Почему погибли люди в норд осте. «Норд-Ост»: фотохроника трагедии

23 октября 2002 года группа боевиков захватила в заложники зрителей мюзикла «Норд-Ост» и сотрудников московского Театрального центра на Дубровке. Всего в плену у террористов оказалось больше 900 человек, в том числе дети. Это был один из крупнейших терактов в истории России. Боевики удерживали людей в заложниках с 23 по 26 октября.

Почему именно «Норд-Ост»?

Боевикам было нужно компактное помещение, где одновременно собирается много людей. В качестве «вариантов» были еще Московский государственный театр эстрады и Московский дворец молодёжи. Выбор пал на Театральный центр на Дубровке, потому что там много мест в зрительном зале и сравнительно мало подсобных помещений.

Как боевикам удалось захватить в заложники столько людей?

Теракт готовили с начала 2002 года. В Москву из Чечни доставили взрывчатку и оружие. В террористической группе было около 40 человек, и половину составляли женщины-смертницы, пишет РИА Новости .

В 21.15 вооруженные люди в камуфляже ворвались в здание театра, где находились 916 человек. Террористы объявили людей заложниками и заминировали здание.

После трагедии журналистка «Интерфакса» Ольга Черняк, которая оказалась в заложниках, уже в больнице :

Мы сидели и смотрели спектакль. Было начало второго действия, по сюжету танцевали ребята в военной форме. И ни с того ни с сего спрыгнули на сцену какие-то люди в камуфляже. Поначалу мы подумали, что это часть сюжета.

Женщина, насилие.

Как террористы обращались с заложниками?

Заложников унижали. В оркестровой яме был обустроен открытый «общественный туалет». Спали люди в креслах, в зале постоянно горел яркий свет, еды и воды не хватало.

Поздно ночью после захвата Театрального центра террористы отпустили 15 детей. Двух человек, которые вошли в здание утром, боевики расстреляли.

Переговоры вели общественные деятели, врачи, журналисты, политики. В ходе этих переговоров террористы отпустили несколько десятков заложников.

Чего хотели террористы?

24 октября на телеканале «Аль-Джазира» показали обращение главы боевиков Мовсара Бараева: в нем террористы объявили себя смертниками и потребовали вывести российские войска из Чечни.

Как освободили людей?

Боевики вели себя агрессивно, переговоры ни к чему не привели. Несколько человек в здании Центра погибли от рук боевиков.

26 октября спецслужбы пошли на штурм. Они применили нервно-паралитический газ: была вероятность, что после начала штурма боевики могли взорвать имеющиеся устройства, и тогда погибли бы и штурмующие, и заложники.

«Штурм был необходим. Все только и ждали этого. И на это надеялись. Мы провели три ужасные ночи и два дня. Мы догадались, что будет штурм, когда газ пошел, и мы очень этому обрадовались. Дальше я ничего не помню, потому что сознание ко мне пришло только в реанимации…» — рассказала Ольга Черняк.

Главу боевиков и большую часть террористов уничтожили, заложников освободили. По официальным данным, трагедия унесла жизни 130 заложников.

«Медуза » пишет, что по разным сведениям погибли от 130 до 174 человек, причем 119 — в больницах после освобождения.

Источник: Московский Комсомолец, Фото: Геннадий Черкасов

Эффект “безвредного газа”: спустя 8 лет люди живут на лекарствах, слепнут, глохнут, сходят с ума и рожают детей-инвалидов. Сегодня восьмая годовщина трагедии, получившей короткое название “Норд-Ост”. 23 октября 2002 года в Москве боевики захватили Театральный центр на Дубровке. В заложниках оказались 912 человек. 26 октября в 5.30 утра в здание театра пустили секретный газ. В результате террористы были ликвидированы, а 130 заложников погибли.

Прошли годы. Заложникам до сих пор не присвоен статус пострадавших.

Около 300 человек собрались сегодня у Театрального центра на Дубровке - вспомнить жертв теракта, произошедшего 8 лет назад. Тогда в ходе спецоперации по освобождению заложников - зрителей, артистов и технического персонала мюзикла "Норд Ост" - погибли 130 человек. Собравшиеся на траурном митинге возложили цветы к памятной плите, положили их и на ступени центра, где от отравления газом умирали бывшие заложники. После "минуты молчания" всех погибших назвали поименно, сообщает "Радио Свобода".

Кроме того, выступавшие потребовали назвать виновных в гибели заложников, большинству из которых не была оказана вовремя квалифицированная медпомощь.

Как ни жутко это звучит, но те страшные события, хоть и остались в памяти, но уже так не тревожат. Захват заложников на первосентябрьской линейке в Беслане и мартовские взрывы в московском метро как бы "затмили" их. Так уж устроена человеческая память, что все детали даже важных событий постепенно стираются.

Единственные люди, которые ни на минуту не забывают о тех днях — это бывшие заложники и родственники тех, кто так и не смог покинуть Театральный центр.

Сегодня бывшие заложники, которые стали инвалидами, матери, потерявшие своих детей, дети, в один миг лишившиеся родителей, остались наедине со своим горем. По сей день они пытаются докопаться до правды, которую, по их мнению, государство зарыло в землю вместе с жертвами “Норд-Оста”.

Из воспоминаний Татьяны Карповой, матери погибшего Александра Карпова: “После штурма в зал ПТУ к родственникам вошли представители штаба. Зал замер. “Штурм прошел блестяще! Террористы убиты все! Жертв среди заложников нет!” Зал аплодировал, кричал от радости. Все благодарили власти, госчиновников за спасенные жизни родных и близких… Благодарили Господа Бога. В этот момент в зал вбежали священнослужители. Началась служба. Зал упал на колени. Плакали от счастья все…

…А потом я увидела группу врачей. Несмотря на всеобщее ликование, лица у них были далеко не радостными. “Таня! Там, похоже, весь зал мертвых!..”

Мы встретились с семьей Карповых — Сергеем и Николаем — на окраине Москвы в тихом безлюдном кафе. Эти люди — одни из основателей региональной общественной организации содействия защите пострадавших от террористических актов “Норд-Ост”. В том теракте Сергей потерял сына, Николай — брата.

И с тех пор докопаться до истины, узнать правду о теракте стало для них смыслом жизни. Сначала они ждали ответов от российского правосудия. Не дождались. И подали судебную жалобу в Страсбургский суд. В жалобах, направленных в Евросуд, говорится, что в ходе расследования теракта российские власти нарушили 2-ю, 6-ю и 13-ю статьи Европейской конвенции по правам человека, гарантирующие права на жизнь, на справедливое судебное разбирательство и на эффективные правовые механизмы. Пока же Карповы рассказывают, какие вопросы мучают их по сей день.

Сергей: — Вы знаете, а ведь о нас давно забыли. Отмахнулись как от надоедливой мухи. Если первую пару лет трагедию “Норд-Оста” вспоминали все газеты, по телевидению показывали фильмы на эту тему, то сейчас тишина… Но мы все равно не сдадимся, пока не найдем истину. Представляете, прошло 8 лет, а я до сих пор не выяснил, чем травили моего сына! Ведь формулу газа, который пустили в Театральный центр, так и не обнародовали. Эти данные даже не фигурируют в уголовном деле. Зато везде черным по белому написано, что газ был безвредным. Но он же якобы не идентифицирован! Откуда такие выводы?

— Когда будут оглашены результаты Страсбургского суда?

Николай: — Мы уже вышли на финишную прямую… Первое заявление отправили аж в 2004 году. Суд долго решал, стоит ли рассматривать нашу жалобу. Этот процесс занял несколько лет. В Страсбурге большие очереди, особенно что касается России. В итоге наше дело все-таки приняли к рассмотрению. Мы отправили им 12 кг документов по теракту на Дубровке — это показания свидетелей, видеодиски, аудиокассеты.

— Какие возникли вопросы у представителей Страсбурга помимо состава газа?

Николай: — К сожалению, мы не можем их разглашать. Благодаря Российской Федерации наше дело в Страсбурге принимает режим закрытого рассмотрения и не рекомендовано к разглашению. Могу сказать одно — вопросы в Страсбурге были достаточно жесткие, неудобоваримые для правительства. Мы же до сих пор считаем, что штурм был необоснован, можно было избежать такого количества жертв, если бы была продумана грамотная эвакуация и медицинская помощь заложникам.

Николай: — Вся операция по спасению заложников “Норд- Оста” состояла из двух частей. Первая — боевая, где работали подразделения “Альфа” и “Вымпел”. То, что сделали ребята, — уникально! Низкий им поклон! Вторая часть — эвакуация, сортировка и оказание первой медпомощи заложникам. Эта часть операции была проведена безобразно. Судите сами. Когда после штурма в Театральный центр вошли спецслужбы и медики, то они увидели полный зал покойников. Люди сидели-лежали без сознания, все были синего цвета. Врачи пребывали в растерянности. Ведь их предупредили, что на Дубровке будут раненые с минновзрывными травмами, ампутациями, огнестрельными ранениями. Про газ им не сказали ни слова.

— В какой-то момент один врач, осматривая заложника, сказал: “Похоже на наркотическое отравление, надо колоть налоксон”. При помощи этого препарата спасают наркоманов после передозировки. Одному заложнику вкололи это лекарство — вроде ему стало лучше. Тогда врачи по рации начали передавать друг другу: “Ребята, у кого есть налоксон, колите”. И начался бардак. Людей не метили — кому уже ввели препарат, кому нет. Получалось, что один пострадавший получал две-три дозы, а другой — ничего. А препарат оказался очень страшным. Лишний укол мог привести к остановке сердца.

Сергей: — Сортировку заложников на живой-мертвый не производили. Людей складывали штабелями на асфальт перед зданием театрального центра. Потом всех грузили в автобусы и “рафики”. Таким образом, погибла 13-летняя Саша Летяго, которую попросту раздавили телами.

Из материалов уголовного дела. Объяснения медработника Недосейкиной А.В. (том 120, лист дела 115): “…Была плохая сортировка больных, живые заложники находились в автобусах вперемежку с трупами погибших заложников. Отсутствие информации о названии вещества, примененного в ходе спецоперации, сыграло негативную роль в оказании медпомощи…” (Из книги “Норд-Ост”. Неоконченное расследование”, изданной на средства общественной организации “Норд-Ост”.)

Николай: — Известны случаи, когда человека заворачивали в черный мешок, принимали его за покойника, а через некоторое время мешок начинал шевелиться. Одна женщина, которую по ошибке доставили в морг, неожиданно ожила. Через неделю она скончалась в реанимации.

Сергей: — Несмотря на то что у многих пострадавших в результате газовой атаки начались рвотные потуги, людей выносили и укладывали на спину. В автобусы заложников сажали, запрокинув голову назад. Люди захлебывались рвотной массой. И умирали. Из автобусов выгружали часть мертвых. Результат — 58 человек скончались в автобусах и больницах.

Из материалов уголовного дела. Объяснения медработника Беляковой О.В (том 120, лист дела 130): “В автобусе не оказалось никаких медицинских препаратов и инструментов. В автобусе находилось 22 пострадавших, один из которых… скончался… Пострадавшие располагались хаотично, некоторые сидели на креслах, некоторые лежали на полу… это сыграло негативную роль…. В работе нам бы помогло название антидота…”

Николай: — Машин “скорой помощи” было много. Но почему-то заложников увозили в основном на автобусах. А “скорые” возвращались пустыми. Рассказать, по какому принципу работали автобусы, которые развозили людей без сознания? Один водитель говорит другому: “Я знаю, здесь рядом есть больница. Едем в колонне”. И ряд автобусов, преодолевая дорожные пробки, плелся в ближайшую больницу, где их никто не ждал. Конкретных указаний врачам никто не давал — они не знали, в какую больницу ехать, где готовы принять пострадавших. В итоге в 13-ю больницу пригнали сразу 6 автобусов. Врачи клиники развели руками: “Мы не можем обработать сразу 350 пострадавших!”. 3 автобуса развернулись и отправились в Склиф. Но там их тоже не ждали. Охрана 15 минут не пускала на территорию института транспорт с пострадавшими.

Зато 15-я больница, которая была подготовлена для принятия заложников, пустовала. Потом врачи этой клиники рассказывали: “Мы выписали всех наших больных, которые могли сами передвигаться, освободили палаты для заложников. Практически полностью очистили больницу. Вызвали хирургов, реаниматологов, медсестер”. К ним привезли всего несколько пострадавших.

Из материалов уголовного дела. Показания Кругловой Г.И. (медработник, принимавший участие в транспортировке заложников): “… они открыли заднюю дверь машины и буквально закинули двух пострадавших… в тяжелом состоянии. На вопрос, куда доставлять… услышал: куда хотим…”

Сергей: — У 60 процентов погибших в экспертизе написано: “следов оказания медицинской помощи не обнаружено”. Больше половине заложников помощь попросту не оказывалась. У многих были ободраны шея, руки — результат того, что их волочили по асфальту.

Из материалов уголовного дела (том 1, 120): “Дети в тяжелом состоянии не доставлялись в специализированные больницы… Десяти детям это стоило жизни, причем 5 из них медицинская помощь не оказывалась вообще…”

— Откуда вам известны детали дела чуть ли не каждой пострадавшей семьи?

Сергей: — Все 8 лет мы друг с другом тесно связаны — заложники, пострадавшие… Мы знаем проблемы каждой семьи. Мы все стали одной семьей! Постоянно созваниваемся, встречаемся, поддерживаем друг друга не только морально, но и материально. Так что сегодня мы готовы подписаться под каждой рассказанной нами отдельной трагедией.

Николай: — А потом патологоанатомы рисовали официальные экспертизы по вскрытию жертв теракта. Все документы были составлены как под копирку. Доходило до того, что внутренние органы 14-летней девочки и 31-летнего мужчины оказывались одинаковые, вплоть до веса и размера.

Сергей: — Нам до сих пор не дали ознакомиться со всеми материалами уголовного дела. Позволили взглянуть только на медицинские экспертизы. Когда мы читали заключения, создавалось впечатление, будто на “Норд-Осте” собрались инвалиды и тяжело больные люди. У всех погибших заложников, независимо от возраста, обнаружили серьезные проблемы с почками, печенью, сердцем. Также зафиксировали обострения хронических заболеваний, которых раньше у человека не было. Зато об отравлении газом ни в одной экспертизе не сказано ни слова. Причина смерти одна на всех — гиподинамия, обезвоживание организма, хронические заболевания. Выходит, 125 человек погибли от того, что плохо сидели, плохо ели, плохо пили.

По официальному сообщению пресс-секретаря посольства Австрии Вольфганга Баньяи, бывшая заложница гражданка Австрии Эмилия Предова-Узунова “умерла вследствие применения газа при освобождении заложников”.

Сергей: — У меня “Норд-Ост” забрал сына Александра. Но мы несколько дней ничего не знали о сыне. 100 человек были брошены на его поиски. Его жена выжила. Но к ней нас тоже не пустили. Люди разыскивали близких сутками. Никаких списков не было. Позже, когда мы решили создать свою организацию, нам пришлось объезжать все кладбища, смотреть, кто когда погиб. И таким образом мы нашли всех родственников жертв. Также нам долго пришлось бороться с властями, чтобы установить памятную доску с именами погибших возле Театрального центра на Дубровке. Нам не разрешали вывешивать фотографии погибших и полный список жертв трагедии.

— Руководителем следственной бригады являлся Владимир Кольчук. С ним вы тоже не нашли общего языка?

Сергей: — Встретиться с ним было проблематично. Нормального общения не получалось. Даже на суде он не отвечал на вопросы, а откровенно хамил судье и нам. Что уж теперь говорить… Следствие закончено. А Кольчук пошел на повышение. Ведь это ему поручили расследовать громкое дело о краже в Эрмитаже.

Однажды мы задали ему вопрос о факте мародерства после штурма. Кольчук вздохнул: “У людей зарплаты мизерные, вон они шли мимо уснувшего заложника, подняли кошелек и отправились дальше”. Он говорил это так спокойно…

На суде поднимался вопрос о мародерстве. Нашли виновного. Все списали на человека, который погиб в автокатастрофе за месяц до суда. Дело закрыли. Других имен по этому факту не фигурировало.

— Ходили слухи, что террористам удалось уйти?

— По результатам следствия — все чисто, никто не ушел, все погибли во время штурма. Но у нас есть одна видеосъемка, которую сделали из окна здания напротив Театрального центра. На ней зафиксировано, как после штурма из центра вытащили человека, скованного наручниками. Бросили его около крыльца. К нему подошла женщина и выстрелила в него. Труп оттащили обратно в здание. Мы предъявили пленку следователю. Позже он опроверг наши домыслы, что, возможно, выживших террористов расстреливали. Он сказал, что выстрела не было, звук на пленке от разбитого стекла.

— Троим людям, которые не были заложниками, удалось пройти через все кордоны и проникнуть в здание на Дубровке. Всех их расстреляли террористы. Как же им удалось проникнуть в здание?

— Первая погибшая — молодая девушка Ольга Романова. Она прошла через кордоны в первые часы захвата, когда вокруг творилась полная неразбериха. А вот как прошли Васильев и Влах? Третий человек — Геннадий Влах — пошел в Театральный центр искать сына Романа. И тоже каким-то образом преодолел все кордоны. Сына в зале не оказалось. Влаха расстреляли. А потом его тело по ошибке кремировали вместе с террористами. Супруга погибшего Галина нашла труп мужа только через 8 месяцев. Прах ей не выдали. Мать и жена Влаха положили в могилу обычную керамическую вазу с футболкой Геннадия, пачкой чая и конфетами. Перед семьей погибшего никто не извинился…

Мы пробовали связаться с Галиной Влах. Однако нас предупредили, после всего случившегося женщина долго не могла прийти в себя. Сегодня она категорически отказывается вспоминать те события. Галина никогда не приходит на памятные мероприятия, посвященные трагедии на Дубровке.

— Вас обвиняли в том, что вы подали иски к правительству на миллион долларов?

— Это была пиар-акция, чтобы привлечь к себе внимание и объединить людей, пострадавших в терактах. А деньги? О чем вы? Мы прекрасно знали, что не получим ни копейки…

Николай: — Не все заложники хотели общаться после случившегося. Многие уходили в себя, некоторые и сейчас не желают ворошить прошлое. Основной костяк нашей организации — родственники погибших и те, кому необходима серьезная медицинская помощь. Вы даже не представляете, сколько людей, наглотавшись якобы безвредного газа, остались инвалидами.

Сергей: — Практически все болезни заложников связаны с мозгом. После того как люди наглотались ядовитого газа, у людей нарушилось кровообращение, функции дыхания. 12 человек полностью оглохли. У многих сильно упало зрение. Заложникам ставят диагноз “пропадание памяти”. Человек может идти в магазин и покупать 3 раза по килограмму соли. Практически у всех серьезное нарушение функций почек, печени, пищеварения. У кого-то эти болячки вылезли сразу, у кого-то чуть позже. Людей ведь выписывали через 2—4 дня. Но потом случались повторные госпитализации, о которых особо не пишут.

В частных беседах врачи признавались: “Что вы хотите, вы надышались отравляющим газом!”. Но на бумаге этот диагноз не писали. Симптоматику не указывали. Хотя на следствии в показаниях фельдшеров “скорой помощи” шел разговор об отравлении опиатами, медики не скрывали, что чувствовали запах нервно-паралитического газа. Но такие показания тщательно подчищались.

— Вы боретесь, чтобы бывших заложников “Норд-Оста” освободили от армии…

Сергей: — Существует закон — люди, которые во время срочной службы находились в плену, подлежат комиссованию. Но к заложникам “Норд-Оста” это не относится. Наши ребята попадают под призыв. Но мы требуем у правительства принять закон о статусе потерпевшего от террористического акта. У нас ведь нет льгот, нам не оказывается бесплатное лечение, нет системы реабилитации и компенсации. А как быть семьям, которые потеряли кормильца? У нас только сирот осталось 69 человек, которых надо вырастить, вылечить. Яркий пример одной семьи. В том теракте погибли мама с папой двух мальчишек — 4 и 6 лет. Ребят поднимают бабушка с дедушкой на жалкую пенсию. Когда они заявили в суде о прибавке пенсии по утере кормильца, над ними сжалились. И надбавили пенсию — по 250 рублей на каждого ребенка.

Николай: — Теракт проходит, а люди остаются наедине со своими ранами и болячками, им никто не помогает. Люди получают инвалидность, они никому не нужны. Многие заложницы не смогли самостоятельно справиться. Есть примеры, когда наши женщины знакомились друг с другом в психиатрических клиниках. Родственники погибших тоже были на грани. Одна женщина после гибели сына зашла попрощаться с ним в морг. А потом взяла такси, приехала к высокому мосту и бросилась вниз…

Сергей: — Некоторые женщины рассказывали, что после штурма с них брали подписку о том, что в течение 5 лет они не должны рожать. Но одна заложница на тот момент уже была беременна. Ребенок родился тяжелый, помимо диагноза ДЦП у него целый букет других заболеваний. Женщина одна растит малыша. На руках у нее помимо больного ребенка двое родителей, инвалиды Чернобыля. Все заработанные деньги она тратит на лечение близких.

Сергей: — Сейчас за погибшего в теракте платят по миллиону рублей. Тогда давали 100 тысяч. Потерпевшим выплачивалось 50 тысяч. И 14 200 рублей давали на погребение — на руки эту сумму не выдавали, за деньги предоставляли набор услуг в “Ритуале” — убогий веночек, скатерочку, тапочки и самый дешевый гроб. У одной женщины на “Норд-Осте” погиб сын. Ей выдали гроб из оргалита, скрепленный чуть ли не степлером. Она сказала: “У меня сын большой, гроб развалится”. На что ей ответили: “Возьмите два”. Многие были вынуждены отказываться от услуг государства.

Власти надеялись, что народ проглотит трагедию, не станет разбираться. А мы начали копаться. Заявляли на следствии, что в судебно-медицинских экспертизах много нестыковок. Но следователи только махали рукой, мол, все нормально. Родители 14-летней Кристины Курбатовой до сих пор пытаются найти человека, который констатировал смерть их дочери. Не указано место констатации смерти. Какой-то человек пришел, посмотрел и сказал, что Кристина мертва.

Николай: — Также многие сотрудники Театрального центра на Дубровке обращали внимание на тот факт, что видели среди террористов людей, которые работали с ними бок о бок в одном здании. Речь, например, шла о рабочем, занимавшемся ремонтом в ночном клубе. Ведь в Театральном центре находился ночной клуб.

Из материалов уголовного дела (том 1 дела 93) — “Сотрудник ДК был захвачен в заложники и среди террористов узнал одного из работников гей-клуба. В зале тот находился без маски и спал на сиденьях в непосредственной близости от него…”

Николай: — Поначалу стала отрабатываться версия, что в здании Театрального центра все было заготовлено заранее — оружие, взрывчатка. Но прокуратура запретила поднимать этот вопрос. А потом произошел теракт в Беслане. Там тоже шла речь о том, что теракт был заранее спланирован. Обнаружили, что в актовом зале школы была проломлена сцена, а в библиотеке — полы, под которыми, возможно, террористы хранили оружие. Как только стали рассматривать эту версию, актовый зал неожиданно сгорел.

Сергей: — Когда у нас были деньги, мы часто проводили мероприятие “Нет террора”, устраивали музыкальные фестивали. Спонсировали нас Запад и некоторые российские организации. Мы организовывали памятные мероприятия в ДК железнодорожников, в гостинице “Космос”. А потом нам перекрыли кислород. Теперь мы уже не можем арендовать помещение для наших собраний. Когда слышат слово “Норд-Ост”, сразу говорят: “До свидания, наши места нам дороже”. Идет сильное давление на людей, причастных к теракту. Среди заложников была ранена женщина. У нее отняли полселезенки, полпеченки — женщина стала инвалидом. Но когда она стала судиться с правительством, инвалидность с нее сняли.

— Спектакль “Норд-Ост” прекратил свое существование?

Николай: — “Норд-Ост” шел ровно год. Но люди туда не ходили. Многие заложники после “Норд-Оста” вообще боятся посещать театр.

— Правда, что званием Героя России наградили ученого-химика, отвечавшего за применение газа в ходе штурма?

Сергей: — Да, это официальная информация, полученная нами из прокуратуры. Пять человек были удостоены звания Героя России: первый замдиректора ФСБ генерал Владимир Проничев, возглавлявший штаб по освобождению заложников, начальник Центра специального назначения генерал Александр Тихонов, ученый-химик, отвечавший за применение газа в ходе штурма, и два бойца элитных спецподразделений “Альфа” и “Вымпел”. И дело не в том, что они применили этот газ при штурме. Страшно, что к газу не было разработано антидота. Кстати, имя того профессора, который отвечал за газ, не разглашается…

Есть и другая версия, которой с "Правдой.Ру" поделился участник спецоперации офицер внутренних войск Игорь Солдатов:

— Дело в том, что изначально было ясно — присутствует угроза взрыва. И, чтобы ее исключить, в этой спецоперации использовали газ. Именно он всех усыпил, а за это короткое время успели убить шахидок. Ведь кнопки взрыва находились у них в руках, поэтому именно женщин нужно было обезвредить первым делом.

— Такое количество зрителей погибло от отравления газом?

— Нет, сто процентов не от отравления. Люди всего лишь заснули на некоторое время, многие потом самостоятельно просыпались и выходили из здания. Некоторых было достаточно похлопать по щекам, некоторых нам пришлось выносить на руках. Если б газ был действительно ядовит, я бы не зашел туда без противогаза. Погибали, я считаю, те, у кого были проблемы с сердцем. Ведь не каждый способен пережить такой шок. К сожалению, дозу этого газа нельзя было рассчитать на всех так, чтобы никому не навредить. Самым главным было то, чтоб этого стало достаточно для обезвреживания шахидок.

Несмотря на все последствия, Игорь Солдатов уверен, что операция была проведена безупречно:

— Я считаю, что мы сделали все, что можно было сделать, и операция была проведена на высшем уровне. То же самое могли повторить и в Беслане, но СМИ помешали этому. Ведь сразу после "Норд-Оста" на страницах одной из газет был напечатан план здания, порядок проведения спецоперации и о применении газа писали, разумеется. Естественно, когда террористы готовились к захвату в Беслане, они уже были снабжены противогазами, кнопки взрыва они не держали в руках, то есть исключили возможность проведения подобной операции. После "Норд-Оста" было необходимо сохранить все в тайне, но этого не сделали и получили такое количество жертв в Беслане. На Дубровке же, я считаю, операцию провели безукоризненно.

Бывшие заложники и родственники погибших решили, что их ситуацию должен разрешить Страсбургский суд. В жалобах, направленных в Европейский суд по правам человека, говорится, что в ходе расследования теракта российские власти нарушили 2-ю, 6-ю и 13-ю статьи Европейской конвенции по правам человека, гарантирующие права на жизнь, на справедливое судебное разбирательство и на эффективные правовые механизмы. В Страсбург были отправлены 12 кг материалов по "Норд-Осту", в том числе показания свидетелей.

23 октября 2002 года несколько десятков вооруженных боевиков ворвались на мюзикл «Норд-Ост» и захватили в заложники 916 человек. Казалось, что этого не забудет никто и никогда. Но 10 лет спустя про эту трагедию никто больше вспоминать не хочет. Более того, про «Норд-Ост» по-прежнему толком ничего не известно: кто организатор, почему умерли заложники, что это был за газ. БГ сформулировал семь вопросов о «Норд-Осте», на которые до сих пор нет убедительных ответов.

Мовсар Бараев (сидит справа) поначалу считался главарем террористов. Он единственный, кто во время захвата ДК на Дубровке не скрывал своего лица. Он же давал интервью телеканалу НТВ. Но на самом деле главарем был Руслан Эльмурзаев по кличке Абубакар (сидит слева). Он вел основные переговоры и давал указания Бараеву, что именно сообщать журналистам.

От чего погибли заложники?

Непосредственно от действий террористов погибли четыре человека. Официальная версия по поводу массовой смерти остальных заложников такова: она произошла из-за стресса, голода, бессонницы, обезвоживания и многочасового сидения в неудобных позах. Государство считает, что от газа, применявшегося во время штурма, никто не пострадал. Эксперты и родственники заложников считают по-другому: они были отравлены неизвестным газом, им не было оказано первой медицинской помощи, их в бессознательном состоянии сначала сваливали на асфальт, а потом как попало кидали в автобусы; больницы были абсолютно не готовы к тому, что им привезут десятки отравленных людей, а врачам не сказали, что именно был за газ, поэтому они не знали, чем лечить. Только через полтора года после «Норд-Оста» председатель Комитета Госдумы по безопасности Владимир Васильев, замначальника оперативного штаба, первым из официальных лиц признал, что главной причиной гибели заложников «стало несвоевременное оказание медицинской помощи».

В графе «Причина смерти» у погибших стоит прочерк.

Владимир Курбатов, отец Кристины, погибшей 13-летней актрисы «Норд-Оста»:

«По факту гибели людей уголовного дела не возбуждалось. Не было установлено даже времени, места и причины смерти. В графе «Причина» в свидетельстве о смерти моей дочери Кристины стоит прочерк. При этом в акте перевозки тела из больницы в морг, который нам выдали, было написано: причина смерти - отравление высокотоксичным газообразным веществом. В первичной судмедэкспертизе, которую проводили в морге, тоже было заключение об отравлении. Но потом следствие решило все это вымарать, а специальная комиссия, состоящая из «светил медицины», дала другое заключение с формулировкой, которую потом Путин озвучивал: мол, газ безвреден, а заложники умерли из-за того, что сидели в неудобных позах, от хронических болезней и обезвоживания.

Что до врачей, то все врачи близлежащих больниц открыто тогда заявляли прессе, что готовились к приему пациентов с минно-осколочными ранениями и не были готовы принимать людей с отравлениями неизвестным веществом.

Когда мы готовили жалобу в Европейский суд по правам человека, я обзванивал все больницы, которые были указаны в плане эвакуации и принимали пострадавших. Из 12 больниц, в которые я смог дозвониться, только одна имела токсикологическое отделение, где пострадавшим могли оказать квалифицированную помощь при отравлении».

Андрей Солдатов, главный редактор сайта Agentura.ru, посвященного работе спецслужб; за штурмом на Дубровке наблюдал из окна дома напротив:

«Основной вопрос к оперативному штабу - к господину Проничеву, который до сих пор первый заместитель директора ФСБ, и к господину Васильеву, заместителю начальника оперативного штаба и бывшему заму главы МВД: какого черта они не развернули полевой госпиталь в непосредственной близости к зданию? Похоже, они или рассчитывали, что у них будут одни убитые, а для тех, кто выживет, будет достаточно скорых, которые были на месте, - или вообще не думали про это.

По закону, силы, средства и тактика спецопераций - секретные. Газ - это средство, поэтому никто не собирался его никому выдавать. Но ситуация была ужасающей: людей выносили в самых разных видах, наваливали друг на друга прямо на асфальте, и они стали умирать уже там, захлебываясь рвотными массами. Эту проблему можно было решить, даже не зная, что за газ, просто оказав первую помощь, но и этого не было сделано - в автобусы людей просто сваливали вповалку, многие уже были мертвы. Думаю, даже если бы спецслужбы оперативно рассказали, что это был за газ, ситуацию это бы не сильно улучшило».

Каринна Москаленко, адвокат группы бывших заложников «Норд-Оста» в ЕСПЧ:

«Власти до сих пор несут эту бесстыдную чушь: «Операция по спасению заложников была блестящей». Люди погибли, а они говорят: «Блестяще, только вот медики подкачали». Как будто медики действовали по собственному усмотрению и не пришли вовремя, потому что они такие подлые».

Какой газ использовали при штурме?

Состав газа до сих пор засекречен. Про него известно две вещи: 1) он «безвредный» - это Путин сказал американским журналистам, объясняя, почему люди не могли погибнуть от действий спецслужб; 2) он сделан «на основе производных фентанила» - об этом заявил министр здравоохранения Шевченко (фентанил - наркотический анальгетик, по биологическому воздействию в сотни раз сильнее героина). Тем не менее точную формулу газа никто не назвал, известно лишь, что некий офицер-химик, чья фамилия засекречена, позже получил звание Героя России за участие в спецоперации.

Лев Федоров, доктор химических наук, президент Союза «За химическую безопасность»:

«На фентанил можно навесить тысячу всяких хвостов - и получится миллион разных веществ. Словосочетание «производные фентанила» - это вообще ни о чем, это означает только то, что нам не захотели назвать вещество.

Власти еще заявляли, что держат формулу газа в секрете потому, что за ней гоняются все разведки мира. Это чушь. Есть международная конвенция о запрещении химического оружия, в ней перечислены допустимые вещества, которые не должны убивать людей. А власти использовали другие вещества, убившие 125 человек, то есть совершили государственное химическое преступление. И если они раскроют формулу, весь мир их тут же осудит, потому что они не имели права его применять.

Еще было много разговоров про антидоты, которых у спецназа и врачей не было. Антидот - это вещество, которое может догнать в организме яд и при помощи химии превратить его в другое вещество или ослабить симптом. Но разговор об антидотах в данном случае - отвлечение от сути дела, потому что главное - газ не должен убивать людей. В «Норд-Осте» провели опыт, который в мире в голову никому не приходил».

Каринна Москаленко:

«Европейский суд, в который мы подавали жалобу на нарушение права на жизнь, не поддержал нас только в одном пункте. Он сказал, что применение газа было оправданно. В принципе, я могу его понять: суд по правам человека не является судом по гуманитарным вопросам, по военным конфликтам. Однако логика, конечно, хромает: если формула газа, название и свойства не раскрыты, то как можно решать, справедливо было его применение или нет?»

Андрей Солдатов:

«У меня всегда было очень специфическое отношение к применению этого газа, потому что я потом видел, как в Беслане террористы первым делом выбивали окна и вообще вели себя намного более жестко и отвратительно - так, чтобы с ними не случилось «Норд-Оста». Это был прямой результат действий российских силовых структур на Дубровке».

Анатолий Ермолин, бывший начальник оперативно-боевого отделения «Вымпела», подполковник ФСБ в запасе :

«Спецназ знал, что будет газ, поэтому вошел в здание с противогазами, но что за газ, какие последствия от него, думаю, им не сказали. Тем более я знаю сотрудников, которые надышались этим газом, и у них были большие проблемы со здоровьем».

Сколько было террористов и сколько погибло заложников?

В результате штурма были убиты 40 боевиков - по официальным данным, именно столько террористов захватило Театральный центр на Дубровке. Но, например, заложница Светлана Губарева утверждала, что видела в зале минимум 24 шахидки, хотя убито было 19. А через полгода журналист Анна Политковская встречалась в гостинице «Спутник» на Ленинском проспекте с неким Ханпаш Теркибаевым, который заявил ей в интервью, что был среди боевиков на Дубровке в качестве агента ФСБ. Кроме того, в материалах следствия есть число 52 - столько боевиков Шамиль Басаев отобрал для подготовки терактов в Москве.

Еще серьезней путаница с количеством погибших: официально погибли 130 человек, но адвокат заложников Каринна Москаленко, сложив все данные следствия, получила 174.

Владимир Курбатов:

«После уймы запросов в прокуратуру мы добились доступа к следственным материалам, и просто посчитали в столбик, сколько погибло в здании, сколько на ступеньках, в скорых, в автобусах, в больницах, - всего получилось 174 человека. В суде мы спросили у руководителя следственной группы Кальчука, как он может объяснить эти цифры. Он ответил: «Ну, вы так считаете, а я так считаю, что вы от меня хотите?»

Возможно, это все-таки ошибка в подсчетах: 44 - слишком большое расхождение. Три года назад на месте теракта появилась памятная доска со всеми фамилиями - думаю, если бы какой-то фамилии не было, родственники возмутились бы.

Есть много свидетельских показаний о том, что террористов было больше, но следствие их не учло. На вопрос, почему не допросили Ханпаш Теркибаева, Кальчук ответил, что они съездили в гостиницу, которую назвала Политковская, и никого не обнаружили. Потом выяснилось, что Анна говорила о гостинице «Спутник», а следователи ездили в гостиницу «Космос». А как только Теркибаевым заинтересовались в ФБР (на «Норд-Осте» погиб американский гражданин), Теркибаев разбился в автокатастрофе в Чечне».

Каринна Москаленко:

«Мы изучили постановления самого следствия и получили цифру 174 - это данные без фамилий, только количество. Возникает вопрос: где родственники этих 44 людей? Мы считаем, что это невостребованные люди. Приехали в Москву погулять, к любовнице, в командировку - что угодно. И пропали. Кто будет этой статистикой заниматься - выяснять пропавших в то же самое время в городах России? За кем пришли, те и есть в официальном списке».

Андрей Солдатов:

«Я видел штурм из окна квартиры напротив: заложников выносили и складывали в шеренги, как мертвых. И в этих шеренгах точно было больше людей, чем назвали власти.

А вот история с Теркибаевым была непроверенной. Теркибаев из той категории людей с особым психологическим складом, которые выскакивают по разным поводам и говорят, что они могут быть самыми лучшими помощниками. Не думаю, что это имеет отношение к реальности.

Но это совершенно не отменяет того, что части террористов удалось уйти. Многие оперативники мне потом об этом говорили. Там был полный дурдом. Штурм проводила не одна организация: было несколько групп спецназначения, которые должны были зачистить террористов, а еще были внутренние войска, которые изначально обеспечивали периметр безопасности, но, когда началась большая стрельба, тоже зачем-то куда-то пошли. В результате возник хаос: здание большое, куча коммуникаций, выходов в разные стороны, по нему перемещаются разные группы вооруженных людей, которые сами не знают, куда они перемещаются. Ситуация, конечно, не такая катастрофичная, как в Беслане, где люди просто бегали в разных направлениях, но люди, которые участвовали в штурме, говорили, что задача по обеспечению безопасности периметра не была решена. Более того, не только я, но и многие журналисты сидели там, где, вообще говоря, не должны были сидеть, - это тоже говорит о прозрачности периметра. Зайти-выйти можно было достаточно свободно, поэтому спецслужбы и говорят, что какое-то количество людей ушло».

Что стало причиной штурма?

Власти утверждали, что штурм был вынужденной мерой: террористы отказались от переговоров и начали расстреливать заложников. В зал через системы вентиляции был пущен газ, который усыпил террористов, после чего туда вошел спецназ, обезвредил бомбы и начал вытаскивать людей.

Однако участники операции утверждают, что выстрелов не было. Кроме того, накануне вечером террористам пообещали встречу в 10 утра с генералом Казанцевым, первым официальным представителем власти, чему они были явно рады и даже заявили, что уже в 11.00 заложники могут будут отпущены. Газ же - даже по данным следствия - начал действовать не моментально, а минимум через 10 минут. Более того, на сцену выбежал один из боевиков с пулеметом и криками «Они пустили газ». Выходит, что время взорвать зал у них было, и то, что этого не произошло, - большая удача, а не заслуга организаторов спецоперации.

Андрей Солдатов:

«Была такая версия, озвученная замначальника штаба Васильевым, что штурм был спровоцирован выстрелами внутри. Но дело в том, что примерно за полчаса до стрельбы были погашены прожекторы, которые все время освещали площадь перед ДК. Террористы говорили: если вы их погасите, мы будем воспринимать это как начало штурма и вести себя соответственно. Можно с уверенностью говорить - на основании того, что я видел лично, и того, что мне рассказывали участники операции, - штурм был спланирован, время его было назначено, и не было никакой провокации со стороны террористов.

Участники штурма мне прямо говорили, что у террористов было время взорваться: когда спецназ туда вошел, террористы были живы, они не спали и отстреливались. Один боевик даже выбежал на сцену с пулеметом: его очень быстро погасили с балкона. Почему они не взорвались - неизвестно.

Многие потом предполагали, что бомбы были муляжами. Но взрывотехник ФСБ Георгий Трофимов, который непосредственно занимался разминированием устройств на «Норд-Осте» (к сожалению, он погиб спустя полтора года), утверждал, что эти бомбы были настоящие. Такое впечатление, что это была больше акция устрашения, чем реальный теракт: или они вообще были не готовы все взрывать, или последнего приказа никому из террористов не поступило.

Мне рассказывали участники штурма: на основе разведданных они были уверены, что бомбы настоящие и точно взорвутся, что шансов предотвратить взрыв бомбы - 2–3%. Когда выходили на штурм, все готовились к тому, что от взрыва рухнет купол здания, будет огромное количество погибших и сами они тоже погибнут.

У спецназа было распоряжение прокуратуры - не оставлять никого из боевиков в живых. Как рассказывал мне командир одной из оперативно-боевых групп, исходили из того, что любой из террористов, не важно, где он находится, может привести в действие взрывные устройства через радиосигнал.

Проблема была в том, что они рассчитывали только на это. Все альтернативные варианты ими просто не рассматривались. Плюс они думали, что все равно будет полный ад, и надо использовать все, что есть под рукой: тестировали заранее этот газ, не тестировали - не важно, надо все брать, потому что все равно будет очень плохо.

В итоге они проводят штурм, бомбы почему-то не взрываются, весь зал остается в живых, и тут наступает коллапс: никто не знает, что делать дальше. Спецназа физически мало, чтобы быстро вынести всех людей, не проведен инструктаж про то, как выносить, в каком состоянии, куда, - и их стали просто сваливать в шеренги друг на друга.

Была информация из прокуратуры, которая тоже находилась на месте, что к концу третьего дня шли достаточно успешные переговоры - удалось убедить террористов, что им подадут транспорт и они спокойно смогут уехать, и поэтому под утро какая-то часть террористов, видимо, расслабилась и даже ушла куда-то в фойе праздновать. На основании этого можно сказать, что никакой необходимости устраивать штурм именно в этот день и именно в таких условиях не было. Это не ситуация Беслана, когда люди умирают просто от обезвоживания, - грубо говоря, тут ничего не тикало «еще час - еще десять умрут».

Анатолий Ермолин:

«Операция была хорошо спланирована и подготовлена. Немногие догадываются, что если бы бомба взорвалась, то мы бы потеряли вообще все элитные войска, потому что «Альфа» и «Вымпел» входили в «Норд-Ост» практически полным боевым составом. Это мои друзья, и я знаю, что они перед тем, как войти, попрощались друг с другом и семьями.

Неверное решение, на мой взгляд, было применять газ, потому что он не играл в операции никакой роли. Если бы террористы хотели подорвать зал, они бы его подорвали. В итоге газ мгновенно людей не отключил, террористов пришлось уничтожать классическим путем, а газ стал причиной массового отравления людей, что стало трагическим результатом спасательной операции».

Как вообще десятки боевиков, вооруженные автоматами, пулеметами и взрывчаткой, смогли организовать теракт в центре Москвы?

Спустя два года после захвата Театрального центра в «Известиях» появилась статья о том, что главарь террористов Абубакар, он же Руслан Эльмурзаев, числился начальником службы безопасности московского Прима-банка. В банке он взял в кредит 40 000 долларов на покупку поддельных документов, двух микроавтобусов, на которых 23 октября группа террористов приехала на Дубровку, а также на аренду квартиры. По городу группа боевиков передвигалась на инкассаторском броневике, принадлежавшем Прима-банку. После появления этой публикации следствие заявило, что проверяет информацию о связи Абубакара с Прима-банком, а потом объявило начальника правления банка, чеченца Мухарбека Баркинхоева, в розыск. К тому моменту банка как такового уже не существовало: у него отобрали лицензию и его объявили банкротом еще в 2003 году после жалоб вкладчиков, а двух сотрудников судили за мошенничество. Чем закончилась эта история - неизвестно: все материалы следствия по «Норд-Осту» по-прежнему закрыты.

Юрий Сенаторов, старший корреспондент газеты «Коммерсантъ», автор статьи «Норд-Ост» захватил банкир» в «Известиях»:

«Мне тогда выдали эту информацию фээсбэшники из отдела по борьбе с тер­роризмом. Формально Абубакар был начальником службы безопасности Прима-банка, а де-факто его владельцем. До меня действительно про это никто не писал. Но потом я перестал заниматься чеченской темой, пить водку с фээсбэшниками, перешел в «Коммерсантъ» и не знаю, что дальше происходило с этой историей. Знаю, что у банка отняли лицензию, - это был маленький отмывочный банк, кто-то сбежал, против кого-то завели уголовные дела, но не по «Норд-Осту», а по обманутым вкладчикам».

Чем закончилось расследование теракта?

В связи с «Норд-Остом» было возбуждено уголовное дело по факту терроризма и захвата людей в заложники - оно открыто до сих пор. Уголовного дела по факту гибели заложников возбуждено не было. Обстоятельства и причины их смерти не установлены. Документы штаба уничтожены. Состав штаба засекречен. Личности шести террористов не установлены. Всего к суду были привлечены двое: Заурбек Талгихов, который находился снаружи и переговаривался по телефону с Мовсаром Бараевым во время захвата (8,5 года за пособничество террористам), и милиционер Алямкин (7 лет за взятку за оформление регистрации гражданке Л.Бакуевой, оказавшейся среди боевиков).

Было еще рассмотрение коллективного иска заложников в Европейском суде по правам человека. В декабре 2011 года ЕСПЧ удовлетворил жалобы родственников заложников, усмотрев в неадекватном планировании спецоперации российскими властями и отсутствии эффективного расследования теракта нарушение права на жизнь, присудил 64 потерпевшим компенсации общей суммой 1 миллион 300 тысяч евро и потребовал от России нового расследования.

Каринна Москаленко:

«Мы не можем доказать причастность государства к этой трагедии - значит, мы не можем доказать нарушение негативных прав на жизнь: никто не может быть лишен жизни, подвергаться пыткам и т.д. Но есть позитивные права: государство не только не должно убивать людей, но еще и должно обеспечивать их безопасность - то есть защищать от третьих лиц. И это нарушение в «Норд-Осте» мы доказали. Жалоба была удовлетворена по двум параметрам. Операция по спасению заложников была проведена из рук вон плохо - не оказывалась первая помощь, не было взаимодействия между участниками спасательной операции, и поэтому не спасли людей. Европейский суд не делит операцию на штурм и спасение. Если штурм проводили для того, чтобы спасти людей - а Европейский суд думает о властях именно так, лучше, чем они есть на самом деле, - то тогда это была единая, плохо скоординированная операция. И в этом - первое нарушение права на жизнь. А второе - отсутствие расследования. Европейский суд не может обвинить государство в смерти людей или оправдать его, потому что не было расследования, поэтому он говорит: мы не знаем, кто виноват, но вы это не расследовали, и значит, нарушили право на жизнь.

Российские власти скрыли все документы штаба, сказали: все документы были уничтожены. Взамен этого они предоставили в ЕСПЧ материалы текущего уголовного дела, на что им ответили, что это расследование вообще не про то, - это про террористов, а речь идет о пострадавших. ЕСПЧ выразил глубочайшее недоумение по этому поводу.

Сейчас мы с моими доверителями составляем список вопросов Следственному комитету для нового расследования. Если он не ответит на эти вопросы, то, исходя из буквы и духа закона, решение ЕСПЧ будет не выполнено. Это не только компенсации, но и установление обстоятельств, при которых погибли близкие заявителей, а также личностей, ответственных за их смерть, - для матери, которая потеряла тринадцатилетнюю дочь под тяжестью трупов в автобусе, это очень важно. В противном случае мы будем писать меморандум в комитет министров ЕС, что меры не выполнены».

Владимир Курбатов:

«На основании решения суда в Страсбурге адвокат некоторых заложников Игорь Трунов подавал прошение в Следственный комитет о возобновлении расследования, но, насколько мне известно, в СК ответили, что якобы у них нет официального перевода страсбургского решения суда со стороны Минюста, поэтому они не могут проводить никаких действий.

По факту гибели людей дела не возбуждалось. Всех следственных материалов мы не видели, нас допустили только до некоторых томов, основная часть дела засекречена. Первоначально нам вообще разрешали знакомиться только с судебно-медицинскими заключениями. Причем ксерокопировать их запрещали, только переписывать от руки - вот сидели и переписывали по 15–20 страниц о том, насколько органы твоего погибшего ребенка были заполнены кровью, какого размера его мозг и т.д».

Юрий Сенаторов:

«Я знаю, что трупы всех террористов отвезли в морг №2 на грузовике с надписью «Хлеб». Там трупы свалили на ночь, никаких следственных действий не провели. По идее, должны были пули из них повыковыривать, опознать, кто, сколько, чего, но делать этого не стали. Всю ночь вокруг морга дежурили снайперы, а на рассвете трупы отвезли в лианозовский крематорий, где и спалили. Это мне рассказывал один из следователей группы, которая работала по «Норд-Осту», а знакомый в том морге мне это подтвердил.

Думаю, опознали их в итоге через агентурную сеть и по документам - террористы же работали в этом Театральном центре, вроде как на ремонт там подвязались, на них даже майки были с надписью «Норд-Ост». Так что их личности более-менее быстро установили».

«Норд-Ост» - это блестящая спецоперация или успешный теракт?

Андрей Солдатов:

«Ситуация изначально была политической: террористы выдвинули политические требования, а Путин и силовики устроили настоящую истерику под названием «Мы не должны повторить Буденновск». Складывается впечатление, что вся эта история про то, что надо было показать, как отвечает новая российская власть на тот же вызов, на котором сломался Ельцин. Они это так воспринимали и только об этом и думали.

Проблема была в том, что и на официальном уровне, и на уровне спецслужб штурм был назван победой. А победа в российском понимании означает, что разбора полетов не будет. Я специально спрашивал: «Ребят, ну вот вы провели операцию с огромным количеством жертв, вы начали какие-то реформы? На основании боевого опыта вы ведь должны как-то корректировать свои действия?» Они отвечали: «Нет, мы ничего не делали, потому что официально было сказано, что это победа». Более того, на тот момент в ФСБ была очень популярна такая теория - дикая, на мой взгляд, - что для шахидов акция считается успешной, если каждый из них захватит с собой минимум шесть человек. Я не знаю, откуда это взялось, но такая теория циркулировала. И были предприняты специальные, скажем так, усилия, чтобы сообщить информацию о жертвах таким образом, чтобы число жертв, поделенное на количество террористов, было меньше шести. До такого доходили.

Власти считали, если показать террористам, что мы победили, а не они, то больше они этого не сделают. В результате обе стороны в этой истории считали себя победителями. И одни не стали пересматривать свои действия и менять тактику, а вторые решили, что раз победили, значит, можно повторить этот успех, поэтому Беслан по большому счету был неизбежен».

Анатолий Ермолин:

«Я считаю, что это была спецназовская драма, которая могла стать триумфальной победой, но не стала в силу неправильно принятых управленческих решений. Спецоперация - это не только ворваться и грамотно уничтожить террористов. Это в том числе логистика: подъезд скорой помощи, транспортировка людей, взаимодействие служб спасения - и на этом этапе было провалено все.

Фамилии двух бойцов «Вымпела» и «Альфы», которых наградили званиями Героев России, мне известны, я не буду их называть, но в кругу спецназа их все знают. Это оценка не народа, а государства. Но я знаю многих офицеров, которые отказались от награды за «Норд-Ост». Во время чеченской войны, например, многие отказывались от званий, считая, что за гражданскую войну их нельзя брать. Но я не могу судить тех, кто награду взял, - это дело чести и решение каждого конкретного человека».

Хронология событий

21.05 В здание Театрального центра на Дубровке врываются вооруженные люди в камуфляже, прибывшие на трех микроавтобусах. В это время в ДК находятся 916 человек - зрители, актеры, сотрудники театра, а также учащиеся школы ирландского танца «Иридан». Террористы сгоняют всех людей в зал и приступают к минированию. Некоторым заложникам разрешено позвонить родным, сообщить о захвате и о том, что за каждого убитого или раненного боевика террористы будут расстреливать по 10 человек.

22.00 К зданию ДК на Дубровке стягиваются милиция, ОМОН, спецназ и внутренние войска. Становится известно, что театр захватили чеченские боевики во главе с Мовсаром Бараевым, которые требуют прекращения войны в Чечне. Захватчики объявляют, что не имеют претензий к иностранным гражданам (около 75 человек из 14 стран), обещают их освободить и начинают проверку паспортов.

23.05 Из здания удается бежать пяти актерам, которые во время захвата заперлись в гримерных; по связанным шторам они спустились из окна. Через полчаса бегут еще 7 человек из технической группы, спрятавшихся в монтажной.

0.00 Террористы отпускают 15 детей.

0.15 В здание входит депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов.

2.20–3.50 Террористы отпускают 19 человек.

5.30 Никем не остановленная, в здание проходит 26-летняя продавщица находящегося по соседству парфюмерного магазина Ольга Романова, заходит в зал и вступает в перепалку с Мовсаром Бараевым. Ее выводят в коридор и расстреливают.

8.15 В зал пытается проникнуть подполковник Константин Васильев. Расстрелян террористами в фойе здания.

11.30 Боевики требуют для переговоров Бориса Немцова, Ирину Хакамаду, Григория Явлинского и Анну Политковскую.

13.00 В ДК проходят Иосиф Кобзон, британский журналист Марк Франкетти и двое врачей Красного Креста. Они вывели из здания женщину, троих детей и пожилого мужчину - гражданина Великобритании.

15.00 Кобзон возвращается в ДК с Ириной Хакамадой.

17.00 В здание входят Леонид Рошаль и иорданский доктор Анвар Эль-Саид, через 15 минут они выносят тело Ольги Романовой и возвращаются обратно.

18.30 Во время похода в туалет две девушки выбираются через окно на улицу и бегут. Террористы стреляют им вслед, легко ранив прикрывавшего девушек спецназовца Константина Журавлева.

19.00 Телеканал «Аль-Джазира» показывает обращение боевика Мовсара Бараева, записанное за несколько дней до захвата ДК. Он заявляет, что его группа принадлежит к «диверсионно-разведывательной бригаде праведных шахидов» и требует вывода российских войск из Чечни.

23.00 В здание входит Григорий Явлинский и проводит 50-минутные переговоры с террористами.

1.30 В здание опять входит Леонид Рошаль - с двумя коробками медикаментов. Вместе с ним заходят журналист и оператор НТВ, которым удается побеседовать с террористами и шестью заложниками.

5.30 Террористы освобождают 7 заложников, которых обещали выпустить, если боевикам понравится интервью, снятое НТВ.

12.35 Представители Красного Креста выводят из ДК 8 детей.

14.50 В здание проходят Леонид Рошаль и Анна Политковская с тремя пакетами с водой и предметами личной гигиены.

17.00–21.00 В здание поочередно заходят журналист Сергей Говорухин (сын режиссера), депутат Госдумы Асланбек Аслаханов, глава Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев, певица Алла Пугачева. Они, как и предыдущие переговорщики, пытаются торговаться с террористами - безрезультатно.

21.50 Террористы освобождают трех женщин и мужчину и требуют для переговоров представителей президента.

23.22 Сквозь оцепление в здание прорывается крановщик Геннадий Влах, который ошибочно полагал, что в зале находится его сын. Когда террористы понимают, что сына в зале нет, Влаха расстреливают.

1.00 Один из заложников в зале устраивает истерику и бросается с бутылкой на шахидку. Боевики открывают по нему огонь из автоматов и ранят двух других заложников - мужчину в голову и женщину в живот. Раненых через полчаса забирает скорая. Мужчина впоследствии скончался.

5.00 На площади у ДК гаснут прожекторы, освещавшие вход в здание. В зал через вентиляцию стали закачивать усыпляющий газ.

5.30 На радио «Эхо Москвы» позвонили две заложницы и сообщили о том, что в зал пущен газ - они его видят, слышат и чувствуют. Разговор в эфире обрывается автоматной очередью. На площади военные начинают перегруппировку сил вокруг Театрального центра.

5.40 Передвижение спецназа по направлению к зданию ДК начало транслировать в прямом эфире НТВ. Спустя несколько минут по требованию оперативного штаба показ был прерван.

6.30 Заложников начинают выводить из здания. Подъезжают скорые и автобусы.

7.25 Помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявляет, что операция по освобождению заложников завершена, большая часть взрывных устройств в здании обезврежена, спецслужбы ищут часть террористов, которым удалось скрыться.

8.00 Заместитель главы МВД и начальника оперативного штаба Владимир Васильев сообщает об уничтожении террористов и извлечении 67 погибших.

Одна из самых провальных операций по осовобождению заложников. Фактичски - власти России совершили массовое убийство мирных и незащищенных граждан, применяя газ, а потом отказав сотрудничество с медиками, чтобы спасти жизни людей. Позороная операция является яркой иллюстрацией для всего мира, что Россия также как и другие державы не будут никого спасать и судьба каждого заложника впредь дело самого заложика. И здесь нельзя винить бойцов сецслужб - приказы не обсуждаются. Вина политиков и только.

Штурм Театрального центра на Дубровке в Москве для освобождения заложников, день смерти 128 зрителей мюзикла «Норд-Ост ».

Вот, как это отразила радиостанция "Эхо Москвы" :

Сергей Бунтман ― Октябрь 2002 года. «Норд-Ост», театр на Дубровке захвачен террористами. Несколько дней идут и переговоры, и разговоры, и продолжаются попытки освободить хоть сколько-то из нескольких сотен заложников.
Наша сотрудница Наташа Скопцова в зале, вместе с коллегой Аней Андриановой. За эти дни мы всё время старались держать с ними связь. 26 октября в половине шестого утра – дежурный редактор Алёна Степаненко делает очередной звонок из записывающей студии. Какой это был разговор, вы сейчас поймёте. Только дослушайте до конца, несмотря на долгие паузы.

КАК ЭТО БЫЛО
НАТАЛЬЯ СКОПЦОВА: Газ… я не знаю, пустили газ – вот все люди сидят в зале. Мы очень просим, чтобы нас не это самое… мы все-таки надеемся что, может, мы не на «Курске», не… там… ну давайте, я может быть дам вам Аню.

АЛЕНА СТЕПАНЕНКО: Она звонила нам, Наташ. Объясни, вы что…

АННА АНДРИАНОВА: Это Аня. Такое впечатление, что начались действия, начались с нашей… со стороны наших силовиков. Ребята, ну не оставляйте нас. Шанс… если можно что-то сделать, мы просим.

А.СТЕПАНЕНКО: Ань, мы пытаемся, вы можете объяснить, что вы чувствуете? Слезоточивый газ, что это за газ?

А.АНДРИАНОВА: Я не знаю, что это за газ, но я вижу реакцию, что эти люди не хотят смертей ни наших, ни не наших, но по-моему, наши силовики начали что-то делать. По-моему, есть желание, чтобы мы отсюда живыми не вышли, и таким образом эту ситуацию закончить.

А.СТЕПАНЕНКО: Понятно. Аня, вы можете объяснить, что это за газ? Это слезоточивый газ? Что происходит с людьми? Вы его видите, вы его чувствуете?

А.АНДРИАНОВА: Ребята, ну я умоляю, я не знаю… Мы видим, мы чувствуем, мы дышим в тряпки, мы дышим в тряпки, что-то делают наши… (ВЫСТРЕЛЫ) А, все! О господи. Вы нас слышите?

А.СТЕПАНЕНКО: Да.

А.АНДРИАНОВА: Мы сейчас все к черту взлетим на воздух. Ну это начали наши, на самом деле.

А.СТЕПАНЕНКО: А что за стрельба была сейчас?

А.АНДРИАНОВА: Я не знаю, я сижу мордой в спину и я не знаю там… Господи… Господи… Мы только что сидели, досматривали НТВ и радовались. Это началось извне. Видимо, такое решение приняло наше правительство, чтобы никто отсюда живым не вышел. Мы постараемся… (СТРЕЛЬБА)

А.СТЕПАНЕНКО: Вы слышите меня? (ПАУЗА) Але… (КОРОТКИЕ ГУДКИ)

Сергей Бунтман ― Да, это был штурм, и это был газ. Девочки, слава Богу, остались живы. Запись – как полагается – не сразу дали в эфир: антитеррористические правила мы успели вызубрить.
Но не прошло и нескольких часов и дней – когда масштаб жертв стал понятен, президент Путин стал говорить о «рейтинге на крови» и с подачи оскандалившихся силовиков-газовиков утверждать, что репортаж о штурме кое-кто давал в прямом эфире. Руководителей СМИ вызвали в зал Совета безопасности. Не всех, правда: Бориса Йордана, поставленного руководить НТВ, даже на порог не пустили – как самого кровавого рейтингиста. И получилось, что Венедиктов должен был отдуваться за весь холдинг. Но как раз «Эхо» и могло сказать, был прямой эфир или нет. Потому что мы по записи Ани и Наташи могли точно определить, когда начался штурм. Дальше – дело техники. И Венедиктов всё это изложил. Сидели в таком порядке: Путин, Эрнст, Венедиктов. А с другой стороны президента – Добродеев. «Так ведь не было прямого эфира, ни у кого! – так?» - вопрошает Венедиктов. Эрнст, подумав, честно подтверждает: «Не было», - и откидывается на спинку кресла, как бы оставляя Алексеича наедине с Путиным. Добродеев молчит.

http://echo.msk.ru/programs/otgoloski/1548824-echo/

*********************

"Норд-Ост": террор против терроризма

С момента одного из самых страшных терактов в истории современной России прошло десять лет: 23 октября 2002г. чеченские бандиты захватили Театральный центр на Дубровке и взяли в заложники 916 человек - зрителей и артистов мюзикла "Норд-Ост". Террористы, требовавшие вывода российских войск из Чечни, удерживали пленников в течение трех дней. В переговорах с ними участвовали известные политики и общественные деятели. Благодаря их вмешательству удалось добиться освобождения нескольких заложников, однако основную группу сепаратисты выпустить отказались.

Рано утром 26 октября власти решились на штурм театра. Через вентиляцию в здание пустили усыпляющий газ. Все террористы были уничтожены, однако вместе с ними погибли 130 (по неофициальным данным - 174) заложников: считается, что большинство из них отравилось газом, использовавшимся при штурме. Название самого успешного российского мюзикла - "Норд-Ост" - стало нарицательным для этой трагедии.

Подготовка диверсии

План крупномасштабного теракта в Москве был разработан летом 2002г. в штабе лидера чеченских бандформирований - "президента Ичкерии" Аслана Масхадова. Он включал не только захват нескольких сотен заложников в здании во время культурного мероприятия, но и подрыв начиненных взрывчаткой автомобилей в местах массового скопления мирных граждан. Акция устрашения была назначена на 7 ноября - День примирения и согласия. Командиром диверсионно-террористической группы был назначен полевой командир Мовсар Бараев, племянник уничтоженного в 2001г. командира Исламского полка особого назначения Арби Бараева.

Чтобы отвлечь внимание российских спецслужб от группы М.Бараева, боевики временно прекратили вооруженные акции против федеральных служб. Кроме того, сепаратисты запустили дезинформацию о том, что полевой командир был тяжело ранен и уехал на лечение в Азербайджан либо погиб в ходе боевых действий. В результате командующий Объединенной группировки войск в Чечне Борис Подопригора заявил 12 октября, что М.Бараев был двумя днями ранее ликвидирован в районе села Комсомольское в результате ракетно-бомбовых ударов.

В захвате заложников в Москве предполагалось участие около 50 боевиков, половину из которых должны были составлять смертницы. Оружие в столицу террористы собирались доставить в КамАЗе, спрятав его под грузом яблок. Однако в дороге грузовик сломался, поэтому оружие было перевезено в багажниках нескольких автомобилей "Жигули". Для камуфляжа вновь использовались яблоки. Арсенал бандитов состоял из 18 автоматов Калашникова, 20 пистолетов Макарова и Стечкина, нескольких сотен килограммов пластита и более 100 гранат. Кроме того, в начале октября из Ингушетии в Москву на КамАЗе, груженном арбузами, были доставлены три взрывных устройства большой мощности, переделанные из 152-миллиметровых артиллерийских снарядов и оборудованные под ресиверы - воздушные баллоны тормозной системы КамАЗа.

Сами боевики добирались до столицы разными путями. Большая часть террористов прибыла на автобусе Хасавюрт - Москва за несколько дней до захвата театра. Некоторые смертницы прилетели в Москву на самолете из Ингушетии, а М.Бараев 14 октября прибыл на Казанский вокзал на поезде в сопровождении еще двух боевиков.

Наиболее удобными для захвата террористы посчитали Московский дворец молодежи, Театральный центр на Дубровке и Московский государственный театр эстрады, где тогда шел мюзикл "Чикаго". Основной целью было выбрано второе здание, поскольку оно находилось вдалеке от центра города, имело большой зрительный зал и малое количество прочих помещений.

Ответственным за подрыв заминированных автомобилей был боевик Асланбек Хасханов. Для осуществления терактов были куплены три машины - ВАЗ-2108, ВАЗ-2106 и "Таврия", в бензобаки которых были вставлены специальные перегородки, позволявшие эксплуатировать автомобили в обычном режиме. В одну половину бензобака заливался бензин, а в другую закладывалась взрывчатка. Взрывы предполагалось устроить у зданий Госдумы, Концертного зала им.Чайковского и ресторана "Макдоналдс", расположенного рядом со станцией метро "Юго-Западная".

Из планировавшихся "предварительных" терактов бандитам удалось совершить только один. Автомобиль "Таврия" должен был взорваться 19 октября в 19:00 мск возле "Макдоналдса" на улице Покрышкина, однако механизм бомбы по неизвестной причине сработал на 6 часов раньше. Жертвой взрыва стал 17-летний подросток, однако в полной мере замысел боевиков, рассчитывавших осуществить теракт в час пик, не был осуществлен. Две другие заминированные машины так и не взорвались. Предполагается, что пластичная взрывчатка, использованная при конструировании бомб, была учебной и просто не сработала в установленное время.

"Норд-Ост"

Теракт на "Юго-Западной" привел к активизации милиции и спецслужб, в результате чего боевики приняли решение перенести захват заложников с 7 ноября на 23 октября. В 19:00 мск вооруженная группа прибыла на стоянку международных автобусов в "Лужниках", где их ждали три микроавтобуса - красный Ford Transit, синий Volkswagen Caravelle и белый Dodge Ram 250. В 21:05 мск боевики прибыли на Дубровку, к зданию бывшего Дворца культуры 1-го Государственного подшипникового завода.

Вбежав в здание театра, террористы обезвредили пятерых охранников, вооруженных лишь электрошокерами и газовыми пистолетами. Основная часть группы ворвалась в концертный зал, где в это время шел мюзикл "Норд-Ост", собравший в тот вечер более 800 зрителей. Другие боевики стали проверять остальные помещения театрального центра, сгоняя в основной зал сотрудников и актеров мюзикла, а также людей, случайно оказавшихся в здании. На сцену вышел вооруженный автоматом человек, который несколько раз выстрелил в воздух и велел актерам спуститься в зал. Террористы объявили всех зрителей, актеров и работников театра заложниками и приступили к минированию зала. Некоторым зрителям было позволено позвонить родственникам, сообщить им о своем пленении и о том, что за каждого убитого или раненого боевика террористы обещали расстреливать 10 человек из числа заложников.

В первые минуты захвата некоторым актерам и сотрудникам Театрального центра удалось запереться в помещениях или покинуть здание через окна и запасные выходы.

К 22:00 мск к театру на Дубровке были стянуты усиленные наряды милиции, отряды ОМОНа и СОБРа, прибыло руководства столичного ГУВД. О случившемся был извещен президент РФ Владимир Путин. Стало известно, что захват заложников осуществила группа террористов под руководством М.Бараева, называющая себя "смертниками из 29-й дивизии". Террористы заявили, что не имеют претензий к взятым ими в плен иностранным гражданам (около 75 человек из 14 стран) и пообещали их освободить. В зале началась проверка паспортов, затем всех мужчин посадили в правую часть зала, а женщин и детей - в левую. Артистов мюзикла разместили на балконе. В центре зала и на балконе боевики установили взрывные устройства, переделанные из артиллерийских снарядов. Из захваченного здания удалось сбежать пяти актерам и семи членам технической группы мюзикла.

С наступлением ночи террористы отпустили 15 детей и еще несколько десятков человек, среди которых были женщины, мусульмане и иностранцы. Во время переговоров с властями боевики выдвинули требование о прекращении военных действий и выводе российских войск из Чечни. Рано утром 24 октября в здание театра вошла 26-летняя Ольга Романова, которая вступила в перепалку с М.Бараевым. Террористы допросили ее и убили тремя выстрелами из автомата. Затем боевики потребовали приезда представителей Красного Креста и организации "Врачи без границ". Позже были выдвинуты требования об обязательном участии в переговорах журналистки Анны Политковской и политиков Ирины Хакамады и Григория Явлинского.

Днем в здание театра вошли И.Хакамада и певец, депутат Госдумы Иосиф Кобзон. Во время переговоров с ними террористы заявили о готовности отпустить 50 заложников, если к ним прибудет глава администрации Чечни Ахмат Кадыров. Спустя два часа в театр вошли детский хирург Леонид Рошаль и иорданский доктор Анвар Эль-Саид. Они вынесли тело убитой О.Романовой, передали его врачам скорой помощи и вернулись в здание центра. В 23:05 мск в здание вошел депутат Госдумы Г.Явлинский, который провел 50-минутные переговоры с террористами.

Утром 25 октября в здании Театрального центра произошел прорыв теплотрассы, горячей водой залило нижние этажи. Террористы расценили это событие как провокацию, однако официальный представитель штаба по освобождению заложников опроверг это предположение. Днем В.Путин провел совещание в Кремле с главами МВД, ФСБ и лидерами думских фракций. Директор ФСБ Николай Патрушев заявил, что власти готовы сохранить террористам жизнь, если они освободят всех заложников. С 17:00 до 20:20 мск в здание театра поочередно зашли Сергей Говорухин (сын режиссера Станислава Говорухина), депутат Госдумы Асламбек Аслаханов, глава Торгово-промышленной палаты РФ Евгений Примаков и бывший президент Ингушетии Руслан Аушев. Через С.Говорухина боевики передали властям, что отказываются от проведения дальнейших переговоров.

В 23:22 мск сквозь оцепление к зданию ДК прорвался Геннадий Влах, который ошибочно полагал, что его сын в заложниках у террористов. Боевики задержали его и через некоторое время расстреляли. Ночью один из заложников впал в истерику и с бутылкой в руках набросился на террористку, находившуюся рядом с взрывным устройством. Бандиты открыли по нему огонь из автоматов, но промахнулись: пули попали в двух других заложников. Террористы разрешили врачам скорой помощи госпитализировать их, но один из раненых скончался в больнице.

Утром 26 октября власти решились на штурм Театрального центра на Дубровке. Около 05:00 мск погасли прожекторы, освещавшие главный вход. Осаждавшие через вентиляцию пустили в здание усыпляющий газ. Предположительно, это было боевое отравляющее вещество на основе опиоидного анальгетика фентанила. При этом точный состав газа не был раскрыт даже медикам, спасавшим заложников. В 06:30 мск у здания театра раздались три взрыва и несколько автоматных очередей. Специальные подразделения "Альфа" и "Вымпел" перегруппировались у здания ДК и начали штурм. Спустя час официальный представитель ФСБ Сергей Игнатченко сообщил, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, а М.Бараев и большинство террористов уничтожены.

К зданию театра подъехали десятки машин МЧС и скорой помощи, автобус. Около 07:00 спасатели и медики приступили к эвакуации заложников. Многих людей в бессознательном состоянии разместили в автобусах. По официальным данным, в результате теракта погибли 130 человек, в том числе десять детей, то есть намного больше людей, чем успели расстрелять боевики.

Некоторые жертвы "Норд-Оста" выражают возмущение ходом расследования обстоятельств штурма Театра на Дубровке. Светлана Губарева, потерявшая в результате теракта 13-летнюю дочь и жениха, заявила в интервью The Sunday Times, что в преддверии десятой годовщины трагедии ее возмущение в адрес президента В.Путина только усилилось.

Обстоятельства гибели 130 заложников во время штурма "Норд-Оста" до сих пор неизвестны. С.Губарева рассказала, что ее дочь Саша была отравлена газом, а затем раздавлена в автобусе, который вез ее в больницу, "под другими 32 телами, наваленными, как дрова". "Ее можно было спасти, если бы спасательную операцию провели как должно. Прежде всего, я виню Путина: он приказал применить газ, и именно при его власти правду скрывают так долго", - заявила женщина.

Обвинения бывших пленников и родственников жертв теракта в адрес российских властей сводятся к тому, что освобожденным заложникам не была обеспечена своевременная и квалифицированная медицинская помощь. Одной из причин большого количества жертв (119 человек умерли в больницах после завершения штурма) стала неправильная эвакуация людей: из-за сильного наклона головы вперед или назад у них были перекрыты дыхательные пути, что вызывало асфиксию.

Состав газа, использованного во время штурма Театра на Дубровке, не был раскрыт властями. В декабре 2012г. министр здравоохранения РФ Юрий Шевченко заявил, что его ведомство не вправе сообщать какие-либо сведения о свойствах газа, примененного во время проведения контртеррористической операции в Москве, поскольку эти сведения "относятся к государственной тайне". Власти, пытаясь снять с себя вину за гибель людей, категорически отрицали и отрицают, что газовая атака могла стать причиной смерти заложников. В свидетельствах о смерти, выданных родственникам погибших, в графе "причина смерти" был поставлен прочерк.

В декабре 2011г. Европейский суд по правам человека признал Россию нарушившей ст.2 (право на жизнь) Европейской конвенции о защите прав человека по делу о захвате заложников в Театральном центре на Дубровке в Москве. Суд постановил выплатить 64 истцам компенсации в размере от 8,8 тыс. до 66 тыс. евро. Заявители обвиняют российские власти в необоснованном применении силы, неоказании заложникам своевременной медпомощи и неэффективном расследовании этого теракта. Жалоба в суд была подана еще в 2003г., в 2007г. ее приняли к производству. В ней упоминалось и о том, что спецназ применил неизвестный газ во время штурма, что привело к гибели большинства заложников.

Несмотря на заявления официальных лиц о том, что все боевики, принимавшие участие в захвате "Норд-Оста", были уничтожены, журналистка "Новой газеты" А.Политковская сумела взять интервью у уцелевшего террориста - корреспондента одного из государственных СМИ Ханпаши Теркибаева. Он принимал участие в захвате театра, но сумел выйти из здания до начала штурма. По его словам, взрывчатка, использованная террористами для устрашения заложников и переговорщиков, была поддельной. По словам А.Политковской, официальное следствие проигнорировало просьбу журналистов допросить Х.Теркибаева, и через полгода после интервью он внезапно погиб в автокатастрофе. ДТП случилось после того, как спецслужбы США, расследовавшие гибель своего гражданина в театре, заинтересовались его показаниями. Сама А.Политковская была застрелена в подъезде своего дома в центре Москвы 7 октября 2006г.

В результате теракта на Дубровке пострадали не только заложники. Странной выглядит история чеченца Заурбека Талхигова, который провел 8,5 года в колонии за пособничество террористам. По данным российских правозащитников, в октябре 2002г. он пришел к Театральному центру на Дубровке по телевизионному призыву депутата Госдумы Асламбека Аслаханова, попросившего всех чеченцев, находящихся в Москве, окружить здание живым кольцом и заставить террористов сдаться. План не удался - откликнувшихся на призыв было немного. Тогда депутат попросил З.Талхигова связаться с захватчиками и сообщил ему телефон их предводителя М.Бараева. З.Талхигов позвонил лидеру боевиков и провел с ними переговоры, пытаясь войти к ним в доверие и добиться уступок для заложников. Для этого молодому человеку пришлось сообщить террористам все данные о себе и о месте пребывания своей семьи. Все переговоры З.Талхигова проходили в присутствии сотрудников спецслужб и не встретили возражений с их стороны. Однако в тот же день, через полтора часа после последнего разговора с боевиками, З.Талхигов был задержан представителями ФСБ. Ему предъявили обвинение в пособничестве террористам.

Несмотря на то что в ходе процесса свидетели один за другим подтверждали невиновность подсудимого, 20 июня 2003г. судья Мосгорсуда М.Комарова признала 25-летнего З.Талхигова виновным в "пособничестве терроризму и захвату заложников" (ст.30, 205 и 206 УК РФ) и приговорила его к 8,5 года лишения свободы в колонии строгого режима. 9 сентября 2003 г. кассационная инстанция в лице судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ оставила в силе приговор, в тексте которого недвусмысленно отмечалось, что, когда З.Талхигов пришел к Театральному центру, "умысла на оказание пособничества террористам у него не было".

В ходе судебного разбирательства ФСБ сообщила, что часть распечаток переговоров З.Талхигова с боевиками "уничтожена за ненадобностью", поэтому суд смог изучить лишь малую часть переговоров, а большая, по поводу освобождения заложников, осталась вне его исследования. Гособвинитель также признал это: "Действительно, в суд была представлена только часть переговоров, но это произошло потому, что чекисты не сразу получили санкцию на их запись".

Региональная общественная организация содействия защите пострадавших от террористических актов "Норд-Ост" просит россиян принять участие в памятном мероприятии, посвященном десятой годовщине трагических событий в Театральном центре на Дубровке. Оно состоится 26 октября с 10:00 до 12:00 мск в Москве, на площади у Театрального центра (станции метро "Дубровка" или "Пролетарская", ул. Мельникова, д.7).

Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/society/23/10/2012/675653.shtml

Трагедия в московском Театральном центре на Дубровке . Группа боевиков захватила в заложники зрителей мюзикла "Норд-Ост" и служащих театра. Спустя почти трое суток произошел штурм здания, в результате которого террористы были уничтожены, а оставшиеся в живых заложники освобождены. В результате теракта погибли 130 заложников.

Здание Театрального цента на Дубровке было построено в Москве на улице Мельникова в 1974 году и сначала именовалось Дворцом культуры Государственного подшипникового завода (ДК ГПЗ).
ДК ГПЗ был обычным концертным залом, здесь проходили эстрадные концерты, театральные представления и т.п.
В 2001 году для нужд создателей мюзикла "Норд-Ост" по роману Вениамина Каверина "Два капитана" здание было переоборудовано и переименовано .

23 октября 2002 года в 21 час 15 минут в здание Театрального центра на Дубровке ворвались вооруженные люди в камуфляже . В это время в ТЦ шел мюзикл "Норд-Ост". Террористы объявили всех людей - зрителей и работников театра - заложниками и начали минировать здание.
Как выяснили впоследствии следственные органы, было захвачено 916 человек . Из них около 100 детей школьного возраста.
Захватчики дали возможность присутствующим в зале людям позвонить по мобильным телефонам своим близким, после чего связь со всеми звонившими прервалась.
В 22 часа стало известно, что здание театра захватил отряд чеченских боевиков во главе с Мовсаром Бараевым. Среди террористов были женщины, все они были обвешаны взрывчаткой.

К зданию Театрального центра на Дубровке стали стягиваться усиленные наряды милиции, сотрудники ОМОНа и СОБРа, а также руководство столичного ГУВД.
Два бронетранспортера в Театральный центр на Дубровке.
Ночью в здание Театрального центра беспрепятственно вошла молодая женщина (позднее выяснилось, что это была Ольга Романова). Боевики решили, что она является агентом ФСБ, и расстреляли ее.
Поздно ночью террористы отпустили около 15 детей, нескольким актерам мюзикла "Норд-Ост" удалось убежать. Один из отпущенных заложников сообщил, что контртеррористическую операцию федеральных войск в Чечне.

24 октября была предпринята первая попытка установить контакт с террористами : в 00.42 в здание центра прошел депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов. Он сообщил, что обсудил возможность ведения переговоров и предложил себя в качестве переговорщика с представителями ряда силовых структур. Примерно в это же время нескольким заложникам удалось выйти на связь с телеканалами и попросить не штурмовать здание, потому что террористы обвешаны взрывчаткой и готовы в любой момент взорвать все вокруг, кроме того, они угрожают убивать по 10 заложников за каждого убитого боевика.
По данным правоохранительных органов, к утру 24 октября террористы .
В 08.20 стало известно, что Аслаханов провел телефонный разговор с главой террористов Мовсаром Бараевым, но этот разговор не привел ни к каким результатам.

После попыток спецслужб установить связь с боевиками в центр прошли депутат Госдумы Иосиф Кобзон, британский журналист Марк Франкетти и два врача Красного Креста. Вскоре они вывели из здания женщину и троих детей. В 19 часов катарский телеканал "Аль-Джазира" показал обращение главы боевиков Мовсара Бараева, записанное за несколько дней до захвата ТЦ: террористы объявляли себя смертниками и требовали вывода российских войск из Чечни. С 19 часов до полуночи продолжались безуспешные попытки уговорить боевиков принять питание и воду для заложников.
25 октября в час ночи террористы пропустили в здание руководителя отделения неотложной хирургии и травмы Центра медицины катастроф Леонида Рошаля. Он принес заложникам медикаменты и оказал им первую медицинскую помощь.

Утром у оцепления рядом с ТЦ возник стихийный митинг. Родственники и близкие заложников требовали выполнить все требования террористов.

В 15 часов в Кремле президент РФ Владимир Путин провел совещание с главами МВД и ФСБ. По итогам встречи директор ФСБ Николай Патрушев заявил, что власти готовы сохранить террористам жизнь, если они освободят всех заложников. С 20 часов до 21 часа попытку установить контакт с боевиками предприняли глава Торгово-промышленной палаты РФ Евгений Примаков, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев, депутат Госдумы Асламбек Аслаханов и певица Алла Пугачева.
В течение дня террористы освободили несколько человек, в том числе восемь детей.

26 октября в 5 часов 30 минут у здания ТЦ раздались три взрыва и несколько автоматных очередей. Около 6 часов спецназ начал штурм, во время которого был применен нервно-паралитический газ. В 6.30 утра официальный представитель ФСБ сообщил, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены. В это же время к зданию ТЦ подъехали десятки машин МЧС и "скорой помощи", а также автобусы. Спасатели и врачи вывели заложников из здания, их развезли по больницам. В 7 часов 25 минут помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявил, что операция по освобождению заложников завершена.

Около 8 часов утра заместитель главы МВД Владимир Васильев сообщил первые результаты операции: уничтожено 36 террористов, в том числе женщины-смертницы, освобождено более 750 заложников, погибли 67 человек.
В этот же день в ФСБ России сообщили, что число обезвреженных террористов только в здании Театрального центра на Дубровке составило 50 человек - 18 женщин и 32 мужчины . Трое террористов были задержаны.
Впоследствии прокурор Москвы Михаил Авдюков заявил, что всего было убито 40 террористов .

28 октября 2002 года было объявлено днем траура в Российской Федерации по жертвам террористической акции.

31 октября 2002 года заместитель начальника института криминалистики ФСБ России, полковник Владимир Еремин сообщил, что из Театрального центра на Дубровке 30 взрывных устройств, 16 гранат Ф-1 и 89 самодельных ручных гранат. Общий тротиловый эквивалент взрывчатки составлял порядка 110-120 килограммов.

7 ноября 2002 года прокуратура Москвы опубликовала список граждан, погибших как при освобождении из Театрального центра, так и впоследствии в больницах. Этот : 120 россиян и 8 граждан из стран ближнего и дальнего зарубежья. Пятеро заложников были застрелены террористами.
Позже число погибших заложников возросло до 130 человек .
Среди погибших - двое артистов из детской труппы театра, восемь музыкантов оркестра, всего более двадцати человек, работавших в "Норд-Ост".

30 декабря 2002 года президент России Владимир Путин подписал указ о награждении орденом Мужества Иосифа Кобзона и Леонида Рошаля за мужество и самоотверженность, проявленные при спасении людей в условиях, сопряженных с риском для жизни.

23 октября 2003 года перед зданием Театрального центра на Дубровке "В память о жертвах терроризма".

В апреле 2011 года был в память жертв теракта в театральном центре на Дубровке на улице Мельникова в Москве. Белокаменный храмовый комплекс высотой 32 метра будет включать здание шатрового храма на 570 человек, увенчанное девятью золотыми куполами, и дом причта для размещения воскресной школы и других нужд. Строительство храма должно быть окончено в 2012 году.

В связи с захватом заложников 23 октября 2002 года было возбуждено уголовное дело по части 3 статьи 30 УК РФ, части 3 статьи 205 УК РФ и части 3 статьи 206 УК РФ (покушение на терроризм и захват заложников). В рамках расследования обвинения в организации теракта заочно были предъявлены, в частности, Шамилю Басаеву, Зелимхану Яндарбиеву и Ахмеду Закаеву. В июне 2003 года прокуратура Москвы прекратила в соответствии с УПК РФ дела в отношении захватчиков в связи с их смертью.

В апреле 2004 года Мосгорсуд приговорил к наказанию от 15 до 22 лет лишения свободы братьев Алихана и Ахъяда Межиевых, а также Аслана Мурдалова и Ханпашу Собралиева. Их признали виновными в подрыве автомобиля у "Макдональдса" на юго-западе Москвы, а также в пособничестве терроризму и захвате заложников в "Норд-Осте". В пособничестве при захвате заложников был признан виновным также Асланбек Хасханов. В июле 2006 года Мосгорсуд приговорил его к 22 годам лишения свободы.

В июне 2007 года следствие по уголовному делу, возбужденному 23 октября 2002 года прокуратурой Москвы по факту захвата заложников в театральном центре на Дубровке, которое неоднократно продлевали, было приостановлено в связи с неустановлением местонахождения Закаева и иных лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности, розыск которых был поручен управлению уголовного розыска ГУВД Москвы.

В феврале 2011 года адвокат Игорь Трунов, представляющий интересы ряда потерпевших по делу о теракте в Театральном центре на Дубровке сообщил, что прокуратура уголовного преследования и дала указание возобновить расследование.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников