Кен кизи - над кукушкиным гнездом. Чем книга "Полет над гнездом кукушки" отличается от одноименного фильма М

Книга очень сложная, эмоционально тяжелая, в процессе чтения возникает стойкое чувство, что должно случиться что-то нехорошее, даже когда главные герои, кажется, оставили в дураках Систему и своих недругов. Мы привыкли поклоняться таким фразам, как: "Лучше умереть стоя, чем жить на коленях", "Париж стоит мессы", и т.д., смысл которых легко узнаваем - ради всеобщего блага, ради истины можно отдать свою жизнь, ради минуты истинного триумфа можно пожертвовать собой, лучше промчаться по небу яркой вспышкой, чем потом долгие годы ползти за своей же тенью... Но в этой книге вопрос стоит, на мой взгляд, иначе. Есть еще одна фраза, которую я очень люблю - слабого судьба на петле тащит, сильного за руку ведет, а самый сильный сам судьбой становится. Так вот, это точно про главного героя книги Макмерфи, бунтаря, индивидуалиста, почти берсерка, знающего, чем закончится его бунт, но все равно идущего напролом, на конфликт с судьбой, чтобы самому ею стать. Этот сильный духом человек, такой симпатичный хулиган и безбожник, наверно, входит постоянно в десятки и сотни лучших книжных героев современности. Стоил ли его бунт той самой мессы? За несколько мгновений истинной свободы, за пару глотков свежего воздуха и ветра в волосах, наверное, да, стоил. Макмерфи не хотел умирать, не парил на грани безумия и здравомыслия, но он оказался в этом мире, в замкнутом пространстве чужой злой воли и подавления всего человеческого в людях, которым уготована только одна судьба - быть овощем, без вопросов, без волнений, без эмоций, без страхов, без надежд, без судьбы... Самый ужасный конфликт между мужчиной и женщиной описан именно в этой книге. Пусть и служит Старшая сестра отделения олицетворением большой Системы, которая отвергает не только реально помутившихся рассудком, но и вполне нормальных, но закомплексованных и напуганных людей. А финал как взрыв - я читала эти несколько строчек (что случилось с Макмерфи и что сделал Вождь Бромден) с колотящимся сердцем, сюжет вел к такой развязке, неужели кто-то думал, что Макмерфи далеко уйдет после того, как разрушил порядок в мире Системы? Но он, как юы пафосно это не прозвучало, для некоторых узников Системы стал как знамя над головой, упавшее и поднятое другими, как боевой клич, слова которого уже не знаю кем сочинены, но такие правильные и нужные для момента выхода этой первобытной энергии - жажды свободы (физической и моральной, конечно). После прочтения книги я прочитала в Википедии все, что касается автора, книги, фильма, лоботомии, индейцев, психиатрических больниц и т.д. Нескучный получился день! К этой книге можно долго готовиться и все равно останешься неготовым к ее главным событиям и посылам. Содержание в клетке среди безумия и страха, подавление самого желания быть человеком, ломка воли и жажды жизни, внушение собственной ненужности миру и, как следствие, невозможности вернуться к нормальным отношениям с миром, - все это те самые подводные камни, на которых строится основная философия романа. И главная его ось - бунтарь Макмерфи. Сестра с перекошенным от злости лицом маячит где-то фоном на последних страницах романа, потому что для читателя катарсис уже наступил с побегом Вождя Бромдена, побегом из Системы, из безумия.

Роман, написанный в 1962 году и немедленно ставший «Библией хиппи», экранизирован был через 13 лет. Фильм получил 5 Оскаров и пятерку наград «Золотого Глобуса».

Смысл названия

В названии процитирован фрагмент детской считалочки, которую индеец Бромден слышал от своей бабушки.

Ting. Tingle, tingle, tremble toes, she’s a good fisherman, catches hens, puts ’em inna pens… wire blier, limber lock, three geese inna flock… one flew east, one flew west, one flew over the cuckoo’s nest… O-U-T spells out… goose swoops down and plucks you out.

Виктор Голышев, переводя роман на русский язык, отправил одного из гусей из дому, а другого в дом, чтобы срифмовать с оксюмороном «над кукушкиным гнездом». В оригинале же один из гусей полетел на восток, другой на запад, а третий пролетел над кукушкиным гнездом - таков подстрочник.

Возможно, для режиссера Милоша Формана, чуть ли не накануне съемок фильма сбежавшего с социалистического Востока на капиталистический Запад, эта географическая альтернатива - не просто два противоположных направления, но и политический аспект выбора.

Другие словосочетания считалки тоже могут служить ключом к расшифровке текста романа. She’s a good fisherman - понятное дело, кто тут хороший рыбак: Старшая Сестра, властительница над телами и душами пациентов. Catches hens (ловля кур) - сеансы групповой терапии, где больные вынуждены оглашать свои интимные секреты и натравливаются друг на друга медсестрой. Чем не петушиные бои, когда при виде капли крови петух набрасывается на противника и клюет его по самому больному месту.

Почему же «кукушкино гнездо», ведь кукушка его не вьет? Именно поэтому. То, чего не существует. Кроме того американцы называют психиатрические лечебницы кукушкиными гнездами. Пролететь над таким местом и не приземлиться в нем - значит, обрести свободу. Что и пытался сделать главный герой, куда и старался он увлечь «соратников» по больничным палатам, пока не подвергся лоботомии.

Чем страшна лоботомия

Расцвет этой мозгодробительной процедуры пришелся на 30-е годы ХХ века, когда до нее додумался португалец Эгаш Мониш. Этот «прогрессивный» врач делал маленькую дырочку в черепе пациента и вводил туда проволочку с петелькой. Крутил-вертел в мозгах бедолаги железку, тем самым разрывая связи лобных долей мозга со всеми остальными долями. Назывался процесс красиво: префронтальная лейкотомия. После такого блендерования содержимого черепа пациент становился послушен. Правда, по интеллекту был адекватен двухлетнему ребенку, но зато управляем! Подобной благотворной операции подверглась даже сестра президента Кеннеди. Двадцатилетняя барышня была дерзкой, со склонностями нимфоманки. После лоботомии изуродованная девушка пересела на инвалидную коляску - так и прожила свою длинную жизнь безмозглым овощем.

Самое интересное, что Мониш получил в 1949 году за свое открытие… внимание, сейчас будет барабанная дробь: Нобелевскую премию!!! Да! Родственники искалеченных пациентов неоднократно поднимали вопрос о лишении врача награды, но куда там… Нобелевский комитет своих решений не отменяет.

В наши просвещенные времена считается, что лоботомия - тупиковая ветвь эволюции в деле психиатрии, но когда-то эта операция была рутинной - как высморкаться. Во-первых, быстро. Во-вторых, легко. Процесс еще больше усовершенствовал Уолтер Фримен. Железку стали проталкивать через глазницу. Никаких дырок в черепе. Помесили немного мозги - и вуаля. Полезный, тихий, безропотный член общества к вашим услугам.

Лоботомия к 1962 году, когда был написан роман Кена Кизи, уже из моды вышла и перестала быть массовой операцией. Впрочем, в больнице, где снимался фильм, последнее такое хирургическое вмешательство имело место в 1958 году, совсем не так далеко от 1962 года

Почему писатель Кен Кизи никогда не смотрел фильм

Творец - существо ранимое. Ну, а кого порадует, если твою идею берут, да и перекручивают. В книге всю историю излагает громадный представитель коренной национальности Соединенных Штатов, над которым в клинике неслабо поизгалялись: 200 сеансов электрошока - это вам не шуточки.

То ли перманентный электрошок тому причиной, то ли голоса предков, но индеец Бромден считает себя экстрасенсом, проникающим в суть вещей. Это в книге. В фильме же Бромден - просто молчаливая гора со шваброй, а единственным главным героем стал Рэндалл Патрик Макмерфи. Причем в фильме Макмерфи - харизматичный, дружелюбный, но все же преступник и разгильдяй, а не олицетворение приносящего себя в жертву пастве огненноволосого Христа, как в книге.

В романе мы видим все происходящее глазами Бромдена. Он трактует больницу как чудовищный Комбинат, где всевидящая Старшая Сестра (аналог Старшего Брата из антиутопии Джорджа Оруэлла «1984») ломает людей одного за другим, а «туманная машина» накрывает страдальцев дымом.

В фильме все не так инфернально. Мы смотрим своими глазами (а не глазами индейца по прозвищу Вождь) на обычную клинику для душевнобольных, где все достаточно терпимо, пока не начинаются карательные меры после покушения на убийство мисс Рэтчет.

Впрочем, суд против авторов фильма Кен Кизи так и не выиграл. Да и стоило ли ему действовать по хорошо знакомому нашей публике принципу: «Не читал, но осуждаю»? Однажды Кену представился случай посмотреть экранизацию, когда он, переключая каналы, наткнулся на уже идущее кино. Но, поняв, что происходит на экране, писатель немедленно выключил телевизор.

Как режиссер Милош Форман переставил акценты в ленте

Литература и кинематограф - это разные вещи. Образные средства - из несходных арсеналов. Не существует экранизации, переводящей язык вербальный на язык визуальный с абсолютной точностью. Попытка внедрить в экранизацию закадровый авторский голос - вообще примитивный прием, порожденный беспомощностью. Да, лучшие фильмы сняты по романам. И есть две причины, почему такие киноленты сразу попадают в разряд востребованных.

• Экранизации подвергаются только проверенные временем и читательской реакцией романы. Никто не станет снимать фильм по графоманской чуши.
• Зрителям интересно снова погрузиться в атмосферу книги и сравнить сформировавшийся в их воображении образ с образом, созданным кинорежиссером и съемочной группой.

«Страсти-мордасти» (позаимствуем удачный термин у Максима Горького), возникшие в мозгу не совсем адекватного индейца, рассказывающего о своем пребывании в сумасшедшем доме, раскрывали гнетущую картину Комбината, подавляющего волю людей. Старшая Сестра - уродливая мощная тетка, монстр, крушащий направо и налево как пациентов, так и санитаров. В фильме мисс Рэтчет - аккуратная миловидная дама, строгий невозмутимый профессионал, с излишним рвением выполняющий свои обязанности.

Она искренне верит, что «тщательно продуманный порядок» нельзя нарушать ради какого-то бейсбола по телевизору, а о «преступлении» юного Билли Биббита, непременно надо сообщить матери.

Кого изменило общение с Макмерфи

Старшая Сестра и в шейном корсете, надетом после попытки Макмерфи отомстить за гибель Билли, ничуть не изменилась. Железная леди ею и осталась.

Билли изменился на одну ночь и несколько минут триумфа, когда ему рукоплескали приятели. Даже перестал заикаться.

Мак, я буду скучать по тебе…

Так пойдем со мной Билли, давай уйдем вместе!

Нет, Мак. Я не готов…

Больше никогда несчастный паренек не будет готов уйти из сумасшедшего дома, потому что ушел из жизни, убитый железобетонными принципами Старшей Сестры - лучшей подруги его деспотичной матери, которая и затолкала сына в «гнездо кукушки».

Пациенты изменились, почувствовав запах свободы, исходящий от Рэндалла, прокатившись с ветерком на рыбалку, погуляв на последней вечеринке. Надолго ли?

Подобно многочисленным громким событиям, связанным с именем "веселого проказника" Кена Кизи, выход в 1962 году его первой книги "Над кукушкиным гнездом" произвел много шума в литературной жизни Америки. После ее появления Кизи был признан талантливейшим писателем, а сам роман стал одним из главных произведений движений битников и хиппи. "Над кукушкиным гнездом" - это грубое и опустошительно честное изображение границ между здравомыслием и безумием. "Если кто-нибудь захочет ощутить пульс нашего времени, пусть лучше читает Кизи. И если все будет хорошо и не изменится порядок вещей, его будут читать и в следующем веке", - писали в "Лос-Анджелес Тайме". Действительно, книга продолжает жить и не утратила прежней сумасшедшей популярности в наши дни.По мотивам романа был снят одноименный фильм Милошем Форманом, покоривший весь мир и получивший пять Оскаров, а также поставлено множество спектаклей в разных странах, в том числе в России.

Описание добавлено пользователем:

Андрей Сергеев

«Над кукушкиным гнездом» - сюжет

Действие романа происходит в психиатрической больнице в городе Сейлем (Орегон). Повествование идёт от лица рассказчика - индейца по кличке Вождь Бромден, одного из пациентов. Одним из главных героев является свободолюбивый пациент Рэндл Патрик Макмёрфи, переведённый в психиатрическую больницу из тюрьмы. Предполагается, что он симулировал психическое расстройство только для того, чтобы избежать каторжных работ. Другие пациенты представлены в романе, возможно, не как душевнобольные, а как нормальные люди, отвергнутые больным обществом.

Макмёрфи противостоит старшая сестра Милдред Рэтчед - немолодая женщина, работающая в отделении больницы. Старшая сестра, олицетворение системы (Комбинат, как называет ее рассказчик Вождь Бромден), личная жизнь которой не сложилась, тщательно укрепляет свою власть над пациентами и персоналом отделения. Бунтарь и индивидуалист, Макмёрфи принимается рушить устроенный ею порядок и оказывает значительное влияние на других пациентов, уча их наслаждаться жизнью и даже освобождая от хронических комплексов. Это доходит до нарушения строгого внутреннего распорядка больницы, вплоть до ночной вечеринки в отделении с обильным употреблением алкоголя и присутствием проституток.

Будучи не в состоянии держать ситуацию под прежним контролем, старшая сестра выводит Макмёрфи из себя, и, пользуясь случаем, отправляет его на лоботомию. Жизнь Макмёрфи прерывается, но другие пациенты становятся смелее, увереннее в себе и освобождаются как от страхов перед «нормальным» миром, так и от власти старшей сестры, покидая больницу.

История

Кен Кизи учился в Стэндфордском университете, но в 1959 году бросил его, с головой втянувшись в рискованное предприятие: в качестве добровольного (и оплачиваемого) испытуемого он принимал участие в экспериментах с ЛСД, проводимых в госпитале ветеранов "Menlo Park" в рамках научной программы исследования возможностей применения наркотика в психиатрической практике. Программа вскоре была закрыта правительством, но Кизи еще на полгода остался в психиатрической больнице в качестве санитара и ночного сторожа. Он часто проводил время в разговорах с пациентами, иногда находясь под влиянием галлюциногенов. Он не верил, что эти пациенты были ненормальными, скорее общество отвергало их, поскольку они не вписывались в общепринятые представления о том, как человек должен себя вести. Из этого опыта и вырос роман "Над кукушкиным гнездом".

Критика

Журнал Time включил этот роман в свой список 100 лучших англоязычных произведений с 1923 по 2005.

Потрясающий успех. Марк Шорер

Его талант рассказчика так впечатляет, его стиль так стремителен, его способность схватывать характеры столь несомненна, что читатель не в состоянии оторваться... У него крепкий, щедрый талант, и он написал крепкую, щедрую книгу. "Saturday Review"

Поразительный первый роман. "Boston Traveller"

Кизи сумел не просто нырнуть в собственный кровоток, словно бы заглянув внутрь своих же глаз, но и вновь проник в сферы, где обитают Другие, братья и сестры, к которым несет воды поток новообретенной ответственности - к ним и к миру в целом. Артур Миллер

Рецензии

Рецензии на книгу «Над кукушкиным гнездом»

Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы оставить рецензию. Регистрация займет не более 15 секунд.

Настя Добровольная

Прекрасная книга

Прочитав новую для себя книгу "Над кукушкиным гнездом", я пополнила клад своей любимой литературы.

Нельзя назвать это произведение обычным, ординарным, скучным. Никак. В самом начале чтения интерес начинает захватывать тебя и все с большей, нарастающей силой поглощает полностью.

Невообразимо печальной можно назвать эту историю, историю о том, как безжалостно губит система контроля (в книге "комбинат") любого, кто не желает поддаваться. На протяжении всей книги можно наблюдать, как происходит превращение главного героя(того, от кого ведется рассказ) в "большого" человека из "маленького". Путь преодоления всеобще поглощающего тумана, заставляющего чувствовать себя слабым ничтожным, даже не человеком. Но благодаря самому буйному персонажу из всей книги - Макмерфи, не только сам рассказчик, но и другие пациенты понимают, что никто кроме них не способен ослабить волю человека, что он сам воссоздает в себе свободу.

Как же можно это сделать? Ведь везде снуют санитары, а старшая сестра следит за выполнением - перевыполнением порядка не только в отделении, но и в твоей голове, препараты не дают ощущать трезвость разума, и из чувств присутствует только одно - спокойствие. Но в итоге, в безмолвной борьбе, персонажи под предводительством Рэндла находят средство, защищающее их от гниения собственной личности. Казалось, что может разрушить столь прочную оболочку страха перед самим собой и внешним миром? Ответ прост: смех. Да, возможно это не есть та самая вакцина, способная спасти всех и вся от напасти жестоко настроенного мира, но именно смех, созданный в компании сблизившихся людей, искренний, простодушный способен спасти тебя. Это своеобразный витамин для прозрения, отрезвления или же попросту пробуждения волевых мыслей. Смех, рожденный друзьями может помочь ощутить себя сильнее, научиться полюбить себя, понять свои возможности, и наконец, перестать бояться.

Но, к сожалению, в каждой борьбе есть жертвы. Психиатрическая больница предстоит в роли поля битвы, и в начале здесь царила идеальная иерархия, созданная старшей сестрой со всегда накрахмаленной улыбкой. В конце же войны, выиграв ее, человек, который никогда не причислял себя к "способным к подчинению", пал. Пал, но не проиграл войну. Хотя противника - старшую сестру назвать проигравшей нельзя тоже. Ибо война не закончилась, она всегда состояла из бесконечного порядка битв, которые можно было выиграть, и оставить себя победителем внутри, но никогда не закончить войну. На место воевавших всегда приходят другие, по-новому и по-своему продолжая нескончаемый ход войны за собственное Я.

Полезная рецензия?

/

4 / 0

Анна

Сложное начало, скучные описания, нет какого-то захватывающего развития событий. Зато здесь есть потрясающий, великолепный, запоминающийся главный герой - красавчик Макмерфи. Только из за него я осилила эту хотя и небольшую, но сложную (для меня) книгу. Макмерфи - пациент психиатрической больнице, который попал сюда по своей воле, сымитировав психические расстройства. Он веселый, находчивый, жизнерадостный, уверенный в себе, это то герой, который излучает энергию, передает хорошее настроения, заряжает эмоциями и вызывает улыбку. Несмотря на то, что он мошенник, он добрый, отзывчивый, хороший человек.

Финал меня разочаровал, до последнего надеялась и верила что будет все по-другому.

Вообще, это первая книга, которую я читала про психиатрическую больницу, вернее жизнь людей в психиатрической больнице. И несмотря на всю мрачность обстановки, наблюдать за происходящим было интересно, так как жизнь людей там тоже не стоит на месте, и у каждого что-то происходит. Конечно печально наблюдать за такими людьми, но в жизни воспринимаешь их совсем по-другому. Здесь же раскрываются личности, их мысли, эмоции их желания и характеры, у уже психически больные люди, кажутся такими же людьми, как и все, только со своими особенностями.

Одно из первых произведений Кизи, ставшее при этом лучшим.

Культовый роман, который входит в сотню самых читаемых по версии Таймс.

Писал его Кизи, подрабатывая в клинике ветеранов по ночам. Часто принимал галлюциногены (таков был контракт, да и сам Кен особенно не был против;)), общался с пациентами. Так зародилась не только основная идея: «Кто же из нас ущербный, полоумный; что является мерилом человечности?», не только тема конфликта индивидуальности и общепринятых норм, не только потрясающе живые характеры Хардинга, Чесвика, Фреда, Билли, Маттерсона, Ракли, других пациентов и персонала клиники, но и внутренние, явно психоделические путешествия Швабры в мире «Комбината».

Что касается главного героя, то хоть повествование идет от лица Швабры, Рэндл Макмерфи очевидно является центральным персонажем, без которого разладится все построение.

Здесь я прежде всего отмечу отменное чувство юмора автора, вложившего его в характер человека действия и настоящего индивидуалиста - Рэндла, у которого даже имя является игрой слов: Randy означает «похотливый», а Rand - «край». Например, представляет он себя так:

«Вот говорят мне: психопат - это кто слишком много дерется и слишком много... Кхе... Тут они не правы, как считаете? Где это слыхано, чтобы у человека случился перебор по части баб?».

И шутить он будет не переставая, даже под угрозой смертельной опасности, краха его маленькой, но такой важной «миссии»: «Когда я отсюда выйду, первая женщина, которая подберет рыжего Макмерфи, десятикиловаттного психопата, эта женщина засветится, как игральный автомат, и просыплется серебряными долларами. Нет, не боюсь я ихней слабенькой зарядки.»

«Он (Макмерфи) знает: надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведет тебя с ума. Он знает, что у жизни есть мучительная сторона; он знает, что палец у меня болит, что грудь у его подруги отбита, что доктор лишился очков, но не позволяет боли заслонить комедию, так же как комедии не позволяет заслонить боль.»

Вышел роман в шестидесятых, в яркое время протеста нового поколения против алчности, обезличивания, войн и насилия.

Либерализм против традиционализма. Личность против устоев.

Чудесная музыка, свободная любовь, бесконечные трипы, хиппи-коммуны... и желтенький автобус «Furhur», как символ свободы и торжества духа.

Когда у Кена спросили, какая самая лучшая его работа, то он ответил: «Это автобус. Я думаю, что мы должны жить своим искусством, а не отстраняться и описывать его.»

Этим и завершу, а если что-то не так, то отвечу словами Макмерфи: «Но я хотя бы попытался. Черт возьми, на это по крайней мере меня хватило, так или нет?»

Оценка: 10

Сложно рассуждать о такого рода книге. Она масштабна, монументальна, атмосферна, но вместе с тем масштаб не в месте действия и количестве героев: сюжет локализован и количество героев исчисляемо. Роман потрясает глубиной, он бередит душу, заставляет задуматься о жизни, о справедливости, о системе и ее непогрешимости, о границах безумия и нормальности, о свободе, о воле, о выборе.

Автор поднимает не просто тему безумия, но ставит вопрос о том, свободен ли человек в своем безумии, можно ли выбрать безумие как образ жизни, спрятаться за ним, укрыться им от мира с его проблемами и стереотипами. И как оказывается далеко не все герои находятся в сумасшедшем доме по принуждению, большинство сами пришли сюда, выбрали это место, сочли себя непригодными для общества, ущербными, уязвимыми: кто-то просто прячется от своего неумения взаимодействовать с миром, кто-то сбежал от своих проблем, кто-то – от близких людей, но в любой момент они могут уйти. Что это – трусость или неумение справляться с трудностями, эскапизм или попытка изменить себя и свое отношение к миру? На эти и многие другие вопросы читатель должен попытаться ответить сам, автор лишь подсказывает их, но не дает ответов.

Интересно и весьма необычно то, что роман представляет собой повествование от лица одного из сумасшедших – индейца Бромдена, претворяющегося глухим и таким образом находящегося в курсе всех дел персонала, хоть и представляет он их себе весьма своеобразно, пропуская людей и события через призму своего недуга. Надо отметить, что рассуждает он весьма разумно и логично, суть безумия в смысле этих рассуждений: он считает, что весь мир – это огромная машина, комбинат, и все в нем подчинено высшей власти. В какой-то мере он, безусловно, прав.

В больнице, а конкретнее речь идет об отделении сестры Гнусен, все подчинено строгому порядку и расписанию. Здесь нет места даже всплескам эмоций, если они не зарегламентированы. Символом этого распорядка является сама Гнусен в вечно идеально отглаженном и накрахмаленном белом платье и приклеееной улыбкой, что часто подчеркивается. Все здесь держится на ней. В представлении Бромдена и остальных больных она – Зло во плоти.

И вот однажды степенность и размеренное течение жизни в отделении нарушает лихой и развязный картежник и драчун Рэндл Макмерфи, весело смеющийся, хлопающий всех по плечам и пышущий здоровьем. Но это не курорт, это сумасшедший дом, и как бы он ни пытался не поддаваться давлению этих стен и атмосферы, они поглотят его. А пока он веселится, играет в карты и нарушает расписание, стараясь вывести из себя мисс Гнусен.

Безусловно, Макмерфи знаковый и нетипичный персонаж. Он этакий представитель Добра, противостоящих Злу в лице сестры. Он силен и физически, и духовно, но тлетворное влияние больницы постепенно оказывает на него свое влияние. И финал его логичен – другого быть не могло, хэппи-энд здесь неуместен. Макмерфи за недолгое свое пребывание в отделении совершил многое – он помог людям осознать, что не такие уж они и психи, что они вполне могут жить в мире и радоваться жизни. Неизвестно, будет ли в отделении все по-прежнему, но он показал пациентам настоящую жизнь, научил их радоваться и не бояться трудностей.

Но в упорядоченном механизме нет места сбоям, а потому Гнусен тихой сапой вела Мака прямо в пекло. А он, разогнавшись, войдя во вкус, желая ее свергнуть, не понял этого вовремя, а когда понял, то решил идти до конца, не ради себя, ради людей, ставших ему друзьями. Последней каплей стало самоубийство Билли Биббита, в котором его обвинила сестра. Такой несправедливости он вынести не мог, ведь он сам был свидетелем тому разговору между сестрой и Билли, который и привел последнего к столь грустному финалу. За свое безрассудство Мак поплатился и поплатился жестоко. Но жить овощем не в его характере, это верно понял Бромден и закончил его мучения. Логичный конец для такого человека, как Макмерфи, но оттого не менее трагичный.

Человек не может противостоять системе, рано или поздно она согнет его, сломает, подчинит. Протест неизбежно будет задавлен. И неважно, что человек действует не из корысти, а ради общего блага. Система видит общее благо по-своему. Но надежда есть. Автор оставляет проблеск надежды – жертва Мака не была напрасной, он многим помог найти себя, найти силы жить в мире, понять и принять себя такими, какие они есть, и радоваться жизни.

Стоит отметить еще одного яркого персонажа – Хардинга. Его речь полна острот, ярких метафор, едких замечаний, точных ремарок. Он абсолютно не производит впечатления психа, напротив, он кажется здесь самым нормальным. Оттого и печально видеть, как общество ломает людей.

Роман символичен и символичен не только для своего времени и не только заявленной проблематикой, он пронизан символами. Обращу внимание лишь на некоторые из них: большая грудь Гнусен как нереализованность себя как женщины, красивые руки Хардинга, которые он прячет – невозможность защитить жену и постоять за себя, отказ Макмерфи отдать свой спасательный жилет на катере – отказ от фальшивого героизма, любовь жизни и нежелание умирать по дурости.

Конфликт романа в борьбе системы с людьми и людей с системой. Кто победит – решать нам. Этот вопрос остается открытым. Сестра вернулась в отделение – пойдет ли все по-прежнему или же она сделает выводы?

Оценка: 10

Хорошие книги, как и хорошие фильмы (а под «хорошими» я понимаю некую касту часто рекомендуемых и/или общепризнанных вещей, действительно качественных), редко нравятся мне по-настоящему. Не только из-за частого отсутствия хэппи-эндов, но и из-за тем, которые авторы таких произведений поднимают. Темы эти, безусловно, важные, вместе с этим ещё и страшные, тяжёлые. Мне трудно симпатизировать тому, чего пугаюсь. Но это, конечно, не значит, что я не в состоянии такие книги (и фильмы) оценить. Свой след они оставляют, так или иначе.

Это вступление призвано объяснить, почему я не могу присвоить роману Кизи 10 баллов из 10 и ставлю девятку.

Удивительное дело, во время чтения и некоторое время после честно думала, что все пациенты больницы, кроме Макмерфи, - сумасшедшие, как о них и написано. Раз автор написал, значит так и есть, ага. Но прочитав пару статей на тему, поняла, что в большинстве своём никакие они не душевнобольные, просто немного выбивающиеся из нормы, этакий брак Комбината (и что это, вообще-то, лежит на поверхности). Ну, кроме Вождя, конечно. Хотя его видение мира, несмотря на то, что прочное место в нём занимают галлюцинации, довольно метафористично, а восприятие не то чтобы тонко, но очень ярко. Вождю я симпатизировала как рассказчику и главному герою. В какой-то момент чтения поняла, что переживаю также и за Хардинга, таким трогательным он мне показался. После того как дочитала, заглянула в начало книги и не поверила, что его называли главным психом.

Спойлер (раскрытие сюжета)

(В английской википедии, кстати, указано, что он страдает из-за подавляемой гомосексуальности, намёк на это я в тексте видела, но неверно его расшифровала.)

Натыкалась на слова относительно книги, мол, прекрасна и всё такое. Мне действительно сложно понять такие мнения. Роман написан очень живо, персонажам сочувствуешь, что-то своё из книги выносишь, и сильные впечатления она оставляет. Я чувствую к ней некую привязанность (и в отношении к экранизации это проявляется), но не любовь или восхищение. После неё не остаётся приятного послевкусия, остаётся наоборот, некоторая тяжесть. И я бы покривила душой, если бы сказала, что мне нравится это ощущать. Да, это знак, что роман не оставил меня равнодушной, но это «неравнодушие» имеет отрицательный оттенок. Вспоминается «Достучаться до небес» (как раз из категории «хороших»). Тоже - очень сильный фильм, очень серьёзный. Но я не буду его пересматривать. И обсуждать, наверное, тоже. Тут только впечатления, теперь в основном отрицательные.

Про экранизацию надо писать отдельно. Тут всё, само собой, ИМХО. Хочется писать злобно и много, но я уверена, на эту тему высказалась уже куча народу и я не добавлю к сказанному ничего нового, потому что анализа у меня всё равно не получится. Фильм мне не понравился. Плохой идеей было смотреть его на следующий же день после завершения чтения, но так уж захотелось. Пробегусь по основным недостаткам.

Очень сумбурное действие, всё происходит очень быстро. Откуда-то взялся наглый Тейбер (полкниги перерыла во время просмотра, не нашла такого; возможно, он где-то упоминается, и всё). Атмосферы, которую ощущала во время чтения я, нет: ни в начале, ни в конце. Почти не ощущаются перемены. Макмерфи добился только того, что Вождь выбил окно, а ведь это не так! Характер у Макмерфи слегка изменили, и получилось, что уголовник пришёл в психушку балагурить.

Удивительное дело-2. Не так задела меня книга, как задела её экранизация. Меня просто распирало от желания доказывать каждому встречному, что режиссёр налажал. К сожалению, не получается у меня воспринимать фильм как что-то отдельное, самостоятельное.

Зацепили в нём только два эпизода, и оба связаны с Вождём.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Оценка: 9

Книга,безусловно,хороша. Несмотря на серьёзность идей,читается очень легко. Некоторые причины,почему стоит её прочесть:

Написана от лица хронического больного индейца-механика,который описывает социальную реальность и механизмы подавления личности в духе механицизма(довольно интересно и складно получается);

Большая Сестра и её отделение получились гораздо реалистичнее общества Большого Брата(если,конечно,можно их сравнивать). Конечно,тоталитарное общество не ровня тотальному институту,но меньший масштаб лучше показывает механизмы принуждения на межличностном уровне;

Бунтарь Макмёрфи не идеально «сладкий» герой,не этакий робингуд,но обычный человек,плут,однако реально совершает героические поступки и в каком-то роде «освобождает» других;

Герои очень динамичны: можно проследить,кого сломала система,а кто смог перебороть что-то в себе. Также больные показаны здесь скорее как социофобы с некоторыми психическими отклонениями,которые прячутся от реальности,отказываются от свободы и от своего «я»;

Даже второстепенные герои обладают индивидуальностью, особенно понравился Хардинг-интеллектуал, в некоем роде противоположность Макмёрфи.

Я не могу сказать,что эта книга станет откровением,но она заставляет присмотреться к окружающему миру заново.

Оценка: 9

Книгу читал после фильма. Для меня было неожиданным то, что главный герой в книге не Макмерфи, а Швабра. Но благодаря этому взглянул на произведение совсем с другой стороны. Редкий случай, когда обязательно нужно и смотреть, и читать. Фильм и книга великолепно дополняют друг друга. Благодаря игре великого Николсона в фильме получаем ярчайший фонтан разнообразных эмоций, а благодаря размышлениям Бромдена, балансирующим на грани шизофренического бреда, задумываемся и осознаем глубину произведения. Спектакль тоже смотрел. Получил удовольствие, но не более того. К тому времени фильм и книга уже разорвали мозг на две равные части.

Нельзя ожидать от фильма, что он может передать дух такой книги. Швабра, созданный Кизи, совершенно некинематографичен. Эпизодическая, но очень важная роль в фильме - это все, что можно было выжать в той ситуации.

Очень силен образ «яйцерезки» мисс Гнусен. Приходилось с такими сталкиваться, меня от нее аж трясет. :mad: А Швабра - один из любимейших персонажей в литературе вообще. :smile:

Оценка: 10

Впервые прочитал «кукушку» в «Новом мире» в конце 80-х, сразу после выхода, благо выписывали с десяток журналов. Это было время, когда стали печатать то, что по определению не могло быть издано ранее (для меня важнейший плюс перестройки).

Сказать, что долго находился под впечатлением и не мог читать ничего, пока не утряслось прочитанное - значить ничего не сказать. Книга просто потрясла.

Нет, я не питал иллюзий, что «у них там» абсолютно свободное, справедливое общество. Люди есть люди, есть система, есть государство с аппаратом насилия и контроля – без этого нигде и никак.

Но, наверное, впервые так пронзительно ясно я окунулся в иной мир, за кулисами американской мечты.

«Лишние люди» всегда есть в любом обществе. Это и те, кто вполне себе тихо не может или не умеет приспособиться, и те, кто более активно протестуют против существующих догм и морали общества. Мешают и те, и другие.

Они все разные. Большинство без лишнего сопротивления приняли порядки и «правила игры», установленные местной администрацией. Но Макмерфи из другой породы, свободолюбивой и гордой, и тут начинается его борьба со старшей медсестрой мисс Гнусен (даже фамилия соответствующая), квинтэссенцией местного «порядка».

В короткие сроки «послушное стадо» совсем выбивается из подчинения, но силы явно не равны. Макмерфи удается растормошить застывшую группу людей, они начинают сомневаться. думать, и даже делать.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Несмотря на мрачную атмосферу, роман полон жизни и юмора, много забавных сцен, язык изложения легок и понятен, прекрасные диалоги и великолепно выписанные персонажи.

Фильм с Николсоном в главной роли несколько иной, хотя и также великолепен.

Оценка: 10

Сильная вещь, мощная, этапная. В центре внимания - противостояние личности и системы, свободы самовыражения и бездушных непонятно кем писанных правил. Проивостояние это заведомо обречено на провал: Комбинат несокрушим, и даже ценой безумных усилий можно лишь сохранить себя, но не опрокинуть эту мёртвую безликость. И вот что ещё интересно: каждый, пусть даже только в глубине души, не смея заявить об этом вслух, верит в собственную исключительность. Эта вера ультимативна и не терпит казалось бы очевидного вывода - исключителен вообще любой человек. Макмёрфи, если разобраться, далеко не ангел - хам, плут, мошенник, забияка. Помните, как легко Сестра настроила больных против него, сыграв всего-навсего на банальной жадности? Люди вообще склонны очень быстро забывать всё хорошее, что для них сделано, равно как и искать в любом благородном поступке корыстную подоплёку. Притом это могут быть вполне славные и даже хорошие люди, вот только они, да что там они - мы, каждый из нас - узурпировали право на исключительность для себя. Только я способен на подлинное благородство и бескорыстие, только я один - личность, которой тесно в клетке жестоких правил. Остальные же недочеловеки, унтерменши, в крайнем случае, простые тёмные людишки, ведомые низкими инстинктами. Притом этот вирус сознания прекраснейшим образом уживается с религиозностью, образованностью, добротой, чем угодно. Можно на словах идентифицировать другого как равнозначную личность, но шкурный подход где-то в глубине души неискореним. Всякий человек, даже ведущий свою собственную войну с Комбинатом, на самом деле одновременно и его часть, когда дело доходит до чьих-то других проблем. Даже в замкнутом мирке больницы потребовалась общая цель - борьба с издевательствами Сестры - и жертва Макмерфи, раздавшего себя по кусочкам остальным «навырост». В реальной же жизни люди, хорошие, добрые, честные люди насмерть забьют любого, кто осмелится поднять голос. Достаточно оглядеться вокруг - в нашем обществе предостаточно тех, кто подвергается со стороны Комбината самой настоящей травле, и всё это происходит с молчаливого одобрения большинства.

Важно ещё и понимание того, что спасти себя можно только начав бороться. В конечном счёте поступок Макмёрфи лишь воодушевил обитателей больницы, а дальше они уже сами сумели защитить себя. Кто мог уйти добровольно, решился на этот шаг, почувствовав в себе силы посмотреть в глаза реальному миру. Вождь же, вернув прежнего себя, сбежал. Когда человек находит внутри себя свободу, и страх, и засовы становятся бессильны. Не стоит ждать, пока кто-то придёт и сделает всё за вас, нужно самому управлять своей судьбой. Как и положено по-настоящему талантливому роману, идея «Полёта» уходит далеко за рамки вымышленных автором героев и ситуаций. Послание Кизи универсально и применимо абсолютно для каждого из нас, и именно в этом главная ценность книги.

Оценка: 8

Я... восхищен. Роман наполнил меня размышлениями и догадками с самой первой страницы, и не отпускал до конца. Сильные описания и «живые» персонажи, имеющие каждый свою особенность, очень зацепили.

Описание быта в отделении, порядков и устоев отличное. Роман выстрадан, как рассказчик Бромден. При чтении возникает чувство, что он полностью раскрывается нам, ведает все свои тайны. Не менее интересен и Макмерфи. Персонаж очень сильный, этакий «ирландский лесоруб», который во всем пытается найти выгоду для себя, но в 4 части мы узнаем, что это не так...

Конечно, концовка меня поставила в тупик. Нет, она такая же яркая, эмоциональная, но... она не объясняет, кто же победил: «Комбинат» в лице Гнуссен, или антисистема в лице Макмерфи. Смерть Рендла вроде как ставит победителем сестру, но после этого больные начинают выписываться, а Бромден и вовсе сбегает. Не означает ли это победу над Комбинатом? Может, Макмерфи - это жертва во имя спасения остальных, может, сам Кизи считал именно так?

Итог: роман смело можно ставить в один ряд с классикой 20 века. Смелые идеи выдвинуты автором в не менее смелом персонаже, и это можно считать успехом. Я поражен и впечатлен. Не многие современные книги можно сравнить с этой. И не многие из книг порождают столь глубокие размышления.

Оценка: 10

«Всё правда, даже если этого не случилось. Сумасшедшие, жуткие дела, такие глупые и дикие, что не заплачешь, и так похожи на правду, что не засмеёшься...»

Люди по обыкновению своему хотят спрятаться от опасности, но из каждого правила есть исключение, к сожалению правило только подтверждающее, и на этот раз такое исключение - это Макмерфи. Вот только конец у таких людей, как правило, одинаков. С законами системы сложно бороться. Бывает даже что тот, кто систему создал, через некоторое время уже не в силах её изменить. Но чтобы в правиле были хоть и редкие, но исключения, нужны Рэндлы Макмерфи. Просто необходимы.

Пациенты бродят в тумане (собственных страхов, если хотите): в нём нет видимого врага, но нет и друга. А потом, когда натыкаются на кого-нибудь, быстро отворачиваются от неожиданной встречи. Но обратно в одинокий туман уже неохота, поэтому дальше приходится идти вместе. А вместе всегда лучше.

«Над кукушкиным гнездом» напоминают «Зелёную милю» Кинга. Пациенты - те же заключённые (кто добровольно, кто принудительно), даже наказание одно - электрический ток. Вот только Кинг, соответствуя титулу короля ужасов, описывает казнь на электрическом стуле как самое жестокое наказание, а Кизи заверяет через уста Хардинга, что это совершенно безболезненно. «Не больно, говорите? Тогда попробуйте сами!» - примерно такая у Кинга позиция. - «Это наказание. Оно не может быть безболезненным».

Оценка: 10

Кто из дому, кто в дом,

кто над кукушкиным гнездом.

Великолепный роман в жанре трагикомедии. Шедевр на все времена. Прекрасный юмор и стиль изложения. Одно удовольствие наблюдать за поступками и репликами главного героя, его противостояния со старшей сестрой. Но конечно основной смысл истории лежит в метре от поверхности, и доноситься до читателя мыслями и рассуждениями Вождя Швабры об обществе.

Пару слов хочется сказать и об экранизации 1975 года. Вопреки мнению Кена Кизи фильм все-таки получился удачным. Посмотрев его пару лет назад и после читая роман, перед моим мысленным взором всегда возникала озорная ухмылка Джека Николсона. Главные актеры, режиссер и сценаристы заслуженно получили свои статуэтки. И, пожалуй, можно сказать, что это тот редкий случай, когда роман и его экранизация по силе эмоционального воздействия практически равны. Чуть с большим перевесом литературного первоисточника.

Оценка: 9

Книгу читала лет пять назад. Понравилось, очень. Тем не менее, отзыв писать не стала. «Человек против системы» - едва ли не самая заезженная и обсуждаемая тема, не касался ее разве что ленивый, все уже сказано и пересказано миллион раз, так что изобрести велосипед (в смысле, сказать что-нибудь новое) у меня вряд ли получится, а напрасно сотрясать воздух (в смысле, повторяться) не посчитала нужным.

А недавно посмотрела фильм. Нет, я его видела и раньше, но как-то фрагментами, скомкано, впечатления остались какие-то смазанные. Сейчас же был самый настоящий полноценный просмотр – я не отвлекалась на ерунду, не делила свое внимание между фильмом и чем-нибудь еще. Результат – масса удовольствия и, как следствие, желание перечитать книгу.

Со второго раза понравилось еще больше. Не скажу, что восприняла книгу как-то по-другому, мол, типа повзрослела, на многие вещи смотрю иначе, соответственно, и книга для меня заиграла новыми красками и прочее, что там говорят в подобных случаях. Нет. Так же переживала, размышляла, переваривала… Ну, разве что, испытывая при этом более сильные эмоции. И еще чуть больше порадовалась за всех нас – как же нам повезло все-таки жить в такое время, когда индивидуальность и проявление творческого начала приветствуется, а не считается зазорным, или того хуже – проявлением шизофрении.

Герои произведения – пациенты психиатрической больницы, попавшие туда в силу разных причин, но чем ближе к концу книги, тем крепче убеждение, что больны на самом деле не они, больно общество, благодаря которому они оказались здесь. Это то общество, которое не приемлет «инаковость», а индивидов, не подходящих под стандарт, воспринимает, как угрозу. Самый безобидный чудик, не вписавшийся в поведенческие нормы, видится опасным, в глазах общества превращается в монстра, которого требуется изолировать, упрятать куда-нибудь подальше и понадежней (желательно, с колючей проволокой). А дальше система сделает свое дело – перемелет кости, поправит разум. В идеале – вообще превратит в овощ. Безвольный, податливый, пускающий слюни и не доставляющий хлопот. Это ведь очень страшно, если задуматься.

Начинается книга с появления в психушке нового пациента. По правде сказать, он и не сумасшедший-то вовсе, а симулянт, прикинувшийся психом, чтобы избежать тюрьмы, думая, что выбирает таким образом меньшее из зол. Макмерфи – бунтарь и жизнелюб. Макмерфи – струя свежего воздуха в затхлом помещении. Едва появившись, он начинает раскачивать установленный и педантично соблюдаемый распорядок, демонстрируя при этом недюжинные задатки лидера. И вскоре распорядок уже затрещал по швам, а Макмерфи обзавелся влиятельным врагом в лице мисс Гнуссен. Так началось противостояние человека и системы.

На самом деле, очень круто, что находятся люди, способные бросить вызов – несмотря на неравные весовые категории, несмотря на заведомо известный результат. Сказанная в одной из сцен фраза «Я хотя бы попытался» наилучшим образом иллюстрирует характер Макмерфи с его неуемной жаждой жизни, неугомонностью, сильной волей. Он точно не из тех, кто может всю жизнь тихонько просидеть в своем уголке не высовываясь, для него неприемлема сама мысль о жизни в клетке – он или снесет преграды и вырвется, или просто умрет. Макмерфи для меня настоящий победитель, несмотря на то, что в финале случилось то, что случилось.

Вообще, финал очень логичный и правильный, как раз такой, как я люблю. Он трагичен и, вместе с тем, оптимистичен, поскольку в нем нашлось место для надежды.

Оценка: 10

В рамках уплотнительного знакомства с американской прозой XX века, той, которая уже практически стала классической несмотря на сопротивление критиков и литературоведов, я дошёл до «одного из из главных литературных произведений движений битников и хиппи», как сообщает нам Википедия. Культовый роман, Таймс, бла-бла-бла.

Не могу найти в нём ничего такого. Наверное хиппарей и сочувствующих впечатлил хорошо выписанный образ Комбината, давящего на людей со всех сторон и заставляющего самим лезть в формы для отлива. А может быть, как меня, например, грудастая забальзаковского возраста медсестра, ведь самым растиражированным их девизом было Make Love Not War. Как бы то ни было, борьба Бромдена с туманом как метафора писателя, борющегося с критиками, явно не для них.

roypchel , 20 марта 2017 г.

Во-первых, гнездо кукушки – это как цветок папоротника – выдуманное человеком явление. Парадокс. Получается, что психиатрические больницы – нечто, чего не должно быть. Но, вопреки законам природы и человеческой логики, они существуют. Во-вторых, на американском жаргоне «кукушкино гнездо» - это сумасшедший дом. И бегство навстречу свободе - как полёт над гнездом кукушки.

Действие разворачивается в психиатрическом отделении одной из больниц Среднего Запада, и персонажи книги - пациенты «психушки». Выясняется, однако, что они вовсе не сумасшедшие. Просто эти люди по разным причинам не могут приспособиться к жизни в обществе. Один из них (Билли Биббит) заика и болезненно застенчив, другой (Хардинг) мучается чувством неполноценности из-за измен своей жены и т.д. Все они «кролики» и не могут постоять за себя, а этот мир «создан для волков», как объясняет новичку Макмерфи «главный псих» отделения Хардинг. В сумасшедшем доме они оказались добровольно. Причем, они вовсе не симулируют сумасшествие, но, странные люди, они настолько не соответствуют здоровому американскому образу жизни, что общество с готовностью избавляется от них.

Основу сюжета романа и составляют перипетии борьбы Макмерфи с мисс Гнусен, всемогущей старшей медсестрой отделения, воплощением системы.

«Над кукушкиным, гнездом» - это грубое и опустошающе честное изображение границ между здравомыслием и безумием. «Если кто-нибудь захочет ощутить пульс нашего времени, пусть читает Кизи. И если все будет хорошо и не изменится порядок вещей, его будут читать и в следующем веке», - писали в газете «Лос-Анджелес таймс». Действительно, и в наши дни книга продолжает жить и не теряет своей сумасшедшей популярности.

Оценка: 8

Главная проблема романа заключается в том, что по нему снят отличный фильм. И я (как и наверное большинство людей, читавших книгу) своё знакомство с Р.П. Макмерфи, Вождем-Шваброй, Чесвиком, Хардингом и другими колоритными ребятами из «желтого дома», начал ещё в незапамятные времена, именно с фильма. И всё в том фильме было ладно: и сюжет, и кастинг актёров, и главное - что его сценарий буквально слово в слово повторял сюжет книги (ну за исключением тех моментов, когда Кизи погружается в воспалённое сознани Вождя и описывает те вещи, которые в нём творятся).

И в итоге, когда я наконец добрался до заветной книги, в сюжетном плане нового в ней я почти ничего не нашёл. Но ведь не сюжетом единым жива хорошая книга. Даже учитвая то, что я наперёд знал, что, когда и с кем произойдёт, книгу я прочёл с огромным удовольствием. Откинув сюжетную составляющую, книга цепляет глубочайшей атмосферой, потрясающе прописанными персонажами, каждый из которых - уникален, к которым привязываешься, которым сопереживаешь и с которыми радуешься маленьким мелочам и победам.

А ещё ощущения... Когда читаешь Кизи, все чувства обостряются: если он пишет о том, как больной впился в деревяшку зубами, вкус дерева ощущаешь у себя во рту. Если речь идёт о катере, трущемся о резиновые покрышки, натурально слышишь эти звуки рядом с собой. И таких мелочей и деталей великое множество. Может быть вышеописанное выглядит глупым, но у меня было именно так. И это первая книга, вызвавшая во мне такой широкий спектр ощущений. А это, как мне кажется дорогого стоит.

Умом-то я понимаю, о чём книга. Но душа книгу не приняла. Да, её дочитал. Удовольствия не получил. Что ж, поставлю галочку, мол прочитал современную классику. На этом всё. Будем считать, что всего навсего не моё произведение.

Е. С. Биченова

ОСНОВНЫЕ МОТИВЫ РОМАНА

КЕНА КИЗИ «ПОЛЕТ НАД ГНЕЗДОМ КУКУШКИ»

В 1962 г. в Нью-Йорке (в издательстве “Viking”) под редакцией авторитетного критика Малькольма Каули1 был опубликован роман начинающего писателя Кена Кизи, выпускника Стэнфордского университета.

Роман имел невероятный успех, в одночасье сделав своего создателя знаменитым. Известные писатели, ведущие литературные критики посвящали произведению статьи и эссе, публиковали заметки. Норманн Мейлер, Том Вулф, Уильям Стайрон, Фленнери О‘Коннор обсуждали несомненные литературные достоинства книги, ее композицию, стиль, оригинальность образной системы. Критики Лесли Фидлер, Барри Лидс, Гилберт Портер, Тони Таннер отмечали, как «тонко уловил писатель дух времени»2, как «точно передал атмосферу конца 50-х - начала 60-х»3, как «талантливо выразил

В романе утверждалось, что современное репрессивное общество подавляет индивидуальность, делает человека слабым и беззащитным, что перед лицом деструктивной власти он теряет связь с миром природы и готов покупать безопасность ценой послушания и конформизма. «В романе звучал призыв противостоять давлению и манипулированию, быть собой, верить в себя, радоваться жизни и красоте - все это было исключительно созвучно духу 60-х»5.

Широкая популярность произведения объяснялась еще и тем, что оно имело «выходы» в разные области знаний: психологию, психиатрию, социологию, юриспруденцию, культурологию и т. д. Социологи, в частности, на его примере раскрывали такие темы, как социальная организация и социализация, ориентация личности, структура ценностей, феномен власти. Психологи и психотерапевты Артур Нойес, Лоренс Колб (Arthur P. Noyes, M. D., and Lawrence C. Kolb, M. D.) на страницах медицинских журналов рассуждали о пользе и вреде электрошоковой терапии6, а американские врачи Мэри Фрэнсис Робинсон и Уолтер Фримен (Mary Frances Robinson, Ph. D., and Walter Freeman, M. D., Ph. D., F.A.C.P.) писали совместные отчеты о последствиях лоботомии7.

Литературные критики в один голос заявляли о возникновении нового типа литературного героя - революционера, бунтаря (в романе это Рэндл Патрик Макмерфи), который бросает вызов системе, борется с ней, отстаивает свои права и интересы, на своем примере, ценой собственной жизни показывает путь к независимости и свободе.

В тени критических эссе и заметок практически незамеченным оставался образ рассказчика - пациента психиатрической клиники (ее старожила) индейца Бромдена, от лица которого ведется повествование. Его упоминали вскользь, мимоходом, в основном ограничиваясь характеристикой Макмерфи.

На наш взгляд, замысел американского писателя был несколько иным. Образ Рэндла Патрика Макмерфи и история его двухмесячного пребывания в стенах психиат-

© Е. С. Биченова, 2009

рической клиники, безусловно, важны и значимы в структуре романа. Однако Рэндл Макмерфи - всего лишь индикатор, а его история, хотя и развивается линейно и занимает больший объем текста (и на первый взгляд кажется основной), подчинена истории Бромдена и является ее органической составляющей.

Основные интенции писателя направлены в сторону рассказчика - двухметрового индейца-полукровки, страдающего шизофренией. Историческая и социальная проблематика книги перенесена внутрь этого образа. «Она проглядывается сквозь отношение героя к миру, его борьбу с ним и с самим собою и прежде всего через его катастрофическое крушение»8.

Под влиянием жизненных обстоятельств - расовой дискриминации, давления армейской «машины» - главный герой вынужден притвориться глухонемым. Он ищет спасения в стенах психиатрической лечебницы, которая, однако, не защищает его от социального зла и насилия.

На протяжении романа Вождь Швабра движется от сумеречного, сомнамбулического состояния сознания к ясности и обретению разума, от страха к бесстрашию, от полной индифферентности и непричастности к осознанию своей цели, самоидентификации и, наконец, обретению себя.

На всех уровнях романной структуры - языковом (организация фразы), композиционном, на уровне художественной стилистики - автор талантливо показывает, как под воздействием внешних раздражителей (нестандартного поведения Макмерфи, его образа жизни, инакомыслия) Вождь «собирает» себя из разрозненных, «разбросанных частей», фрагментов и отрывков и возвращает к жизни.

Остановимся подробнее на анализе некоторых мотивов.

На наш взгляд, основным приемом, определяющим всю композиционную и смысловую структуру произведения, является принцип мотивной организации. Имеется в

виду такой принцип, при котором в повествовательную структуру романа автор вво-

дит «простейшие нерасторжимые содержательные единицы-мотивы» , «единицы художественной семантики»10, «органические “клеточки” художественного смысла»11, в которых в свернутом (буквально в зачаточном) состоянии хранится вся информация о возможности сюжета и его дальнейшем развитии.

Мотивы принципиально динамичны, они связывают между собой различные элементы текста и тем самым продвигают сюжет вперед. Они изменяются в пространстве произведения по топологическим законам: возвращаются, варьируются, являются схемой сюжета и как часть представляют его целое.

В итоге ткань романа, построенного по принципу мотивной организации, представляет собой неразрывное сплетение содержательных семантических единиц, посредством которых передаются и фиксируются различные состояния человека и социума. В романе Кизи эмоциональное состояние героя, основные доминанты его психологической характеристики передаются через введение и многократный повтор различных психологических и предметных мотивов.

В начале романа образ повествователя размыт, дан как некий контур, набросок, эскиз. С первых страниц мы узнаем лишь о некоторых характерных особенностях рассказчика: высоком росте (два с лишним метра) и некоторых физических изъянах (Вождь нем и глух)12. Это вся информация, которую автор доводит до сведения читателя. Вместо описания внешности героя Кизи заостряет внимание на тотальном чувстве страха, который испытывает полукровка.

Так, рано утром, около восьми часов, после пробуждения Бромден боится выйти в коридор, чтобы лишний раз не привлечь внимания ночных санитаров, и потому про-

бирается «по стеночке в парусиновых туфлях, тихо, как мышь»13. Он боится даже своей тени, как будто она может отделиться и причинить хозяину боль. Однако боль ему доставляют два санитара, которые преследуют его по коридору отделения с целью подвергнуть процедуре терапевтического бритья. Вождь прячется от персонала в чулане и старается справиться со своим страхом, прогнать его прочь: он вспоминает мимолетные эпизоды из далекого детства, когда вместе с отцом охотился на птиц в кедровнике.

«Схоронился в чулане для тряпок, слушаю, сердце стучит в темноте, и стараюсь не испугаться, стараюсь отогнать мысли подальше отсюда, подумать и вспомнить что-нибудь про наш поселок и большую реку Колумбию, вспоминаю, как в тот раз, ох, мы с папой охотились на птиц в кедровнике под Даллзом... Но всякий раз, когда стараюсь загнать мысли в прошлое, укрыться там, близкий страх все равно просачивается сквозь воспоминания. Чувствую, что идет по коридору маленький черный санитар, принюхиваясь к моему страху. Он раздувает ноздри черными воронками, вертит большой башкой туда и сюда, нюхает, втягивает страх со всего отделения. Почуял меня, слышу его сопение. Не знает, где я спрятался, но чует, нюхом ищет. Зами-

После бритья санитары заставляют его приступить к выполнению своих обязанностей: они протягивают ему швабру, за которой он прячется, и показывают, где мыть. Для всех в отделении он всего лишь «двухметровый агрегат» по уборке мусора, «подметальная машина». Его фамилия Broomden, образованная от существительного “broom” - метла, красноречиво свидетельствует о новой социальной роли большого уборщика, которую навязало ему общество.

Таким образом, в самом начале романа посредством мотива страха автор заостряет внимание на определенной психосоматике героя: его невротическом состоянии и полной социальной дезориентации.

Параллельно с психологическим портретом индейца, по контрасту с ним автор вводит в структуру романа образ антипода-индикатора - Рэндла Патрика Макмерфи, которому суждено сыграть в судьбе Бромдена не последнюю роль.

Новый пациент появляется в отделении клиники около десяти часов утра, в тот момент, когда индеец сидит в кресле и пристально смотрит вдаль. Он чувствует приближение новенького. «Сегодня замки гремят чудно, это необычный посетитель»15,- произносит он и далее описывает появление новенького: «Я не слышу, чтобы он испуганно пробирался по стеночке. . . слышу, как идет по коридору, и идет сильно, вот уж не пробирается; у него железо на каблуках и стучит по полу, как конские подковы. Появляется в дверях, останавливается, засовывает большие пальцы в карманы, ноги расставил и стоит, и больные смотрят на него.

С добрым утром, ребята»16.

Бромден поднимает глаза наверх. «Рыжий с длинными рыжими баками и всклокоченными, давно не стриженными кудрями, выбивающимися из под шапки, и весь он такой же широкий, как папа был высокий, - челюсть широкая, и плечи и грудь, и широкая зубастая улыбка, и твердость в нем другая, чем у папы, - твердость бейсбольного мяча под обшарпанной кожей. Поперек носа и через скулу у него рубец - кто-то хорошо ему заделал в драке, - и швы еще не сняты»17 -такой портрет рисует нам индеец.

Остановимся подробнее на этом небольшом отрывке. Характеристика Redheaded18 (рыжий), несомненно, свидетельствует о дерзком характере новоприбывшего. “With long red sideburns and tangle of curls out from under his cap”19 («С длинными рыжи-

ми баками и всклокоченными, давно не стриженными кудрями, выбивающимися из под шапки») - это описание свободного, независимого, не вписывающегося в строгую систему больничного распорядка Рэндла Макмерфи.

Интересно проследить за употреблением прилагательного “broad” (широкий), которое автор использует при описании отдельных частей тела Макмерфи. “Broad shoulders”, “a broad smile”, “a broad grin”, “broad legs”, “broad hands” - вот лишь небольшой ряд эпитетов, которые на протяжении текста будут постоянно повторяться и варьироваться. Прилагательное «широкий» приобретет в романе значение большого и сильного человека, который сможет противостоять системе, сумеет «сладить с комбайном», с его чудовищной авторитарной силой.

“He is hard in a different kind of way from Papa, kind of way a baseball is hard under the scuffered leather”20 («Твердость в нем другая, чем у папы, -твердость бейсбольного мяча под обшарпанной кожей»). «Твердым бейсбольным мячом станет Макмерфи», который будет до конца отстаивать свою позицию и взгляды, даже когда его подвергнут электрошоковой терапии в надежде на то, что он сдастся, перестанет бороться против системы.

Несколько психологических и предметных мотивов в первой части романа (человеческой руки, смеха, песни) дополнят портрет новоприбывшего.

На протяжении произведения взгляд рассказчика будет скользить, улавливать и фиксировать в поведении и внешности Макмерфи необычное, нестандартное, нехарактерное, исключительное. Он отметит «свободный», «нахальный», «зычный», «громкий» смех, который сотрясет стены больницы, разойдется кругами, как будто в преддверии великого развала отделения, запомнит мотив мелодии, которую будет напевать Мак-мерфи в кульминационные моменты действия, его «большие, красные руки со множеством наколок», «суставы в шрамах и порезах», «ровные и твердые, как дерево, ладони». Аллегория надежды выбита на правой руке Макмерфи - это маленький якорь, который в будущем даст больным шанс вырваться из железных тисков «комбайна» на свободу. Широкие большие сильные руки Макмерфи на метафорическом уровне - это «спасение», которое символическим образом он «приносит» в отделение в тот момент, когда переступает его порог.

Поступив в отделение, Макмерфи сразу же знакомится с пациентами, «начинает всем по очереди пожимать руки: “хроникам”, “острым” и “овощам”»21. Обмен рукопожатиями - это залог дальнейшего сотрудничества, солидарности и взаимовыручки, спасения.

Макмерфи протянет руку всем сорока пациентам отделения. В последнюю очередь он подойдет к Бромдену и поприветствует его. Примечательно, что только коренной житель Америки, носитель двухтысячелетней культуры, почувствует значение и символику рукопожатия. «Его рука с шершавым звуком прикоснулась к моей. Помню, как сжали мою руку его толстые сильные пальцы, и с ней произошло что-то странное, она стала разбухать, будто он влил в нее свою кровь»22, -сообщает читателю индеец. Такое символическое и метафорическое «перетекание» силы, мужества, воли, возврат утраченного, родного, исконного от бесстрашного Макмерфи к напуганному до смерти Вождю будет происходить на протяжении всего романа.

Так, в конце первой части, заставив индейца принять участие в голосовании за изменение распорядка дня, Макмерфи вернет ему исконное гражданское право. В финале первой части пациенты клиники «подняли руки не просто за бейсбол, но и против старшей сестры, против того, что она хочет отправить Макмерфи в буйное, против того,

что она говорила и делала и давила их многие годы» , - так рассуждает рассказчик.

Во второй части на смену тотальному страху придет чувство уверенности в своих силах, исчезнет постоянный туман, в котором на протяжении долгих лет прячется и скрывается Бромден. В зеркале он сможет ясно разглядеть свое лицо. «Темное, жесткое, с высокими выступающими скулами, словно щеки под ним были вырублены топором, и глаза, совсем черные и недобрые». Впервые он сможет увидеть людей без «всегдашнего черного контура», рассмотреть картину за окном больницы. Постоянное мытье покажется ему просто сном, он не поверит, что «в самом деле убил на него столько лет».

Наконец, в третьей части романа Вождь исповедуется, откроется Макмерфи, признается, что симулировал, притворялся глухонемым. Таким образом, произойдут значительные перемены: внутренняя боль, страх, отчаяние выйдут наружу и перестанут внутренне сжимать и сдавливать его в своих тисках. Поездка Бромдена вместе с остальными на рыбалку, организованная Макмерфи, станет важным этапом на пути обретения им своей сущности. На лоне дикой природы, чувствуя, вдыхая и ощущая всем телом вкус соленого Тихого океана, Бромден соединится с природой, сольется с ней. Он забудет страхи, неврозы, сомнения. Он научится открыто и свободно смеяться над тем, что тревожит, а также смело глядеть в свое будущее.

В развитии и построении мотивной структуры романа сцена рыбной ловли - важный, значимый, кульминационный момент. Здесь в одной точке - вневременной точке соприкосновения - объединятся, сольются воедино все обозначенные выше мотивы. Преодолев страх, сомнение, отчаяние и трусость, Бромден откроется для последующих кардинальных перемен.

В заключительной, четвертой части останется лишь применить на практике полученные знания, реализовать обретенные вновь качества. И когда настанет час вступить вместе с Рэндлом в неравный бой с санитарами за свои права, Бромден не струсит, не испугается наказания электрошоком.

А когда спустя две недели после прощальной вечеринки Макмерфи будет лишен лобных долей мозга и превратится в «дурацкую куклу из ярмарочного балагана», игрушку с маленькими руками, Вождь примет решение умертвить вялую и безжизненную плоть, которая отныне служит наглядным примером того, что будет со всяким, кто «пойдет против системы»24. Ночью подушкой он душит Макмерфи и совершает неслыханный побег, разбив вдребезги окно отделения.

Так, двигаясь от антропоморфного состояния к обретению своей человеческой сущности, главный герой по воле Кизи на протяжении всего романа «собирается», как пазл или мозаика.

«Сущность и сила такого приема не в том, что разумел под ним автор, а в том, как оно действует на читателя»25, в том, что силой собственного воображения последний восполняет пробелы и «белые пятна» эскиза, нарочно оставленные автором. Сила такого приема - «в неисчерпаемом возможном его содержании. Это содержание, проецируемое нами, то есть влагаемое в само произведение, действительно условлено его внутренней формой»26.

В статье представлен один из возможных вариантов прочтения. Каждый читатель может увидеть, осмыслить мотивы произведения по-своему, однако это будет прочтение внутри определенного, заданного автором семантического поля.

В заключение хотелось бы отметить, что:

1) на протяжении всего романа движутся к свободе и независимости все второстепенные персонажи, пациенты терапевтического отделения клиники;

2) на месте индейца племени Миллатуна мог оказаться представитель любого национального меньшинства Америки: афроамериканец, араб, кореец или китаец;

3) книга Кизи органично вписалась в широко развернувшееся в 1960-е годы движение за приобщение к корням;

4) создав живой, достоверный и яркий образ Вождя Бромдена, заставив читателя «вжиться» в его сложный внутренний мир, Кизи тем самым выпустил индейца на волю, в реальную, а не книжную жизнь из плена литературной традиции и обывательских

стереотипов.

1 В 1958 г. в Стэнфордском университете Кизи посещал семинар по творческой композиции, который вел М. Каули совместно с Ф. О‘Коннор, где обсуждались некоторые фрагменты будущей книги.

5 Прозоров В.Г. Ступени свободы. Петрозаводск, 2001. С. 97.

6 Modern Clinical Psychiatry. 6th ed. P. 538-542.

7 Robinson M.F., Freeman W. Glimpses of Postlobotomy Personalities // Psychosogery and the Self. New York, 1963. Р. 15-32.

8 Затонский Д. В. Искусство романа и XX век. М., 1973. С. 327.

9 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. С. 266.

10 Тюпа В. И. Мотив пути на раздорожье русской поэзии XX века // Вечные сюжеты русской литературы: «Блудный сын» и другие. Новосибирск, 1996. С. 97.

12 Интересно, как при этом он постоянно передает прямую речь других персонажей. Читатель верит ему, только при условии, что рано или поздно тайна симулянтства будет раскрыта. С самого начала читатель оказывается в сговоре.

13 Кизи К. Пролетая над гнездом кукушки. СПб., 2003. С. 7.

14 Там же. С. 11.

15 Там же. С. 13.

16 Там же. С. 15.

18 Kesey K. One Lew over The Cuckoo‘s Nest. New York, 1977. P. 11.

21 Так в романе индеец Бромден классифицирует больных. «Хроники»-хронические больные, страдающие неизлечимыми психическими заболеваниями, - помещены в больницу до конца жизни. «Острые» -больные, помещенные в клинику на определенный срок. «Овощи» -инвалиды, которые не в состоянии справляться со своими нуждами, требуют постоянного ухода.

22 Кизи К. Указ. соч. С. 28.

23 Там же. С. 78.

24 Там же. С. 322.

25 Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М., 1976. С. 181.

27 После публикации романа поклонники с нетерпением ждали его продолжения. Автор не оправдал их читательских ожиданий, представив в 1964 г., через два года после «Кукушки», роман «Порою нестерпимо хочется».