Советская литература

Николай Алексеевич Островский

Биография

Николай Алексеевич Островский родился 16 (29) сентября 1904 года в селе Вилия Острожского уезда Волынской губернии.

Отец Островского, Алексей Иванович, работал солодовщиком на винокуренном заводе. Воевал с турками, участвовал в сражении под Шипкой.

Мать Островского, Ольга Осиповна, была кухаркой.

1913 год - Николай Островский заканчивает с похвальным листом церковно-приходскую школу в родном селе. В школу был взят досрочно, «по причине незаурядных способностей». Семья вскоре переехала в Шепетовку, где Островский поступает в 2-классное училище. По собственному признанию писателя, образование у него было «низшее».

1916 год - 12-илетний Островский начинает работать: кубовщиком, на складе, затем помощником кочегара. Через много лет Николай Алексеевич напишет М. Шолохову: «…я штатный кочегар и насчет заправки котлов был неплохой мастер. Ну, а литератор из меня „хужее“…».

Несмотря на «низшее» образование, Островский очень любил читать. Он предпочитал романтико-приключенческие романы Ф. Купера, Вальтера Скотта, Жюля Верна, Дюма-отца. Уже взрослым, писатель вспоминал, как, читая по вечерам матери, «сам того не замечая, начинал импровизировать» и на ходу придумывал свой сюжет.

Под влиянием шепетовских марксистов Островский втягивается в подпольную работу и постепенно становится активистом революционного движения в Шепетовке. Воспитанный на романтически-авантюрных книжных идеалах, он принимает Октябрьскую революцию с восторгом.

1919 год - Николай Островский вступает в комсомол. В этом же году он добровольцем уходит на фронт с частями Красной армии. Будущий писатель воевал сначала в дивизии Г. И. Котовского, потом в 1-й конной армии С. М. Буденного.

Осень 1920 года - Островский тяжело ранен: в бою под Львовом его вышибло из седла близким шрапнельным взрывом. С ранением и контузией он попадает в госпиталь. После лечения Островский опять просится на фронт, но его демобилизуют. Приходится ехать домой.

После возвращения с войны Островский служит в органах ВЧК и участвует в борьбе против местных банд. Позже в его жизни начинается «этап ударного строительства»: сначала помощником электромонтера в Киевских мастерских Юго-Западной железной дороги, потом - рабочим на стройке узкоколейной ветки для подвоза дров в Киев. Здесь Островскому удается совершить подвиг, впоследствии стоивший писателю здоровья: пришлось спасать лесосплав, и Николай первым бросился в холодную воду. Результатом подвига стала сильнейшая простуда, ревматизм и заражение тифом.

1923 - 1924 годы - Островский назначен военным комиссаром Всеобуча. Позже отправлен на комсомольскую работу: сначала секретарем райкома комсомола в Берездове и Изъяславле, затем секретарем окружкома комсомола в Шепетовке.

1924 год - Островский вступает в ВКП (б).

В этом же году Островский переносит первый приступ окаменения суставов и позвоночника - неизлечимой болезни, которая с того момента начинает прогрессировать и постепенно перерастать в паралич. Островский старается не обращать внимания на свою болезнь, хотя все больше и больше времени ему теперь приходится проводить у врачей. Примерно в это же время Николай решает написать книгу о своем времени. Эту идею поддерживает будущая жена писателя, девятнадцатилетняя Раиса Порфирьевна Мацюк - дочь друзей семьи Островских.

1927 год - болезнь навсегда приковала Островского к постели. Но будущий писатель делает все возможное, чтобы его не забыли: ведет партийно-комсомольский кружок на дому, заочно заканчивает «первый круг» комвуза. О себе Островский пишет: «Физически потерял почти все, остались только непотухающая энергия молодости и страстное желание быть чем-нибудь полезным…». Чувствуя, что зрение слабеет, Николай читает сутками, предпочитая книги-воспоминания о Гражданской войне и русскую классику.

Осень 1927 года - Островский начинает заниматься, по его собственному выражению, «писанием». Первое произведение, «Рожденные бурей», Островский называл «самым первым вариантом будущей книги «Как закалялась сталь». Закончив рукопись, автор отправляет ее в Одессу на «проверку фактов» и обсуждение. На обратном пути рукопись утеряна. Для Островского это становится ударом, ведь пропал его «шестимесячный труд».

Начало 1929 года - Островский полностью теряет зрение и в отчаянии подумывает о самоубийстве.

Конец 1930 года - у Островского наконец, впервые после неудачи 1927 года, появляется новый литературный замысел. Он пишет по ночам, вслепую, с помощью изобретенного им же самим трафарета. Днем родным и друзьям писателя приходится расшифровывать написанное за ночь, а нередко и переписывать под диктовку Островского. Созданная общим трудом рукопись была отослана в Ленинград, но ответа не пришло. Второй экземпляр выслали в издательство ЦК комсомола «Молодая гвардия». Ответ был неутешителен: «выведенные типы нереальны». Но Островский добивается повторного рецензирования рукописи в этом же издательстве.

Во второй раз рецензировать роман «Как закалялась сталь» пришлось заместителю редактора издательства М. Колосову и ответственному редактору А. Караваевой. До публикации редакторам приходится (по заданию партии) не просто редактировать рукопись, но и дописывать и даже переписывать ее. Островский отстаивал свое произведение как мог, вплоть до названия (редакторы предлагали озаглавить роман «Павел Корчагин»).

Апрель 1932 года - «Молодая гвардия» начинает публикацию первой части произведения. К юбилею революции первая часть выходит отдельным изданием (ноябрь этого же года), а вскоре появляется отдельное книжное издание второй части.

Роман «Как закалялась сталь» становится невероятно популярным. В библиотеках за ним выстраиваются огромные очереди и вскоре весьма среднее, по сути, произведение превращается в «новое евангелие советской молодежи»… Устраивались коллективные читки и обсуждения; роман издавался 41 раз только при жизни автора. Островский стал героем советского времени, стоящим на одной ступеньке с Чапаевым, Чкаловым, Маяковским… Образ писателя - борца, комсомольца, героя Гражданской войны - постоянно дописывался и идеализировался. Островский между тем мечтал о продолжении романа, и даже название уже было - «Счастье Корчагина». Задумывалась даже повесть для детей «Детство Павки».

1935 год - Островский, пятый среди писателей, становится орденоносцем. Правительство строит ему дом на побережье Черного моря, дает квартиру в Москве.

Летом этого же года писатель публично берет на себя обязательство написать новую книгу - «Рожденные бурей». Новый роман задумывается как произведение о борьбе пролетариата Украины против Польши и одновременно о грядущей борьбе с фашизмом. Рукопись была создана, но автор чувствовал ее искусственность.

15 ноября 1936 года - по настоянию Островского, «Рожденные бурей» обсуждаются на выездном заседании президиума Правления С. П. (на квартире писателя). То, что новая книга слабее прежней, было очевидно, однако все участники обсуждения в один голос говорили о таланте и профессиональном росте писателя.

22 декабря 1936 года - Николай Алексеевич Островский умирает, едва закончив работу над первой книгой нового произведения. Похоронен в Москве. В день похорон было выпущено первое издание романа, которое рабочие типографии, узнав о смерти писателя, в кратчайшие сроки набрали и напечатали.

Островский Николай Алексеевич (1904-1936) – русский писатель. Родился 16 (29) сентября 1904 года в деревне Вилия Острожского уезда в Волынской губернии. Отец работал на винокуренном заводе, принимал участие в военных действиях с турками, сражался под Шипкой. Мать была кухаркой.

Островский пошел учиться досрочно в местную церковно-приходскую школу, которую окончил с отличием в 1913 году. Вскоре семья Островских переезжает в Шепетовку, где Николай получает образование в 2-классном училище. В 1916 году начинает работать в 12-летнем возрасте в разных местах: кубовщиком, на складе и помощником кочегара.

Островский увлекается идеями марксизма, начинает заниматься в Шепетовке подпольными работами и через некоторое время становится активным участником революционного движения. В 1919 году вступает в коммунистическую партию и уходит добровольцем на фронт вместе с Красной армией, где воюет в дивизии Г. Котовского, а затем в Первой конной армии С. Буденного. Через год Островский получает тяжелое ранение и контузию в битве под Львовом в результате шрапнельного взрыва. После лечения в госпитале его демобилизуют.

Возвратившись с войны, работает в органах ВЧК и активно борется против местных бандитских формирований. Позже устраивается в мастерские Киева на Юго-Западной железной дороге на должность помощника электромонтера, потом работает на строительстве узкой колеи для доставки дров в город. В это время Островский прыгает в холодную воду для спасения лесосплава и получает очень сильную простуду, ревматизм и заражение тифом.

В период с 1923 по 1924 гг. работает военным комиссаром во Всеобуче. Позже переезжает в Берездов, где занимает должность секретаря райкома комсомола, и в Шепетовке – секретаря окружной комиссии. В 1924 году Островский вступает в партию большевиков. В этом году у писателя начинает прогрессировать болезнь окаменения суставов и позвоночника, а через 3 года он стает прикованным к постели. В начале 1929 года Островский теряет зрение и, для возможности записывать свои произведения, создает собственный трафарет.

В апреле 1932 года «Молодая гвардия» опубликовала первую части «Как закалялась сталь», а затем появляется и вторая часть в книжном издании. Роман вызывает огромный успех, его переиздают при жизни автора 41 раз. Николай Алексеевич Островский умер 22 декабря 1936 года и похоронен в Москве.

История болезни Николая Островского

В незабвенные времена «Рязанского медицинского вестника», десять лет назад, я уже писал об этом, но бредовые публикации и интервью «ведущих специалистов» о наличии у Н.А.Островского «рассеянного склероза» заставили меня вернуться к этой печальной истории.

…Итак, Николаю Островскому шестнадцать лет, и в составе Первой конной армии он участвует в боях за Львов. 19 августа 1920 года молодой боец получает ранение шрапнелью в голову и живот. «Перед глазами…вспыхнуло магнием зеленое пламя, громом ударило в уши, прижгло каленым железом голову. Страшно, непонятно закружилась земля, перекидываясь на бок… И сразу наступила ночь» ,- напишет он позднее. Ранение в голову, над правой надбровной дугой, не было проникающим в полость черепа, но сопровождалось тяжелой контузией мозга. Три дня спустя Островский поступил в хирургическое отделение госпиталя Юго-Западного фронта, где находился в течение двух месяцев в тяжелом состоянии. Последствием контузии было снижение зрения в правом глазу до 0,4 D. В октябре 1920 года Островского демобилизуют из армии по состоянию здоровья. В это же время у него появился первый признак начинавшейся трагедии - боль в правом коленном суставе. Через некоторое время заболел и левый…Посмотрите на фотографию - правая нога неестественно выпрямлена, Островский щадит ее…

Полтора года держались эти боли (при крайне беспомощном лечении), затем исчезли - записано в истории болезни Н.Островского, заведенной в клинике факультетской терапии I-го МГУ. «В 1922 году работал в холодном помещении, спал на холодном полу. Однажды утром не смог подняться из-за резких болей в коленных суставах. Тогда же появилась небольшая припухлость (коленных суставов - Н.Л.). Вскоре заболел сыпным тифом, затем возвратным (7 приступов) и брюшным. В постели провел 11 месяцев. Вслед за тифами появилась боль в коленных суставах и небольшая припухлость. Постепенно припухлость увеличилась..». Ординатор клиники записал анамнез не совсем верно - ухудшение началось в 1921 году, во время работы Островского на строительстве узкоколейной железной дороги до ст. Боярка: постоянное воздействие влажного холода и сон на цементном полу барака с выбитыми стеклами сделали свое дело. А обострение в марте 1922 года было уже вторым и возникло после того как во время разлива Днепра Островский работал по колено в ледяной воде, спасая дрова…Двухнедельное лечение в железнодорожной больнице Киева было совершенно неэффективным (да и каким оно могло быть?). Он едет домой, в Шепетовку и лечится там растираниями и припарками. Боль и отек коленных суставов упорно держатся и уже во второй половине 1922 года врачебная комиссия признала восемнадцатилетнего Николая Островского инвалидом второй группы, а в августе его направили на санаторное лечение в Бердянск. Полтора месяца он лечится там и наступает кратковременная ремиссия. Он возвращается в строй и становится секретарем районного комитета РКСМ (У) Берездовского уезда, а 27 октября 1923 года принимается кандидатом в члены РКП (б). В марте следующего года у него происходит обострение «хронической водянки коленных суставов», как именуют эту болезнь тамошние эскулапы и комсомольский секретарь может ходить только с палочкой. В мае 1924 года его переводят секретарем Изяславского райкома РКСМ (У), а в августе едет на консультацию в Житомир (ближе компетентных врачей не было). К боли и отечности добавляется и тугоподвижность суставов, сначала только утренняя. После долгих ходатайств (дело дошло до ЦК партии Украины!) Наркомздрав УССР направляет его в клинику Харьковского научно-исследовательского медико-механического института. Напомню, что Харьков тогда был столицей Украины. Вот тут-то и началась история, из которой выкарабкаться живым Островскому было не суждено. В направлении отдела «Рабочей медицины» Наркомздрава УССР говорилось, что Островский: «представляет чрезвычайный интерес…с точки зрения патологии болезни, а также и лечения этого заболевания…» Знал бы написавший это клерк, как он попал в точку! К моменту поступления в клинику (сентябрь 1924 года) Островский передвигается с трудом, но без костылей. При поступлении непонятного больного осматривает директор основанного в 1907 году института, профессор-ортопед Карл Федорович Вегнер (1864-1940). Это был крупный ортопед-травматолог, пионер функционального лечения переломов в России. После окончания в 1893 г. Юрьевского университета поступил ординатором в Юзовскую заводскую больницу. В 1896 г. стал старшим врачом на Петровском заводе, в больнице, построенной по его проекту. В 1905— 1906 гг. работал в Германии в клинике у Барденгейера и в Медико - механическом институте Тима. В 1907 г. стал во главе учрежденного по его плану и проекту Медико-механического института в Харькове. С 1912 года состоял в числе членов постоянного президиума Международного конгресса по борьбе с несчастными случаями. С 1920 года в течение трех семестров заведывал в Харькове кафедрой оперативной хирургии с топографической анатомией", в 1921 г. избран профессором по первой кафедре ортопедической хирургии на Украине. В 1926 г. перешел в ортопедическое отделение Государственного института физиатрии и ортопедии в Москве. К.Ф.Вегнер был автором свыше 30 научных работ, из которых наиболее крупные: «Переломы и их лечение», М.—Л., 1926; «Принципы функционального лечения при повреждениях и заболеваниях конечностей», «Русский Врач», 1916, № 16; и т.д. Лечащим врачом Островского был Василий Дмитриевич Чаклин (1892-1975) , будущий профессор, академик, директор института и лауреат, главный специалист СССР по сколиозу, а тогда двадцатишестилетний начинающий ортопед. Осматривают его будущий профессор, академик, директор Харьковского института, известный советский ортопед Николай Петрович Новаченко (1898-1966), а тогда скромный ординатор института, и заведующая отделением Фаина Евсеевна Эльяшберг, в будущем - очень известный специалист.

«В харьковской клинике Островского вернули к жизни»,- патетически восклицает профессор Д.Еременко и дальше продолжает, мягко говоря, сообщать неправду: о поврежденном в Киеве позвоночнике Островского, о том, что при поступлении в Харьковский институт Островский уже начал слепнуть и т.д. Нет, все эти талантливые люди ОБЛАЖАЛИСЬ: восемь раз они пунктируют суставы Островского и ничего не понимают, кроме преобладания лейкоцитов ничего не обнаруживают. В направлении из Житомира говорится: «Хронический выпот в обоих коленных суставах.Туберкулез?» Харьковские врачи идут по этому пути и совершают роковую ошибку: они накладывают гипсовые лонгеты, сменяемые каждые две недели, на коленные суставы больного комсомольца… «Вошел туда на своих ногах, а ушел - на костылях» ,- напишет Островский позднее. Пока К.Ф.Вегнер был в командировке в Германии врачи поговаривали о возможной резекции коленных суставов, что приводило Островского в ужас..После возвращения директора вопрос об этом отпал, но мученика подвергают новой экзекуции- не отказавшись от мысли о туберкулезе, врачи начинают лечить Островского по методу Р.Р.Вредена: вводят в суставы 10% раствор иодоформа в миндальном масле. Инъекции сопровождаются жестокой болью и лихорадкой, экссудат накапливается в них еще быстрее. Непонятного больного много раз осматривает вновь назначенный, вместо уехавшего в Москву К.Ф. Вегнера, директор института - Михаил Иванович Ситенко (1885-1940), крупный специалист, академик Украинской АН, компетентный специалист и привлекательная личность. Но и для него диагноз оставался совершенно темен. Мучительные и абсолютно бесполезные процедуры продолжаются до апреля 1925 года, когда курортно-отборочная комиссия Наркомздрава УССР направила Н.Островского на лечение в Евпаторию, в санаторий «Коммунар». Там его осматривают местные светила, профессора С.Л.Трегубов (1872-1944) , автор учебника «Основы ортопедии» и первым предложивший в 1908 году внутрисуставное введение кислорода, и А.К.Шенк (1873-1943), заслуженный деятель науки РСФСР, бывший в течение 15 лет (1923—1937) научным руководителем курорта Евпатория и создавший в санатории имени Н. А. Семашко первый в городе научно-методический центр. Под руководством ученого выходил сборник «Acta Eupatorica», где обобщались результаты лечения костно-суставного туберкулеза. Но беда в том, что они были специалистами по костно-суставному туберкулезу и лечили, в основном, детей. Диагноз Островского и им был неясен. Два месяца его лечат грязевыми аппликациями и ваннами. Оно возвращается в Харьков, а потом, вместе с М.И.Ситенко, едет в Славянск, где ему снова назначают грязевые процедуры, которые он переносит очень тяжело. Наш незатейливый сервис ударил его в прямом смысле - санитары уронили его с носилок и Островский вывихнул плечевой сустав. Из Славянска уже на костылях он вернулся в Харьков, где 15 октября 1925 года под хлороформным наркозом ему произвели синовиэктомию правого коленного сустава. Гипс, ЛФК, вибрационный массаж, в/м введение стерильного молока. С апреля 1926 года - солярий. Через месяц-полтора после операции у Островского появились боли в голеностопных суставах и в грудном отделе позвоночника, тугоподвижность в правом плечевом суставе, потом заболел оперированный коленный сустав, упал аппетит, появилась бессонница. Николай стал редко подниматься с постели. «Живу - с кровати не схожу», - с горечью пишет он. В декабре 1925 года ему назначают пенсию по инвалидности (32 рубля 50 копеек). Можно было прожить на них? Есенину и 2500 рублей в месяц было мало.
В мае 1926 года он снова едет в Евпаторию, в санаторий «Майнаки», но на процедуры его уже возят в кресле-каталке. 20 августа 1926 года Островский едет в Москву, где врачи голову над диагнозом не ломали и посоветовали ему…жить на юге! С диагнозом «туберкулезный спондилит» и рекомендацией носить корсет, он едет в гнилую новороссийскую зиму (хорош юг!) Боль появилась уже в тазобедренных суставах и в пояснице. А зимой 1927 года Островский уже не может причесаться сам… Десятки консультаций и вариантов лечения и все без толку. Весной 1927 года семья Островских повезла его на «дикий» курорт «Горячий ключ» в Краснодарском крае. Шесть часов по ужасным дорогам - девять раз он теряет сознание от боли. «Не могу описать тебе всего кошмара, связанного с поездкой на курорт», - пишет Островский жене. Три месяца водолечения (Островского опускают в источник на простынях), оперированное колено не сгибается. В остальных суставах движения возможны с жестокой болью. «Серные ванны жесточайшим образом обманули наши ожидания» ,- пишет жена Островского. В конце 1927 года болезнь делает Островскому еще один «подарок» - появилась боль в правом, поврежденном в 1920 году глазу. Боль, светобоязнь, слезотечение продолжались больше двух месяцев. Ходить он уже не может, даже на костылях. В июне 1928 года Островского везут в санаторий №5 в Старой Мацесте, где понемногу он стал двигаться, боль и отечность суставов уменьшились. Но появилась резкая боль в глазах по ночам, светобоязнь. Островскому назначили капли и синие очки. После трехмесячного страдания зрение в правом глазу упало до 0,05 D, правым глазом он различал только свет…Читать он мог только с помощью лупы. 19 ноября 1928 года он пишет: «С глазами происходит спайка зрачка и заволакивние пленкой. Операция имеет быть следующая: прорежется в роговой оболочке отверстие - это и будет дополнительный зрачок». В это время он живет уже в сочинском полуподвале, но состояние его не улучшается: беспокоит адская боль в правой половине головы, в области шрама от ранения. В ноябре 1928 года правый глаз ослеп совершенно. Окном в мир для него становится уже появившееся в отсталой стране радио.. Е.Ярославский, главный советский безбожник на просьбу о помощи Островскому хладнокровно отвечает: «…партия не в силах всех искалеченных товарищей лечить». Любопытно, что более ценный для партии Л. Карахан лечит в это время свой геморрой в Германии (в 1937 году его «вылечили» пулей в затылок…) Двадцать девятый год, год «великого перелома» был для Островского особенно «урожайным» на болезни. Сочинские врачи находят у него то митральный порок, то катар верхушек легких, то гастрит, никак не связывая это в одно целое. Они не скрывают от больного, что он кажется им безнадежным…После осмотра бывшим главным врачом санатория №5 в Старой Мацесте, Флоринским, Николай Островский снова попадает в знакомую здравницу… Это была последняя его поездка, когда он смог что-либо видеть…В июле это же года он мог различать только силуэты. «Глаза его открыты, но воспалены», - пишет современник. Примечательно, что врачи в это время говорят о каком-то «токсическом полиартрите, влияющем на глаза». Хлопоты знакомых помогли - Островского везут в Москву, где 6 октября 1929 года его осматривает заведующий кафедрой глазных болезней II МГУ, консультант Лечсанупра Кремля, лечащий врач Ленина, основатель Института им. Гельмгольца и кафедры глазных болезней ЦИУ, заслуженный деятель науки и академик в будущем, профессор Михаил Иосифович Авербах (1872-1944). Авторитетный офтальмолог, специалист с тридцатилетним стажем, Авербах поставил Н.Островскому диагноз пластического иридоциклита в активной фазе. «Операцию делать нельзя, идет активное воспаление, но мы восстановим Вам зрение, правый глаз будет видеть хуже, а левый настолько, что можно будет читать и писать» ,- сказал он Островскому. Можно подумать, как воспрял Островский духом! Но профессор погорячился. Назначив больному капли атропина с кокаином, М.И. Авербах помог Островскому попасть в клинику факультетской терапии I МГУ на Большой Пироговской, которой руководил видный советский терапевт, профессор Максим Петрович Кончаловский (1875-1942). В то время он был Председателем Ревматологического комитета СССР и считался самым большим авторитетом в ревматологии. Кончаловский пришел к выводу, что Н.А.Островский страдает «хроническим ревматическим полиартритом и спондилоартритом». Лечили больного аспирином с бромом, пирамидоном, фенацетином, согревающими компрессами. В «клинике» Островский простудился, заболел гриппом, осложнившимся двухсторонним плевритом. Его пытались перевести в Кремлевскую больницу, где «врачи знают все новейшие методы лечения» , но он был слишком мелкой сошкой, по советским меркам, и не имел права лечиться там. Кончаловский предложил истерзанному Островскому сделать «операцию Оппеля»…

Известный профессор Военно-медицинской Академии, музыкант и большой оригинал, Владимир Андреевич Оппель (1872-1932) предложил метод лечения анкилозирующего спондилоартрита. В лаборатории при его кафедре доктор В.А. Белгородский обнаружил, что в крови больных при болезни Пьера Мари-Штрюмпеля-Бехтерева повышен уровень кальция. Увлекающийся Оппель решил, что односторонняя паратиреоидэктомия нормализует уровень кальция у этих больных и улучшит их состояние. Известно, что в 1925 году венский профессор F.Mandl произвел подобную операцию при болезни Реклингаузена с хорошим эффектом. 26 мая 1926 года Оппель выполняет в своей клинике первую подобную операцию. Любопытно, что никакими сведениями о нормальной и патологической физиологии Оппель не располагал, но был верен принципу: «Научная мысль не может работать без фантазии»! Поскольку хирурги вместо паращитовидной железы нередко удаляли фрагменты жира, Оппель предложил производить внекапсульное удаление щитовидной железы вместе с клетчаткой. При этом гарантированно удалялись обе паращитовидные железы соответствующей стороны. Примечательно, что перед операцией кальций крови у Островского был в пределах 10 мг%, а электровозбудимость - 5 мА, т.е в пределах нормы! Но 22 марта 1930 года Николай Нилович Бурденко (1876-1946), заведующий кафедрой факультетской хирургии I МГУ,под местной анестезией производит в течение двух часов операцию Николаю Островскому. Он перенес операцию очень тяжело, да к тому же тампон в ране забыли…Ни объективного, ни субъективного улучшения операция не дала, кальций крови даже увеличился до 15 мг%. Островский назвал шесть месяцев, проведенные в клинике «кошмарными»…Вот один эпизод - Островского несут в ванну и сердобольная старушка (откуда они у нас все время берутся?) ласково говорит ему: «И чего тебе, бедняге, тут делать? Умирал бы себе дома». И это - «лучшая клиника страны»! 12 апреля 1930 года его выписывают, и он поселяется в Москве по очень символичному адресу: Мертвый переулок,12…

Началась писательская деятельность Островского и скоро на него обращает внимание И.В.Сталин. Работа над романом была в прямом смысле мучительной: он писал вслепую, по транспаранту, но главное - болезнь не отпускала его: дважды он перенес плеврит и крупозную пневмонию, от которой едва не погиб, бронхопневмонию (с 22 февраля по 10 апреля 1931 года), у него появилось кровохарканье… Но внимание Сталина заставило всех засуетится: на лето писателя возят в Сочи, он получает квартиру в Москве и т.д. Но легче ему не становится: уже к 1929 году обозначился анкилоз позвоночника, потом появилась боль и тугоподвижность в височно-нижнечелюстных суставах. Спина «как доска», в положении экстензии, грубая деформация и анкилоз корневых и периферических суставов, фиброз верхушек легких, митральная недостаточность, полная слепота…Была и механическая желтуха и почечная колика. В декабре 1935 года при возвращении в Москву, у него впервые возникла почечная колика, многократно повторявшаяся потом. Это обозначило терминальную фазу болезни. В апреле 1936 года у него усилилась боль в правом, давно не видящем глазу. После осмотра М.И.Авербах стал настойчиво предлагать энуклеацию глаза…В мае 1936 года он в последний раз едет в Сочи, а по возвращении почечные колики следовали одна за другой…Морфий, кислород, сода, сердечные средства - у писателя развилась почечная недостаточность. В 19.50 22 декабря 1936 года мученический путь Николая Островского завершился…

Посмертный эпикриз.

Не боясь ошибиться, предположу, что Н.А.Островский страдал ризомелической формой анкилозирующего спондилоартрита, описанной Пьером Мари (1853-1940), который писал: «…позвоночник выглядит прямым, как палка, отмечается анкилоз плечевых и тазобедренных, т.н. корневых, суставов». «Rhiso» - «корень», отсюда и название болезни. Болезнь Островского имела существенные отличия - началась с коленных суставов, причем их поражение протекало по типу хронического гидроартроза, как говорили тогда (с выпотом слабовопалительного характера). Потом он сменился капсулосиновиальной оссификацией. Немудрено, что харьковские врачи, никогда подобного не видевшие, терялись в догадках. Тогда считали, да и оно так и есть, что всякий острый инфекционный процесс, где бы он ни протекал, может отразиться на суставах, а Островский перенес три тифа и дизентерию! Вторая, вытекающая из первой, ошибка врачей - лечение. В.А.Оппель писал, что с ортопедического лечения ни в коем случае нельзя начинать у таких больных. «Из рук ортопеда такой больной выходит совершенно анкилозированным» ,- писал он. Так оно и вышло: гипсовые повязки, лежачее положение, бессмысленная операция, снова гипс, пытка йодоформом - все было некстати. Спустя десять лет Островский превратился, говоря словами В.А.Оппеля, в « такого застывшего человека, у которого застыли крупные суставы, такого больного вы можете держать на ладони, если вы выдержите его тяжесть, он будет лежать у вас на ладони, весь застывший, как изваяние… конечности будут находится в разных положениях, в зависимости от того, в каком положении они были залиты лавой болезни…» . Симптоматичным было и поражение органа зрения у Островского в виде рецидивирующего иридоциклита, поразивший сначала слабое место - правый глаз, а затем и левый, и неоднократно обострявшегося. Поздние боли в глазах были вызваны вторичной глаукомой. Поражение сердца, верхушечный фиброз легких, почечнокаменная болезнь, а у таких больных развивается и амилоидоз с исходом в почечную недостаточность, частые пневмонии при сниженном объеме экскурсий грудной клетки вполне укладываются в клинику страдания. Кстати говоря, именно почечной недостаточностью можно объяснить загадочную для врачей анемию (Hb - 30 ед. Сали), развившуюся у Островского в 1935 году.

Можно считать большевистской пропагандой биографию Островского, но сейчас, при наличии иммунодепрессантов, кортикостероидов и НПВС как поведет себя подобный больной: запьет, повесится, уйдет в монастырь, будет всем плакаться? Островский не сделал ничего из этого, он страдальчески, но мужественно жил, тем более в нашей, вечно юной, но прекрасной стране, которая никогда не была раем для людей с физическими дефектами. Это уже само по себе заслуживает величайшего уважения.

Ну и где здесь «рассеянный склероз»?

Н.Ларинский, 2001-2011 гг.

Островский, Николай Алексеевич - Николай Алексеевич Островский. ОСТРОВСКИЙ Николай Алексеевич (1904 1936), русский писатель. Участник Гражданской войны; был тяжело ранен. Слепой, прикованный к постели, создал роман “Как закалялась сталь” (1932 34; некоторые главы не были… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Русский советский писатель. Член КПСС с 1924. Родился в семье рабочего. В июле 1919 вступил в комсомол и ушёл на фронт добровольцем. Сражался в частях… … Большая советская энциклопедия

- (1904 36) русский писатель. Участник Гражданской войны; был тяжело ранен. Слепой, прикованный к постели, Островский создал Роман Как закалялась сталь (1932 34; некоторые главы не были пропущены цензурой) о становлении советской власти и… … Большой Энциклопедический словарь

- (1904 1936), русский писатель. Участник Гражданской войны; был тяжело ранен. Слепой, прикованный к постели, Островский создал роман «Как закалялась сталь» (1932 34; некоторые главы не были пропущены цензурой) о становлении советской власти и… … Энциклопедический словарь

ОСТРОВСКИЙ Николай Алексеевич - (1904—1936), русский советский писатель. Чл. КПСС с 1924. Ром. «Как закалялась сталь» (ч. 1—2, 1932—1934), «Рожденные бурей» (незаконч., 1935—1936). Речи, статьи, письма.■ Собр. соч., т. 1—3, М., 1974—75.● Венгров Н … Литературный энциклопедический словарь

- (1904, село Вилея Волынской губернии — 1936, Москва), писатель. Сын рабочего. В период Гражданской войны служил в бригаде Г.И. Котовского и в 1 й Конной армии. Учился в московском заочном Коммунистическом университете имени. Потеряв после… … Москва (энциклопедия)

Род. 1904, ум. 1936. Писатель. Автор романов "Как закалялась сталь" (1932 34), "Рожденные бурей" (1936, не окончен). Ослеп вследствие тяжелого ранения в годы Гражданской войны, писал прикованный к постели … Большая биографическая энциклопедия

Николай Островский Советский писатель Дата рождения: 29 сентября 1904 Место рождения … Википедия

Николай Островский Советский писатель Дата рождения: 29 сентября 1904 Место рождения … Википедия

Книги

• Как закалялась сталь , Островский Николай Алексеевич. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Автобиографический роман Николая Островского разделен на две части, каждая из которых содержит по…
• Как закалялась сталь , Островский Николай Алексеевич. Вашему вниманию предлагается роман Н. А. Островского "Как закалялась сталь" . Для среднего школьного возраста…

Будущий писатель появился на свет 29 сентября 1904 года в селе Вилия (Украина). Его отец прежде был военным, а потом трудился на винокуренном предприятии. Мать была кухаркой. В семье Островских воспитывались шестерых детей: у Николая было четыре сестры и брат. Две младшие сестренки умерли в раннем возрасте.

Нужда следовала за семьей по пятам: прокормить шестерых ребятишек было непросто. Дети начинали рано зарабатывать на жизнь, помогая родителям. Николай ходил в церковно-приходскую школу, а его старшие сестры уже учительствовали. Школьные учителя сразу разглядели в мальчике способного ученика: он быстро схватывал любой материал. Аттестат об окончании школы Николай получил уже в девятилетнем возрасте. Приложением к нему был похвальный лист.

Впоследствии семья перебралась в Шепетовку. В этом городе Николай поступил в училище. В 1915 году, отучившись два курса, Островский пошел работать. Вот лишь некоторые из его профессий:

• кочегар;
• помощник на вокзальной кухне;
• кубовщик.

Этот нелегкий, изматывающий труд давал возможность хоть немного помогать родителям.

Работа отнимала много времени. Но Николай был намерен получить образование. Поэтому в 1918 году он пошел учиться в Высшее начальное училище. В студенческие годы Николай осознал справедливость коммунистической идеи. Он приобщился к подпольной деятельности, выполнял опасную роль связного, участвовал в распространении листовок.

Постепенно боевой революционный настрой всецело охватил юношу. В 1919 году Островский стал комсомольцем и отправился на фронт. В бою он был серьезно ранен в голову и живот, упал с лошади, сильно повредив при этом позвоночник. По состоянию здоровья оставаться в армии молодой боец не мог. Его демобилизовали.

Островский после демобилизации

Однако жаловаться на тяжелую судьбу Островский не торопился. И сидеть без дела он не мог. В тылу Николай активно помогал чекистам. Потом он перебрался в Киев, где устроился работать помощником электромонтера. Одновременно Островский в очередной раз пошел учиться. На этот раз - в электротехникум.

Однако ранения были не единственными злоключениями Николая. В 1922 году Островский во время аврального лесосплава несколько долгих часов провел в ледяной воде. Бесследно пройти для здоровья такое испытание не могло. На следующий день юноша слег с тяжелой формой лихорадки. У него развился ревматизм. А затем ослабленный организм не смог противостоять тифу. Эта болезнь чуть не свела Никлая в могилу.

Островский все же смог справиться с недугом. Тиф и лихорадка отошли в прошлое. Но все эти болезни окончательно подорвали здоровье Николая. У него постепенно стал развиваться паралич мышц, осложнившийся поражением суставов. Двигаться становилось все сложнее. Прогнозы врачей были неутешительными.

Творчество Николая Островского

• Вальтер Скотт;
• Фенимор Купер;
• Жюль Верн;
• Рафаэлло Джованьоли;
• Этель Лилиан Войнич.

Заниматься своим собственным литературным трудом Островский начал на больничной койке. Чтобы не терять даром время, проведенное в больницах, Николай Алексеевич стал сочинять короткие пьесы и рассказы.

С 1927 года Островский ходить самостоятельно уже не мог. Диагноз: заболевание Бехтерева и полиартрит. Николаю сделали несколько сложных операций. Но состояние его от этого не улучшилось.

Болезнь не сломила молодого человека. Он продолжал усиленно заниматься самообразованием и даже заочно окончил Свердловский университет. Одновременно Островский пробовал писать. Так на свет появились рукопись книги «Рожденные бурей», Это была первая версия будущего романа «Как закалялась сталь». Этому произведению автор посвятил несколько месяцев. Но случилась большая неприятность: рукопись затерялась при пересылке.

Всю работу нужно было начинать заново. Но тут возникла новая беда: Островский стал терять зрение. На какое-то время мужество оставило Николая. Он даже подумывал о самоубийстве. Но железная воля профессионального революционера взяла верх над слабостью. Островский приступил к восстановлению утраченной рукописи. Он поначалу пробовал писать вслепую. Потом ему стали помогать родственники и жена, которым он диктовал текст. Впоследствии писатель стал использовать специальный трафарет. Благодаря этому приспособлению он мог выписывать ровные строки. Работа пошла быстрее.

Готовую рукопись Островский направил в одно из издательств Ленинграда. Ответа не последовало. Тогда рукопись была отослана в издательство «Молодая гвардия». Через некоторое время пришел отказ: персонажи книги показались редактору «нереальными».

Другой бы на месте Николая отступил. Но Островский был не робкого десятка. Он добился, чтобы рукопись была рецензирована повторно. Только после этого произведение было решено опубликовать. Однако исходный текст редакторами был местами переписан. Отстаивать порой приходилось каждый абзац. После напряженной борьбы с издательством первая часть романа «Как закалялась сталь» в 1932 году была опубликована. Через некоторое время увидела свет и заключительная часть книги.

Успех произведения был ошеломительным. В библиотеках страны за романом выстраивались очереди. Люди обсуждали книгу в группах, зачитывали вслух избранные места из романа. Только при жизни Островского его книгу переиздавали несколько десятков раз. Ободренный успехом, Островский начал работать над новым произведением, но завершить свой творческий замысел не успел.

Личная жизнь героя

Болезнь не помешала Островскому быть счастливым в личной жизни. Его женой стала Раиса Мацюк, давняя знакомая семьи Николая. Супруга поддерживала Островского в самые сложные моменты его жизни, помогала работать над книгами. Благодаря этой поддержке писатель сохранил веру в себя. После смерти Николая Алексеевича его жена руководила столичным музеем Островского.

Последние несколько недель жизни Николай посвятил работе над очередной книгой. Но закончить роман он так и не смог. 22 декабря 1936 года Островский ушел из жизни. Похоронен писатель на Новодевичьем кладбище в Москве.

Друзья Островского уверены: “Николай вовремя покинул этот мир”

Он дважды мог умереть от тяжелых ранений в Гражданскую войну. Он мог уйти из жизни в тифозном бараке, сгинуть в ледяной воде, спасая лес. Пустить пулю в лоб, когда в 18 лет узнал, что его ждет полная неподвижность и слепота. Прикованный к постели, скрюченными пальцами он писал книгу-исповедь. Автобиографическую повесть “Как закалялась сталь” “подправили”, а из автора - Николая Островского - сделали идола, “идеал человека и революционера”. Миллионы школьников заучивали наизусть строки: “Самое дорогое у человека - это жизнь. Она дается ему один раз…”

В советские годы не вспоминали, что, отказываясь расстреливать белых, “пламенный революционер” даже попал под суд. Он не мог принять нэп. А в последние годы перед смертью часто повторял: “Совсем не то построено, за что мы боролись”.

Мало известно о том, что семейная жизнь Островского протекала не совсем “по роману”. “Верный товарищ” - жена Рая - спустя несколько лет после свадьбы покинула писателя. Его сиделкой стала сестра Катя.

Николай умер в 1936-м. Друзья были уверены: вовремя. Большинство соратников Островского погибли в годы репрессий. “Пламенный борец за справедливость” молчать бы не стал... И никто уже не допишет к книге послесловие: вдова Островского вышла замуж за его родного брата Дмитрия (по книге - Артема).

Всю правду о своем именитом дяде решилась рассказать корреспонденту “МК” его племянница - Галина Васильевна Островская.

- Из книги следует, что Николай Островский - он же Павка Корчагин - родился в беднейшей рабочей семье.

Глава семьи Островских - Алексей Иванович - из потомственных военных! Был участником Балканской войны, за особую храбрость был награжден двумя Георгиевскими крестами. Мама - Ольга Осиповна - из семьи чешского лесничего, умнейшая, тонкая женщина, между прочим, стихи писала… Как видите, о пролетарском происхождении говорить не приходится.

В семье было шестеро детей, причем все появились на свет с разницей в два года: в 1896-м - Надежда, в 1898-м - моя мама, Екатерина, в 1900-м - Дмитрий (ставший прототипом Артема), в 1904-м - Николай. Одна из девочек - Неонила - умерла еще ребенком. Не удержалась на этом свете и самая младшая из дочерей Островских - Нина. Ольга Осиповна месяц не отходила от малышки, неистово молилась - просила здоровья для крохи. А когда ее не стало, она перестала верить в Бога.

Бабушка была незаурядной женщиной. Прожив долгие годы на Западной Украине, она говорила на шести языках. Помню, когда во время войны в соседние дома расселили раненых, она с каждым из них с легкостью нашла общий язык, общаясь на польском, чешском, немецком, еврейском, украинском. Николай многое взял у матери: у него единственного из всей семьи были черные глаза, такие же, как у Ольги Осиповны.

- Почему в повести Островский ничего не рассказывает об отце?

Алексей Иванович в воспитании детей участия практически не принимал. Он был старше бабушки на 22 года. Статный, красивый, чрезвычайно любимый женщинами. Был за ним грех - Алексей Иванович был азартным карточным игроком. В 1912 году семье пришлось покинуть дом, который они купили в долг. Бабушка была женщина гордая, решительная. Когда дед в очередной раз проиграл крупную сумму денег, она взяла детей и уехала к своей родне. Долгие годы они жили порознь.

В те тяжелые годы Ольге Осиповне пришлось работать поварихой, швеей и даже осваивать профессию акушерки.

- Николай на самом деле пошел работать в 12 лет?

Это все верно. Тянул лямку за 8 рублей в станционном буфете, через год устроился помощником электромонтера. В 15 лет втайне от родных ушел добровольцем на Гражданскую войну. Воюя с белополяками в бригаде имени Котовского, Николай был дважды тяжело ранен. Осколком снаряда был задет мозг, в результате дядя перестал видеть правым глазом, при этом шутил: “Целиться можно и левым”. По состоянию здоровья ему пришлось уйти из армии. Николаю было в то время… 16 лет.

- Как сложилась судьба его сестер?

Старшая - Надежда Алексеевна - умерла молодой женщиной. У нее осталось двое детей. Моя мама - Екатерина Алексеевна - в 16 лет вышла замуж за священника, преподававшего ей в школе Закон Божий. В 22 года у нее было уже четверо детей. Однажды по доброте душевной она приютила у себя в доме больного польского революционера с женой. Вскоре гость умер от туберкулеза, его жене некуда было идти, и мама оставила ее в доме помогать по хозяйству. А вскоре произошла трагедия, которая перевернула всю мамину жизнь. Однажды, придя домой, она застала мужа целующимся с гостьей. В чем была она выскочила из дома, в отчаянии пробежала больше двадцати километров до родительского дома недалеко от Шепетовки и слегла на руки матери. Шел 1921 год, и за те недели, что мама лежала в горячке, был заключен мир между Страной Советов и панской Польшей и установлена новая граница. Дом остался на польской стороне.

Оправившись от болезни, мать стала рваться к детям, но родные (и прежде всего - Николай, знавший обстановку лучше других) убеждали, что ее либо убьют при переходе границы, либо арестуют и расстреляют. Все сношения, в том числе и письменные, с польской стороной были запрещены, и мама почти 20 лет ничего не знала о старших своих детях. В 1939 году Западную Украину присоединили к СССР. Город, в котором находился дом ее бывшего мужа, вновь стал советской территорией. И выяснилось, что две младшие девочки вскоре после случившегося скончались от дифтерии, а старшие дочь и сын, уже взрослые, были уверены, что их мать давно умерла…

- Дмитрий был похож на книжного Артема?

Николай брата приукрасил. Но о неудачной его женитьбе на деревенской девке Стеше рассказал довольно откровенно. Несмотря на то что у них в браке родились сын и дочь, супруги расстались.

Конечно, старший брат в детстве был для Николая большим авторитетом. Но вскоре они поменялись ролями. В зрелые годы волевой, прямолинейный Николай стал выступать в роли старшего брата. Дядя Митя был человеком мягким, не любил скандалов. От конфликтных людей старался держаться в стороне.

- Как в судьбе Николая появилась Рая (по книге Тая)?

Никакой романтической истории знакомства не было. Николай приехал в Новороссийск лечиться. К тому времени он уже ходил с палочкой. Бабушка попросила его навестить дальних родственников - семейство Альбины Кюцам. В гостях Николай познакомился с двумя ее дочками - Лелей и Раей, причем предпочтение сразу отдал первой из них. Как около него впоследствии оказалась девятнадцатилетняя Тая - остается загадкой. Известно лишь то, что у девушки были напряженные отношения с родителями и ей очень хотелось вырваться из-под их опеки. В книге Николай отметит: “Тая не была красавицей, но большие карие глаза, тонкие, монгольского рисунка брови, красивая линия носа и свежие упрямые губы делали ее привлекательной; молодой упругой груди тесно было под полосатой рабочей блузкой”.

То, что его молодая жена много училась, работала, продвигалась по партийной линии, при этом преданно ухаживая за мужем, - правда, но не вся. Они были вместе только три года. Но можно понять и Раису. Молодая женщина, кровь с молоком, а рядом муж-калека. Николай был абсолютно обездвиженный и слепой.

- В октябре 1935 года, когда Островскому вручали орден Ленина, Раиса и Николай сфотографированы бок о бок.

Надо было поддерживать имидж идеальной “ячейки общества”. Но в семье у нас знали одно: когда дядя Николай переехал в специально построенный для него домик в Сочи, он очень не любил, когда Раиса приезжала его навещать. Свои отношения с женой он честно отразил в первоначальной публикации романа в журнале “Молодая гвардия”, но партийная цензура, с которой он был вынужден считаться, заставила все это вычистить. У “идеального героя” и жена должна быть “безупречно верным товарищем”.

- Ваша мама стала сиделкой брата?

Дядя стеснялся посторонних. У бабушки было больное сердце, он ее берег. А мама была родная кровь, он доверял ей безоговорочно. Она кормила его с ложечки, купала и перестилала белье.

- Екатерине Алексеевне довелось первой прочитать главы романа?

В конце жизни дяде повиновалась только кисть правой руки. Единственным смыслом его жизни стал писательский труд. Работал он по ночам, с помощью трафарета, а днем мама с бабушкой сообща расшифровывали написанное. В Сочи Николай закончил работу над романом “Как закалялась сталь”. Ему присвоили высокое воинское звание бригадного комиссара. Но мама рассказывала, что друзьям он нередко признавался: “Совсем не то построено, за что мы боролись…”

Летом 36-го дядя написал первую часть книги “Рожденные бурей”, а в декабре его не стало.

- Николаю было только 32 года…

Да, но это были годы, полные страданий, нечеловеческих болей. Дядю мучил полиартрит. Перед смертью у него отказали почки.

Позже мне удалось поговорить с его другом Анатолием Солдатовым, который признался: “Если бы Коля не умер в 36-м, чуть позже ему бы “помогли” уйти из жизни”. С Анатолием дядя был очень откровенен. Они вели бурные споры. У Николая были неприятности из-за того, что он не смог принять нэп. Друзья знали характер дяди: он никогда бы не смирился с репрессиями. А забирали по ночам лучших из дядиных знакомых, проверенных в боях коммунистов. Сам Солдатов в предвоенные годы был начальником строительного участка канала Москва-Волга. До конца своих дней он не мог забыть те бессонные ночи, когда под кроватью стоял собранный на случай ареста чемоданчик.

- А отца Николаю удалось увидеть перед смертью?

Несмотря ни на что, дядя очень хорошо относился к Алексею Ивановичу. У нас в семье сохранились очень теплые письма Николая к отцу. Дедушка приехал к дяде в Сочи. Там и провел остаток своих дней. С дядей они умерли в один год.

- Вы родились в знаменитом сочинском доме-музее?

После смерти брата мама вышла замуж за его друга, Василия Романовича Бондарева, моего отца. Он работал в исполкоме и во многом помогал дяде. В одной части нашего большого дома в Сочи еще в 1937 году был организован музей, а в другой по-прежнему жила семья. В момент моего появления на свет на музейной половине шла экскурсия, и маме нельзя было кричать… Я родилась в 38-м, спустя два года после смерти дяди. А вскоре грянула война. Мама работала начальником участка противовоздушной обороны. Ее слушались все, кроме бабушки. Когда звучал сигнал тревоги, Ольга Осиповна отказывалась бежать в укрытие, говорила: “В окопе по колено воды. Умирать, так сухой!” У нее был необыкновенный природный юмор. Она не могла сидеть без дела. Когда в дом-музей приезжали правительственные делегации, мама умоляла ее уйти с огорода. Видя, как бабушка копает грядки, работники горкомов возмущались: “Что же местные власти не могут мать героя оградить от полевых работ?” Бабушка только посмеивалась, но лопату не бросала. У нее был очень сильный характер.

- Удалось позже разыскать людей-прототипов героев романа “Как закалялась сталь”?

Нас как-то навестила Любовь Борисевич (первая любовь Павки Корчагина - Тоня Туманова). Очень приятная, скромная женщина. Личная жизнь у нее не сложилась. Мужа репрессировали. Она учительствовала, замуж больше не вышла. А вот отыскать реально существовавшую Риту Устинович нам не удалось. По одной из версий, она погибла в годы войны.

- Вдова Николая - Раиса - возглавила московский Музей Николая Островского?

Вскоре после войны Раиса вышла замуж за брата Николая - Дмитрия (Артема по книге). У них родилась дочь. Вместе со своей девочкой они воспитывали и внучку Дмитрия. Его дочь от первого брака погибла на фронте. Надо отдать должное Раисе - она долгие годы работала в Музее Островского, положила много сил на увековечение памяти Николая.

Кстати, только недавно были найдены в архивах документы, из которых следует, что Николай Островский был под судом. В годы Гражданской войны он отказывался участвовать в расстрелах белых.

* * *

Вместе с Советским Союзом канули в Лету и его герои-революционеры. О трагической судьбе Николая Островского - Павки Корчагина - вспоминают ныне только в военных госпиталях. Молодые ребята-калеки зачитывают роман до дыр.

Эпоха другая, трагические судьбы - те же…