов, которые составляли неотъемлемую часть обрядовых действий, с теми предмета, которые наделены в волшебных сказках чудесными свойствами.

Кольцо в сказках наделено чудесным свойством. Сказка о трех царствах говорит о медном, серебряном и золотом кольцах, в каждом из которых заключено особое царство. В сказке о чудесной рубашке кольцо, надетое на палец, обращает героя в коня. Обручальное кольцо, переброшенное с руки на руку, заставляет явиться двенадцати молодцам со словами «Что прикажете?». Герой приказывает: «Перенесите меня вот с этой горы». И молодцы его перенесли. Топор во всех сказках рубит сам. Емеля-дурак говорит топору: «По щучьему веленью, а по моему прошенью, ну-ка, топор, руби-ка дрова, а вы, поленья, сами кладитесь в сани и вяжитесь!» И топор принялся за дело.

Платок в сказках обладает чудесным свойством. Достаточно бросить его или просто махнуть им, как образуется широко разлившееся вокруг озеро и даже море. «Иван-царевич услыхал шум, оглянулся -- вот-вот нагонит сестра; махнул хусточкой, и стало глубокое озеро. Пока ведьма переплыла озеро, Иван-царевич далеко уехал».

Вода, частая принадлежность обрядового действия, в сказках творит чудо за чудом: она возвращает зрение, дает молодость, исцеляет от болезней, оживляет, лишает силы, делает героя сильнее самых страшных чудовищ. Есть и такая вода, которая может обратить человека в зверя, птицу, но есть и другая, которая возвращает людям человеческий облик. Говоря о природе чудесного в сказках, необходимо отметить сохранение и в позднем фантастическом вымысле волшебных сказок некоторых свойств, идущих от магических обрядов. Таковы чудесные «моложавые» яблоки, которые в сказке возвращают человеку юность, силу и здоровье. Можно предположить, что проникновение этого чудесного предмета в волшебное повествование произошло не без влияния обрядово-магических представлений и понятий, живших в народе. До самых последних дореволюционных лет в некоторых русских селах сохранялся свадебный обычай: молодые по возвращении из церкви после венчания ели яблоко [Рафаева 2012: 71].

Съеденное яблоко должно было, по мысли людей, исполнявших этот обряд, обеспечить чадородие и благополучие новой семье.

Итак, исторические корни волшебных сказок уходят в первобытную мифологию. Многие их мотивы связаны с магией, с верой в сверхъестественные связи с животными - тотемизмом. Магическую силу имеют слова и предметы. Много в волшебных сказках и всякого рода превращений: ведь в мифологическом сознании не было строгой границы между человеком и природой.

В чем состоит отличие мифа, как такового, от сказки?

Обычно считают, что различие заключается в том, что, слушая сказку, мы сознаем, что в ней говорится о чем-то недействительном и «сказочном», тогда как миф есть лишь наивная форма научного объяснения, принимаемая совершенно серьезно. В этой характеристике показано различие сказки и мифа в их зрелую пору; правильно выдвигается на первый план различная установка в обоих случаях. Однако было бы ошибкой не замечать именно генетической близости сказки и мифа - и это имеет особое значение для того, чтобы войти в понимание детского мира. Миф и сказка растут из одного корня, взаимно влияют друг на друга, и их различие связано с более определенным сознанием различия мира действительности и мира фантазии.

Волшебная сказка может быть сопоставлена не только с отдельными мифологическими представлениями, но и с ритуалами. Ритуально-мифологический генезис имеют мотивы брака человека с тотемным чудесным животным - существом, временно сбросившим звериную оболочку. Чудесная жена приносит своему избраннику удачу, но покидает его вследствие нарушения запрета - табу ("Царевна-лягушка"). Того же происхождения и сюжет о чудесном муже ("Финист - Ясный сокол"). В таких сказках отражается не только табу, но и обычай брать жену из другого рода - вот почему герой отправляется за своей женой (героиня за своим мужем) за тридевять земель.

Ряд сказочных мотивов и символов (потерянный башмачок, запекание кольца в пирог, ряжение невесты в свиной кожух и т. д.) может быть объяснен древними брачными обычаями и обрядами и тоже имеет ритуально-мифологическую семантику.

Очень важную роль в архаическом обществе играли так называемые переходные обряды, которые связывали индивидуальную судьбу человека с его социальной группой. Главный переходный обряд - инициация (посвящение): юноша, достигший зрелости, переходил в группу взрослых мужчин и получал право жениться. Инициация предполагает символическую временную смерть и возрождение в новом качестве. Обрядовая символика временной смерти в сказках часто выражается в мотиве проглатывания новичка и последующего его выплевывания чудовищем, посещения иного мира и добывания там чудесных предметов. Посвящаемых уводили в лес, где они жили в хижине и подвергались всякого рода испытаниям, порою жестоким. Мотив посвящения юноши вводится во все мифические представления, обряды, ритуалы и приемы племени.

Обряд инициации не только нашел отражение в волшебных сказках, но и стал их композиционным стержнем. В сказках встречаются и лесной дом, и лесной учитель, а также комплекс мифологических представлений, связанных с временной смертью и посещением царства мертвых. В русских сказках это тридевятое царство с его золотой или огненной окраской. Герой непременно должен туда попасть. Продемонстрировав свое магическое умение и достав волшебные предметы, герой возвращается к живым уже в новом качестве: теперь он стал зрелым человеком.

Итак, начальная цель обряда инициации и восходящей к нему волшебной сказки - демонстрация волшебно-героических умений героя. Постепенно тема трансформируется под влиянием свадебного обряда: все эти умения нужны для того, чтобы жениться на прекрасной царевне. Трудные задачи в волшебной сказке почти всегда подаются как свадебные испытания, невеста-царевна - как "плата" за подвиг (эта "плата" часто объявляется в самом начале вместе с трудной задачей), счастливый брак является счастливым концом сказки. Непременное условие формирования жанра волшебной сказки, основанного на вымысле, - отрыв сказки от архаической мифологии и древних ритуалов. Достоверный мифологический рассказ должен был превратиться в поэтическую фикцию. Это происходило постепенно, с уходом древних мифологических представлений. Как замечает Е.М. Мелетинский, превращение собственно мифов в сказки сопровождалось ослаблением веры в истинность мифических событий и развитием сознательной выдумки, потерей этнографической конкретности, заменой мифических героев выдуманными персонажами и мифического времени сказочно-неопределенным, переносом внимания с космоса на социум.

Требовался, однако, особый толчок, который способствовал бы превращению мифа в волшебную сказку. Такой толчок был дан эпохой крушения родового строя. Появились и жертвы этого процесса: социально обездоленные, невинно гонимые. Сказка берет обездоленного под защиту и делает своим героем: это осиротевший юноша ("Кот в сапогах"), падчерица ("Золушка", Морозко"), осиротевшие дети ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") [Афанасьев 2010: 219].

Кроме того, при переходе от родового строя к патриархальной семье в положении социально обездоленного оказался младший брат. Младший брат безупречен с точки зрения родовой морали: он остается в доме родителей как хранитель очага и родовой собственности. Он уважительно относится к старшим, чтит культ предков, защищает родовые начала.

Вокруг новых социально обездоленных героев начинают собираться старые мифологические рассказы о волшебных силах, порожденных мифологическим мышлением. Но теперь эти волшебные силы встают на защиту угнетенного, помогают ему и устанавливают уходящую из жизни справедливость.

Вывод: русский фольклор не мог сохранить в неприкосновенности древнейшие рассказы этой далекой поры. Под воздействием исторических обстоятельств обрядово-магические повествования во многом отошли от своих первоначальных форм. Но народная сказка традиционно сохранила сюжеты, которые, хотя и изменились, приобрели новый смысл, однако изначальным своим происхождением обязаны древнейшим эпохам в развитии фольклора.

Волшебные сказки отличает от других особый характер вымысла. В них всегда действуют сверхъестественные силы - то добрые, то злые. Они творят чудеса: воскрешают из мертвых, обращают человека в зверя или птицу. Здесь и страшные чудовища: Кощей бессмертный, Баба Яга, огненный змей, здесь и чудесные предметы: ковер-самолет, шапка-невидимка, сапоги-скороходы.

Волшебные сказки так же, как и сказки о животных, народ начал создавать в глубокой древности. Многие явления природы он не мог объяснить и не мог ими управлять. Поскольку происхождение явлений было не ясно, люди приписывали их сверхъестественной силе. Существовали верования в ведьм, колдунов, которые могут творить чудеса, зная слова-заклинания. Эти же волшебные силы (только может быть в другом виде) есть и в сказках. Народ в те далекие времена верил в волшебные вещи и предметы: кольцо, топор, пояс, платок, зеркало, яблоко.

А сколько сказок основано на вере в магическую силу слова!

Позднее люди многие явления осознали, потерялась связь сказки с обрядовой магией. Вместе с тем выросло поэтическое воображение людей. Многое хотелось уметь сделать, однако реальные возможности не позволяли это осуществить. Мечта нашла простор в волшебных сказках. Человек мечтал подчинить себе силы природы, построить прекрасные дворцы, быстро передвигаться, долго жить, всегда быть сытым.

А. М. Горький так отзывается о фантастике сказок: «В мире нет ничего, что не может быть поучительным, -- нет и сказок, которые не заключали бы в себе материал «дидактики», поучения. В сказках прежде всего поучительна «выдумка» - изумительная способность нашей мысли заглядывать далеко вперед факта...».

Мысль А. М. Горького о созидательной основе волшебных сказок неоднократно подчеркивали многие советские исследователи фольклора. «Сказки,- пишет В. П. Аникин,- своеобразный идейно-эстетический и этический кодекс народа, здесь воплощены нравственные и эстетические понятия и представления трудового народа, его чаяния и ожидания. В сказочной фантастике отражаются черты народа, ее создавшего. В радостном и светлом вымысле отражена вера народа в победу над черными силами гибели, разрушения, вера в социальную справедливость».

В книгах для чтения в I-III классах представлены такие волшебные, народные сказки, как «Снегурочка», «Гуси-лебеди», «Семь Симеонов», «Каждый свое получил», «Чудесная яблонька», «Птица Кахка» и некоторые другие.

К волшебным сказкам относятся также «Сказка о золотой рыбке» А. С. Пушкина, «Горячий камень» А. П. Гайдара.

В каждой из этих сказок герои прибегают к помощи предметов или живых существ, обладающих необычной, волшебной силой. В сказке «Гуси-лебеди» такими помощниками девочке Маше стали печка, яблонька и молочная речка - кисельные берега. Необычными свойствами обладает берестяной рожок Симеона-младшенького, золотая стрела Симеона-стрелка, а Симеон-хлебороб мог за один час морской песок вспахать, рожь посеять, урожай снять да на всю дорогу хлеба напечь (сказка «Семь Симеонов»). Стоило хлопнуть старушке в ладоши,- как перед Владиславом появились два сундука, полных драгоценных камней. «Махнула старушка рукой, Яблоня зашевелилась, стряхнула корни от земли и пошла за подпаском». А старику из сказки «Каждый свое получил» достаточно было только сказать несколько слов бедной женщине, чтобы она весь день мерила неизвестно откуда взявшееся полотно.

Специфика волшебных сказок, как отмечалось выше, заключается в том, что в них совершаются необычные превращения, действуют неправдоподобные силы и т. п. Поэтому и при анализе таких сказок специфичным будет только выяснение направленности волшебных сил (кому они помогают и почему, как это характеризует героев сказки и т. п.). В остальном анализ сказки будет осуществляться так же, как и анализ рассказа.

Особое место среди указанной группы сказок занимает сказка А. Гайдара «Горячий камень». Сказка интересна своей четко выраженной социальной направленностью. Это новая, наша, советская сказка. Содержание ее близко к рассказу. Сказочным является лишь эпизод с камнем.

Сложный философский вопрос выносит на обсуждение сказка: в чем смысл жизни, в чем счастье человека? Представители двух поколений: старшего, которое боролось за установление Советской власти в нашей стране, и совсем юного, которое еще только начинает учиться в школе,- держат перед читателем ответ на этот трудный вопрос. Автор дает возможность высказаться каждому из них; и не только высказаться, но и доказать свой подход на деле. Для этого автор создает сказочную ситуацию: разбей камень и можно начать жизнь сначала. Действительно, такое возможно только в сказке. Начать жить сначала означает (как и в любом деле), что жизнь ничего хорошего не дала человеку, он не сумел достойно прожить ее, было много ошибок и не было найдено главного. А что же это главное? Что составляет стержень настоящей, достойной человека, жизни? Так смыкаются два вопроса, в одинаковой степени важных и в то же время очень близких, взаимодействующих между собой. Ответ на них автор дает самим развитием сюжета, рассказом старика о своей жизни, раскрытием его понимания счастья.

Примером современной сказки с ярко выраженной социальной направленностью является «Сказка о трех буквах» Ю. Фучика и Б. Силова. При анализе такого типа сказок в центре должно быть раскрытие ее реальной основы и идеи. Анализ такой сказки максимально приближается к анализу рассказа. Большое место отводится выяснению конкретных событий и отношению к ним действующих лиц. «Тонет корабль! Люди зовут на помощь!»- вот основное событие, которое составляет тематическую основу сказки. По-разному реагируют на сигнал бедствия богач, крупный биржевой делец, плотник, слесарь, трубочист и другие представители бедных, простых людей. Богачам безразлично, погибнут моряки «Батаявы» или нет. Простые люди на берегу не в состоянии помочь гибнущему кораблю, хотя и страстно хотят это сделать. На помощь приходит советский корабль «Киргизия». Моряки с парохода «Батаява» спасены. «И так должно быть всегда» - такими словами заканчивается сказка. Всегда люди труда придут на помощь своим товарищам - такова идея сказки. Под углом зрения осознания учащимися этой идеи учитель организует всю работу над сказкой.

Волшебные сказки, как и все остальные, отличаются от животного эпоса прежде всего тем, что их главным героем является человек. Герой волшебных сказок молод: он достиг брачного возраста, полон сил и готов ко взрослой жизни. Но сначала ему приходится пережить нелегкие испытания, соприкоснуться с разнообразными чудесными силами. Чудесный вымысел лежит в основе волшебных сказок.

Древнерусские языческие жрецы (звездочеты, чародеи и предсказатели) назывались "волхвами". "Волхвовать" — совершать колдовство или гадание. Отсюда происходит "волшебный" — "чудесный, сверхъестественный.

Волшебные сказки ученые называли "мифическими", "чудесными", "фантастическими", однако термин "волшебные", введенный В. Я. Проппом, употребляется чаще всего.

"Сравнительный указатель сюжетов" учитывает 225 сюжетов или сюжетообразующих мотивов этого жанра, самые популярные из них опубликованы в сотнях вариантов. В их числе: "Победитель змея", "Бой на калиновом мосту", "Три подземных царства", "Смерть Кащея в яйце", "Чудесное бегство", "Звериное молоко", "Мачеха и падчерица", "Сивко-Бурко", "Конек-горбунок", "Незнайка", "Волшебное кольцо".

Волшебная сказка имеет свои исторические корни. В отличие от животного эпоса, она восходит к более позднему, земледельческому периоду, отражает новые черты быта и уже развитое мировоззрение людей, их языческие верования и обряды.

Глубокий след в волшебной сказке оставили земледельческие культы земли, воды, солнца. В сказке, чтобы перевоплотиться, нужно удариться о сыру землю. Разнообразной волшебной силой обладает вода: оживляет мертвого, омолаживает старого, дает зрение слепому, делает героя сильным, а его врага слабым. Неотъемлемой художественной чертой жанра является красочное сияние золотых предметов сказочного мира — в данном случае эпитет "золотой" обозначает цвет солнца.

Такой его смысл золотые предметы сказки раскрывают в своих функциях. Например, в сказке "Сивко-Бурко" царевна пометила своего жениха золотым перстнем, от прикосновения которого у него как солнце во лбу воссияло.

Волшебная сказка несет в себе разнообразные следы тотемистических верований. С древними представлениями о супруге-тотеме связаны сказки о чудесных невестах и женихах. Главный герой часто вступает в союз с невестой-птицей. Отзвуком древних брачных обрядов является их первая встреча у воды: на берегу моря, реки или озера.

Устойчиво повторяется одна и та же ситуация: герой прячется, в это время прилетают три утицы, опускаются на берег, превращаются в девушек и идут купаться. Пока они купаются, герой похищает одежду (или крылышки) одной из девушек. Накупавшись, сестры улетают, а она обращается к похитителю с ритуальным вызовом: "Отзовись, — говорит, — кто взял мои крылышки? Коли стар человек — будь мне батюшка, а старушка — будь мне матушка; коли млад человек — будь сердечный друг, а красная девица — будь родная сестра!" Герой выходит из укрытия, и девушка подтверждает свою клятву: "Давши слово, нельзя менять; иду за тебя, за доброго молодца, замуж!"

С тотемистическими верованиями связаны сюжетные мотивы о чудесном рождении богатыря. Одна из таких сказок — "Иван — Медвежье ушко":

Жиу поп. У попа была попадья очень красива, и ходил медвидь и три года на нее зарился. На цетвертый ее и увел. Вот жить им, жить — родился сын, нарекнули имя: Иван, Медвежье ушко. Иван Медвежье ушко растет не по дням и цясам, и вырос он большой и говорит матери: "Цьто же, мама, у нас тятенька мохнатый, а мы не мохнатые?" — "А то, цьто, Ваня, мы руськие, а ен зверь лесо-вой". — "Пойдем-ко, матушка, на святую Русь!"

Тотемом-прародителем была также рыба. В сказке "Бой на калиновом мосту" бездетный царь велит зажарить и подать царице златоперую щуку. Царица ее съела, одно перышко попробовала кухарка, а очистки слизала корова. В результате все трое родили по богатырю: голос в голос и волос в волос.

Особенно часто животные-тотемы являются чудесными помощниками героя. Они могут быть связаны с умершими родителями. Девушке-сироте помогает корова ("Мачеха и падчерица"), а Иванушке — конь ("Сивко-Бурко").

Конь всегда сопутствует герою волшебной сказки. Он связан с солнцем и тридесятым царством. Чудесный сказочный конь — в звездах, с месяцем и солнцем, с золотыми хвостом и гривой — появляется ночью и излучает ослепительный свет.

В народе довольно широко была известна деревянная игрушка-каталка в виде коня, обязательно окрашенная в красный цвет. . И в царском быту сохранялся обычай изготовлять коня для мальчиков.

Когда будущему царю Петру I исполнился год, ему стали готовить "потешную лошадку". Из липового дерева вырезали конскую фигурку — такой величины, чтобы царевичу было впору. Коня обтянули белой жеребячьей кожей, утвердили на четырех железных колесиках. Изготовили седло, обитое по белому войлоку красным сафьяном: сверху серебряными гвоздиками, снизу медными. Из серебра сделали пряжки и наконечники на подпруги. К седлу приделали железные стремена, покрытые листовым золотом и серебром; под седло был подложен чепрак, подбитый алой тафтою. Серебряная с чернью уздечка была украшена "каменьями с изум-рудцами". Был и серебряный с золотом галун, и серебряная паперсь, украшенная драгоценными камнями. Игрушка царевича напоминала сказочного коня.

"Потешная лошадка" готовила мальчика к инициации: обряду сажа-ния на живого коня, который совершался обычно в семилетнем возрасте. Когда-то это был воинский обряд, посвящение в ратный чин: в седле и со стрелами. При этом у мальчика подстригали волосы, поэтому обряд назывался "постриги".

В сказках упоминаются разнообразные орудия труда: топор, соха, плуг, ярмо, веретено, прялка, ткацкий стан. Издавна они считались священными, так как использовались в производстве пищи и одежды — того, что соприкасается с телом человека. В быту они украшались магическим орнаментом, а в сказке превратились в чудесные предметы: топор-саморуб, скатерть-самобранку, золотое веретенце, волшебные жерновки (зернотерки) — "что ни повернешь — все блин да пирог ". Наряду с ними фигурирует архаичное оружие охотников — дубина: позолоченная палица в пятьдесят пудов, чудесная дубинка.

Мифологическое сознание было основано на идее бессмертия и единства живых существ. С этими представлениями связано оборотничество — поэтический прием волшебной сказки. Живое может выступать в разных обликах. Например, в сказке "Хитрая наука" важную роль играет мотив "преследование — спасение". В нем развиваются две линии перевоплощений: колдуна и его ученика.

В восточнославянских сказках особое значение имеет образ Бабы Яги. Он восходит к эпохе матриархата и многое в нем остается загадочным (например, существует несколько предположений, но нет убедительного объяснения самого имени "Яга"). К Яге по ее зову бежит всякий зверь, ползет всякий гад, летит всякая птица. Она не только повелительница живых существ, но и хранительница огня для очага (не случайно сказка связывает с ней предметы утвари — ступу, помело, кочергу).

О глубокой древности Бабы Яги говорит двойственность ее свойств: она может быть и помощником, и противником. Яга указывает дорогу в Кащеево царство, от нее герой получает чудесные предметы и волшебного коня. Вместе с тем Яга выступает как воительница, мстительница, похитительница детей. В родовом обществе Яга олицетворяла мать-родоначальницу, и сказка подчеркнуто утрирует ее женские признаки, хотя делает это, вследствие падения культа, уже с насмешкой: "Сидит Яга Ягинишна, Овдотья Кузъминишна, нос в потолок, титьки через порог, сопли чрез грядку, языком сажу загребает ".

Мотив встречи героя с избушкой Бабы Яги известен по многим сюжетам волшебных сказок. Его происхождение В. Я. Пропп объяснил в связи с обрядами инициации родового общества, которыми достигшие зрелости юноши посвящались в охотники (воины), а девушки принимались в круг матерей. В основе обрядов лежала воображаемая смерть, когда человек якобы посещал царство мертвых и приобретал там чудесные свойства, а затем возрождался в новом качестве.

В двух книгах ("Морфология сказки" и "Исторические корни волшебной сказки") Пропп показал, что единообразие сюжетного строения разных произведений этого жанра соответствует таким обрядам древности. Подводя итог своим изысканиям, он писал: "Мы нашли, что композиционное единство сказки кроется не в каких-нибудь особенностях человеческой психики, не в особенностях художественного творчества, оно кроется в исторической реальности прошлого. То, что сейчас рассказывают, некогда делали, изображали, а то, чего не делали, представляли себе".

Внутри сказочного сюжета отчетливо выделены два пространства: мир людей и чудесное тридевятое царство, тридесятое государство — не что иное, как мифическое царство мертвых. В представлении древних оно было связано с солнцем, поэтому сказка изображает его золотым. В разных сюжетах чудесное царство расположено под землей, под водой, в далеком лесу или на высоких горах, на небе. Следовательно, оно очень удалено от людей и перемещается, подобно суточному движению солнца. Именно туда отправляется герой волшебной сказки за чудесными золотыми диковинками и за невестой, а потом возвращается с добычей в свой дом. От реального мира тридевятое царство всегда отделено какой-то границей: тяжелым камнем, столбом с надписью о трех дорогах, высокой крутой горой, огненной рекой, калиновым мостом, но особенно часто — избушкой Бабы Яги. В. Я. Пропп пришел к выводу, что Яга — умершая мать, покойник, проводник в загробный мир.

В обрядах древних людей избушка была зооморфным изображением. Сказочная избушка сохраняет признаки живого существа: она слышит обращенные к ней слова ("Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом"), поворачивается, и, наконец, у нее курьи ножки. Зооморфный образ избушки связан с курицей, а курица во всей системе этнографии и фольклора восточных славян символизировала женское плодородие. Сказочный мотив встречи с избушкой Яги донес отзвуки именно женской инициации.

Герой сказки отправляется в иной мир чаще всего потому, что туда унесена близкая ему женщина: невеста, сестра, жена, мать. Сюжет о похищении женщины ("основной сюжет") В. Я. Пропп выделил как наиболее типичный для волшебно-сказочного жанра. Он писал: "Если бы мы могли развернуть картину трансформаций, то можно было бы убедиться, что морфологически все данные сказки могут быть выведены из сказок о похищении змеем царевны, из того вида, который мы склонны считать основным". Исторически это связано с реальными жертвоприношениями женщин.

Сказка, в отличие от обрядов, отразила более древнюю этнографическую реальность: в ней содержится "память" не о заместительной, а об изначальной жертве — самой женщине. Но, как и обряды, сказка выразила неизбежное прогрессивное стремление преодолеть этот жестокий обычай, который на новом уровне человеческого сознания уже утратил свою мотивировку. Главная тема сказки — освобождение и возвращение женщины. В сказке появился герой-освободитель, с которым стала связываться ее идейность. Своим финалом — свадебным пиром — сказка начала поэтизировать личное чувство человека.

Сюжет о возвращении похищенной женщины характерен для всего мирового фольклора. Он типологически возникал у разных народов мира как противопоставление обрядам древности, в которых были жертвоприношения. С ним связан и главный признак мифологического противника героя — функция похищения, хотя сам этот образ в процессе исторического развития многократно менялся.

Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.

В волшебной сказке перед слушателем возникает иной, чем в сказках о животных, особый, таинственный мир. В нем действуют необыкновенные фантастические герои, добро и правда побеждают тьму, зло и ложь.

"Это мир, где Иван-царевич мчится по темному лесу на сером волке, где страдает обманутая Аленушка, где Василиса Прекрасная приносит от Бабы Яги палящий огонь, где отважный герой находит смерть Кащея Бессмертного".. 1

Некоторые из волшебных сказок тесно связаны с мифологическими представлениями. Такие образы, как Морозко, Водяной, Солнце, Ветер, связаны со стихийными силами природы. Наиболее популярными из русских сказок являются: "Три царства", "Волшебное кольцо", "Перышко Финиста - ясна сокола", "Царевна-лягушка", "Кащей Бессмертный", "Марья Моревна", "Морской царь и Василиса Премудрая", "Сивка-Бурка", "Морозко" и др.

Герой волшебной сказки - мужественный, бесстрашный. Он преодолевает все препятствия на своем пути, одерживает победы, завоевывает свое счастье. И если в начале сказки он может выступать как Иван-дурак, Емеля-дурак, то в конце обязательно превращается в красавца и молодца Ивана-царевича. На это обратил в свое время внимание А.М. Горький:

"Герой фольклора - "дурак", презираемый даже отцом и братьями, всегда оказывается умнее их, всегда победитель всех житейских невзгод". 2

Положительному герою всегда помогают другие сказочные персонажи. Так, в сказке "Три царства" герой выбирается на белый свет с помощью чудесной птицы. В других сказках героям помогают и Сивка-Бурка, и Серый волк, и Елена Прекрасная. Даже такие персонажи, как Морозко и Баба Яга, помогают героям за их трудолюбие, воспитанность. Во всем этом выражены народные представления о человеческой морали и нравственности.

Рядом с основными героями в волшебной сказке всегда чудесные помощники : Серый волк, Сивка-Бурка, Объедало, Опивало, Дубыня и Усыня и др. Они владеют чудесными средствами: ковер-самолет, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка, шапка-невидимка. Образы положительных героев в волшебных сказках, помощники и чудесные предметы выражают народные мечты.

Образы женщин-героинь волшебных сказок в народном представлении необыкновенно красивы. О них говорят: "Ни в сказке сказать, ни пером описать". Они мудры, владеют колдовской силой, обладают недюжинным умом и находчивостью (Елена Прекрасная, Василиса Премудрая, Марья Моревна).

Противники положительных героев - темные силы, страшные чудовища (Кащей Бессмертный, Баба Яга, Лихо одноглазое, Змей Горыныч). Они жестоки, коварны и алчны. Так выражается представление народа о насилии и зле. Их облик оттеняет образ положительного героя, его подвиг. Сказочники не жалели красок, чтобы подчеркнуть борьбу между светлым и темным началами. По своему содержанию и по своей форме волшебная сказка несет элементы чудесного, необычного. Композиция волшебных сказок отлична от композиции сказок о животных. Некоторые волшебные сказки начинаются с присказки - шутливой прибаутки, не связанной с сюжетом. Цель присказки - привлечь внимание слушателей. За ней следует зачин, начинающий повествование. Он переносит слушателей в сказочный мир, обозначает время и место действия, обстановку, действующих лиц. Завершается сказка концовкой. Повествование развивается последовательно, действие дается в динамике. В структуре сказки воспроизводятся драматически напряженные ситуации.

В волшебных сказках троекратно повторяются эпизоды (с тремя змеями бьется на Калиновом мосту Иван-царевич, трех прекрасных царевен спасает Иван в подземном царстве). В них используются традиционные художественные средства выразительности: эпитеты (конь добрый, молодецкий, луг зеленый, травы шелковые, цветы лазоревые, море синее, леса дремучие), сравнения, метафоры, слова с уменьшительными суффиксами. Эти особенности волшебных сказок перекликаются с былинами, подчеркивают яркость повествования.

Примером такой сказки является сказка "Два Ивана - солдатских сына" .

Зачин сказки изобилует бытовыми картинами и мало чем напоминает о волшебных обстоятельствах. В нем сообщаются обычные бытовые сведения: жил мужик, пришло время - он пошел в солдаты, в его отсутствие родились близнецы-мальчики, которых назвали Иванами - "солдатскими сыновьями". Таким образом, в этой сказке сразу два главных героя. Ничего чудесного, волшебного пока еще в ней не происходит. Рассказывается о том, как дети учатся, как постигают грамоту, "барских и купеческих детей за пояс заткнули". В развитии действия намечается завязка, когда молодцы отправляются в город за покупкою коней. Эта сцена наполняется элементами волшебной сказки: братья укрощают жеребцов, как сказочные герои обладают богатырской силой. "Молодецким посвистом" и громким голосом возвращают убежавших в поле жеребцов. Кони подчиняются им: "Жеребцы прибежали и встали на место, словно вкопанные". Главные персонажи сказки окружены особыми предметами, которые подчеркивают их богатырство (богатырскими конями, саблями по триста пудов). Чудесным является и то, что эти предметы они получили от седого старичка, который вывел им коней, отворив чугунную дверь в большой горе. Он же вынес им две богатырские сабли. Так крестьянские дети превращаются в богатырей. Сели добрые молодцы на коней и поехали.

В сказку введены образы распутья дорог, столбы с надписями, определяющие выбор пути и судьбу братьев. Чудесными оказываются сопутствующие братьям предметы, например символизирующие смерть платочки, которыми они обменялись. Повествование обрамляется устойчивыми сказочными формулами. Один брат добрался до славного царства, женился на Настасье Прекрасной и стал царевичем. "Живет Иван-царевич в радость, своей женой любуется, царству порядок дает да звериной охотой тешится". 3

А другой брат "день и ночь скачет без устали, и месяц, и другой, и третий". Затем Иван неожиданно попадает в незнакомое государство.

В городе он видит печаль великую. "Дома черным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются" 4 . Двенадцатиглавый змей, который выходит из синего моря, из-за серого камня, поедает по человеку за единый раз. Даже царскую дочь везут змею на съеденье. Змей олицетворяет темные силы мира, с которыми борется герой. Иван бросается на помощь. Он смел, не знает страха и всегда побеждает в бою. Иван рубит все головы змею. Волшебно-сказовый элемент усиливается описанием природы, на фоне которой появляется змей: "Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхнулось - из синя моря змей выходит, в гору вверх подымается…" 5 . Поединок Ивана со змеем описан лаконично.

Стремительность действию придают повторяющиеся глаголы: "Иван обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой, лег спать и проспал трое суток". 6

Казалось бы, на этом сказка должна закончится, сюжет исчерпан, но внезапно в него вплетаются новые обстоятельства с введением персонажа из царского окружения - водовоза, помыслы которого подлы и низменны.

Ситуация обостряется. Наступает кульминационный момент 7 . Водовоз выступает как "спаситель" царевны, под страхом смерти заставивший ее признать в нем спасителя. Эпизод повторяется еще два раза с двумя другими дочерьми царя. Царь пожаловал водовоза в полковники, затем в генералы, и, наконец, женил на своей младшей дочери.

А Иван три раза сражается с чудовищем, три раза грозит водовоз убить царских дочерей. Однако история заканчивается победой героя, зло наказывается, водовоз повешен, правда торжествует, младшая дочь выдана замуж за Ивана. Этот эпизод сказки заканчивается известной присказкой: "Стали молодые жить-поживать, да добра наживать".

Повествование в сказке вновь возвращается к другому брату - Ивану-царевичу. Рассказывается, как он заблудился на охоте и встретился с безобразным чудовищем - красной девицей, сестрой двенадцатиглавого змея, превратившейся в страшную львицу. Она разевает пасть и проглатывает царевича целиком. В сказке проявляется элемент перевоплощения. На помощь герою приходит чудесный предмет - платок брата, оповещающий о случившемся. Начинается поиск брата. В сказке повторяются описание охоты и действия героя. Иван - крестьянский сын попадает в ту же самую обстановку, что и Иван-царевич, но остается жив благодаря чудесному помощнику - волшебному коню. Красная девица надулась страшной львицею и хотела проглотить доброго молодца, но прибежал волшебный конь, "облапил ее богатырскими ногами", а Иван заставил львицу выкинуть из себя Ивана-царевича, пригрозив, что изрубит ее на куски.

Необыкновенное чудо в сказке и живая вода, спасающая, оживляющая Ивана-царевича. Завершается сказка концовкой: Иван-царевич остался в своем государстве, а Иван - солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.

Сказка "Два Ивана - солдатских сына" сочетает все элементы волшебной сказки: композицию, трехкратное повторение эпизодов и действий героев, развитие сюжета, положительных героев и противопоставление им отрицательных чудовищ, чудесные превращения и предметы, использование изобразительно-выразительных средств (постоянных эпитетов, устойчивых фольклорных формул). В сказке утверждается добро и развенчивается зло.

Интересно отметить, что текст сказки имеет продолжение (Русские народные сказки А.Н. Афанасьева, № 155). Приводим текст:

"В некоторое время вышел Иван - солдатский сын в чистое поле прогуляться; попадается ему навстречу малый ребенок и просит милостыньку. Жалко стало доброму молодцу, вынул из карамана золотой и дает мальчику; мальчик принимает милостыню, а сам дуется - оборотился львом и разорвал богатыря на мелкие части. Через несколько дней то же самое приключилось и с Иваном-царевичем: вышел он в сад прогуляться, а навстречу ему старичок, низко кланяется и просит милостыньку; царевич подает ему золотой. Старик принимает милостыньку, а сам дуется. - Обернулся львом, схватил Ивана-царевича и разорвал на кусочки. Так и сгинули сильномогучие богатыри, извела их сестра змеиная". 8

Добрые чувства Ивана - крестьянского сына, который пожалел змеиную сестру красавицу-девицу и отпустил ее, были наказаны смертью братьев. Хотя подобный трагический финал в целом не характерен для волшебных сказок.

Замечая тенденцию называть сказкой не только сказочное/фольклорное фэнтези (которое находится очень даже близко к данному жанру и границы между ними иногда размыты), но даже современные любовные романы, подразумевая под этим понятием нечто, чего не бывает в реальной жизни, я давно хотела написать о сказке как о жанре.
Кроме того, я надеюсь, что этот блог поможет тем, кто решил принять участие в сказочном конкурсе, который стартовал 01 ноября, в мистическую и волшебную Велесову ночь, которую у нас частенько подменяют американским Хэллоуином (выросшем из Самайна, древнего кельтского праздника, во время которого принято считать, что границы между мирами исчезают, и феи с эльфами могут попасть к нам, а мы - в их волшебные сиды, или холмы). Как бы там ни было, это время тайн и загадок, путешествий между мирами и магии, для которой нет пределов. Время волшебных историй.

В этом посте я попытаюсь не заниматься копипастом из разных научных статей и попробую донести все своими словами, по-простому. Поэтому те, кто ждут научности и схематичности, с выводами и тезисами (упреки такого рода были в прошлый раз, пришлось чистить комментарии) - могут разочароваться. Я предлагаю беседу и не собираюсь никого поучать или указывать, как вам писать. Все это - личное дело каждого.
Если вам интересен какой-то конкретный вопрос (все осветить сразу нет возможности и времени), спрашивайте в комментариях, я обязательно попробую найти ответ.

Одно из первых и главных отличий сказок от фэнтези заключается в использовании сказками определенных символов и архетипов (про архетипы можно подробнее почитать у Проппа в «Морфологии волшебной сказки» и у Юнга в его исследованиях, но я коснусь здесь этой темы), фэнтези же обычно не использует символизм и архетипы в той мере, как это свойственно сказке (вернее, в фэнтези есть свои клише, но они несколько отличаются, если, конечно это не сказочное фэнтези, тут грань провести сложнее). И немаловажным является то, что сказка не претендует на достоверность.
Мир сказки - иной мир, со своими законами и образами.
Также в корне неверно считать, что в сказке обязателен счастливый конец - наоборот, раньше сказки были близки к готике и хоррору, и если познакомиться с братьями Гримм или Базиле и Перро в оригинале (или нашего Афанасьева почитать), то можно обнаружить, что привычные с детства сюжеты имеют совершенно иное развитие (Спящую Красавицу никто не будил поцелуем, и деток она во сне родила, а потом детей и ее саму едва не съела свекровь-людоедка, Красную шапочку никто не спас, и т.д.), даже сказки Андерсена, имевшие сильный религиозный уклон, переработали в советское время, и многие не читали оригинальные версии.
И еще - сказочный антураж еще не означает, что перед нами сказка. Можно писать про Кащея, Бабу-Ягу и Василису, но это будет стопроцентное фэнтези. И наоборот - можно описать обычный город и обычных детей, но это будет именно сказка. Главное - грамотное использование архетипов и определенного набора символов.
Кроме того, в основе миров фэнтези (классического, особенно) все же лежит реальный мир, со всеми его законами и историей. Фэнтези поджанр фантастики, и все в нем является логически обоснованным, фантастическое допущение тоже обычно как-то объясняется, магия имеет свою структуру и законы (я не беру сейчас во внимание некоторые псевдо-фэнтези романы с полным отсутствием логики, которые мне вообще сложно классифицировать, поскольку авторы пишут про штампованных орков-эльфов-ведьм и юзают однотипный сюжет, который легко предсказать).
А вот в сказке волшебство обычно не требует пояснений (но это не значит, что автор может чудить, что хочет, потому что фольклорные архетипы никто не отменял, сказка будет пользоваться ими в полной мере, расширяя или изменяя их, но все же - соблюдая).
Сказки бывают разные - и не обязательно добро побеждает зло (как в классической сказке), как мы говорили выше, но любой герой обычно получит «по заслугам», то есть сказка часто содержит определенную мораль (часто, но не всегда, нужно понимать, что мораль эта может отличаться от привычной нам или даже противоречить ей, потому что прежде у людей был другой менталитет, и это тоже нужно учитывать).
Еще одна ошибка - считать, что сказка предназначена для детей. Это не совсем так - просто когда появилось понятие детской литературы, многие сказки были адаптированы для них. В русском фольклоре собирателем сказок был Афанасьев - у него есть и не вполне приличные сказки, и весьма жестокие (как и у Перро, Базиле).
В сказках у героев есть точные и ясные амплуа - герои обычно смелые и добрые, благородные, героини - красивые и добрые, колдуньи-мачехи - злые, антагонисты строят козни, добрые помощники обеспечивают герою поддержку и помогают победить, и т.д. Исключение - так называемая «темная» сказка, которая сходна с дарк-фэнтези, но это отдельная тема. «Масок» и архетипов немало, как и вариантов сюжетов, позже я расширю статью, уделив этой теме внимание.

Немного теории: в основе волшебной сказки лежит образ инициации - отсюда «иное царство», куда нужно попасть герою, чтобы найти невесту или приобрести сказочные ценности, после чего он должен вернуться домой. Повествование «вынесено целиком за пределы реальной жизни». Характерные особенности волшебной сказки: словесный орнамент, присказки, концовки, устойчивые формулы (ритмизованные прозаические фразы типа «жили-были»).

В прошлый раз были вопросы по архетипам. И снова немного теории.
Архетип (от греч. arche начало + typos образ) - понятие, введенное К.Г. Юнгом для обозначения изначальных первобытных образов, универсальных символов или мотивов, которые существуют в коллективном бессознательном и проявляются в сновидениях каждого из нас. Они повторяются в сюжетах мифов и сказок разных народов, поскольку «складировались» в коллективное бессознательное с первых дней человечества. Дракон, герой, мудрец, мать, сокровища - примеры архетипических образов. «Герой, убивающий дракона», «борьба добра и зла» - архетипические мотивы.
https://www.b17.ru/article/1226/ вот здесь неплохая статья по Юнгу, написанная вполне простым языком

В сказках существует образ мудреца (волшебника, учителя), дающего советы герою, выражается в совершенно различной ипостаси, это считается образом нашего подсознательного, желанием исполнения мечты - при этом прилагаются четкие инструкции (пойди - туда, сделай - то), а архетипы волшебных помощников - это по сути желание получить все и сразу (образ Золотой рыбки, выросший из западноевропейской сказки про дерево желаний, или наша Щука в сказке про Емелю).
Также есть архетип путешествий между мирами, один из самых любимых сказочниками (и не только, в фэнтези тоже стали использовать этот архетип). Классическое путешествие героя (пол Проппу) - это отражение обряда перерождения, путешествия на "тот свет" и возвращения в свой мир. И в сказках находят отражение, как герои "иного мира", так и реального. Но есть еще герои пограничного мира.
В них есть черты человека и животного, или человека и мертвеца. Встреча с ними - это переход героя в иное состояние, в иной мир. Один из ярких примеров - баба Яга. Туда же можно отнести Баюна с его страшными песнями, могущими умертвить, и еще многих других героев.
Образ сказочной волшебной страны, иного мира - еще один символ. У нас это Навь, в кельтике - Холмы или страна фей (эльфов), названий этому миру может быть очень много. Но главное - есть определенные условия, которые сходны у всех народов. Время там идет иначе (в реальности сто лет может пройти и герой вернется, а все, кого он знал - умерли, а может и сам рассыпаться прахом), в этом мире нельзя есть или пить - останешься навсегда, и т.д. Наши предки считали древний лес - Иной стороной (Дворецкая этот миф хорошо использует в своих книгах), поэтому охотникам, например, не разрешалось идти к общему столу, пока они не помоются и не докажут, что они - люди. Их могли проверять железом, могли выселить на неделю за ограду, и т.д. Все это связано с тем. что люди верили в загробный мир и боялись, что он утащит живого человека.
Сказочная/иная сторона во всех сказках разная, несмотря на объединяющие ее признаки - она может быть и злой, и доброй, красивой и уродливой.
А разгадка архетипа и его повсеместного распространения в том, что в сказках мир волшебный и мир мертвых это по сути одно и то же. Один из самых древнейших культов у древних народов - культ поклонения умершим. И волшебные существа - это души умерших (что можно увидеть в образах навок-русалок и т.д.). Из жутковатого обычая некоторых народов приносить домой головы врагов с поля боя, чтобы заставить их служить и помогать, например появился такой волшебный герой, как домовой. В славянских же сказках это по сути дух предка.

Всевозможных символов и архетипов (путешествие героя, поход туда-не-знаю-куда и т.д.) - еще немало, и я обязательно вернусь к блогу.

Что такое волшебная сказка?
Поговорим о жанровых разновидностях.
Жанр сказки включает в себя бытовую сказку (привычная реальность, повседневность), волшебную и сказки о животных.
В интересующих нас волшебных выделяются разные типы сюжетов, но ПУТЕШЕСТВИЕ это самый распространенный среди них ("преодоление" чего-либо тоже часто входит в этот тип сюжета), архетипы при этом обыгрываются самые разные, и их наличие весьма важно, но самое главное - у героя должна быть какая-то цель. Он должен к чему-то стремиться, что-то выполнять, преодолевать какие-то препятствия, кого-то побеждать. Если герой ничего этого не делает - то у нас просто попытка сказочной стилизации. Часто в волшебной сказке герой нарушает какой-то запрет, что-то теряет, и именно это служит толчком к завязке сюжета. Символизм троекратности и наличие волшебных помощников присущи именно этому виду сказки, и главное отличие ее от других - наличие двух миров, обычного и волшебного. Чаще всего Путешествие приводит героя в иной мир, иногда ему дается сложное задание, которое выполнить обычному человеку будет нереально. Все всегда решается чудесным образом, стеба и саркастического начала, присущего бытовой сказке, тут нет и быть не может. Все гиперболизировано, преувеличено. Композиция волшебной сказки сложная - с завязкой, экспозицией, кульминацией и развязкой. Пропп выделяет семь персонажей в подобных сказках - антагонист (вредитель), даритель, помощник, царевна или царь, отправитель, герой, ложный герой.
То есть волшебные включают в себя героические сказки (змееборчество и квесты, которые стали основой для эпического фэнтези), архаические, сказки о героях, оказавшихся во власти демонов (гонимый герой), сказки о чудесных супругах, о чудесных предметах, о свадебных испытаниях (так что тема Отбора. столь популярная нынче, тема Невест родилась в старых сказках, и, кстати. некоторые авторы очень удачно обыгрывают эти сказочные сюжеты).
Получается, что очень многие темы уходят корнями именно в народное творчество, в фольклор.

Литература:
Владимир Пропп. Исторические корни