Повесть «В окопах Ленинграда» Некрасова была написана в 1946 году, открыв собой новую страницу в литературе, посвященной ВОВ. Впервые в центре рассказа оказались простые солдаты и их командиры, которым довелось сполна хлебнуть горя фронтовой жизни.

Главные герои

Юрий Керженцев – лейтенант, военный инженер, ответственный, мужественный парень.

Другие персонажи

Игорь Свидерский – лучший друг Керженцева.

Валега, Лазаренко – подчиненные Керженцева, его боевые товарищи.

Ширяев – командир батальона, профессионал своего дела.

Абросимов – самоуверенный штабист, виновник бессмысленной гибели бойцов.

Часть первая

Главы 1-4

В июле 1942 года немецкая армия подходит к Воронежу, и из штаба дивизии приходит приказ об отступлении. Для прикрытия уходящих солдат выбран первый батальон под командованием комбата Ширяева. В качестве помощника с ним остается и военный инженер, лейтенант Керженцев. Ширяев « волнуется, но старается не показать волнения » – у него в распоряжении скудные остатки боеприпасов, но капитан Максимов просит продержаться пару дней, а после – начинать отступление.

Главы 5-9

Спустя положенные два дня первый батальон также покидает укрепления. Неожиданно навстречу им появляется Игорь Свидерский, который сообщает ужасную новость – полк разбит, Максимов ранен, в живых осталось « человек сто, не больше ». Он передает приказ Максимова – изменить маршрут и « на соединение с ним идти », остерегаясь встречи с немцами, которые « яичницу жрут километрах в десяти – двенадцати отсюда».

Спустя сутки батальон натыкается на полуразрушенные сараи, и располагается в них. Заметив немецкую разведку, бойцы занимают оборону. Во время обстрела батальон несет множество потерь. Ширяев обирает четырнадцать бойцов и уходит, а Керженцев с Игорем, Валегой и Лазаренко остается их прикрывать.

Лазаренко погибает, а оставшимся бойцам удается примкнуть к потоку отступающих войск. Вскоре они понимают, что отыскать в этом хаосе остатки своего полка – задача не из легких. Какой-то майор сообщает, что в Сталинграде « новые части формируются », и бойцы отправляются туда.

Главы 10-13

Сталинград встречает товарищей тихой, мирной жизнью, разительно отличающейся от того ужаса, что им довелось пережить совсем недавно. Они останавливаются у Марьи Кузминичны, и устраиваются на работу. В их обязанности входит подготовка важных промышленных объектов к возможному взрыву. Так незаметно проходит август.

Мирная жизнь в Сталинграде рушится в одночасье. В воскресный вечер в небе неожиданно появляются немецкие самолеты – « их так много, что трудно разобрать, откуда они летят ». Они бомбят город в течение двух часов, среди жителей начинается паника.

Главы 14-20

Утром Керженцев с товарищами отправляется на Тракторный завод, чтобы срочно заминировать его. Непрерывные обстрелы и отсутствие необходимых приборов затрудняют работу.

Над Сталинградом висит « непроходящее облако дыма и пыли » – город, не переставая, бомбят, и он уже полностью разрушен.

Когда на двенадцатый день приходит смена, Керженцева и его товарищей направляют « в штаб фронта – инженерный отдел », где распределяют по разным дивизиям.

Керженцева назначают командиром 4-й и 5-й рот 184-й дивизии, в задачи которой входит оборона завода «Метиз». Обстрелы не прекращаются практически круглосуточно, советская армия терпит колоссальные потери. После смерти комбата руководство батальоном передают Керженцову.

Часть вторая

Главы 1-7

Бои идут, не прекращаясь, весь сентябрь. В октябре немцы входят в Сталинград, и среди советских подразделений происходит рокировка. Батальон Керженцева перебрасывают на самый тяжелый « участок между «Метизом» и восточным концом извилистого, как буква З, оврага, на Мамаевом ». Главная задача тридцати шести бойцов под командованием Керженцева – не смотря ни на что держать оборону в течение нескольких месяцев.

На следующую ночь батальон получает мины. Бойцы принимаются рыть окопы, саперы устанавливают взрывные устройства. Неожиданно Керженцев получает новый приказ – штурмом взять сопку, укрепленную немцами.

Главы 8-15

В назначенное время «кукурузник» отвлекает противника, а разведчики определяют позиции врага. В полной темноте четырнадцати бойцам во главе с Керженцевым удается вытеснить фашистов с сопки и укрепить свои позиции на территории.

Комбат прекрасно понимает, что немцы просто так не отступятся, и вскоре, действительно, начинается непрекращающиеся обстрелы. « Мины свистят и рвутся кругом без передышки », редкие перерывы длятся не больше пяти минут.

В живых остается одиннадцать человек и четыре пулемета, остро ощущается нехватка воды. Легкое ранение в голову вызывает у Керженцова сильную слабость. Когда перед его глазами появляется Ширяев, ему кажется, что он видит сон. Комбат передает командование батальоном Ширяеву и отправляется рыть блиндажи.

Главы 16-21

В течение следующих трех дней Керженцев отдыхает, а после получает в распоряжение « инженерное имущество », и принимается работать над схемой по укреплению передовой.

Стреляют пушки, « немцы по-прежнему увлекаются минометами ». Строить и минировать укрепления приходится ночью. Вскоре становится понятно, что ситуация под Сталинградом начинает меняться. После восьмидесяти двух дней активных бомбежек впервые наступает затишье – « в воздухе воцаряется непонятная, непривычная, совершенно удивительная тишина ».

Главы 22-25

В свой день рождения, девятнадцатого ноября, Керженцев узнает новость – в шесть ноль-ноль планируется « наступление по всему фронту ». Он получает приказ – в « ограниченный срок, каких-нибудь десять часов » разминировать не только свои поля, но и противника. При этом « каждая снятая мина должна быть учтена, каждое обнаруженное минное поле зафиксировано, привязано к ориентиру и обязательно к постоянному ».

Батальон готов к выполнению приказа, но неожиданно в дело вмешивается начальник штаба Абросимов, настаивающий на решительной атаке. В результате « половины батальона уже нет ».

После окончания сражения судят Абросимова, по чьей вине напрасно полегло немало бойцов. Он оправдывается, обвиняя остальных в трусости и нежелании воевать. Согласно решению полевого суда Абросимова « разжаловали и – в штрафную ».

Главы 26-30

Наутро приходит не « целая дивизия танковая », как было обещано ранее, а « шесть стареньких, латаных и перелатаных » танков. Начальником дивизии назначают Ширяева.

За двадцать минут до начала атаки Керженцеву сообщают, что поле заминировано « какими-то незнакомыми » немецкими минами. Вместе с саперами он отправляется на поле, но там уже поджидают немцы. Керженцев получает сильное ранение.

После двухмесячного лечения в госпитале Керженцев возвращается в свой батальон. Его радостно встречают боевые товарищи, и к вечеру он уже пьян – « от воздуха, солнца, ходьбы, встреч, впечатлений, радости ». Узнав, что неподалеку находится Игорь, Керженцев планирует навестить старого друга. Однако планам его не суждено сбыться – бойцы, окрыленные победой, вновь готовятся к атаке…

Чертова семерка

Главы 1-4

Тактика ведения боя следующая: второй батальон привлекает внимание противника, давая возможность пройти танка с десантами, за которыми должна выступить пехота – первый батальон. Артподготовки нет никакой, все построено « на неожиданности ».

Все идет хорошо до тех пор, пока в самом неожиданном месте не подрывается « левофланговый танк с цифрой “7”» . Следующий за ним танк делает поворот и попадает на собственное минное поле – « самое дьявольское из всех, смешанное из противотанковых и противопехотных мин ».

Среди бойцов начинается суматоха, беспорядочный огонь, и только двум танкам удается вырваться вперед.

Командир полка вызывает к себе Керженцева, обвиняет его в случившемся и приказывает застрявший танк « любыми средствами » превратить в огневую точку – ДОТ. Вернувшись на поле боя, он узнает, что « фрицы в танк забрались », и теперь их нужно выманивать из злополучной семерки.

Чтобы взять танк, решают сделать под него подкоп. Работу осложняет твердый, промерзлый грунт, и подкоп завершен только спустя четыре дня. В подготовленном туннеле укладывают взрывчатку, и по команде взрывают. Бойцы спешат к танку, и Керженцев получает ранение.

Главы 5-6

В медсанбате Керженцев первым делом узнает, что танк взят. У него перелом левой голени, сквозная огнестрельная рана. Получив первую помощь, комбат отправляется в госпиталь.

Дни в госпитале тянутся « тоскливо, однообразно, но уютно, тепло и, главное, беззаботно ». Случайно он встречает там бойца из своего батальона, и они ведут « бесконечные разговоры обо всем ».

Незаметно подбирается Новый год, и Керженцев с грустью вспоминает своих родных. Отмечая с товарищами праздник в госпитале, он с радостью узнает, что советскими войсками « пятнадцать тысяч машин… сто тридцать семь тысяч пленных ».

Заключение

В своем произведении Виктор Некрасов стремился показать реальных защитников отечества, которые во время страшных сражений испытывали понятные и естественные человеческие чувства: страх смерти, тоску по близким людям и мирной жизни, отчаяние после потерь и отступлений, гордость за товарищей.

Краткий пересказ «В окопах Сталинграда» будет полезен для читательского дневника и подготовки к уроку литературы.

Тест по повести

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.7 . Всего получено оценок: 67.

Виктор Некрасов описывает в своей повести события второй половины 1942 года, когда наши войска отступали от Харькова, от реки Оскол под Сталинград, чтобы укрепиться там и оборонять город. Именно в те дни И.В.Сталин подписал знаменитый приказ №227 с призывом «Ни шагу назад».

Лейтенант Юрий Керженцев - архитектор в довоенной жизни, становится сапером на фронте. От его лица В.Некрасов описывает собственные воспоминания об отступлении к Сталинграду. Рассказывает нам автор и о простых людях, встреченных героем на фронте, и описывает воспоминания о мирной жизни, кажущейся теперь такой далекой и нереальной.

Читать краткое содержание В окопах Сталинграда Некрасова

Начало событий, описываемых в повести, приходится на июль 1942 года. Немецкая армия находится на подступах к Воронежу и нашим войскам приходится отступать. Первому батальону под командованием комбата Ширяева приказано остаться, чтобы прикрыть уходящих. Лейтенант Юрий Керженцев прикомандирован к оставшимся. Через два дня, выполнив свою задачу первый батальон также покидает укрепления у реки Оскол.

По дороге происходит встреча Керженцева с его другом Игорем Свидерским, который сообщает, что немцы в 10км от них, необходимо изменить направление. Вскоре батальон добирается до полуразрушенных сараев и останавливается в них. Здесь их накрывают немцы. Комбат, взяв 14 солдат, уходит, а Керженцев с четырьмя другими остается для прикрытия. Один из них погибает, остальным удается покинуть сарай. Они пытаются догнать своих. На дороге множество частей отступающей армии, разыскать свой полк им не удается. Так они добираются до Дона, переправляются через него и доходят до Сталинграда.

Сталинград, на тот момент, - мирный город. Юрий с товарищами останавливается у родственников своего бывшего командира. И на некоторое время они получают передышку от войны. Неспешные беседы с хозяевами за чаем с вареньем, купание в Волге и вечерние прогулки с соседской девушкой - все это прерывается вдруг бомбежкой. Началось наступление немецкой армии на Сталинград.

Игорь с товарищем, попавшие в резерв саперами, должны были готовить промышленные объекты к уничтожению. С началом наступления их отправили на тракторный завод. Вместе с ними там находится инженер-электрик ТЭЦ Георгий Акимович. Это человек философского склада, любящий порассуждать, но достаточно пессимистично. Его возмущает неподготовленность нашей армии к войне, он считает, что у немцев есть все условия, несмотря на то, что действия они ведут на чужой территории. По его мнению победу нашей армии может принести только чудо. Юрий спорит с ним в перерывах между дежурствами, он не может принять точку зрения инженера. Керженцев помнит разговоры солдат о земле, полях засеянных хлебом. Это то, что дорого простым русским людям. И, наверное, это и есть любовь к Родине, та, которая способна сотворить чудо победы.

Вот уже десять дней продолжаются бомбежки, завод полностью готов к взрыву, а приказа об уничтожении нет. Саперы направлены на другой берег, в инженерный отдел штаба фронта. Там они получают новые назначения и Юрий расстается с товарищем. Керженцев направлен в 184-ю дивизию. Прибыв туда, он обнаруживает первый батальон, с которым виделся последний раз возле сараев. Вместе со своими товарищами он переправляется через реку и сразу же попадает в ожесточенный бой. Командир батальона погибает и Керженцеву приходится брать командование на себя.

День за днем проходят сентябрь и октябрь. Каждое утро начинается с канонады, переходящей затем в атаку. Сильно поредевший батальон меняет позиции. Они должны взять сопку, что им удается, но при этом бойцы оказываются отрезанными от своих.

19 ноября, в день именин Керженцева, объявлено общее наступление по всему фронту. Керженцев с Ширяевым предлагают идею как выполнить поставленную задачу и при этом сохранить людей, но начштаба капитан Абросимов, не считает их доводы вескими и предпочитает наступать лобовой атакой. В результате, в ходе тяжелого продолжительного боя, от батальона остается половина. Абросимов арестован, командование передано комроты Фарберу.

Назавтра происходит суд над Абросимовым. Бывший начштаба не признает своей ошибки, он считает неверным беречь людей и обвиняет солдат в недобросовестности и трусости при выполнении задачи. Но ему возражают, что это не так. И погибшие, и выжившие не были трусами, они действовали согласно приказу. Но если бы была применена хитрость, предложенная Ширяяевым, живыми осталось бы намного больше солдат. Именно Абросимов виноват в их гибели. Бывший начштаба разжалован и отправлен в штрафной батальон.

Вновь наступление, Юрий ранен. После лечения в медсанбате, он возвращается защищать Сталинград. Война продолжается.

Через это произведение автор раскрывает нам суть слова патриотизм. Не тот, который на словах или с флагом на площади, а тот, настоящий, когда люди молча идут в бой и умирают за свою Родину, за свой народ. Автор рассказывает нам об ответственности современников за своих товарищей, необходимости как следует заранее обдумывать свои поступки и слова. А еще любить и ценить каждый момент своей жизни, ведь никто не знает, сколько она еще продлится.

Картинка или рисунок Некрасов - В окопах Сталинграда

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Прошлым летом в Чулимске Вампилов

  Валентина идет на работу в чайную. Заметив сломанный палисадник, по которому предпочитают ходить посетители, она начинает его чинить. На крыльце чайной спит таежник Еремеев, пришедший к своему другу Афанасию.

• Краткое содержание Дневник Коли Синицына Носов

  В этом произведении говорится о мальчишке по имени Коля, который был старательным и любопытным ребенком. Летом, когда занятия в школе уже закончились, мальчик завел дневник.

• Краткое содержание былина Садко

  Садко - гусляр из Нижнего Новгорода, однажды его прогоняют с пира бояре, которым он не угодил своими песнями. Опечаленный и разгневанный он приходит на берег Ильмень-озера и играет там, чем привлекает Морского Царя.

• Краткое содержание Чехов Попрыгунья

  Главная героиня рассказа – Попрыгунья, то есть Ольга Дымова, которая обожает людей искусства. Она сама «немного талантлива», зато, во всех сферах, и она стыдится своего любящего мужа, хотя он и зарабатывает на двух работах, исполняет любой её каприз

• Краткое содержание На краю Ойкумены Ефремов

  Вся жизнь – игра, и в ней люди – совсем не актеры, а только единое целое, которое если убрать, то не будет никакой игры. Все начинается с правления Джедефра Четвертого.

«В окопах Сталинграда» - историческая повесть Виктора Некрасова , рассказывающая о героической обороне Сталинграда в 1942-1943 годах. Повесть была впервые опубликована в 1946 году в журнале «Знамя».

История произведения

«По непонятным мне причинам Фадеев не очень благосклонно отнесся к этой повести. Это уже потом мне рассказывал Всеволод Витальевич Вишневский , который был редактором журнала «Знамя» и опубликовал, и, нужно сказать, без всяких поправок и изменений, повесть. Но дальше, когда случилось совершенно неожиданное для меня событие - она получила Сталинскую премию, - Всеволод Витальевич вызвал меня, закрыл все двери, по-моему, даже выключил телефон и сказал: «Виктор Платонович, вы знаете, какая странная вещь произошла? (Он сам был членом Комитета по Сталинским премиям). Ведь вчера ночью, на последнем заседании Комитета, Фадеев вашу повесть вычеркнул, а сегодня она появилась». За одну ночь только один человек мог бы вставить повесть в список. Вот этот человек и вставил».

Повесть принесла писателю подлинную славу; она переиздана общим тиражом в несколько миллионов экземпляров и переведена на 36 языков. За эту книгу, после ее прочтения Иосифом Сталиным, Виктор Некрасов получил в 1947 году Сталинскую премию 2-й степени. По мотивам повести и по сценарию Некрасова в 1956 году был снят фильм «Солдаты» , отмеченный премией Всесоюзного кинофестиваля, в котором сыграл одну из своих первых больших киноролей Иннокентий Смоктуновский.

Сюжет

Действие начинается в июле 1942 г. с отступления под Осколом. Немцы подошли к Воронежу, и от только что вырытых оборонительных укреплений полк отходит без единого выстрела, а первый батальон во главе с комбатом Ширяевым остается для прикрытия. В помощь комбату остается и главный герой повествования лейтенант Керженцев. Отлежав положенные два дня, снимается и первый батальон. По дороге они неожиданно встречают связного штаба и друга Керженцева химика Игоря Свидерского с известием о том, что полк разбит, надо менять маршрут и идти на соединение с ним, а немцы всего в десяти километрах. Они идут еще день, пока не располагаются в полуразрушенных сараях. Там и застают их немцы. Батальон занимает оборону. Много потерь. Ширяев с четырнадцатью бойцами уходит, а Керженцев с ординарцем Валегой, Игорь, Седых и связной штаба Лазаренко остаются прикрывать их. Лазаренко убивают, а остальные благополучно покидают сарай и догоняют своих. Это нетрудно, так как по дороге тянутся отступающие в беспорядке части. Они пытаются искать своих: полк, дивизию, армию, но это невозможно. Отступление. Переправа через Дон. Так они доходят до Сталинграда.

В Сталинграде они останавливаются у Марьи Кузьминичны, сестры бывшего Игоревого командира роты в запасном полку, и заживают давно забытой мирной жизнью. Разговоры с хозяйкой и её мужем Николаем Николаевичем, чай с вареньем, прогулки с соседской девушкой Люсей, которая напоминает Юрию Керженцеву о его любимой, тоже Люсе, купание в Волге, библиотека - все это настоящая мирная жизнь. Игорь выдает себя за сапера и вместе с Керженцевым попадает в резерв, в группу особого назначения. Их работа - подготовить к взрыву промышленные объекты города. Но мирная жизнь неожиданно прерывается воздушной тревогой и двухчасовой бомбежкой - немец начал наступление на Сталинград.

До 1946 года тридцатипятилетний писатель Виктор Платонович Некрасов был неизвестен. Повесть «В окопах Сталинграда», которая была опубликована буквально в первые же месяцы после окончания страшной войны, в 1946, сделала его знаменитым. Это произведение позволило по-новому оценить события Великой Отечественной войны советского народа. В центре изображения впервые оказались простые солдаты и их командиры, в полной мере познавшие тяготы фронтовой жизни.

В. Некрасов родился в Киеве в 1911 году. Получил специальность архитектора, любил литературу, музыку, театр.С самых первых месяцев войны стал фронтовиком, служил военным инженером. «В окопах Сталинграда» он написал на основе собственного фронтового опыта, своих наблюдений и ощущений. Некрасов принимал участие в обороне Сталинграда и был демобилизован после ранения, в конце войны – в 1945 году.

После ранения у него плохо работала правая рука, и он по совету врача стал ее разрабатывать: помногу писал. Так была начата повесть об обороне Сталинграда. Она была впервые опубликована в журнале «Знамя». С ам вождь И. Сталин одобрил произведение, и его автору в 1947 году была вручена Сталинская премия второй степени.

Повесть написана в виде дневниковых записей молодого лейтенанта Юрия Керженцева, где он рассказывает об отступлении советских войск от Оскола к Волге, об ожесточенных боях за Мамаев курган. Главный герой - образованный, интеллигентный человек, который понимает, что война не похожа на мирную жизнь. Он неоднократно ловит себя на мысли, что на войне сердце ожесточается, а человеческие ценности становятся совсем иными. Керженцев - пример того, как ведет себя на войне обычный человек. Во время разговора с Чумаком мимо пролетают пули, Юрий пригибается помимо своей воли. Он, командир, не всегда знает, что делать, иногда чувствует свою вину перед бойцами. Юрий не отказывается от добытого ординарцем Валегой молока, лимона. В нем отсутствуют ложный героизм, высокомерие. Мы видим перед собой обычного человека, ценой своей жизни защитившего Сталинград и всю страну.

Автор показал защитников глазами простого воина, испыт авшего тоску по мирной жизни и родным, гордость за своих товарищей, стыд за отступления, страх перед непрекращающимся огнем в окопах Сталинграда. Читатель переносится на поле битвы и понимает, какой страшной ценой далась народу победа.

В повести наряду с событиями военными содержится много лирических отступлений, в которых герой вспоминает довоенную жизнь в любимом Киеве. Так же контрастируют с жестокой действительностью описания спокойного и величавого осеннего пейзажа, что помогает почувствовать всю трагедию событий, происходящих с героями повести.

В.Некрасов очень реалистичен в описаниях человеческих страданий, смертей, мучений раненых бойцов. Глубоко эмоциональное воздействие на читателя производят эпизоды обороны сараев, взятия сопки горсткой плохо вооруженных солдат, против которых идут враги с танками и пулеметами.

Очень интересен образ Валеги. Ловкий, преданный, легко приспосабливающийся к любым условиям, этот простой необразованный восемнадцатилетний парень вызывает интерес и уважение. Про своего ординарца Керженцев говорил, что если закончатся патроны и нужно будет драться за родину зубами, его ординарец и в этой ситуации справится.

Главная мысль этого произведения состоит в том, что простые люди в нечеловеческих условиях войны, в окопах проявляют свои лучшие качества, способны вынести любые тяготы, проявить мужество, отвагу и героизм в боях с любыми захватчиками.

Принцип изображения советского солдата в произведении В.Некрасова «В окопах Сталинграда»

Образ главного героя лейтенанта Керженцева

Повествование в повести В.Некрасова ведется от первого лица: это делает ее похожей на дневниковые записи, очерки. Вообще очерк был излюбленной формой писателей военного времени. Описывается почти каждый день пребывания военного инженера лейтенанта Керженцева на фронте. Кроме описаний боев, в повести много воспоминаний героя, его размышлений о пережитом, о том, как изменила его война. Стыд, неловкость испытывает Юрий за то, что он, командир, «не знает, где его взвод, полк, дивизия». А ведь казалось, что самое страшное - отступление под Москвой - уже позади. Но наши войска снова отходят. Юрий чувствует свою вину перед мирными жителями, которых они не могут защитить. Он чувствует свою ответственность за то, что кажется ему самым страшным - «бездеятельность и отсутствие цели».

Война - это трудная работа, это не только бои, но и тяжелый физический труд. Кем только не приходится быть порой бойцу на войне: и столяром, и плотником, и печником. Кроме боевых качеств, на фронте еще ценится умение выжить, приспособиться к условиям.

Кровь, пот, окопы, смерть... К этому, казалось, давно должен был привыкнуть Юрий. Но не может. Нельзя привыкнуть к тому, что смерть все время рядом... Хотя в повести нет трагического тона, но главный герой каждый раз ощущает смерть товарищей как личную трагедию, при этом говоря об этом спокойно и без надрыва. Но это спокойствие - кажущееся, спокойствие мужчины, офицера, держащего себя в руках, несмотря на весь окружающий его ужас.

«…Лазаренко ранен в живот. Я вижу его лицо, ставшее вдруг таким белым, и стиснутые крепкие зубы.

- Капут, кажется...- Он пытается улыбнуться. …Он весь напрягается. Хочет приподняться и сразу обмякает. Губа перестает дрожать.

Мы вынимаем из его карманов перочинный ножик, сложенную для курева газету, потертый бумажник, перетянутый красной резинкой. В гимнастерке комсомольский билет и письмо - треугольник с кривыми буквами.

Мы кладем Лазаренко в щель, засыпаем руками, прикрыв плащ-палаткой. Он лежит с согнутыми в коленях ногами, как будто спит. Так всегда спят бойцы в щелях…».

«…Через два часа раненый умер. Его фамилия Фесенко. Я узнаю это из красноармейской книжки…

…Перебираемся в соседний блиндаж, где лежат раненые. Их четыре человека. Один бредит. Он ранен в голову. Говорит о каких-то цинковых корытах, потом зовет кого-то, потом опять о корытах. У него совершенно восковое лицо и глаза все время закрыты. Он, вероятно, тоже умрет.

Убитых мы не закапываем. Мины свистят и рвутся кругом без передышки…».

Главный герой повести Юрий Керженцев, кажется, менее всего подходит для военной жизни. Архитектура, живопись, музыка, книги - вот что интересовало его до войны. Не зря же разведчик Чумак говорит ему: «А я думал, Вы стихи пишете. Вид у Вас такой, поэтический». Но его отношение к Юрию меняется от полного пренебрежения до глубокого уважения и признания его мужества.

Керженцев малоразговорчив, хотя его нельзя назвать замкнутым и не общительным. Он старается найти общий со всеми, он недоумевает над необщительностью и отчужденностью Фарбера. Но при этом мы редко слышим от героя каких-либо пространных рассуждений вслух. В диалогах со второстепенными персонажами главный герой немногословен и краток. Однако его внутренний монолог непрерывен, именно на нем построено все повествование.

Юрий Керженцев рассуждает о природе русского патриотизма, о том самом «русском чуде», о «скрытой теплоте патриотизма», о которой писал еще Л. Толстой, о том, что это сильнее, чем немецкая организованность и танки с черными крестами.

«…спроси его, что такое социализм или родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит: слишком для него трудно определяемые словами понятия. Но за эту родину - за меня, Игоря, за товарищей своих по полку, за свою покосившуюся хибарку где-то на Алтае - он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны - кулаками, зубами... вот это и есть русский человек. Сидя в окопах, он будет больше старшину ругать, чем немцев, а дойдет до дела - покажет себя…».

Керженцев не спорит яростно, как Игорь Свидерский, о невозможности победы немецкой армии, но чувствуется его внутреннее несогласие с Георгием Акимовичем, утверждающим, что по всем правилам войны немцы должны победить, скрытое возмущение словами Калужского. Но именно что скрытое и внутреннее - вслух и громко выражать оценку и мнение о чем-либо автор предоставляет второстепенным героям.

Керженцев не кричит о защите Родины, бия себя в грудь, не бросается словами о непобедимости советской армии, но чувствуется, что мысли о вынужденном отступлении терзают его, что беспокойство за судьбу сданных городов не отпускают его.

«…Неужели немец так глубоко вклинился? Воронеж... Если он действительно туда прорвался, положение наше незавидное... А по-видимому, прорвался-таки, иначе не отводили бы нас без боя. Да еще с такого рубежа, как Оскол. А до Дона, кажется, никаких рек на нашем участке нет. Неужели до Дона уходить…».

Мы чувствуем его боль из-за того что пришлось сдать оборону, оставить немцам еще один рубеж, еще одна часть родной земли будет осквернена захватчиками. Его мучает мысль о том, что отступление - бесславное, без боя, без борьбы, без попытки отстоять святое - родную землю. Но приказ - это приказ.

«…Обороны на Осколе более не существует. Все, что вчера еще было живым, стреляющим, ощетинившимся пулеметами и винтовками, что на схеме обозначалось маленькими красными дужками, зигзагами и перекрещивающимися секторами, на что было потрачено тринадцать дней и ночей, вырытое, перекрытое в три или четыре наката, старательно замаскированное травой и ветками,- все это уже никому не нужно. Через несколько дней все это превратится в заплывшее илом жилище лягушек, заполнится черной, вонючей водой, обвалится, весной покроется зеленой, свежей травкой. И только детишки, по колено в воде, будут бродить по тем местам, где стояли когда-то фланкирующего и кинжального действия пулеметы, и собирать заржавленные патроны. Все это мы оставляем без боя, без единого выстрела...».

Взгляд главного героя (автора?) напряженный и изучающий. Специфика условий войны заставляет замечать каждую мелочь, вглядываться в людей, запоминая каждую черту лиц и характеров. Глазами Керженцева мы выхватываем из хаоса войны разрозненные картинки: сколько мин и пулеметов осталось, как застегнут на все пуговицы начштаб Максимов, как вьются оводы над рекой, в небе - немецкие бомбардировщики, в подвале - кошка с котятами, раненная осколком.

Но Керженцев, инженер, выполняя обыденную военную работу (минируя берег, копая окопы), мыслями то и дело переносится к довоенной жизни, к родному городу, к родному дому, перебирая в памяти каждую мелочь, каждую деталь: от киевских каштанов и Крещатика до усов старого кота и бабушкиных пилюлей. Он словно находит спасение в этих воспоминаниях от бесконечных ужасов войны, от нечеловеческой усталости.

«Вспоминается наша улица - бульвар с могучими каштанами; деревья разрослись и образовали свод. Весной они покрываются белыми и розовыми цветами, точно свечками. Осенью дворники жгут листья, а дети набивают полные карманы каштанами. Я тоже когда-то собирал. Мы приносили их домой целыми сотнями. Аккуратненькие, лакированные, они загромождали ящики, всем мешали, и долго еще выметали их из-под шкафов и кроватей. Особенно много их всегда было под большим диваном. Хороший был диван - мягкий, просторный. Я на нем спал. В нем было много клопов, но мы жили дружно, и они меня не трогали. После обеда на нем всегда отдыхала бабушка. Я укрывал ее старым пальто, которое только для этого и служило, и давал в руки чьи-нибудь мемуары или "Анну Каренину". Потом искал очки. Они оказывались в буфете, в ящике с ложками. Когда находил, бабушка уже спала. А старый кот Фракас с обожженными усами жмурился из-под облезшего воротника... Бог ты мой, как все это давно было!.. А может, никогда и не было, только кажется...».

Казалось бы, мелочи, обычные, малолиричные воспоминания, перебирающие обыденные бытовые детали, а сколько тоски и боли! Герой думает о потерянном родном городе, о друзьях - кто-то уже погиб, а о чьей-то судьбе ему неизвестно, остается лишь надеяться на лучшее. И все это сквозь то же упорное, монотонное выполняемое дело - для жизни, для смерти, для войны. А поверх только одна мысль - отступление, отступление. И тяжелое чувство вины. «Тихо. Удивительно тихо. Даже собаки не лают. Никто ничего не подозревает. Спят. А завтра проснутся и увидят немцев. И мы идем молча, точно сознавая вину свою, смотря себе под ноги, не оглядываясь, ни с кем и ни с чем не прощаясь...».

Керженцева мучает мысль о том, что в ходе отступления за ними остаются мирные села, мирные жители. Хоть он и не размышляет о том, как им придется с немцами, но эти мысли висят в воздухе, свербят душу. Глазами героя мы видим лица жителей оставляемой территории, чувствуем его мучительную вину перед ними, вину невольную, но от этого не менее тяжелую. Керженцев чувствует, что как офицер, несет большую ответственность за все происходящее, чувствует вину от того, что находится не на своем месте, не выполняет свой долг перед Родиной, не может ответить в эти испуганные лица хоть что-то обнадеживающее и вынужден опускать глаза и отмахиваться от вопросов.

«…Я не могу смотреть на эти лица, на эти вопросительные, недоумевающие глаза. Что я им отвечу? На воротнике у меня два кубика, на боку пистолет.

Почему же я не там, почему я здесь, почему трясусь на этой скрипучей подводе и на все вопросы только машу рукой? Где мой взвод, мой полк, дивизия? Ведь я же командир...».

Хотя война, и работа, и ответственность офицера и инженера, однако Керженцев внимателен к окружающим его людям: к своему другу Ширяеву и ординарцу Волегову, к инженеру Георгию Акимовичу, к замкнутому, молчаливому Фарберу. Это не какая-то особая душевность героя или сентиментальность. Это суровое бытие войны, сближающее людей, заставляющее приглядываться к ним, быть теплым с близкими - завтра ты можешь это не успеть. Главный герой подчас груб с товарищами, раздражителен и малообщителен, но в душе он испытывает сильную привязанность, нежность к многим из них - не только к своему ординарцу, которого любит как брата, но и к Игорю, тяжело переживая то, что война их разделяет, испытывая страх от мысли, что он может больше никогда не увидеть его; к Ширяеву, которого он уважает как хорошего бойца и умного командира, и просто как веселого товарища, с которым легче делить тяготы войны; к Чумаку, с которым вначале он вступает конфликт, но впоследствии начинает испытывать симпатию, уважая и ценя в нем его задиристость, легкую, ненатужную смелость, его острый язык и умение пошутить в тяжелый момент, даже его взрывную вспыльчивость, от которой сам же вначале не раз страдает.

Однако отчасти в этом и заслуга главного героя. Керженцев - явно интеллектуальный тип человека с тонкой душевной организацией, человека размышляющего. Но при этом, сталкиваясь с людьми менее интеллигентными, менее образованными, он умеет видеть в них что-то лучшее, чего он, возможно, сам лишен: практичность, хозяйственную сметку и безупречную преданность своего ординарца, отчаянную храбрость Седых, дальновидность Пилипенко. И видя в них это, он учится ценить в людях что-то иное, чем то, что ценят люди его круга, его типа.

«…Ведь у меня и раньше были друзья. Много друзей было. Вместе учились, работали, водку пили, спорили об искусстве и прочих высоких материях... Но достаточно ли всего этого? Выпивок, споров, так называемых общих интересов, общей культуры? Вадим Кастрицкий - умный, талантливый, тонкий парень. Мне всегда с ним интересно, многому я у него научился. А вот вытащил бы он меня, раненого, с поля боя? Меня раньше это и не интересовало. А сейчас интересует. А Валега вытащит. Это я знаю... Или Сергей Веледницкий. Пошел бы я с ним в разведку? Не знаю. А с Валегой - хоть на край света. На войне узнаешь людей по-настоящему. Мне теперь это ясно. Она - как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный…».

Но при этом герой не судит других людей, тех, кто, возможно, не «вытащил бы с поля боя». Не судит он и Калужского, во всяком случае, мы не слышим из его уст слов осуждения. Если герой выражает свое недовольство, то делает это через действие, как и положено партийцу, что можно увидеть в эпизоде с разведчиком, снимающим часы с убитого немца. Но и возмутившись этим, восстав, герой постепенно приходит, хоть и не к принятию подобных вещей, то, по крайней мере, к пониманию и неосуждению. И в ситуации с Абросимовым мы почти не слышим слов осуждения, хотя без сомнения осуждение со стороны автора тут есть - он выражает его словами Ширяева и Фарбера, майора Бородина. Единственное реакция Керженцева на недопустимое поведение Абросимова - уход, отстранение.

«В армии не договариваются, а выполняют приказания,- перебивает Абросимов.- Что я вам утром приказал? …И, вдруг опять рассвирепев, машет в воздухе пистолетом.- Шагом марш в атаку! Пристрелю, как трусов! Приказание не выполнять!..

Мне кажется, что он сейчас повалится и забьется в конвульсиях.

- Всех командиров вперед! И сами вперед! Покажу я вам, как свою шкуру спасать...

Я больше не могу слушать. Поворачиваюсь и ухожу…».

Попав в горящий Сталинград, Керженцев вдруг ощущает весь груз ответственности, возможно, потому что остался на какое-то время без друзей (не считая своего ординарца), возможно, потому что оказался среди незнакомых людей, многие из которых ждут его офицерского приказа. Но растерявшись поначалу, он приходит в себя - среди боя и смуты, среди сменяющих друг друга кадров войны, как страшных, так и курьезных даже в своем ужасе.

Стычка с Чумаком показывает читателю, чего стоит главный герой не только как командир и боец, но и просто как мужчина, как человек с сильной волей. Разговор с Фарбером окончательно убеждает нас, что герой - человек образованный, интеллигент. Однако интеллигент, умеющий найти общий язык со всеми, понять не только себе подобных, но и людей иного типа, иного склада характера.

Но главный герой у Виктора Некрасова - не идеальный образ непогрешимого русского офицера, или бесстрашного коммуниста «чистые руки - горячее сердце». У него есть свои слабости и человеческие привычки. Он любит лимон, он раздражается, чувствуя себя виноватым перед своим людьми, его самолюбие задевает вызывающее поведение Чумака. Но при всем этом ему чужд снобизм и высокомерие офицера - то, что мы увидим у героев Бондарева. Он не пачкает рук случайной наживой и мародерством (позорными и неизбежными спутниками любой, самой священной войны). Он сдерживает свое самолюбие ради дисциплины в батальоне. Он весь светлый и чистый, но при этом живой, без нимба и прикрас. Керженцев чужд ложного героизма, он признает, если не знает, как можно выполнить задание. Но при этом понимает, что сделать нужно и придется. «И что такое вообще храбрость? Я не верю тем, которые говорят, что не боятся бомбежек. Боятся, только скрыть умеют. А другие - нет. Максимов, помню, говорил как-то: "Людей, ничего не боящихся, нет. Все боятся. Только одни теряют голову от страха, а у других, наоборот, все мобилизуется в такую минуту и мозг работает особенно остро и точно. Это и есть храбрые люди".

Мы видим, как сменяется настроение героя: он то настроен на работу, на деятельность, то предается воспоминаниям, не отрываясь от основного потока войны. А то мы видим, как его одолевает усталость, то, что Борис Слуцкий позже назовет в своем стихотворении «усталая ранняя старость», старость юноши, видевшего слишком много, испытавшего слишком страшное для своего «возраста радости». «Люся спрашивала тогда, люблю ли я Блока. Смешная девочка. Надо было спросить, любил ли я Блока, в прошедшем времени. Да, я его любил. А сейчас я люблю покой. Больше всего люблю покой. Чтоб меня никто не вызывал, когда я спать хочу, не приказывал...». Усталость человека, долгое время живущего тяжелой жизнью, с частыми нервными напряжениями. Если, конечно, можно назвать «тяжелой жизнью» жизнь в аду, которым является любая война. В данном контексте это звучит скорее эвфемизмом.

Что касается образа главного героя в непосредственно батальных сценах, в самой гуще событий войны, то нельзя сказать, что он как-то особенно изменяется или выделяется автором. Вообще эти страницы произведения наиболее «очерковые», если можно так выразиться. Фразы короткие, сухие, рубленые, но выразительные и четкие. Герой делает то, что положено делать на войне - он атакует, он стреляет, он помогает товарищам, его ранят. Но при этом параллельно идет поток сознания. Обостренные чувства отмечают все вокруг: холод, от которого мерзнут пальцы, выстрелы, стоны, серое небо, пули, снег. Кадры и детали мелькают как вокруг, так и в сознании героя, заставляя нас ощущать эту обостренность восприятия во время боя.

Мы не слышим от главного героя жалоб или возмущения во время и после сцен сражения и атак. Однако мы чувствуем его боль и горечь, когда он говорит о погибших и раненных товарищах, о Карнаухове, чье тело остается у немцев - его не забрать и не похоронить. Керженцева ужасает это простота смерти на войну, хотя, казалось бы, он уже давно должен к этому привыкнуть. Но главный герой каждый раз заново ощущает трагедию смерти таких юных, еще ничего, кроме войны не успевших в этой жизни ребят.

«…Всего батальон потерял двадцать шесть человек, почти половину, не считая раненых.

Простые гробы из сосновых необструганных досок. Темнеют три ямы.

Просто как-то это все здесь, на фронте. Был вчера - сегодня нет. А завтра, может, и тебя не будет. И так же глухо будет падать земля на крышку твоего гроба. А может, и гроба не будет, а занесет тебя снегом и будешь лежать, уткнувшись лицом в землю, пока война не кончится.

Три маленьких рыженьких холмика вырастают над Волгой. Три серые ушанки. Три колышка. Салют - сухая, мелкая дробь автомата. Минута молчания. Саперы собирают лопаты, подправляют могилы.

И это все. Мы уходим.

Ни одному из них не было больше двадцати четырех лет…».

С болью Керженцев думает о погибшем Карнаухове, о том, каким он его видел последний раз, о том, что Карнаухов так и не успел прочесть ему свои стихи, о том, что, возможно, Карнаухов предчувствовал свою смерть.

Подобные мысли преследуют каждого на войне, и главный герой не исключение. В мирной жизни нормальный человек избегает мыслей о смерти, живет так, словно в его распоряжении вечность. Иное дело - на войне. Смерть окружает людей, она везде и всюду, и невозможно игнорировать ее присутствие, забыть о ней. Человек на войне остро ощущает свою смертность, понимает, что каждую минуту, каждую секунду он может больше не увидеть своих близких, не успеть улыбнуться им, не успеть выполнить свою задачу. Смерть повсеместна и вездесуща, не спрятаться и не укрыться, да и невозможно - долг воина как раз в обратном.

Керженцев редко размышляет о своей смерти, о том, что возможно, он больше не увидит своих родных, друзей. Но чувствуется, что эти мысли неотступно преследуют его, прорываясь сквозь привычные размышления и воспоминания. Однако главный герой гонит их от себя, понимая, что может поддаться панике, позволить ужасу войны навалиться на разум, погасить его. А этого нельзя допустить - он офицер, он командир, его долг служить примером бойцам, держать голову ясной.

Главный герой как воин и офицер - явно человек действия. Ему нестерпимо быть без дела в общей деятельности войны. Он чувствует себя потерянным, не имея боевой задачи. По тону повествования мы можем ощутить как он напряжен вне военных действий и как собран, сосредоточен, находясь на передовой. Война, сражение - для него не повод отличиться, сделать военную карьеру, получить орден. Война - дело, ради которого он здесь находится, дело, которое он старается выполнить на совесть, и герой невыносимо страдает, когда вынужденно отстранен от него.

«…Да, самое страшное на войне - это не снаряды, не бомбы, ко всему этому можно привыкнуть; самое страшное - это бездеятельность, неопределенность, отсутствие непосредственной цели. Куда страшнее сидеть в щели в открытом поле под бомбежкой, чем идти в атаку. А в щели ведь шансов на смерть куда меньше, чем в атаке. Но в атаке - цель, задача, а в щели только бомбы считаешь, попадет или не попадет…».

В этой устремленности к действию Некрасов вовсе не хочет показать какую-то особенную, необычайную смелость главного героя. Нет, Керженцев открыто признает, если испытывает страх, растерянность, тяжесть груза ответственности командира и офицера. Но это не мучает его, это лишь преодолимые трудности. А бездеятельность пугает его, заставляет испытывать чувство неполноценности и вины.

Главный герой у Виктора Некрасова - наиболее устраненный от какой-либо политики и пропаганды персонаж. Если мы и слышим какие-либо политические рассуждения, то, как правило, от второстепенных героев (Ширяев, Фарбер). Почти все упоминания, могущие быть отнесенными к этой области - либо обычные военные шутки («посадим Гитлера в бочку со вшами и руки свяжем, чтоб чесать не мог»), либо разговоры простых, далеких от политики бойцов (Седых, Лазаренко).

Единственное серьезное упоминание Гитлера - в конце повести, когда герой читает Чумаку речь фюрера о взятии Сталинграда и после размышляет, каким образом пришли к победе советские войска, не будучи подготовлены к войне лучше, чем немецкие, не имея лучших боеприпасов и немецкой организованности. Но и тогда он не дает никакой оценки этому, не говорит о патриотизме и силе духа. Мы слышим только радость от победы, упоение бойца, отстоявшего свою Родину. «…А за теми вот красными развалинами,- только стены как решето остались,- начинались позиции Родимцева - полоска в двести метров шириной. Подумать только - двести метров, каких-нибудь несчастных двести метров! Всю Белоруссию пройти, Украину, Донбасс, калмыцкие степи и не дойти двести метров... Хо-хо!

А Чумак спрашивает почему. Не кто-нибудь, а именно Чумак. …Эх, Чумак, Чумак, матросская твоя душа, ну и глупые же вопросы ты задаешь, и ни черта, ни черта ты не понимаешь. Иди сюда. Иди, иди... Давай обнимемся. Мы оба с тобой выпили немножко. И Валегу давай. Давай, давай... Пей, оруженосец!.. Пей за победу! Видишь, что фашисты с городом сделали... Кирпич, и больше ничего... А мы вот живы. А город... Новый выстроим. Правда, Валега? А немцам капут».

Единственное упоминание Сталина (что так удивило и возмутило литературную общественность того времени) - от второстепенного героя - от второстепенного героя, при этом главный герой не высказывается в ответ никакого связного мнения. И хотя, высказывание о Главнокомандующем - положительное (а какое оно могло еще быть от партийца и сталинградца Некрасова), но как это далеко от «железобетонных» образов Сталина в других произведениях военной прозы, хотя бы у Бондарева.

«…- А все-таки воля у него какая...- говорит Ширяев, не подымая глаз. - Ей-богу...

- У кого? - не понимаю я.

- У Сталина, конечно. Два таких отступления сдержать. Ты подумай только! В сорок первом и вот теперь. Суметь отогнать от Москвы. И здесь стать. Сколько мы уже стоим? Третий месяц? И немцы ничего не могут сделать со всеми своими "юнкерсами" и "хейнкелями". И это после прорыва, такого прорыва!.. После июльских дней. Каково ему было? Ты как думаешь? Ведь второй год лямку тянем. А главнокомандующему за весь фронт думать надо. Газету и то, вероятно, прочесть не успевает. Ты как думаешь, Керженцев, успевает или нет?

- Не знаю. Думаю, все-таки успевает.

- Успевает, думаешь? Ой, думаю, не успевает. Тебе хорошо. Сидишь в блиндаже, махорку покуриваешь, а не понравится что, вылезешь, матюком покроешь, ну иногда там пистолетом пригрозишь... Да и всех наперечет знаешь,- и каждый бугорок, каждую кочку сам лично облазишь. А у него что? Карта? А на ней флажки. Иди разберись. И в памяти все удержи - где наступают, где стоят, где отступают. "Нет, не завидую я ему. Нисколечко не завидую...".

И хотя главный герой не любит упоминаний о важности выполняемой им и его бойцами задачей, чувствуется, что он хорошо это понимает, и, посмеиваясь над Ипполитом Астафьевым с его «исторической миссией», Керженцев в душе признает частичную его правоту. Война будто бы соединяет советских солдат, оставшихся наедине со смертью, с остальным миром, так же воюющим с фашизмом», как и они, здесь, на Сталинградской земле.

«…Авиация союзников совершила небольшие налеты на Лаэ, Саламауа, Буа на Новой Гвинее и на остров Тимор. Бои с японцами в секторе Оуэн-Стэнли стали несколько более интенсивными. В Монровию, столицу Либерии, прибыли американские войска.. А здесь, на глубине четырнадцати метров, в полутора километрах от передовой, о которой говорит сейчас весь мир, я чувствую себя так уютно…»

Подводя итог, можно сказать, что образ лейтенанта Керженцева в повести - это образ не бойца и не коммуниста как таковых. Это образ прежде всего Человека. Человека, такого же, как все, не лучше и не хуже. Человека, имеющего семью, родных, друзей, курящего, имеющего предпочтения в еде, знающего немецкий, любящего музыку Чайковского и читающего поэзию, самолюбивого, но сдержанного, молчаливого, но проницательного. Все эти мелкие детали делают образ главного героя человечным, а не агитационно-патриотичным. Но при всем том этот «обычный» человек, там, в горящем Сталинграде, сотворил Подвиг. Подвиг ради жизни на земле.