Е шварц обыкновенное чудо главные герои. Сказочная условность в пьесе Евгения Шварца «Обыкновенное чудо

Максим Горький – культовый писатель советского периода российской истории. Его произведения известны не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. В начале XX века по ним составляли свое представление о России в Европе, Америке и других странах. Критики разделись во мнениях о таланте Горького как писателя, но мало кто отрицает его роль в становлении социалистического реализма как основного литературного направления Страны Советов. К 150-летию писателя предлагаем вниманию читателей подборку цитат о М. Горьком.

• "Самая резкая и самая глубокая черта, более того: основание художественной индивидуальности Горького - это его деспотизм. Повелитель, властелин, деспот, не терпящий ни в ком противоречий, даже в себе самом. Если Горький противоречит Горькому, то он просто прикрывает его шапкой; и пусть под шапкой две головы - снаружи полное единство". Л. Н. Андреев
• "Девяностые годы XIX столетия и первая половина девятисотых прошли в России под знаком Горького – с этим не станут спорить и его ненавистники". Д. Л. Быков
• «Горький – писатель великий, чудовищный, трогательный, странный и совершенно необходимый сегодня». Д. Л. Быков
• "Горький - пролетарский Печорин, свидетельство того, что теперь судьбу России будут решать низы". Д. Л. Быков
• «Горького не увлекал марксизм, но увлекала мечта о новом человеке и новом Боге..." Д. Л. Быков
• "Несимпатичен мне Горький, как человек, но какой это огромный, сильный писатель и какие страшные и важные вещи говорит он о писателе". М. А. Булгаков
• "Вот уже сколько лет мировой славы, совершенно беспримерной по незаслуженности..." И. А. Бунин
• "Чехов и Горький действительно "пророки", хотя не в том смысле, как о них думают, как, может быть, они сами о себе думают. Они "пророки" потому, что благословляют то, что хотели проклясть, и проклинают то, что хотели благословить. Они хотели показать, что человек без Бога есть Бог; а показали, что он - зверь, хуже зверя - скот, хуже скота - труп, хуже трупа - ничто". Д. С. Мережковский
• "Чехов и Горький выразители не столько народной, сколько сословной, не столько культурной, сколько интеллигентной середины русского среднего сословия, самого многочисленного и деятельного, которому в настоящее время предстоит "делать историю" и за то, что будет сделано, дать ответ на страшном суде истории". Д. С. Мережковский
• ""Человек - вот правда. В этом - все начала и концы. Все в человеке, все для человека. Существует только человек". - "Истинный Шекинах (Бог) есть человек". Таково исповедание Горького". Д. С. Мережковский
• "Горький заслужил свою славу: он открыл новые, неведомые страны, новый материк духовного мира; он первый и единственный, по всей вероятности, неповторимый в своей области. При выходе в ту "страну тьмы и тени смертной", которая называется босячеством, навсегда останется начертанным имя Горького". Д. С. Мережковский
• "В произведениях Горького нет искусства; но в них есть то, что едва ли менее ценно, чем самое высокое искусство: жизнь, правдивейший подлинник жизни, кусок, вырванный из жизни с телом и кровью... " Д. С. Мережковский
• "О Горьком как о художнике именно больше двух слов говорить не стоит. Правда о босяке, сказанная Горьким, заслуживает величайшего внимания; но поэзия, которою он, к сожалению, считает нужным украшать иногда эту правду, ничего не заслуживает, кроме снисходительного забвения". Д. С. Мережковский
• Была, наконец, одна область, в которой он себя сознавал беспомощным - и страдал от этого самым настоящим образом.
  - А скажите, пожалуйста, что мои стихи, очень плохи?
  - Плохи, Алексей Максимович.
  - Жалко. Ужасно жалко. Всю жизнь я мечтал написать хоть одно хорошее стихотворение. В. Ф. Ходасевич
• "[...]он требовал критики, выслушивал ее с благодарностью и обращал внимание только на упреки, пропуская похвалы мимо ушей. Не редко он защищался, спорил, но столь же часто уступал в споре, а уступив - непременно садился за переделки и исправления". В. Ф. Ходасевич
• "Я не видал человека, который носил бы свою славу с большим умением и благородством, чем Горький". В. Ф. Ходасевич
• "От нижегородского цехового Алексея Пешкова, учившегося на медные деньги, до Максима Горького, писателя с мировой известностью, - огромное расстояние, которое говорит само за себя, как бы ни расценивать талант Горького". В. Ф. Ходасевич
• "Он считал своим долгом стоять перед человечеством, перед "массами" в том образе и в той позе, которых от него эти массы ждали и требовали в обмен за свою любовь. Часто, слишком часто приходилось ему самого себя ощущать некоей массовой иллюзией, частью того "золотого сна", который однажды навеян и который разрушить он, Горький, уже не в праве". В. Ф. Ходасевич
• "Мелкими жуликами и попрошайками он имел свойство обрастать при каждом своем появлении на улице. В их ремесле ему нравилось сплетение правды и лжи, как в ремесле фокусников. Он поддавался их штукам с видимым удовольствием и весь сиял, когда гарсон или торговец какой-нибудь дрянью его обсчитывали". В. Ф. Ходасевич
• "Ему нравились все, решительно все люди, вносящие в мир элемент бунта или хоть озорства, - вплоть до маниаков-поджигателей, о которых он много писал и о которых готов был рассказывать целыми часами". В. Ф. Ходасевич
• "Этому "великому реалисту" по истине нравилось только все то, что украшает действительность, от нее уводит, или с ней не считается, или просто к ней прибавляет то, чего в ней нет. Я видел немало писателей, которые гордились тем, что Горький плакал, слушая их произведения". В. Ф. Ходасевич
• "Горькому довелось жить в эпоху, когда "сон золотой" заключался в мечте о социальной революции, как панацее от всех человеческих страданий. Он поддерживал эту мечту, он сделался ее глашатаем - не потому, что так уж глубоко верил в революцию, а потому что верил в спасительность самой мечты". В. Ф. Ходасевич
• "Вся его жизнь пронизана острой жалостью к человеку, судьба которого казалась ему безвыходной. Единственное спасение человека он видел в творческой энергии, которая немыслима без непрестанного преодоления действительности - надеждой. Способность человека осуществить надежду ценил он не высоко, но самая эта способность к мечте, дар мечты - приводили его в восторг и трепет. Создание какой бы то ни было мечты, способной увлечь человечество, он считал истинным признаком гениальности, а поддержание этой мечты - делом великого человеколюбия". В. Ф. Ходасевич
• "[...] он не сумел себя сделать настоящим, дисциплинированным марксистом, то все же принял марксизм как свое официальное вероисповедание или как рабочую гипотезу, на которой старался базироваться в своей художественной работе". В. Ф. Ходасевич
• "В известности не мог с ним сравниться ни один из русских писателей, которых мне приходилось встречать. Он получал огромное количество писем на всех языках. Где бы он ни появлялся, к нему обращались незнакомцы, выпрашивая автографы. Интервьюеры его осаждали. Газетные корреспонденты снимали комнаты в гостиницах, где он останавливался, и жили по два-три дня, чтобы только увидеть его в саду или за табль-д"отом". В. Ф. Ходасевич
• "Вся его литературная, как и вся его жизненная деятельность, проникнута сентиментальной любовью ко всем видам лжи и упорной, последовательной нелюбовью к правде". В. Ф. Ходасевич
• [Горький] несравненно больше Бунина: и больше, и человечнее, и своеобразнее, и нужнее - Горький. Горький - эпоха, а Бунин - конец эпохи. М. Цветаева
• "Трагедии бытия, мучившие прежних великих писателей, Горький заменил трагедиями быта". К. И. Чуковский
• "Горький требует, чтобы мы были жалостливы, так как ему кажется, что в жестоких условиях мучительной русской жизни жалость необходима, как воздух". К. И. Чуковский
• "Горький не богоискатель, не правдоискатель, он только искатель счастья: счастье для него дороже правды, святее Бога, - и если Бог не даст человечеству счастья, Горький забракует такого никчемного Бога. И если правда не даст человечеству счастья, то да здравствует ложь!" К. И. Чуковский

«Если Горький шел вперед порывисто и уверенно, то это шёл он к лучшему будущему для народа; а если заблуждался, сбивался, быть может, с того пути, который другие считают правильным, это опять-таки шёл он к той же цели,» - писал о Максиме Горьком Федор Шаляпин.

Действительно, Алексей Максимович прожил удивительную, противоречивую, но при этом яркую и ни на что не похожую жизнь. В ней были скитания по миру, всемирная слава и признание (литератор пять раз выдвигался на Нобелевскую премию), прижизненная канонизация на родине и убийство сына…

Такие его шедевры, как пьеса «На дне», романы «Мать» и «Жизнь Клима Самгина», а также удивительные по своей силе рассказы стали классикой мировой литературы. Мы отобрали 20 цитат из них:

1. Человек - это звучит гордо. «На дне»
2. Когда труд - удовольствие, жизнь - хороша! Когда труд - обязанность, жизнь - рабство! «На дне»
3. Все женщины неизлечимо больны одиночеством. «Жизнь Клима Самгина»
4. В любви - нет милосердия. «Жизнь Клима Самгина»
5. Актёры и женщины живут только ночью. «Жизнь Клима Самгина»
6. Мне кажется, что спорить любят только люди неудачные, несчастливые. Счастливые - живут молча. «Жизнь Клима Самгина»
7. Нужно жить всегда влюбленным во что-нибудь недоступное тебе… Человек становится выше ростом оттого, что тянется кверху… «Фома Гордеев»
8. Ничто - ни работа, ни женщины не изнуряют тела и души людей так, как изнуряют тоскливые думы. «Старуха Изергиль»
9. Что значит - честно умереть? Все умирают - честно, а вот живут… «Жизнь Клима Самгина»
10. Наказание человека - в нем самом. «Старуха Изергиль»
11. За все, что человек берет, он платит собой: своим умом и силой, иногда - жизнью. «Старуха Изергиль»
12. Некоторым людям всегда и во всем сопутствует удача - не потому что они талантливы и трудолюбивы, а скорее потому что, обладая огромным запасом энергии, они по пути к своим целям не умеют - даже не могут - задумываться над выбором средств и не знают иного закона, кроме своего желания. «Фома Гордеев»
13. Не своротить камня с пути думою. «Старуха Изергиль»
14. Мир делится на людей умнее меня - этих я не люблю - и на людей глупее меня - этих презираю. «Жизнь Клима Самгина»
15. В русских университетах не учатся, а увлекаются поэзией безотчётных поступков. «Жизнь Клима Самгина»
16. Жизнь - красавица, она требует подарков, развлечений, всякой игры. Жить надо с удовольствием. Каждый день можно найти что-нибудь для радости. «Дело Артамоновых»
17. Человек - все может… Лишь бы захотел… «На дне»
18. Что же можно выдумать безумнее действительности? «Жизнь Клима Самгина»
19. Жизнь сводится, в сущности, к возне человека с самим собою… «Жизнь Клима Самгина»
20. Пусть сильнее грянет буря!.. «Песня о буревестнике»

«Обыкновенное чудо»

Пока Евгений Львович болел, его любимый артист Эраст Гарин предпринял попытку поставить «Медведя» в Театре-студии киноактера…

Пьеса ещё в 1953 году заинтересовала Г. А. Товстоногова, тогда ещё главного режиссера ленинградского Театра им. Ленинского комсомола. Он позвонил автору и сказал, что первый акт ему нравится, меньше нравится второй и совсем не нравится третий. За исключением нескольких сцен. Он просил выслушать его соображения в любое время и в любом месте, когда и где удобней Шварцу, - дома или в театре. «Я слушал слова заинтересованного человека, действительно заинтересованного, желающего пьесу поставить, как музыку…» - записал Евгений Львович 25 декабря.

Спектакль тогда не состоялся. В дневниковых записях Шварца нет ни слова, была ли их встреча, почему Георгий Александрович не поставил пьесу. Не упоминал он об этом и в письмах.

Прошло чуть больше года, и за постановку «Медведя» взялся Эраст Павлович Гарин. Начальству театра пьеса не понравилась, но режиссер и артисты решили все равно её репетировать. То есть - на свой страх и риск. И риск оправдался.

А 16 июня 1955 года Гарин сообщает автору: «Дорогой Евгений Львович! До сегодня не хотел Вам писать. Боялся. Думал не выдержу экзамена, на который напросился. Теперь пишу. Днем сегодня показал художественному совету, дирекции и любопытствующим полтора акта Вашего Медведя. Спектакль (я так называю, потому что были артисты, мизансцены, освещение, костюмировка, хоть и самодеятельная, но иногда выразительная) принят восторженно.

Совет и дирекция решили предоставить мне, как теперь говорят, «зеленую улицу». Ну, насчет улицы и её цвета не знаю, но знаю, что с субботы репетиции будут продолжены, и все работы по спектаклю двинутся вперед. Очевидно, с Вами войдут в юридические отношения, потому как, я думаю, опередить нас другому театру не удастся.

Показали мы весь первый акт и второй до явления придворной дамы с Эмилем включительно. Обсуждение текло, как говорится, на самом высоком уровне. Отмечали актерские удачи и пр.

Все репетиции шли в большом волнении. Спектакль сколотил свой медвежий коллектив, очень симпатичный и трудолюбивый. Если бы не отпуск у театра, я через месяц закончил бы, но театр идет в отпуск в конце месяца. Теперь ставим вопрос о том, чтобы медведей в отпуск не пускать…

Желаю Вам счастья. Передайте привет Катерине Ивановне. Хася шлет привет, и мы очень жалеем, что не могли прочитать Вашего Дон Кихота. Он был здесь с Козинцевским директором Шостаком. Ераст».

Хеся - это жена Э. П. Гарина, режиссер Хеся Александровна Локшина.

И ещё - в конце лета: «Здравствуйте, дорогой Вы наш волшебник Евгений Львович и дорогая хозяйка Катерина Ивановна. Спешу сообщить Вам приятное: вчера получено разрешение из Лита. Теперь в театре все станет на законную почву. Правда, и до этого всё шло нормально. Первый акт уже пошел в мастерские, а вот второй и третий были симпатичны в рисунках, а как изготовили макет, показались грубоватыми. На сегодня второй акт уже переделан и производит приятное впечатление. Думаю, и с третьим актом скоро утрясется. 12-го августа по Вашему Грибоедканальному адресу театр послал деньги (4840 р.)… но бухгалтерша почему-то очертенела и при переводе переделала Вас в женщину. Потом хватилась и послала в почтовое отделение телеграмму (я выясню за чей счет), где написала, что Вы не Евгения Львовна, а он.

Театр наш гастролирует по Крыму, но приезжающие на съемки артисты с нетерпением ждут начала репетиций. А начать их будет можно во второй половине октября, когда наши медвежьи актеры вернутся со съемок.

Вас надеемся видеть на предгенеральном периоде. Желаем Вам счастья, здоровья, успеха. Все Вас приветствуют и очень любят. Хеська шлет привет.

А незадолго до премьеры, в декабре, Шварц получил из театра телеграмму, в которой говорилось, что нужно выпускать афишу спектакля, и «дирекция, художественный совет, режиссер» просят изменить название «Медведь» на другое, например, - «Это просто чудо». Евгений Львович, не долго думая, предложил несколько вариантов на выбор: «Веселый волшебник», «Послушный волшебник», «Обыкновенное чудо», «Безумный бородач» и «Непослушный волшебник». Четыре из пяти названия так или иначе вращались вокруг Хозяина (Волшебника), но пьеса-то была не о нем, а о любви. И жизнь преподносила всем героям пьесы, в том числе и Хозяину урок. Любовь между Медведем и Принцессой оказывалась сильнее волшебства. В этом-то было чудо. Обыкновенное чудо! Театр это название и предпочел. И Шварц с ним согласился.

У меня произошли события неожиданные и тем более радостные. Эраст ставил в Театре киноактера «Медведя». Он теперь называется «Обыкновенное чудо»… Вдруг 13-го января днём - звонок из Москвы. Прошла с большим успехом генеральная репетиция. Сообщает об этом Эраст. Ночью звонит Фрэз - с тем же самым. 14-го около часу ночи опять звонок. Спектакль показали на кассовой публике, целевой так называемый, купленный какой-то организацией. Перед началом - духовой оркестр, танцы. Все ждали провала. И вдруг публика отлично поняла пьесу. Успех ещё больший… Меня радует не столько успех, сколько отсутствие неуспеха. То есть боли. Всякую брань я переношу, как ожог, долго не проходит. А успеху так и не научился верить…

Первый раз я не присутствую на собственной премьере. И не испытываю почему-то особенной горести… Ну вот, снова звонит Москва. Гарин, полный восторга, и Хеся - еще более полная восторга. Точнее - восторг её внушал больше доверия. Эраст выпил с рабочими сцены на радостях… и я почувствовал прелестную атмосферу, что бывает за кулисами в день успеха. И утешился.

Премьеру сыграли 18 января 1956 года. Художник Б. Р. Эрдман. Музыкальное оформление В. А. Чайковского и Л. А. Раппорот. В роли Хозяина выступил К. Барташевич, хозяйки - Н. Зорская; Медведя - В. Тихонов, Короля - Э. Гарин, Принцессы - Э. Некрасова, министра-администратора - Г. Георгиу, первого министра - А. Добронравов, Эмилии - В. Караваева, Эмиля - В. Авдюшко, охотника - А. Пинтус, палача - Г. Милляр.

А на следующий день Шварц писал Гариным: «Дорогие Хеся и Эраст! Спасибо Вам огромное за все звонки. За всё. Я даже поволноваться не успел - до того Вы были ко мне внимательны…».

В конце января спектакль посмотрели Леонид Малюгин и Александр Крон. А посмотрев, поделились с автором своими впечатлениями. «Дорогой Женя! - 23-го писал Малюгин. - Я уезжал в Саратов, и поэтому не мог быть на премьере твоей пьесы. Приехал и побежал на первый же спектакль. Прежде всего - театр был полон (правда, это было воскресенье), что в наше трудное время - редкость. Эрдман сделал очень хорошую декорацию - интерьеры хороши, а последний акт - просто великолепен. Гарин нашел, по-моему, верный ключ к пьесе - произведению, очень своеобразному; пьесу слушают очень хорошо. Может быть, не все в ней доходит до зрителя, - но здесь многое зависит и от зрителя, которого мы так долго кормили лебедой, что он уже забыл вкус настоящего хлеба. Должен сказать, что и не все артисты доносят второй план в пьесе, её изящный юмор. Если говорить честно, - по-настоящему пьесу понял сам Гарин, который играет превосходно. Остальные - как умеют, есть и интересные образы, но все это какая-то часть образа… Третий акт показался мне слабее первых двух - в чем, мне кажется, повинен и ты. Ну, а все же в целом интересно и ново. Поздравляю тебя с рождением пьесы, которая так долго лежала под спудом, желаю тебе здоровья, чтобы ты поскорее приехал в Москву и увидел все своими глазами.

Сердечный привет Екатерине Ивановне».

А через два дня, 25-го, послал письмо и Крон: «Дорогой друг! Примите мои поздравления. Видел вчера в театре киноактера Вашего «Медведя». Это очень хорошо и удивительно талантливо. В работе Гарина и Эрдмана много хорошей выдумки, но лучше всего сама пьеса. Публика это понимает и более всего аплодирует тексту. Самое дорогое в том, что я видел и слышал - остроумие, сумевшее стать выше острословия. Юмор пьесы не капустнический, а философский. Это не юмор среды, это общечеловечно. Если бы это было не так, пьеса не дожила бы до премьеры. С тех пор, как Вы прочитали у нас полтора акта прошло, вероятно, лет восемь. И за это время ничто не устарело, не вышло из моды, не потеряло жизненности. Скорее даже наоборот… Я верю, что у «Медведя» будет счастливая судьба. Надо только ещё вернуться к III акту. Он ниже первых двух, а это жалко. Тем более, что в этом нет ничего неизбежного или непоправимого. Обнимаю Вас. Крон».

«Дорогой Леня, спасибо тебе за обстоятельное и доброжелательное письмо. После него спектакль мне стал совершенно понятен. Насчет третьего акта ты, конечно, прав. Напомню только, что говорит об этом Чапек. Он пишет, что по общему мнению первый акт всегда лучше второго, а третий настолько плох, что он хочет произвести реформу чешского театра, - отсечь все третьи акты начисто. Говорю это не для того, чтобы оправдаться, а чтобы напомнить, что подобные неприятности случаются и в лучших семействах.

Насчет спектакля мне звонят из Москвы и рассказывают приезжие, и пишут знакомые. Всё как будто хорошо, но у меня впечатление, что мне за это достанется. Я бы предпочел, чтобы все происходило более тихо. Хорошие сборы! Простят ли мне подобную бестактность? Открываю газеты каждый раз с таким чувством, будто они минированы… У меня сочинено нечто, для программы, вместо либретто. Там я просил не искать в сказке открытого смысла, потому что она, то есть сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а чтобы открыть свои мысли. Объяснял и почему в некоторых действующих лицах, более близких к «обыкновенному», есть черты бытовые сегодняшнего дня. И почему лица, более близкие к «чуду», написаны на иной лад. На вопрос, как столь разные люди уживаются в одной сказке, отвечал: «очень просто. Как в жизни». Театр не собирался напечатать программу с этими разъяснениями, но тем не менее, в основном зрители разбираются в пьесе и без путеводителя. В основном. И я пока доволен. Но открывая газеты… и т. д.

Еще раз спасибо, дорогой друг, за рецензию. Целую и шлю привет всей семье».

Оба письма схожи, говорят об одном и том же, в чем-то повторяются. Но аргументы, которые приводит в свое оправдание Шварц, разнятся и очень характерны для него. Поэтому ответ Крону покажу лишь наиболее любопытными фрагментами: «Дорогой Александр Александрович, спасибо за Ваше письмо. Я его столько раз перечитывал, что запомнил почти наизусть, и столько раз собирался писать ответ, что мне кажется, будто я пищу уже Вам не первый раз.

Относительно третьего акта Вы, вероятно, правы. Я его не знаю. Эраст там что-то переставил, что-то сократил - посмотрю и тогда пойму. Но независимо от этого, музыковеды утверждают, что самое слабое в музыкальных произведениях, как правило, - финал. Они это и называют: «проблема финала». Это - в музыке! Где есть теория! Что же нам, грешным, делать? Я не оправдываюсь. Это я так, к слову…

(И снова идет рассказ о тексте для программки. - Е. Б. ) …Ничего этого не напечатали, а кассовые зрители в основном разобрались в сказке без моих объяснений. Поняли, что в натурщики и для грешников, и для святых можно брать живых людей, для правильного соотношения рук, ног, света и тени. Так Гаршин позировал для картины «Иоанн Грозный убивающий своего сына». Гаршин там не писатель и не общественный деятель, но его рост и лицо помогают картине приобрести достоверность. Пишу все это, потому что жду, что меня вот-вот кто-нибудь потянет к ответу, хотя как будто и не за что.

Еще раз спасибо за ласковое письмо. И не только ласковое, но и серьезное, на Ваш особый лад. Внушающий доверие. Целую Вас крепко…

От таких писем, как Ваше, давление становится сразу нормальным».

Евгений Львович не напрасно опасался рецензий. Через много месяцев после премьеры, 24 мая, он вытащил из своего почтового ящика «Советскую культуру», в которой обнаружил рецензию Михаила Жарова на пятидесятое представление спектакля, где тот невнятно, однако в достаточной степени неприятно, ругал пьесу, приписывая успех спектакля необычности жанра и талантливости постановки». Он писал, что «Обыкновенное чудо» в репертуар театра «вносит жанровое разнообразие, свежее творческое слово…». Что касается самой пьесы, «ее конфликта, её морали, то тут существуют разные мнения. Некоторые склонны утверждать, что тема её неточно намечена и развита автором, что, в сущности, героями руководят какие-то внешние силы, рок, что любовь для них - источник страданий, что они не борются за свое счастье, и все разрешается не по логике отношений и чувств, а по доброй воле волшебника. Может быть, для таких суждений и есть какие-то основания. Мне же лично волшебник представляется олицетворением творческих сил народа, могучего и всесильного властелина, творца…» (Подчеркнуто мною). (Замечу в скобках же, что в этом представлении некоторые роли исполнялись артистами второго состава: в роли 1-го министра выступал М. Трояновский, министра - администратора - М. Глузский, Эмиля - С. Голованов: но в оценке спектакля М. Жаровым это не имело никакого значения).

Отношение автора к этой рецензии показывает насколько Шварц был действительно раним, если даже на столь малую несправедливость, так реагировал. Дело-то в том, что народный артист СССР и анонимы, на которых он ссылается, элементарно не поняли смысла происходящего в действия. Но ведь это их проблема, а не автора. Ни «внешних сил», ни какого-либо «рока» там нет. Даже сам Волшебник уже не может вмешаться (изменить что-либо) в происходящем. Медведь сам решает свою судьбу. И побеждает любовь. Человеческая любовь. Это-то и есть - чудо! «Обыкновенное чудо». Оно побеждало всегда, во всех пьесах Шварца, будь то «Голый король», «Тень», «Дракон» или «Обыкновенное чудо». Последняя и была посвящена Екатерине Ивановне, жене, с которой были прожиты многие годы. И наверняка в Хозяине и Хозяйке было что-то от самих Шварцев.

Но насчет третьего действия он задумался всерьез. Пробовал разные варианты финала. Лучший, на его взгляд, вставил в текст пьесы. К тому же в пьесе появился «Пролог», в котором объяснялся смысл «Чуда». То, что автор хотел сделать в программке. Перед началом спектакля, перед занавесам появлялся «человек», который обращался к зрителям:

- «Обыкновенное чудо» - какое странное название! Если чудо - значит, необыкновенное! А если обыкновенное - следовательно, не чудо. Разгадка в том, что у нас речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга - что обыкновенно. Ссорятся - что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила из чувств доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, - что и удивительно и обыкновенно…

«Дорогие Хеся и Эраст! - писал Евгений Львович в Москву ещё в феврале. - Посылаю новый вариант третьего акта. На этот раз, по-моему, лучший. Всё прояснилось. Медведь совершает подвиги. Король заканчивает роль. Судьба его ясней. И так далее и так далее. Впрочем, решайте сами. Акимов репетирует этот самый вариант. Мое мнение такое: решайте этот вопрос с осторожностью. Страшно трогать спектакль, который уже пошел и живет. Впрочем - решайте сами. Целую Вас. Ваш Е. Шварц».

А Гарин рассказывает 7 марта о первом юбилейном, двадцать пятом, представлении и двадцать шестом, послеюбилейном, спектаклях: «Вчера сыграли двадцать шестой спектакль. Прошел первый юбилей. Два последних спектакля были для нас серьезным испытанием. 26-ой спектакль смотрели слепые, но мало этого, они с 5-ти часов вечера торжествовали по поводу международного женского дня. Потом, когда пошел первый акт «Чуда» - как воды в рот набрали - никакой реакции и только в половине второго акта растопились и принимали горячо.

Мы, актеры, вначале просто растерялись, а вчера, начиная вторую четверть сотни, «Чудо» смотрели райкомовские работники, тоже с чествованием 8-го марта. И хоть их глаза смотрели, но даже реакции слепых мы не дождались. Все актеры мечтают о простом, неорганизованном, не пораженном каким-недугом зрителе. Благо аншлаги не прекращаются.

За это время спектакль смотрели многие выдающиеся зрители и заходили с комплиментами, как то: Завадский, Слободской, Зеленая, <нрзб>, Жаров и др. и менее выдающиеся, но симпатичные и восторженные… Так что пока держимся на уровне.

Желаю Вам здоровья, вдохновенья. Все шлют Вам привет и ждут от Вас ещё уйму произведений…».

«Дорогие Хеся и Эраст!

Ужасно жалко, что не могу я приехать двадцатого и объяснить на словах, как я благодарен Вам за хорошее отношение.

Эраст поставил спектакль из пьесы, в которую я сам не верил. То есть не верил, что её можно ставить. Он её, пьесу, добыл. Он начал её репетировать, вопреки мнению начальства театра. После первого просмотра, когда показали в театре художественному совету полтора действия, Вы мне звонили. И постановка была доведена до конца! И потом опять звонили от Вас. Такие вещи не забываются. И вот дожили мы до пятидесятого спектакля. Спасибо Вам, друзья, за все.

Нет человека, который, говоря о спектакле или присылая рецензии и письма (а таких получил я больше, чем когда-нибудь за всю свою жизнь, в том числе и от незнакомых) - не хвалили бы изо всех сил Эраста. Ай да мы - рязанцы! (Моя мать родом оттуда).

Я сделаю все, что можно, чтобы приехать в июне, я бы и двадцатого приехал. Но Катерина Ивановна натерпелась такого страха, когда я болел, что у меня не хватает жестокости с ней спорить. А я, переехав в Комарово, неожиданно почувствовал себя не то, чтобы плохо, а угрожающе. Теперь все это проходит.

В Комедии спектакль идет благополучно. Но я, подумавши, решил написать ещё один третий акт, который привезу…

Привет всей труппе и поздравления, если письмо дойдет до пятидесятого спектакля. Впрочем, двадцатого буду ещё телеграфировать. Целую Вас крепко».

В 1956 Николаю Павловичу Акимову вернули театр Комедии. Театр погибал. Сборов не было, и значит не было денег на зарплату артистам. Чтобы поскорее поправить дела, Акимов решил для начала возобновить «Опасный поворот» Дж. Пристли, спектакль, поставленный Г. М. Козинцевым в 1939 году и пользовавшемся громадным успехом у зрителей. Григория Михайловича не было в Ленинграде. В это время он находился в Крыму, где снимал «Дон Кихота». О возобновлении своего спектакля он узнал от А. Бениаминова, который приехал на съемки. «Акимов не только не счел нужным дождаться моего приезда, чтобы я сам мог этим как-то заняться, - писал Козинцев 15 июля в отчаянии Евгению Львовичу, - но даже не сообщил мне об этом, считая, очевидно, мою постановку бесхозным имуществом. Представляю себе постыдную халтуру, которую выпустят. Посоветуйте, что делать в таких случаях?..» Но у Акимова не было на это времени, нужно было срочно, очень срочно что-то предпринимать. Николай Павлович решил, что это будет возобновление. А для возобновления он выбрал «Опасный поворот», ибо в театре были многие артисты, игравшие в нем, и Г. Флоринский, который ассистировал Козинцеву при постановке. Они вполне могли «вспомнить» спектакль.

26 июля Шварц отвечал ему: «…Наш друг Николай Павлович и мне не сказал ни слова об этом возобновлении. Узнал о нем из афиш. Но! 1. Уварова, женщина крайне строгая и любящая бранить, утверждает, что возобновление сделано почтительно и добротно. 2. Все спектакли прошли с аншлагом. В городе много разговоров, и все поминают Вас добром».

Не посчитала лучшим выбором для возобновления «Опасный поворот» и критик Вера Смирнова. «Уж возобновлять что Ленинградскому театру комедии и самому Акимову, так это «Тень» Шварца, - настаивала она, - одну из лучших (я даже думаю - лучшую) пьесу этого удивительно талантливого и своеобразного драматурга. Перечитывая сейчас эту «сказку для взрослых», я наслаждалась больше всего смелостью и непримиримостью автора в вопросах искусства, в отношении к действительности, к правде и лжи в жизни и в искусстве. (…) Сказка Шварца правдивей многих реалистических пьес, в ней, как в жизни, есть и простые люди и именитые, есть и самоотверженная любовь и выгодные связи, есть борьба на жизнь и смерть и просто запутанная интрига, есть лирика и подлинная человечность, есть и тонкая, острая, как игла, ирония, есть злая пародия… Передать в театре это сочетание лирики и сатиры, самой невероятной фантастики и самых обыденных современных слов и вещей, самых тончайших намеков и самой грубой «материализации» метафор - самых злободневных вопросов, заключенных в наивную и самую старую литературную форму сказки, - задача, по-моему, очень интересная…» (Театр. 1957. № 1).

Задача, конечно, весьма интересная, но и чрезвычайно сложная. К тому же, возможно, Акимову казалось, что ещё не пришло время «Тени». Да и существовала новая пьеса, с успехом уже шедшая в Москве, и которая вроде бы была попроще и не столь остра. А второй вариант «Тени» в театре Комедии Акимов поставит только в 1960 году.

В театре Комедии премьера «Обыкновенного чуда» состоялась 30 апреля. Режиссура и сценография Н. Акимова, режиссер П. Суханов, композитор А. Животов. В спектакле были заняты артисты Л. Колесов (Пролог), А. Савостьянов (Хозяин), И. Зарубина (Хозяйка), В. Романов (позже - Л. Леонидов) (Медведь), П. Суханов (король), Л. Люлько (принцесса), В. Усков (министр-администратор), К. Злобин (первый министр), Е. Уварова (Эмилия), Н. Харитонов (Эмиль), Н. Трофимов (охотник), Т. Сезеневская (придворная дама).

Когда позволяло здоровье, Евгений Львович бывал на комнатных репетициях, а потом и на репетициях на сцене.

Вчера была у меня премьера «Обыкновенного чуда» в Комедии. Видел я пьесу и позавчера - первый прогон, последняя открытая генеральная репетиция. Великое дело, когда актеры верят в пьесу. Акимов деликатнее и осторожнее, чем когда бы то ни было. И зал верит мне, театру, Акимову. Для всех этот спектакль - признак радости. Признак возвращения прежней Комедии… А спектакль прошел хорошо, но не отлично. Акимов в каком-то бешенстве деятельности… Меня радовали все актеры на комнатных прогонах. А как вышли на сцену, испытываю я страх и напряжение. Впрочем, вечерняя публика слушала с напряжением, много смеялись, непривычная форма никого не смутила. Но есть нечто до такой степени несовпадающее в Акимове со мной, а во мне с его умом из небьющегося стекла, крайне ясным, режущим и вполне несгибающимся, и светом без теней, что так и должно было выйти. А я человек туманный… Но иногда шевелится смутное ожидание радости. Привычное с детства до сегодня…

Я подарил ему экземпляр пьесы три года назад. Он вполне мог поставить её в Театре Ленсовета, но и не заикнулся об этом. Таинственно молчал, а я понимал, что она не нравится ему. Но вот в Москве поставил Гарин, вопреки мнению руководства, показав половину пьесы, и убедил противников. Акимов вернулся в Театр комедии, и тут - все же с легким сомнением - решился. Все как будто хорошо. Но не отлично. На пьесу словно надели чужой костюм. Или на постановке пьеса сидит, как чужое платье. Но жаловаться грех. Все пока благополучно… На душе скорее спокойно - чувствую, что живу…

В 1965 году на Центральной студии детских и юношеских фильмов им. М. Горького «Обыкновенное чудо» было экранизировано. Не видя спектакля Э. Гарина, трудно сравнить его с картиной, но, судя по тому, что её поставил опять-таки Э. Гарин (на этот раз - с Х. Локшиной), и снимались в ней некоторые исполнители спектакля, из чего можно предположить, что обе эти постановки по замыслу были близки друг другу. Оператором фильма стал В. Гришин, художником И. Захарова, композиторы те же - В. Чайковский и Л. Раппопорт. В ролях были заняты: А. Консовский (Хозяин), Н. Зоркая (Хозяйка), Э. Гарин (король), Г. Георгиу (министр-администратор), А. Добронравов (1 министр), В. Караваева (Эмилия), В. Авдюшко (трактирщик Эмиль), В. Вестник (охотник), Г. Милляр (палач). В ролях юных Медведя и Принцессы снялись студенты ВГИКа О. Видов и Н. Максимова.

Из книги Качалов автора Таланов Александр Викторович

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО Это - чудо! Вы - наш! К. Станиславский «…Прямо с вокзала направился в номера Романова. Оказался один только свободный номер, очень маленький, и я в нем поселился. Достал из чемодана твои портреты, перецеловал их и расставил на столе, на комоде, на столике

Из книги Трудные дороги автора Андреев Геннадий Андреевич

Чудо Прошло уже больше трех месяцев, как дело отправили в Москву, а мы все еще ждем и все еще живы. Теперь это может произойти каждую ночь. И утром мы смотрим друг на друга, хмурые, позеленевшие, не сомкнувшие глаз. Еще одна ночь прошла.Спать больше нельзя. Забываемся на

Из книги Небо в огне автора Тихомолов Борис Ермилович

Обыкновенное мужество Жизнь Бориса Ермиловича Тихомолова складывалась так же, как и жизнь сверстников его поколения. Школа в Ташкенте, куда перебралась его семья из Баку. Потом по путевке комсомола - строительство знаменитого ташкентского "Сельмаша". Днем - землекоп,

Из книги У лукоморья автора Гейченко Семен Степанович

ЧУДО-ЮДО На одном из небольших холмов, что раскинулись вокруг Луговки - самой старой деревушки Святогорья - стоит чудо-юдо камень. Не камень, а кит. Он поставлен здесь восемь лет тому назад среди других замшелых валунов, исстари опоясывающих холм. Нашел я этого «кита» в

Из книги Ответы на вопросы православной молодёжи автора Кураев Андрей Вячеславович

Из книги Разговоры с Раневской автора Скороходов Глеб Анатольевич

Обыкновенное чудо Валентины Караваевой - Где вы? - услышал я голос Ф. Г. в трубке. - Немедленно приезжайте!- Что-нибудь случилось?- Конечно! В «Иллюзионе» сегодня «Обыкновенное чудо»! Вы видели?- Нет.- Какое совпадение! - Ф. Г. засмеялась и вдруг заговорила другим

Из книги Людовик XIV автора Дешодт Эрик

Чудо Тридцать третий король Франции, начиная с Гуго Капета (включая Генриха VI Английского, коронованного в качестве французского монарха в 1431 году, но потерпевшего поражение в Столетней войне), Людовик XIV, именуемый Великим, родился 5 сентября 1638 года в Шато-Нёф в

Из книги Дневник библиотекаря Хильдегарт автора Автор неизвестен

2008/01/13 Моя подруга и Обыкновенное Чудо Мы тут с Дюськой ходили на «Обыкновенное чудо» в одну самодеятельную студию… Слу-у-шай! Я же только теперь поняла, ПРО ЧТО это. Нет, правда. Раньше я этого как-то в упор не видела. Когда читала в детстве.. ну, там, само собой, что там..

Из книги Главные пары нашей эпохи. Любовь на грани фола автора Шляхов Андрей Левонович

Из книги Статьи и воспоминания автора Шварц Евгений Львович

Обыкновенное чудо Он вообще признавал только счастливые финалы. С самого детства, когда наотрез отказывался дочитывать книжку, заподозрив, что она может кончиться грустно. Мама пользовалась этим в педагогических целях: едва Женя садился за еду, она начинала

Из книги Но пасаран автора Кармен Роман Лазаревич

Обыкновенное чувство страха Итак, я полечу. Кроме ручной камеры, которая будет у меня в кабине, другая кинокамера устанавливается в бомболюке. Объективом вниз. Нажимом кнопки мотор камеры приводится в действие, и она зафиксирует падение бомб, их разрывы на земле. Ручной

Из книги Дело человеческое автора Свичкарь Татьяна Николаевна

Обыкновенное чудо Весенний солнечный день. Мы - ученики начальной школы, обычно в такое время томимся: вырваться бы с уроков пораньше, в зелень двора…Но вместо обычного урока сегодня - чудо.Чудо являет юноша Олег - черноволосый и черноглазый.Он рассказывает о

Из книги Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии автора Торсен Нильс

Чудо Если «Королевство» своей удивительной смесью ужаса и смеха застала датчан врасплох, фильм «Рассекая волны» окончательно сорвал с них одеяло. Эти две работы подряд были, по словам кинокритика Кима Скотте, как двойка в боксе: удар в смеховые мышцы и сразу за ним

Из книги Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью автора Уиттер Брет

Чудо Что вы делаете, когда вам не хочется заглядывать в себя?Вы смотрите по сторонам. А точнее, в моем случае, вверх.Я всегда любила небо. Для меня оно всегда было чем-то большим, нежели перманентный потолок. Каждый день я смотрю на его великолепие - на лавандовый закат или

Из книги Евгений Шварц. Хроника жизни автора Биневич Евгений Михайлович

«Обыкновенное чудо» Пока Евгений Львович болел, его любимый артист Эраст Гарин предпринял попытку поставить «Медведя» в Театре-студии киноактера…Пьеса ещё в 1953 году заинтересовала Г. А. Товстоногова, тогда ещё главного режиссера ленинградского Театра им. Ленинского

Из книги Обыкновенное чудо. Дракон [сборник] автора Шварц Евгений Львович

Евгений Шварц Обыкновенное чудо Сказка в трех действиях Екатерине Ивановне Шварц Действующие лица Хозяин.Хозяйка.Медведь.Король.Принцесса.Министр-администратор.Первый министр.Придворная дама.Оринтия.Аманда.Трактирщик.Охотник.Ученик

Сила любви велика. Об этом неоднократно упоминается в литературе, чтобы люди помнили и были готовы пойти ей навстречу. Любовь во многом волшебная, магическая. Это сила, способная изменить всё. И в то же время любовь – это такое простое и естественное чувство, почти обычное. И название пьесы Евгения Шварца «Обыкновенное чудо» хорошо передаёт эту идею. Эта пьеса стала одной из самых известных в творчестве писателя, в ней переплетается обыденность и сказка. Писатель говорит о любви, о душе человека и о человечности вообще, показывая всё это через переживания и чувства. При этом нельзя сказать, что пьеса излишне романтизирована, здесь есть место и для иронии, и для суровой правды жизни.

Читатели узнают историю необычного юноши, который раньше был Медведем. Волшебник превратил его в человека, но при этом не дал ему возможности быть счастливым. Как только девушка полюбит Медведя и поцелует его, он снова станет зверем. И однажды Принцесса влюбляется в него, но Медведь боится, что её поцелуй изменит всё. Этим двоим придётся пройти через испытания, преодолеть свои страхи, прежде чем они поймут, какова сила любви. Истинная любовь способна творить чудеса и победить всё.

В пьесе речь идёт не только о любви Принцессы и Медведя. Автор показывает любовь волшебника к своей супруге, который восхищается ею так же, как и много лет назад. Показана любовь Короля к своей дочери. И именно это чувство превращает его из тирана и самодура в доброго папу. Вся пьеса пропитана любовью, она оставляет приятные впечатления и будет интересна и взрослым, и детям.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Обыкновенное чудо" Шварц Евгений Львович бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Год написания:

1956

Время прочтения:

Описание произведения:

Пьеса "Обыкновенное чудо" состоит из трех действий, закончил работать над ней драматург Евгений Шварц в 1954 году.

Первоначально пьеса называлась "Медведь", и Шварц достаточно долго трудился над ее созданием - около десяти лет. Опубликовали пьесу "Обыкновенное чудо" в 1956 году в Ленинграде. В тот же год зрители увидели спектакль, поставленный по пьесе, к тому же, несколько раз пьеса была экранизирована. Все это говорит о немалом успехе произведения. Читайте краткое содержание пьесы "Обыкновенное чудо".

Краткое содержание пьесы
Обыкновенное чудо

Усадьба в Карпатских горах. Здесь, женившись и решив остепениться и заняться хозяйством, поселился некий волшебник. Он влюблен в свою жену и обещает ей жить «как все», но душа просит чего-нибудь волшебного, и хозяин усадьбы не в силах удержаться от «шалостей». Вот и теперь Хозяйка догадывается, что муж затеял новые чудеса. Выясняется, что в дом вот-вот прибудут непростые гости.

Первым появляется юноша. На вопрос Хозяйки, как его зовут, он отвечает: Медведь. Волшебник, сообщив жене, что именно из-за юноши и начнутся удивительные события, признается: семь лет назад он превратил встреченного в лесу молодого медведя в человека. Хозяйка терпеть не может, когда «ради собственной забавы мучают животных», и умоляет мужа сделать юношу снова медведем и отпустить на свободу. Оказывается, это возможно, но только если какая-нибудь принцесса полюбит юношу и поцелует его, Хозяйке жаль неизвестную девушку, ее пугает опасная игра, которую затеял муж.

Тем временем раздается звук трубы, возвещающей о прибытии новых гостей. Это проезжавший мимо Король вдруг захотел свернуть в усадьбу. Хозяин предупреждает, что сейчас они увидят грубияна и безобразника. Однако вошедший Король поначалу вежлив и любезен. Правда, вскоре у него вырывается признание, что он деспот, злопамятен и капризен. Но виноваты в этом двенадцать поколений предков («все изверги, один к одному!»), из-за них он, по натуре добряк и умница, иногда вытворяет такое, что хоть плачь!

После неудачной попытки угостить хозяев отравленным вином Король, объявив виновником своей проделки покойного дядю, рассказывает, что Принцесса, его дочь, не унаследовала злодейских фамильных склонностей, она добра и даже смягчает его собственный жестокий нрав. Хозяин провожает гостя в предназначенные для него комнаты.

В дом входит Принцесса и в дверях сталкивается с Медведем. Между молодыми людьми сразу возникает симпатия. Принцесса не привыкла к простому и сердечному обращению, ей нравится разговаривать с Медведем.

Раздаются звуки труб - приближается королевская свита. Юноша и девушка убегают, взявшись за руки. «Ну вот и налетел ураган, любовь пришла!» - говорит слышавшая их беседу Хозяйка.

Появляются придворные. Все они: и Первый Министр, и Первая Кавалерственная Дама, и фрейлины до дрожи запуганы Министром-Администратором, который, умея угодить Королю во всем, полностью подчинил его себе, а свиту держит в черном теле. Вошедший Администратор, заглядывая в записную книжку, подсчитывает доходы. Подмигнув Хозяйке, он без всяких предисловий назначает ей любовное свидание, но, узнав, что ее муж волшебник и может превратить его в крысу, извиняется, а злость срывает на появившихся придворных.

Тем временем в комнату входят сначала Король с Хозяином, затем Принцесса и Медведь. Заметив радость на лице дочери, Король понимает, что причиной этому новое знакомство. Он готов пожаловать юноше титул и взять его с собою в путешествие. Принцесса признается, что юноша стал ее лучшим другом, она готова поцеловать его. Но, поняв, кто она такая, Медведь в ужасе и отчаянии убегает. Принцесса в растерянности. Она уходит из комнаты. Король собирается казнить придворных, если никто из них не сумеет дать ему совет, как помочь Принцессе. Палач уже готов. Вдруг распахивается дверь, на пороге появляется Принцесса в мужском платье, со шпагой и пистолетами. Она велит седлать коня, прощается с отцом и исчезает. Слышен топот коня. Король бросается вдогонку, приказав свите следовать за собой. «Ну, ты доволен?» - спрашивает мужа Хозяйка. «Очень!» - отвечает он.

Непогожим зимним вечером хозяин трактира «Эмилия» с грустью вспоминает девушку, которую когда-то любил и в честь которой назвал свое заведение. Он все еще мечтает о встрече с ней. В дверь стучат. Трактирщик впускает занесенных снегом путников - это разыскивающий свою дочь Король и его свита.

Между тем Принцесса находится в этом доме. Переодетая мальчиком, она пошла в ученики к живущему здесь охотнику.

Пока Трактирщик устраивает на отдых своих гостей, является Медведь. Немного погодя он встречается с Принцессой, но не узнает ее в мужском костюме. Он рассказывает, что убежал от любви к девушке, очень похожей на нового знакомца и, как ему кажется, тоже влюбленной в него. Принцесса высмеивает Медведя. Вспыхнувший спор завершается сражением на шпагах. Делая выпад, юноша сбивает с соперника шляпу - падают косы, маскарад окончен. Девушка в обиде на Медведя и готова умереть, но доказать ему, что он ей безразличен. Медведь хочет снова бежать. Но дом занесен снегом по самую крышу, выйти невозможно.

Тем временем Трактирщик обнаруживает, что Первая Кавалерственная Дама - потерянная им Эмилия. Происходит объяснение и примирение. Король счастлив, что дочка нашлась, но, увидев ее печальной, требует, чтобы кто-то из придворных пошел ее утешить. Жребий выпадает Администратору, который страшно боится, что Принцесса просто застрелит его. Однако он возвращается живым и вдобавок с неожиданным известием - королевская дочь решила выйти за него замуж! Взбешенный Медведь тут же делает предложение двум фрейлинам сразу. Появляется Принцесса в подвенечном платье: свадьба через час! Юноша добивается разрешения поговорить с ней наедине и открывает ей свою тайну: по воле волшебника он превратится в медведя, как только поцелует ее, - вот в чем причина его бегства. Принцесса в отчаянии уходит.

Вдруг раздается музыка, распахиваются окна, за ними не снег, а цветущие поляны. Врывается веселый Хозяин, но радость его быстро гаснет: ожидаемого чуда не случилось. «Как ты посмел не поцеловать ее?! - спрашивает он Медведя. - Ты не любил девушку!»

Хозяин уходит. За окнами снова снег. Совершенно подавленный, Медведь обращается к вошедшему охотнику с вопросом, нет ли у него желания убить сотого медведя (тот хвастал, что на его счету 99 убитых медведей), ибо он все равно найдет Принцессу, поцелует ее и превратится в зверя. Поколебавшись, охотник соглашается воспользоваться «любезностью» юноши.

Прошел год. Трактирщик обвенчался со своей любимой Эмилией. Медведь пропал неведомо куда: чары волшебника не пускают его к Принцессе. А девушка из-за несчастной любви заболела и вот-вот умрет. Все придворные в глубокой печали. Только Администратор, хотя свадьба его не состоялась, сделался еще богаче и наглее, а в смерть от любви не верит.

Принцесса хочет проститься с друзьями и просит скрасить ее последние минуты. Среди присутствующих и Хозяин с Хозяйкой. В глубине сада слышны шаги - Медведь все-таки добрался сюда! Принцесса рада и признается, что любит и прощает его, пусть он превратится в медведя, лишь бы не уходил. Она обнимает и целует юношу. («Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец», - сказал чуть ранее волшебник.) Раздается удар грома, на миг воцаряется мрак, потом свет вспыхивает, и все видят, что Медведь остался человеком. Волшебник в восторге: чудо свершилось! На радостях он превращает надоевшего всем Администратора в крысу и готов творить новые чудеса, «чтобы не лопнуть от избытка сил».

Вы прочитали краткое содержание пьесы "Обыкновенное чудо". Предлагаем вам также посетить раздел Краткие содержания , чтобы ознакомиться с изложениями других популярных писателей.