Мифологическое сознание древнего человека. Особенности православного Предания

вполне.. но, думаю, нужен индивидуальный подход.. . ПРЕДАНИЕ - Я расскажу тебе преданье, \ Как рыцарь к молодой жене\ Пришел на страшное свиданье\ Из гроба.. . Выслушать вполне\ Нельзя без трепета развязку. \ Мертвец несчастную увлек... \ - Стрелок, я знаю эту сказку. \ Мне некогда, стрелок. Пьер-Жан Беранже. Перевод Василия Курочкина СТРЕЛОК И ПОСЕЛЯНКА ПРЕДАНИЕ Есть разве темное преданье\ О светлой некогда судьбе, \ На хладном гробе начертанье, \ Поминки по самом себе. Петр Вяземский 1871 ИЗ ЦАРСКОГО СЕЛА В ЛИВАДИЮ\ (Осенью 1871 года) \Посвящается Елисавете Дмитриевне Милютиной ПРЕДАНИЕ И он на земле не встречался с тех пор. \ Одно сохранилось в преданье: \ С обычным обрядом священный собор\ Во храме свершал поминанье; Вальтер Скотт. 1801 Перевод В. Жуковского ПОКАЯНИЕ ПРЕДАНИЕ Одно я чудесное знаю преданье, -\ У моря кудрявая нимфа жила, \ Томилась бедняжка тоской ожиданья, \ И горькие слезы о милом лила.. . Эллис. Из сборника “Иммортели”\1. РОЖДЕНЬЕ АРФЫ\(Из "Ирландских мелодий" Т. Мура) \Посвящ. А. Д. Бугаевой Предание гласит, что к сим древам священным, \ Под тяжестью даров бесчисленных согбенным, \ Супруги на поклон текли из дальних стран, \ По слуху, что им дар чудотворенья дан; \ И те, которые к ним с верой приходили, \ В цвету и в зиму дней друг друга век любили. Иван Дмитриев 1805 ФИЛЕМОН И БАВКИДА\Вольный перевод из Лафонтена предание И сольется с новью преданье, Раз в единый и кровный ряд Встали Люблин рядом с Любанью, Рядом с Белгородом - Белград! Сергей Наровчатов 1944 ПОЛЬСКИЕ СТИХИ ПРЕДАНИЕ Или предание, построен на песке, \Съедающем легенду о бессмертьи, \Знакомый мир висит на птичьем волоске, \То силой брошена на ветер Марина Доля Speaking In Tongues Из цикла «ЗНАКИ НА СТЕНЕ» КАМЕНЬ Предание простого люда \Так объясняет страх ветвей: \На ней повесился Иуда, \Христопродавец и злодей. Федор Сологуб 1886 Трепещет робкая осина, предание... сейчас, быть может, друг мой\один и взаперти, среди картин, \за рамами напрасно ищет окна. \Ударил корабельный колокол, как будто\упала гулко древняя монета\давно исчезнувшего государства, \будя воспоминанья и преданья. Георгос Сеферис. Перевод С. Ильинской Предание\\В глухие дни Бориса Годунова, \Во мгле Российской пасмурной страны, \Толпы людей скиталися без крова, \И по ночам всходило две луны. Константин Бальмонт В глухие дни предание“Не знаю, о чем я тоскую, \Покоя душе моей нет. \Забыть ни на миг не могу я\Преданье далеких лет. Баал Хабырыыс. Перевод Н. Глазкова НОВАЯ ПЕСНЬ О ЛОРЕЛЕЕ преданиеЗдесь немало преданий\Живет в моем гордом народе, \И чумгуры поют\О немеркнущей славе бойцов, \Про геройских мужей, \Что во имя свободы и мира, \Бросив громкий св

Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания (παραδ ό σεις) так, как я передал вам ();

Буквально греческое слово παρά δοσις (предание, лат. traditio) означает преемственную передачу чего-либо (например, по наследству), а также сам способ передачи.

Что же такое Предание в православном понимании? «То, что тебе вверено, а не то, что тобой изобретено, – то, что ты принял, а не то, что выдумал, дело не ума, а учения, не частного обладания, а всенародной передачи...» – пишет св. Викентий Лиринский . Такой способ преемственного распространения Божественного Откровения имеет основание в Священном Писании :

Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал... ().

Сам Господь говорит об этой форме сохранения истины: ...ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели... ().

В приведенных выше новозаветных цитатах можно видеть некую «цепочку»: дал – передал – приняли. Согласно Священному Писанию , именно таким образом должно сохраняться и распространяться Божественное Откровение.

Тертуллиан, апологет конца II – начала III вв., говорит: «Наше учение... следует причислить к Преданию апостольскому... В нем, без сомнения, содержится то, что Церкви получили от апостолов, апостолы – от Христа, а Христос – от Бога». Таким образом, в Новом Завете и для ранних отцов Церкви Священное Предание – это непрерывная цепь передачи богооткровенной истины от одного человека или поколения людей другому, причем начальное звено этой цепи оказывается, как следует из слов Спасителя, в Боге. Именно этим Священное Предание и отличается от других традиций, например культурных. Протестанты могут с большим уважением относиться к Преданию Православной Церкви, даже признавать его «полезность», но при этом заявлять, что это «от человеков», а потому не является необходимым. Но если следовать новозаветному пониманию Священного Предания, то разрыв с ним – это не просто разрыв с какой-то человеческой традицией, не просто выход из традиции Восточной Церкви, а, по существу, отпадение от Бога.

Итак, в едином и неразрывном потоке Священного Предания можно различать три уровня передаваемого:

1) передача богооткровенного учения и тех исторических памятников, в которых это учение зафиксировано;

2) передача опыта духовной жизни в соответствии с богооткровенным учением;

3) передача благодатного освящения, осуществляемого посредством участия в полноте церковной жизни, прежде всего посредством таинств.

1.2. Соотношение Священного Писания и Священного Предания: Священное Писание как форма Священного Предания

Если обратиться к дореволюционным учебникам догматического богословия, то можно увидеть, что в них Священное Писание и Священное Предание различаются по своему содержанию. Так, по словам митр. Макария (Булгакова), «под именем Священного Предания разумеется слово Божие, не заключенное в письмена самими богодухновенными писателями, а устно переданное Церкви и с тех пор непрерывно в ней сохраняющееся» . Примерно то же самое утверждается и в написанном уже в эмиграции учебнике догматического богословия протопресв. Михаила Помазанского , где говорится, что Предание и Писание – это два источника вероучения, или два источника догматов .

В этих определениях Писание рассматривается как нечто внешнее по отношению к Преданию. Причина появления такого подхода – католическое влияние на православное богословие, обозначившееся в период упадка образованности на христианском Востоке. Это влияние выразилось в тенденции кодифицировать Предание в исторических документах и памятниках, иначе говоря, рассматривать Предание почти исключительно как некую сумму информации о Боге и о духовной жизни. Но для восточных отцов Предание – это всегда не только и не столько знание, не столько информация, сколько живой опыт богопознания, опыт видения богооткровенной истины, без которого подлинное знание оказывается невозможным.

В чем состоит суть западного взгляда на соотношение Писания и Предания?

Католическое учение о соотношении Писания и Предания возникло в Западной Европе в эпоху Реформации (XVI в.). Основатель протестантизма Мартин Лютер поставил тогда под сомнение католический догмат о папском примате, что привело к дискуссии на эту тему между католическими и протестантскими богословами. Католические ученые медлили с догматическим обоснованием своего мнения, ссылаясь на необходимость свериться с авторитетными суждениями отцов и богословов прошлых столетий. Тогда Лютер торжественно объявил, что, в отличие от католических богословов, ему не нужно проводить никаких «архивных» изысканий и что все свое учение он может обосновать и вывести из одного только Священного Писания . Этот полемический прием, который однажды оказался успешным, впоследствии получил широкое применение и превратился в универсальный принцип (sola Scriptura, «только Писание»), на котором и было построено протестантское учение .

Римокатолики вынуждены были сформировать свое учение в условиях полемики с протестантами, отрицающими авторитет Священного Предания как источника вероучения. Суть этого учения состоит в том, что Священное Писание и Священное Предание – это два параллельных источника вероучения. Эти источники могут пониматься как равные по достоинству, или же Священное Писание может рассматриваться как некоторое смысловое ядро, а Предание – как некое, пусть и необходимое, но все-таки второстепенное дополнение к Писанию. Однако в обоих случаях в римо-католичестве и Писание и Предание рассматриваются как взаимодополняющие, а это означает, что Писание и Предание по отдельности заключают в себе не всю богооткровенную истину, а только некоторую ее часть . Из этой концепции также следует, что Священное Предание может содержать в себе такие истины, которые, в принципе, не имеют основания в Священном Писании и, следовательно, не могут быть при помощи Писания проверены. Тем самым открывается простор для человеческого произвола, для включения в состав Предания положений, не имеющих основания в Божественном Откровении. Примерами такого «своеволия» являются римо-католические лжедогматы (папские примат и непогрешимость, непорочное зачатие Девы Марии и др.).

Если мы хотим эффективно отстаивать свою позицию перед лицом католической и протестантской критики, то наша аргументация должна строиться не просто на цитатах из Священного Писания , а на Священном Предании, само же Священное Писание должно пониматься в контексте Предания. Однако, если мы, вслед за западными конфессиями, будем противопоставлять Писание и Предание, то попадем в богословский тупик. Как нужно толковать Священное Писание? Естественно, в соответствии с Преданием. Но какое Предание нужно признать истинным и какое ложным? То, которое соответствует Писанию. Получается порочный круг.

Римокатолики и протестанты решили этот вопрос по-разному. Протестанты просто отвергли авторитет Предания в пользу Писания. Католики «вышли из положения» благодаря апелляции к непогрешимому мнению папы, который может в любом случае безошибочно указать, как толковать Писание и какое Предание следует принимать.

И католическое и протестантское решение вопроса неприемлемо для православных, поскольку такое понимание соотношения Писания и Предания не согласуется с учением древних отцов Церкви. Например, для сщмч. Иринея Лионского (II в. по P. X.) Священное Предание по своему содержанию не есть нечто отличное от Священного Писания ; наоборот, Предание по содержанию тождественно апостольской проповеди и Новому Завету. По мнению сщмч. Иринея, даже если бы апостолы вообще не оставили никаких писаний, Церковь и тогда могла бы существовать и осуществлять свою миссию, следуя порядку Предания, вверенного ей апостолами .

С начала XX в. в православном богословии схоластический подход к вопросу соотношения Священного Писания и Предания начинает постепенно преодолеваться. Известный церковный историк М. Поснов в 1906 г. писал: «Одно из полученного от Христа Евангелия Церковь выразила Символом веры... другое Церковь закрепила в таинствах... иное изложила в Священном Писании, как содержащем указание на исторические факты спасения... другое Церковь выразила в богослужении, песнопениях и молитвах; иное, наконец, воплотила в христианском устройстве жизни, в церковно-каноническом управлении, в обрядах, обычаях и т. п.»

В этих словах нет противопоставления Священного Писания и Священного Предания: Писание рассматривается в контексте Предания. Однако у М. Поснова все вышеперечисленные составляющие Священного Предания еще мыслятся именно как части Откровения.

Дальнейшее сближение научно-богословского взгляда на соотношение Священного Писания и Священного Предания со святоотеческим подходом произошло благодаря работам архим. Софрония (Сахарова), ученика преп. Силуана Афонского. Излагая мнение своего учителя, архим. Софроний пишет: «Предание объемлет собою всю жизнь Церкви настолько, что и самое Священное Писание является лишь одною из форм его» .

Архим. Софроний передает и другие слова преп. Силуана: «Священное Писание не глубже и не важнее Священного Предания, но... одна из его форм. Форма эта является ценнейшей и по удобству сохранения ее, и по удобству пользования ею; но, изъятое из потока Священного Предания, Писание не может быть понято как должно никакими научными исследованиями» .

Весьма здравое понимание соотношения Священного Предания и Священного Писания содержится во 2-м члене «Послания Восточных Патриархов о православной вере», хотя само слово «Предание» в этом тексте не употребляется: «Мы веруем, что свидетельство Кафолической Церкви не меньшую имеет силу, как и Божественное Писание. Поелику Виновник того и другого есть один и тот же Святой Дух, то все равно – от Писания ли научаться или от Вселенской Церкви... Живя и научаясь в Церкви, в которой преемственно продолжается устная апостольская проповедь , человек может изучать догматы христианской веры от Вселенской Церкви, и это потому, что сама Церковь не из Писания выводит свои догматы, а имеет оные в готовности; если же она, рассуждая о каком-нибудь догмате, приводит определенные места в Библии, то это не для вывода своих догматов, а только для подтверждения оных, и кто основывает свою веру на одном Писании, тот не достиг полной веры и не знает ее свойств» .

1.3. Современное православное богословие о Священном Предании

В современном православном богословии выражение «Священное Предание» используется в нескольких значениях, отражающих различные функции Священного Предания в жизни Церкви:

1 . Предание как способ передачи богооткровенной истины .

2 . Предание как источник вероучения . Такой взгляд на Священное Предание является вполне оправданным, однако при условии что при этом Предание не противопоставляется Писанию, Писание и Предание не рассматриваются изолированно. В Предании Церкви все представлены в совокупности, в систематическом и полном виде, чего нет в отдельных книгах Писания.

3 . Предание как свидетельство Вселенской Церкви о врученной ей Богом истине . Такое понимание Священного Предания практически совпадает с понятием Божественного Откровения, под которым можно понимать все христианское вероучение в его целостности и полноте. Это свидетельство Вселенской Церкви является истинным , т. к., по выражению архиеп. Сильвестра (Малеванского), в Церкви «непрерывно живет по своему существу то же религиозное сознание, которое лежало в основе жизни христиан первенствующей Церкви, равно как не прерывается и тот дух веры, которым проникались они и руководились в уразумении истин веры» . М. Поснов называет этот дух веры «неуловимым духом церковным, таинственным сознанием, христианским пониманием, которое унаследовала от Христа и при содействии Святаго Духа хранит верно, неповрежденным и передает из рода в род» . В «Послании Восточных Патриархов о православной вере» (12-й член) говорится, что Святой Дух, «всегда действующий чрез вернослужащих отцов и учителей Церкви, предохраняет ее от всякого заблуждения» .

В результате мы приходим к четвертому значению – Предание есть живая память Церкви , самосознание, живущее в Церкви со дня Пятидесятницы. Если провести аналогию между жизнью Церкви и жизнью человеческой личности, то без труда можно увидеть, что Предание в принципе выполняет в Церкви ту же функцию, какую в человеке выполняет память. Благодаря этой функции Предания сохраняется историческая самотождественность Церкви.

Формы церковной жизни в разные эпохи могут сильно различаться; например, Иерусалимская апостольская община первых лет исторического бытия христианской Церкви и современная Православная Вселенская внешне имеют мало общего, но это одна и та же Церковь, ее самотождественность устанавливается именно благодаря непрерывности церковного Предания, благодаря непрестанному действию Святого Духа в Церкви. В. Н. Лосский так говорит о Священном Предании: «Если Писание и все то, что может быть сказано написанными... или же иными символами, [суть] различные способы выражать Истину, то Священное Предание – единственный способ воспринимать Истину... Мы можем дать точное определение Предания, сказав, что оно есть жизнь Духа Святого в Церкви, жизнь, сообщающая каждому члену Тела Христова способность слышать, принимать, познавать Истину в присущем ей свете, а не естественном свете человеческого разума» .

Итак, Священное Предание понимается в православном богословии в четырех смыслах:

1) как способ преемственной передачи богооткровенной истины;

2) как источник вероучения;

3) как свидетельство Вселенской Церкви о врученной ей истине. В этом смысле Предание оказывается почти неотличимым от Божественного Откровения;

4) как жизнь Святого Духа в Церкви. Плод этой жизни – живое самосознание и память Церкви, непрерывные с начала исторического бытия Церкви, т. е. со дня Пятидесятницы.

Кто является носителем Предания и как можно познать, «изучить» православное Предание? По словам прот. Георгия Флоровского, «живым носителем и хранителем Предания является вся в ее кафолической полноте; и нужно пребывать или жить в Церкви, в ее полноте, чтобы разуметь Предание, чтобы владеть им. Это и значит, что носителем и хранителем Предания является... вся Церковь – Церковь как кафолическое тело...» .

Следовательно, познание Предания не есть рассудочный процесс. Нельзя превратить изучение Предания в науку, строящуюся по образцу наук светских. Священное Предание познается опытно, т. е. познать Предание можно только войдя в Предание. В противном случае изучение Предания окажется подмененным исследованием «памятников церковной культуры», и предметом изучения станет «не Предание, а то, что в той или иной мере создавалось Преданием...» . Только тот, кто сам стал живым носителем Предания, может сказать, что он начал изучать Предание. Иначе говоря, цель каждого христианина в том, чтобы самому сделаться звеном в этой непрерывной цепи передачи богооткровенной истины.

Глава 2. Формы Предания

Первоначально Священное Предание существовало в форме устной апостольской проповеди, на основании которой и было создано Священное Писание . Священное Писание никогда не являлось единственной формой, в которой воплотилось богооткровенное учение; ему предшествовали, а затем наряду с ним существовали еще по крайней мере две формы: правило веры (regula fidei) и богослужебно-литургическая практика Церкви (литургическое предание). Позднее появились другие формы, в которые облеклось Священное Предание. Из них наибольшее значение имеют творения свв. отцов и учителей Церкви.

2.1. Правило веры

2.1.1. Символы веры и исповедания веры

С древнейших времен таинство крещения в Церкви не совершалось без того, чтобы крещаемый не исповедал свою веру. Вера исповедовалась посредством некоторого краткого вероизложения, именуемого символом . В каждой Поместной Церкви был свой символ, который изучался во время оглашения и читался крещаемым перед совершением таинства. Очевидно, такой же или близкий по содержанию символ должны были исповедовать и лица, посвящаемые в священный сан. Несмотря на некоторые различия в формулировках, крещальные символы апостольских Церквей по содержанию являются выражением единой апостольской веры, восходящей к учению Самого Иисуса Христа.

Можно с большой степенью вероятности предположить, что в основе всех древних символов лежит некое общее исповедание, которое восходит к самим апостолам. Например, Тертуллиан говорит, что хранит правило веры, которое получено непосредственно от Христа. В Новом Завете можно найти указания на то, что такое исповедание действительно существовало. В Евр.4ап. Павел призывает: будем твердо держаться исповедания нашего . А в 1Тим.6говорится так: ...держись вечной жизни, к которой ты и призван, и исповедал доброе исповедание перед многими свидетелями . Видимо, имеется в виду то исповедание, которое Тимофей исповедовал либо перед крещением, либо перед хиротонией .

Особое значение для догматического богословия имеют Никейский , составленный и утвержденный на I Вселенском соборе в г. Никее (325 г.), и Никео-Константинопольский Символ, который в Предании Церкви связывается со II Вселенским собором (Константинополь, 381 г.). Обстоятельства создания последнего остаются не вполне ясными. Исторические свидетельства о том, что на II Вселенском соборе был официально утвержден новый Символ веры, отсутствуют. Тем не менее в актах IV Вселенского собора (451 г.) этот Символ назван верою 150 отцов Константинопольского собора 381 г. и признан непогрешимой формулой веры .

Во второй половине V в. Никео-Цареградский Символ распространился повсеместно и вытеснил из богослужебной практики Церкви как Никейский, так и более древние крещальные символы .

От символов веры следует отличать исповедания веры. Исповедание веры – это изложение основных вероучительных истин, составленное определенным лицом или группой лиц. Если символ есть нечто такое, что формулируется в Поместной Церкви и произносится от ее лица, то исповедание всегда имеет конкретного автора или авторов.

Отличия исповеданий от символов веры можно указать следующие:

1) исповедания обычно более пространны, чем символы;

2) исповедания очень часто имеют полемическую направленность;

3) они не употребляются в литургической жизни Церкви.

Наиболее известны следующие исповедания:

Самое древнее составлено между 260–265 гг. по P. X. свят. Григорием Неокесарийским и было одобрено VI Вселенским собором. В этом исповедании прежде всего рассматривается догмат о Пресвятой Троице.

Окружное послание свят. Софрония, патриарха Иерусалимского (VII в.), направленное против ереси моноэнергизма, одобрено VI Вселенским собором.

Известное исповедание веры, которое приписывается свят. Афанасию Александрийскому (IV в.) (т. н. символ Quicumque), в действительности ему не принадлежит. Это довольно поздний текст, возникший в Южной Галлии ок. 430–500 гг. Это исповедание содержит учение о Христе и о Троице, причем в латинском духе, с Filioque. В России оно было хорошо известно в XIX в. (без Filioque).

2.1.2. Соборные вероопределения

Исторически, в соответствии с нуждами Церкви, правило веры дополнялось, в него были включены определения Вселенских и некоторых Поместных соборов.

Соборное вероопределение – сформулированный и утвержденный на церковном Соборе текст, излагающий те или иные аспекты православного вероучения.

Помимо Никейского и Никео-Константинопольского Символов веры существует еще четыре догматических определения, которые были приняты на Вселенских соборах.

Вероопределение III Вселенского собора – не вносить изменений и дополнений в существующий .

Вероопределение IV Вселенского собора – постановление об образе соединения двух природ во Христе.

Вероопределение VI Вселенского собора – изложение учения о двух волях и двух энергиях во Христе.

Вероопределение VII Вселенского собора – об иконопочитании.

Из постановлений Поместных соборов наибольшее значение имеют следующие:

Второе правило Пято-Шестого, так называемого Трулльского, собора 691–692 гг., утвердило догматические тексты, которые содержатся в правилах святых апостолов, в правилах свв. отцов и в правилах девяти Поместных соборов.

Правила Карфагенского собора 419 г. (по нумерации, которую дает Книга Правил, – 109–116) – в них разбирается учение о первородном грехе, о благодати и т. д.

Большое догматическое значение имеют Константинопольские соборы IX-XIV вв. Соборы 1156 и 1157 гг. изложили учение о Евхаристии; соборы 1341, 1347 и 1351 гг. – о нетварности Божественных энергий, посредством которых человек соединяется с Богом. Конечно, нельзя сказать, что эти Поместные соборы исторически заменили Вселенские, но для православного мира их значение было очень велико.

Все догматические определения, входящие в состав правила веры, неразрывно связаны друг с другом и представляют собой единое тело богооткровенной истины. От Священного Писания правило веры отличается не содержанием, а формой. Если Священное Писание открывает богооткровенную истину как историю домостроительства спасения, то правило веры представляет собой совокупность «истин веры», которые «в кратких словах вмещают все ведение благочестия, содержащегося в Ветхом Завете и Новом».

2.1.3. Символические книги

Символическими книгами в православном богословии, начиная с XVIII в., стали называть православные догматические памятники, выражающие от имени Церкви ее веру и богословское учение применительно к заблуждениям и ересям, возникшим в Новое время .

Митр. Макарий (Булгаков) важнейшими из них считает следующие :

1 . «Православное исповедание Кафолической Апостольской Церкви Восточной», составленное митр. Киевским Петром (Могилой) и затем, с исправлениями, утвержденное на двух Поместных соборах: Киевском (1640 г.) и Ясском (1643 г.), а также пятью Восточными Патриархами.

2 . «Послание Восточных Патриархов о православной вере», утвержденное четырьмя Патриархами на Константинопольском соборе 1725 г. В его основу положено исповедание Досифея, Патриарха Иерусалимского (1672 г.).

3 . «Пространный христианский катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви», составленный митр. Московским Филаретом (Дроздовым) в 1823 г. и получивший одобрение Святейшего Синода Российской Православной Церкви (с некоторыми исправлениями) в 1839 г.

Эти книги являются достаточно авторитетными памятниками православной богословской мысли. Однако по своему значению они не могут быть приравнены к постановлениям Вселенских соборов. В некоторых случаях в них прослеживаются характерные черты состояния современной им богословской науки, например влияние латинских схоластических понятий и терминологии на изложение материала.

2.2. Литургическое предание

Прот. Георгий Флоровский делает о характере христианского богослужения точное замечание: «Христианское богослужение от начала имеет характер скорее догматический, нежели лирический... С человеческой стороны богослужение есть, прежде всего, исповедание – свидетельство веры, не только излияние чувств» .

Действительно, христианское богослужение изначально было наполнено догматическим содержанием. Не случайно уже в спорах II в. свидетельства от литургического предания получают силу богословского довода. Так, сщмч. Игнатий Богоносец писал, что еретики «удаляются от Евхаристии и молитвы, потому что не признают, что Евхаристия есть плоть Спасителя нашего Иисуса Христа, которая пострадала за наши грехи, но которую Отец воскресил по Своей благодати» . Таким образом, по мысли сщмч. Игнатия, важнейшие вероучительные истины сохраняются в Церкви посредством главного христианского таинства.

То, что литургическая жизнь является ядром церковного Предания, видно из посланий ап. Павла. Например, в идет речь о том, что ап. Павел принял от Господа переданное Им христианам повеление совершать Евхаристию, из чего ясно видно, что Евхаристия – это, по существу, главное содержание Предания. В Предании Господь Сам Себя предает (передает) верным. И это предание Христом Себя Своим ученикам осуществляется именно в таинстве Евхаристии. Св. Ипполит Римский , перед тем как рассказать о посвящении в епископы и о таинстве Евхаристии, говорит: «Мы подошли к самому истоку Предания» . Сщмч. Ириней Лионский подчеркивал, что православное «учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия в свою очередь подтверждает учение» .

Священное Предание в древней Церкви сохранялось, в первую очередь, посредством таинств и было выражено в чинопоследованиях, молитвословиях и обрядах. Свят. Василий Великий писал: «У меня вера... всегда одна и та же. Ибо... как веруем, так и славословим» .

О значимости богослужебных текстов в жизни Церкви «Послание Восточных Патриархов» говорит следующим образом: «Все сии книги содержат здравое и истинное богословие и состоят из песней, или выбранных из Священного Писания , или составленных по внушению Духа, так что в наших песнопениях только слова другие, нежели в Писании, а, собственно, мы поем то же, что в Писании, только другими словами» .

Это совершенно явное свидетельство того, что литургическая жизнь – не часть Предания, а именно одна из форм его, наряду со Священным Писанием и другими формами.

2.3. Творения свв. отцов и учителей Церкви

Пято-Шестой (Трулльский) собор 691 г. своим 19-м правилом устанавливает следующий подход к толкованию Священных Книг: «...и если предложено слово Писания, пусть изъясняют его не иначе, как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях...» Это правило является руководством для подхода к пониманию книг Священного Писания во все времена.

«Церковь знает множество святых, которые, будучи богословами и духовными учителями, защищали и объясняли православную веру. Они называются святыми отцами Церкви, а их учение называется святоотеческим» .

Для того чтобы отличить свв. отцов Церкви от прочих церковных писателей и богословов, существует несколько формальных критериев.

2.3.1. Святость жизни

Святость жизни является одним из важнейших условий признания того или иного богослова св. отцом и учителем по той причине, что святость расширяет познавательные способности человека. Об этом пишет ап. Павел: ...духовный судит о всем ().

Свят. Мефодий Патарский (Олимпийский) (III в.) развивает мысль ап. Павла: «Совершеннейшие по степени преуспеяния составляют как бы одно лицо и тело Церкви. И подлинно, лучше и яснее усвоившие истину, как избавившиеся от плотских похотей через совершеннейшее очищение и веру, делаются Церковью... чтобы, приняв чистое и плодотворное семя учения, с пользою содействовать проповеди для спасения других» .

«Все святые отцы... сочетали блестящий ум с чистотой души и праведностью жизни, что и делало их действительно святыми отцами Церкви» .

Церковь доверяет свв. отцам не только потому, что их учение представляется логичным и убедительным, но, прежде всего, потому, что истинность своего учения они засвидетельствовали своей святой жизнью, своим подвигом. Поэтому Православная не отделяет догматического учения свв. отцов от их нравственного и аскетического опыта, от примера их святой жизни.

2.3.2. Здравость, или истинность, учения

Истинность, или здравость, учения означает верность изначальному апостольскому Преданию. Православная не противопоставляет апостольское Предание и святоотеческое учение. В православном понимании святой отец есть тот, кто правильно толкует апостольское Предание применительно к потребностям своего времени. С православной точки зрения, Церковь является апостольской именно в силу того, что она святоотеческая .

2.3.3. Свидетельство Церкви

Связь между чистотой учения того или иного св. отца и церковным Преданием устанавливается через свидетельство Церкви . Только с ее богодарованными средствами может засвидетельствовать о достоинстве богословской мысли того или иного церковного писателя.

Римо-католическое богословие помимо трех названных критериев пользуется также критерием «древности» . Исходя из этого критерия, католические богословы ограничивают святоотеческий период на греческом Востоке преп. Иоанном Дамаскиным (VIII в.), а на латинском Западе – Исидором Севильским (VII в.) . По учению Православной Церкви, «Божественное Откровение не ограничено никакими хронологическими рамками. Дух Святой действует через людей всех времен, и «узнает» в людях своих «святых отцов» не по причине древности, а руководствуясь своей внутренней интуицией...» . Вследствие этого Православная не ограничивает святоотеческое Предание никакими хронологическими рамками.

Для того чтобы отличить подлинное учение свв. отцов, имеющее авторитет, от частных, в том числе и ошибочных, мнений, существует специальное понятие: «согласие отцов» (consensus patrum). В святоотеческом учении принимается та его часть, по которой имеется единодушное мнение всех, либо значительного большинства свв. отцов .

Как правило, по важнейшим вопросам догматического характера разногласий у свв. отцов нет (эти разногласия имеют место в основном по второстепенным вопросам). Преп. Иоанн Дамаскин поясняет это следующим образом: «Отец не противоборствует соотцам, ибо все они соделались причастными одного Святого Духа» . Поэтому каждый богослов, пытающийся обосновать истинность того или иного богословского мнения, в качестве подтверждения всегда обязан привести суждения по данному вопросу многих свв. отцов, а не одного.

При этом следует иметь в виду, что согласие отцов по тому или иному вопросу представляет собой суждение, с которым необходимо считаться, если желаешь остаться верным Преданию. Поэтому тот, кто отступает от единодушного согласия отцов, подвергает себя опасности отступить и от Церкви.

Если по основным догматическим вопросам можно говорить о совершенном согласии отцов, то по второстепенным вопросам такого согласия может и не быть. Не следует считать, что у свв. отцов можно найти однозначные ответы на любой богословский вопрос. Например, такого согласия нет по вопросу об образе и подобии Божием в человеке. В то же время по другим вопросам, например относительно творения мира Богом из ничего, такое согласие имеется.

От отцов Церкви следует отличать прочих церковных писателей, которые также стремились к сознательному выражению церковного учения, однако не были прославлены Церковью. Некоторые из них в определенные периоды жизни могли впадать в ересь или уклоняться в раскол (Тертуллиан), другие были осуждены посмертно (Ориген), третьи всегда пребывали в общении с Церковью и не подвергались осуждению (Климент Александрийский, Евсевий Кесарийский, Иоанн Грамматик Кесарийский, Леонтий Византийский, Леонтий Иерусалимский и др.). Хотя с точки зрения своего авторитета произведения этих церковных писателей не могут быть поставлены на один уровень с творениями свв. отцов, они также не лишены догматической значимости и в некоторых случаях могут рассматриваться как голос церковного Предания. Произведения этих церковных писателей образуют исторический фон, в отрыве от которого понимание святоотеческого учения оказывается затруднительным, а иногда даже невозможным.

2.4. Другие формы Священного Предания

Помимо рассмотренных выше, существуют и другие формы Священного Предания, в которых исторически воплотилось Божественное Откровение:

мученические акты и жития святых;

церковное искусство (иконопись , церковная архитектура и т. д.);

древние церковные истории (Евсевия Кесарийского, Сократа Схоластика, Евагрия Схоластика, блаж. Феодорита Киррского , Руфина Аквилейского, Кассиодора и др.);

древняя церковная практика, различного рода дисциплинарные уставы и правила, касающиеся, например, постов, порядка богослужений и т. п.

Предание — это рассказ о прошлом, иногда очень отдаленном. Предание изображает действительность в обыденных формах, хотя при этом обязательно используется вымысел, а иногда даже фантастика. Основное назначение преданий — сохранять память о национальной истории. Предания стали записываться раньше многих фольклорных жанров, так как были важным источником для летописцев. В большом количестве предания бытуют в устной традиции и в наши дни.

Предания — это "устная летопись", жанр несказочной прозы с установкой на историческую достоверность. Само слово "предание" означает `передавать, сохранять`. Для преданий характерны ссылки на старых людей, предков. События преданий концентрируются вокруг исторических деятелей, которые независимо от своего социального положения (будь то царь или предводитель крестьянского восстания) предстают чаще всего в идеальном свете.

Любое предание исторично в своей основе, потому что толчком к его созданию всегда служит подлинный факт: война с иноземными захватчиками, крестьянский бунт, крупное строительство, венчание на царство и проч. Вместе с тем предание не тождественно реальности. Как фольклорный жанр оно имеет право на художественный вымысел, предлагает собственную интерпретацию истории. Сюжетный вымысел возникает на основе исторического факта (например, после пребывания в данном пункте героя предания). Вымысел не противоречит исторической правде, а, напротив, способствует ее выявлению.

В июле 1983 г. во время фольклорной практики студенты МПГУ в подмосковном Подольске записали от А. А. Воронцова, 78 лет, предание о происхождении названия этого города. Исторически достоверно, что Петр I посещал Подольск. Предание выражает негативное отношение народа к его жене-иноземке (Екатерине I), ради которой законная царица была сослана в монастырь (см. в Хрестоматии).

Известны два основных пути создания преданий: 1) обобщение воспоминаний; 2) обобщение воспоминаний и их оформление с использованием уже готовых сюжетных схем. Второй путь характерен для многих преданий. Общие мотивы и сюжеты переходят из века в век (иногда как мифы или легенды), будучи связываемы с разными событиями и лицами. Существуют повторяющиеся топонимические сюжеты (например, о провалившихся церквах, городах). Обычно такие сюжеты окрашивают повествование в сказочно-легендарные тона, однако они способны передавать что-то важное для своей эпохи.

Одним из международных является сюжет о том, как царь усмирил разбушевавшуюся водную стихию. (Его, например, относили к персидскому царю Ксерксу.) В русской устной традиции сюжет стал фигурировать в преданиях об Иване Грозном и о Петре I (см. в Хрестоматии).

Сюжеты о Степане Разине также впоследствии прикреплялись к другим персонажам. Например, В. И. Чапаева, подобно Разину, не берет никакая пуля; он фантастически освобождается из плена (нырнув в ковшик с водой или уплыв в нарисованной на стене лодке) и проч.

И все же событие предания изображается как единичное, законченное, неповторимое.

Предание повествует об общезначимом, важном для всех. Это влияет на отбор материала: тема предания всегда общенародного значения или важна для жителей данной местности. Характер конфликта — национальный либо социальный. Соответственно персонажи — это представители государства, нации, конкретных классов или сословий.

В преданиях выработались особые приемы изображения исторического прошлого. Проявляется внимание к частностям большого события. Общее, типическое изображается посредством частного, конкретного. Преданиям свойственна локализация — географическая приуроченность к селу, озеру, горе, дому и т. п. Достоверность сюжета подкрепляется разнообразными материальными свидетельствами — так называемыми "следами" героя (им построена церковь, проложена дорога, подарена вещь)

В Олонецкой губ. показывали серебряные чарки и полтинники, якобы подаренные Петром I; в Жигулях все находимые в земле старинные вещи и человеческие кости приписывались разницам.

Распространенность преданий неодинакова. Предания о царях бытовали на всей территории государства, а предания о других деятелях русской истории рассказывались преимущественно в той местности, где эти люди жили и действовали.

Так, летом 1982 г. фольклорная экспедиция МПГУ записала в д. Дорофееве Островского р-на Костромской обл. от крестьянина Д. И. Яровицына, 87 лет, предание "Об Иване Сусанине" (см. в Хрестоматии).

Сюжеты преданий, как правило, одномотивные. Вокруг персонажа могли развиваться сводные (контаминированные) предания; возникали сюжетные циклы.

В преданиях существуют свои способы изображения героев. Обычно персонаж только называется, а в эпизоде предания показывается какая-то одна его черта. В начале или в конце повествования допускаются прямые характеристики и оценки, необходимые для того, чтобы образ был правильно понят. Они выступают не как личное суждение, а как общее мнение (о Петре I: Вот оно царь — так царь, даром хлеба не ел; лучше бурлака работал; об Иване Сусанине: ...ведь он спасал не царя, а Россию`!).

Портрет (наружность) героя изображался редко. Если портрет появлялся, то был лаконичен (например: разбойники — силачи, красавцы, статные молодцы в красных рубахах). Портретная деталь (например, костюм) могла быть связана с развитием сюжета: неузнанный царь ходит переодетым в простое платье; разбойник является на пир в генеральском мундире.

Ученые выделяют разные жанровые разновидности преданий. Среди них называются предания исторические, топонимические, этногенетические, о заселении и освоении края, о кладах, этиологические, культурологические — и многие другие. Приходится признать, что все известные классификации условны, так как универсального критерия предложить невозможно. Часто предания подразделяются на две группы: исторические и топонимические. Однако историческими являются все предания (уже по их жанровой сущности); следовательно, любое топонимическое предание также исторично.

По признаку воздействия формы или содержания других жанров среди преданий выделяются группы переходных, периферийных произведений. Легендарные предания — это предания с мотивом чуда, в которых исторические события осмыслены с религиозной точки зрения. Иное явление — сказочные сюжеты, приуроченные к историческим лицам (см. в Хрестоматии сюжет о Петре I и кузнеце — известного сказочника Ф. П. Господарева).

Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.

Сам термин «социально-гуманитарное познание» указывает на то, что обществознание «составлено» из двух разных видов познания, т. е. термин этот фиксирует не столько связь, сколько различия. Ситуация становления научного обществознания «подкрепила» эти различия, обособив, с одной стороны, социальные науки, ориентированные на изучение структур, общих связей и закономерностей, и, с другой стороны, гуманитарное познание с его установкой на конкретно индивидуальное описание явлений и событий общественной жизни, человеческих взаимодействий и личностей. Вопрос о соотношении социального и гуманитарного в обществознании был предметом постоянных дискуссий; в ходе этих дискуссий побеждали то сторонники четкого методологического определения дисциплин (и, соответственно, размежевания), то сторонники их методологического сближения (и соответствующей предметной интеграции). Однако важно отметить, что указанное различение и противопоставление социальных и гуманитарных дисциплин научного обществознания в основном трактовалось как ситуация «естественная», соответствующая общей логике разделения и связывания человеческой деятельности. Само оформление этой ситуации в недолгой и недавней истории становления научного обществознания, как правило, во внимание не принималось.
Различия социальных наук и гуманитарного познания проявлялись и в отношениях научного обществознания с повседневным сознанием людей. Социальные науки четко противопоставлялись повседневному сознанию как специфическая область теорий, понятий и концепций, «возвышающихся» над непосредственным отображением людьми их обыденной жизни (отсюда в догматическом марксизме - идея внедрения научного мировоззрения в повседневное поведение людей). Гуманитарное познание в значительно большей степени считалось со схемами повседневного человеческого опыта, опиралось на них, более того, часто оценивало научные построения через их соответствие формам индивидуального бытия и сознания. Иными словами, если для социальных наук люди были элементами той объективной картины, которую эти науки определяли, то для гуманитарного познания, напротив, формы научной деятельности проясняли свое значение как схемы, включенные в совместную и индивидуальную жизнь людей.
Вопросы и задания: 1) Какие два вида познания включает обществознание? 2) Чем отличаются социальные науки от гуманитарного познания? 3) Что связывает социальные и гуманитарные научные дисциплины? 4) Составьте таблицу, в первую колонку которой выпишите из текста все суждения, характеризующие социальные науки, а во вторую - название гуманитарных дисциплин, к которым они относятся.

§ 2. Человек и общество в ранних мифах и первых философских учениях

Человек издавна задумывался о себе самом, своем месте в окружающем мире, об отношениях с окружающими людьми, о происхождении и характере высшей власти, направляющей развитие коллектива, сообщества, государства. Картина мира и место человека в нем отразились в ранних мифах, которые существовали практически у всех народов. Новым этапом осмысления сущего и обоснования должного стали философские идеи и учения, выдвинутые в Древних Индии, Китае, Греции. Философия в ту раннюю эпоху развития человечества вбирала в себя знания о мире и человеке.
Обратившись к представлениям людей далекого прошлого о мире и самих себе, мы сможем глубже понять истоки и направленность эволюции этих взглядов, особенности мировосприятия современного человека.

МИФОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ ДРЕВНЕГО ЧЕЛОВЕКА

Слово «миф» происходит от греч. mythos - сказание, предание. Учитывая это значение, некоторые отождествляют миф с легендой, волшебной сказкой (видимо, и многие из вас также относятся к древнегреческим мифам, с которыми вы познакомились на уроках истории). Для древнего человека то, о чем повествует миф, не было вымыслом, хотя речь в нем могла идти о фантастических событиях, в которых современный человек не увидит никакой логики. Подробнее об отличии мифа от сказки и предания вы сможете узнать, прочитав отрывок из источника, помещенный в конце параграфа.
Из курса истории вы знаете, что люди древности всегда рассматривали человека как часть сообщества, а сообщество считали частью природы. В их сознании человек и природа не противостояли друг другу. Мир природы наделялся человеческими характеристиками. Эта особенность сознания древних людей отчетливо отразилась в мифах. Но в них проявились и другие черты мировосприятия, которые исследователи в дальнейшем назвали мифологическим сознанием.
Попробуем понять особенности мифологического сознания, сопоставляя его с тем, как воспринимает мир современный человек. К примеру, мы наблюдаем за рассветами и закатами и знаем, что они связаны с вращением Земли; мы видим малыша, который, перебегая от одного взрослого к другому, с упоением сообщает каждому свое имя, и понимаем, что у ребенка начинает формироваться самосознание. Иными словами, между нашим непосредственным восприятием явления и мыслью, которая делает его понятным, стоят некие обобщения, выводы, универсальные законы и т. п. Древние люди не подводили явления под некие теоретические обобщения, их восприятие не знало расщепления на внешнее и сущее, на реальность и видимость. Все, что непосредственно воздействовало на ум, чувство и волю, было реальным. Сны также рассматривались как реальность, как и впечатления, полученные наяву, и даже, напротив, часто казались более значительными. Поэтому не случайно древние греки и вавилоняне нередко проводили ночь в священном месте, надеясь на откровение во сне.
Постигая мир, сталкиваясь с разнообразными явлениями, мы ставим вопросы: почему и как это происходит? Для древнего человека поиски причины сводились к ответу на вопрос: кто? Он всегда искал целенаправленную волю, совершающую действие. Прошел благодатный дождь - боги приняли дар людей, человек умер молодым - кто-то пожелал ему смерти.
Отличным от нашего было у древних людей и восприятие времени. Сама идея времени не абстрагировалась, время воспринималось через периодичность и ритм человеческой жизни: рождение, взросление, зрелость, старость и смерть человека, а также изменения в природе: смена дня и ночи, времен года, перемещение небесных тел.
Мифологическому сознанию древних народов было присуще восприятие мира как арены борьбы сил божественных и демонических, космических и хаотических. Человек был призван помогать добрым силам, от которых, как верили, зависит его благополучие. Так рождалась ритуальная сторона жизни древнего человека.
Важнейшие события приурочивались к календарным праздникам. Так, в Вавилонии коронация всегда откладывалась до начала нового природного цикла, только в первый день нового года праздновалось открытие нового храма.
Архаические мифы ушли в прошлое вместе с породившей их эпохой, философия, религия, а затем и наука создали новые картины мира. Однако элементы мифологического мышления сохраняются в массовом сознании по сей день.

ДРЕВНЕИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ: КАК СПАСТИСЬ ОТ СТРАДАНИЙ МИРА

Первым источником религиозно-философской мудрости в Древней Индии стала так называемая ведическая литература («веда» - знание) - обширный набор текстов, составлявшихся на протяжении нескольких столетий (1200-600 гг. до н. э.), в которых сильны проявления мифологического сознания. Мир видится как извечное противостояние Космоса и Хаоса, боги часто выступают олицетворением природных сил.
Более понятной и вместе с тем более философской является другая группа текстов, появившаяся позднее, - Упанишады (само это слово обозначает процесс обучения мудрецом своих учеников). Именно в этих текстах впервые была выражена идея реинкарнации - переселения душ живых существ после их смерти. Кем или чем станет человек в новой жизни, зависит от его кармы. «Карма», означающая «деяние, поступок», стала ключевым понятием в индийской философии. Согласно закону кармы, тот, кто совершал благие действия, жил в согласии с моральными нормами, родится в будущей жизни как представитель одной из высших каст общества. Тот же, чьи действия не были правильными, может в новой жизни стать представителем касты неприкасаемых или даже животным, а то и придорожным камнем, принимающим на себя удары тысяч ног как расплату за грехи прошлой жизни. Иными словами, каждый получает то, что заслуживает.
Можно ли изменить неблагоприятную карму или освободиться от нее? Чтобы быть достойным лучшей доли в будущем, человек должен добрыми делами и праведной жизнью искупить кармический долг прежних существований. Самый надежный путь к этому - жизнь аскета-отшельника. «Пересекая поток существования, откажись от прошлого, откажись от будущего, откажись от того, что между ними. Если ум освобожден, то, что бы ни случилось, ты не придешь снова к разрушению и старости».
Еще одним способом освобождения души является йога (соединение, связь). Для овладения комплексом практических упражнений в системе йоги требуется выдержка, упорство, дисциплина, жесткий самоконтроль. Цель основных этапов тренировки - самообладание, овладение дыханием, изоляция чувств от внешних воздействий, концентрация мысли, медитация (созерцание). Таким образом, смысл всех усилий йога не в том, чтобы продемонстрировать свои чудесные возможности и поразить воображение людей, а в том, чтобы достичь состояния, помогающего освобождению души.
Примерно в V в. до н. э. в Индии возникла новая философия, которую нередко называют «атеистической» религией (религией без Бога), - буддизм. Буддой - просветленным - назвали основателя нового учения, после того как он обрел знания по фундаментальным вопросам человеческой жизни.
Это учение также было направлено на поиски путей духовного освобождения человека. Само состояние такого освобождения Будда назвал нирваной. Человек, стремящийся достичь нирваны, должен научиться освобождать себя от всего, что связывает его с этим миром. Будда провозгласил четыре «благородные истины»: мир полон страданий; причина человеческих страданий - в физических желаниях, мирских страстях; если устранить желание, тогда умрет страсть и человеческим страданиям придет конец; чтобы достичь состояния, в котором нет желаний, надо следовать определенному - «восьмеричному» - пути.
Важно соблюдать и предписания нравственности: не вредить живым существам, не брать чужого, воздерживаться от запрещенных половых контактов, не вести праздных и лживых речей, не пользоваться опьяняющими напитками.
Таким образом, центральным мотивом древнеиндийской философии было преодоление человеком дисгармонии и несовершенств действительности путем ухода от нее в свой внутренний мир, в котором нет страстей и желаний.

ДРЕВНЕКИТАЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ: КАК СТАТЬ «ЧЕЛОВЕКОМ ДЛЯ ОБЩЕСТВА»

По представлениям древних китайцев, человек, объединяющий темное и светлое, женское и мужское, пассивное и активное, занимает некое срединное положение в мире и призван как бы преодолеть его расколотость на два начала: инь (темное начало, пассивное ожидание) и ян (нечто активное, освещающее путь познания). Такое положение определяет и срединный путь человека, его роль посредника: «Передаю, но не творю». Через человека, сына Неба, небесная благодать нисходит на землю и распространяется повсюду. Человек не царь Вселенной, не повелитель природы. Лучшее поведение для человека - это следование естественному ходу вещей, деятельность без нарушения меры (принцип «у вэй»). Когда нечто достигает крайности, оно переходит в свою противоположность: «Обернется несчастьем то, что было счастьем, а счастье покоится на несчастье».
Эти положения развивали сторонники даосизма («учения о пути») - одного из направлений древнекитайской философии, крупнейшим представителем которой был мыслитель Лао-Цзы. Центральным понятием для Лао-Цзы было «дао», которое чаще всего переводится как «путь».
В отличие от созерцательности даосизма конфуцианство было тесно связано с земными проблемами. Создатель этого очень влиятельного и оказавшего большое значение на жизнь китайского общества учения Конфуций (551-479 гг. до н. э.) жил приблизительно в то же время, что Будда и Пифагор (греческий философ и математик). Уже в молодости Конфуций стал преподавателем, имел более трех тысяч учеников, в форме бесед с которыми и дошли до нас его мысли.
В центр своей философии мыслитель поставил понятие человека. Гуманность, милосердие (жэнь) должны пронизывать отношения между людьми. В повседневной жизни надо руководствоваться определенными правилами. Главное из них - не делай другим того, чего не желаешь себе. Овладеть таким поведением помогает следование строгому порядку (ли), нормам этикета. «Если благородный муж точен и не растрачивает времени, если он вежлив к другим и не нарушает порядка, то люди между четырьмя морями являются его братьями», - говорил Конфуций.
Отождествляя общество с государством, философ уделил большое внимание вопросам «правильного» государственного устройства. Таким, по его мнению, может считаться государство, где высшее положение, кроме обожествляемого императора, занимает слой людей (жу), соединяющих в себе свойства философов, литераторов, ученых и чиновников. Само государство - это одна большая семья, где государь - «сын Неба» и «отец и мать народа». Регулирующую роль в этой «семье» выполняют прежде всего моральные нормы. А обязанности каждого члена этого сообщества определяются его социальным положением. Отношения правителя и подданных философ выразил следующими словами: «Суть господина подобна ветру, а суть простых людей подобна траве. И когда ветер веет над травой, она не может выбирать, а наклоняется».
Постепенно конфуцианство утвердилось в Китае как государственная идеология. И сегодня оно играет важную роль в китайской культуре и обществе.
Подводя итог рассмотрению философских учений Древних Индии и Китая, подчеркнем, что в целом в древневосточной философии еще не было представлений о человеке как личности. Высшей ценностью считался не человек, а некий безличный абсолют (дух Вселенной, Небо и т. п.). Большинство религиозно-философских течений склоняло человека к созерцательности, принятию несовершенств общества как неизбежной данности, поискам гармонии в своем внутреннем состоянии. Исключение составило конфуцианство, направленное на гармонизацию отношений между людьми.

ФИЛОСОФИЯ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ: РАЦИОНАЛЬНЫЕ НАЧАЛА ПОСТИЖЕНИЯ ПРИРОДЫ И ОБЩЕСТВА

Древние греки создали очень яркую и впечатляющую мифологию. Они же первыми перешли к новому способу рассмотрения мира и породили то, что можно назвать философией в собственном смысле слова (сам термин «философия» - любомудрие - тоже греческого происхождения).
Примерно в VI в. до н. э. несколько мыслителей (Фалес, Анаксимен, Анаксимандр, Гераклит), занятых поисками непреходящей основы бытия, пришли, каждый своим путем, к выводу о том, что первооснову следует понимать не как некое временное состояние, предшествующее появлению всего сущего, а как первопричину, причем первопричину, рационально (интеллектуально) постигаемую. Они не описывали божество-предка или прародителя, они искали вполне, как сказали бы в дальнейшем, материальные основы сущего. Один видел их в воде, другой - в огне. Демокрит выдвинул даже идею о том, что основой всего являются некие неделимые частицы - атомы. Но для нас важны не эти конкретные, возможно кажущиеся сегодня наивными, предположения, а сама решительная перемена взгляда на мир: единый порядок, скрытый под хаосом наших ощущений, можно познать; важно искать связь вещей. Для этого необходима мудрость, которую Гераклит назвал логосом (разумом). В этом обращении и доверии к рациональному, умопостигаемому и проявилось наиболее разительное отличие зарождающейся древнегреческой философии от философской мысли Востока.
Древнегреческая философия оставила ярчайший след в истории философской мысли. Взгляды многих ее представителей заслуживают обстоятельного рассмотрения. Рассмотрим взгляды на общество и государство крупнейших мыслителей - Платона и Аристотеля.
Платон (427-347 гг. до н. э.) размышлял над образом совершенного (идеального) города-государства. Власть в таком государстве должна принадлежать немногим людям, обладающим знанием идей и уже поэтому являющимся добродетельными. Их Платон именует философами («экспертами»). К отбору лучших должна была привести предлагаемая Платоном система образования. Между 10 и 20 годами все дети получают одинаковое образование. Важнейшими предметами на этом этапе являются гимнастика, музыка и религия. В возрасте 20 лет происходит отбор лучших, которые продолжают обучение, уделяя уже особое внимание математике. После 10 лет обучения - новый отбор. «Лучшие среди лучших» еще 5 лет изучают философию, а затем 15 лет активно участвуют в жизни общества, приобретая навыки управления. После этого столь тщательно отобранная и хорошо подготовленная элита берет управление государством в свои руки.
Те, кто отсеялся на первом этапе, становятся купцами, ремесленниками, земледельцами. Их главная добродетель - умеренность. Не прошедшие второй отбор - это будущие управляющие и воины (стражи), главное достоинство которых - мужество. Таким образом, благодаря новой системе образования образуются три социальных класса, составляющие основу государства. И каждый оказывается в таком положении, которое позволяет ему (с учетом способностей) быть наиболее полезным своему государству.
В представлениях Платона единичное должно быть полностью подчинено всеобщему: не государство существует ради человека, а человек живет для процветания государства. Поэтому Платон был противником частной собственности и сохранения семьи у представителей высших классов - эти, говоря современным языком, общественные институты порождали бы частные интересы и отвлекали бы людей от заботы об общем благе. (Заметим, что в дальнейшем философ несколько смягчил свои позиции в этом вопросе.)
Ученик Платона Аристотель (384-322 гг. до н. э.) стал величайшим философом и ученым древности. Он считался основоположником многих наук, в том числе и наук об обществе. Развивая идеи Платона, Аристотель наряду с государством выделил еще две разновидности сообщества - семью и поселение, но государство поставил над всем. Аристотель не отрицал частную собственность и считал, что средние слои общества должны быть опорой государства. Крайне бедных он относил к гражданам второй категории, очень богатых подозревал в применении «противоестественного способа» приобретения состояний.
Аристотель не создавал модели идеального государства. Он пытался найти лучшие формы его устройства на основе анализа реальной политической жизни. Философ руководил сбором описаний 158 греческих полисов и проводил по определенным критериям анализ этого материала. В итоге он пришел к выводу, что наилучшей из возможных форм правления является умеренная демократия.
К основным задачам государства философ относил недопущение чрезмерного роста политической власти отдельных личностей, предотвращение излишнего накопления гражданами имущества. Как и Платон, Аристотель не признавал рабов гражданами государства, утверждая, что те, кто не в состоянии отвечать за свои поступки, не могут воспитать в себе многие добродетели; они рабы по природе и могут подчиняться лишь воле других.
В целом же древнегреческие мыслители отстаивали идею первенства интересов государства перед запросами личности.
Основные понятия: миф, мифологическое сознание, даосизм, буддизм, конфуцианство.
Термины: веда, реинкарнация, йога, дао, логос.

Проверьте себя

1) Каковы особенности мифологического сознания людей древности? 2) Что означала идея реинкарнации, содержащаяся в древнеиндийской философии? Какими путями, по мысли древних философов, можно было преодолеть неблагоприятную карму? 3) Какие «благородные истины» провозгласил Будда? 4) Почему буддизм назвали «атеистической» религией? 5) В чем выражалась созерцательность даосизма? 6) Какие нормы социальной жизни утверждало конфуцианство? 7) Охарактеризуйте основные черты «идеального государства» Платона. Сравните их с особенностями «правильного государства» Конфуция. 8) Какую роль в развитии общества Платон отводил образованию? 9) Каким слоям общества Аристотель отводил роль социальной силы, обеспечивающей устойчивость и стабильность, и почему? 10) Сравните взгляды Платона и Аристотеля на общество и государство. Выделите общее, укажите различия.

1. Какие из приведенных ниже характеристик можно отнести к проявлениям мифологического сознания?
Рассмотрение всех случаев как отдельных событий, логический анализ реальных фактов, наделение всего сущего человеческими качествами, облачение абстрактной мысли в «одежды» аллегории и притчи, понимание мира как драматического противоборства сил добра и зла, расщепление реальности на видимую и сущую.
Поясните свой выбор.
2. Немецкий философ Ницше считал, что идеал буддизма заключается в отделении человека от добра и зла, и в этом философ усматривал положительное значение этого учения. Опираясь на характеристики буддизма, приведенные в этом параграфе, выскажите свое отношение к этому суждению Ницше.
Разделяете ли вы такой взгляд на сущность буддизма? Свою позицию аргументируйте.
3. «Пришло несчастье - человек сам его породил, пришло счастье - человек сам его вырастил. У несчастья и счастья одни двери», - учил Конфуций. Согласны ли вы с этим утверждением? А как, на ваш взгляд, влияют на жизнь человека внешние обстоятельства?
4. В чем, на ваш взгляд, причины роста интереса к древневосточной философии в наше время?

Поработайте с источником

Прочитайте отрывок из книги «Мифы народов мира», изданной в 80-е годы минувшего века.

Миф, сказка, предание

При размежевании мифа и сказки современные фольклористы отмечают, что миф является предшественником сказки, что в сказке по сравнению с мифом происходит... ослабление строгой веры в истинность излагаемых фантастических событий, развитие сознательной выдумки (тогда как мифотворчество имеет бессознательно-художественный характер) и др. Разграничение мифа и исторического предания, легенды, вызывает тем больше разногласий, что оно в значительной мере условно.
Историческим преданием чаще всего называют те произведения народного творчества, в основе которых лежат какие-то исторические события. Таковы предания об основании городов (Фив, Рима, Киева и др.), о войнах, о видных исторических деятелях и др. Этот признак, однако, далеко не всегда достаточен для различения мифа и исторического предания. Наглядный пример - многие древнегреческие мифы. Как известно, в их состав вошли различные повествования (часто принявшие поэтическую или драматическую форму) об основании городов, о Троянской войне, о походе аргонавтов и других больших событиях. Многие из этих рассказов опираются на действительные исторические факты, подтверждены археологическими и другими данными (например, раскопками Трои, Микен и др.). Но провести грань между этими рассказами (т. е. историческими преданиями) и собственно мифами очень трудно, тем более что в повествование об исторических, казалось бы, рассказах вплетены мифологические образы богов и других фантастических существ.
Вопросы и задания: 1) Чем сказка отличается от мифа? 2) Можно ли историческое предание отнести к разновидности мифа? Обоснуйте свой вывод.

Об этом спорят

Ознакомьтесь с отрывками из книги Т. П. Григорьева «Дао и логос» и учебного пособия «Введение в философию» (под редакцией И. Т. Фролова).

Предания – рассказ о прошлом. Признаки: П. говорят о достоверных памятных событиях истории, о деяниях реально живших людей. Для П. характерна ретроспективность (обращённость в прошлое). П. даёт объяснение или пояснение причин каких-либо событий или существования какого-либо факта, и, собственно, этим обусловливается само возникновение предания. Т.о., предание – широко известный в народе устный эпический рассказ с установкой на правдоподобное объяснение реальных фактов прошлой истории, быта. Есть два вида формирования исторических преданий: 1 – Обобщение воспоминаний; 2 – Не только обобщение, но и оформл. по слож. формам. Персонажи в предании социально определены. 2 вида: истор.(о памятн. соб-х и лицах) и географ.(о происх.назв.) Петр 1й, Матигоры.Предание о Волге и Каме, о Стеньке Разине.

Бывальщины – рассказ, истина кот. удостов. рассказч-м/свид-вом к-л из соврем-в. Личн воспом, переш. в трад – известность в опред местностиБеглец Криволуцкий (медн. пуговка, «сразу перемахив.» через речку)Речь сказ-ля несет на себе приметы его сословн и местн принадл-ти

Исторические предания - это распространенные в народе устные рассказы с установкой на объяснение прошлой истории. какой-нибудь особенности быта, названия местности; судят о прошлом с позиции настоящего. Называют бывальщинами, былями и досюльщиной. Эпическое повествование. Достоверность сообщения не подлежит сомнению, т.к. поддерживается авторитетом старины ("Старые люди говорят"). Вымысел как твердое понимание вещей, а не выдумка. По тематике делятся на исторические и географические, но часто переплетаются. Внесены в летописи. Самые популярные персонажи: Разин, Пугачев, Иван Грозный, Петр I, Суворов, казаки. Предания влекутся к обобщенным оценкам, какие запечатлены людскими симпатиями и антипатиями. Отсюда анахронизмы, смещение фактов и событий. Олицетворение географических объектов. Виды исторических преданий: географические, о вещественных памятниках, об обычаях и обрядах, об исторических событиях, о генелогии, о полезных ископаемых. Сюжетная организация предания тяготеет к эмбриональным формам, которые таят в себе возможность повествовательного развития.

Бывальщина - это рассказ (сказ), но такой, истинность которого удостоверяется либо рассказчиком, либо свидетельством какого-нибудь из его современников. Личное воспоминание, прешедшее в традицию, интересное другим рассказчикам, подвергнутое ими правке и изменениям, становятся бывальщиной. От простого рассказа она отличается известностью в определенной местности или кр

Что-то.

Городской романс сформировался на мещанской почве. Т.н. «третья», мещанская, культура включала в себя поэзию, музыку (частушка, романс), танец (например, кадриль), театр (балаган), живопись (лубок), декоративно-прикладное искусство и архитектуру. В жестоком романсе прослеживаются черты как народной, так и высокой поэзии. Постоянные эпитеты в нем заменены на традиционные: «роковой», «коварный», «ужасный» и т.п. Выделяется около десятка сюжетов. Важнейшие: совращение девушки соблазнителем, выдача замуж за старика, замужество за жестоким мужем и т.п. Сюжет романса почти всегда заканчивается смертью героев. В иных романсах рассказ ведется уже от лица мертвого. Жестокий романс является реакцией на разрушение народного мировоззрения и неполное формирование аристократического. Тон ж.р. надрывный, слезливый («вся жизнь моя разбита»). Стихи написаны силлабо-тоническими размерами. Часты мотивы насилия, кровосмесительства (брат бесчестит сестру, ты умирает от разрыва сердца, а он с горя вешается). Важная черта – экзотизм. Тяга к необычному. Например, романс о мавританке, убитой ревнивым женихом. Склонность к вычурным фразам. Нравоучительность с типовыми советами («не любите красивых» и т.п.). Жестокими романсами в основном становились стихи малоуспешных поэтов или самих мещан, подражающих им. Очевидны стилистические заимствования из романтизма. Жанр остался и в советское время. При этом он прочно обосновался и адаптировался к тюремному и военному фольклору.

Что-то 2.

Мифологическая школа является первой в мировой фольклористике. Основоположники братья Гримм, пытавшиеся получить из немецкого фольклора реконструкцию древнегерманской мифологии. Одним из источников такой реконструкции могла служить индийская «Ригведа», где обнаруживались многие присутствующие в мировом фольклоре мотивы. В России м. ш. началась с работ Буслаева, который применил методы реконструкции к славянскому материалу, установив при этом связь развития языка, мифологии и фольклора. Буслаев считает, что народное сознание воплощается в двух формах – языке и мифе («Исторические очерки русской народной словесности и искусства»). В дальнейшем были выдвинуты 3 теории – «метеорологическая» (Кун, Афанасьев), «солярная» (Мюллер) и демонологическая (Шварц). «ПВДСнП» - 4 томный труд (в 4 томе комментарии к сборнику сказок). Происхождение мифа Афанасьев ищет в языке: предмету дается метафорическое название, затем такое метафорическое уподобление начинает восприниматься как действительный факт. Афанасьев выступает как сторонник метеорологической теории. В переработке мифа Афанасьев выделяет 3 момента: 1) «дробление»: из общего арийского народа выделяются отдельные группы, наследующие арийские мифы. 2) «снижение»: «небесное» содержание утрачивается, боги заменяются героями, герои историческими личностями предшествующих эпох. 3) «мотивирование»: применение мифа как объяснительной системы – хронологическое упорядочивание, социальное упорядочивание (пантеоны богов) и т. д. – производится на манер человеческого общества. Той же точки зрения он придерживается, описывая историю сказок: все они – арийские рефлексы.

Раёк. Отдельным видом ярмарочного красноречия стали балагурные пояснения владельцев особого ящика так называемого «райка» с несложным устройством – увеличит.стеклом, через которое смотрели на занятные картины. Для удобства показа картинки склеивали друг с другом и наматывали рулоном на вал, который поворачивал раешник. Картинка сменялась картинкой и за их просмотр владелец взимал небольшую плату. Раешник давал пояснения к картинкам и балагурил. Представлял речи, близкие к петрушечной драме:

А вот и я, развеселый потешник,

Известный столичный раешник, Со своей потешною панорамою:

Картинки верчу-поворачиваю,

Публику обморачиваю, Себе пятачки заколачиваю.

ЖАНРЫ РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА

Сказки, песни, былины, уличное представление - все это разные жанры фольклора, народного устно-поэтического творчества. Их но спутаешь, они отличаются своими специфическими особенностями, различна их роль в народном быту, по-разному живут они в современности. Вместе с тем всем жанрам словесного фольклора присущи общие признаки: все они являются произведениями искусства слова, в истоках своих связаны с архаическими формами искусства, бытуют преимущественно в устной передаче, постоянно изменяются. Этим определяется взаимодействие в них коллективного и индивидуального начал, своеобразное сочетание традиции и новаторства. Таким образом, фольклорный жанр - исторически складывающийся тип устно-поэтического произведения". В той или иной мере все фольклорные жанры связаны с историей народа, с действительностью, вызвавшей их к жизни и определяющей их дальнейшее существование, их расцвет или угасание. «Скажите мне, как народ жил, и я скажу вам, как он писал» - эти замечательные слова великого русского ученого академика Л. Н. Вессловского 2 можно отнести и к устному творчеству: как народ жил, так он и пел и рассказывал. Поэтому фольклор и раскрывает народную философию, этику и эстетику, Л. М. Горький с полным нравом мог сказать, что «подлинную историю трудового народа нельзя знать, не зная устного народного творчества» 3.

Посмотрим, каков же жанровый состав русского фольклора. Но прежде всего условимся, как мы в дальнейшем будем понимать термин «жанр». Это необходимо, так как в последние годы вопросам определения и классификации отдельных фольклорных жанров посвящено большое количество исследовательских работ, крайне разноречиво толкующих понятие жанра. Мне представляются особенно продуктивными среди этих работ статьи известного

ученого В. Я. Проппа, которые дают основания для достаточно четкого понимания сущности жанров русского фольклора и их классификации4.

Говоря о признаках жанра, В. Я. Пропп указывает Три основных момента, объединяющие произведения одного жанра: общность поэтической системы, бытового назначения и характера исполнения. При этом он справедли-ВО утверждает, что ни один из этих признаков в отдельности не характеризует жанра

Зимний цикл. Колядки. Накануне Рожедства. Девушки, во многих местах парни и мальчики, ходят кучками по улицам от одного дома к другому.

Гадания. Подблюдные песни (поют под Новый год, ворожат. Положат кольца в блюдо, потом подбрасывают его. Чье кольцо поймается (сквозь полотенце), того и песня. Масленичные песни. В мясопустную субботу перед заговенами мать, начиная печь блины, посылает кого-либо из своих ребят «встречать Масленицу».