Федор крюков, донской казак. И в своеволье, и в самодержавье
Фёдор Дми́триевич Крю́ков (2 (14) февраля (18700214 ) , станица Глазуновская Усть-Медведицкого округа области Войска Донского (в настоящее время - Кумылженский район Волгоградской области) - 4 марта хутор Незаймановский Кубанской области) - русский писатель , казак , участник Белого движения .
Биография
Фёдор Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа области Войска Донского . Сын атамана . Мать донская дворянка . Всего в семье было трое детей. В 1918 году младшего брата, служившего лесником, за интеллигентный вид сняли с поезда и убили красногвардейцы.
Фёдор учился в Усть-Медведицкой гимназии (окончил с серебряной медалью) вместе с Филиппом Мироновым (будущим командармом 2-й Конной армии), Александром Поповым (будущий писатель А. С. Серафимович) и Петром Громославским (тестем М. А. Шолохова). В 1892 году году окончил .
Заведующий отделом литературы и искусства журнала «Русское богатство » (редактор и соиздатель В. Г. Короленко). Преподаватель русской словесности и истории в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода . Воспитатель поэта Александра Тинякова .
В Первую мировую войну служил в санитарном отряде под командованием князя Варлама Геловани и написал ряд очерков из быта военного госпиталя и военных санитаров, которые перекликаются с военными темами «Тихого Дона». В Гражданскую войну поддерживал правительство Всевеликого Войска Донского . Один из идеологов Белого движения . Секретарь Войскового круга . В 1920 году отступал вместе с остатками Донской армии к Новороссийску . Умер в госпитале монастыря хутора Незаймановского от сыпного тифа 4 марта , там же и похоронен.
Крюков является прообразом Фёдора Ковынёва - важного персонажа эпопеи А. И. Солженицына «Красное колесо ».
Сочинения Фёдора Дмитриевича Крюкова
|
|
|
Отдельные издания
- В родных местах: Рассказ. - Ростов н/Д: . - 39 с.
- Казацкие мотивы: Очерки и рассказы. - СПб: 1907. - 439 с.
- Рассказы. Т. I. - М.: Книгоиздательство писателей в Москве , 1914.
- Офицерша: Повести и рассказы. / Кубанская библиотека - Краснодар: Кн. изд-во, 1990. - 362 с. - ISBN 5-7561-0482-8 .
- Рассказы. Публицистика. - М.: Советская Россия, 1990. - 571 с. - ISBN 5-268-01132-4 .
- Казацкие мотивы: Повесть, рассказы, очерки, воспоминания, стихотворение в прозе. / Забытая книга - М.: Художественная литература, 1993. - 444 с. - ISBN 5-280-02217-9 .
- Булавинский бунт (1707-1708 г.). Этюд из истории отношений Петра Великого к Донским казакам. Неизвестная рукопись Федора Крюкова из Донского архива писателя. М.: АИРО-ХХI; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. - 208 с. - ISBN 5-88735-124-1 .
- Казачьи повести: [повести, рассказы]. Москва: Вече, 2005. - 384 с. - ISBN 5-9533-0787-X
- Родимый край: Рассказы, очерки. / Ф. Д. Крюков. - М.: МГГУ им. М. А. Шолохова, 2007. - 550 с. (Донская литература) - ISBN 978-5-8288-1014-7
- Обвал. Смута 1917 года глазами русского писателя. - М.: АИРО-ХХI, 2009. - 368 с. - ISBN 978-5-91022-087-8
- Федор Крюков. Православный мир старой России. - М.: АИРО-XXI, 2012. - 200 с. - ISBN 978-5-91022-077-9
- Федор Крюков. Эпоха Столыпина. Революция 1905 года в России и на Дону / Предисловие и составление А.Г. Макарова. - М.: АИРО-XXI, 2012. - 362 с. - ISBN 978-591022-123-3
- Федор Крюков. Картинки школьной жизни старой России. - М.: АИРО-XXI, 2012. - 328 с. - ISBN 978-5-91022-133-2
- Фёдор Крюков. На Германской войне. На фронте и в тылу. - М.: АИРО-ХХI, 2013. - 548 с. - ISBN 978-591022-177-6
См. также
Напишите отзыв о статье "Крюков, Фёдор Дмитриевич"
Примечания
Литература
- Русские писатели, 1800-1917: Биографический словарь. М., 1994. Т. 3. С. 187-189. ISBN 5-85270-112-2 .
- Государственная дума Российской империи, 1906-1917: Энциклопедия. Москва: Российская политическая энциклопедия, 2008. ISBN 978-5-8243-1031-3 .
- Астапенко М. П. Его называли автором «Тихого Дона». - Ростов-на-Дону: Единство, 1991. - 112 с.
- Горнфельд А. Г. Рассказы Крюкова. // Критика начала XX века. - М.: АСТ, Олимп, 2002. - С. 49-57.
- Федору Крюкову, певцу Тихого Дона. Переиздание сборника «Родимый край» (Усть-Медведицкая, 1918), посвящённого 25-летию литературной деятельности русского писателя Ф. Д. Крюкова (1893-1918). Сост. А. Г. Макаров и С. Э. Макарова. - М.: АИРО-XX, 2003. - 88 с. ISBN 5-88735-091-1
- Смирнова Е. А. Проза Ф. Д. Крюкова в публицистическом контексте «Русского богатства». Диссертация … канд. филол. наук: 10.01.10. - Волгоград, 2004.
- Малюкова Л. Н. «И покатился с грохотом обвал…» Судьба и творчество Ф. Д. Крюкова. - Ростов-на-Дону: Дониздат, 2007. - 254 с. ISBN 5-85216-074-1
Ссылки
- (биография писателя, литературные произведения, а также архив фото- и видеоматериалов)
- Документальный фильм «Казак». Режиссёр И. Сафаров. Россия, 2005. 44 мин.
|
|||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крюков, Фёдор Дмитриевич
Да здравствует сей храбрый король!и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d"etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C"est pour me dire que je n"ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n"est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Фёдор Дми́триевич Крю́ков (2 (14) февраля (18700214 ) , станица Глазуновская Усть-Медведицкого округа области Войска Донского (в настоящее время - Кумылженский район Волгоградской области) - 4 марта хутор Незаймановский Кубанской области) - русский писатель , казак , участник Белого движения .
Биография
Фёдор Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа области Войска Донского . Сын атамана . Мать донская дворянка . Всего в семье было трое детей. В 1918 году младшего брата, служившего лесником, за интеллигентный вид сняли с поезда и убили красногвардейцы.
Фёдор учился в Усть-Медведицкой гимназии (окончил с серебряной медалью) вместе с Филиппом Мироновым (будущим командармом 2-й Конной армии), Александром Поповым (будущий писатель А. С. Серафимович) и Петром Громославским (тестем М. А. Шолохова). В 1892 году году окончил .
Заведующий отделом литературы и искусства журнала «Русское богатство » (редактор и соиздатель В. Г. Короленко). Преподаватель русской словесности и истории в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода . Воспитатель поэта Александра Тинякова .
В Первую мировую войну служил в санитарном отряде под командованием князя Варлама Геловани и написал ряд очерков из быта военного госпиталя и военных санитаров, которые перекликаются с военными темами «Тихого Дона». В Гражданскую войну поддерживал правительство Всевеликого Войска Донского . Один из идеологов Белого движения . Секретарь Войскового круга . В 1920 году отступал вместе с остатками Донской армии к Новороссийску . Умер в госпитале монастыря хутора Незаймановского от сыпного тифа 4 марта , там же и похоронен.
Крюков является прообразом Фёдора Ковынёва - важного персонажа эпопеи А. И. Солженицына «Красное колесо ».
Сочинения Фёдора Дмитриевича Крюкова
|
|
|
Отдельные издания
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Мемориальный камень в ст. Глазуновской, установленный в честь 140-летия со дня рождения писателя- В родных местах: Рассказ. - Ростов н/Д: . - 39 с.
- Казацкие мотивы: Очерки и рассказы. - СПб: 1907. - 439 с.
- Рассказы. Т. I. - М.: Книгоиздательство писателей в Москве , 1914.
- Офицерша: Повести и рассказы. / Кубанская библиотека - Краснодар: Кн. изд-во, 1990. - 362 с. - ISBN 5-7561-0482-8.
- Рассказы. Публицистика. - М.: Советская Россия, 1990. - 571 с. - ISBN 5-268-01132-4.
- Казацкие мотивы: Повесть, рассказы, очерки, воспоминания, стихотворение в прозе. / Забытая книга - М.: Художественная литература, 1993. - 444 с. - ISBN 5-280-02217-9.
- Булавинский бунт (1707-1708 г.). Этюд из истории отношений Петра Великого к Донским казакам. Неизвестная рукопись Федора Крюкова из Донского архива писателя. М.: АИРО-ХХI; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. - 208 с. - ISBN 5-88735-124-1.
- Казачьи повести: [повести, рассказы]. Москва: Вече, 2005. - 384 с. - ISBN 5-9533-0787-X
- Родимый край: Рассказы, очерки. / Ф. Д. Крюков. - М.: МГГУ им. М. А. Шолохова, 2007. - 550 с. (Донская литература) - ISBN 978-5-8288-1014-7
- Обвал. Смута 1917 года глазами русского писателя. - М.: АИРО-ХХI, 2009. - 368 с. - ISBN 978-5-91022-087-8
- Федор Крюков. Православный мир старой России. - М.: АИРО-XXI, 2012. - 200 с. - ISBN 978-5-91022-077-9
- Федор Крюков. Эпоха Столыпина. Революция 1905 года в России и на Дону / Предисловие и составление А.Г. Макарова. - М.: АИРО-XXI, 2012. - 362 с. - ISBN 978-591022-123-3
- Федор Крюков. Картинки школьной жизни старой России. - М.: АИРО-XXI, 2012. - 328 с. - ISBN 978-5-91022-133-2
- Фёдор Крюков. На Германской войне. На фронте и в тылу. - М.: АИРО-ХХI, 2013. - 548 с. - ISBN 978-591022-177-6
См. также
Напишите отзыв о статье "Крюков, Фёдор Дмитриевич"
Примечания
Литература
- Русские писатели, 1800-1917: Биографический словарь. М., 1994. Т. 3. С. 187-189. ISBN 5-85270-112-2.
- Государственная дума Российской империи, 1906-1917: Энциклопедия. Москва: Российская политическая энциклопедия, 2008. ISBN 978-5-8243-1031-3.
- Астапенко М. П. Его называли автором «Тихого Дона». - Ростов-на-Дону: Единство, 1991. - 112 с.
- Горнфельд А. Г. Рассказы Крюкова. // Критика начала XX века. - М.: АСТ, Олимп, 2002. - С. 49-57.
- Федору Крюкову, певцу Тихого Дона. Переиздание сборника «Родимый край» (Усть-Медведицкая, 1918), посвящённого 25-летию литературной деятельности русского писателя Ф. Д. Крюкова (1893-1918). Сост. А. Г. Макаров и С. Э. Макарова. - М.: АИРО-XX, 2003. - 88 с. ISBN 5-88735-091-1
- Смирнова Е. А. Проза Ф. Д. Крюкова в публицистическом контексте «Русского богатства». Диссертация … канд. филол. наук: 10.01.10. - Волгоград, 2004.
- Малюкова Л. Н. «И покатился с грохотом обвал…» Судьба и творчество Ф. Д. Крюкова. - Ростов-на-Дону: Дониздат, 2007. - 254 с. ISBN 5-85216-074-1
Ссылки
- (биография писателя, литературные произведения, а также архив фото- и видеоматериалов)
- Документальный фильм «Казак». Режиссёр И. Сафаров. Россия, 2005. 44 мин.
|
|||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крюков, Фёдор Дмитриевич
– Тяжко тебе, горестная!.. Боязно... Прости меня, доченька, заберу я твоего Радомира. Не судьба ему находиться здесь более. Его судьба другой будет теперь. Ты сама этого пожелала...Магдалина лишь кивнула ему, показывая, что понимает. Говорить она не могла, силы почти покидали её. Надо было как-то выдержать эти последние, самые тяжкие для неё мгновения... А потом у неё ещё будет достаточно времени, чтобы скорбеть об утерянном. Главное было то, что ОН жил. А всё остальное было не столь уж важным.
Послышалось удивлённое восклицание – Радомир стоял, оглядываясь, не понимая происходящего. Он не знал ещё, что у него уже другая судьба, НЕ ЗЕМНАЯ... И не понимал, почему всё ещё жил, хотя точно помнил, что палачи великолепно выполнили свою работу...
– Прощай, Радость моя... – тихо прошептала Магдалина. – Прощай, ласковый мой. Я выполню твою волю. Ты только живи... А я всегда буду с тобой.
Снова ярко вспыхнул золотистый свет, но теперь он уже почему-то находился снаружи. Следуя ему, Радомир медленно вышел за дверь...
Всё вокруг было таким знакомым!.. Но даже чувствуя себя вновь абсолютно живым, Радомир почему-то знал – это был уже не его мир... И лишь одно в этом старом мире всё ещё оставалось для него настоящим – это была его жена... Его любимая Магдалина....
– Я вернусь к тебе... я обязательно вернусь к тебе... – очень тихо сам себе прошептал Радомир. Над головой, огромным «зонтом» висела вайтмана...
Купаясь в лучах золотого сияния, Радомир медленно, но уверенно двинулся за сверкающим Старцем. Перед самым уходом он вдруг обернулся, чтобы в последний раз увидеть её... Чтобы забрать с собою её удивительный образ. Магдалина почувствовала головокружительное тепло. Казалось, в этом последнем взгляде Радомир посылал ей всю накопленную за их долгие годы любовь!.. Посылал ей, чтобы она также его запомнила.
Она закрыла глаза, желая выстоять... Желая казаться ему спокойной. А когда открыла – всё было кончено...
Радомир ушёл...
Земля потеряла его, оказавшись его не достойной.
Он ступил в свою новую, незнакомую ещё жизнь, оставляя Марии Долг и детей... Оставляя её душу раненой и одинокой, но всё такой же любящей и такой же стойкой.
Судорожно вздохнув, Магдалина встала. Скорбеть у неё пока что просто не оставалось времени. Она знала, Рыцари Храма скоро придут за Радомиром, чтобы предать его умершее тело Святому Огню, провожая этим самым его чистую Душу в Вечность.
Первым, конечно же, как всегда появился Иоанн... Его лицо было спокойным и радостным. Но в глубоких серых глазах Магдалина прочла искреннее участие.
– Велика благодарность тебе, Мария... Знаю, как тяжело было тебе отпускать его. Прости нас всех, милая...
– Нет... не знаешь, Отец... И никто этого не знает... – давясь слезами, тихо прошептала Магдалина. – Но спасибо тебе за участие... Прошу, скажи Матери Марии, что ОН ушёл... Что живой... Я приду к ней, как только боль чуточку утихнет. Скажи всем, что ЖИВЁТ ОН...
Больше Магдалина выдержать не могла. У неё не было больше человеческих сил. Рухнув прямо на землю, она громко, по-детски разрыдалась...
Я посмотрела на Анну – она стояла окаменев. А по суровому юному лицу ручейками бежали слёзы.
– Как же они могли допустить такое?! Почему они все вместе не переубедили его? Это же так неправильно, мама!.. – возмущённо глядя на нас с Севером, воскликнула Анна.
Она всё ещё по-детски бескомпромиссно требовала на всё ответов. Хотя, если честно, я точно так же считала, что они должны были не допустить гибели Радомира… Его друзья... Рыцари Храма... Магдалина. Но разве могли мы судить издалека, что тогда было для каждого правильным?.. Мне просто по-человечески очень хотелось увидеть ЕГО! Так же, как хотелось увидеть живой Магдалину...
Наверно именно поэтому, я никогда не любила погружаться в прошлое. Так как прошлое нельзя было изменить (во всяком случае, я этого сделать не могла), и никого нельзя было предупредить о назревавшей беде или опасности. Прошлое – оно и было просто ПРОШЛЫМ, когда всё хорошее или плохое давно уже с кем-то случилось, и мне оставалось лишь наблюдать чью-то прожитую хорошую или плохую, жизнь.
И тут я снова увидела Магдалину, теперь уже одиноко сидевшую на ночном берегу спокойного южного моря. Мелкие лёгкие волны ласково омывали её босые ноги, тихо нашёптывая что-то о прошлом... Магдалина сосредоточенно смотрела на огромный зелёный камень, покойно лежавший на её ладони, и о чём-то очень серьёзно размышляла. Сзади неслышно подошёл человек. Резко повернувшись, Магдалина тут же улыбнулась:
– Когда же ты перестанешь пугать меня, Раданушка? И ты всё такой же печальный! Ты ведь обещал мне!.. Чему же грустить, если ОН живой?..
– Не верю я тебе, сестра! – ласково улыбаясь, грустно произнёс Радан.
Это был именно он, всё такой же красивый и сильный. Только в потухших синих глазах теперь жили уже не былые радость и счастье, а гнездилась в них чёрная, неискоренимая тоска...
– Не верю, что ты с этим смирилась, Мария! Мы должны были спасти его, несмотря на его желание! Позже и сам понял бы, как сильно ошибался!.. Не могу я простить себе! – В сердцах воскликнул Радан.
Видимо, боль от потери брата накрепко засела в его добром, любящем сердце, отравляя приходящие дни невосполнимой печалью.
– Перестань, Раданушка, не береди рану... – тихо прошептала Магдалина. – Вот, посмотри лучше, что оставил мне твой брат... Что наказал хранить нам всем Радомир.
Протянув руку, Мария раскрыла Ключ Богов...
Он вновь начал медленно, величественно открываться, поражая воображение Радана, который, будто малое дитя, остолбенело наблюдал, не в состоянии оторваться от разворачивающейся красоты, не в силах произнести ни слова.
– Радомир наказал беречь его ценой наших жизней... Даже ценой его детей. Это Ключ наших Богов, Раданушка. Сокровище Разума... Нет ему равных на Земле. Да, думаю, и далеко за Землёй... – грустно молвила Магдалина. – Поедем мы все в Долину Магов. Там учить будем... Новый мир будем строить, Раданушка. Светлый и Добрый Мир... – и чуть помолчав, добавила. – Думаешь, справимся?
– Не знаю, сестра. Не пробовал. – Покачал головой Радан. – Мне другой наказ дан. Светодара бы сохранить. А там посмотрим... Может и получится твой Добрый Мир...
Присев рядом с Магдалиной, и забыв на мгновение свою печаль, Радан восторженно наблюдал, как сверкает и «строится» дивными этажами чудесное сокровище. Время остановилось, как бы жалея этих двух, потерявшихся в собственной грусти людей... А они, тесно прижавшись друг к другу, одиноко сидели на берегу, заворожено наблюдая, как всё шире сверкало изумрудом море... И как дивно горел на руке Магдалины Ключ Богов – оставленный Радомиром, изумительный «умный» кристалл...
С того печального вечера прошло несколько долгих месяцев, принёсших Рыцарям Храма и Магдалине ещё одну тяжкую потерю – неожиданно и жестоко погиб Волхв Иоанн, бывший для них незаменимым другом, Учителем, верной и могучей опорой... Рыцари Храма искренне и глубоко скорбели о нём. Если смерть Радомира оставила их сердца раненными и возмущёнными, то с потерей Иоанна их мир стал холодным и невероятно чужим...
Друзьям не разрешили даже похоронить (по своему обычаю – сжигая) исковерканное тело Иоанна. Иудеи его просто зарыли в землю, чем привели в ужас всех Рыцарей Храма. Но Магдалине удалось хотя бы выкупить(!) его отрубленную голову, которую, ни за что не желали отдавать иудеи, так как считали её слишком опасной – они считали Иоанна великим Магом и Колдуном...
Так, с печальным грузом тяжелейших потерь, Магдалина и её маленькая дочурка Веста, охраняемые шестью Храмовиками, наконец-то решились пуститься в далёкое и нелёгкое путешествие – в дивную страну Окситанию, пока что знакомую только лишь одной Магдалине...
Дальше – был корабль... Была длинная, тяжкая дорога... Несмотря на своё глубокое горе, Магдалина, во время всего нескончаемо-длинного путешествия была с Рыцарями неизменно приветливой, собранной и спокойной. Храмовики тянулись к ней, видя её светлую, печальную улыбку, и обожали её за покой, который испытывали, находясь с рядом с ней... А она с радостью отдавала им своё сердце, зная, какая жестокая боль жгла их уставшие души, и как сильно казнила их происшедшая с Радомиром и Иоанном беда...
Когда они наконец-то достигли желанной Долины Магов, все без исключения мечтали только лишь об одном – отдохнуть от бед и боли, насколько для каждого это было возможно.
Слишком много было утрачено дорогого...
Слишком высокой была цена.
Сама же Магдалина, покинувшая Долину Магов, будучи малой десятилетней девочкой, теперь c трепетом заново «узнавала» свою гордую и любимую Окситанию, в которой всё – каждый цветок, каждый камень, каждое дерево, казались ей родными!.. Истосковавшись по прошлому, она жадно вдыхала бушующий «доброй магией» окситанский воздух и не могла поверить, что вот она наконец-то пришла Домой...
Это была её родная земля. Её будущий Светлый Мир, построить который она обещала Радомиру. И это к ней принесла она теперь своё горе и скорбь, будто потерянное дитя, ищущее у Матери защиты, сочувствия и покоя...
Магдалина знала – чтобы исполнить наказ Радомира, она должна была чувствовать себя уверенной, собранной и сильной. Но пока она лишь жила, замкнувшись в своей глубочайшей скорби, и была до сумасшествия одинокой...
Без Радомира её жизнь стала пустой, никчемной и горькой... Он обитал теперь где-то далеко, в незнакомом и дивном Мире, куда не могла дотянуться её душа... А ей так безумно по-человечески, по-женски его не хватало!.. И никто, к сожалению, не мог ей ничем в этом помочь.
Тут мы снова её увидели...
На высоком, сплошь заросшем полевыми цветами обрыве, прижав колени к груди, одиноко сидела Магдалина... Она, как уже стало привычным, провожала закат – ещё один очередной день, прожитый без Радомира... Она знала – таких дней будет ещё очень и очень много. И знала, ей придётся к этому привыкнуть. Несмотря на всю горечь и пустоту, Магдалина хорошо понимала – впереди её ждала долгая, непростая жизнь, и прожить её придётся ей одной... Без Радомира. Что представить пока что ей никак не удавалось, ибо он жил везде – в каждой её клеточке, в её снах и бодрствовании, в каждом предмете, которого он когда-то касался. Казалось, всё окружающее пространство было пропитано присутствием Радомира... И даже если бы она пожелала, от этого не было никакого спасения.
Крюков Федор Дмитриевич, депутат I Государственной Думы от Области войска Донского. Федор Дмитриевич Крюков по окончании высшего образования посвятил себя педагогической деятельности. Федор Дмитриевич сотрудничает в журнале «Русское богатство» . По своим взглядам Федор Дмитриевич примыкает к крайним левым партиям. Подписал "Выборгское воззвание " 10 июля 1906 года в г. Выборге и осужден по ст.129, ч.1, п.п.51 и 3 Уголовного Уложения.
Использованы материалы сайта http://www.kodeks.ru/
Крюков Федор Дмитриевич (2.02.1870-4.03.1920), писатель, общественный деятель. Родился в станице Глазуновская, ныне Волгоградской обл. в семье станичного атамана. В 1892 окончил петербургский Историко-филологический институт. В 1893-1905 был учителем. В 1906 избран депутатом I Государственной думы от Области Войска Донского. В 1906-1907 выступал в Думе и в печати против использования донских полков для подавления революционных выступлений. Начал печататься в 1892 («Гулебщики. Очерк из быта стародавнего казачества»). В рассказах («Пособие»», «В родных местах», «Клад», «Казачка» и др.) рисовал колоритный быт донского казачества, изображал также жизнь русского учительства, духовенства, чиновников, военных.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru
Писатель и депутат Госдумы
Крюков, Федор Дмитриевич – русский писатель, общественный деятель. Родился в семье станичного атамана. В 1892 году окончил петербургский Историко-филологический институт. В 1893-1905 годах был учителем. В 1906 году избран депутатом 1-й Государственной думы от Области Войска Донского. Был одним из учредителей партии «народных социалистов». В 1906-1907 годах выступал в Думе и в печати против использования донских полков для подавления революционных выступлений. Начал печататься в 1892 году («Гулебщики. Очерк из быта стародавнего казачества»). В рассказах («Пособие», «В родных местах», «Клад», «Казачка» и др.) рисовал колоритный быт донского казачества. В дальнейшем под влиянием В.Г.Короленко , П.Ф. Якубовича , А.С.Серафимовича , с которыми К. был в дружеских отношениях, в его произведениях усиливаются социальные мотивы; он описывает тяжесть царской службы казаков, положение бедноты, бесправие женщины, революционное брожение среди казаков в период 1905-1907 годов. Крюков изображал также жизнь русского учительства, духовенства, чиновников, военных. Писал художественно-публицистические очерки. В.И.Ленин использовал очерк Крюкова «Без огня» в статье «Что делается в народничестве и что делается в деревне?» (Соч. т. 18, с. 520, 522-523). К. печатался в журнале «Русское богатство» ; с 1912 года стал одним из его редакторов. Короленко писал: «Крюков писатель настоящий, без вывертов, без громкого поведения, но со своей собственной нотой, и первый дал нам настоящий колорит Дона» . Годы гражданской войны Крюков провел на Дону, был секретарем Войскового Круга, редактором газеты «Донские ведомости».
Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.3, М., 1966.
Объявлен автором "Тихого Дона"
Федор Крюков! Никто не знал, что был такой писатель, пока не затеялась катавасия с авторством "Тихого Дона". А. Солженицын стал утверждать, что автором "Тихого Дона" является глазуновский казак и депутат Госдумы Федор Дмитриевич Крюков. Те, кто не имеет литературного слуха, тоже могут так подумать. Но, прочитав Крюкова, решишь: "Все, как у Шолохова, язык, местность, казачьи манеры, "жалмерки" и т.п. И все же не хватает "куражу", "грамматической ошибки". Слишком отточено и выверено, слишком литературно.
Со своей сестрой Лидой и зятем Володей мы ездили в ст. Глазуновскую Волгоградской области. Встретили старую учительницу - теперь верующую в Господа нашего. Учительница утверждала, что тайно своим воспитанникам она читала "Офицершу" Крюкова. Он был в те, уже хрущевско-брежневские годы, под запретом.
Дом отца Ф.Д.Крюкова до войны еще переоборудовали под маслозавод. Он сгорел. От Крюковых остался старый одичавший сад. Его здесь так и называют "Крюков сад". Осталась и пристройка к дому для наемных рабочих.
Мы с поэтом Владимиром Нестеренко разыскали могилу деникинца Ф.Крюкова, умершего под ст. Новокорсунской от сыпного тифа. Но никто с места не двигается, чтобы хоть как-то обозначить место захоронения друга В.Г.Короленко , добротного русского писателя. Опасаются: вдруг опять начнут кивать на Федора Дмитриевича, как на автора эпопеи "Тихий Дон". Горька посмертная судьба Крюкова - человек уж, больно подозрителен. Что там в сундучке возил? А ничего - газетные заметки.
Николай ИВЕНШЕВ - Прописи ("Русская жизнь", 2002 г.)
Сочинения:
Казацкие мотивы, Очерки и рассказы, СПб, 1907;
Рассказы, т. 1, М., 1914.
Литература:
Горький М., О писателях-самоучках, Собр. соч., т. 24, М., 1953;
Короленко В.Г., Избранные письма, т. 3, М., 1936, с. 226;
Горнфельд А., Рассказы Крюкова, в его кн.: Книги и люди, СПб, 1908;
его же, Памяти Ф.Д.Крюкова, «Вестник литературы», 1920, № 6;
Боцяновский В., Из воспоминаний о Ф.Д.Крюкове, там же, 1920, № 9.
Здесь читайте:
«Русское богатство» , литературный, научный и политический журнал, 1876-1918 гг.
Депутаты Государственной Думы в 1905-1917 гг. (биографический указатель)
Фёдор Дмитриевич Крюков (1870-1920) – русский писатель, бесспорно талантливый донской беллетрист. Казак, так и величали его коллеги по литературному цеху столицы страны Петербургу. Яркий проводник народной демократии на Дону..., он хамский переворот симбирского адвоката не принял, откровенно встал на защиту монархического строя России. Федор Крюков с пером и штыком сознательно стал действенно активным участником защиты Дона и Белого движения. Еще при жизни широко был признанн его литературный талант, как выразительного и самобытного художника слова...
Вдруг после трагической смерти в 1920 г. имя художника исчезает из всех литературных списков. Будто и не было в России этого удивительного мастера слова, его даже не упоминают ни в одной литературной энциклопедии. Весь бесценный вклад его в русскую литературу просто задернули шторой. Глухое молчание связано с тем, что его имя было названо в 1928 г., как имя настоящего автора романа "Тихий Дон" с первых месяцев появления романа в печати. Имя Федора Крюкова затмила тень огромного непроницаемого облака проблемы авторства романа «Тихий Дон». Но все тайное - становится явью. Теперь, Слава Богу, можно воздавать почести, ставить писателю памятник и открыто изучать его богатейшее литературное наследие, расчищая от клеветнических наслоений законное место лидера донской, русской, казачьей литературы.
Родился Федор Крюков 14 (2) февраля 1870 г. в старинной казачьей станице Глазуновская Усть-Медведицкого округа земли Всевеликого войска Донского в семье Дмитрия Ивановича Крюкова. Рос в обычной по тому времени казачьей среде. Дед Федора Крюкова был войсковой старшина в отставке. Иван Гордеевич Крюков оставил сыну в наследство «офицерский участок». Отец писателя - станичный атаман, вахмистр (урядник) действительной службы - род. ок. 1815 г., в той же станице Глазуновской. Д.И. Крюков неоднократно избирался атаманом станицы и умер в 1894г., исполняя в этой должности четвертый срок. На своем участке земли Дмитрий Иванович Крюков хозяйство вел рачительно и от того дал образование своим детям. Мать Акулина Алексеевна, как утверждает писатель Ю. Кувалдин, - донская дворянка. Федор, получив высшее образование, стал знаменитым казачьим журналистом, известным политиком и писателем. Александр, с серебряной медалью закончив в Орле гимназию, служил лесоводом в Брянске, в 1920 г. из-за широкой популярности старшего брата замучен ЧК слободы Михайловка (по др. версии расстрелян красными отморозками на ж\д станции ввиду своего благородного происхождения). Сестры Мария и Евдокия, неся из-за брата красную кару, вероятно, умерли от голода в тридцатых годах. Приемный сын Петр, после смерти отца, отступил с Белой гвардией. Казакоман, поэт и журналист,издатель - всегда тосковал по родине, жизнь эмигранта в Европе не сложилась, одинокая смерть в доме присмотра за инвалидами Сан-Африк во Франции.
В 1880 г. Ф.Д. Крюков успешно окончил церковно-приходское училище в родной Глазуновской. Продолжить учебу родители направили его далече - через две реки, за сорок верст в Усть-Медведицкую станицу, ныне райцентр Серафимович. В окружной станице Усть-Медведицкой он учился весьма прилежно, в старших классах даже подрабатывал частными уроками. Гимназию он окончил с серебряной медалью в 1888 г. В ту пору это была одна из лучших гимназий в России. Здесь казачатам давали глубокие основательные знания не только по государственной программе. Атмосфера казакомании, царившая здесь, прививала юным в форменном, по-военному стильном обмундировании воспитанникам неистребимую любовь к родному краю, традициям казачества, православию. Каждый из гимназистов основательно знал историю своей земли, все подвиги его великих представителей. Гимназистам с малых лет прививался вкус к исследовательской работе, поискам документальных свидетельств о героях и легендарных событиях на тихом Дону. Вероятно по-этому и не случайно в стенах этой гимназии вместе с Крюковым учился Ф.К. Миронов (командарм 2 ранга), А.С. Попов (писатель Серафимович 1863-1949) и Петр Громославский (тесть М. А. Шолохова), Агеев, Орест Говорухин. Близорукость не позволяла Ф.Крюкову стать военным, пришлось делать статский выбор.
В 1888 г. Ф.Крюков поступил на казенное содержание в Императорский Санкт-Петербургский историко-филологический институт где получил блестящее образование. Преподавание истории, русской словесности и древних классических языков было поставлено в Институте превосходно. Лекции читали, как правило, профессора Санкт-Петербургского университета. Историко-филологический институт был учрежден в Петербурге в 1867 г.специально с целью готовить преподавателей гуманитарных дисциплин для гимназий, для подготовки учителей древних и новых языков, словесности, истории, географии. Помещался институт в бывшем дворце императора Петра II (Университетская наб., 11). Принимались сюда выпускники гимназий и философских классов духовных семинарий. Срок обучения длился четыре года. До 1904г. институт представлял собой закрытое учебное заведение с полным казенным содержанием. Свидетельство об окончании института приравнивалось к диплому университета. В 1918г. его реорганизовали в Педагогический институт при 1-м Петроградском университете.
В июне 1892 г. Ф.Крюков успешно окончил Императорский институт по разряду истории и географии. Со своим однокурсником В.Ф. Боцяновским (1869–1943) – литературоведом, автором первой книги о М.Горьком (1900) Ф.Крюков дружил всю жизнь. После окончания института Крюков пытался освободиться от шестилетней обязательной педагогической службы, намереваясь стать священником. Однако, не получилось. Об этом он выразительно расскажет в воспоминаниях "О пастыре добром. Памяти о. Филиппа Петровича Горбаневского" - "Руские записки", № 6,1915,).
В 1893-1905 гг. учительствует в Орле и Новгороде. С 29 сентября 1893 г. Крюков - воспитатель Благородного пансиона Орловской мужской гимназии (ул. Карачевская, д.72). Сюда он приехал в 23-летнем возрасте, через год после своего первого выступления в печати. Поселился на ул. Воскресенской в доме Зайцева. Интересно, что Крюков в те годы явился воспитателем замечательного поэта Серебряного века Александра Тинякова. Вместе они издавали рукописный журнал. В Орле произошло формирование и становление Крюкова как писателя. Материала и жизненных наблюдений накопилось много Здесь же 31 августа 1900г. сверхштата стал учителем истории и географии, одновременно исполняя прежние обязанности воспитателя вплоть до 1904 г. Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 11 октября 1898 г. он был утвержден по классу занимаемой должности в чине коллежского асессора со старшинством с 29 сентября 1893 г.. Отмечалось, что педагог «к ответственности привлекаем не был и под судом и следствием не состоял». Дополнительно Крюков преподавал историю в Николаевской женской гимназии (1894-98). С 1898 по 31 августа 1905 г. преподавал русский язык в Орловско-Бахтина кадетском корпусе.
В архивах сохранился документ, в котором говорится, что 28 ноября 1901 г. директор гимназии О. А. Петрученко подписал приказ о награждении за репетиторские обязанности воспитателей пансиона Ф. Крюкова, И. Шадека и исполняющего дела воспитателя В. Преображенского денежным пособием (первым двум по 60 рублей, последнему - вдвое меньше). Ф.Крюков состоял членом губернской ученой архивной комиссии. В архиве сохранились составленные и написанные им программа по географии и «Примерная программа по русской истории для I-II классов с учебными пособиями», «План преподавания истории» с его замечаниями, а также список рекомендуемой литературы по истории для каталога гимназической библиотеки. В документе, где говорится о преподавателях губернской мужской гимназии, читаем: «Воспитатель пансиона гимназии, состоящий в VIII классе, казак Фёдор Дмитриевич Крюков в службе с 29 сентября 1893 г., в ведомстве - с 29 сентября 1893 г., в офицерских чинах -, в должности - с 29 сентября 1893 г., класс должности - VIII…» Жалованье его - 686 рублей в год.
1 января 1895 г. награжден орденом св. Анны 2-й степени ("Анна на шее"). Девиз ордена - «ЛЮБЯЩИМ ПРАВДУ, БЛАГОЧЕСТИЕ И ВЕРНОСТЬ». Вторая степень ордена представляла собой красный крест, который носили на узкой ленте на шее. Тогда в России существовала строгая последовательность награждения разными орденами. Низшей наградой в этой системе был орден св. Станислава 3-й степени, затем следовали Анна 3-й, Станислав 2-й, Анна 2-й, Владимир 4-й, Владимир 3-й, Станислав 1-й, Анна 1-й, Владимир 2-й, Белый Орел, Александр Невский. Особым положением о Знаке Отличия ордена св. Анны, утвержденным 11 июля 1864 года, эта награда стала даваться: "за особые подвиги и заслуги, небоевые, на службе или вне служебных обязанностей совершенные, но выходящие из круга тех отличий, за которые жалуются прочие ныне существующие награды". Иными словами, орден и медаль стали давать за проявление храбрости, решительности и находчивости, хотя и в небоевой обстановке, но когда награжденный рисковал жизнью либо совершал поступки, следствием которых были "очевидная польза правительства" или "открытие важных сведений, до правительства относящихся". В числе таких "подвигов" возможна и поимка важного государственного преступника.
В начале 1900-х гг. Фёдор Дмитриевич входит в список лиц, имеющих право быть присяжными заседателями но Орловскому уезду. В феврале 1903 г. он выступил с лекцией, посвященной 42-й годовщине реформы об освобождении крестьян от крепостной зависимости. В конце того же года писатель вошел в комиссию по вопросу расширения гимназического курса, которая высказалась против исключения из программы Ф. Достоевского и Л. Толстого.
Опубликование рассказа о нравах Орловской мужской гимназии вызвало конфликт с коллегами (см. Б.п., Орел. Смятение среди педагогов, «Русское слово», 1904, 19 нояб.), разрешившийся перемещением Крюкова с 31 авг.1905г. на должность сверхштатного учителя истории и географии в Нижегородское Владимирское реальное училище. После появления в столичной прессе рассказа "Картинки школьной жизни", пришлось инакомыслящему педагогу переехать в другой город.
Как гражданин и педагог он все же был отмечен Россией. За свою преподавательскую деятельность Федор Дмитриевич был награжден орденами Св. Анны 2-й степени и Св. Станислава 3-й степени. Девиз Ордена: «Награждая, поощряет». Орден Св. Станислава – самый младший в порядке старшинства российских орденов – был распространенной наградой. Его получали, прослужившие установленные сроки и имевшие классные чины, государственные служащие – военные и статские. Для рассмотрения кандидатов к награждению низшей степенью его была учреждена Кавалерская дума ордена Св. Станислава. Она составлялось из двенадцати старших кавалеров каждой степени, собиравшихся в Санкт-Петербурге в период проведения заседаний. Председательствовал на заседании старший кавалер 1-й степени ордена. Грамоты лицам, удостоенным ордена Св. Станислава 1-й степени, подписывал лично император, а грамоты кавалерам, пожалованным орденами 2-й и 3-й степени, - члены Капитула ордена.
Федор Крюков имел чин - Статский советник. Тогда в России, гражданский чин 5-го класса по Табели о рангах, соответствовал должности вице-директора департамента, вице-губернатора, председателя казённой палаты. С 1856 г. этот чин давал право на личное дворянство, ранее - на потомственное. Титуловался "ваше высокородие". Для производства в чин Статский советник был установлен срок службы в 5 лет со времени получения предыдущего чина. Чин Статский советник упразднён декретом Советской власти 10(23) ноября 1917 об уничтожении сословий и чинов.
В апреле 1906 г. Федор Крюков избирается депутатом Первой Государственной думы от Области Войска Донского.
- "С лета 1905 года я за одно литературное прeгрешение был переведен распоряжением попечителя московского округа из орловской гимназии в учителя нижегородского реального училища. Здесь в начале марта 1906 года я получил казенный пакет с печатью глазуновского станичного правления. Сообщалось, что глазуновский станичный сбор, во исполнение Высочайше утвержденного положения о выборах в Государственную Думу, выбрал меня выборщиком в окружное избирательное собрание по Усть-Медведицкому округу области Войска Донского. ("Выборы на Дону" РБ)
В 1906-1907 гг. он зажигательно, ярко выступал в Думе и в печати против использования донских полков для подавления революционных выступлений. Часть исследователй считает, что он был даже одним из учредителей партии «народных социалистов».
В июле 1906 г. после роспуска Николаем II Думы Крюков в г.Выборге. 10 июля в гостинице "Бельведер" подписал знаменитое «Выборгское воззвание», за что с дек. 1907г. отбыл 3-х месячное тюремное заключение в столичной тюрьме Кресты. Осужден по ст.129, ч.1, п.п.51 и 3 Уголовного Уложения. За агитационные выступления 20.08.1906г. на нижней площади в ст. Усть-Медведицкой либеральному народнику Крюкову - вместе с будущим командармом Второй Конной Ф.К.Мироновым - было запрещено проживание в пределах Области Войска Донского. Казаки ст. Глазуновской отправляли прошение войсковому наказному атаману о снятии позорного запрета. Но тщетно. В 1907г. за участие в революционных волнениях административно выслан за пределы Области Войска Донского на несколько лет. Доступ к прежней преподавательской деятельности тоже был закрыт. Выручил друг детства металлур-ученый Николай Пудович Асеев, устроив его помошником библиотекаря в горном институте.
Тем не менее Федор Дмитриевич регулярно, два-три раза в году приезжал в свой "угол" ст. Глазуновскую. Крюков всегда сохранял активный интерес к станичной жизни, непосредственно участвовал в ней, реально помогая землякам в разрешении возникавших трудностей. Здесь он не только участвовал в текущей хозяйственной жизни, в полевых работах, принимал заботу о родных, - позднее еще и усыновил ребенка. С сестрами Марией и Евдокией стали воспитывать сына Петра.
В ноябре 1909г. Крюков, после смерти П.Ф.Якубовича, с которым был дружен избран товарищем-соиздателем толстого столичного журнала «Русского богатства».
С началом Первой мировой войны, патриотически настроенный, Ф.Д. Крюков оказался в зоне боевых действий. Поздней осенью 1914 г. Федор Крюков покинул Донскую область, чтобы отправиться на турецкий фронт. После долгого путешествия он присоединился к 3-му госпиталю Государственной думы в районе Карса. К строевой службе призван не мог быть - в молодости был освобожден от воинской службы по близорукости. Много пишет рассказов в журнал и газеты, являясь непосредственным очевидцем всех ужасов войны, как представитель комитета третьей Государственной Думы при отряде Красного креста на Кавказском фронте (1914 – начало 1915 г.).
Зимой,в ноябре 1915 – феврале 1916 г. – с тем же госпиталем он находился на Галицийском фронте. Впечатления об этом периоде своей жизни Крюков отразил во фронтовых заметках «Группа Б» («Силуэты»). Многочисленные впечатления об увиденном печатал во фронтовых очерках в лучших российских периодических изданиях.
1917г. Писатель жил в Петрограде и был прямым свидетелем начала февральской революции, но такую революцию, со всей её пошлостью воспринял негативно. В мрте 1917г. в Петрограде Крюков избран в Совет Союза Казачьих Войск. В очерках «Обвал», «Новое», «Новым строем» показал реальную картину мерзости и разложения, которое несет с собой так называемая пролетарская «революция». Не прекращает работать над «большой вещью» - романом о жизни Донского казачества.
Январь 1918 г., навсегда покидает Петроград и возвращается на родину. В мае 1918 Крюков был арестован красноармейцами, а затем отпущен по приказу Ф. Миронова. В июне 1918 в одном из наступлений на слободу Михайловку был контужен в результате разрыва снаряда был легко контужен снарядом. До 5 июля бои идут с пременным успехом, станицы, расположенные между станцией Себряково и Усть-Медведицкой переходят из рук в руки. Крюков был директором Усть-Медведицкой женской гимназии. С осени 1918 Крюков становится директором УстьМедведицкой мужской гимназии и, вероятно, именно в этот периоди написал основные части романа, посвященные Гражданской войне.
Этапы литературной деятельности писателя:
Еще в первые годы учебы в институте, Федор Дмитриевич пристрастился к литературе, которая постепенно стала основным содержанием его жизни. Литературная деятельность открылась со статьи «Казаки на академической выставке», опубликованной (18.03.1890) в журнале «Донская речь». До 1894 года Федор Крюков сотрудничал в «Петербургской газете», печатая короткие рассказы. Более года жил на заработок от сотрудничества с ней (1892-94), печатая короткие рассказы из столичного, сельского и провинциального быта. Тогда же он опубликовался и в "Историческом вестнике" - посвящая казакам Дона в Петровскую эпоху большие рассказы "Гулебщики. Очерк из быта стародавнего казачества" (1892, № 10) и "Шульгинская расправа. (Этюды из истории Булавинского возмущения)" (1894, № 9: отрицат. рец.: С. Ф. Мельников-Разведенков - "Донская речь". 1894, 13. 15 дек.).
Начал публиковаться в "Северном Вестнике" 1890-х гг., "Русских Ведомостях", "Сыне Отечества" и других, затем стал ближайшим сотрудником и членом редакции "Русского Богатства". К этому времени относятся первые значительные произведения из жизни современного Донского казачества, такие как «Казачка» (Из станичного быта (1896), «Клад» (1897), «В родных местах» (1903). С начала 900-х годов Федор Крюков в основном печатался в журнале В.Г. Короленко «Русское богатство».В нескольких номерах за 1913 г. в нем были напечатаны главы “Потеха” и “Служба”, входящие в большой очерк Ф. Д. Крюкова “В глубине” (писатель публиковал его под псевдонимом И. Гордеев). Кроме этих глав, в очерк входят еще четыре: “Обманутые чаяния”, “Бунт”, “Новое”, “Интеллигенция”. В целом эти произведения рисуют широкую панораму жизни донского казачества. Как остронаблюдательный писатель, Крюков подмечает специфические черты казачьего нрава, детали быта, особенности, красочность говора своих героев, отношение к воинской службе, курьезные и грустные явления их жизни. Своим крестным отцом в литературе Федор Крюков всегда считал В.Г. Короленко. За исключением рассказа «Клад», помещенного в «Историческом вестнике», почти все произведения, написанные Крюковым в Орле, были опубликованы в журнале «Русское богатство», который редактировал Короленко.Здесь публиковались произведения Г.И.Успенского, И.А.Бунина, А.И.Куприна, В.В.Вересаева, Д.Н.Мамина-Сибиряка, К.М.Станюковича и других писателей, известных своими демократическими взглядами.
Крюков, комплексуя и стесняясь, все же попытался выйти за рамки газет и журнала «Русское богатство». В 1907 г. он отдельно издал «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), в 1910-м - «Рассказы» (СПб., 1910). С 1911 года работает над «большой вещью». "Рассказы"
Постоянно печатался в газете «Русские ведомости» (1910–1917), где сделал 75 публикаций, и периодически в газете «Речь» (1911–1915) очерки, рассказы, многочисленные зарисовки. С начала десятых годов Крюков все чаще выходит за рамки казацкой тематики, стремится расширить круг своих наблюдений. Благодаря участию в переписи населения родился очерк «Угловые жильцы» (РБ, 1911, №1) о бедствующих низах Петербурга.
Получив поддержку со стороны Короленко и поэта П. Якубовича, он становится постоянным сотрудником журнала «Русское богатство». С 1912 г. Крюков - его редактор, заведует отделом литературы и искусства в журнале. Результатом длительного творческого сотрудничества Федора Дмитриевича с В.Г. Короленко – главным редактором журнала «Русское богатство» (с 1914 – «Русский вестник»),явилось то, что с 1896 по 1917 г. Ф.Д. Крюков опубликовал 101 произведение различного жанра. Короленко писал: «Крюков писатель настоящий, без вывертов, без громкого поведения, но со своей собственной нотой, и первый дал нам настоящий колорит Дона».
В нескольких номерах журнала «Русское богатство» за 1913 г. были напечатаны главы «Потеха» и «Служба», входящие в большой очерк Ф. Д. Крюкова «В глубине» (писатель публиковал его под псевдонимом И. Гордеев). Период до 1914 г. – наиболее значительный в творчестве Ф.Д. Крюкова. Он пишет десятки повестей и рассказов, описывающих народную жизнь современной ему России, уделяя особенное внимание «родному углу» - Тихому Дону. С 1914 г. выступает в журнале «Русские записки», одним из официальных издателей которого был В. Г. Короленко. В рассказах («Пособие», «В родных местах», «Клад», «Казачка» и др.) рисовал колоритный быт донского казачества. В дальнейшем под влиянием В.Г.Короленко, П.Ф.Якубовича, А.С.Серафимовича, с которыми Крюков. был в дружеских отношениях, в его произведениях усиливаются социальные мотивы Он описывает тяжесть царской службы казаков, невыносимое положение бедноты, бесправие женщины, революционное брожение среди казаков в период 1905-1907 гг.
Крюков изображал также жизнь русского учительства, духовенства, чиновников, военных. Писал художественно-публицистические очерки. В.И.Ленин использовал очерк Крюкова «Без огня» в статье «Что делается в народничестве и что делается в деревне?» (Соч. т. 18, с. 520, 522-523). Общий объем произведений Ф.Д. Крюкова составляет не менее 10 томов (350 произведений), но при жизни писателя в 1914 году был издан лишь один.
В 1918-1919 он редактор "Донских ведомостей" печатался в журнале «Донская волна», газетах «Север Дона», «Приазовский край».
Дни последние -Таинственная смерть
Секретарь Войскового круга. В начале 1920 г., собрав в полевые сумки рукописи, отступил вместе с остатками армии Деникина из Новочеркасска, шли через Кубань к Екатеринодару. 23 января 1920г. в екатеринодарской газете "Вечернее время", промелькнуло сообщение о том, что Ф. Крюков, проведя несколько дней в кубанской столице, отправился на север, чтобы продолжить борьбу с большевиками, оставался ровно месяц до смерти...
- "По дороге, разбитой лошадиными копытами, санными полозьями и колесами телег и повозок, тянулся нескончаемый поток беженцев. Среди этой скучной и измученной толпы детей, женщин и стариков, прикрываемых группой полковника Филимонова, шел, увязая в крутой хлебородной кубанской грязи, пятидесятилетний старик в дубленом полушубке, мокрых валенках и в треухе, надвинутом на глаза. Его просили зайти в вагон погреться, но он виновато улыбнулся, повел безвольной рукой вокруг - на общую людскю бесприютность и заброшенность, и коротким жестом, каким убирают непрошенную слезу, коснулся небритого лица залоснившимся рукавом. Вечером его все же уговорили устроиться на ночлег в вагоне. Он бредил и, в промежутках меж провальными и долгими минутами забытья, рассказывал о приснившемся ему Доне: угрюмая и суровая казачья реа мрачно играла волнами; и на их перехлестах, по пенистым гребням, отливая холодным свинцом, скользили за ним, шипя и извиваясь, ломающиеся жгуты неистовых черных змей. На рассвете больного старика, изнуренного ночными видениями и впавшего в беспамятство, бережно укутав и обложив подушками, на дрогах, называемых одрами на верхнем Дону, спешно отправили в Екатеринодар... Через два дня полковник Филимонов, просматривая очередную почту, узнал, что 20 февраля 1920 года в станице Новокорсунской на Кубани скончался от возвратного тифа известный донской писатель Федор Дмитриевич Крюков...
Так закончился земной путь одного из выдающихся людей Дона." (В.В.Васильев "Цветы лазоревые и полынь горькая" МГГУ им. Шолохова, 2007г."Родимый край")
По одним сведениям, на Кубани Крюков заболел сыпным тифом.Умер от тифа или плеврита и был тайно похоронен в районе станицы Новокорсуновской. По другим был убит и ограблен Петром Громославским, будущим тестем Шолохова.Федор Крюков заболел сыпным тифом и умер 20 февраля (по одним сведениям в станице Новокорсуновской, по другим - в станице Незаймановской или Челбасской). Утверждают и то, что похоронен писатель Федор Дмитриевич Крюков близ ограды монастыря где-то в районе станицы Новокорсуновской. Его прах так и не был потревожен до сегодняшнего дня – могила его безвестна, нет на ней даже креста. Вырос холмик может быть где-то в безвестном хуторе на берегу Егорлыка, может и просто при обочине дорог....
- "Через пятьдесят лет бывший помошник Глазуновского станичного атамана Прохор Иванович Шкуратов писал на Кубань: "Что я найду могилу, в этом уверен, мне только надо попасть в Новокорсунскую, где мы стояли несколько дней; от станицы до хутора, если мне не изменяет память, доехали в тот же день, что и выехали, а ехали уж очень тихо, с уже умирающим... Отлично помню, дом был крайний, по пути в Екатеринодар, а мне нужна только Новокорсунская! А все остальное я так ясно вижу и так мала дистанция и так характерна вся обозримая местность с разломистым буераком... и, наконец, бугорок" (В.Васильев "Цветы лазоревые и полынь горькая", С 30, В.Лихоносов, Племянница // Слово (Вмире книг) 1989.№11.С73.)
Автор романа "Тихий Дон" и других произведений, положенных в основу так называемого "писателя Шолохова". Существует версия (И. Н. Медведева-Томашевская, А. И. Солженицын), согласно которой Фёдор Крюков является автором «первоначального текста» романа М. А. Шолохова «Тихий Дон». Не все сторонники теории плагиата Шолохова поддерживают эту версию.
С егодняшние читатели едва ли знают писателя Федора Крюкова. Ни в Советском энциклопедическом словаре, ни в Энциклопедическом литературном словаре мы не найдем даже упоминания о нем. Правда, сейчас это незаслуженно забытое имя начали вспоминать, но в основном в связи с так называемой проблемой авторства «Тихого Дона». Как известно, некоторыми исследователями была выдвинута версия о том, что роман о переломных событиях в судьбе донского казачества был написан или, во всяком случае, начат именно Ф. Д. Крюковым. При этом М. А. Шолохову отводится в лучшем случае роль соавтора выдающегося произведения XX века. Не будем сейчас касаться данной версии, которая имеет и своих сторонников, и своих оппонентов. Однако полемика вокруг авторства «Тихого Дона» выявила тот несомненный факт, что биография Шолохова недостаточно изучена и что еще беднее сведения о жизни и творчестве Ф. Д. Крюкова. Только недавно в нашей печати появились работы зарубежных авторов, из которых можно узнать некоторые подробности его биографии. (Ермолаев Г. (США). О книге Р. А. Медведева «Кто написал «Тихий Дон»?» «Вопросы литературы», 1989, № 8. Хьетсо Г., Густавссон С., Бекман Б., Гил С. «Кто написал «Тихий Дон»?» М., «Книга», 1989.)
Федор Крюков родился в 1870 году в семье атамана станицы Глазуновская Усть-Медведицкого округа и вырос в типично казацкой атмосфере. Получил историко-филологическое образование, много путешествовал по Донской области, изучал ее историю и экономику; в 1906 году был избран в I Государственную думу, где защищал интересы казачества. С начала 900-х годов Федор Крюков постоянно печатается в журнале «Русское богатство» (с 1914 года «Русские записки»), одним из официальных издателей которого был В. Г. Короленко. Здесь публиковались произведения Г. И. Успенского, И. А. Бунина, А. И. Куприна, В. В. Вересаева, Д. Н. Мамина-Сибиряка, К. М. Станюковича и других писателей, известных своими демократическими взглядами.
Рассказы, повести, очерки Федора Крюкова «В камере 380», «Полчаса», «На речке Лазоревой», «Офицерша», «В глубоком тылу» и другие открыли широкому читателю малознакомую жизнь казачьего сословия: его историю, традиции, быт. В 1907 году Крюков отдельно издал «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы», в 1910-м «Рассказы». Произведения его далеко выходили за рамки историко-этнографического исследования, в них чувствовался писатель, болеющий за судьбы своего народа.
Поздней осенью 1914 года уже шла первая мировая война Крюков покинул Донскую область, чтобы отправиться на турецкий фронт (хотя в молодости был освобожден от воинской службы по близорукости). После долгого путешествия он присоединился к 3-му госпиталю Государственной думы в районе Карса, зимой 1916 года с тем же госпиталем находился в Галиции. Впечатления об этом периоде своей жизни Крюков отразил во фронтовых заметках «Группа Б» («Силуэты»).
Потом писатель жил в Петрограде, был свидетелем февральской революции.
В 19181919 годах Крюков секретарь Войскового круга (парламента донских казаков) и одновременно редактор новочеркасской газеты «Донские ведомости». В эти годы он активно выступал против большевиков. Когда весной 1919 года станица Вешенская стала центром Верхне-Донского восстания, Крюков был среди тех, кто призывал повстанцев держаться до конца. А в сентябре 1919 года, когда фронт приблизился к станице Глазуновской, он вступил в ряды Усть-Медведицкой белоказачьей части; примерно через месяц, вернувшись с фронта в Новочеркасск, принял участие в заседаниях Войскового круга. До захвата Новочеркасска большевиками Крюков ушел с отступающими белоказачьими частями. 20 февраля (4 марта по новому стилю) 1920 года Федор Дмитриевич умер от тифа или плеврита в станице Новокорсуньской (или вблизи нее) на Кубани.
Даже из этих пунктирно изложенных биографических сведений становится понятной причина замалчивания творчества писателя официальным советским литературоведением.
Но вернемся немного назад к сотрудничеству Федора Крюкова в журнале «Русское богатство». В нескольких номерах за 1913 год в нем были напечатаны главы «Потеха» и «Служба», входящие в большой очерк Ф. Д. Крюкова «В глубине» (писатель публиковал его под псевдонимом И. Гордеев). Кроме этих глав, которые мы предлагаем вниманию читателей, в очерк входят еще четыре: «Обманутые чаяния», «Бунт», «Новое», «Интеллигенция». В целом это произведение рисует широкую панораму жизни донского казачества; писатель остронаблюдательный, Крюков подмечает специфические черты казачьего нрава, детали быта, особенности красочного говора своих героев, отношение к воинской службе, курьёзные и грустные явления их жизни.
Сегодня творчество Федора Дмитриевича Крюкова привлекает все большее внимание. И прежде всего им интересуются потомки его героев. Недавно созданное в Москве Казачье землячество планирует провести Крюковские чтения, ускорить издание всех его произведений, в том числе и неопубликованных, чтобы вернуть имя самобытного донского писателя Федора Крюкова русской литературе.
Пользуясь возможностью, хочу поблагодарить сотрудников отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина за помощь, оказанную мне и редакции журнала «Вокруг света» в подготовке данной публикации.
Петр Лихолитов, студент факультета журналистики МГУ, член Казачьего землячества