Китайские мифы о происхождении мира. Легенды и мифы древнего китая

Древнекитайская мифология реконструируется по фрагментам древних исторических и философских сочинений («Шуцзин», древнейшие части 14-11 века до нашей эры; «Ицзин», древнейшие части 8-7 столетия до нашей эры; «Чжуаньцзы», 4-3 века до нашей эры; «Лецзы», «Хуайнаньцзы»).

Наибольшее количество сведений по мифологии содержится в древнем трактате «Шань хай цзин» («Книга гор и морей», 4-2 столетия до нашей эры), а также в поэзии Цюй Юаня (4 век до нашей эры). Одна из отличительных черт древнекитайской мифологии историзация (эвгемеризация) мифических персонажей, которые под влиянием рационалистического конфуцианского мировоззрения очень рано начали истолковываться как реальные деятели глубокой древности. Главнейшие персонажи превращались в правителей и императоров, а второстепенные персонажи — в сановников, чиновников и т. п. Большую роль играли тотемистические представления.

Так, иньцы, племена и считали своим тотемом ласточку, племена ся — змею. Постепенно змея трансформировалась в дракона (лун), повелевающего дождём, грозой, водной стихией и связанного одновременно с подземными силами, а птица, вероятно, в фэнхуан — мифическую птицу — символ государыни (дракон стал символом государя). Миф о хаосе (Хуньтунь), являвшем собой бесформенную массу, по-видимому, относится к числу древнейших (судя по начертанию иероглифов хунь и тунь, в основе этого образа лежит представление о водном хаосе). Согласно трактату «Хуайнаньцзы», когда не было ещё ни неба, ни земли и бесформенные образы блуждали в кромешной тьме, из хаоса возникли два божества. Представление об изначальном хаосе и мраке отразилось и в термине «кайпи» (букв. «отделение» — «начало мира», которое понималось как отделение неба от земли).

Миф о Паньгу свидетельствует о наличии в Китае характерного для ряда древних космогонических систем уподобления космоса человеческому телу и соответственно о единстве макро- и микрокосма (в период поздней древности и средневековья эти мифологические представления закрепились и в других областях знаний, связанных с человеком: медицине, физиогномике, теории портрета и т. п.). Более архаичным в стадиальном отношении следует признать, видимо, реконструируемый цикл мифов о прародительнице Нюйва, которая представлялась в виде получеловека-полузмеи, считалась создательницей всех вещей и людей. Согласно одному из мифов, она вылепила людей из лёсса и глины. Поздние варианты мифа связывают с ней и установление брачного ритуала.

Если Паньгу не творит мир, но сам развивается вместе с отделением неба от земли (лишь средневековые гравюры изображают его с долотом и молотком в руках, отделяющим небо от земли), то Нюйва предстаёт и как своеобразный демиург. Она чинит обвалившуюся часть небосвода, отрубает ноги гигантской черепахе и подпирает ими четыре предела неба, собирает тростниковую золу и преграждает путь разливу вод («Хуайнаньцзы»). Можно предполагать, что Паньгу и Нюйва изначально входили в различные племенные мифологические системы, образ Нюйва возник либо в юго-восточных областях древнекитайских земель (немецкий исследователь В. Мюнке), либо в районе культуры Ба в юго-западной провинции Сычуань (американский ученый В. Эберхард), а образ Паньгу — в южнокитайских областях.

Более широкое распространение имели предания о культурном герое Фуси, по-видимому, первопредке племён и (Восточный Китай, нижнее течение реки Хуанхэ), которому приписывалось изобретение рыболовных сетей, гадательных триграмм. Бог Фуси научил людей охоте, рыболовству, приготовлению пищи (мяса) на огне. Будучи первоначально культурным героем племён и, тотемом у которых была птица, Фуси, возможно, представлялся в виде человеко-птицы. Впоследствии, скорее всего к рубежу нашей эры, в процессе сложения общекитайской мифологической системы стал фигурировать в паре с Нюйва. На могильных рельефах первых веков н. э. в провинциях Шаньдун, Цзянсу, Сычуань Фуси и Нюйва изображаются в виде пары сходных существ с туловищами человека и переплетёнными хвостами змеи (дракона), что символизирует супружескую близость.

Согласно мифам о Фуси и Нюйва, зафиксированным в начале 60-х годов 20 века в изустном бытовании у китайцев Сычуани, они брат и сестра, спасшиеся от потопа и затем вступившие в брак, чтобы возродить погибшее человечество. В письменных памятниках имеются лишь отрывочные упоминания о том, что Нюйва была сестрой Фуси (со 2 века нашей эры), его женой она впервые названа лишь у поэта 9 века Лу Туна. Миф о потопе зафиксирован в литературе ранее других мифов («Шуцзин», «Шицзин», 11-7 столетия до нашей эры).

Предполагают, что мифы о потопе зародились у китайских племён в районе рек Хуанхэ и Чжэцзян, а затем распространились в районы современной Сычуани. Как отмечал американский синолог Д. Бодде, потоп в китайской мифологии не наказание, посланное людям за грехи (так он рассматривается лишь в современных вариантах мифа о Фуси и Нюйва), а скорее обобщённое представление о некоем водяном хаосе. Это повествование о борьбе земледельцев с наводнением в целях землеустройства и создания ирригации. Согласно записи в «Шуцзине», в борьбу с потопом вступает Гунь, который пытается остановить воды с помощью похищенной им у верховного правителя чудесной саморастущей земли (сижан).

Предположительно, в основе этого образа лежит архаическое представление о расширении земли в процессе творения космоса, вошедшее в сказание об обуздании потопа, который в мифах обычно маркирует начало нового этапа развития мира и жизни на земле. Но побеждает потоп его сын Юй. Он занимается рытьём каналов, землеустройством, избавляет землю от всякой нечисти (очистительная функция, характерная для культурного героя), создаёт условия для земледелия.

Поскольку древние китайцы представляли сотворение мира как постепенное отделение неба от земли, то в мифах есть упоминания о том, что первое время на небо можно было взобраться по особым небесным лестницам.

В более поздние времена появилась иная интерпретация архаического представления об отделении неба от земли. Согласно этому варианту, верховный правитель Чжуаньсюй повелел своим внукам Ли и Чуну перерезать путь между небом и землёй (первый поднял небо вверх, а второй придавил землю книзу).

Наряду с представлением о небесных лестницах и пути на небо существовали и мифы о горе Куньлунь (китайский вариант так называемой мировой горы), которая как бы соединяла землю и небо: на ней находилась нижняя столица верховного небесного владыки (Шанди).

В основе этих мифов лежит представление о некой «мировой оси», которая принимает форму не просто горы, но и возвышающейся на ней столицы — дворца. Другое представление о космической вертикали воплощено в образе солнечного дерева — фусан (букв. «поддерживающее тутовое дерево»), в основе которого лежит идея древа мирового. На дереве фусан живут солнца — десять золотых воронов. Все они — дети матушки Сихэ, живущей за Юго-Восточным морем.

Согласно «Хуайнаньцзы», солнце сперва купается в заводи, а затем поднимается на фусан и отправляется в путь по небу. По некоторым версиям, солнце везёт по небу в колеснице сама Сихэ. Постепенно оно приходит на крайний запад, где садится на другое солнечное дерево жо, цветы которого освещают землю (предположительно — образ вечерней зари). С представлением о множественности солнц связан миф о нарушении космического равновесия в результате одновременного появления десяти солнц: наступает страшная засуха. Посланный с небес стрелок И поражает из лука лишние девять солнц. Лунарные мифы явно беднее солярных. Если солнце ассоциировалось с трёхлапым вороном, то луна первоначально, видимо, с жабой (трёхлапой в поздних представлениях) («Хуайнаньцзы»). Считалось, что на луне живёт белый заяц, толкущий в ступе снадобье бессмертия (средневековые авторы рассматривали жабу как воплощение светлого начала ян, а зайца — тёмного начала инь). Наиболее ранняя фиксация образов лунных зайца и жабы — изображение на похоронном стяге (2 век до нашей эры), найденном в 1971 году под Чанша в Хунани.

Если солярные мифы связаны со стрелком Хоу И, то лунарные — с его женой Чан Э (или Хэн Э), которая похищает у стрелка И снадобье бессмертия и, приняв его, возносится на луну, где и живёт одиноко. По другой версии, на луне живёт некто У Ган, посланный туда срубить огромное коричное дерево, следы ударов топора на котором тут же зарастают вновь. Миф этот сложился, видимо, уже в средние века в даосской среде, но представление о лунном дереве зафиксировано ещё в древности («Хуайнаньцзы»). Важное значение для понимания китайской мифологии имеют представления о пяти звёздных дворцах (гун): срединном, восточном, южном, западном и северном, которые соотносятся с символами этих направлений: Тай И («великая единица»), Цинлун («зелёный дракон»), Чжуцяо («красная птица»), Байху («белый тигр») и Сюань У («тёмная воинственность»).

Каждое из этих понятий было одновременно и созвездием, и символом, имеющим графическое изображение. Так, на древних рельефах кружочками изображали звёзды созвездия Цинлун и тут же рисовали зелёного дракона, Сюань У изображалось в виде черепахи, перевитой (совокупляющейся?) со змеей. Некоторые звёзды считались воплощением богов, духов или местом их обитания. Большая Медведица (Бэйдоу) и населяющие её духи ведали жизнью и смертью, судьбой и т. п. Однако в сюжетных мифологических преданиях фигурируют не эти созвездия, а отдельные звёзды, например Шан в восточной части небосклона и Шэнь — в западной.

Среди божеств стихий и явлений природы наиболее архаичен бог грома Лэйгун. Возможно, он считался отцом первопредка Фуси. В древнекитайском языке само понятие «удар грома» (чжэнь) этимологически связано и с понятием «забеременеть», в чём можно увидеть реликты древних представлений, согласно которым рождение первопредков ассоциировалось с громом или громовником, «громовым драконом».

Иероглиф чжэнь означал и «старшего сына» в семье. На рубеже нашей эры существовали и представления о Лэйгуне как о небесном драконе. В облике изогнутого дугой дракона с головами на концах китайцы представляли и радугу. Такие изображения известны по ханьским рельефам. Судя по письменным источникам, существовало разделение на радугу-хун — дракона-самца (с преобладанием светлых тонов) и радугу-ни — дракона-самки (с преобладанием тёмных тонов).

Существовали предания о чудесном зачатии мифического государя Шуня от встречи его матери с большой радугой-хун (драконом?). Ветер и дождь были также персонифицированы в виде духа ветра (Фэнбо) и повелителя дождей (Юйши). Фэнбо представлялся псом с человечьим лицом («Шань хай цзин»), по другим версиям, ассоциировался с птицей, может быть, и с кометой, а также с другим мифическим существом Фэйлянем, напоминавшим оленя с птичьей головой, змеиным хвостом, пятнистого, словно барс (поэт Цзинь Чжо, 4 век нашей эры).

Мир земной в китайской мифологии — это прежде всего горы и реки (средневековое слово цзяншань — «реки — горы», означающее «страна», шаньшуй — «горы — воды» — «пейзаж»); леса, равнины, степи или пустыни практически не играют никакой роли.

Графическое изображение понятия «земля» в древней письменности представляло собой пиктограмму «кучи земли», то есть имело в основе тождество земли и горы. Духи гор характеризовались асимметрией (одноногие, одноглазые, трёхногие), удвоением обычных человеческих признаков (например, двухголовые) или сочетанием черт животного и человека. Страшный облик большинства горных духов свидетельствует об их возможной связи с хтонической стихией. Косвенным подтверждением этого могут служить представления о горе Тайшань (современная провинция Шаньдун) как месте обитания повелителя жизни и смерти (некий прообраз хозяина загробного мира), о нижнем мире под землёй, в глубоких пещерах, вход в которые находится на горных вершинах.

Духи вод представлены большей частью как существа, имеющие черты дракона, рыбы, черепахи. Среди духов рек есть мужские (дух реки Хуанхэ — Хэбо) и женские (богиня реки Ло — Лошэнь, феи реки Сяншуй и т. п.). В качестве духов рек почитали различных утопленников; так, феей реки Ло считалась утонувшая в ней Фуфэй, дочь мифического Фуси.

Основные персонажи древнекитайской мифологии — культурные герои — первопредки, представленные в древних историзованных памятниках как реальные правители и сановники глубокой древности. Они выступают как создатели культурных благ и предметов: Фуси изобрёл рыболовные сети, Суйжэнь — огонь, Шэньнун — заступ, он положил начало земледелию, рытью первых колодцев, определил целебные свойства трав, организовал меновую торговлю; Хуанди изобрёл средства передвижения — лодки и колесницы, а также предметы одежды из материи, начал устройство общественных дорог. С его именем связывают и начало счёта годам (календарь), а иногда и письменности (по другой версии, её создал четырёхглазый Цанцзе).

Всем мифическим первопредкам обычно приписывалось изготовление различных глиняных сосудов, а также музыкальных инструментов, что считалось в древности чрезвычайно важным культурным деянием. В разных вариантах мифа одно и то же деяние приписывается разным персонажам. Это показывает, что связь между определённым героем и соответствующим культурным деянием окончательно определилась не сразу, что разные этнические группы могли приписывать изобретения своим героям. В древнем трактате «Гуаньцзы» огонь трением дерева о дерево добывает Хуанди, в древнем сочинении «Хэ ту» («План реки») — Фуси, а в комментариях «Сицычжуань» к «Книге перемен» и в философских трактатах («Хань Фэйцзы», «Хуайнаньцзы») — Суйжэнь (букв. «человек, добывший огонь трением»), за которым в последующей традиции и закрепляется этот важнейший культурный подвиг.

Все эти культурные изобретения, кому бы из первопредков они ни приписывались, отражают далеко не самые ранние представления, так как герои мифов сами изготовляют эти предметы. Более архаичным способом их приобретения считается похищение или получение в виде дара чудесных предметов у их хозяев из иного мира. Сохранился лишь реликт одного мифа такого рода — рассказ о добывании стрелком И снадобья бессмертия у Си Ванму.

Посещение стрелком И хозяйки запада, ассоциировавшегося в китайской мифологии со страной мёртвых, можно истолковать как получение в загробном мире чудесного снадобья. Это находится в согласии с характером китайского мифологического мышления и позднее с даосским учением, ставившим своей целью поиски способов продления жизни и достижения долголетия. Уже в «Шань хай цзине» есть ряд записей о бессмертных, живущих в далёких удивительных странах.

Сама владычица запада Си Ванму, в отличие от других персонажей, имеющих ярко выраженные черты культурных героев, представляет собой совершенно иной тип мифического персонажа, первоначально, видимо, демонического характера. В архаических текстах она имеет явные черты зооморфности — хвост барса, клыки тигра («Шань хай цзин»), она ведает небесными карами, по другим источникам, — насылает мор и болезни. Черты барса и тигра, а также её обитание в горной пещере позволяют предположить, что она — горное хтоническое существо.

Другой демонический вариант мифического героя — разрушитель космического и социального равновесия дух вод Гунгун и мятежник Чи Ю. Изображаемый в качестве антагониста — разрушителя космических устоев, зооантропоморфный дух вод Гунгун воевал с духом огня Чжужуном. (борьба двух противоположных стихий — одна из популярных тем архаической мифологии).

В более позднем мифе битва многорукого и многоногого (в чём можно видеть образное отражение архаических представлений о хаосе) Чи Ю с государем Хуанди, олицетворением гармонии и порядка, изображается уже не как поединок двух мифических героев, символизирующих противоположные стихии, а как борьба за власть предводителей различных племён, описываемая как своеобразное состязание в могуществе повелителей стихий в духе шаманского поединка (в частности, духа ветра Фэнбо и повелителя дождя Юйши со стороны Чи Ю и демона засухи Ба, дочери Хуанди, на стороне отца). Засуха побеждает дождь, ветер, туман, и Хуанди как верховное божество берёт верх над Чи Ю. В целом война Хуанди с Чи Ю, типологически сходная с борьбой Зевса с титанами в греческой мифологии, может быть представлена как борьба небесного (Хуанди) с хтоническим (Чи Ю).

Особое место в древнекитайской мифологии занимают образы идеальных правителей древности, особенно Яо и его преемника Шуня. Яо, как предполагает японский учёный Митараи Масару, первоначально был одним из солнечных божеств и мыслился в облике птицы, впоследствии он превратился в земного правителя.

Разрозненные первоначально образы мифологии отдельных древнекитайских племён и племенных групп постепенно складывались в единую систему, чему способствовало развитие натурфилософских представлений и, в частности, различных классификационных систем, среди которых наибольшее значение имела пятеричная система — по пяти стихиям. Под её влиянием четырёхчленная модель мира превращается в пятичленную, соответствующую пяти ориентирам в пространстве (четыре стороны света+середина или центр), верховный небесный правитель осознаётся теперь уже как божество центра.

В надписях на гадательных костях эпохи ШанИнь (16-11 века до нашей эры) мы находим знак «ди», бывший своеобразным «титулом» для душ умерших правителей и соответствовавший понятию «божественный предок», «священный предок». (Этимологически сама графема «ди», как предполагает японский учёный Като Цунэката, есть изображение алтаря для жертвоприношений небу.) С эпитетом «шан» — «верхний», «верховный», «ди» означало верховного небесного владыку (Шанди).

В эпоху Чжоу (11-3 века до нашей эры) в Древнем Китае складывается ещё и культ Тянь (небо) как некоего высшего начала, руководящего всем, что происходит на земле. Однако понятия Шанди и Тянь были весьма абстрактны и легко могли замещаться образами конкретных мифических персонажей, что и происходит с оформлением представления о пяти мифических государях. Можно предположить, что зафиксированное в письменных памятниках параллельно с ним представление о саньхуан — трёх мифических государях — Фуси, Суйжэне и Шэньнуне (есть и другие варианты) это отражение иной (троичной) классификационной системы, приведшей в средние века к появлению образов трёх мифических государей — неба (Тяньхуан), земли (Дихуан) и людей (Жэньхуан).

В число пяти мифических государей входили: верховный владыка центра — Хуанди, его помощник — бог земли Хоуту, его цвет — жёлтый, под его покровительством находился храм солнца, с ним были соотнесены многие созвездия центральной части неба, а также Большая Медведица, планета Тяньсин (Сатурн); повелитель востока — Тайхао (он же Фуси), его помощник — зелёный дух дерева Гоуман, ему подвластны громовник Лэйгун и дух ветра Фэнбо, созвездия в восточной части неба и планета Суйсин (Юпитер), ему соответствует весна и зелёный цвет; повелитель юга — Яньди (он же Шеньнун), его помощник — красный дух огня Чжужун, ему соответствуют различные созвездия в южной части неба, а также планета Инхосин (); божество запада — Шаохао (его имя «малый светлый» противопоставлено имени повелителя востока — «великий светлый»), его помощник — белый дух Жушоу, с ним соотнесены созвездия в западной части неба и планета Тайбай (Венера); владыка севера — Чжуаньсюй, его помощник — чёрный дух Сюаньминь, под его покровительством находились храмы луны и повелителя дождя Юйши, созвездия в северной части неба, а также планета Чэньсин (Меркурий).

В соответствии с пятеричной классификацией каждому из мифических владык как повелителю стороны света соответствовал и определённый первоэлемент, а также время года, цвет, животное, часть тела, например Фуси — дерево, из животных — дракон, из цветов — зелёный, из времён года — весна, из частей тела — селезёнка, из оружия — секира; Чжуаньсюю — вода, чёрный цвет, зима, черепаха, кишки, щит и т. п. Всё это свидетельствует и о появлении довольно сложной иерархической системы, где все элементы находятся в постоянном взаимодействии, и о возможности передачи одних и тех же представлений с помощью разных кодов («пространственного», «календарного», «животного», «цветового», «анатомического» и т. п.). Не исключено, что в основе этой системы взглядов лежат представления о происхождении людей и космоса из первосущества.

Упорядочение древних мифологических представлений одновременно шло и в плане генеалогической классификации. Древнейшим правителем стал считаться Фуси, за которым следовали Яньди (Шэньнун), Хуанди, Шаохао, Чжуаньсюй. Эта иерархическая система была заимствована историографами и способствовала дальнейшей эвгемеризации мифологических героев, особенно после образования Ханьской империи, когда генеалогические мифы стали использоваться для обоснования права на престол и доказательства древности отдельных родов.

Большинство мифологических сюжетов реконструируют по памятникам 4 века до нашей эры и более позднего времени. Об этом свидетельствуют «Вопросы к Небу» («Тянь вэнь») Цюй Юаня, полные недоумения по поводу сюжетов древних мифов и противоречия в них.

Впоследствии, в 1 веке нашей эры философ-полемист Ван Чун дал развёрнутую критику мифо-поэтического мышления с позиций наивного рационализма. Отмирание и забвение древних мифологических сюжетов, однако, не означало прекращения мифотворчества в устной народной традиции и появления новых мифических героев и сказаний о них. Одновременно шёл процесс активной антропоморфизации древних героев. Так, Си Ванму из зоо-антропоморфного существа в искусстве и литературе превращается в антропоморфную фигуру, даже, видимо, красавицу (в литературе). Рядом с ней на Инаньском рельефе (Шаньдун, 2 век нашей эры) изображён тигр — дух запада, принявший на себя её звериные черты (аналогично и в «Жизнеописании Си Ванму» Хуань Линя, 2 век нашей эры). В эпоху Хань у владычицы запада появляется супруг — владыка востока — Дунвангун. Фигура его моделирована по образцу более древнего женского божества, это особо заметно в его описании в «Книге о божественном и удивительном» («Шэнь и цзин»), созданной в подражание «Книге гор и морей», где он в отличие от рельефов имеет зооантропоморфный вид (птичье лицо, тигриный хвост).

Китайские мифы о происхождении человека имеют несколько вариантов.

Первый китайский миф о происхождении человека

Начало начал было заложено в первобытном водном хаосе Хунь-тунь, который был похож на куриное яйцо. А вокруг в непроглядной тьме блуждали образы, лишённые всякой какой-либо формы. Именно в этой структуре формы яйца зародился Пань-гу. Долгое время он спал крепким сном, а когда проснулся, то увидел вокруг одну лишь тьму, и тогда так грустно стало Пань-гу. Желая выбраться наружу, он разломал скорлупу. Часть осколков поднялась вверх и стала небом, именуемым Ян, другая часть более грубых и тяжёлых осколков опустилась вниз и превратилась в землю – Инь. Для создания Вселенной Пань-гу использовал пять компонентов: воду, дерево, землю, огонь и металл. Когда создатель Вселенной делал вдох, начинался дождь и завывал ветер; выдыхал – тут же начиналась гроза, сверкали раскаты молнии и грохотал гром. Когда глаза Пань-гу были открыты – на планете был день, когда же он закрывал их – всё вокруг темнело, и наступала ночь.

Пань-гу очень понравилось творенье его собственных рук, и он очень боялся снова потерять всё это. Могучий Пань-гу крепко стал на ноги, поднял руки вверх и упёрся в небо, теперь земля и небо не могли вновь соединиться воедино и создать первобытный хаос. Так стоял он восемнадцать тысяч лет, и каждый день расстояние между землёй и небом увеличивалось. Теперь они уже ни каким образом не смогут соединиться, и долг Пань-гу выполнен. Он бессильно опустил руки, лёг на землю и уснул вечным сном. По легенде, его глаза превратились в луну и небо, кровь дала начало крупным рекам, кости превратились в огромные камни. Люди же на земле появились от тех насекомых, которые ползали по мёртвому телу Пань-гу.

Второй китайский миф о происхождении человека также красив и немного печален. По её сюжету создателями людей считаются сын и дочь величественного Шэнь-нуна – бога морей и воды. Фу-си и Нюй-ву жили на вершине священной горы Кунь-лунь и имели вид полузмеи и получеловека. Причём верхняя часть была подобна человеческому обличию, а вот туловище и ноги были подобны на морскую змею. Из двух этих близнецов прародительницей всех людей на земле считается Ной-ва. Первый вариант легенды рассказывает о том, что Ной-ва смогла родить некий комок, вовсе не имеющий формы. Затем она взяла этот комок в руки и разделила на множество маленьких комочков. Эти маленькие частицы она бросила так, что они разлетелись по всей земле. На месте каждого упавшего комочка появились люди. Второй вариант говорит о том, что однажды, сидя на берегу пруда, Ной-ва по своему образу и подобию слепила маленькую глиняную фигурку, которая ожила и оказалась очень приветливой и дружелюбной. И тогда Ной-ве в голову пришла замечательная идея: слепить множество таких фигурок. Ей очень хотелось, чтобы эти дружелюбные существа заселили всю землю. Лепить такие фигурки получалось очень медленно, и Ной-ва нашла решение: она взяла в руки длинную лиану, опустила её в мокрую глину, тряхнула над землёй. В один миг глина разлетелась мелкими комочками, а из каждой мелкого кусочка появился человек. Но земля очень большая и Ной-ва не могла налепить столько человечков, чтобы заселить всю территорию. Тогда она решила дать человечкам женское и мужское начало, разделить их парами и велеть жить в мире и согласии и рожать детей. Фу-си в свою очередь научил человеческий род полезным вещам: добывать себе пищу, разжигать огонь, готовить еду. Подарил музыкальный инструмент, дал первые азы науки, а точнее восемь триграмм. И зажили люди счастливо: никто не враждовал, звери и люди жили в мире, природа одаривала их сполна своими богатствами. Но однажды духи воды и огня рассорились и начали войну. Победа была за духом огня Джу-жуном, а дух воды Гун-гун так отчаялся, что со всей силы ударился головой в гору, которая была опорой для неба. Небо проломилось в нескольких местах, а из образовавшихся дыр полилась вода, которая сметала всё на своём пути. Ной-ва изо всех сил бросилась спасать землю от бедствия. Она расплавила камушки и заделала ими дыру в небе. Камушки застыли и превратились в звёзды. Ной-ва смогла вернуть порядок и спокойствие на землю. Теперь она заслужила отдых. Кто-то говорит, что Ной-ва умерла, а кто-то, что она унеслась на небо и оттуда следит за порядком на земле.

Согласно мифам, вся история Китая была разделена на десять периодов, и в каждый из них люди делали новые усовершенствования и постепенно улучшали свою жизнь. В Китае самыми главными космическими силами были не стихии, а мужское и женское начала, которые являются главными действующими силами в мире. Известный китайский знак инь и ян — это самый распространённый символ в Китае. Один из наиболее известных мифов о сотворении мира записан во II веке до н. э. Из него следует, что в глубокой древности существовал лишь мрачный хаос, в котором постепенно сами собой сформировались два начала — Инь (мрачный) и Ян (светлый), установившие восемь главных направлений мирового пространства. После установления этих направлений дух Ян стал управлять небесами, а дух Инь — землёй. Самыми ранними письменными текстами в Китае были гадательные надписи. Понятие словесность — вэнь (рисунок, орнамент) в начале обозначалось как изображение человека с татуировкой (иероглиф). К VI в. до н. э. понятие вэнь приобрело значение — слово. Первыми появились книги конфуцианского канона: Книга перемен — Ицзин, Книга истории — Шу цзин, Книга песен — Ши цзин XI—VII вв. до н. э. Также появились и обрядовые книги: Книга ритуала — Ли цзи, Записи о музыке — Юэ цзи; летописи царства Лу: Весна и Осень — Чунь цю, Беседы и суждения — Лунь юй. Список этих и многих других книг был составлен Бань Гу (32-92 гг. н. э.). В книгу История династии Хань он записал всю литературу прошлого и своего времени. В I—II вв. н. э. один из ярких сборников был Изборник — Девятнадцать древних стихотворений. Стихи эти подчинены одной главной мысли — быстротечности краткого мига жизни. В обрядовых книгах существует следующее предание о творении мира: Небо и земля жили в смеси — хаосе, подобно содержимому куриного яйца: Пань-гу жил в середине (это можно сравнить со славянским представлением начала мира, когда Род был в яйце). Он является одним из самых древних мифов. Долгое время в мире господствовал хаос, говорили китайцы, в нём ничего нельзя было различить. Затем в этом хаосе выделились две силы: Свет и Тьма, а из них образовались небо и земля. И в это время появился первый человек — Паньгу. Был он огромен и жил очень долго. Когда же он умер, из его тела образовались природа и человек. Его дыхание превратилось в ветер и облака, голос его стал громом, левый глаз — солнцем, правый — луной. Из тела Паньгу образовалась земля. Руки его, ноги и туловище превратились в четыре страны света и пять главных гор, а пот на его теле стал дождём. Кровь потекла по земле реками, мускулы легли земной почвой, волосы превратились в травы и деревья. Из зубов его и костей образовались простые камни и металлы, из мозга — жемчуг и драгоценные камни. А черви на его теле сделались людьми. Существует и другое предание о появлении человека. В нём рассказывается, что женщина по имени Нюйва вылепила людей из жёлтой земли. Нюйва также участвовала в мироздании. Однажды один жестокий и честолюбивый человек по имени Гунгун взбунтовался и стал заливать водой её владения. Против него Нюйва отправила войско, и мятежник был убит. Но перед смертью Гунгун ударился головой о гору, и от этого толчка обвалился один из углов земли, обрушились столбы, державшие небо. Всё на земле пришло в смятение, и Нюйва занялась наведением порядка. У гигантской черепахи она отрубила ноги и подперла ими землю, чтобы восстановить её равновесие. Она собрала множество разноцветных камней, разожгла огромный костёр и, когда камни расплавились, зачинила этим сплавом зияющее отверстие в небесном своде. Когда костёр потух, она собрала пепел и построила из него плотины, прекратившие разлив воды. В результате её огромных трудов на земле снова воцарились мир и благополучие. Однако с тех пор все реки текут в одном направлении — на восток; так объясняли себе древние китайцы эту особенность рек в Китае. В мифах о Паньгу и Нюйва мы находим древнейшие представления китайцев о происхождении мира и людей. В рассказе о том, как Нюйва строила плотины и прекратила разливы рек, отразилась борьба людей с наводнениями, которую приходилось вести людям уже в глубокой древности.

Китайская мифология представляет собой сложное сочетание нескольких древнейших мифологических систем – древнекитайской, буддистской и даосской. Реконструировать мифологию Древнего Китая удалось по историческим и философским, религиозным учениям – великим трудам, созданным за несколько веков до нашей эры. В их числе – «Шу-цзин» (датирована XIV-XI в. до н.э., «Книга истории» из конфуцианского пятикнижия), «И-Цзин» (создана в VIII-VII в до н.э., «Книга перемен»), «Чжуан-цзы», (IV-III в.до н.э., по имени философа), «Ле-цзы»(«Трактат учителя Ле»), «Хуайнань-цзы» (II в. до н.э, трактат по мифологии). Немало сведений о классической мифологии почерпнуто из трактата «Шань хай цзин» («Канон гор и морей», III-середина I тысячелетия до н.э.) и поэзии Цюй Юаня.

Древняя китайская мифология

Для китайской мифологии особенно характерно стремление к историзации на всех уровнях. Так, например, герои мифов смежаются с императорами, а второстепенные духи – с чиновниками: считается, что они были реальным личностями, деятелями глубокой древности.

Не меньшее значение имеют и тотемные животные. Принято считать, что в основу китайской мифологии легли верования и легенды двух племен. Первое племя верило, что предком их была ласточка, второе считало прародителем змею. Так, постепенно змея в мифах приобрела облик дракона (Лун), который был связан с подземными силами и стихией воды, а птица по ряду версий является прототипом Фэнхуан – мифической птицы. Объединенный символ Дракон и Фэнхуан – олицетворение государя и государыни.

В этом мифе о Паньгу высказаны космологические представления древних племен Поднебесной, а также высказана одна из ключевых идей восточной философии – связь внешнего и внутреннего космоса.

Цикл мифов о Нюйве, получеловеке-полузмее, считается еще более древним. В мифах Нюйва предстает демиургом, прародительницей людей и всех вещей. И если Паньгу участвует в сотворении стихий и мира неосознанно, пассивно, то Нюйва собственноручно совершенствует и реставрирует мир: например, в мифах она чинит небосвод, подпирает мир ногами черепахи, а также собирает золу тростника, чтобы воды не разлились.

Один из самых известных древних мифов о герое – миф о Фуси, который считается первопредком одного из восточнокитайских племен. Традиционно Фуси представляется в облике человека-птицы, заботящемся о человечестве. Мифы повествуют о том, как Фуси научил людей охотиться и рыбачить, жарить мясо на огне. Именно он считается изобретателем рыболовных сетей и гадальных триграмм. Специалисты предполагают, что в образе Фуси воплотилось тотемное животное – ласточка.

В мифах повествуется и о дальнейшей судьбе Фуси, который, по преданиям, вступил в брак со своей сестрой Нюйвой для возрождения человечества после потопа. При этом согласно ранним мифам потоп был воплощением водного хаоса, а уже после стал трактоваться как наказание за грехи.

Поздняя народная мифология Китая

Для позднего времени в китайской мифологии наблюдается традиция обратная историзации мифических героев. Для Средних веков характерна мифологизация исторических деятелей. Их стали превращать в богов, покровителей городов и ремесел. Сейчас причины обожествления того или иного деятеля кажутся случайными, хотя часто происходило это официально по повелению императора.

Например, мифологизация Лю Бэя, полководца 3 в.н.э. Из его жизнеописаний известно, что в юности он занимался плетением циновок и соломенных туфель, это сделало его в поздней китайской мифологии богом плетенщиков. А его друг Гуань Юй, известный своим мужеством, был обожествлен в качестве стража монастырей, позже – покровителя демонов. А с XVI века он стал богом войны Гуанди. Вот так реальные герои III века до н.э. превратились позднее в универсальных благодетелей.

К концу первого тысячелетия мифологические системы Китая все больше сближаются. Синкретическая мифология объединяет в одну систему буддистскую, даосскую, народную мифологии и героев конфуцианского культа. Еще более активно синкретизация шла в деревне, где в одном храме могли находиться статуи Будды, Конфуция и Лао-цзы. В городах процесс шел медленнее, и приверженцы разных религий еще предпочитали разных божеств.

Однако, синкретизм привел к тому, что в Средние века появился сводный пантеон богов во главе с Юйди. В период позднего Средневековья мифологические герои синкретичного пантеона стали появляться на народных лубках, заменявших китайцам иконы. Эти лубки распространены и по сей день.

В рубрике про мифы Древнего Китая дети узнают о том, как был сотворен мир и жизнь людей, про отважных героев, оберегающих свой народ от зла. Как люди добывали пищу, защищались от разгневанных китайских богов, посылавших трудности, и как научились испытывать чувства и эмоции. Поймут, что происхождение языка, обрядов, этикета – все это пошло из древних восточных сказаний!

Мифы Древнего Китая читать

Название	Сборник	Популярность
	Мифы Древнего Китая	348
	Мифы Древнего Китая	387
	Мифы Древнего Китая	394
	Мифы Древнего Китая	232
	Мифы Древнего Китая	12760
	Мифы Древнего Китая	557
	Мифы Древнего Китая	424
	Мифы Древнего Китая	713
	Мифы Древнего Китая	378
	Мифы Древнего Китая	1194
	Мифы Древнего Китая	208

Китай с давних времен славится богатой мифологией. В её историю легли древнекитайские, даосские, буддистские и поздние народные сказания народов Китая. Ей насчитывается несколько тысяч лет.

Главные волевые персонажи становились китайскими императорами и правителями, которых чтили и уважали народы в знак благодарности. Второстепенные герои переходили в сановников и чиновников. Древние люди не знали законов науки, но верили, что всё происходящее с ними – это деяния богов. Благодаря мифологии появились китайские праздники, актуальные и по сей день.

Мифология – образ мышления народа, его предания, верования и учения. Она захватывает дух своими сказаниями и сюжетами. Обычно персонажи в легендах представляются смелыми, непредсказуемыми и бесконечно добрыми. Этих храбрецов невозможно спутать ни с кем из других мифологий! К сожалению, со временем китайцы стали забывать свои мифы, и в наше время сохранились только отдельные отрывки сказаний.

На нашем сайте вы сможете читать мифы древнего Китая с интересом, ведь китайские легенды уникальны в своем роде. В нее легли учения, несущие мудрость и доброту. За счет этого в человеке взращиваются черты человеколюбия, отзывчивости, внутренней гармонии и нравственности. А это так необходимо для детей в будущем.