Анализ произведения история пугачевского бунта. “История Пугачевского бунта” главные герои

Бердникова Елена, гимназия № 13, 9 класс

Исторический факт и его художественное воплощение.
“История Пугачевского бунта” и “Капитанская дочка” А.С.Пушкина

Не приведи бог видеть русский бунт,
бессмысленный и беспощадный!

А.С.Пушкин

Введение

К написанию “Истории Пугачевского бунта” Александра Сергеевича Пушкина, безусловно, подтолкнул неудачный исход восстания декабристов, в числе которых были его друзья, а также волнения крестьян и военных поселенцев в 1830 г., снова обостривших вопрос о крепостном праве. Как человека и гражданина это не могло оставить Пушкина равнодушным. Поэтому в 1833 г. он добился разрешения на четырехмесячную поездку по местам пугачевского восстания - Оренбургской и Казанской губерниям.
Пушкин изъездил места восстания Пугачева, собирая данные и опрашивая еще живых стариков-свидетелей. Затем заехал в Болдино. Здесь он и начал работать над ”Историей Пугачевского бунта”.
20 октября Пушкин вернулся в Петербург. “История…” была закончена.
Но на этом он не остановился, теперь его целью стало написание художественного романа с захватывающим сюжетом, утверждающим связь между двумя социальными группами. Так в том же 1833 году было написано одно из лучших прозаических произведений Пушкина - ”Капитанская дочка”. Пугачевщина должна была явиться предостережением для дворянства, которое не видело необходимости новых форм связи с крестьянством.

“Капитанская дочка” - одно из наиболее совершенных и глубоких созданий Пушкина - неоднократно была предметом исследовательского внимания. В обширной литературе вопроса особо следует выделить ряд исследований Ю.Г.Османа, в частности, «От «Капитанской дочки» А.С. Пушкина к «Запискам охотника» И.С.Тургенева» и главу в книге Г.А.Гуковского «Пушкин и проблема реалистического стиля». Архивные разыскания и публикации документов, равно как и тонкий анализ идейного содержания романа в работах Ю.Г.Османа, производимый на обычном для зтого исследователя широком идеологическом фоне, и рассмотрение художественной природы романа, его места в истории формирования пушкинского реализма в книге Г.А.Гуковского составляют высшие достижения советского литературоведения в этой области. И если те или иные положения этих работ могут стать предметом научного спора, то это не умаляет их значения как основы для любого дальнейшего углубленного анализа пушкинского произведения. Ряд глубоких замечаний можно найти в работах Б.В,Томашевского, В.Б.Шкловского, Д.П.Якубовича, Е.Н.Купреяновой, Н.К.Пиксанова, Д.Д.Благого, Ю.М.Лотмана и других.

Это, однако, не означает, что проблематика “Капитанской дочки” исследована до конца. Более того, многие кардинальные вопросы позиции Пушкина в “Капитанской дочке” все еще продолжают оставаться дискуссионными. Таково, например, истолкований знаменитых слов о “русском бунте”. Если Ю.Г. Осман считает их своеобразной данью цензурным условиям, воспроизведением охранительной точки зрения (равной взглядам Дашковой и Карамзина), разоблачаемой всем ходом повествования, вызывающего читательское сочувствие Пугачеву, то другой авторитетный знаток творчества Пушкина, Б.В.Томашевский, писал: “Оставленная в тексте романа сентенция отнюдь не вызывалась необходимостью изложения событий. Что же касается до взглядов Гринева, как героя романа, на Пугачева и крестьянское движение, то Пушкин отлично охарактеризовал их в других более четких словах и в самом ходе действия. Если он сохранил эту фразу, то потому, что она отвечала собственной системе взглядов Пушкина на крестьянскую революцию. За этой фразой не кроются ни презрение к русскому крепостному крестьянству, ни неверие в силы народа, ни какие бы то ни было охранительные мысли. Эта фраза выражает, что Пушкин не верил в окончательную победу крестьянской революции в тех условиях, в которых он жил”.

В “Капитанской дочке” Пушкин использовал факты, собранные во время работы над “Историей…”. , лишь с тем отличием, что из простого изложения фактов он сделал повествование.

Часть 1. Жанровые особенности произведений.

В 1831 году Пушкин зачисляется на службу в качестве «историографа» и получает разрешение работать в архивах. Он настойчиво экспериментирует с прозаическими жанрами, неустанно ищет новые формы литературы. В письме В.Д. Вольховскому он пишет: « Посылаю тебе моё последнее сочинение, «Историю Пугачёвского бунта». Я старался в нём исследовать военные тогдашние действия и думал только о ясном их изложении…» Безусловно, «История…» написана в жанре исторического исследования, сухим сжатым языком. П.В. Анненков свидетельствует: «Рядом с своим историческим трудом Пушкин начал, по неизменному требованию артистической природы, роман «Капитанская дочка», который представлял другую сторону предмета – сторону нравов и обычаев эпохи. Сжатое и только по наружности сухое изложение, принятое им в истории, нашло как будто дополнение в образцовом его романе, имеющем теплоту и прелесть исторических записок».

В нашем сравнительном исследовании мы будем придерживаться определения самого Пушкина жанра «Капитанской дочки» как романа, исходя из определения, данного в «Большом энциклопедическом словаре»: «Роман – литературный жанр, эпическое произведение большой формы, в котором повествование сосредоточено на судьбах отдельной личности в её отношении к окружающему миру, на становлении, развитии её характера и самосознания. Роман – эпос нового времени; в отличие от народного эпоса, где индивид и народная душа нераздельны; в романе жизнь личности и общественная жизнь предстают как относительно самостоятельные, но «частная» внутренняя жизнь индивида раскрывается в нём «эпопейно», т.е. с выявлением её общезначимого и общественного смысла. Типичная романная ситуация – столкновения в герое нравственного и человеческого (личностного) с природной и социальной необходимостью. Поскольку роман развивается в новое время, где характер взаимоотношений человека и общества постоянно меняется, постольку его форма по существу является «открытой». Основная ситуация всякий раз наполняется конкретно-историческим содержанием и находит воплощение в различных жанровых модификациях. В1830-х годах начинается классическая эпоха реалистического социально- психологического романа» . И хотя в словаре не называется ни имя А.С.Пушкина, ни его произведение «Капитанская дочка», мы, исходя из определения, со всей очевидностью называем А.С. Пушкина родоначальником жанра реалистического социально-психологического романа.

Часть 2. Сравнительный анализ «Истории Пугачёвского бунта» и романа «Капитанская дочка»

Появлению Пугачева как исторического лица предшествовал бунт Яицких казаков. Проведём сравнительный анализ эпизодов романа с участием Пугачёва и соответствующими им эпизодами «Истории…». Вот небольшой материал из “Истории…”.На реке Яик “ в пятнадцатом столетии, явились Донские казаки, разъезжавшие по Хвалынскому морю. Они зимовали на ее берегах, в то время еще покрытых лесом и безопасных по своему уединению; весною снова пускались в море, разбойничали до глубокой осени, и к зиме возвращались на Яик. Подаваясь все вверх с одного места на другое, наконец они избрали себе постоянным пребыванием урочище Коловратное в шестидесяти верстах от нынешнего Уральска ” .
То есть они жили вольно и не были никем притесняемы, по велению царя Михаила Федоровича обживали пустынные земли по реке Яик и прилегающие степи: “Яицкие казаки послушно несли службы по наряду московского приказа; но дома сохраняли первоначальный образ управления своего. Совершенное равенство прав; атаманы и старшины, избираемые народом, временные исполнители народных постановлений; круги, или совещания, где каждый казак имел свободный голос и где все общественные дела решены были большинством голосов; никаких письменных постановлений.”
Так продолжалось до воцарения Петра Великого.

Следующие цитаты кратко показывают основные причины начала бунта Яицких казаков, поведение восставших и усмирение бунта. Так как в “Истории…” приводится очень большой по объему материал, посвященный этим событиям, мы выделили только те цитаты, которые, по нашему мнению, содержат рассказ об основных событиях.
1) При сравнении источников видно, что Пушкин смягчил истинную причину начала этого бунта. После изучения исторического документа становится понятно, что государство имело реальное намерение изменить социальное положение казаков, и именно это вызвало негодование в казачьей среде и повлекло за собой это страшное восстание.
“Петр Великий принял первые меры для введения Яицких казаков в общую систему государственного управления. В 1720 году Яицкое войско отдано было в ведомство Военной коллегии” “Государь сам назначил войскового атамана” .
2) С этого момента и начались внутренние распри в казацкой среде, которые государство пыталось решить своим вмешательством, но безуспешно. Приблизим начало мятежа и отказ казаков по велению государя преследовать калмыков, решивших покинуть пределы России и перейти под власть китайского правительства, чтобы избегнуть притеснений местного начальства. “Яицкому войску велено было выступить в погоню; но казаки (кроме весьма малого числа) не послушались, и явно оказались от всякой службы”. Далее события приняли необратимый характер.
3) Вот некоторые отрывки из “Записки полковника Пекарского о бунтах Яицких, что ныне Уральские, казаков и о самозванце Емельяне донском казаке Пугачеве”, подтверждающие наше предположение:

“ В 1770 году повелено было из Яицких, что ныне Уральские, казаков сформировать в Московский легион эскадрон казачий; но они ослушались и поэтому в 1771-м году, для исследования и принуждения к сформированию того эскадрона, послан в Яицкий городок Оренбургского корпуса генерал-майор фон Траубенберг и из Петербурга гвардии капитан Маврин; помянутые ж казаки от себя послали в Петербург с просьбой двух казаков, просить об отмене формирования из них эскадрона, коих там взяли под арест, и обрив им бороды и лбы, отправили в 1772-м году в Оренбург, для определения в Алексеевский пехотный полк”.
Обратив особое внимание на такое слово, как “принуждение”, понимаем, что это является ничем иным, как открытым пожеланием властей окончательно подчинить себе казаков. Правительство спровоцировало агрессию с их стороны, заключив под арест казачьих послов.
4) Вот еще одна цитата из “Истории…”:

“Узнали, что правительство имело намерение составить из казаков эскадроны, и что уже повелено брить им бороду. Генерал-майор Траубенберг, присланный для того в Яицкой городок, навлек на себя негодование”(I, 11).

В “Капитанской дочке” Пушкин так сжато описал все эти события, что они уместились всего в два предложения:

“Причиною тому были строгие меры, предпринятые генерал-майором Траубенбергом, дабы привести войско к должному повиновению ” (I, 11).
То есть фраза “правительство имело намерение…” в “Истории…” заменена на «меры, уже предпринятые генерал – майором» в литературном произведении.

Казаки отомстили обидчикам, после чего последовало усмирение бунта. То есть мы видим, что автор в литературном произведении, в силу понятных обстоятельств, переместил центр повествования с действий правительства на действия генерал-майора, дабы этот конфликт выглядел, как конфликт между казаками и чиновником, а не между казаками и императрицей. Далее в описании убийства Траубенберга также прослеживается стремление сгладить остроту конфликта. Так описывает это “История…”:

“Траубенберг бежал и был убит у ворот своего дома”.
а в “Капитанской дочке”:

“Следствием было варварское убийство Траубенберга…”.

То есть в литературном произведении Пушкин не показывает трусость и бегство Траубенберга, но опять использует преувеличение как некий художественный реверанс перед власть предержащими, чтобы показать жестокость казаков. Так казаки отомстили обидчикам, после чего последовало усмирение бунта. “История…” гласит:

“Между тем генерал-майор Фрейман послан был из Москвы для их усмирения, с одной ротой гренадер и с артиллерией ”.

”Фрейман картечью открыл себе дорогу…, за ушедшими была послана погоня, и почти все были переловлены ” (I, 11).

О том, что правительство было решительно настроено против казаков, говорит то количество артиллеристов, которые были посланы на подавление мятежа. Тогда полевые команды состояли из 500 человек пехоты, конницы и артиллерийских служителей. В 1775 году они заменены были губернскими батальонами. Но опять таки Пушкин в “Капитанской дочке ”заменил эту цитату другой: “Наконец, усмирение бунта завершено картечью и жестокими наказаниями”. Именно, в этой части, повествующей о восстании, видно, как часто он «смягчает» описания по сравнению с историческим источником.»

Вот чем заканчивается этот бунт. “История…”:

“Начальство поручено яицкому коменданту, подполковнику Симонову. В его канцелярии повелено присутствовать войсковому старшине Мартемьяну Бородину и старшине (простому) Мостовщикову. Зачинщики бунта наказаны были кнутом; около ста сорока человек сослано в Сибирь; другие отданы в солдаты (все бежали); остальные прощены и приведены ко вторичной присяге. Сии строгие и необходимые меры восстановили наружный порядок; но спокойствие было ненадежно. “То ли еще будет!” говорили прощеные мятежники: “так ли мы тряхнем Москвою”. – Казаки все еще были разделены на две стороны: согласную и несогласную (или, как весьма точно переводила слова сии Военная коллегия, на послушную и непослушную). Тайные совещания происходили по степным уметам и отдаленным хуторам. Все предвещало новый мятеж. Недоставало предводителя. Предводитель сыскался ”

В ”Капитанской дочке” есть материал, также рассказывающий о волнении народа:

“Все было уже тихо, или казалось таковым; начальство слишком легко поверило мнимому раскаянию лукавых мятежников, которые злобствовали в тайне и выжидали удобного случая для возобновления беспорядков ” .

После таких событий казаки не могли спокойно продолжать свое существование. В их душах и сердцах было желание освободиться и отомстить обидчикам, но без предводителя действовать было нельзя. Этим предводителем и стал Емельян Пугачев. Вот, что говорит ”История…” о появлении Емельяна Пугачева:

“В смутное сие время, по казацким дворам шатался неизвестный бродяга, нанимаясь в работники то к одному хозяину, то к другому, и принимаясь за всякие ремесла. Он был свидетелем усмирения мятежа и казни зачинщиков, уходил на время в Иргизские скиты; оттуда, в конце 1772 года, послан был для закупки рыбы в Яицкой городок, где и стоял у казака Дениса Пьянова. Он отличался дерзостию своих речей, поносил начальство, и подговаривал казаков бежать в области турецкого султана; он уверял, что и Донские казаки не замедлят за ними последовать, что у него на границе заготовлено двести тысяч рублей и товару на семьдесят тысяч, и что какой-то паша, тотчас по приходу казаков, должен им выдать до пяти миллионов; покамест обещал он каждому по двенадцать рублей в месяц жалованья. Сверх того, сказывал он, будто бы противу Яицких казаков из Москвы идут два полка, что около рождества, или крещенья, непременно будет бунт. Некоторые из послушных хотели поймать и представить, как возмутителя, в комендантскую канцелярию; но он скрылся вместе с Денисом Пьяновым, и был пойман уже в селе Малыкове (что ныне Волгск) по указанию крестьянина, ехавшего с ним одною дорогою. Сей бродяга был Емельян Пугачев, донской казак и раскольник, пришедший с ложным письменным видом из-за польской границы, с намерением поселиться на реке Иргизе, посреди тамошних раскольников. Он был отослан под стражею в Симбирск, а оттуда в Казань; и как все, относящееся к делам Яицкого войска, по тогдашним обстоятельствам могло казаться важным, то оренбургской губернатор и почел за нужное уведомить о том государственную Военную коллегию донесением от 18 января 1773 года”.

Так как тогда яицкие бунтовщики встречались на каждом шагу, то казанское начальство не обратило особого внимания на Пугачева. Он содержался в тюрьме вместе с другими заключенными. Но его сообщники не забыли о нем, и 19 июня 1773 года он бежал.

”Однажды он, под стражею двух гарнизонных солдат, ходил по городу, для собирания милостыни. У Замочной Решетки (так называлась одна из главных казанских улиц) стояла готовая тройка. Пугачев, подошед к ней, вдруг оттолкнул одного из солдат, его сопровождавших; другой помог колоднику сесть к кибитку и вместе с ним ускакал из городу” (II, 14).

После этого в течение 3 месяцев скрывался он по хуторам от погони, когда в начале сентября оказался на хуторе Михаила Кожевникова со своим главным сообщником Иваном Зарубиным, который объявил Кожевникову, что великая особа находится в их краю.

“Он убеждал Кожевникова скрыть ее на своем хуторе. Кожевников согласился. Зарубин уехал, и в ту же ночь перед светом возвратился с Тимофеем Мясниковым и с неведомым человеком, все трое верхами. Незнакомец был росту среднего, широкоплеч и худощав. Черная борода его начинала седеть. Он был в верблюжьем армяке, в голубой калмыцкой шапке и вооружен винтовкою. Зарубин и Мясников поехали в город для повестки народу, а незнакомец, оставшись у Кожевникова, объявил ему, что он император Петр ---,что слухи о смерти его были ложны, что он при помощи караульного офицера, ушел в Киев, где скрывался около год” (II,15).

В “Капитанской дочке” имеются цитаты, которые несут такой же смысл, но имеют другую форму.
1) “История…”:

“Сей бродяга был Емельян Пугачев, донской казак и раскольник…, объявил ему, что он император Петр --- …” (II, 15),

В “Капитанской дочке”:

«Убежавший из-под караула донской казак и раскольник Емельян Пугачев, учиняя непростительную дерзость принятием на себя имени покойного императора Петра” (VI, 314).

Мы видим, что в “Истории…” донской “казак и раскольник” является уточнением, но, как мы заметили, это уточнение стоит в “Истории…” после имени Емельяна Пугачева, а в “Капитанской дочке” перед ним, и поэтому одинаковая часть двух этих предложений звучит по разному. Когда уточнение стоит после уточняемого слова, его отделяют запятой, соответственно при чтении образуется пауза, которая делает цитату из ”Истории…” прерывистой, а цитату из “Капитанской дочки”, в которой нет пауз, плавной и благозвучной. Оборот “принятием на себя имени покойного…” говорит нам об использовании высокого стиля в написании, что является одним из художественных приёмов автора.

Вторая же часть цитат, в которой идет речь о принятии имени Петра, отличается значительной приукраской во втором случае. Когда в “Истории...” идет простое изложение фактов, ”что он император Петр --- ”, текст “Капитанской дочки» является повествованием, в котором очень много длинных и высоких определений, имеющих исключительно украшательский характер: “Учиня непростительную дерзость принятием на себя имени покойного императора Петра”. Несомненно, Пушкин использовал такой оборот, чтобы выразить свое резко-отрицательное отношение к поступку самозванца.
Здесь уместно будет вспомнить стихотворение А.С.Пушкина «Друзьям», написанное ранее, в 1828 году:

Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.
(Собр. соч. в 3-х т., М., «Худ. лит-ра»,с. 414).

Как же выглядел Пугачев внешне? Как ни странно, но в “Истории…” встречается довольно краткое описание внешности бунтовщика. Люди, описывающие его, упоминают лишь бороду, рост и телосложение. Из этого можно сделать вывод, что он не обладал особыми отличительными чертами, выделяющими его из казачьей среды. Возможно, сам он понимал это, стремился разными способами выделиться из ему подобных. Вот его словесный портрет,использованный автором в «Истории…»:

“Незнакомец был росту среднего, широкоплеч и худощав” (I, 15), а в “Капитанской дочке”:

“он был лет сорока, росту среднего худощав и широкоплеч” (II, 289)

Эти цитаты идентичны по смыслу, но отличаются порядком слов “худощав” и “широкоплеч”. На первый взгляд, между ними нет разницы, но, сравнивая звучание последних предложений, можно заметить, что благодаря перестановке слов, второе - мягче на слух, чем первое: длинное и сложное в произношении слово ”широкоплеч” стоит перед более коротким и простым “худощав”, то при чтении, дойдя до него, невольно получается замедление речи, в то время как во второй цитате замедление выпадает на последнее слово, и происходит характерное понижение интонации.
Также отличительной чертой была его борода. Вот как ее описывает автор в “Капитанской дочке”:

“В черной бороде его показывалась проседь” (II,289),

А в “Истории…” –

“Черная борода его начинала седеть” (II, 15).

Художественный текст предполагает не столько точную передачу внешности героя, сколько то впечатление, которое он производит, в данном случае, на Петра Гринёва, автор пользуется приемом замены словосочетания «начинала седеть», возможном в длящемся историческом изложении, на «показывалась проседь» с целью передать впечатление, произведённое Пугачёвым на бросившего на него беглый взгляд Петра. Так простое изложение фактов превращается в художественный образ.

Также встречается нам описание того, во что был одет Пугачев в его первую встречу с Гриневым.

“История…”:“Он был в верблюжьем армяке…” (II, 15),

“Капитанская дочка”: “на нем оборванный армяк и татарские шаровары…” (II, 289).

Теперь мы можем сказать, почему в главе “Вожатый” Пугачёв произвёл на Гринёва впечатление бродяги: армяк – «оборванный», шаровары, скорее всего, чужие. Вот второе описание костюма Пугачева-«императора» из “Капитанской дочки”:

“На нем красный казацкий кафтан, обшитый галунами. Высокая соболья шапка, с золотыми кистями была надвинута на его сверкающие глаза” (VI, 324).

Использование данной контекстной антитезы – один из эффектнейших приёмов, используемых Пушкиным.

После “провозглашения” Пугачева императором Петром и после дачи им обещаний бороться за казаков и обиженных правительством, бунтовщики стали стекаться к нему, приумножая его шайку “с часа на час”. Как только Пугачев почувствовал силу, он тут же двинулся на Яицкий городок. Его целью было освобождение ранее бунтовавших казаков, которые несомненно отблагодарили бы самозванца своим беспрекословным подчинением. Освобождение началось с пролития крови.
Подтверждение этому имеется и в “Капитанской дочке”, в письме капитану Миронову от генерала:

“…Емельян Пугачев…собрал злодейскую шайку, произвел возмущение в Яицких селениях…” (VI, 289).

Имя этого человека ассоциируется с большим количеством смертей. В “Капитанской дочке” Гриневу снится страшный сон, в котором был Пугачев, а с ним и наполненная трупами комната, и кровавые лужи… Вот, что об этом говорит Пушкин устами своего героя:

”Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть, и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни” (II, 288);

А вот, что пишет он в “Истории…”, в примечании к главе третьей:

”Пугачев на хуторе Шелудякова косил сено. В Уральске жива еще старая казачка, носившая черевики его работы. Однажды, нанявшись накопать гряды в огороде, вырыл он четыре могилы. Сие обстоятельство истолковано было после, как предзнаменование его участи” (98).

Во время пугачевского восстания было убито много людей, “бунтовщик” часто одерживал победу. В “Капитанской дочке” Пушкин отмечает, с какой смелостью и храбростью отстаивал капитан Миронов свою крепость, но и она была взята. Вот как погиб комендант Белгородской крепости Миронов:

“”Который комендант-” – спросил самозванец. Наш урядник выступил из толпы и указал на Ивана Кузьмича. Пугачев грозно взглянул на старика и сказал ему: ”Как ты смел противиться мне, своему государю-” Комендант, изнемогая от раны, собрал последние силы и отвечал твердым голосом: “Ты мне не государь, ты вор и самозванец, слышь ты!” Пугачев мрачно нахмурился и махнул белым платком. Несколько подхватили старого капитана и потащили к виселице…. и через минуту увидел я бедного Ивана Кузьмича вздернутого на воздух” (VII,324).

Каждый покоренный город встречал Пугачева колокольным звоном. В обоих произведениях имеется упоминание об этом.
«История…”:

”начали звонить в колокола…” (II, 20),

“Капитанская дочка”:

“Колокольный звон утих; настала мертвая тишина” (VII, 325).

Сравнивая эти цитаты, можно увидеть, что для “Капитанской дочки” автор выбрал словосочетания, создающие напряжённую атмосферу ожидания: «Звон утих», «настала» не просто тишина, а «мёртвая тишина». Из истории известно, что таким образом встречали государей, а из того, что так встречали и Пугачева, можем сделать вывод, что народ оказывал свое почтение именно “царю”, наивно веря самозванцу.

В 18-ом веке весь русский народ, начиная с высших сословий и заканчивая низшими, был глубоко верующим. Вера занимала почетное место в их сердцах. Ни одно важное событие не обходилось без посещения церкви: рождение ребенка, крестины, свадьба, начало какого-либо нового проекта, смерть… Даже при рождении ребенка в самой бедной семье находились способы крестить его. Зная о таком отношении народа к вере, Пугачев мог использовать это в своих целях. Он прекрасно понимал, что если ему один раз удастся заставить человека присягнуть на веру, то под страхом божьей кары он будет признавать царем только его.
“История…”:

“Поп ожидал Пугачева с крестом и со святыми иконами” (II, 20).

“Капитанская дочка”:

“Отец Герасим, бледный и дрожащий, стоял у крыльца, с крестом в руках, и, казалось, молча умолял его за предстоящие жертвы” (VII, 325).

После нескольких часов присяги, Пугачев ”объявил отцу Герасиму, что будет обедать у него”(VII, 326).

Действительно, Пугачев любил после утомительной присяги хорошенько подкрепиться. В “Истории...” имеется упоминание о том, как самозванец со своими сообщниками после расправы над главнокомандующим Илецкого городка устроили в свою честь пир:

”Пугачев повесил атамана, три дня праздновал победу и, взяв с собою всех Илецких казаков и городские пушки, пошел на крепость Рассыпную”(II, 16).

Большая часть населения, присягнувшая Пугачеву, присоединялась к шайке и следовала за ним.
”Капитанская дочка”:

“Пугачев уехал; народ бросился за ним”(VII, 326),

“История…” (после взятия крепости Рассыпной):

”Казаки и тут изменили. Крепость была взята. Комендант, майор Веловский, несколько офицеров и один священник были повешены, а гарнизонная рота и полтораста казаков присоединены к мятежникам”(II,17).

Самое главное, на мой взгляд, различие между историческим источником и литературным произведением заключается в том, что в “Капитанской дочке” автор представляет Пугачева как единственного предводителя восстания, в то время как в “Истории…” мы нашли такой интересный материал:

“Пугачев не был самовластен. Яицкие казаки, зачинщики бунта, управляли действиями прошлеца, не имевшего другого достоинства, кроме некоторых военных познаний и дерзости необыкновенной. Он ничего не предпринимал без их согласия; они же часто действовали без его ведома, а иногда и вопреки его воле. Они оказывали ему наружное почтение, при народе ходили за ним без шапок и били ему челом: но на-едине обходились с ним как с товарищем, и вместе пьянствовали, сидя при нем в шапках и в одних рубахах, и распевая бурлацкие песни”,“В числе главных мятежников отличался Зарубин (он же Чика), с самого начала бунта сподвижник и пестун Пугачева. Он именовался фельдмаршалом, и был первый по самозванце…Отставной артиллерийской капрал пользовался полною доверенностию самозванца. Он вместе с Падуровым заведывал письменными делами у безграмотного Пугачева, и вел строгой порядок и повиновение в шайках бунтовщиков…Разбойник Хлопуша из-под кнута клейменый рукою палача, с ноздрями, вырванными до хрящей, был один из любимцев Пугачева. Стыдясь своего безобразия он носил на лице сетку, или закрывался рукавом, как будто защищаясь от мороза. Вот какие люди колебали государством!” (III, 28).

Эти же яицкие казаки очень ревностно относились к любимчикам самозванца. Так например, в начале бунта Пугачев приблизил к себе сержанта Кармицкого, которого взял в писари. Казаки же, при взятии очередной крепости, утопили его, а на вопрос Пугачева о нем, сказали, что он просто сбежал. Еще один пример: после взятия крепости Нижне-Озерской был повешен майор Харлов, его молодая вдова понравилась бандиту, и он взял ее к себе. Он привязался к ней, выполнял ее желания. Она встревожила ревнивых злодеев, и Пугачев был вынужден отдать Харлову и ее брата им на растерзание. Они были расстреляны.

Неудивительно, что Пушкин упоминает о сообщниках Пугачева в “Капитанской дочке”. В главе “Мятежная слобода” он делает акцент на том, что его сообщники не желают оставлять Пугачева наедине с Гриневым, предполагая дружеские отношения между ними.

“Говори смело при них, – сказал мне Пугачев, - от них я ничего не таю”(ХI, 347).

Таким образом, исторические материалы позволяют сделать вывод о том, что, в действительности, Пугачев не был самовластен в известной степени, в то время Пугачев - литературный герой представляется нам властным и независимым.

В окружении Пугачева было принято присваивать отличившимся разбойникам имена элиты Екатерининского времени. В “Истории…” Чика назывался фельдмаршалом, а вот какое упоминание об этом встречается на страницах “Капитанской дочки”:

“Фельдмаршал мой, кажется, говорит дело”, “Слушай, фельдмаршал”, и вот как во второй раз он обращается к поссорившимся Белобородову и Хлопуше: “Господа генералы” – провозгласил важно Пугачев. - “Полно вам ссориться”(VI, 350).

Но Пугачев присваивал “звания” не только разбойникам. Вот какой материал имеется в примечании к главе 3 “Истории…”:

“Кажется, Пугачев и его сообщники не полагали важности в этой пародии. Они в шутку называли также Бердскую слободу – Москвою, деревню Каргале – Петербургом, а Сакмарской городок – Киевом”(102).

Нам известно, что Пугачев шел со своей шайкой со стороны Киргиз-кайсацких земель, учиняя грабежи и насилие. Оренбургская крепость была последней в цепи сакмарской линии, и у нее было больше времени подготовиться к нападению разбойников. Эта крепость была сильнее и больше других. Она была форпостом государства в противостоянии с мятежниками, поэтому Пугачеву было так важно покорить ее. Все события, описываемые в “Капитанской дочке”, происходят во время осады Оренбурга. В это время Пугачев расположился в Бердской слободе. Вот как описывает это “История…”:

“Осенняя стужа настала ранее обыкновенного. С 14 октября начались уже морозы; 16-го выпал снег. 18-го Пугачев, зажегши свой лагерь, со всеми тяжестями пошел обратно от Яика к Сакмаре и расположился под Бердскою слободою, близ летней сакмарской лороги, в семи верстах от Оренбурга. Оттоле разъезды его не переставали тревожить город, нападать на фуражиров и держать гарнизон во всегдашнем опасении”(III, 25).

Бердская слобода находилась на реке Сакмаре. Она была обнесена оплотами и рогатками, по углам были батареи. Дворов в ней было до двухсот. Обосновавшись здесь, Пугачев превратил ее в место убийств и распутства. Почти все время, пока длилась осада Оренбурга, бандиты находились на ее территории. Поэтому неудивительно, что о ней много говорится и в “Истории…”, и в “Капитанской дочке”, а в последней целая глава названа в ее честь. Эта мятежная слобода явилась местом встречи Пугачева и Гринева.
Видя, что Оренбург силен, Пугачев решил взять его измором. О том, что Оренбург находился в тяжелом положении, можно прочесть не только в “Истории…”:

“Положение Оренбурга становилось ужасным. У жителей отобрали муку и крупу, и стали им производить ежедневную раздачу. Лошадей давно уже кормили хворостом” (IV, 37),

Но и в “Капитанской дочке”:

“Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод и мор, что там едят мертвечину…”(ХI, 349).

Возможно, удача и продолжала бы сопутствовать самозванцу, если бы усмирение мятежников не было поручено А.И.Бибикову. Генерал-аншеф Бибиков, благодаря своему военному опыту и знанию этого дела, смог освободить вымирающий Оренбург. Под его началом служили генерал Фрейман, майор Харин, генерал-майор Мансуров, князь Голицин, подполковник Гринев… Подполковник Гринев и Петр Гринев, герой повести “Капитанская дочка”, – это не одно и тоже лицо. В пропущенной главе из “Капитанской дочки”, повествующей о приключениях нашего главного героя, заменены имена. Имя Гринева на имя Буланина, а имя Зурина на имя Гринева. Эта глава не включена в окончательную редакцию “Капитанской дочки” и сохранена в черновой рукописи под названием “Пропущенная глава”. Эта глава отличается по манере написания от остальных, а также она больше похожа не на повествование, а на чистое изложение фактов. Сначала А.С.Пушкин хотел включить ее в роман, но затем передумал, так как могла бы произойти путаница в головах читателей, да и просто весь роман превратился бы во вторую “Историю…”.
После ряда поражений Пугачев, преследуемый Михельсоном и Хариным, был вынужден бежать за Волгу, где его приход привел народ в смятение. Вот цитаты, повествующие об этом:
“История…”:

“Вся западная сторона Волги восстала и передалась самозванцу” (VIII, 68),

“Капитанская дочка”:

“Мы приближались к берегам Волги; полк наш вступил в деревню** и остановился в ней ночевать. Староста объявил мне, что на той стороне все деревни взбунтовались, шайки Пугачевские бродят везде”(“Пропущенная глава”, 375).

Но, несмотря на временную удачу, дела Пугачева шли все хуже и хуже. Преследуемый войсками, самозванец был ранен, многие были взяты в плен, бандиты стали думать о выдаче Пугачева правительству. О главном поражении Пугачева в “Капитанской дочке” говорится очень кратко:

”Пугачев бежал, преследуемый Иваном Ивановичем Михельсоном. Вскоре узнали мы о совершенном его разбитии”(ХIII, 364).

В “Истории…” об этом же пишется много и подробно:

“Пугачев стоял на высоте, между двумя дорогами. Михельсон ночью обошел его, и стал противу мятежников. Утром Пугачев опять увидел своего грозного гонителя… Сражение продолжалось недолго. Несколько пушечных выстрелов расстроили мятежников. Михельсон на них ударил. Они бежали, брося пушки и весь обоз… Сие поражение было последним и решительным”(VIII,75).

Но Пугачев схвачен не был:

”Пугачев хотел итти к Каспийскому морю, надеясь как-нибудь пробраться в киргиз-кайсацкие степи ”(VIII, 76.

Казаки же решили сдать своего вождя правительству. Вот как это описывается в “Итории…”:

“Пугачев сидел один в задумчивости. Оружие его висело в стороне. Услыша вошедших казаков, он поднял голову и спросил, чего им надобно- Они стали говорить о своем отчаянном положении, и между тем, тихо подвигаясь, старались загородить его от висевшего оружия. Пугачев начал опять уговаривать итти к Гурьеву городку. Казаки отвечали, что они долго ездили за ним и что уже ему пора ехать за ними”(VIII, 76).

Так они предали своего соратника. Связав его, они отправились в Яицкий городок, где по приезду, под присмотром Суворова переправили в Москву.
Так же скупо и сдержанно описана в “Капитанской дочке” автором казнь Пугачева. Не сказано ни слова ни о раскаянии бунтовщика, ни о его четвертовании. О том, что было на самом деле, говорится только в “Истории…”.

“Сани остановились против крыльца лобного места. Пугачев и любимец его Перфильев, в препровождении духовника и двух чиновников, едва взошли на эшафот, раздалось повелительное слово: на караул, и один из чиновников начал читать манифест. При произнесении чтецом имени и прозвища главного злодея, так же и станицы, где он родился, обер-полицмейстер спрашивал его громко: ты ли донской казак, Емелька Пугачев- Он столь же громко ответствовал: так, государь, я донской казак, Зимовецкой станицы, Емелька Пугачев. Потом, во все продолжение манифеста, он, глядя на собор, часто крестился…По прочтении манифеста, духовник сказал им несколько слов, благословил их и пошел с эшафота. Читавший манифест последовал за ним. Тогда Пугачев, сделав с крестным знамением несколько земных поклонов, обратился к соборам, потом с уторопленным видом стал прощаться с народом; кланялся во все стороны, говоря прерывающимся голосом: прости, народ православный; отпусти, в чем я согрубил пред тобою…прости, народ православный! При сем слове экзекутор дал знак: палачи бросились раздевать его; сорвали белый бараний тулуп; стали раздирать рукова шелкого малинового полукафтанья. Тогда он сплеснул руками, повалился навзничь, и в миг окровавленная голова уже висела в воздухе…
Палач имел тайное повеление сократить мучения преступников. У трупа отрезали руки и ноги, палачи разнесли их по четырем углам эшафота, голову показали уже потом и воткнули на высокий кол”(VIII, 79).

“Так кончился мятеж, начатый горстию непослушных казаков, усилившийся по непростительному нерадению начальства, и поколебавший государство от Сибири до Москвы, и от Кубани до Муромских лесов. Совершенное спокойствие долго еще не водворялось. Панин и Суворов целый год оставались в усмиренных губерниях, утверждая в них ослабленное правление, возобновляя города и крепости, и искореняя последние отрасли пресеченного бунта. В конце 1775 года обнародовано было общее прощение, и повелено все дело предать вечному забвению. Екатерина, желая истребить воспоминание об ужасной эпохе, уничтожила древнее название реки, коей берега были первыми свидетелями возмущений. Яицкие казаки переименованы были в Уральские, а городок их назвался сим же именем. Но имя страшного бунтовщика гремит еще в краях, где он свирепствовал. Народ живо помнит кровавую пору, которую – так выразительно – прозвал он пугачевщиной ” (VIII,80).

Так заканчивает Александр Сергеевич Пушкин свою “Историю Пугачевского бунта”.

Заключение.

После изучения этого материала, становится понятно, что Пушкин не занимал позиции ни одной из сторон. Увидев раскол общества на две противопоставленные силы, он понял, что причина подобного раскола лежит не в чьей-либо злой воле, не в низких нравственных свойствах той или иной стороны, а в глубоких социальных процессах, не зависящих от воли или намерений людей. Поэтому Пушкину глубоко чужд односторонне-дидактический подход к истории. Он в борющихся сторонах видит не представителей порядка и анархии, не борцов за «естественное» договорное общество и нарушителей исконных прав человека. Он видит, что у каждой стороны своя, исторически и социально обоснованная «правда», которая исключает для нее возможность понять резоны противоположного лагеря. Более того, и у дворян, и у крестьян есть своя концепция законной власти и свои носители этой власти, которых каждая сторона с одинаковыми основаниями считает законными.
Пушкин ясно видит, что, хотя «крестьянский царь» заимствует внешние признаки власти у дворянской государственности, содержание ее - иное. Крестьянская власть патриархальнее, прямее связана с управляемой массой, лишена чиновников и окрашена в тона семейного демократизма.
Осознание того, что социальное примирение сторон исключено, что в трагической борьбе обе стороны имеют свою классовую правду, по-новому раскрыло Пушкину уже давно волновавший его вопрос о жестокости как неизбежном спутнике общественной борьбы.
“Капитанская дочка” - одно из наиболее совершенных и глубоких созданий Пушкина - неоднократно была предметом исследовательского внимания.
К моменту ее создания позиция Пушкина изменилась: мысль о жестокости крестьян заменилась представлением о роковом и неизбежном ожесточении обеих враждующих сторон. Он начал тщательно фиксировать кровавые расправы, учиненные сторонниками правительства. В “Замечаниях о бунте” он приводил очень много примеров, говоривших не в пользу последних.
Пушкин столкнулся с поразившим его явлением: крайняя жестокость обеих враждующих сторон проистекала часто не от кровожадности тех или иных лиц, а от столкновения непримиримых социальных концепций.

Для Пушкина в “Капитанской дочке” правильный путь состоит не в том, чтобы из одного лагеря современности перейти в другой, а в том, чтобы подняться над «жестоким веком», сохранив в себе гуманность, человеческое достоинство и уважение к живой жизни других людей. В этом для него - подлинный путь к народу.

Литература

1.Пушкин “Полное собрание сочинений” том 8-9, 16. М., Воскресение, 1995
2. Ю.М.Лотман “Пушкин”, С.-Петербург, СПб,1997
3. А.С. Пушкин, собр. соч. в з-х томах, М., «Худ. лит-ра»,1985.
4. П.В Анненков. Материалы для биографии Пушкина. М. 1984.
5. БСЭ, М.,2000.
6. Ю.Г. Осман. «От «Капитанской дочки» А.С. Пушкина до «Записок охотника» И.С. Тургенева».
7. Г.А. Гуковский. «Пушкин и проблема реалистического стиля».

Как есть.
С днём рождения, Александр Сергеевич!

Реферат

Тема: «А. С. Пушкин в работе над «Историей Пугачёва»

Выполнила:
Павлова Юлия Алексеевна,
ученица 9 класса
МОУ Бортсурманской СОШ

Руководитель:
Кичеева Елена Владимировна,
учитель русского языка и литературы
МОУ Бортсурманской СОШ

с. Бортсурманы
2013 г

Введение
1. Предпосылки обращения Пушкина к теме пугачёвского бунта
2. Работа Пушкина над исследованием пугачёвского восстания
2.1 Архивы
2.2. Путешествие по маршруту бунта
3. Общая оценка Пушкина как историка-исследователя
Заключение
Библиография
Приложения

Введение

Актуальность темы исследования

Тема реферата «А.С. Пушкин как исследователь в работе над «Историей пугачёвского бунта» актуальна, прежде всего, тем, что творчество Александра Сергеевича Пушкина ассоциируется в современном неспокойном обществе у широких масс исключительно с его литературной деятельностью; а, надо сказать, что его творчество было намного шире и глубже. Мало кто знает о том, что А.С. Пушкин в последние, самые трудные в жизни и творчестве годы успел проявить себя в качестве незаурядного историка-исследователя. О том, как происходило становление великого поэта и писателя в новом качестве; какой именно вклад он внёс в историческую науку; как Пушкиным осуществлялась исследовательская работа на примере одного из его исторических трудов – «Истории пугачёвского бунта» – повествует данная работа.

1. Предпосылки обращения Пушкина к теме пугачёвского бунта
Жизнь и творчество Александра Сергеевича Пушкина совпали с переломным периодом российской и мировой истории. Конец XVIII – первая половина XIX в. были заполнены, по словам Л.В. Черепнина, «острой классовой и политической борьбой, в ходе которой менялись социальный строй и международные отношения в Европе».

В России же на этот период приходится постепенный упадок феодально-крепостнического строя. В 70-е гг. XVIII в. Российская империя подверглась такому грозному потрясению, как Крестьянская война под предводительством Е. Пугачёва. На конецXVIII столетия приходилась деятельность русского революционера А.Н. Радищева, выступившего с призывом к ликвидации самодержавия и крепостного строя.

Отечественная война 1812 г. способствовала росту национального самосознания, расколу общества на различные политические группировки. Революционно-настроенные представители одной из них – декабристы – организовали восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. против действующей власти.

Таким образом, тема истории пугачёвского бунта была подсказана Пушкину современными ему условиями российской действительности.

На первую половину XIX в. пришлось огромное количество стихийных выступлений крестьянства и военных поселенцев. Особенно они участились в 30-е гг., достигая, по выражению А.И. Чхеидзе , «местами таких размеров, что в правительственных кругах и в широких кругах дворянского общества возникали опасения «новой пугачёвщины».

В 1830 г. в России вспыхнула и быстро распространилась на территории империи эпидемия холеры (вплоть до Петербурга). Правительство оказалось практически беспомощным в борьбе со страшной эпидемией: карантины, введённые им, организовывались настолько неумело, что они не могли препятствовать распространению эпидемии. Карантины препятствовали также и нормальному проведению торговых операций, что, в свою очередь, затрудняло своевременную доставку продовольствия и, соответственно, вызывало голод.

В 1831 г. в городе Старая Русса (неподалёку от Петербурга) вспыхнуло восстание военных поселенцев, которое стремительно распространилось на соседние губернии. Последствием данных волнений стала отставка Аракчеева. Восстание перекинулось на

новгородские поселения. Бунтовщиков поддержали дивизии гренадёров. Петербург находился под угрозой, так как восставшие в любой момент могли двинуться на столицу.

Пушкин внимательно следил за текущими событиями. В августе 1831 г. он в письме своему приятелю П.А. Вяземскому сообщал следующее: «… ты, верно, слышал о возмущениях Новгородских и Старой Руси. Ужасы. Более ста человек генералов, полковников и офицеров перерезаны в новгородских поселениях со всеми утончениями злобы… 15 лекарей убито; спасся один при помощи больных, лежащих в лазарете; убив всех своих начальников, бунтовщики выбрали себе других – из инженеров и коммуникационных… Но бунт Старо-Русский ещё не прекращён. Военные чиновники не смеют ещё показаться на улице. Там четверили одного генерала, зарывали живых и проч. Действовали мужики, которым полки выдали своих начальников. – Плохо, Ваше сиятельство. Когда в глазах такие трагедии, некогда думать о собачьей комедии нашей литературы».

Данный мятеж был с большим трудом подавлен, правительство превзошло восставших в жестокости и изуверстве.

Тема простого народа была неразрывно связана с крестьянскими бунтами, она же и стала одной из важнейших тем, исследованных Пушкиным как историком. По мнению А.И. Чхеидзе, мысль о роли народа в борьбе с крепостническим строем возникла ещё в 20-е гг., теперь же она углублялась и подвела Пушкина к постановке вопроса о крестьянском восстании как одной из форм борьбы с «создавшимися невыносимо тяжёлыми условиями».

Вольнолюбивый дух, которым проникнуто всё творчество Пушкина и, в частности, его исторические труды, выразился не только в критике деспотизма, но и, по мнению Л.В. Черепнина, нашёл своё проявление в том, что «писатель посвятил своё творчество героям, о которых дворянские историки предпочитали умалчивать… а именно предводителям крестьянских войн – Степану Разину, Емельяну Пугачёву».

Уроки истории подвели Пушкина к следующему выводу: необходимо покончить с вековой русской болезнью – крепостным правом. Пушкин так писал об этом: «Одно только страшное потрясение могло бы уничтожить в России закоренелое рабство; нынче же политическая наша свобода неразлучна с освобождением крестьян, желание лучшего соединяет все состояния противу общего зла, и твёрдое, мирное единодушие может скоро поставить нас наряду с просвещёнными народами Европы».

История как наука и история как искусство были в определенной степени близки Пушкину, но неравномерно. «Я думал некогда написать исторический роман, относящийся ко временам Пугачёва, – писал Пушкин А.Х. Бенкендорфу, но нашед множество материалов, я оставил вымысел и написал Историю Пугачёвщины». Таким образом, тему пугачёвского бунта он разработал в плане исторического романа («Капитанская дочка») и в плане исследования («История пугачёвского бунта»).

Одним из важнейших вопросов, волновавших Пушкина как историка и публициста, был вопрос о «русском крестьянстве и его борьбе с создавшимися невыносимо тяжёлыми условиями». На историческом материале крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачёва Пушкин попытался «раскрыть социальный смысл современных крестьянских «бунтов».

В центре внимания поэта-историка в 1833 – 1834 гг. находилась Крестьянская война под предводительством Емельяна Ивановича Пугачёва.

«Пугачёвская тема» появилась в творчестве Пушкина в начале 1833 года. Он заканчивал писать вторую часть своей повести «Дубровский» – произведения, главный герой которого, Владимир Андреевич Дубровский, возглавил шайку разбойников, состоявших из подвластных ему крестьян и грабивших помещиков, и в это время в руки Пушкину попали материалы о дворянине-пугачёвце офицере Шванвиче. Александр Сергеевич оставил «Дубровского» и решил обратиться к данному новому персонажу.

Великий писатель задумал план нового романа – будущей «Капитанской дочки», – который был датирован 31 января 1833 г. Но ему было ясно и следующее: для того, чтобы создать наиболее яркое художественное изображение крестьянской войны, необходимо внимательно изучить данную тему. С этого и началось изучение Пушкиным материалов по истории пугачёвского восстания, которое привело в итоге к созданию в конце 1833 г. исторического труда о нём.

Надо заметить, что работа Пушкина над «Историей пугачёвского бунта» осложнялась тем, что пугачёвское восстание было эпизодом не такого уж и далёкого прошлого. Таким образом, Пушкину крайне сложно было совсем отказаться от оценки событий Крестьянской войны 1773 – 1775 гг. По мнению Г. Блока , «известная цель» данной работы у правительства была одна, у Пушкина – другая. Сложность в процессе исследования данной проблемы для великого писателя состояла и в том, что в числе персонажей его «Истории…» оказались как Екатерина II, родная бабка Николая I, так и люди, дети и внуки которых часто пересекались с Пушкиным в высшем свете. Приходилось также разрешать свои задачи (научные, публицистические и художественные) с оглядкой на цензуру, личные отношения.

Следует сказать несколько слов и о том, как отнёсся к «Истории пугачёвского бунта» Николай I, будучи личным цензором труда А.С. Пушкина. Император внимательно прочитал основной текст, сделал ряд замечаний и разрешил её к печати, так как, скорее всего, рассматривал данный труд поэта как «своеобразную крестьянскую «записку» по крестьянскому вопросу», которая не противоречила мыслям, внушённым недавними восстаниями военных поселений и дальнейшим видам правительства на этот вопрос.

Вышедшая в свет «История пугачёвского бунта» не пользовалась широким успехом, более того, вызвала яростную критику со стороны официальных кругов. «В публике очень бранят моего Пугачёва , а что хуже – не покупают. Уваров большой подлец. Он кричит о моей книге, как о возмутительном сочинении», – писал Пушкин в своём дневнике.

Александр Сергеевич не мог отказаться от оценки пугачёвского восстания, ему удалось сделать новые, весьма оригинальные выводы о характере Крестьянской войны 1773 – 1775 гг. Под влиянием французских историков А.С. Пушкин рассматривал в «Истории пугачёвского бунта» классовую борьбу как один из ключевых факторов, влиявших на историю. Так что, безусловно, данное историческое исследование носило очень важное, прежде всего, политическое значение. «История пугачёвского бунта» прошла цензуру царя, но, тем не менее, вызвала шквал критики со стороны проправительственно-настроенных кругов дворянства и не имела широкого успеха у публики при жизни Пушкина и после его смерти .

2. Работа Пушкина над исследованием пугачёвского восстания

«История Пугачёва» – единственное законченное и изданное научное исследование А.С. Пушкина на историческую тему. Интересна история названия этого труда: «История Пугачёва» при издании по распоряжению цензора книги Николая I была переименована в «Историю пугачёвского бунта».

2.1 Архивы

«История пугачёвского бунта» была основана на изучении русской и иностранной литературы, документальных источников, мемуаров и фольклора.

В 1831 г. А.С. Пушкин был зачислен в Коллегию иностранных дел, что открывало великому русскому писателю доступ к архивам, в то время чрезвычайно затруднённый.

В январе 1832 г. Пушкину было поручено заняться исследованием истории Петра I, для чего ему и были открыты архивы. Впоследствии писатель использовал эту возможность для составления истории пугачёвского восстания. Однако работа Пушкина с архивными документами осложнялась препятствиями со стороны чиновников в выдаче документов, нужных ему для написания труда.

9 февраля 1833 г. А.С. Пушкин обратился к военному министру А.И.Чернышёву со следующей просьбой: для работы над историей «графа Суворова» писателю были нужны следственное дело о Пугачёве и ряд других документов, относящихся к А.В. Суворову. 8 марта Чернышёв прислал Пушкину полученные из Москвы материалы, относящиеся к Суворову, но при этом сообщил, что «следственного дела о Пугачёве в архиве том не находится». В тот же день Пушкин просит военного министра прислать ему дополнительно «донесения генерала-аншефа Бибикова в Военную коллегию, и рапорты Бибикова в Военную коллегию, и рапорты князя Голицына, Михельсона и самого Суворова (с января 1774 по конец того же года)».

Очевидно, что писатель истребовал из архива именно те материалы, которые нужны были ему при исследовании пугачёвского восстания.

В Петербургском отделении Общего архива Главного штаба Военного министерства хранились два фолианта, содержавшие бумаги о раннем этапе восстания Пугачёва – документы Секретной экспедиции Военной коллегии, содержащие рапорты губернаторов И.А. Рейнсдорпа и Я.Л. фон Брандта о начальных успехах Пугачёва и о дальнейшем распространении восстания, рапорты о наступлении войск в глубь повстанческого края и о первых столкновениях с пугачёвцами – и которые были получены Пушкиным в феврале 1833 г. при письме военного министра графа А.И. Чернышёва, отчасти отражены в его «архивных тетрадях», II – IV главах «Истории Пугачёва» и частично опубликованы в приложениях к ним.

В Московском отделении Общего архива Главного штаба Военного министерства хранились материалы по руководству военными операциями против повстанцев за ноябрь 1773 – декабрь 1774 г. Они были получены Пушкиным из Московского отделения Общего архива Главного штаба Военного министерства при письме Чернышёва от 29 марта 1833 г. Из данных материалов Пушкин сделал многочисленные выписки, некоторые документы скопировал и широко использовалсобранные источники вIV – VIII главах «Истории Пугачёва», в примечаниях и приложениях к ней.

В Государственном Московском архиве хранились дознания о жителях Москвы и Московской губернии, разглашавших слухи об успехах Пугачёва и о его манифестах; черновики допросов пугачёвских атаманов, следственные дела многих рядовых участников восстания.

В Московском Главном архиве Министерства иностранных дел хранились документы за 70-е гг. XVIII века, которые характеризовали отклики на события пугачёвского восстания в дипломатической сфере.

25 марта 1833 г. А.С. Пушкин начал писать «Историю Пугачёва», судя по тому, как эта дата значится на первоначальном (черновом) наброске первой главы.

С первых дней работы над «Историей Пугачёва», параллельно с изучением литературы и архивных источников, Пушкин разыскивал в Петербурге людей, помнивших события пугачёвского движения, записывал их воспоминания.

К примеру, в 1833 г. А.С. Пушкин просил И.И. Дмитриева разрешить опубликовать его воспоминания о казни Пугачёва (очевидцем которой он был) вместе с материалами других лиц (письмами Екатерины II, Бибикова). В переписке с К.Ф. Толем, сообщившим Пушкину некоторые сведения об усмирителе восстания Пугачёва Михельсоне, писатель выразил сожаление, что не смог своевременно ими воспользоваться, в то время как они приблизили бы его к истине, которая «сильнее царя».

Используя свои обширные связи и служебное положение, академик Г.Ф. Миллер в 1774 – 1775 гг. собрал отдельный «пугачёвский» портфель 5 . Часть материалов из «пугачёвского» портфеля Миллера в октябре 1835 г. была получена Пушкиным из Москвы.

29 марта А.И. Чернышёв прислал Пушкину 8 книг, содержащих рапорты Бибикова, Голицына, Суворова, но среди них не было рапортов Михельсона. Отсутствие последних военный министр объяснил тем, что их «в делах Военного министерства не имеется».

Таким образом, несмотря на весьма ограниченный доступ к важнейшим архивным материалам, А.С. Пушкину удалось проделать титанический труд, работая над историей Крестьянской войны 1773 – 1775 гг. Ему удалось собрать воедино и исследовать огромный комплекс различного рода исторических источников, которые легли в основу «Истории пугачёвского бунта».

2.2 Путешествие по маршруту бунта

Не удовлетворившись архивными материалами, А.С. Пушкин, уже после написания первой черновой редакции «Истории Пугачёва», пожелал побывать в краях, где происходило пугачёвское восстание, осмотреть места военных действий и, в особенности, увидеть живых свидетелей восстания. 17 августа 1833 г. он получил разрешение от властей и выехал из Петербурга.

Писатель совершил специальную поездку в Нижний Новгород, Казань, Оренбург, Уральск, Берду, чтобы там пополнить свои сведения об обстоятельствах восстания Пугачёва. За четыре месяца он намеревался полностью повторить путь армии бунтовщиков. Он выписал подорожную, чтобы посетить крепости Верхне-Яицкую, Чебаркульскую, а также Авзяно-Петровский и Саткинский заводы.

О некоторых местных преданиях и песнях А.С. Пушкин сделал краткие записи в дорожной записной книжке на почтовых станциях в Васильсурске, Чебоксарах, Бердской слободе, Илецком городке и Симбирске в августе-сентябре 1833 г.

Находясь в Казани 6 и 7 сентября 1833 г., Пушкин встретился с В.П. Бабиным и Л.Ф. Крупенниковым, слушал их рассказы о захвате Казани повстанцами 12 июля 1774 г. «Многими любопытными известиями» об этих событиях снабдил писателя профессор Казанского университета К.Ф. Фукс.

Из Казани Пушкин писал жене: «Здесь я возился со стариками современниками моего героя, объезжал окрестности города, осматривал места сражений, расспрашивал, записывал и очень доволен, что не напрасно посетил эту сторону».

По пути в Оренбург Пушкин проезжал старинные крепости Самарской и Средне-Яицкой дистанций. Здесь он записал рассказы старого казака Папкова, казачки Матрёны, воспоминания местных жителей о захвате Озёрной крепости войсками Пугачёва.

18 сентября 1833 г. Пушкин приехал в Оренбург, а утром следующего дня был в Бердской слободе вместе с В.И. Далем, писателем и этнографом, служившим в то время чиновником особых поручений. «В деревне Берде, – писал Пушкин жене о встрече со старой казачкой Бунтовой, – где Пугачёв простоял 6 месяцев, – … я … нашёл 75-летнюю казачку, которая помнит это время, как мы с тобою помним 1830 год. Я от неё не отставал…».

В Уральске поэт беседовал о Пугачёве, о начале поднятого им восстания и об осаде бывшего Яицкого городка с местными старожилами-казаками – Червяковым, очевидцем осады, и Дмитрием Денисовичем Пьяновым, отец которого, Денис Степанович, в конце 1772 г. в течение недели укрывал у себя Пугачёва. В основном тексте «Истории Пугачёва» Пушкин опирался на свидетельство Пьянова в одной из важнейших оценок Пугачёва как руководителя народного восстания. Писателю показали дом в Яицком городке, принадлежавший родственникам Устиньи Кузнецовой – второй жены Пугачёва. В старой части города, на Кабанковской улице, Пушкин видел каменный дом атамана Толкачёва, у которого останавливался Пугачёв в свои приезды из Оренбурга в Яицкий городок.

Будучи в Уральске, А.С. Пушкин записал рассказы старожилов об отношении казаков к Пугачёву и о заговоре казачьих старшин против него в сентябре 1774 г.

Имена многих пушкинских собеседников не сохранились. Но сохранилось переданное ими отношение к Пугачёву, которое так бережно отразил Пушкин на страницах «Истории…». Он писал об отношении местного населения к Пугачёву следующее:

«Уральские казаки (особливо старые люди) доныне привязаны к памяти Пугачёва. Грех сказать, говорила мне 80-летняя казачка, на него мы не жалуемся, он нам зла не сделал». Отсюда Пушкин сделал вывод, что весь «чёрный народ был за Пугачёва».

В пору работы над «Историей Пугачёва» в руках Пушкина оказались три рукописных списка «Описания шестимесячной осады Оренбурга» П.И. Рычкова 7 , которые стали одним из основных источников исследования.

А.С. Пушкин в 1836 г., вспоминая свою поездку, подчёркивал, что ему пришлось провести большую источниковедческую работу, «поверяя мёртвые документы словами ещё живых, но уже престарелых очевидцев, и вновь поверяя их дряхлеющую память историческою критикою».

1 октября А.С. Пушкин прибыл в село Болдино. Здесь он приступил к переработке первоначального текста. К началу ноября она была закончена.

В декабре 1833 г. А.С. Пушкин представил императору первый том рукописи, который содержал 5 глав «Истории Пугачёва».

29 января 1834 г. Пушкин получил рукопись обратно и передал НиколаюI продолжение, составившее второй том. Дневниковая запись Пушкина от 28 февраля свидетельствует нам следующее об этом событии: «Государь позволил мне печатать Пугачёва; мне возвращена моя рукопись с его замечаниями (очень дельными)». «История пугачёвского бунта» вышла в свет в двух частях (во второй части были помещены в качестве приложений всякого рода исторические документы и материалы).

Труд Пушкина поступил в печать в начале июля и вышел в свет в конце декабря 1834 года .

3. Общая оценка Пушкина как историка-исследователя

Для того чтобы понять, что представлял собой А.С. Пушкин как историк, в чём его заслуга как исследователя, нужно обратиться к общей характеристике его как историка.

Александр Сергеевич Пушкин проявлял глубокую осведомлённость в области социальных и исторических наук, историографии. Он внимательно изучал исторические труды как отечественных авторов (Феофана Прокоповича 9 , Татищева 10 , Голикова 11 , Болтина 12 , Щербатова 13 , Карамзина 14 , Полевого 15 , Погодина 16 , Каченовского 17 ), так и зарубежных (Тацита 18 , Вольтера 19 , Гизо 20 , Минье 21 , Тьера 22 ).

Насколько внимательно относился к истории Александр Сергеевич Пушкин? На это сам он отвечал следующим образом: «Уважение к минувшему… вот черта, отличающая образованность от дикости».

Почему Пушкин так внимательно изучал русскую историю? Он считал, что она полна захватывающего интереса и свидетельствует о величии русского народа; в полемике со своим другом П.Я. Чаадаевым он оспаривал выдвинутый последним тезис о «нашей исторической ничтожности».

Пушкин подходил к прошлому своего отечества не как простой собиратель фактов, а как художник и поэт. Он стремился не только отметить важнейшие события и уловить причинно-следственные связи между ними, но и понять их драматизм, ощутить биение

пульса народной жизни, схватить всё многообразие красок, отразивших изменчивые судьбы страны и народа на протяжении веков.

В исторических работах Пушкина были воплощены две основные идеи:

— первая из них заключается в том, что складывающаяся русская нация находит, по его мнению, своё единство в едином государстве, образующемся в сложных исторических условиях;

— вторая – в том, что эта нация получает всемирно-историческое значение.

По словам Л.В. Черепнина, обе названные идеи раскрываются в трудах Пушкина в образах отдельных политических деятелей, «потому, что перед нами не просто обобщение учёного, не синтетическое построение исследователя, а произведение писателя, для которого идеи воплощаются в человеческих характерах».

Очень сильный воспитательный мотив прослеживается в творчестве великого писателя. «Гордиться славою своих предков, – указывал писатель, – не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».История своего народа, по мысли А.С. Пушкина, должна была явиться школой подлинно благородного патриотизма.

Писатель считал, что воспроизведение правды требует не только глубокого изучения эпохи во всех её проявлениях, но и умения разглядеть главное, понимания специфики минувших времён, то есть чувства подлинного историзма.

Пушкин, будучи серьезным исследователем, прекрасно понимал, что залогом успеха исторических изысканий является кропотливое изучение источников.Как мы уже убедились, А.С. Пушкин был историком-тружеником. Сохранился ряд его черновых записей по истории, в которых он стремился отдать себе отчёт в значении исторических терминов, в природе социальных явлений, характере государственных учреждений.

Находясь на завершающем этапе работы над «Историей пугачёвского бунта», великий писатель особенно строго оценивал каждый отдельный источник, решая вопрос о возможности его использования в тексте «Истории…», в примечаниях и приложениях к ней. А.С. Пушкин старался не перегружать изложение мелкими историческими фактами и деталями.

Автор «Истории пугачёвского бунта» стремился к разумному соотношению между документами, хрониками, мемуарами, живыми преданиями очевидцев. При этом он отдавал предпочтение наиболее достоверным документам, стремясь в максимально сжатом повествовании создать цельную картину пугачёвского восстания.

А.С. Пушкин предпочитал вводить документы в «Историю пугачёвского бунта» в собственной, авторской, переработке, подвергая их текст идейной, смысловой, языковой и стилистической отделке. Он руководствовался задачами научной достоверности и художественной выразительности своего повествования при сохранении характерных и колоритных особенностей языка и стиля того времени.

Посылая экземпляр своей книги о Пугачёве В.Д. Вольховскому, А.С. Пушкин рассказал последнему, какие трудности пришлось ему преодолеть при работе с источниками: «Я старался… – писал поэт, – исследовать военные тогдашние действия и думал только о ясном их изложении, что стоило мне немалого труда, ибо начальники, действовавшие довольно запутанно, ещё запутаннее писали свои донесения, хвастаясь или оправдываясь ровно бестолково. Всё это нужно было сличать, поверять etc.».

Пушкин был библиофилом. Он любил книги, так как в них отражалась история человеческой культуры, человеческой мысли, человеческого разума. Пушкин очень ценил

усилия, направленные к приведению в систему того, что сделано людьми в разных отраслях знания, чтобы можно было их использовать для дальнейшего развития науки и просвещения.

Чувство подлинного историзма, понимание путей и характера развития русского языка позволяли А.С. Пушкину блестяще использовать его богатства в своих произведениях, посвящённых различным эпохам.

Современник ряда революций в Европе, переживший национальный подъём после Отечественной войны 1812 г. и ставший свидетелем борьбы декабристов, ненавидевший крепостное право и царский произвол, Пушкин в изучении прошлого искал уроки политической борьбы, гражданского мужества, национального самосознания. На опыте истории, как отечественной, так и всемирной, великий поэт пытался найти ответы на вопросы об общем и своеобразном в развитии отдельных стран и народов, об обусловленности тех или иных явлений, в том, какую роль играет случайность в ходе событий.

Что же побуждало писателя отвечать на эти вопросы? Скорее всего, его философская настроенность и политическая пытливость, которые и вынуждали Пушкина думать о том, куда идёт общество.

Представляя законченную рукопись на суд властей, решавших вопрос о допуске её к печати, А.С. Пушкин писал в письме к А.Х. Бенкендорфу от 6 декабря 1833 г.: «Не знаю, можно ли мне будет её напечатать, по крайней мере, я по совести исполнил долг историка: изыскивал истину с усердием и излагал её без криводушия, не стараясь льстить ни силе, ни модному образу мыслей». Это делает честь Пушкину как историку-исследователю .

Заключение

Таким образом, можно сделать вывод, что Александр Сергеевич Пушкин, кроме выдающегося поэтического дара, обладал и многими важнейшими качествами профессионального историка-исследователя: философским складом ума, необычайным трудолюбием, широтой кругозора, чёткой гражданской позицией и честностью в освещении исторических фактов. Исходя из этого можем сказать следующее: несмотря на то, что судьба Пушкина сложилась трагически и его жизнь рано оборвалась, он успел проявить себя в качестве Историка с большой буквы. Работа над «Историей Пугачёва» открыла новые грани таланта А.С. Пушкина; собрав воедино разрозненные исторические факты, запрещённые архивные документы и рассказы очевидцев, он создал гениальный труд исторического и литературного значения – «Историю пугачёвского бунта» — произведение, не потерявшее своей актуальности на протяжении нескольких веков.

Библиография

Список литературы:

Блок, Г.П. Пушкин в работе над историческими источниками / М.-Л.: АН СССР, 1949.
Овчинников, Р.В. Над «пугачёвскими» страницами Пушкина / Р.В. Овчинников. – М.: Наука. 1985.
Овчинников, Р.В. Пушкин в работе над архивными документами («История Пугачёва») / Р.В. Овчинников. – Л.: Наука. 1969.

Интернет-ресурсы:

1. http://ru.wikipedia.org/wiki
2. http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/is3/is3-438-.htm
3. http://www.rvb.ru/pushkin

1 Комментарии к этой и другим сноскам указаны в Приложении

4 Блок, Г.П. Пушкин в работе над историческими источниками / М.-Л.: АН СССР, 1949.

Черепнин, Л.В. Исторические взгляды классиков русской литературы / М.: Мысль, 1968.

Чхеидзе, А.И. «История Пугачёва» А.С. Пушкина / Тбилиси: Литература и искусство, 1963.

6 Овчинников, Р.В. Пушкин в работе над архивными документами («История Пугачёва») / Р.В. Овчинников. – Л.: Наука. 1969.
http://ru.wikipedia.org/wiki

8 Овчинников, Р.В. Над «пугачёвскими» страницами Пушкина / Р.В. Овчинников. – М.: Наука. 1985.
http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/is3/is3-438-.htm

23 Черепнин, Л.В. Исторические взгляды классиков русской литературы / М.: Мысль, 1968.
http://www.rvb.ru/pushkin

Исторический материал о Емельяне Пугачеве А. С. Пушкин собирал в течение долгого времени. Его волновал вопрос самого крупного в российской истории народного восстания. В романе «Капитанская дочка» на историческом материале проясняется судьба России и русского народа. Произведение отличается глубоким философско историческим и нравственным содержанием.

Главная сюжетная линия романа – это, конечно, восстание Емельяна Пугачева. Достаточно мирное течение авторского повествования в первых главах внезапно прерывается. Судьбу главных героев определяет уже не любовь и не воля родителей, а гораздо более страшная сила, имя которой «пугачевщина». Пугачевский бунт – самый страшный и широкий бунт в истории русского народа. А. С. Пушкин погружает нас в особую атмосферу, что царила тогда в нашей стране.

Сначала образ мятежного народа возникает очень смутно – только из обрывков разговоров. Однако события развиваются достаточно стремительно. Очень скоро то, что было лишь догадками, намеками, отдаленными по времени событиями, возникает вдруг отчетливо и ясно при получении капитаном Мироновым письма о начале бунта.

Народ в то смутное время волновался, роптал, но этот ропот не находил себе выхода. Как раз в этот период объявился Пугачев, выдававший себя за императора Петра III. Он оказался в нужном месте в нужное время. Будучи от природы наделен качествами лидера, Пугачев сумел повести за собой огромные массы народа.

Пушкин очень живо описывает вступление Пугачева в город после взятия Белогорской крепости. Народ с хлебом солью выходил навстречу Пугачеву, кланялся до земли, звонили колокола. Предводителя мятежников встречали как настоящего императора. Затем автор описывает сцену расправы с двумя старыми заслуженными офицерами и беззащитной Василисой Егоровной. Народ не осуждает это убийство. Хотя ни Мироновы, ни Иван Игнатович ни в чем не виноваты, хотя их знали, ценили и уважали многие, но никто не проявил к ним ни капли сочувствия или сострадания в последнюю минуту, никто не пожалел о них. О них забыли сразу, бросившись вслед за Пугачевым. Народ принял расправу над Мироновыми как законную и необходимую меру. Это событие с особенной силой подчеркивает жестокость и беспощадность восстания.

Далее следует сцена попойки Пугачева с товарищами, при которой присутствует Гринев. В этой сцене автор утверждает очень важную мысль: среди мятежников существуют крепкие взаимоотношения, товарищество, их объединяют общая цель и уверенность в своих силах.

Впоследствии Гринев снова станет свидетелем межличностных отношений мятежников, когда будет присутствовать на «совете», в котором принимали участие Пугачев, Белобородов и беглый каторжник Хлопуша. Пугачев здесь проявляет себя как решительный и принципиальный человек, защитник народа, Хлопуша – как умный, расчетливый и дальновидный политик, не лишенный своеобразных представлений о честности (он всегда «губил супротивника» лишь в открытом поединке). Белобородов же показывает себя ярым противником дворянства, он предлагает казнить всех людей дворянского происхождения, попавших к ним в руки, не считаясь с личными качествами дворян.

Создавая образы трех руководителей восстания, Пушкин показал их как ярких личностей со своими индивидуальными чертами. Но все они объединены общим пониманием того, что такое справедливость.

Трагизм судьбы Пугачева и обреченность восстания подчеркиваются в той главе, где Пугачев рассказывает о своем намерении идти на Москву. Он признается Гриневу, что опасается своих людей, так как они могут предать его в любую минуту. Это важно для понимания идеи Пушкина: Пугачев видит безнадежность борьбы, но не считает ее бессмысленной. В Пугачеве ярко проявился народный характер, ведь он и есть выразитель чаяний и надежд народа.

Даже если бунт обречен на поражение, он закономерен, и его нельзя избежать, ведь правда истории – на стороне свободного человека. Свободолюбивый народ должен бороться за свои права. А. С. Пушкин не только не осуждает бунтарей, но и восхищается ими, подчеркивая поэтичность бунта. Однако важно помнить, что при всем этом автор вполне реалистичен. Он не скрывает темных сторон бунта: мелких грабежей, возможности предательства в рядах мятежников, жестоких расправ, бессмысленности некоторых деяний, таких как убийство Василисы Егоровны.

Итак, А. С. Пушкин, назвав бунт «бессмысленным и беспощадным», тем не менее понимает его огромное значение. Он, прекрасно осознавая роль народа в истории, раскрыл ее и перед своими читателями. Этот роман – одно из лучших художественных произведений не только о пугачевском восстании, но и о русском национальном характере.

Творчество Пушкина неразрывно связано с историей. Его интересовали важные переломные моменты истории: народные движения, историческая роль царей, столкновение государственного и личного. Пушкина привлекали яркие исторические личности и события.

Он является не только автор художественных произведений на историческую тему, его можно считать историком. Пушкин тщательно изучал исторические документы, летописи, исторические повести и даже устные исторические предания. Он следил за современной ему исторической наукой, обращался к античной и всемирной истории. Это помогло ему осознать место России в мировом историческом процессе.

Событиями пугачевского бунта Пушкин был заинтересован с 1824 году. Он изучал газеты и книги, всё, что было обнародовано о Пугачёве. В 1833 году Пушкин обратился к военному министру графу Александру Ивановичу Чернышеву с просьбой о разрешении пользоваться материалами военного архива. Свое желание объяснил намерением писать «историю генералиссимуса князя Италийского графа Суворова-Рымникского». Однако его интерес был направлен на «мужицкого царя» Емельяна Пугачёва.

Когда разрешение было получено, Пушкин познакомился с материалами Секретной экспедиция Военной коллегии, архивными материалами Главного штаба, а зачем приступил к «истории Пугачёва». Он побывал в местах Пугачевского бунта - в Нижнем Новгороде, Казани, Сибирский, Оренбурге, Уральске, где записывал рассказы, песни, предания свидетелей крестьянской войны.

В Петербурге Пушкин обратился в канцелярию его Императорского величества с письмом, в котором осмеливался просить дозволения представить, написанную им, историю Пугачёвщины на высочайшее рассмотрение. В рукопись были внесены 23 поправки и изменено название с «История Пугачёва» на «Историю Пугачевского бунта».

В декабре 1834 года «Историю Пугачевского бунта» увидела свет. Книгу встретили холодно, а министра народного Просвещения Уваров С.С. взволновала, так как Пушкин пробил брешь в указе о предании вечному забвению самого имени Емельяна Пугачёва.

Пушкин создал первую в России научно-художественную летопись событий Пугачёвского бунта, которая и по сей день не утратила своего значения. События и мятежники, изображённые Пушкиным, а значительно отличались от официальной точки зрения на восстания, потрясшее Россию. Причины бунта Пушкин видел в произволе чиновников, утеснявших казаков, в жестоких действиях правительственной администрации, в отсутствие законов, в бесправии закрепощенного народа.

«История Пугачевского бунта» стала основанием исторического романа. В нем социальные проблемы и события отступают на второй план. Автора интересуют характеры людей, их взаимопонимание, представления о добре и зле, долге, чести, совести, о смысле жизни.

Роман «Капитанская дочка» неразрывно связан с «Историей Пугачевского бунта».

Просмотры: 5 396

По замыслу, повесть должна была перенести исторический сюжет (псковский бунт крестьян помещика Дубровского в 1773 году) в современность. Но задуманный Пушкиным характер Дубровского «воспротивился» реалистической трактовке: черты благородного романтического разбойника противоречили картинам крепостных нравов и быта.

В первое наше знакомство с Владимиром Дубровским он - корнет гвардии, живущий на немалое жалованье отца. Ничем не отличавшийся от своих друзей, будучи в расцвете молодости, Владимир «позволял себе роскошные прихоти, играл в карты и входил в долги, не заботясь о будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости». Такая характеристика автором своего героя наводит на мысль, что в дальнейшем из Владимира наверняка получится гуляка, эгоист, праздно проводящий время и не знающий настоящую цену деньгам. Однако совсем скоро мы убеждаемся, что беспечное поведение молодого Дубровского объясняется всего лишь молодостью. Болезнь отца так тронула молодого человека, что он, ни минуты не раздумывая, решает оставить службу и столицу и ехать к себе в имение.

По дороге в Кистеневку (так называлась деревня Дубровских) от встречавшего его старого кучера Антона Владимир узнает о тяжбе, которую затеял относительно родового имения Дубровских Кирила Петрович Троекуров, однако его в этот момент волнует только одно - здоровье отца. По тому, как действует на Владимира приближение к родным местам, как «сердце в нем забилось» при виде «бедного дома своего отца», как, ступив во двор, «он смотрел вокруг себя с волнением неописанным», как трепет и боль в нем вызвали «березки, которые при нем только что были посажены около забора», и «двор, некогда украшенный тремя правильными цветниками», сомнения не остается - перед нами благородный человек нежной души и доброго сердца. Умиление и жалость вызвала у Владимира добрая его няня Егоровна, которую при встрече юноша обнял с нескрываемой любовью.

Честь для Владимира не просто слова. Он не стал, подобно многим помещикам, преклоняться перед властным Кирилой Петровичем, не стал просить за отца. Воспитанный в духе офицерской чести, Владимир стал искать отмщения. Он стал разбойником, но благородным. Иначе стал бы он отдавать слуге деньги и письмо, предназначенные для офицера, стал бы он грабить только богатых? Конечно, можно утверждать, что разбой и честь несовместимы, что если и надо было мстить, то только Троекурову, но именно этим Пушкин давал понять, что вина лежит не на одном человеке, а виноват общественный уклад России. Пушкинский герой не знал, как протестовать, потому и выбрал разбой. В конце повести он осознает, что выбрал неправильный путь, потому и советует своим сообщникам переменить образ жизни: «Вы разбогатели под моим начальством, каждый из вас имеет вид, с которым безопасно может пробраться в какую-нибудь отдаленную губернию и там провести остальную жизнь в честных трудах и в изобилии. Но вы все мошенники и, вероятно, не захотите оставить ваше ремесло».

Герой Пушкина - человек умный и всесторонне образованный. Ему не стоило труда выдавать себя за француза, учителя малолетнего сына Троекурова. Кроме того, Сашу он учил грамматике и географии, а с Машей занимался пением и танцами.

Смелости молодого Дубровского завидовали многие. Что значило только не испугаться разъяренного медведя, а заодно и его хозяина, Кирилу Петровича, и застрелить этого медведя. Никто из гостей Троекурова и помыслить не мог об этом. Попасть в немилость к Покровскому барину - что могло быть страшнее! А Дубровский не испугался. Более того, этим своим поступком заставил властного барина уважать себя еще больше.

Искренним, благородным, нежным и робким предстает Дубровский на страницах, посвященных встречам его с Машей Троекуровой. Любовь к девушке так велика, что Владимир отказывается даже от мщения ее отцу, своему заклятому врагу. Иными словами, любовь подводит его к христианской заповеди: не отвечать на зло злом, прощать врага своего.

Герой Пушкина добр и благороден, потому и крестьяне согласны были следовать с ним повсюду: народ трудно обмануть. И все то же благородство не позволило Дубровскому принять такую жертву. Хорошо понимая обреченность свою и тех, кто останется с ним, Владимир приказывает крестьянам разойтись и смириться.

В образе Владимира Дубровского Пушкин показал, что сумасбродство погрязших в разврате, всевластных помещиков не беспредельно; там, где оно сталкивается с обостренным чувством собственного достоинства, жаждой справедливости, благородством, смелостью и отвагой, получает достойный отпор. Человек чести, молодой Дубровский сознательно становится на путь разбоя, так как понимает, что другим путем он не сможет отомстить за поруганную честь отца. Поддержка Дубровского крепостными крестьянами подтверждает моральное право на такой способ мести. И все же автор, скорее, объясняет мотивы его поведения, а не оправдывает своего героя. Месть его не достигла своей первоначальной цели: не став мстить Троекурову по личным мотивам, он, однако, причинил много вреда не причастным к трагедии отца людям.

В чем секрет обаяния Емельяна Пугачева? (по повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка»)

Тип: Характеристика героев

<...>
Но Пугачев показан в повести не только как военоначальник, но и как человек. Его образ передан глазами Петра Гринева, молодого дворянина. Их первая встреча произошла зимой, во время страшного бурана. Петруша и Савельич заблудились, и страшная пурга не позволила им найти дорогу. На помощь героям приходит простой мужик с хитрыми сверкающими глазами. Он выводит их к деревне и к ночлегу.

Анализ эпизода «Первая непринужденная беседа Петра Гринева с Емельяном Пугачевым»

Повесть «Капитанская дочка» была написана в очень сложный для Пушкина период жизни – 1833-1836 годы. Ей предшествовала статья «История Пугачева», которую автор написал в 1833 году в селе Болдино Новгородской губернии.
Пушкин ездил по местам восстаний в Оренбургскую область. Он слушал рассказы людей, живших в тех местах. Благодаря увиденному и услышанному, Пушкин создал свой фундаментальный труд. На нем основывается почти вся повесть «Капитанская дочка». Лишь некоторые имена и названия придумал поэт.
Сначала по цензурным соображениям не была опубликована глава о бунте в Белгородской крепости. Пушкин в своих бумагах назвал ее «Пропущенная глава. Она увидела свет только в 1880 году, много лет спустя после смерти автора.
«Капитанская дочка» - многоплановое произведение. Основной темой повести является тема пугачевского бунта. Это восстание стало высшей точкой борьбы крестьян со своими угнетателями. В повести Пушкин нарисовал яркую картину стихийного восстания. Разнообразный состав народного движения автор показывает, вводя образы казаков Яика, изувеченного башкирца, поволжских крестьян, местной голытьбы.
Вторая тема – любовь разных поколений. В повести автор рассказывает о любви Марьи Ивановны и Петра Андреевича, Василисы Егоровны и Ивана Кузьмича. Потеряв любимого мужа, Василиса Егорова также погибает от рук Пугачева за то, что прилюдно оскорбила главаря «банды». Любовь в этом произведении позволяет не только жертвовать собой ради любимого, но она и помогает жить ради того, кого любишь.
Еще у повести есть много небольших сюжетных линий, но они второстепенные.
Идея этого произведения – рассказать читателю о народном восстании с участием Пугачева, о судьбах людей, в нем участвовавших, с точками зрения самого автора.
Раньше писатель рассказывали о Пугачеве не иначе как о «злодее», «убийце», «враге отечества». До начала XIX века имя Пугачева было под запретом. Пушкин первый из литераторов и историков увидел в Пугачеве выдающегося человека из народа, умного, честного, сильного. Поэтому в повести мы можем увидеть симпатии Пушкина Пугачеву и сделать вывод, что автор главным героем повести считает Пугачева.
Одной из сцен, позволяющих понять идею произведения, является эпизод непринужденной беседы Петра Андреевича Гринева с Емельяном Пугачевым. Эта сцена находится в восьмой главе повести, которая называется «Незваный гость».
Завязка эпизода происходит тогда, когда к Петру Гриневу прибегает казак с объявлением о том, что «государь» желает его видеть. По дороге к комендантскому дому Гринев увидел тела Василисы Егоровны и Ивана Кузьмича. Эта картина символизирует возмущение народа, которого угнетали и убивали. Это произошло из-за того, что зло порождает зло, жестокость порождает жестокость. Придя в дом, Петр Андреевич увидел необыкновенную картину. За столом сидят Пугачев и десять казацких старшин. Внешность Пугачева не изъявляла ничего свирепого. Соседа своего лет пятидесяти он называл то графом, то Тимофеичем, то дядюшкой. Все люди на собрании были равными в правах. Каждый свободно оспаривал Пугачева и высказывал свое мнение. В поведении Пугачева мы замечаем, что он был демократичен, шутил и даже смеялся. Когда он со своими казаками затянули заунывную бурлацкую песню, Гринев увидел в их глазах обреченность. Они знали, что идут на верную гибель. Кульминация эпизода наступает, когда Гринев и Пугачев остаются для разговора один на один. Между ними происходит первая непринужденная беседа, которая протекает не как беседа самозванца с врагом, а как человека с человеком. Гринев в довольно мягкой форме высказывает Пугачеву, что он не государь, а самозванец. Пугачев этого не отрицает, а даже утверждает. Из этой беседы мы понимаем, что он не ставил своей целью защитить крестьян, бедняков. Они были нужны ему для создания армии. И вообще, Пугачев шел на Оренбург наудачу.
Этот эпизод очень важен для понимания всего произведения. В нем наступает перелом в отношениях Пугачева и Гринева, становление личности Петра. Также мы узнаем Пугачева с «человечной стороны».
Как мы знаем, Пушкин был мастером детали. Поэтому каждая деталь насыщена смыслом. И в разбираем эпизоде, тоже есть детали с очень глубоким смыслом. Например, описание Пугачева за столом.
«Капитанская дочка» - это последнее произведение Пушкина, написанное за год до смерти. Оно стало как бы завещанием писатель. Пушкин очень точно передал ярчайшую картину, загубленные судьбы людей.

Изображение народа и Пугачева в повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка»

В исторической повести “Капитанская дочка” А. С. Пушкин обращается к XVIII веку, к крестьянскому восстанию под предводительством Емельяна Пугачева. Действие в произведении происходит в 1772-1775 годах. Пушкин считал, что в повести должна быть “историческая эпоха, развитая в вымышленном повествовании”. Новизна “Капитанской дочки” состоит в том, что “двигательницей событий” (термин Чернышевского) стала народная борьба. “Капитанская дочка” - это реалистическое произведение, главные герои которого типичны для своей эпохи и среды. Исторические персонажи выдвигаются на первый план повествования, написанного в мемуарной форме - “семейных записок”.
Главным историческим персонажем в повести является Емельян Пугачев - предводитель крестьянского восстания. Он - беглый донской казак “лет сорока”, выдающий себя за покойного царя Петра III. Образ Пугачева раскрывается Пушкиным неоднозначно, противоречиво и многосторонне. Автор наделил его как положительными, так и отрицательными чертами. С одной стороны, это талантливый военачальник, хороший организатор, человек недюжинного ума, трезво оценивающий своих соратников, сильный и мужественный предводитель. К сильным сторонам образа Пугачева относятся такие черты его характера, как справедливость, доверительное отношение к людям, умение быть благодарным (“Все обходились между собой как товарищи”), смелость, решительность, бесстрашие, свободолюбие, широта натуры, доброта. Пугачев обладает чувством юмора, умеет найти выход из создавшейся ситуации. Жестокость при расправе с офицерами и их семьями, безграмотность, хвастовство, склонность к авантюризму, тщеславие, самоуверенность являются слабыми сторонами образа Пугачева.
Знакомство с персонажем, появившимся из метели, как позже - из стихии народного бунта, начинается с его портретной характеристики: “Он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары”. Для характеристики своего героя автор прибегает к методу речевой характеристики. Меткая, живописная речь Пугачева является приметой его народного происхождения: “Долг платежом красен”. Пугачев изображен в соответствии с народно-поэтическим идеалом доброго и справедливого царя. Это соответствие прослеживается в эпиграфе к одной из глав повести, взятом из произведений А. Сумарокова: “В ту пору лев был сыт, хоть с роду он свиреп”. Автор недаром взял эпиграф из басни -лев, царь зверей, ассоциируется с образом Пугачева. Далее в калмыцкой сказке Пушкин сравнивает своего героя с птицей - орлом, являющимся царем птиц. Но при всей своей силе, Пугачев - трагический образ. В произведении присутствуют различные свидетельства обреченности бунта: сон Гринева, песня о разбойнике, которого собираются повесить, а также эпиграф к главе “Приступ”, сравнение героя с Отрепьевым.
Характер Пугачева раскрывается через его поступки. В произведении Пугачев противопоставлен императрице Екатерине II, законной дворянской царице, своим соратникам, царским генералам, чиновникам в Оренбурге. Объективно обречен не только крестьянский бунт, но и его предводитель. Пушкин высказывает свое отношение к крестьянскому бунту: “Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный”.
Итак, образ Пугачева дан Пушкиным в свете концепции русского национального характера. Он помогает глубже раскрыть нравственную проблематику повести.
Образ предводителя крестьянского восстания тесно связан с образом народа. Подчеркивая свободолюбие и мятежный дух народа., Пушкин изображает и такие его качества, которые были сформированы рабством, смиренностью и послушанием. Реализм позволил автору раскрыть и величие народа, его историческую миссию и глубоко трагичную, исполненную острых противоречий жизнь в самодержавном крепостническом государстве. Понять дух народа помогают образы Савельича и капитана Миронова. Их объединяет отсутствие самосознания. Они живут во власти традиции, их отличает приверженность установившимся правилам жизни. Так, Савельич, крепостной дворовый человек, исполнен чувства достоинства и отваги, ответственности за порученное ему дело. Он умен и смышлен, по-житейски практичный человек. Он занимается воспитанием “барского дитяти”, проявляя не холопскую, а искреннюю заботу о нем. Всякий раз Пушкин создает ситуации, в которых Гринев совершает проступки, допускает оплошности, а Савельич его выручает, помогает и даже спасает от смерти. Барин остается глух к самоотверженному поступку старика, готового занять место Гринева под виселицей. Савельич же покорно принимает это равнодушие. Он также слеп и к событиям народного бунта, глух к провозглашенной мятежниками вольности. Пугачев для него только “злодей” и “разбойник”.
Интересен в художественном отношении, по мнению Н. В. Гоголя, образ капитана Миронова. Это “честный и добрый”, скромный служака, лишенный честолюбия, искренно преданный своему делу, получивший офицерское звание за храбрость, проявленную в прусском походе и в сражениях с турками.
Миронову свойственно чувство верности своему долгу, слову, присяге. В этом и проявляется его русская натура, истинно русский характер. Комендант Белогорской крепости лишь на службе принадлежит к правительственному лагерю, а в остальное время он, выходец из народа, связан с ним своими воззрениями, традициями и образом мышления. При этом образцовое послушание Миронова для Пушкина не добродетель, а тот психологический склад характера русского человека, который навязывается ему извне. Поэтому добрый по природе Миронов буднично прост в своей жестокости, когда он отдает приказ пытать башкира. Поэтому все его действия не освещены сознанием, хотя он деятелен, храбр. Участник исторических событий, он ни разу не задумывается над тем, что происходит. Патриархальность быта Мироновых, следование народным традициям, речь коменданта, наполненная идиомами и народными словечками, - все это оттеняет драматизм судьбы человека из народа.
Представителей народа мы видим и на совете в ставке Пугачева: бывшего капрала Белобородова и Афанасия Соколова, прозванного Хлопушей. Они умные и дальновидные политики. Однако отношение к дворянам у персонажей разное. Хлопуша стремится обдумать все принимаемые решения, в том числе и насчет казни Швабрина и Гринева, поэтому и обращается к капралу, тем самым давая характеристику и ему и народному бунту: “Тебе бы все душить и резать”.
Таким образом, Пушкин с подлинным реализмом показал крестьянское восстание, его предводителя и его участников - народ. С того времени народ стал главным героем русской литературы.