Жизнеописание бенвенуто челлини. «Жизнь Бенвенуто Челлини»

В своей знаменитой "Жизни Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанной им самим во Флоренции" автор рассказывает, что однажды, когда ему было пять лет, его отец, сидя у очага с виолой, увидел маленького зверька, вроде ящерицы, резвящегося в пламени. Он подозвал Бенвенуто и дал ему затрещину, от которой малыш заревел. Отец быстро осушил его слезы ласками и сказал: "Сынок мой дорогой, я тебя бью не потому, что ты сделал что-нибудь дурное, а только для того, чтобы ты запомнил, что эта вот ящерица, которую ты видишь в огне, это — саламандра, каковую еще никто не видел из тех, о ком доподлинно известно".

Читая эту книгу, написанную рукой старца, дрожащей не от слабости, но от заново переживаемого гнева или восторга, видишь пламень, пожирающий самого Челлини.

Ярость буквально душит его. От первой до последней страницы он неистовствует, бесится, бранится, громит, обвиняет, рычит, угрожает, мечется — работа, потасовки и убийства лишь ненадолго выпускают из него пар. Ни одна обида, как бы незначительна она ни была, не остается неотомщенной, и о каждом возмездии рассказывается простодушно и чистосердечно, без капли сожаления и раскаяния. Удивляться тут нечему - это Италия Борджа и кондотьеров. Тигр не терпит, когда его дергают за усы. Челлини, этот бандит с руками демиурга, пускает в ход кинжал не реже, чем резец. Помпео, золотых дел мастер папского двора, с которым у Челлини были счеты, убит им в Риме прямо на улице. "Я взялся на маленький колючий кинжальчик, — повествует Челлини, — и, разорвав цепь его молодцов, обхватил его за грудь с такой быстротой и спокойствием духа, что никто из сказанных не успел заступиться". Убийство не входило в его намерения, поясняет Челлини, "но, как говорится, бьешь не по уговору".

Убийцу своего брата, какого-то солдата, он выслеживает "как любовницу", пока не закалывает его у дверей кабака ударом стилета в шею. Почтового смотрителя, который не вернул ему после ночлега стремена, он убивает из аркебузы. Работнику, ушедшему от него в разгар работы, он "решил в душе отрезать руку". Один трактирщик возле Феррары, у которого он остановился, потребовал уплаты за ночлег вперед. Это лишает Челлини сна: он проводит ночь, обдумывая планы мщения. "То мне приходила мысль поджечь ему дом; то зарезать ему четырех добрых коней, которые у него стояли в конюшне". Наконец "я взял ножик, который был, как бритва; и четыре постели, которые там были, я все их ему искрошил этим ножом". Свою любовницу-натурщицу, изменившую ему с одним из его подмастерий, он заставлял часами позировать в самых неудобных позах. Когда девушка потеряла терпение, Челлини, "отдавшись в добычу гневу,.. схватил ее за волосы и таскал ее по комнате, колотя ее ногами и кулаками, пока не устал". На следующий день она снова ласкается к нему; Челлини размякает, но как только его снова "разбередили" — опять беспощадно колотит ее. Эти сцены повторяются несколько дней, "как из-под чекана". Кстати сказать, это та самая натурщица, которая послужила ему моделью для безмятежной "Нимфы Фонтенбло".

Здесь я должен напомнить читателю то, что говорится в великолепном предисловии Мериме к "Хронике царствования Карла IX". "В 1500 году, — пишет Мериме, — убийство и отравление не внушали такого ужаса, как в наши дни. Дворянин предательски убивал своего недруга, ходатайствовал о помиловании и, испросив его, снова появлялся в обществе, причем никто и не думал от него отворачиваться. В иных случаях, если убийство совершалось из чувства правой мести, то об убийце говорили, как говорят теперь о порядочном человеке, убившем на дуэли подлеца, который нанес ему кровное оскорбление".

Да, Челлини был убийцей, как и половина добрых католиков того времени. Конечно, иной раз и он мог бы, вытирая свой колючий кинжальчик, сказать вместе с пушкинским Дон Гуаном: "Что делать? Он сам того хотел"; конечно, и ему можно было бы возразить вместе с Лаурой: "Досадно, право. Вечные проказы, — А все не виноват". Совесть даровала ему "легкий сон", а жизнь выработала у него привычку широко огибать углы домов — предосторожность, не лишняя в тот век даже для человека, который не знал, "какого цвета бывает страх". Участие Челлини в обороне Флоренции от войск Карла Бурбона и головокружительный побег из папской тюрьмы имеют тот же духовный источник, что и его беззакония. Думаю, слово "мужество" будет здесь уместно.

Там, где нет возможности или повода выяснить отношения при помощи шпаги, Челлини обрушивает на врагов всю силу своей гомерической брани. Его ругань льется какой-то кипящей лавой, противник оказывается совершенно раздавлен глыбами его проклятий. Надо слышать, как он поносит скульптора Бандинелли, который в присутствии герцога Козимо Медичи осмелился хвалить своего "Геркулеса" в ущерб искусству Челлини. "Государь мой, — начинает свою оправдательную речь Челлини, — вашей высокой светлости да будет известно, что Баччо Бандинелли состоит весь из скверны, и таким он был всегда; поэтому, на что бы он не взглянул, тотчас же в его противных глазах, хотя бы вещь была в превосходной степени сплошным благом, тотчас же она превращается в наихудшую скверну". И затем он обрушивается на Геркулеса с гневом Аполлона, сдирающего кожу с Марсия: "Говорят, что если обстричь волосы Геркулесу, то у него не останется башки, достаточной для того, чтобы упрятать в нее мозг; и что это его лицо, неизвестно, человека оно или быкольва, и что оно не смотрит на то, что делает, и что оно плохо прилажено к шее, так неискусно и так неуклюже, что никогда не бывало видано хуже; и что эти его плечища похожи на две луки ослиного вьючного седла; и что его груди и остальные эти мышцы вылеплены не с человека, а вылеплены с мешка, набитого дынями, который поставлен стоймя, прислоненный к стенке" и т.д и т.п.

Бандинелли. Геркулес и Какус.

После всего этого странно слышать, как Челлини называет себя меланхоликом.

Беззастенчивая похвальба и горделивое сознание своего достоинства в равной мере присущи ему, и порой невозможно отличить, где кончается одно и начинается другое. На замечание одного дворянина, что так, как Челлини, путешествуют только сыновья герцогов, он ответил, что так путешествуют сыновья его искусства. В уста папы Климента VII он вкладывает такие слова о себе: "Больше стоят сапоги Бенвенуто, чем глаза всех этих тупиц". Какому-то заносчивому собеседнику он сказал, что "такие, как я, достойны беседовать с папами, и с императорами, и с великими королями, и что таких, как я, ходит, может быть, один на свете, а таких, как он, ходит по десять в каждую дверь". Он приписывает себе убийство Карла Бурбона и Вильгельма Оранского в дни осады Рима и отражение атаки французов на Ватикан. А о своей жизни до пятнадцатилетнего возраста он говорит: "Если бы я захотел описывать великие дела, которые со мной случались вплоть до этого возраста и к великой опасности для собственной жизни, я бы изумил того, кто бы это читал".

Челлини никогда не унижается до того, чтобы назначать плату за свои произведения. Он чувствует себя королем своего искусства, а иногда — святым. В тюрьме ему являются ангелы и Христос с лицом "не строгим и не веселым" (это лицо мы видим на его "Распятии"). С подкупающими подробностями он говорит — и это не самое удивительное место в книге — о появившемся у него нимбе. Это сияние, поясняет Челлини, "очевидно всякого рода человеку, которому я хотел его показать, каковых было весьма немного. Это видно на моей тени утром при восходе солнца вплоть до двух часов по солнцу, и много лучше видно, когда на травке бывает этакая влажная роса; также видно и вечером при закате солнца. Я это заметил во Франции, в Париже, потому что воздух в тамошних местах настолько более чист от туманов, что там оно виделось выраженным много лучше, нежели в Италии, потому что туманы здесь много более часты; но не бывает, чтобы я во всяком случае его не видел; и я могу показывать его другим, но не так хорошо, как в этих сказанных местах". Он не прочь также заглянуть и в мир демонов, для чего участвует вместе со своим учеником в опытах какого-то священника-некроманта. Когда появившиеся легионы демонов испугали ученика, Челлини приободрил его: "Эти твари все ниже нас, и то, что ты видишь, — только дым и тень; так что подыми глаза".

Челлини. Распятие

Челлини не опускал глаза и перед папами, грозными пастырями, железным жезлом пасшими свои стада. Удивительные люди были эти Юлии II, Клименты VII, Павлы III! Искусство было их второй религией (первой была политика), славу христианства они видели в том, чтобы распятия в церквях были изваяны так же хорошо, как античные боги. Они чтили художественный гений как Божью благодать, ниспосланную в мир, и боялись оскорбить ее своей необузданностью. Микеланджело для Юлия II имел ценность собственности римского престола, попытка сманить скульптора грозила анафемой. Когда Микеланджело бежал от его суровости во Флоренцию, Юлий писал громовые послания Сеньории, обвиняя ее в воровстве и требуя выдать творца Сикстинской капеллы. Ему пришлось самому ехать за ним в Болонью. При новой встрече папа не смог удержать свой гнев: "Итак, вместо того, чтобы приехать к нам в Рим, ты ждал, что мы приедем искать тебя в Болонью!" Один из кардиналов неуклюже попытался смягчить Юлия, сказав: "Пусть Ваше Святейшество на него не гневается, ведь люди этого рода невежды, которые не понимают ничего, помимо своего ремесла". Разъяренный папа ударил посохом глупого попа: "Сам ты невежда, раз оскорбляешь того, кого мы сами, мы не хотим оскорбить!"

Климент VII

У Челлини бывали с папами не менее выразительные сцены. Климент VII называл его Benvenuto mio ("Мой Бенвенуто", но также и "мой желанный" ) и прощал ему любые выходки. Челлини затягивал и менял сроки работы для него, откладывал папские заказы ради своих замыслов, не отдавал выполненных работ и гнал к черту папских гонцов. Папа скрежетал зубами и вызывал его в Ватикан. Их ссоры были ужасны и в то же время комичны. Челлини является с поднятой головой. Климент яростно смотрит на него "этаким свиным глазом" и обрушивается с громом и молниями: "Как Бог свят, объявляю тебе, взявшему себе привычку не считаться ни с кем в мире, что если бы не уважение к человеческому достоинству, то я велел бы вышвырнуть тебя в окно вместе со всей твоей работой!" Челлини отвечает ему в тон, кардиналы бледнеют, шепчутся и беспокойно переглядываются друг с другом. Но вот из-под плаща мастера появляется готовая вещь, и лицо папы расплывается в отеческой улыбке: "Мой Бенвенуто!" Однажды Челлини ушел от него взбешенный, так как не получил просимой синекуры. Климент, знавший его свободолюбивый нрав и боявшийся, что мастер покинет его, в растерянности воскликнул: "Этот дьявол Бенвенуто не выносит никаких замечаний! Я был готов дать ему это место, но нельзя же быть таким гордым с папой! Теперь я не знаю, что мне и делать". Челлини мог наполнить Рим убийствами и бесчинствами, но стоило ему показать папе перстень, вазу или камею, как милость тотчас бывала ему возвращена. Полурельеф Бога-Отца на большом бриллианте спас ему жизнь после сведения счетов с убийцей брата; убив Помпео, он попросил помилования у Павла III, грозя в противном случае уехать к герцогу флорентийскому — прощение тут же было даровано ему. Недовольным его решением папа объявил: "Знайте, что такие люди, как Бенвенуто, единственные в своем художестве, не могут быть подчинены закону".

Искусство Челлини принесло последнее утешение умирающему Клименту VII. Заказав ему медали, папа вскоре заболел и, боясь, что не увидит их, приказал принести их к своему смертному одру. И вот, умирающий старик приказывает зажечь вокруг себя свечи, приподнимается на подушках, надевает очки и — ничего не видит: смертельный мрак уже застилает ему глаза. Тогда своими негнущимися пальцами он гладит эти медали, стараясь ощупью насладится прекрасными рельефами; потом он с глубоким вздохом откидывается на подушки и благословляет своего Бенвенуто.

Челлини. Медаль с изображением Алессандро Медичи

Челлини пользовался покровительством и дружбой Франциска I, северного варвара из еще убогого тогда Парижа.

Король не уставал ходатайствовать перед папой об освобождении Челлини из тюрьмы и приютил его у себя после побега. Трудно указать другой пример, когда бы монарх был столь искренен в своем восхищении искусством. Как некогда крестоносцы изумлялись чудесам Востока, он радуется всему, что Челлини, словно чародей, достает перед ним из своего рукава. Живые цветы Тосканы, распускающиеся среди холодных камней его дворца, приводят его в восторг. Щедроты, которыми он осыпал флорентийца, изумили даже самого Челлини, знающего себе цену. Франциск дает ему деньги, не дожидаясь выполнения работ. ("Хочу придать ему бодрости", — поясняет король.) "Я утоплю тебя в золоте", — говорит он ему однажды. Вместо мастерской он дарит ему замок Маленький Нель и выдает грамоту на гражданство. Но Челлини для него не подданный, король предпочитает звать его "мой друг".

"Вот человек, которого должен любить и почитать всякий", — не устает восклицать Франциск.

Клод де Франс. Франциск I посещает мастерскую Челлини

Этот король, проведший жизнь в эпических войнах с громадной империей Карла V, умел испытывать сладостное забвение, разглядывая какую-нибудь маленькую безделушку, вроде изготовленной Челлини солонки с аллегорическими фигурами Земли и Воды, переплетающими друг друга ногами. Однажды кардинал Феррарский повел короля, озабоченного возобновлением войны с императором, взглянуть на модель двери и фонтана для дворца Фонтенбло, законченные Челлини. Первая изображала нимфу в кругу сатиров, сладострастно изогнувшуюся и обвившую левой рукой шею оленя; вторая — нагую фигуру со сломанным копьем. Развеселившийся Франциск мигом забыл все свои горести. "Поистине, я нашел человека себе по сердцу!" — воскликнул он и добавил, ударив Бенвенуто по плечу: "Мой друг, я не знаю, кто счастливее: государь ли, который находит человека по сердцу, или художник, встретивший государя, умеющего его понять". Челлини сказал, что его удача гораздо больше. "Скажем, что они одинаковы", — смеясь, ответил король.

Челлини. Солонка

Но не было никого, кто бы относился к искусству более благоговейно, чем сам Челлини. Его тело могло вытворять что угодно, преступая все законы, божеские и человеческие, и все же, когда утро заставало его в мастерской, изнуренного безжалостной лихорадкой вдохновения, он должен был чувствовать себя Адамом, совлекшим ветхую плоть. Я не хочу сказать, что это что-нибудь оправдывает. Искусство — к чему заблуждаться на этот счет? — не выписывает индульгенций, и красота не спасет мир (разве что кого-нибудь из нас?). Достаточно того, что желчь и кровь, которыми пропитаны страницы его жизнеописания, просыхают там, где Челлини говорит о своих произведениях. Конечно, и здесь его корчит от ярости, лишь только речь заходит о первенстве в искусстве ваяния (надо отдать ему должное: он не унижается до спора с соперниками, он просто отрицает их талант — полностью и безоговорочно). Но, как сказал Честертон, в человеке, который не скрывает своего честолюбия, всегда есть некая толика смирения. Челлини знал это смирение, когда говорил о равных себе. "От Микеланджело Буонаротти, а никак не от других, я научился всему тому, что знаю", — признается он в одном месте. Неизменным остается его уважение к Донателло и Леонардо да Винчи; он одобряет учеников Рафаэля, которые хотели убить Россо за то, что тот унижал их учителя.

Красота, в чем бы она не заключалась, сейчас же переполняет его восторгом. Человеческий костяк, символ Смерти для большинства его современников, исторгает у Челлини в "Речи об основах рисунка" настоящий гимн великолепию изящества его форм и сочленений. "Ты заставишь своего ученика, — поучает он воображаемого собеседника, — срисовывать эти великолепные тазовые кости, которые имеют форму бассейна, и так удивительно смыкаются с костью лядвии. Когда ты нарисуешь и хорошо закрепишь эти кости в твоей памяти, ты начнешь рисовать ту, которая помещается между двух бедер; она прекрасна и называется sacrum... Затем ты будешь изучать изумительный спинной хребет, который называют позвоночным столбом. Он опирается на крестец и составлен из двадцати четырех костей, называемых позвонками... Тебе доставит удовольствие рисовать эти кости, ибо они великолепны. Череп должен быть нарисован во всевозможных положениях для того, чтобы навсегда закрепить его в памяти. Потому что, будь уверен, что художник, который не держит в памяти четко закрепленными всех черепных костей, никогда не сможет нарисовать мало-мальски грациозную голову... Я хочу также, чтобы ты удержал в голове все размеры человеческого костяка для того, чтобы затем более уверенно одевать его плотью, нервами и мускулами, божественная природа которых служит соединением и связью этой несравненной машины". Говоря о своем "Юпитере", он упоминает наряду с другими членами совершенство "прекрасных детородных частей".

Челлини. Персей

Настоящим драматизмом насыщена сцена отливки "Персея" — главного произведения Челлини, от которого его долгие годы отвлекали заказы государей и вельмож и жизненные обстоятельства. Здесь вдохновение неотделимо от ремесла, творческое дерзание — от робости перед величием замысла. Челлини тщательно записывает все подробности своего титанического труда, словно маг, старающийся заклинаниями вызвать из огня чудесное видение. "Я начал с того, что раздобылся несколькими кучами сосновых бревен... и пока я их поджидал, я одевал моего Персея теми самыми глинами, которые я заготовил за несколько месяцев до того, чтобы они дошли как следует. И когда я сделал его глиняный кожух... и отлично укрепил его и опоясал с великим тщанием железами, я начал на медленном огне извлекать оттуда воск, каковой выходил через множество душников, которые я сделал; потому что чем больше их сделать, тем лучше наполняются формы. И когда я кончил выводить воск, я сделал воронку вокруг моего Персея... из кирпичей, переплетая одни поверх другого, и оставляя много промежутков, где бы огонь мог лучше дышать; затем я начал укладывать туда дрова, этак ровно, и жег их два дня и две ночи непрерывно; убрав таким образом оттуда весь воск и после того как сказанная форма отлично обожглась, я тотчас же начал копать яму, чтобы зарыть в нее мою форму, со всеми теми прекрасными приемами, какие это прекрасное искусство нам велит. Когда я кончил копать сказанную яму, тогда я взял мою форму и с помощью воротов и добрых веревок осторожно ее выпрямил; и, подвесив ее локтем выше уровня моего горна, отлично ее выпрямив, так что она свисала как раз над серединой своей ямы, я тихонько ее опустил вплоть до пода горна, и ее закрепили со всеми предосторожностями, какие только можно себе представить. И когда я исполнил этот прекрасный труд, я начал обкладывать ее той самой землей, которую я оттуда вынул; и по мере того как я там возвышал землю, я вставлял туда ее душники, каковые были трубочками из жженой глины, которые употребляются для водостоков и других подобных вещей. Когда я увидел, что я ее отлично укрепил и что этот способ обкладывать ее, вставляя эти трубы точно в свои места, и что эти мои работники хорошо поняли мой способ, каковой был весьма отличен от всех других мастеров этого дела; уверившись, что я могу на них положиться, я обратился к моему горну, каковой я велел наполнить множеством медных болванок и других бронзовых кусков; и, расположив их друг на дружке тем способом, как нам указывает искусство, то есть приподнятыми, давая дорогу пламени огня, чтобы сказанный металл быстрее получил свой жар и с ним расплавился и превратился в жидкость, я смело сказал, чтобы запалили сказанный горн. И когда были положены эти сосновые дрова, каковые, благодаря этой жирности смолы, какую дает сосна, и благодаря тому, что мой горн был так хорошо сделан, он работал так хорошо, что я был вынужден подсоблять то с одной стороны, то с другой, с таким трудом, что он был для меня невыносим; и все-таки я силился". Работа вызывает у него лихорадку, и он ложится в постель, уже не чая встать живым. В это время ученики докладывают ему, что в его отсутствие работа ими испорчена — металл сгустился. Услышав это, Челлини испустил крик "такой безмерный, что его было бы слышно на огненном небе". Он бежит "с недоброй душой" в мастерскую и видит там ошеломленных и растерянных подмастерьев. С помощью дубовых поленьев удается справиться с этой бедой. Он приступает к наполнению формы, но тут не выдерживает горн: он лопается и бронза начинает вытекать через трещину. Челлини велит кидать в горн все оловянные блюда, чашки, тарелки, которые можно найти в доме — их оказалось около двухсот — и добивается-таки полного наполнения формы. Нервное потрясение побеждает болезнь — он вновь здоров и тут же закатывает пир. "И так вся моя бедная семеюшка (т. е ученики), отойдя от такого страха и от таких непомерных трудов, разом отправились закупать, взамен этих оловянных блюд и чашек, всякую глиняную посуду, и все мы весело пообедали, и я не помню за всю свою жизнь, чтобы я когда-либо обедал с большим весельем и с лучшим аппетитом".

Так, на манер доброй сказки, заканчивается книга Бенвенуто Челлини о себе самом. (Тридцать последних страниц, заполненных мелкими обидами и придворными дрязгами, не в счет.) Остальное — тюремное заключение по обвинению в содомии, принятие монашества и разрешение от обета через два года, женитьба в шестидесятилетнем возрасте — случилось уже с другим человеком, усталым и разочарованным и, видимо, безразличным к самому себе: с человеком, больше не верящим в свой нимб.

Челлини Бенвенуто - известный флорентийский скульптор, представитель маньеризма, ювелир, автор нескольких книг. Наиболее известными из них стали «Жизнь Бенвенуто» и два трактата: «Об искусстве ваяния» и «О ювелирном деле». В этой статье вам будет представлена краткая биография итальянца.

Детство

Челлини Бенвенуто появился на свет в 1500 году во Флоренции. С детства у мальчика стали проявляться способности к музыке. Отец всячески пытался развивать их у Бенвенуто, надеясь, что его сын в совершенстве освоит эту профессию. Но сам маленький Челлини не любил занятия музыкой и испытывал к ней отвращение, хоть и научился хорошо петь по нотам и играть на флейте. В 13 лет у будущего скульптора появился интерес к ювелирному делу. Бенвенуто убедил родителей отправить его на обучение к золотых дел мастеру Бандини. В последующие годы юный Челлини много путешествовал по Италии, обучаясь у лучших ювелиров. Лишь в 1518 году он вернулся во Флоренцию.

Ювелирное дело

За пять лет обучения Челлини Бенвенуто стал искусным мастером. Поначалу он трудился в родном городе, но вскоре отправился в Рим. Работа подмастерья не очень радовала Бенвенуто, ведь треть заработка приходилось отдавать хозяину. К тому же по качеству работы он превосходил многих именитых ювелиров, которые наживались на его труде. Это вынудило молодого человека уехать домой.

Собственная мастерская

Челлини Бенвенуто в очень короткие сроки обрёл много заказчиков. Но спокойно работать ювелиру мешали некоторые события его беспокойной жизни. Совет Восьми осудил Бенвенуто за серьёзную драку. По этой причине молодому человеку пришлось бежать из города, переодевшись монахом. Но на этот раз у Челлини были средства, на которые он открыл в столице Италии свою мастерскую. Молодой человек делал для знати вазы из серебра и золота, чеканил медали для шляп и оправлял драгоценные камни. Помимо этого, Бенвенуто освоил изготовление печатей и искусство эмали. Весь Рим узнал его имя. Сам папа Климент VII заказал у Челлини несколько вещей. Творческая работа Бенвенуто перемежалась со ссорами, драками и скандалами. Мстительность, мнительность и вспыльчивость не раз заставляли молодого человека доказывать собственную правоту с помощью кинжала.

Смена профессии

Бойцовский темперамент помог Челлини в 1527 году. Именно в это время Рим осадила немецко-испанская армия. И Бенвенуто превратился из ювелира в мастера-артиллериста. В течение месяца он помогал солдатам защищать папу в осаждённом замке Св. Ангела. Это продолжалось до тех пор, пока Климент не подписал договор о капитуляции. За проявленный героизм ювелир был щедро вознаграждён.

Беспутная жизнь и тюрьма

Бенвенуто Челлини, работы которого стали известны за пределами Италии, процветал в творческой деятельности, но по-прежнему вёл беспутную жизнь, наживая врагов. Не имея дамы сердца, скульптор погряз в беспорядочных половых связях. В итоге он подцепил «французскую болезнь», которая едва не лишила мастера зрения. В 1537 году во время поездки во Флоренцию его мучила ужасная лихорадка. Но самым сильным ударом судьбы был арест. Челлини обвиняли в похищении драгоценных камней и золота из папской крепости во время её защиты десять лет назад. Несмотря на то что все подозрения были сняты, ювелир провёл в тюрьме целых три года.

Париж

В 1540 году Бенвенуто Челлини, скульптуры которого известны сейчас во всём мире, приехал в Париж и устроился работать при дворе. Король был очень доволен изготовленными мастером вещами. Особенно ему нравилась серебряная фигура Юпитера, которую использовали как огромный подсвечник. Но спустя пять лет Челлини вынужден был покинуть французский двор из-за интриг и открытого пренебрежения к его таланту.

Скульптуры

В последующие годы Бенвенуто занимался обработкой мрамора («Венера и Амур», «Нарцисс», «Аполлон с Гиацинтом», «Ганимед») и изготовлением различных предметов роскоши. Но самой любимой его скульптурой, над которой он работал каждый день, был «Персей с головой Медузы». Мастер делал её в течение восьми лет. Сначала Челлини создал восковую, а потом гипсовую модель скульптуры в полный рост. Когда же пришла пора отливки «Персея» из бронзы, мастера свалила лихорадка. Бенвенуто было настолько плохо, что он стал готовиться к смерти. Но когда Челлини узнал об ошибках подмастерьев, едва не загубивших статую, он спас отливку в горячечном состоянии и вскоре чудесным образом исцелился.

Последняя работа

Последняя дошедшая до нас работа скульптора - «Распятый Христос». Многие искусствоведы считают её самым совершенным творением мастера. Изначально высеченная из белого мрамора фигура Христа (в натуральную величину), распятая впоследствии на чёрном кресте, предназначалась для гробницы самого Челлини. Но позднее её купил герцог Медичи и подарил Филиппу II. Она и по сей день стоит в Эскориале в церкви Св. Лаврентия.

Последние годы

Свою автобиографию «Жизнь Бенвенуто», скульптор писал, пребывая в глубокой депрессии. Страницы издания полны его жалоб и сетований на непонимание, а также унижение достоинств и таланта. Отдельную главу мастер посвятил жадности Медичи. Герцог так до конца и не расплатился за сделанную для него статую «Персей». Бенвенуто Челлини лишь забыл сообщить читателям о принятом им в 1558 году монашестве. Спустя пару лет он расстригся. В 60 лет скульптор решил исполнить свою забытую клятву - Челлини женился на Моне Пьера, от которой у него было восемь детей. Несмотря на легкомысленность в денежных делах, Бенвенуто удавалось содержать свою большую семью. Помимо этого, он поддерживал деньгами двух внебрачных отпрысков и вдовую сестру с её пятью дочерьми.

Жизнь Бенвенуто Челлини, полная неустанных трудов, подвигов и скандалов, оборвалась в 1571 году.

Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции.

Мемуары Бенвенуто Челлини написаны от первого лица. По мнению прославленного ювелира и ваятеля, каждый человек, совершивший нечто доблестное, обязан поведать о себе миру, - но приступать к этому благому делу следует только после сорока лет. Бенвенуто взялся за перо на пятьдесят девятом году жизни, причём твёрдо решил повествовать лишь о том, что имеет отношение к нему самому. (Читателю записок нужно помнить, что Бенвенуто обладал редкой способностью коверкать как имена собственные, так и географические названия.)

Первая книга посвящена периоду с 1500 по 1539 г. Бенвенуто сообщает, что родился в простой, но знатной семье. В стародавние времена под началом Юлия Цезаря служил храбрейший военачальник по имени Фиорино из Челлино. Когда на реке Арно был заложен город, Цезарь решил назвать его Флоренцией, желая воздать честь соратнику, которого выделял среди всех прочих. Род Челлини имел множество владений, а в Равенне даже замок. Предки самого Бенвенуто жили в Валь д’Амбра, словно вельможи. Однажды им пришлось отправить во Флоренцию юношу Кристофано, поскольку тот затеял распрю с соседями. Его сын Андреа стал весьма сведущ в зодческом деле и обучил этому ремеслу детей. Особенно преуспел в нем Джованни - отец Бенвенуто. Джованни мог бы выбрать себе девушку с богатым приданым, но женился по любви - на мадонне Элизабетте Граначчи. Восемнадцать лет у них не было детей, а затем родилась девочка. Добрый Джованни сына уже не ждал, и, когда мадонна Элизабетта разрешилась от бремени младенцем мужского пола, счастливый отец нарёк его «Желанным» (Бенвенуто). Знамения предрекали, что мальчика ждёт великое будущее. Ему было всего три года, когда он поймал огромного скорпиона и чудом остался жив. В пять лет он разглядел в пламени очага зверька, похожего на ящерицу, и отец объяснил, что это саламандра, которая на его памяти ещё никому вживе не являлась. А к пятнадцатилетнему возрасту он свершил столько изумительных деяний, что за недостатком места о них лучше умолчать.

Джованни Челлини был прославлен многими искусствами, но более всего любил играть на флейте и старался приохотить к этому старшего сына. Бенвенуто же ненавидел проклятую музыку и брался за инструмент, только чтобы не огорчать доброго отца. Поступив в обучение к золотых дел мастеру Антонио ди Сандро, он превзошёл всех прочих юношей в цехе и стал хорошо зарабатывать трудами своими. Случилось так, что сестры обидели его, тайком отдав новые камзол и плащ младшему братишке, - и Бенвенуто с досады ушёл из Флоренции в Пизу, но и там продолжал усердно работать. Потом перебрался в Рим, дабы изучать древности, и сделал несколько очень красивых вещиц, стараясь во всем следовать канонам божественного Микеланджело Буонарроти, от которых никогда не отступал. Вернувшись по настоятельной просьбе отца во Флоренцию, он поразил всех своим искусством, но нашлись завистники, которые стали всячески его оговаривать. Бенвенуто не сдержался: ударил одного из них кулаком в висок, а поскольку тот все не унимался и лез в драку, отмахнулся от него кинжалом, не причинив особого вреда. Родичи этого Герардо тут же побежали жаловаться в Совет восьми - Бенвенуто безвинно приговорили к изгнанию, и пришлось снова отправляться в Рим. Одна знатная дама заказала ему оправу для алмазной лилии. А его товарищ Луканьоло - способный ювелир, но рода низкого и подлого - вырезал в это время вазу и хвастался, что получит много золотых монет. Однако Бенвенуто во всем опередил спесивого деревенщину: за безделку ему заплатили куда щедрее, чем за большую вещь, а когда он сам взялся делать вазу для одного епископа, то превзошёл Луканьоло и в этом искусстве. Пала Климент, едва увидев вазу, воспылал к Бенвенуто большой любовью. Ещё большую славу принесли ему серебряные кувшинчики, которые он выковал для знаменитого хирурга Якомо да Карпи: показывая их, тот рассказывал байки, будто они работы древних мастеров. Это маленькое дельце принесло Бенвенуто большую славу, хотя в деньгах он не слишком много выгадал.

После страшной моровой язвы оставшиеся в живых начали любить Друг друга - так образовалось в Риме содружество ваятелей, живописцев, ювелиров. И великий Микеланджело из Сиены во всеуслышание хвалил Бенвенуто за даровитость - особенно понравилась ему медаль, где был изображён Геркулес, разрывающий пасть льву. Но тут началась война, и содружество распалось. Испанцы под водительством Бурбона подступили к Риму. Пала Климент в страхе бежал в замок Святого Ангела, и Бенвенуто последовал за ним. Во время осады он был приставлен к пушкам и свершил много подвигов: одним метким выстрелом убил Бурбона, а вторым ранил принца Оранского. Случилось так, что при отдаче свалилась вниз бочка с камнями и едва не зашибла кардинала Фарнезе, Бенвенуто с трудом удалось доказать свою невиновность, хотя было бы много лучше, если бы он тогда же избавился от этого кардинала. Пала Климент так доверял своему ювелиру, что поручил переплавить золотые тиары, дабы спасти их от алчности испанцев. Когда Бенвенуто приехал наконец во Флоренцию, там тоже была чума, и отец велел ему спасаться в Мантуе. По возвращении он узнал, что все родные его умерли - остались только младший брат и одна из сестёр. Брат, ставший великим воином, служил у флорентийского герцога Лессандро. В случайной стычке его ранили пулей из аркебузы, и он скончался на руках у Бенвенуто, который выследил убийцу и должным образом отомстил.

Папа тем временем двинулся на Флоренцию войной, и друзья уговорили Бенвенуто покинуть город, дабы не ссориться с его святейшеством. Поначалу все шло прекрасно, и Бенвенуто была дарована должность булавоносца, приносившая двести скудо в год. Но когда он попросил должность в семьсот скудо, вмешались завистники, особенно же усердствовал миланец Помпео, пытавшийся перебить у Бенвенуто заказанную папой чашу. Враги подсунули папе никудышного ювелира Тоббию, и тому было поручено готовить подарок для французского короля. Однажды Бенвенуто ненароком зашиб своего приятеля, а Помпео тут же побежал к папе с известием, будто убит Тоббия. Разгневанный пала распорядился схватить и повесить Бенвенуто, так что пришлось скрываться в Неаполе, пока все не разъяснилось. Климент раскаялся в своей несправедливости, но все равно занемог и вскоре умер, а папой избрали кардинала Фарнезе. Бенвенуто совершенно случайно встретился с Помпео, которого вовсе не хотел убивать, но так уж получилось. Клеветники пытались натравить на него нового папу, но тот сказал, что подобные художники, единственные в своём роде, суду законов не подлежат. Впрочем, Бенвенуто счёл за лучшее на время удалиться во Флоренцию, где герцог Лессандро его никак не хотел отпускать, угрожая даже смертью, - однако сам пал жертвой убийцы, а новым герцогом стал Козимо, сын великого Джованни де Медичи. Вернувшись в Рим, Бенвенуто обнаружил, что завистники добились своего - папа, хоть и даровал ему помилование за убийство Помпео, сердцем от него отвратился. Между тем Бенвенуто был уже так прославлен, что его позвал к себе на службу французский король.

Вместе с верными учениками Бенвенуто отправился в Париж, где получил аудиенцию у монарха. Тем, однако, дело и кончилось: злокозненность врагов и военные действия сделали пребывание во Франции невозможным. Бенвенуто вернулся в Рим и получил множество заказов. Ему пришлось прогнать за безделье одного работника родом из Перуджи, и тот задумал отомстить: нашептал папе, будто бы Бенвенуто похитил драгоценные камни во время осады замка Святого Ангела и имеет теперь состояние в восемьдесят тысяч дукатов. Жадность Паголо да Фарнезе и его сына Пьера Луиджи не знала границ: они приказали заточить Бенвенуто в темницу, а когда обвинение рассыпалось, задумали его непременно уморить. Король Франциск, узнав об этой несправедливости, стал хлопотать через кардинала феррарского, чтобы Бенвенуто отпустили к нему на службу. Кастеллан замка, человек благородный и добрый, отнёсся к узнику с величайшим участием: дал возможность свободно гулять по замку и заниматься любимым искусством. В каземате содержался один монах. Воспользовавшись оплошностью Бенвенуто, он выкрал у него воск, чтобы изготовить ключи и сбежать. Бенвенуто клялся всеми святыми, что не повинен в злокозненности монаха, но кастеллан так озлился, что почти потерял рассудок. Бенвенуто стал готовиться к побегу и, устроив все наилучшим образом, спустился вниз на сплетённой из простыней верёвке. К несчастью, стена вокруг замка оказалась слишком высокой, и он, сорвавшись, сломал себе ногу. Вдова герцога Лессандро, помня его великие труды, согласилась дать ему приют, но коварные враги не отступились и вновь препроводили Бенвенуто в узилище, невзирая на обещание папы пощадить его. Кастеллан, совершенно свихнувшись, подверг его таким неслыханным мукам, что он уже прощался с жизнью, но тут кардинал феррарский добился от папы согласия освободить безвинно осуждённого. В темнице Бенвенуто написал поэму о своих страданиях - этим «капитоло» и завершается первая книга мемуаров.

Во второй книге Бенвенуто рассказывает о своём пребывании при дворе Франциска I и флорентийского герцога Козимо. Отдохнув немного после тягостей заключения, Бенвенуто поехал к кардиналу феррарскому, взяв с собой любимых учеников - Асканио, Паголо-римлянина и Паголо-флорентийца. По дороге один почтовый смотритель вздумал затеять ссору, и Бенвенуто лишь для острастки наставил на него пищаль, но отскочившая рикошетом пуля убила наглеца на месте, а его сыновья, пытаясь отомстить, слегка ранили Паголо-римлянина. Узнав об этом, кардинал феррарский возблагодарил небеса, ибо обещал французскому королю непременно привезти Бенвенуто. В Париж они добрались без приключений.

Король принял Бенвенуто чрезвычайно милостиво, и это возбудило зависть у кардинала, который стал исподтишка строить козни. Он сказал Бенвенуто, будто король хочет положить ему жалованье в триста скудо, хотя за такие деньги не стоило и выезжать из Рима. Обманутый в своих ожиданиях, Бенвенуто простился с учениками, а те плакали и просили его не оставлять их, но он твёрдо решил вернуться на родину. Однако вслед за ним послали гонца, и кардинал объявил, что платить ему будут семьсот скудо в год - столько же, сколько получал живописец Леонардо да Винчи. Повидавшись с королём, Бенвенуто выговорил по сто скудо каждому из учеников, а также попросил отдать ему замок Маленький Нель для мастерской. Король охотно согласился, поскольку обитавшие в замке люди даром ели свой хлеб. Бенвенуто пришлось прогнать этих бездельников, зато мастерская получилась на славу, и можно было сразу же взяться за королевский заказ - статую серебряного Юпитера.

В скором времени король со своим двором явился смотреть работу, и все дивились чудесному искусству Бенвенуто. А ещё задумал Бенвенуто сделать для короля солонку изумительной красоты и великолепную резную дверь, краше которой эти французы не видывали. К несчастью, ему не пришло в голову добиться расположения госпожи де Тамп, имевшей большое влияние на монарха, и та затаила на него злобу. А людишки, которых он изгнал из замка, возбудили против него тяжбу и так ему досадили, что он подстерёг их с кинжалом и научил уму-разуму, однако никого не убил. В довершение всех бед Паголо Миччери, флорентийский ученик, вступил в блуд с натурщицей Катериной, пришлось избить потаскушку до синяков, хотя она ещё нужна была для работы. Изменника Паголо Бенвенуто заставил жениться на этой французской шлюхе, а потом каждый день вызывал её к себе, чтобы рисовать и лепить, а заодно предавался с ней плотской утехе в отместку рогоносцу-мужу. Между тем кардинал феррарский подговорил короля не платить денег Бенвенуто; добрый король не устоял перед искушением, потому что император двигался с войском на Париж и казна опустела. Госпожа де Тамп также продолжала строить козни, и Бенвенуто с болью в сердце решил временно отлучиться в Италию, оставив мастерскую на Асканио и Паголо-римлянина. Королю нашептали, будто он увёз с собой три драгоценные вазы, что и сделать-то было невозможно, поскольку закон это воспрещает, поэтому Бенвенуто по первому же требованию отдал эти вазы предателю Асканио.

В 1545 г. Бенвенуто приехал во Флоренцию - единственно для того, чтобы помочь родной сестре и её шести дочуркам. Герцог принялся расточать ласки, упрашивая его остаться и обещая неслыханные милости. Бенвенуто согласился и горько об этом пожалел. Для мастерской выделили ему жалкий домишко, который пришлось латать на ходу. Придворный ваятель Бандинелло всячески восхвалял свои достоинства, хотя скверные его поделки могли вызвать только усмешку, - зато Бенвенуто превзошёл самого себя, отлив из бронзы статую Персея. Это было творение столь прекрасное, что люди не уставали ему дивиться, и Бенвенуто попросил у герцога за работу десять тысяч скудо, а тот с большим скрипом дал всего лишь три. Много раз вспоминал Бенвенуто великодушного и щедрого короля, с которым так легкомысленно расстался, но поправить уже ничего было нельзя, ибо коварные ученики сделали все, чтобы он не смог вернуться. Герцогиня, поначалу защищавшая Бенвенуто перед мужем, страшно рассердилась, когда герцог по его совету отказался дать денег на приглянувшийся ей жемчуг, - Бенвенуто пострадал исключительно за свою честность, ибо не смог утаить от герцога, что камни эти покупать не стоит. В результате новый большой заказ получил бездарный Бандинелло, которому отдали мрамор для статуи Нептуна. Со всех сторон посыпались на Бенвенуто беды: человек по прозвищу Збиетта обманул его в договоре по продаже мызы, а жена этого Збиетты подсыпала, ему в подливку сулемы, так что он едва остался жив, хотя и не сумел изобличить злодеев. Королева французская, навестившая свою родную Флоренцию, хотела было пригласить его в Париж, чтобы он изваял надгробие для её покойного мужа, - но герцог этому воспрепятствовал. Началась моровая язва, от которой умер принц - лучший из всех Медичи. Лишь когда слезы высохли, Бенвенуто поехал в Пизу. (На этой фразе обрывается вторая книга мемуаров.)

Бенвенуто Челлини

«Жизнь Бенвенуто Челлини»

Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции.

Мемуары Бенвенуто Челлини написаны от первого лица. По мнению прославленного ювелира и ваятеля, каждый человек, совершивший нечто доблестное, обязан поведать о себе миру, — но приступать к этому благому делу следует только после сорока лет. Бенвенуто взялся за перо на пятьдесят девятом году жизни, причём твёрдо решил повествовать лишь о том, что имеет отношение к нему самому. (Читателю записок нужно помнить, что Бенвенуто обладал редкой способностью коверкать как имена собственные, так и географические названия.)

Первая книга посвящена периоду с 1500 по 1539 г. Бенвенуто сообщает, что родился в простой, но знатной семье. В стародавние времена под началом Юлия Цезаря служил храбрейший военачальник по имени Фиорино из Челлино. Когда на реке Арно был заложен город, Цезарь решил назвать его Флоренцией, желая воздать честь соратнику, которого выделял среди всех прочих. Род Челлини имел множество владений, а в Равенне даже замок. Предки самого Бенвенуто жили в Валь д’Амбра, словно вельможи. Однажды им пришлось отправить во Флоренцию юношу Кристофано, поскольку тот затеял распрю с соседями. Его сын Андреа стал весьма сведущ в зодческом деле и обучил этому ремеслу детей. Особенно преуспел в нем Джованни — отец Бенвенуто. Джованни мог бы выбрать себе девушку с богатым приданым, но женился по любви — на мадонне Элизабетте Граначчи. Восемнадцать лет у них не было детей, а затем родилась девочка. Добрый Джованни сына уже не ждал, и, когда мадонна Элизабетта разрешилась от бремени младенцем мужского пола, счастливый отец нарёк его «Желанным» (Бенвенуто). Знамения предрекали, что мальчика ждёт великое будущее. Ему было всего три года, когда он поймал огромного скорпиона и чудом остался жив. В пять лет он разглядел в пламени очага зверька, похожего на ящерицу, и отец объяснил, что это саламандра, которая на его памяти ещё никому вживе не являлась. А к пятнадцатилетнему возрасту он свершил столько изумительных деяний, что за недостатком места о них лучше умолчать.

Джованни Челлини был прославлен многими искусствами, но более всего любил играть на флейте и старался приохотить к этому старшего сына. Бенвенуто же ненавидел проклятую музыку и брался за инструмент, только чтобы не огорчать доброго отца. Поступив в обучение к золотых дел мастеру Антонио ди Сандро, он превзошёл всех прочих юношей в цехе и стал хорошо зарабатывать трудами своими. Случилось так, что сестры обидели его, тайком отдав новые камзол и плащ младшему братишке, — и Бенвенуто с досады ушёл из Флоренции в Пизу, но и там продолжал усердно работать. Потом перебрался в Рим, дабы изучать древности, и сделал несколько очень красивых вещиц, стараясь во всем следовать канонам божественного Микеланджело Буонарроти, от которых никогда не отступал. Вернувшись по настоятельной просьбе отца во Флоренцию, он поразил всех своим искусством, но нашлись завистники, которые стали всячески его оговаривать. Бенвенуто не сдержался: ударил одного из них кулаком в висок, а поскольку тот все не унимался и лез в драку, отмахнулся от него кинжалом, не причинив особого вреда. Родичи этого Герардо тут же побежали жаловаться в Совет восьми — Бенвенуто безвинно приговорили к изгнанию, и пришлось снова отправляться в Рим. Одна знатная дама заказала ему оправу для алмазной лилии. А его товарищ Луканьоло — способный ювелир, но рода низкого и подлого — вырезал в это время вазу и хвастался, что получит много золотых монет. Однако Бенвенуто во всем опередил спесивого деревенщину: за безделку ему заплатили куда щедрее, чем за большую вещь, а когда он сам взялся делать вазу для одного епископа, то превзошёл Луканьоло и в этом искусстве. Пала Климент, едва увидев вазу, воспылал к Бенвенуто большой любовью. Ещё большую славу принесли ему серебряные кувшинчики, которые он выковал для знаменитого хирурга Якомо да Карпи: показывая их, тот рассказывал байки, будто они работы древних мастеров. Это маленькое дельце принесло Бенвенуто большую славу, хотя в деньгах он не слишком много выгадал.

После страшной моровой язвы оставшиеся в живых начали любить Друг друга — так образовалось в Риме содружество ваятелей, живописцев, ювелиров. И великий Микеланджело из Сиены во всеуслышание хвалил Бенвенуто за даровитость — особенно понравилась ему медаль, где был изображён Геркулес, разрывающий пасть льву. Но тут началась война, и содружество распалось. Испанцы под водительством Бурбона подступили к Риму. Пала Климент в страхе бежал в замок Святого Ангела, и Бенвенуто последовал за ним. Во время осады он был приставлен к пушкам и свершил много подвигов: одним метким выстрелом убил Бурбона, а вторым ранил принца Оранского. Случилось так, что при отдаче свалилась вниз бочка с камнями и едва не зашибла кардинала Фарнезе, Бенвенуто с трудом удалось доказать свою невиновность, хотя было бы много лучше, если бы он тогда же избавился от этого кардинала. Пала Климент так доверял своему ювелиру, что поручил переплавить золотые тиары, дабы спасти их от алчности испанцев. Когда Бенвенуто приехал наконец во Флоренцию, там тоже была чума, и отец велел ему спасаться в Мантуе. По возвращении он узнал, что все родные его умерли — остались только младший брат и одна из сестёр. Брат, ставший великим воином, служил у флорентийского герцога Лессандро. В случайной стычке его ранили пулей из аркебузы, и он скончался на руках у Бенвенуто, который выследил убийцу и должным образом отомстил.

Папа тем временем двинулся на Флоренцию войной, и друзья уговорили Бенвенуто покинуть город, дабы не ссориться с его святейшеством. Поначалу все шло прекрасно, и Бенвенуто была дарована должность булавоносца, приносившая двести скудо в год. Но когда он попросил должность в семьсот скудо, вмешались завистники, особенно же усердствовал миланец Помпео, пытавшийся перебить у Бенвенуто заказанную папой чашу. Враги подсунули папе никудышного ювелира Тоббию, и тому было поручено готовить подарок для французского короля. Однажды Бенвенуто ненароком зашиб своего приятеля, а Помпео тут же побежал к папе с известием, будто убит Тоббия. Разгневанный пала распорядился схватить и повесить Бенвенуто, так что пришлось скрываться в Неаполе, пока все не разъяснилось. Климент раскаялся в своей несправедливости, но все равно занемог и вскоре умер, а папой избрали кардинала Фарнезе. Бенвенуто совершенно случайно встретился с Помпео, которого вовсе не хотел убивать, но так уж получилось. Клеветники пытались натравить на него нового папу, но тот сказал, что подобные художники, единственные в своём роде, суду законов не подлежат. Впрочем, Бенвенуто счёл за лучшее на время удалиться во Флоренцию, где герцог Лессандро его никак не хотел отпускать, угрожая даже смертью, — однако сам пал жертвой убийцы, а новым герцогом стал Козимо, сын великого Джованни де Медичи. Вернувшись в Рим, Бенвенуто обнаружил, что завистники добились своего — папа, хоть и даровал ему помилование за убийство Помпео, сердцем от него отвратился. Между тем Бенвенуто был уже так прославлен, что его позвал к себе на службу французский король.

Вместе с верными учениками Бенвенуто отправился в Париж, где получил аудиенцию у монарха. Тем, однако, дело и кончилось: злокозненность врагов и военные действия сделали пребывание во Франции невозможным. Бенвенуто вернулся в Рим и получил множество заказов. Ему пришлось прогнать за безделье одного работника родом из Перуджи, и тот задумал отомстить: нашептал папе, будто бы Бенвенуто похитил драгоценные камни во время осады замка Святого Ангела и имеет теперь состояние в восемьдесят тысяч дукатов. Жадность Паголо да Фарнезе и его сына Пьера Луиджи не знала границ: они приказали заточить Бенвенуто в темницу, а когда обвинение рассыпалось, задумали его непременно уморить. Король Франциск, узнав об этой несправедливости, стал хлопотать через кардинала феррарского, чтобы Бенвенуто отпустили к нему на службу. Кастеллан замка, человек благородный и добрый, отнёсся к узнику с величайшим участием: дал возможность свободно гулять по замку и заниматься любимым искусством. В каземате содержался один монах. Воспользовавшись оплошностью Бенвенуто, он выкрал у него воск, чтобы изготовить ключи и сбежать. Бенвенуто клялся всеми святыми, что не повинен в злокозненности монаха, но кастеллан так озлился, что почти потерял рассудок. Бенвенуто стал готовиться к побегу и, устроив все наилучшим образом, спустился вниз на сплетённой из простыней верёвке. К несчастью, стена вокруг замка оказалась слишком высокой, и он, сорвавшись, сломал себе ногу. Вдова герцога Лессандро, помня его великие труды, согласилась дать ему приют, но коварные враги не отступились и вновь препроводили Бенвенуто в узилище, невзирая на обещание папы пощадить его. Кастеллан, совершенно свихнувшись, подверг его таким неслыханным мукам, что он уже прощался с жизнью, но тут кардинал феррарский добился от папы согласия освободить безвинно осуждённого. В темнице Бенвенуто написал поэму о своих страданиях — этим «капитоло» и завершается первая книга мемуаров.

Во второй книге Бенвенуто рассказывает о своём пребывании при дворе Франциска I и флорентийского герцога Козимо. Отдохнув немного после тягостей заключения, Бенвенуто поехал к кардиналу феррарскому, взяв с собой любимых учеников — Асканио, Паголо-римлянина и Паголо-флорентийца. По дороге один почтовый смотритель вздумал затеять ссору, и Бенвенуто лишь для острастки наставил на него пищаль, но отскочившая рикошетом пуля убила наглеца на месте, а его сыновья, пытаясь отомстить, слегка ранили Паголо-римлянина. Узнав об этом, кардинал феррарский возблагодарил небеса, ибо обещал французскому королю непременно привезти Бенвенуто. В Париж они добрались без приключений.

Король принял Бенвенуто чрезвычайно милостиво, и это возбудило зависть у кардинала, который стал исподтишка строить козни. Он сказал Бенвенуто, будто король хочет положить ему жалованье в триста скудо, хотя за такие деньги не стоило и выезжать из Рима. Обманутый в своих ожиданиях, Бенвенуто простился с учениками, а те плакали и просили его не оставлять их, но он твёрдо решил вернуться на родину. Однако вслед за ним послали гонца, и кардинал объявил, что платить ему будут семьсот скудо в год — столько же, сколько получал живописец Леонардо да Винчи. Повидавшись с королём, Бенвенуто выговорил по сто скудо каждому из учеников, а также попросил отдать ему замок Маленький Нель для мастерской. Король охотно согласился, поскольку обитавшие в замке люди даром ели свой хлеб. Бенвенуто пришлось прогнать этих бездельников, зато мастерская получилась на славу, и можно было сразу же взяться за королевский заказ — статую серебряного Юпитера.

В 1545 г. Бенвенуто приехал во Флоренцию — единственно для того, чтобы помочь родной сестре и её шести дочуркам. Герцог принялся расточать ласки, упрашивая его остаться и обещая неслыханные милости. Бенвенуто согласился и горько об этом пожалел. Для мастерской выделили ему жалкий домишко, который пришлось латать на ходу. Придворный ваятель Бандинелло всячески восхвалял свои достоинства, хотя скверные его поделки могли вызвать только усмешку, — зато Бенвенуто превзошёл самого себя, отлив из бронзы статую Персея. Это было творение столь прекрасное, что люди не уставали ему дивиться, и Бенвенуто попросил у герцога за работу десять тысяч скудо, а тот с большим скрипом дал всего лишь три. Много раз вспоминал Бенвенуто великодушного и щедрого короля, с которым так легкомысленно расстался, но поправить уже ничего было нельзя, ибо коварные ученики сделали все, чтобы он не смог вернуться. Герцогиня, поначалу защищавшая Бенвенуто перед мужем, страшно рассердилась, когда герцог по его совету отказался дать денег на приглянувшийся ей жемчуг, — Бенвенуто пострадал исключительно за свою честность, ибо не смог утаить от герцога, что камни эти покупать не стоит. В результате новый большой заказ получил бездарный Бандинелло, которому отдали мрамор для статуи Нептуна. Со всех сторон посыпались на Бенвенуто беды: человек по прозвищу Збиетта обманул его в договоре по продаже мызы, а жена этого Збиетты подсыпала, ему в подливку сулемы, так что он едва остался жив, хотя и не сумел изобличить злодеев. Королева французская, навестившая свою родную Флоренцию, хотела было пригласить его в Париж, чтобы он изваял надгробие для её покойного мужа, — но герцог этому воспрепятствовал. Началась моровая язва, от которой умер принц — лучший из всех Медичи. Лишь когда слезы высохли, Бенвенуто поехал в Пизу. (На этой фразе обрывается вторая книга мемуаров.)

Бенвенуто Челлини взялся за написание автобиографии в 59 лет. Он был уверен, что каждый прославленный человек обязан был написать свое жизнеописание.

Знатный род Челлини корни свои берет от храброго военачальника, преданно служившего Цезарю. Зодчий Джованни, далекий потомок своего прославленного родственника, больше 18-ти лет вместе с супругой ждал божьего благословения. Долгожданного ребенка назвали супруг Бенвенуто. Мальчику сопутствовала невероятная удача, что обещало ему большое будущее.

Бенвенуто преуспел в ювелирном искусстве. Но его ссора с местным завистником Герардо, и их последующая драка вынудили умельца покинуть город. Бенвенуто переехал в Рим, где его работам заинтересовались богатые дамы и даже Папа Климент. Ювелиру удалось доказать строптивому товарищу Луканьоло, что гораздо дороже и ценнее может быть маленькая поделка, сделанная с большой любовью и трепетом. Слава об умениях Бенвенуто распространилась по всему Риму, но пока особо высоких заработков это ему не приносило.

Нападение испанцев на Рим раскрыло отвагу и мужество талантливого Челлини. Он сумел убить предводителя врагов Бурбона. Папа доверил Бенвенуто переплавку священных тиар, которые не должны были достаться захватчикам. Бенвенуто узнает, что почти все его родственники пали жертвами чумы. Младший брат Челлини, отважно сражавшийся за флорентийскую армию, погиб в жесткой схватке с врагами. Но Бенвенуто отомстил обидчикам за смерть родного человека.

Козни при дворе папы привели к тому, что Бенвенуто пришлось убить папского мастера Тоббия, а после и своего завистника Помпео. Ему пришлось скрываться во Флоренции, откуда его после не хотело отпускать полководец Лессандро.

Вскоре из-за козней врагов и жадности нового папы Бенвенуто угождает в тюрьму. Его помилование срывает побег здешнего монаха, в помощи которому подозревает мастера.

Милость короля Франциска даровала Бенвенуто свободу, и он направился в Париж. Кардинал завидовал мастеру и пытался уговорить его покинуть Париж из-за скудного заработка. Но король переубедил мастера хорошим жалованьем ученикам и даровал ему замок под мастерскую.

Происки врагов и предательство натурщицы немного огорчали Бенвенуто. Вскоре короля уговорили лишить мастера жалованья. Фаворитка Франциска, которой Челлини не оказал должного внимания, всячески пыталась выжить его из Парижа. Бенвенуто уехал во Флоренцию, к многодетной сестре. Здешний герцог решил удержать Челлини любой ценой, но бедность и низость здешнего народа заставила Бенвенуто с горечью вспоминать о прелестях жизни при дворе короля. Его пытались отравить, убить и лишить милости правителей, но Бенвенуто всю жизнь защищал свои интересы и был предан тем, кто ему благоволил.

Бенвенуто Челлини - выдающийся итальянский скульптор, ювелир, живописец, воин и музыкант эпохи Ренессанса.

CELLINI, Benvenuto
(b. 1500, Firenze, d. 1571, Firenze)

Бенвенуто Челлини (итал. Benvenuto Cellini; 3 ноября 1500, Флоренция - 13 февраля 1571, Флоренция) - выдающийся итальянский скульптор, ювелир, живописец, воин и музыкант эпохи Ренессанса.

Биография

Бюст Челлини во Флоренции

Челлини родился 3 ноября 1500 года во Флоренции, в семье землевладельца и мастера по изготовлению музыкальных инструментов.

Бенвенуто был вторым ребёнком в семье, появившимся на девятнадцатом году брака родителей.

Несмотря на желание отца, которому хотелось видеть сына музыкантом, Бенвенуто в 1513 году нанялся учеником в мастерскую ювелира Брандини, где обучился способам художественной обработки металла.

С этих лет начал участвовать во многих драках, особенно с другими ювелирами, отчего в 1516 и 1523 годах изгонялся из родного города.

После скитаний по Италии осел в 1524 году в Риме, где сблизился с верхушкой Ватикана.

В 1527 году участвовал в обороне Рима от имперских войск. После поражения римлян покинул город. В 1529 году вернулся в Рим и получил должность начальника папского монетного двора, которую занимал до 1534 года. Все его ювелирные произведения той эпохи (за исключением нескольких медалей) не сохранились - они были позднее переплавлены.

Мстя за брата, в 1531-1534 годах Челлини убил ювелира, затем напал на нотариуса, после чего бежал в Неаполь, где опять лишил жизни ещё одного ювелира за то, что тот плохо высказывался о Челлини при папском дворе.

В 1537 году был принят на французскую службу королём Франциском I, исполнив его портретную медаль. Снова попав в Рим, Челлини был арестован, обвинён в краже папских драгоценностей, однако он смог опять бежать. На воле мастер пробыл недолго: он вновь был заключён под стражу и, однако, после освобождён.

Cкульптура Бенвенуто Челлини «Персей»

С 1540 года жил при французском королевском дворе в Фонтенбло, где завершил работу над единственным дошедшим до нас ювелирным произведением, подлинность которого не подлежит сомнению, - большой солонкой Франциска I (1540-1543).

Во Франции мастер освоил технику бронзового литья и с этой поры начал выполнять крупные скульптурные заказы. С 1545 по 1553 годы Челлини находился на службе у герцога Козимо I Медичи во Флоренции, где создал знаменитую статую Персея, держащего голову Медузы-Горгоны. Здесь он исполнил и ряд других скульптур, реставрировал античные произведения.

В 1556 году Челлини опять заключили в тюрьму за драку с ювелиром. Последним его значительным монументальным произведением явилось «Распятие». Под домашним арестом мастер начал писать автобиографию, ставшую жемчужиной его творчества.

Скульптор скончался 13 февраля 1571 года в родной Флоренции. Был похоронен с большими почестями в Церкви Благовещения.

Творчество

Книга «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции» является одним из самых замечательных произведений литературы XVI в. Бенвенуто Челлини начал писать автобиографию в 1558 году, однако большая часть рукописи написана рукой 14-летнего мальчика, секретаря Челлини, и ещё несколько страниц выполнено другой рукой.

Ganymede 1548-50
Bronze, height 60 cm

Хроника доходит до 1562 года. В XVIII веке после разнообразных приключений, рукопись пропала. В 1805 году она была найдена в одной из книжных лавок во Флоренции и передана в библиотеку Лауренциана, где находится и по сей день. Первое печатное издание появилось в Неаполе в 1728 году.

Жизнь Бенвенуто Челлини написана в той литературной манере, которую можно назвать популярной, и этим отличается от таких произведений, как «Исповедь блаженного Августина» или «Исповедь Руссо».

На страницах своей книги Бенвенуто Челлини не высказал никаких новых идей; он описал свои приключения, мысли и чувства с откровенностью, не характерной для жанра автобиографии предшествующего времени, и сделал это богатым разговорным языком, который очень убедительно передаёт ход мысли и переживания человека.

Современники высоко ценили Челлини как ремесленника, относительно же его художественного дарования мнения разделились; однако, несмотря на это, он представлял скульпторов на торжественной церемонии погребения Микеланджело. Варки и Вазари с похвалой отзывались о его таланте ювелира.

Mercury 1545-53
Bronze, height 96 cm
Museo Nazionale del Bargello, Florence

Jupiter 1545-53
Bronze, height 98 cm
Museo Nazionale del Bargello, Florence

Вазари, например, писал, что Челлини - непревзойдённый мастер медальерного искусства, превосходящий даже древних, и величайший ювелир своего времени, а также замечательный скульптор.

Minerva 1545-53
Bronze, height 89 cm
Museo Nazionale del Bargello, Florence

Danaë and her Son Perseus 1545-53
Bronze, height 84 cm

Из созданных им произведений ювелирного искусства сохранилось немногое: солонка Франциска I (1540-1543, Вена, Художественно-исторический музей), медали и монеты, сделанные для папы Климента VII и Алессандро Медичи, а также эскизы декоративной застёжки для облачений Климента VII.

Место Челлини в истории искусств определяется прежде всего его работами в области скульптуры. Его творчество оказало влияние на развитие маньеризма. Наиболее значительное из его произведений, созданных во время пребывания во Франции, - бронзовый рельеф Нимфа Фонтенбло (до 1545, Лувр).

Из сохранившихся произведений, выполненных им по возвращении во Флоренцию: Персей (1545-1553, Флоренция, Лоджия деи Ланци), статуэтка Борзая (1545-1546, Флоренция, Барджелло); бюст Козимо Медичи (1545-1548, там же); Ганимед (1548-1550); Аполлон и Гиацинт; Нарцисс (все во Флоренции); бюст Биндо Альтовити; Распятие (ок. 1562, Эскориал).

Виктор Шкловский в своей книге «Гамбургский счёт» пишет:

«Челлини рассказывает в своей автобиографии о том, как папа заказал драгоценное украшение, в которое должен был быть вставлен прекрасный бриллиант. Все соперничающие мастера делали различные фигуры и среди них вставили камень; только Челлини пришло в голову использовать бриллиант так, чтобы ввязать его в композицию с мотивировкой: он сделал из этого камня престол для Бога-отца, вычеканенного на рельефе».

Однажды Бенвенуто надолго исчез из Ватикана, прихватив с собой золото и несколько драгоценных камней, выданных ему для работы из папского хранилища. Причём, его отсутствие было достаточно долгим, чтобы вызвать гнев его Святейшества.

Narcissus 1540s
Marble, height 149 cm
Museo Nazionale del Bargello, Florence

Salt Cellar 1540-44

Salt Cellar 1540-44
Gold, enamel and ebony, 26 x 33,5 cm
Kunsthistorisches Museum, Vienna

Когда, наконец, Челлини вернулся, то его встретили бранью: «О, эти художники! Вечные посетители кабаков, спутники развратных девок, подонки общества, язычники, а не добрые христиане!» - Вместо оправдания Челлини молча выложил кипарисовый ларец, внутри которого находилась гемма из многоцветного сардоникса.

Резко оборвав свои гневные филиппики, папа долго и внимательно разглядывал вещь. На камне Челлини вырезал канонический евангельский сюжет, тайную вечерю. При том многоцветный камень был использован самым изобретательным образом. Все пятна, цвета и прожилки сардоникса были использованы в каноническом сюжете для характеристики персонажей.

Христос оказался в белом природной одеянии, апостол Иоанн - в голубом, Пётр - в красном, а Иуда, конечно, в мрачном тёмно-коричневом хитоне. Но более всего папу поразила идея, что этот сардоникс валялся на земле много тысяч лет как простой булыжник и никому до него не было никакого дела. Но вот, пришёл «распутный» художник, коснулся камня своим несложным резцом и сотворил из булыжника - чудо.

Бенвенуто Челлини был прощён и провозглашён возлюбленным сыном церкви. Его шедевр торжественно перенесли в собор апостола Петра и поставили в алтаре главного притвора. Здесь он и находится до сего времени наряду с другими избранными геммами всех времён христианства.

Автобиография Бенвенуто Челлини вдохновила Александра Дюма на создание романа «Асканио» - где описывается период жизни Бенвенуто Челлини во Франции, в который Дюма-отец искусно вплетает историю любви подмастерья Асканио к дочке парижского прево - Коломбе. В 1877 году композитор Эмилио Боццано написал оперу «Бенвенуто Челлини» по либретто Джузеппе Перозио на основе всё той же автобиографии.

Интересные факты

Историк философии Г. Гефдинг (1843-1931 гг.) сообщает, что находясь в заточении, Бенвенуто Челлини имел реальное видение солнца, поднявшегося над стеной, в середине которого находился распятый Иисус Христос, следом явилась Мария с Младенцем в виде рельефа.