««Василий Теркин» — поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль… и какой необыкновенный народный солдатский язык» (И.А. Бунин)
Великая Отечественная война показала ошибочность известной фразы: «Когда грохочут пушки - музы молчат». В землянках, в окопах, в краткие часы затишья писатели и поэты, ушедшие на фронт военными корреспондентами, создавали те произведения, которые помогли народу выжить и победить.
Ушел на фронт и А. Т. Твардовский, получив назначение на должность писателя в армейскую газету. В этой газете с 1942 года и печатался «Василий Теркин» - полная искрометного юмора и оптимизма поэма.
Хотя если быть предельно точным, то родился Василий Теркин гораздо раньше, еще в 1939 году, во время Финской войны. Тогда в газете «На страже Родины» печатались картинки о фантастических похождениях и подвигах бойца Василия Теркина. Стихотворные подписи к этим картинкам сочиняли несколько авторов, среди которых был и А. Твардовский. Задуманная им тогда поэма о Финской войне, в которой Теркин должен был стать главным героем, не была написана - настал 1941 год и Твардовский ушел на фронт. Однако, однажды появившись, Теркин не дал себя забыть и вытеснил других героев, созданных Твардовским уже во время Великой Отечественной войны.
Безусловно, Теркин - самый популярный герой Твардовского, однако он тесно связан и с другими персонажами произведений автора - с героями «Страны Муравии», «Дома у дороги», поэм «За далью даль» и «По праву памяти». В своих произведениях Твардовский много размышляет о судьбах народа, показывая картины сельской жизни в мирное время, повествуя о трагической эпохе коллективизации, о тяготах войны. Тема народа всегда была близка автору, ведь он сам родом из села на Смоленщине; вполне вероятно, что из этого же села получил свой народный характер и Теркин.
В Василии Теркине, как ни в одном другом герое, очевидна его фольклорная основа. Как был назван в свое время «духом народа» костеровс-кий Тиль Уленшпигель, так и Теркина можно назвать «духом народа» - русского народа. Похоже, что его истоки берут свое начало от былинных русских богатырей, бьющихся с врагами за свободу родной сторонушки, хоть и отличается от тех богатырей Теркин внешностью:
Невысок, но грудь вперед,
И в кости надежен...
А еще напоминает Теркин хитрого и умного мужика, постоянного героя многих русских народных сказок, который все стерпит, всех врагов победит, всех недругов вокруг пальца обведет, а сам сухим из воды выйдет. Не зря же говорит Твардовский:
Немец-барин не привык,
Русский стерпит - он мужик.
Как тот русский мужик из сказки, которому сам черт не страшен, Теркин проходит всю войну и встречает победу с полным иконостасом:
Ордена, медали в ряд
Жарким пламенем горят.
С точки зрения народности, в поэме «Василий Теркин» очень символична глава «Поединок» , напоминающая, с одной стороны, поединки былинных богатырей, а с другой - явственно перекликающаяся с « Севастопольскими рассказами» Льва Толстого. Помните, Толстой говорит, что если бы от каждой воюющей стороны вышли бы по одному солдату и бились бы между собой, то кто победит - та сторона и выиграет войну. Вот так и у Твардовского:
Как на древнем поле боя,
Грудь на грудь, что щит на щит,-
Вместо тысяч бьются двое,
Словно схватка все решит.
Словно время повернуло вспять, словно осуществилась связь веков - двое в «Поединке» Твардовского бьются так, будто от исхода поединка зависит судьба Родины. Картина боя настолько символична, что сразу напрашивается ассоциация: не два бойца, а две армии, два народа сражаются за победу. Не случайно и немец, «на войне в чужой земле отоспавшийся в тепле », ощутимо превосходит силой Теркина (как превосходила поначалу фашистская армия нашу, заставляя последнюю отступать). Кажется даже сначала, что Василий и победить не может - слишком силен противник. Однако он побеждает (как побеждает и наш народ) - словно родная земля придала ему силы и злости.
Картина этого поединка очень знаменательна: как верил Твардовский в русский народ, в его отвагу и мужество; как сумел этой верой наполнить сердца многих и многих читателей - в окопах и землянках, на передовой и в глубоком тылу! Мы победим - в этом не приходится сомневаться, мы победим, если наш народ таков, каков Василий Теркин - неунывающий и несгибаемый, несмотря ни на какие обстоятельства.
Разумеется, не все так оптимистично в поэме Твардовского. Суровая правда военного бытия, знакомая ему не понаслышке, встает перед читателем с ее страниц со всей своей трагической правдивостью, с не придуманной, а пережитой лично автором болью:
Люди теплые живые
Шли на дно, на дно, на дно...
Нет в поэме ни агитации, ни призывов к парадности; есть голод, когда «третьи сутки кукиш кажет в животе кишка кишке», есть грязь и кровь, и смерть товарищей, и ностальгия по семьям и мирной жизни.
И не случайно Твардовский не называет в поэме ни одного имени, кроме Василия Теркина. Ведь не стоит забывать, что писалась поэма в годы войны и очень важно было, чтобы каждый читающий мог примерить ситуацию к себе, поставить себя на место героя и самому вспомнить, как звали ту медсестру, что делала ему перевязку, или кто был тот генерал, который дал ему недельный отпуск. Именно поэтому в поэме все предельно обобщено.
Поэма Твардовского не только о войне и бойце Василии Теркине. Она и обо всем советском народе, хотя надо сказать, что у Теркина куда больше черт фольклорного героя, чем тардици-онного советского характера, а в самой поэме почти нет того, что принято сейчас называть советской моралью,- за что и ругала после войны Твардовского критика. Но именно народность, а не «советскость» поэмы и героя и сделала поэму столь популярной и необходимой в годы войны, на фронтах и в тылу.
Да, Теркин - воплощение единого народного духа веселого и неунывающего, но когда надо - злого и упрямого. Без этого духа народу трудно было бы победить в войне. И поэтому Твардовский, как оружие, передает своего героя бойцам:
По уставу каждой роте
Будет придан Теркин свой.
Что ж, поэма, написанная о народе и для народа, выполнила свою функцию на войне - основательно послужила делу победы. Выдержал «Василий Теркин» и проверку временем, потому что дух народа не зависит от времени и общественных формаций. Он бессмертен.
Самым известным произведением А.Т.Твардовского стала любимая русским народом еще со времен ВОВ поэма «Василий Теркин». Это доказывает уже тот факт, что в 1995 году на родине писателя, в центре Смоленска, был установлен памятник. Словно живые, ведут беседу отлитые из бронзы Александр Трифонович и его знаменитый герой с гармошкой в руках. Эти скульптуры - символ памяти сильному русскому характеру, способному все пережить ради спасения Родины.
Жанровые особенности произведения
В литературе принято относить «Василия Теркина» к поэмам. Однако сам писатель не был столь категоричен в этом вопросе.
Во-первых, нужно обратить внимание на подзаголовок «Книга про бойца», сделанный автором. Это уже наводит на мысль о некоторой нетрадиционности произведения. Действительно, в содержании отсутствует как таковая сюжетная связанность глав, нет кульминации, да и вопрос относительно завершенности является довольно спорным. Главная причина в том, что произведение «Василий Теркин» писалось по главам, становившихся мгновенным откликом на происходившие на фронте события.
Во-вторых, сохранились записи Твардовского, где он высказывается относительно жанра: "…летопись - не летопись, хроника - не хроника…". Это подтверждает тот факт, что основу произведения составляли реальные события, обыгранные автором.
Таким образом, это уникальная книга, представляющая собой энциклопедию жизни народа в страшные для него военные годы. И главное в ней то, что писателю удалось мастерски обрисовать героя, воплотившего в себе лучшие черты русского характера.
Композиция и сюжет
Поэма «Василий Теркин» имела особое назначение: она писалась в 1942-45 годы и была адресована, прежде всего, рядовому солдату, воевавшему в окопах. Это определило ее композицию: самостоятельные главы (в послевоенном издании автор оставил 29, в том числе 5 «авторских» глав) с отдельным сюжетом. «Без начала, без конца, без особого сюжета» - так определил особенности «Книги про бойца» Твардовский. Такой подход объяснялся довольно просто: в условиях военного времени не было возможности полностью читать поэму «Василий Теркин». Главы, которые объединял образ главного героя, всегда оказывавшегося в центре событий, рассказывали о каком-то важном моменте солдатских будней. Это сделало произведение ценным в плане его масштабности и народности.
Василий Теркин: анализ образа
Первые главы появляются в 1942 году. В них возникает образ обычного солдата, который предстает то балагуром и весельчаком, то мастером на все руки и умелым гармонистом, то мужественным и преданным родине бойцом. Твардовский не дает подробного героя: его черты максимально реалистичны и свойственны большинству людей. Нет четкого указания и на место его жительства, хотя по авторским отступлениям можно понять, что Твардовский и Теркин - земляки. Такой подход лишает героя индивидуальности и придает образу обобщенный характер. Именно поэтому каждый читатель находил в Теркине знакомые черты и принимал его за своего.
Герой, бывший труженик земли, воспринимает войну как важную работу. Он показан то на привале, то в крестьянской избе, то переплывающим реку, то рассуждающим о заслуженной награде, то играющим на гармошке… Неважно, в какой ситуации оказывался много испытавший (очевидна связь фамилии со словом «тертый») за свою жизнь Василий Теркин. Анализ его поступков и поведения показывает, что он даже в таких трудных условиях сохраняет жизнелюбие и лучшие свято верит в победу и в товарищей. Интересна и рифмовка «Василий-Россия», которая употребляется в тексте несколько раз и подчеркивает истинно народные черты созданного образа.
Изображение войны
Особый подход был у автора и к описанию места действия поэмы «Василий Теркин». Анализ текста показывает, чтов ней практически нет конкретных географических названий и точной хронологии событий. Хотя вполне определенно указывается род войск - пехота, так как именно ей довелось в большей мере испытать все тяготы фронтовой жизни.
Важную роль играет описание отдельных деталей и предметов солдатского быта, которые складываются в одну живую и масштабную картину войны с фашистами. При этом довольно часто образ Теркина ассоциируется с воином-героем всех «компаний и времен».
Образ автора
Важное лицо в поэме не только Василий Теркин. Анализ глав «От автора» позволяет представить повествователя и одновременно посредника между героем и читателями.
Это человек, сам испытавший в полной мере тяготы войны (А.Т. Твардовский с первых дней отправился на фронт в качестве корреспондента). В его размышлениях дается характеристика героя (на первом месте психологический аспект) и народная оценка страшных событий. Последнее особенно важно, тем более что адресатом поэмы стали и солдаты-фронтовики (Л. Озеров охарактеризовал ее как книгу-помощник на войне), и те, кто остался в тылу. Появления новых глав ждали с нетерпением, а отдельные их части заучивали наизусть.
Язык и стиль поэмы «Василий Теркин»
Тема войны обычно раскрывается за счет использования возвышенной лексики. Твардовский отходит от этой традиции и пишет поэму об обычном солдате, человеке из народа легким, простым языком. Это придает всему повествованию и образу героя естественность и теплоту. Автор умело сочетает разговорную, иногда даже просторечную, и литературную речь, прибегает к оборотам и устного творчества, перефразирует малые Это многочисленные поговорки и прибаутки («твоя нынче хата с краю»), слова с уменьшительным значением (сыночек, соколик), постоянные эпитеты («година горькая»), выражения типа «встрепенулся ясный сокол», «хвать-похвать».
Еще одна особенность - обилие диалогов, в которых много коротких Они легко воссоздают картины повседневной солдатской жизни и делают героев простыми и близкими читателю.
Монументальное произведение о судьбе народа
Поэма стала решающим событием не только в творчестве А.Т.Твардовского, но и во всей литературе военного периода. Автор сумел показать в ней героический путь рядового бойца, каким был Василий Теркин. Анализ боевых событий их непосредственным участником делает повествование правдоподобным. Три части поэмы рассказывают о решающих этапах войны: отступление, перелом и победное шествие на Берлин.
Действие произведения заканчивается одновременно с победой, так как главную свою задачу - рассказать о невероятном мужестве советского народа в годы войны с фашизмом - А.Т. Твардовский полностью выполнил.
Памятник литературному герою - вещь вообще-то редкая, но в нашей стране такой памятник установлен Василию Теркину, и, как мне кажется, герой Твардовского заслужил эту честь по праву. Этот памятник, можно считать, поставлен всем тем, кто не жалел в годы Великой Отечественной войны своей крови, кто всегда находил выход из трудного положения и умел шуткой скрасить фронтовые будни, кто любил поиграть на гармони и послушать музыку на привале, кто ценой жизни приближал Великую Победу.
Поэма Твардовского была действительно народной - вернее солдатской - поэмой. По воспоминаниям Солженицына, солдаты его батареи из многих книг предпочитали именно “Василия Теркина” да “Войну и мир” Льва Толстого.
Мне очень нравится язык поэмы Твардовского - легкий, образный, народный. Стихи его запоминаются сами собой. Каждая глава поэмы является законченным, отдельным произведением. Сам автор сказал о ней так: “Эта книга про бойца, без начала и конца”.
Мне нравится жизнелюбие Василия Теркина. Каждый день он смотрит в глаза смерти на фронте, где никто “не заколдован от осколка-дурака, от любой дурацкой пули”. Порой он мерзнет, порой голодает, не имеет вестей от родных. Но Василий никогда не унывает. Живет и радуется жизни:
Курит, ест и пьет со смаком
На позиции любой.
Он может переплыть ледяную реку, тащить, надрываясь, языка. Но вот вынужденная стоянка, “а мороз - ни стать, ни сесть”. И Теркин заиграл на гармони:
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
Теркин - душа солдатской компании. Недаром товарищи любят слушать его то шутливые, а то и серьезные рассказы. Вот они лежат в болотах, где перемокшая пехота мечтает уже даже о том, что “хоть бы смерть, да на сухом”. Сыплет дождик. И даже покурить нельзя: размокли спички. Солдаты все на свете клянут, и кажется им, “хуже нет уже беды”. А Теркин усмехается и начинает длинное рассуждение. Говорит он о том, что пока солдат чувствует локоть товарища, он силен. За ним батальон, полк, дивизия. А то и фронт. Да что там: вся Россия! Вот в прошлом году, когда немец рвался к Москве и пел “Москва моя”, - тогда и нужно было кручиниться. А нынче враг совсем не тот, “этой песней прошлогодней -нынче немец не певец”. Василий в трудные минуты всегда находил нужные слова, которые могли бы утешить его товарищей. Такой уж у него талант.
Однако самая пронзительная, на мой взгляд, глава - глава “Смерть и воин”, в которой герой, раненый, лежит на снегу и замерзает. И чудится ему, что пришла смерть.
Снег под ним, набрякши кровью,
Взялся грудой ледяной.
Смерть склонилась к изголовью:
Ну, солдат, пойдем со мной.
И стало трудно Теркину спорить со смертью, потому что истекал он кровью и хотел покоя.
Смерть, смеясь, нагнулась ниже:
Полно, полно, молодец, Я-то знаю, я-то вижу:
Ты живой, да не жилец.
И чего уж, казалось, держаться за эту жизнь, где вся радость только в том, что или замерзнуть, или рыть окопы, или бояться, что убьют тебя... Но не таков Василий, чтобы легко сдаться Косой:
Буду плакать, выть от боли,
Гибнуть в поле без следа.
Но тебе по доброй воле
Я не сдамся никогда. И воин побеждает смерть:
И подумала впервые
Смерть, следя со стороны: --
“До чего они, живые,
Меж собой свои - дружны.
Потому и с одиночкой
Сладить надобно суметь.
Нехотя даешь отсрочку”.
И, вздохнув, отстала Смерть.
“Книга про бойца” была очень нужной на фронте, она поднимала дух солдат, вела их к победе.
При всей кажущейся простоте и традиционности книга Твардовского отличается редкостным богатством языка и стиля, поэтики и стиха. Она отмечена необычайной широтой и свободой использования средств устно-разговорной, литературной и народно-поэтической речи.
В ней естественно употребляются пословицы и поговорки (“Я от скуки на все руки”, “Делу время - час забаве”, “По которой речке плыть, - / Той и славушку творить...”), народные песни: о шинели (“Эх, суконная, казенная, / Военная шинель...”), о реченьке (“Я на речке ноги вымою. / Куда, реченька, течешь? / В сторону мою родимую, / Может, где-нибудь свернешь”).
Твардовский в совершенстве владеет искусством говорить просто, но глубоко поэтично. Он сам создает речения, вошедшие в жизнь на правах поговорок (“He гляди, что на груди, / А гляди, что впереди!”; “У войны короткий путь, / У любви - далекий”; “Пушки к бою едут задом” и др.). Поэт, несомненно, был прав, когда в конце своей книги заметил как бы от имени будущего читателя:
Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке:
- Вот стихи, а все понятно.
Все на русском языке...
Стих поэмы - в основном 4-стопный хорей, который в повествовательных произведениях со времен Пушкина и Ершова ассоциируется с поэтическими обработками сказок, любимого народного жанра, предполагающего речевую легкость, предельную доступность того, о чем рассказывается. В рифмах нет нарочитой изобретательности, нередко они намеренно неточные - это тоже характерно для фольклора и усиливает естественность звучания стиха.
В некоторых главах основной размер чередуется с укороченным, 3-стопным, что ускоряет, еще больше “облегчает” речь, преобладающая строфа - самая что ни на есть распространенная, не бросающаяся в глаза: перекрестное четверостишие. Ho оно может быть в любом месте вдруг удлинено или заменено двустишиями. Твардовский легко и свободно переходит от одной стиховой формы к другой, однако в четко очерченных пределах, раскованность здесь отнюдь не сродни хаотичности.
В некоторых случаях умело используются вариативные возможности ритма одного размера. “Переправа, переправа!” - два ударения в четырех стопах, стих облегчен, но тут же по контрасту - две полноударные строки: “Берег левый, берег правый, / Снег шершавый, кромка льда...” Далее пробел (пауза, хотя рифменная цепь не завершена, ожидание нарочно затянуто), а затем еще одно трехстишие, в двух строках которого ударения сдвинуты со своих “законных” мест, ритм сбит, затруднен, в последней же строке вновь, как в первой строке главы, всего два ударения, ритмический цикл замкнут тем же внешним облегчением, которое лишь подчеркивает тяжесть и трагизм происходящего: “Кому память, кому слава, / Кому темная вода, - / Ни приметы, ни следа” (“переправа, переправа” для этих людей не состоялась).
Органическая художественная целостность в “Василии Теркине” достигается во всем - от глубоко народных основ содержания до мельчайших деталей внешней формы. И знаменательно, что в высокой оценке этого уникального произведения сошлись не только массы рядовых читателей, но и такие взыскательные мастера словесного искусства, как И.А. Бунин и Б.Л. Пастернак.
"Василий Теркин" - чудо полного растворения
поэта в стихии народного языка.
Б. Пастернак 1
А. Ахматова в свое время не случайно назвала поэму Твардовского "легкими солдатскими стишками". Они действительно поразительно легки, легко запоминаются, легко читаются, вроде бы легко, до самого донышка ("да и есть ли оно", - можно нередко услышать) понимаются... Что ж... Твардовский не Мандельштам, но он не лучше и не хуже, - он другой поэт, не менее значимый и талантливый по чувству языка, хотя и других его пластов. Стих Твардовского лишь создает впечатление необыкновенной и вроде бы вовсе не стихотворной естественности и выразительности разговорной речи. Твардовский сам говорит о своей поэме:
Вот стихи, а все понятно, Все на русском языке...Самые высокие темы раскрываются в поэме обычными, не "возвышенными" словами, не "поэтизмами". Причем простые, будничные слова не только не снижают пафоса, но придают стиху особую теплоту и естественность. В этом Твардовский сродни А.П. Чехову. Простота стиха Твардовского кажущаяся, она не примитивна, она умная и лукавая, позволяет естественно говорить об очень сложных явлениях, тончайших душевных переживаниях, очень верно и глубоко передавать различные психологические состояния: от юмора до трагического пафоса. Твардовский не прибегает к словотворчеству, он поворачивает перед читателем слово новыми гранями, открывая новые смыслы и связи. У Твардовского нет никакой цветистости стиля, мало даже сравнений.
Поэма Твардовского написана четырехстопным хореем, традиционным в русской литературе, известным со времен А.С. Пушкина. В "Василии Теркине" этот размер варьируется, иначе поэма звучала бы монотонно. Варьируется рифма - то женская, то мужская; строфы чаще состоят из четырех строк, но количество стихов-строк в них тоже варьируется на протяжении поэмы. Например, в главе "Переправа" встречаются строфы и в два стиха, и в три, и в четыре, и в пять, и более:
- Молодец, - сказал полковник. - Молодец! Спасибо, брат. И с улыбкою неробкой Говорит тогда боец: - А еще нельзя ли стопку, Потому как молодец? Посмотрел полковник строго, Покосился на бойца. - Молодец, а будет много - Сразу две. - Так два ж конца...Проста и бесхитростна рифма Твардовского. Такие рифмы обычно считаются невыразительными, но в стихах Твардовского они выглядят неожиданно и впечатляюще. Рифма в пределах одной главы может быть и смежная (когда рифмуются соседние строки: аабб ):
А уж следом за огнем Встанем, ноги разомнем. Что там есть, перекалечим, Переправу обеспечим...и перекрестная (когда рифмуются первая и третья, вторая и четвертая строки: абаб ):
Подхватили, обвязали, Дали валенки с ноги. Пригрозили, приказали - Можешь, нет ли, а беги.Охватные (или опоясывающие, когда рифмуются первая и четвертая, вторая и третья строфы) практически не используются Твардовским как менее характерные для живой, "естественной" речи.
Иногда (довольно редко) в четырехстрочных строфах со смежной рифмой Твардовский не рифмует первую и третью строки, пропуская рифму:
Шутки, слухи в этом духе Автор слышит не впервой. Правда правдой остается, А молва себе - молвой.Этим приемом, частым в народном стихосложении, достигается еще большее разнообразие "простого" стиха о "простом", обыкновенном, рядовом солдате Василии Теркине.
Иногда смысл четверостишия подкрепляется и усиливается пятым стихом (строкой):
Всюду надписи, отметки, Стрелки, вывески, значки, Кольца проволочной сетки, Загородки, дверцы, клетки - Все нарочно для тоски...Трудные дороги войны рисуются еще более сложной конструкцией строфы:
Эти строки и страницы - Дней и верст особый счет, Как от западной границы До своей родной столицы, И от той родной столицы Вспять до западной границы, А от западной границы Вплоть до вражеской столицы Мы свой делали поход.Возникает "подвижная", "текучая" строфика (А.В. Македонов) и соответствующий ей синтаксис. Достижения в области поэтического синтаксиса сам Твардовский относил к наиболее интересным своим новациям 2 .
В ритмическом отношении "простой" стих Твардовского также разнообразен. Например, в передаче солдатской пляски под гармонь (глава "Гармонь"):
Подает за шуткой шутку: - Эх, жаль, что нету стуку, Эх, друг, Кабы стук, Кабы вдруг - Мощеный круг! Кабы валенки отбросить, Подковаться на каблук, Припечатать так, чтоб сразу Каблуку тому - каюк!В книге сливаются различные речевые потоки: литературная речь и просторечие, народно-поэтическая и ораторская лексика. Твардовский варьирует размеры строф от одного до шестнадцати стихов, часто использует переносы, подчиняя движение стиха разговорным интонациям. Текст включает многочисленные живые диалоги. Основной стихотворный размер поэмы - четырехстопный хорей.
Выбор художественных средств в поэме обусловлен тем, что в ней изображается народный герой на войне. Отсюда и ее народный, преимущественно разговорный язык:
- язык поэмы свидетельствует о ее близости к произведениям устного народного творчества. Элементы частушки, пословицы, поговорки и прибаутки, часто перефразированные, чрезвычайно многочисленны в поэме: "Будем живы - не помрем"; "Делу время - час забаве"; "Тут не скажешь: я не я, ничего не знаю, не докажешь, что твоя нынче хата с краю"; "Ничего, с земли не сгонят, дальше фронта не пошлют"; "У войны короткий путь, у любви далекий"; "Города сдают солдаты, генералы их берут";
- в поэме множество уменьшительных слов, характерных для устной народной поэзии ("голубочек", "сыночек", "дружок", "соколик" и т.п.), постоянных эпитетов ("земля сырая", "година горькая", "дорога постылая", "край чужой" и др.), слов и выражений из устного народного творчества ("жив-здоров", "встрепенулся ясный сокол"; "хвать-похвать"; "тем же ладом, тем же складом, только стежкою иной" и др.);
- поэт мастерски имитирует народную песню: Заведет, задует сивая Лихая борода: Ты куда, моя красивая, Куда идешь, куда.
- для поэмы характерны идиоматические выражения и непереводимые обороты речи ("сказать по чести", "ударит в пот и дрожь", "парень хоть куда", "ясно до точки", "шут с тобой");
- в поэме преобладают короткие, простые предложения, с отсутствием связок. Эту структуру разговорной речи автор сохраняет и в диалогах, которых очень много в поэме. Диалоги придают поэме живой драматический характер, они рисуют воинский быт, дают портретные характеристики;
- для поэтического языка Твардовского характерен лаконизм, что достигается перефразировкой или усечением таких фраз, которые бытуют как поговорки или устоявшиеся штампы: Как ни в чем - Василий Теркин, Как ни в чем - старик-солдат.