История русской письменности. Древнерусское письмо, монастырские скриптории и летописи

Прародителем всех славянских языков: восточных (русского, украинского, белорусского), западных (польского, чешского, словацкого) и южных (болгарского, сербскохорватского, словенского, македонского) является праславянский язык (около пяти тысяч лет назад oн выделился из общеиндоевропейского языка-основы). Прародителем языка древних восточных славян стал общевосточнославянский (или древнерусский) язык, который примерно полторы тысячи лет тому назад выделился из праславянского языка. Древнерусским этот язык называют потому, что восточные славяне, создав самостоятельное государство - Киевскую Русь, образовали единую древнерусскую народность. Из нее примерно в XIV-XV веках выделились три народности: русская (или великорусская), украинская и белорусская. Итак, русский язык относится к восточнославянской группе славянской ветви индоевропейской семьи языков.

В истории русского языка можно условно различить два периода: доисторический или дописьменный (до XI века) и исторический (с XI века и до наших дней). Водоразделом между дописьменным и историческим периодами развития языка принято считать XI век, потому что именно к этому времени относятся первые памятники восточнославянской письменности. Исторический период в развитии русского языка можно схематично представить следующим образом:

• - общевосточнославянский (древнерусский) язык (письменный период, с XI до XIV века);
• - язык великорусской (русской) народности (XV-XVI века);
• - формирование и развитие русского национального языка (XVII-начало XIX века);
• - современный русский язык (от Пушкина до наших дней).

Основными источниками при изучении истории русского языка являются его древние письменные памятники. Вопрос о времени возникновения письменности на Руси окончательно еще не решен. Традиционно считается, что письменность на Руси возникла с принятием христианства, то есть в X веке. (Однако же есть документы, подтверждающие то, что восточные славяне еще до крещения Руси знали письмо и что древнерусское письмо было буквенным.) После крещения на Руси появились рукописные книги, писанные на старославянском языке, занесенные сюда из Византии и Болгарии. Затем стали создаваться древнерусские книги, написанные по старославянским образцам, а позже русские люди начали пользоваться взятой у южных славян азбукой и в деловой переписке.

Славянская письменность имела две азбуки: глаголицу и кириллицу. Название глаголица происходит от славянского слова глаголати - говорить. Вторая азбука была названа кириллицей по имени одного из двух братьев - славянских просветителей, живших в IX веке на территории нынешней Болгарии, составителей первого славянского алфавита.

Кирилл (светское имя его Константин) и Мефодий были монахами (подробнее можно узнать о них здесь). Для написания церковных книг они (главным образом Кирилл) создали на основе знаков греческой азбуки алфавитную систему из тридцати восьми букв. Буквы должны были отобразить тончайшие нюансы славянских звуков. Эта система стала называться глаголицей. Предполагается, что работа по созданию глаголицы была завершена в 863 г. После смерти братья были причислены к лику святых и на иконе, как можно здесь видеть, их всегда изображают вместе. В Софии, столице Болгарии, есть памятник Кириллу и Мефодию, он установлен перед зданием Национальной библиотеки, носящей их имя. В Москве тоже имеется памятник великим славянским просветителям, установленный в 1992 г. Скульптурная композиция (работа скульптора Клыкова В.М.) находится в центре Москвы на Славянской площади (в начале Ильинского сквера, который ведет к Политехническому музею и памятнику героям Плевны). День славянской письменности и культуры отмечается в России 24 мая.

В конце IX и начале X веков последователями славянских просветителей был создан новый славянский алфавит на основе греческого; для передачи фонетических особенностей славянского языка он был дополнен буквами, заимствованными из глаголицы. Буквы новой азбуки требовали меньше усилий при письме, имели более ясные очертания. Этот алфавит, широко распространившийся у восточных и южных славян, получил впоследствии название кириллицы в честь Кирилла (Константина) - создателя первой славянской азбуки.

В Древней Руси были известны обе азбуки, однако использовалась главным образом кириллица, именно кириллицей написаны памятники древнерусского языка. Буквы кириллицы обозначали не только звуки речи, но и числа. Только при Петре I для обозначения чисел были введены арабские цифры.

Кириллица постепенно изменялась: уменьшалось количество букв, упрощалось их начертание. Из алфавита были устранены юсы (большой и малый), кси, пси, фита, ижица, зело, ять. Но ввели в алфавит буквы э, й, я. Постепенно создавалась русская азбука (от начальных букв древнеславянского алфавита - аз, буки) или алфавит (названия двух греческих букв - альфа, вита). В настоящее время в нашем алфавите насчитывается 33 буквы (из них 10 служат для обозначения гласных звуков, 21 - согласных и 2 знака - ъ и ь).

В кирилловском письме большие буквы употреблялись только в начале абзаца. Большая прописная буква затейливо разрисовывалась, поэтому первая строка абзаца называлась красной (то есть красивой строкой). Древнерусские рукописные книги - это произведения искусства, так красиво, мастерски они оформлены: яркие разноцветные буквицы (заглавные буквы в начале абзаца), коричневые столбцы текста на розовато-желтом пергаменте... В мельчайший порошок растирались изумруды и рубины, а из них приготовлялись краски, которые и до сих пор не смываются и не тускнеют. Буквица не только украшалась, само ее начертание передавало определенный смысл. В буквицах можно увидеть изгиб крыла, поступь зверя, сплетение корней, извивы реки, контуры двух двойников - солнца и сердца. Каждая буквица индивидуальна, неповторима...

В имеющейся у нас коллекции представлены буквицы северорусского орнамента XII-XIV веков. Образцы стилизованы художницей Н.Виноградовой [Москва, изд."Изобразительное искусство", 1984]. По-видимому, примерно так в XII-XIV веках украшались красные строки рукописных страниц книги.

Еще одним элементом украшения рукописных книг являлись иллюстрации. В Государственном историческом музее в Москве имеется коллекция миниатюр-иллюстраций из рукописных книг XV-XVII веков. Так, в "Букваре" Кариона Истомина 1693 года (первом иллюстрированном русском учебнике) каждая буква азбуки сопровождалась рисунками. Вот, например, страница, посвященная букве "Н". В верхнем углу слева - символ буквы в виде двух воинов, держащихся за руки. Правее показаны разные начертания буквы "Н". Внизу изображены предметы, названия которых начинаются с этой буквы: носило (носилки), нос, нож, ночвы (корытце для хранения муки или хлеба), нога, нетопырь (летучая мышь). [Древнерусская миниатюра в Государственном историческом музее, выпуск 3, "Наука и просвещение". Москва, изд. "Изобразительное искусство", 1980]. А теперь можно рассмотреть эту страницу.

С чрезвычайно интересной коллекцией рукописных и старопечатных книг можно познакомиться на сайте Уральского государственного университета. Древлехранилище Университета насчитывает двадцать семь книжных собраний, почти в каждом собрании имеются и рукописные и старопечатные книги. Вот, например, побывав в Кировском собрании, можно посмотреть и узнать о том, как и когда, было найдено печатное издание Евангелия 1569 года (печатники Иван Федоров и Петр Мстиславец) - справа показан фрагмент Евангелия. Интересные рукописные и старопечатные книги представлены в Собрании филологов. С материалов, собранных филологами в Пермской области, и начала создаваться коллекция Уральского университета. В Собрании филологов (всего было найдено более пятидесяти рукописей и тридцать четыре старопечатных книги) имеется рукописная книга с картинками под названием "Страсти Христовы". Это список (воспроизведенный с оригинала текст) второй половины XIX века. В Далматовском собрании есть рукописный сборник поучительных наставлений и коротких рассказов "Пчела" 1713 года в кожаном переплете (слева - фрагмент сборника).

Древний болгарский писатель, называвший себя черноризец Храбр, в своём сочинении «О письменах» пишет, что до того, как Кирилл и Мефодий изобрели для славян азбуку, славяне, чтобы отметить что-нибудь, использовали "черты и резы" -- чёрточки и насечки на деревянных палочках-бирках. Так было и на Руси. Было ещё и тогда, когда уже писали по-славянски болгары и сербы, чехи и македонцы.

Больше ста лет прошло с тех пор, как солунские братья (они жили в греческом городе Солуни) -- славянские первоучители Константин-Кирилл и Мефодий -- научили славян грамоте. Больше столетия понадобилось, чтобы и на Руси появились наконец книги, написанные по-славянски. Произошло это одновременно с крещением Руси, в 988 году. Русь, принявшая христианство, уже не могла обходиться без книг -- богослужебных и четьих, то есть предназначенных для чтения, а не для богослужения. Четьи книги обычно содержали жития святых, разнообразные поучения, рассказы о христианских подвижниках. Но первые книги на славянском, или, как обычно называют этот язык, церковнославянском языке, появившиеся на Руси, были написаны не в Киеве, Чернигове, Полоцке, Великом Новгороде или в каком-нибудь другом русском городе, а у южных славян: болгар, македонцев, а возможно, и сербов.

В древности создание книги было делом очень трудоёмким и долгим. До изобретения книгопечатания книги переписывали от руки специально обученные писцы, которые тратили на эту работу по несколько месяцев. Писали перьями. Один писец специально отмечает, что писал он книгу пером павьим -- павлиньим, но обычно, конечно, использовали гусиные перья.

Писали книги на пергамене -- телячьей, как правило, коже, которую для этого особым образом обрабатывали: вымачивали, растягивали, высушивали, тёрли пемзой и мелом и так далее. Пергамен хорошего качества -- белый и гладкий, на таком пергамене не бывает больших дыр, мелкие разрывы аккуратно зашиты тонкими льняными нитями. Глядя на темноватый пергамен низкого качества, порой можно определить, какой масти был телёнок. У листов такого пергамена края могут быть неровные, а поверхность -- шершавой. Прочные пергаменные книги служили людям веками.

На Руси пергамен называли харатья, а пергаменные рукописи -- харатейными книгами. Пергамен был таким дорогим материалом, что иногда его использовали повторно. Ненужный по какой-то причине текст смывали или соскабливали, а затем на листе пергамена писали снова. Рукопись, написанная на таком пергамене, называется палимпсест -- от греческих слов со значениями "снова" и "скоблю". Порой учёным удаётся прочитать остатки прежнего, смытого, текста.

Из готового пергамена составляли тетради (от греческого "четыре") -- это четыре больших листа пергамена, сложенных пополам и сшитых вместе по линии сгиба. Тетради линовали, процарапывая тонкие линии острым инструментом, а после того, как бывал написан текст, тетради переплетали -- сшивали вместе и получившийся блок книги заключали между двух деревянных досок, служивших обложкой. Про человека, прочитавшего книгу целиком, говорили, что он прочитал книгу от доски до доски (мы в этом случае говорим: от корки до корки).

Очевидно, что сразу после крещения Руси не было ещё не только русских переписчиков книг, но и мастеров -- изготовителей пергамена. Да и просто людей, которые могли бы читать по-славянски, было, наверное, не так уж много. Для того чтобы на Руси появились "свои" книги, нужно было сначала научить людей читать и писать. Но об этом речь впереди.

Первые привезённые на Русь славянские книги были довольно просты. Мы знаем об этом, потому что до нашего времени сохранилась одна такая книга, написанная южнославянским писцом. Книга, а точнее, книжечка эта совсем небольшая. Она на треть меньше по размеру, чем школьная тетрадь, однако толще: в ней 166листов (по традиции, в рукописных книгах определяют количество листов, а не страниц; если в книге 166листов, то страниц в ней в два раза больше -- 332). Эта невзрачная книга считается древнейшей сохранившейся кириллической рукописью. Кириллица -- азбука, к которой восходит и наш с вами алфавит, -- похожа на раннесредневековое греческое письмо и названа в честь святого Кирилла, но придумали Кирилл с Мефодием не её, а другую азбуку -- глаголицу. Именно глаголицей в IX веке были написаны самые древние славянские книги (правда, до нашего времени сохранились только рукописи конца Х-- начала XI веков). Глаголицей давно уже никто не пользуется, хотя ещё в XVIII веке разновидность глаголицы употребляли в Боснии. А на Руси, вероятно, глаголицу в древности знали, но писать предпочитали всё же более удобной кириллицей, которую создали ученики славянских первоучителей.

Многие замечательные древние рукописи имеют свои собственные имена. Рукописи часто называли по месту находки или месту написания: Онежская Псалтирь была найдена в монастыре в Онежском уезде Архангельской губернии, а Галицкое Евангелие было написано в южнорусском городе Галиче. Называли рукописи по имени лица, заказавшего книгу: Евангелие Владимира Андреевича Храброго было написано для серпуховского и боровского князя, участника Куликовской битвы, двоюродного брата Дмитрия Донского, а Псалтирь Иоанна-Александра -- для болгарского царя, жившего в середине XIV века. Некоторые рукописи называют по имени писца-переписчика -- Явилово Евангелие, Лествица митрополита Киприана. Как видите, переписывание книг было занятием, которым не пренебрегали даже митрополиты.

Книга, о которой мы рассказываем, была, вероятно, написана в конце Х века. Она называется «Саввина книга», потому что в нижней части одного из листов была обнаружена запись: "поп Савва писал". Переписчик этой рукописи Евангелия оставил нам своё имя. Саввина книга написана почерком, который называется устав. Это чёткий и ровный почерк, похожий на наше "печатное" письмо; им написано большинство пергаменных славянских книг.

Но откуда мы знаем, что эта рукопись оказалась на Руси так давно?

Наверное, вы замечали, что книги, которые много и часто читают (ваши учебники, например), портятся. У них отрывается обложка, ветшают углы, за которые берутся, перелистывая страницы, выпадают листы (обычно в начале и в конце книги). Так же ветшали и древние пергаменные рукописи. Кроме того, им грозили прожорливые насекомые, которые прокладывали ходы в толще книжных страниц, да и грызуны -- мыши и крысы -- не прочь были попробовать пергамен (иногда ещё и закапанный сальными свечами!) на вкус. Говорят, что и знаменитая библиотека Ивана Грозного была съедена. Правда не мышами, а осаждёнными в Кремле в начале XVII века голодными поляками.

Рукопись Саввиной книги читали так активно, что последние листы были утрачены уже в конце XI века! Но заботливые читатели заново написали потерянные листы. По манере письма, по почерку и особенностям языка мы можем определить, что "чинили" рукопись именно на Руси. А когда ещё через полтора века истрепались начальные листы Саввиной книги, их также заменили новыми. В таком виде (с середины XIII века) книга сохранилась до наших дней, и мы теперь можем восстановить историю её жизни. Недаром ещё древние римляне говорили, что книги имеют свою судьбу!

В начальной русской летописи под 988годом сообщается, что киевский князь Володимер Святославич "стал забирать у знатных людей детей и отдавать их в книжное ученье", рассудив, конечно, что детей легче научить книжной премудрости, чем взрослых. О том, насколько новым делом было книжное обучение, свидетельствует тот же летописец, говоря, что "матери детей этих плакали по ним... как по умершим". Чуть позже учреждает школы в Новгороде сын князя Владимира -- Ярослав Мудрый.

Наверное, первое время учителями были южнославянские книжники, но довольно скоро появились на Руси и свои учителя. Да и дело, такое незнакомое прежде, стало со временем вполне обычным. Летописи больше почти ничего не сообщают нам о школах, о плачущих матерях, а значит, матери утешились, а школы стали чем-то обыденным. Таким, что летописцы и внимание на это перестали обращать. Но ведь и мы с вами не станем специально сообщать про свой город или свою страну, что дети здесь учатся в школах. Зачем? Ведь иначе, как нам кажется, и не бывает. И о том, что дети не учатся, в летописях тоже нет ни слова. А значит, наши предки отлично понимали, что ученье, умение читать и писать -- очень важная вещь, а учиться следует при любых обстоятельствах.

Все вы помните, наверное, свою первую прочитанную самостоятельно книжку. И, наверное, помните, что писать вы научились уже после того, как стали читать. А грамотно писать -- и того позже. Так было и в Древней Руси.

Сначала учили правильно называть буквы, затем складывать буквы в слоги, а затем читать по складам слова. Только специальных детских книг, букварей и учебников тогда не было, и первыми книжками становились Часослов и Псалтирь. Еще в XVIII веке такое обучение встречалось, должно быть, нередко. Помните? В комедии Д.И.Фонвизина «Недоросль» великовозрастного неуча Митрофанушку дьячок Кутейкин учит читать по Часослову и Псалтири.

О том, как в древности учились писать, нам рассказали древнерусские школьные "тетрадки", найденные в Новгороде во время археологических раскопок. Правда, тетрадки эти не похожи на наши с вами. Мы уже знаем, что в Древней Руси писали на пергамене. Но пергамен был дорогим материалом, и для школьных занятий его, конечно, не использовали. Найденные археологами "тетрадки" -- это донышко от старого берестяного туеска, полоски и кусочки бересты, на которых острым инструментом процарапаны буквы. На одном из кусочков бересты мы видим кириллический алфавит, нацарапанный неумелой рукой:

Как видите, он заметно отличается от того алфавита, которому нас учат в школе. Кроме того, некоторые буквы пропущены -- ученик ещё не твёрдо знал азбуку. На донышке туеска -- тоже алфавит, но более полный, без пропусков, а за алфавитом следует целое упражнение. Мальчик, живший в середине XIII века, выписывает слоги: "ба, ва, га..." и так до "ща", затем: "бе, ве, ге...". Места на бересте хватило только чтобы дойти до слога "си". Но мы уже и так поняли, что Онфим -- на обороте мальчик процарапал рисунок и написал своё имя -- учится выписывать слоги. Археологи нашли на бересте несколько рисунков Онфима вперемежку со школьными упражнениями.

Глядя на неумелые каракули, понимаешь, сколько бересты нужно было содрать с несчастных берёз, чтобы научить писать хотя бы одного мальчика.

Но оказывается, что для школьных упражнений использовали и более удобные "тетради" -- церы. Цера -- это небольшая деревянная дощечка с углублением на одной стороне, в которое заливали воск. Дети учились выписывать буквы на воске, с которого легко было стереть неудачную надпись или освободить место для нового упражнения. Такие дощечки-тетради тоже встречаются среди археологических находок. Церами пользовались не только славяне, но и древние римляне и древние греки. Связанные между собой церы назывались кодекс.

Вы, несомненно, знаете слово стиль, но, возможно, не догадываетесь, что первоначально так назывался костяной или металлический инструмент, заострённый с одного конца и широкий с другого, которым и писали на воске. "Чаще поворачивай стиль", -- советовали греческие учителя своим ученикам, и ученики послушно стирали написанное тупым концом своего писчего инструмента. На Руси такую "ручку" называли писало. Ей можно было выводить буквы на воске, царапать на бересте. А некоторые с удовольствием демонстрировали своё владение письмом на стенах церквей. Надписи, процарапанные на стенах, называются граффити. В киевском и новгородском Софийских соборах -- а это одни из самых древних каменных построек на Руси -- было обнаружено множество граффити разного содержания, свидетельствующих и о том, что грамотных людей уже в XI веке на Руси было много, и о том, что они не всегда правильно выбирали место и время для своих упражнений в искусстве письма.

Но Владимир и его сын Ярослав Мудрый устраивали школы не для того, чтобы обученные грамоте люди оставляли свои автографы на штукатурке. И мы знаем, что уже во время княжения Ярослава существовали книги, написанные на Руси русскими книжниками. Правда, сами русские рукописи этого времени до нас не дошли, но имя одного из писцов сохранилось в позднейшем списке-копии. В 1047году Книгу пророков переписывал человек, подписавшийся: "поп Упырь Лихой". Разумеется, это не было его христианским именем.

Первая же сохранившаяся датированная книга, написанная на Руси, -- это так называемое Остромирово Евангелие, которое дьякон Григорий переписал в 1056году для новгородского посадника Остромира. Посадник -- самая важная фигура в древнем Новгороде -- был, по-видимому, очень богатым человеком. Это Евангелие написано на больших листах отличного белого пергамена очень красивым чётким и крупным почерком. Оно украшено красочными инициалами (большими заглавными буквами), орнаментальными заставками и миниатюрами -- изображениями евангелистов. Лучшие художники XI века не пожалели дорогих красок и творёного (растворённого, специально приготовленного как краска) золота для украшения рукописи. В начале XII века похожую по красоте рукопись создают по заказу князя Мстислава Великого. А в довершение эту рукопись ещё и украсили окладом, или, как говорили в древности, оковали -- на доски переплёта наложили чеканные серебряные золочёные пластины, украшенные драгоценными камнями и жемчугом. Но такие роскошные или, как говорят, торжественные рукописи Остромир и Мстислав Великий заказывали не для себя, а для того чтобы пожертвовать их в какой-нибудь храм или монастырь, где такими рукописями пользовались только по самым большим праздникам.

Обычные богослужебные книги были более простыми, а иногда даже почти невзрачными. Часто их украшали не специальные художники, а сами писцы. И вместо многих красок пользовались одной лишь киноварью -- ярко-красной краской минерального происхождения. Киноварью писали заголовок в начале новой главы в книге -- начинали с красной строки. Но бывало, что и заголовки, и инициалы делались теми же чернилами, которыми писался основной текст.

Кроме богослужебных книг уже в XI веке стали переписывать и четьи книги. Часто это бывали всевозможные сборники, составленные из фрагментов сочинений разных авторов. Заказывает для себя такую книгу и любитель чтения киевский князь Святослав. В 1073году для него переписали и роскошно украсили Изборник, по содержанию такой же, как был когда-то у первого христианского царя Болгарии -- Симеона. О том, что и в древности на Руси были любители чтения, мы знаем ещё и по найденному письму, в котором один человек просит своего друга или родственника прислать ему доброго чтения. Надо думать, что у этого друга могла быть своя библиотека. И уж доподлинно известно, что библиотеки были в монастырях. Там монахи учились книжной премудрости: переписывали книги и читали их.

Правда, не все читали книги усердно. Древний автор рисует нам ленивого монаха, который листает книгу, считает тетради, из которых она составлена, разглядывает инициалы и миниатюры, смотрит в окошко, потирает глаза, снова пробует читать, а в конце концов, закрыв книгу, спит до обеда. Не все и переписывали книги старательно. Часто писцы в послесловии просят извинения за ошибки, которые они могли сделать по неразумию, или говоря с другом, или задумавшись. А в одной рукописи мы находим приписку такого содержания: "Ох, книга, книга... Уже мне от тебя тошно..." Зато когда книга завершена наконец, переписчик вздыхает облегчённо. "Как радуется жених о невесте, как радуется заяц, избегнув сети, как радуется кормчий, приведя корабль к пристани, так радуется списатель книжный, увидев последний лист", -- написал в последней четверти XIV века один переписчик летописи.

Переписчика звали Лаврентий, а переписывал он, наверное, самую известную русскую летопись, которая названа по его имени -- Лаврентьевской. Замечательна эта летопись тем, что содержит в себе древнейший русский летописный свод, так называемую «Повесть временных лет».

Каждый христианский народ обязательно ощущает себя причастным к истории, к событиям, о которых повествуют книги Ветхого и Нового Заветов, и к продолжающей их истории христианского времени. Самым ярким выражением этой причастности являются летописи, или хроники, -- особые сочинения, в которых повествуется о мимотекущем времени, последовательно рассказывается о том, что происходило в городе, стране и мире. И так год за годом. Летописец пишет и о том, что видел сам, и о том, что знает с чужих слов, и о том, о чём только догадывается. Поэтому в летописях можно найти и совсем краткие рассказы и, наоборот, пространные и подробные повести. Случился ли пожар, наступила ли засуха, произошло ли сражение -- обо всём этом и о многом-многом другом можно прочесть в летописи. Для историка летописи -- незаменимый источник сведений о жизни людей. Нужно только помнить, что об одном и том же историческом событии москвич и, например, новгородец могли иметь весьма разные сведения, не говоря уж о мнениях.

Часто, хотя далеко не всегда, летописи начинаются рассказом о том, как связан тот или иной народ с библейскими событиями. "Откуда есть пошла русская земля" -- с этого начинается древнейшая сохранившаяся до наших дней летопись, которую в самом начале XII века составил монах киевского Печерского монастыря Нестор -- один из самых замечательных древнерусских писателей. Уже потом другие, часто остававшиеся безымянными древнерусские книжники продолжали каждый, как умел, летопись Нестора. Уже потом в разных областях и княжествах Руси составлялись свои особенные повести о быстро меняющемся времени. Но все они восходят к «Повести временных лет» Нестора-летописца.

Но Нестор был автором не только летописи. Его перу принадлежат и первые русские жития. Именно Нестор является автором «Сказания о житии и погублении Бориса и Глеба» и жития Феодосия Печерского. Сыновья киевского князя Владимира Святого Борис и Глеб (в крещении -- Роман и Давид), коварно убитые своим сводным братом Святополком, стали первыми русскими святыми. Случилось так, что отрывки из повести Нестора под заголовком «От Бытия чтение» в древности даже были включены в Паремийник -- книгу чтений из Ветхого Завета -- так высоко ценилось это печальное повествование Нестора. Не хуже был известен древнерусским людям яркий и полный живых деталей рассказ о жизни и деяниях одного из основателей киевского Печерского монастыря, игумена Феодосия, также послуживший образцом для позднейших древнерусских агиографов -- составителей житий.

Заметим, впрочем, что Нестор не был первым из известных нам русских писателей. Примерно за полвека до него в Киеве монашествовал священник Иларион, про которого древний автор сообщает, что был он "муж благ, книжник и постник". Обычно считают, что Иларион был одним из тех книжников, которых, по сообщению летописи, для переводов и переписывания книг собрал в Киеве князь Ярослав Мудрый. Этого-то Илариона в 1051году собор русских епископов поставляет в митрополиты Киевские и всея Руси -- он становится первым русским митрополитом! Ведь до этого, с самого момента крещения Руси, все митрополиты на Русь присылались только из Византии. Нам не так уж много известно о жизни Илариона, но мы знаем наверняка, что и сделавшись митрополитом, он не оставил своих книжных занятий и стал автором одного из самых известных древнерусских церковных поучений -- «Слова о законе и благодати».

Эту главку мы начали с того, что христианский народ не может жить без истории. Но он не может жить и без постоянной проповеди христианства. Именно проповеди христианства, причастности нового христианского народа -- русского народа -- к христианскому миру посвящено Слово митрополита Илариона. Это произведение совершенно по форме и выдаёт в авторе недюжинную образованность и знание лучших образцов византийской христианской литературы. «Слово о законе и благодати» стало ещё и первым Словом, созданным в Древней Руси, -- первым русским произведением на церковнославянском языке, рассчитанным на произнесение вслух.

Но вы, наверное, лучше знаете о другом Слове -- «Слове о полку Игореве». Человек, создавший в конце XII века драматическое повествование о походе новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев, остался безымянным. Драматической оказалась и судьба произведения. Случилось так, что единственный рукописный экземпляр «Слова о полку Игореве» -- список, найденный графом А.И. Мусиным-Пушкиным в Спасо-Преображенском монастыре в Ярославле, сгорел в московском пожаре 1812года. Осталась лишь копия, сделанная для императрицы Екатерины II, и издание 1800года. Но печатное издание -- не рукопись. В тексте произведения остаётся очень много непонятных, или, как говорят, тёмных мест. И вот уже почти 200лет время от времени возникают споры о том, действительно ли «Слово о полку Игореве» -- памятник древнерусской литературы или это искусная подделка, созданная в конце XVIII века. А подделывать древности в то время очень любили, но подробнее об этом мы расскажем позже.

«Слово о полку Игореве» не очень похоже на древнерусские воинские повести, не очень похоже и на другие произведения древнерусской литературы. Со «Словом о законе и благодати» почти и не сравнить. Мы найдём в «Слове о полку Игореве» имена языческих славянских богов: Даждьбога и Стрибога и других, но лишь намёки на христианство. А ведь со времени проповеди митрополита Илариона прошло уже более ста лет и почти двести -- со времени крещения Руси! Очевидно, что просто так было принято в княжеской среде, ещё не совсем забывшей своё варяжское происхождение. Но ведь не считаем же мы А.С.Пушкина язычником потому, что его герой стал богатым наследником "всевышней волею Зевеса".

Как видите, древнерусская литература с самого начала своего существования отличалась многообразием и почти невероятным богатством, от которого до нашего времени сохранилось далеко не всё. Писали на Руси много и охотно. Писали жития святых и воинские повести, летописи и поучения. Описывали паломничества к святым местам и всевозможные чудеса. Переписывали богослужебные и четьи книги. Переписывали русские сочинения и произведения южнославянских авторов. Переводили с греческого, латинского и даже древнееврейского языков.

Но был и другой род письменности.

Кроме литературы в привычном для нас с вами значении, была в Древней Руси развита и бытовая письменность -- письменность, не связанная с высокой культурой, письменность, приспособленная для повседневных нужд человека. Это не только граффити на стенах церквей, не только школьные упражнения.

Попробуйте ответить на вопрос, кого и зачем учили в древнерусских школах?

Может быть, в школах готовили переписчиков книг и специальных княжеских писцов-нотарей? В течение долгого времени историки считали, что грамотными на Руси были разве что священники и дьяконы, служащие княжеских "канцелярий" да некоторые богатые люди -- всего не так уж много людей. Так полагали до 1951года, когда во время археологических раскопок в Новгороде была найдена первая берестяная грамота. Потом ещё и ещё.

Сейчас из земли извлечено уже больше тысячи берестяных грамот ХI-ХV веков. Грамоты найдены не только в Новгороде, но и во Пскове, Москве, Твери, Торжке, Звенигороде Галичском на Украине и в Старой Рязани -- городе, сожжённом ордынцами в XIII веке. Может показаться, что тысяча грамот -- это совсем немного. Но ведь это малая часть того, что может быть ещё найдено, и ничтожно малая часть того, что было, но сгорело при пожарах или истлело в земле, было сожжено или порвано на мелкие кусочки ещё в древности. Те грамоты, которые находят археологи, были выброшены и сохранились во влажной почве, в городской уличной грязи, которая, как мы знаем, даже сейчас порой бывает непролазной.

Сначала учёные полагали, что берестяные грамоты неграмотны. Очень уж это было написано непохоже на то, как писали древнерусские книги. Потом, однако, выяснили, что берестяные грамоты писали по особым правилам, более простым, но не менее строгим, чем правила книжного письма.

Итак, получается, что грамотность в Древней Руси была довольно высокой, грамотный человек был вовсе не редкостью. Это, конечно, не значит, что любой мог переписывать книги или вести летопись, но написать деловое письмо, просьбу, составить список должников могли многие. И действительно, среди находок попадаются жалобы боярам на приказчиков, отчёты сборщиков податей, письма родственникам, хозяйственные просьбы и распоряжения. Во всём многообразии грамот не встретилось разве что поздравительных открыток.

Есть поминальные записки в церковь -- их тоже писали на бересте, есть срочное донесение о военных действиях на границе со Швецией, есть записи для памяти иконописца -- не забыть, каких святых хочет видеть заказчик на иконе. Монах пишет другу монаху, сын пишет родителям и приглашает приехать к себе, сестра пишет брату, заказчик требует готовое изделие от кузнеца. Есть и любовные письма. А иначе какая же почта без них! "Писала к тебе трижды" -- так начинает письмо, полное укоров возлюбленному, девушка. "Приходи в субботу к ржаному полю" -- гласит записка юноши. Люди мало меняются со временем.

Мы находим на маленьких кусочках берёзовой коры и предложение выйти замуж, и свидетельства домашних ссор, и заговоры от болезней. Вся жизнь, о которой не считают нужным писать летописцы, возникает перед нашим мысленным взором. Найдена даже маленькая, размером со спичечный коробок, берестяная книжечка, в которую кто-то со слуха записал слова церковного песнопения. Может быть, "шпаргалка" певчего?

Самые древние берестяные грамоты датируются временем, близким ко времени крещения Руси, а значит, Русь только и ждала, чтобы перейти от "черт и рез" к письму, чтобы на хрупкой бересте выразить всё, что занимало людей в их повседневной жизни. Для этого, прежде всего и учился в школе уже знакомый нам мальчик Онфим.

То, что требовало длительного хранения, например, законы, писали всё же на пергамене.

То есть сначала законы не писали. До появления письменности существовали, так сказать, неписаные законы. Не нужно было заглядывать в книгу, чтобы решить, кого признать ответчиком, кто заплатит виру (штраф), как поступить в том или ином случае. Это определялось сложившимся за века укладом жизни. Специалисты называют это обычным (связанным с обычаями) правом.

По приказу князя Ярослава Мудрого, княжившего, если вы ещё не забыли, в XI веке, эти неписаные законы были записаны и получили название «Русская Правда». До нашего времени не сохранился древнейший список Русской Правды. Она дошла до нас в списке XIII века в составе книги, называемой Кормчая. Кормчая книга -- это сборник светских и церковных законов, которые управляют жизнью человека в житейском море, как опытный кормчий управляет своим кораблём.

Документы, которые требовали длительного хранения, тоже записывали на пергамене. А если говорить точнее, то можно сказать, что на пергамене писались те документы, которые казались обитателям Древней Руси настолько важными, что на них не было жалко такого дорогого писчего материала, как пергамен. Понятно, что важными чаще всего оказывались дела князей и просто богатых людей. Многие из этих документов дошли до наших дней.

Известны грамоты с мирными договорами князей, или, как их называли в Древней Руси, окончаньями. В этих грамотах обязательно перечисляются обязанности и права каждой из договаривающихся сторон и подробно объясняется, по каким рекам, ручьям, холмам, опушкам леса, между какими сёлами и деревнями проходит граница княжеских владений. Приходило ли вам в голову, что названия многих, даже не слишком удалённых от центра районов Москвы известны историкам как деревни и сёла, принадлежавшие московским великим князьям ещё в начале XIV века?

Кроме договорных грамот бывают грамоты духовные, или завещания. В них подробно перечисляются не только земельные владения, но и дорогие домашние вещи, такие как столовое серебро и, например, очень ценившиеся как знак богатства пуховые подушки и перины. Кроме того, для подтверждения подлинности завещания обязательно называются присутствовавшие при его составлении свидетели.

Но древнейшая из русских грамот -- не договорная и не завещание, а дарственная, или, как иначе говорят, вкладная. Это грамота уже упоминавшегося киевского князя начала XII века Мстислава Великого и его сына, новгородского князя Всеволода, знаменитому новгородскому Юрьеву монастырю. Начинается она, как и большинство подобных грамот, словами: "Я, Мстислав, сын Володимера..." На листе пергамена князь Мстислав указывает, какие сёла и какие угодья он жалует монастырю (вкладывает в монастырь), а князь Всеволод говорит о дорогом серебряном блюде, которое он дарит монастырю. Один князь подтверждает права монастыря на землю, и оба заботятся о том, чтобы их имена не были забыты потомками, чтобы насельники монастыря знали, кого поминать в своих молитвах.

Но вкладными бывают не только грамоты.

Гораздо чаще встречаются вкладные записи -- надписи на предметах, пожертвованных в монастыри и церкви: чернильные -- в книге, чеканные -- на серебряных изделиях.

Иногда бывает и так, что большие записи о пожертвовании земельных владений в монастырь или храм пишутся на широких нижних полях пергаменных рукописей. Как правило, такие записи можно найти в напрестольных Евангелиях, особенно происходящих из храмов и монастырей Западной Руси (это территория современных Украины и Белоруссии). В одном Евангелии XIV века пространные записи ХV-ХVIвеков о пожертвованиях в монастырь Иоанна Предтечи в городе Полоцке встречаются едва ли не на каждом листе. Кто же осмелится утверждать, что село, заливной луг, полная рыбы река, лес принадлежат не монастырю, если так написано в Евангелии?!

Вкладные записи на полях рукописей, помимо всего уже сказанного, означают, что книга в Древней Руси постепенно стала не просто обычным -- бытовым явлением. А ярче всего этот процесс отразился в стиле оформления рукописей.

Хотя письменность на Русь была принесена от южных славян, создатели первых русских рукописей старались подражать не болгарским, сербским или македонским образцам, а их общему первоисточнику -- рукописям греческим. На византийские рукописи ориентировались не только русские писцы, но и книжники других христианских стран, соседствующих с Византией, например книжники Грузии или Армении.

Этот заимствованный из Византии красочный стиль, сочетающий в себе разнообразные геометрические и растительные формы, золото и яркие краски -- синюю, жёлтую, красную и зелёную (в том числе и смешанные с белилами), в науке получил имя византийского или старовизантийского. Но в чистом виде такой орнамент встречается лишь в немногих роскошных книгах XI и XII веков. В рукописях попроще мы уже не найдём золота, краски становятся беднее. А с течением времени -- к концу XIII века -- лишь отдельные элементы орнамента напоминают нам об орнаменте старовизантийского стиля.

В провинциальных рукописях, написанных в маленьких городках или в незначительных и небогатых монастырях, художник, украшая книгу, зачастую по памяти пытается изобразить что-то, напоминающее виденный им когда-нибудь старовизантийский орнамент. При этом он в неисчислимом количестве добавляет в рисунок инициалов мотивы народного орнамента, свойственного его родной местности. Замечено, что в рукописях, украшенных таким "домашним" орнаментом, как правило, бывает довольно много языковых неправильностей. Где ещё найдёшь Евангелие от Ивана или от Матвея? И миниатюры, написанные художником-самоучкой в каком-нибудь страшно далёком (по древнерусским меркам) от княжеских столиц Галиче Костромском, будут неумелы и трогательны, как рисунки серьёзного ребенка.

А в конце XIII века в столичных городах -- прежде всего в Юго-Западной Руси, а затем в Новгороде, Пскове, Твери, Москве, Ростове Великом -- появляются рукописи, которые украшаются совсем по-другому: чернильным или киноварным контуром изображены на листе белого пергамена крылатые змеи или птицы с длинными змеиными хвостами, невиданные чудовища, пожирающие друг друга или кусающие себя за хвост. Всё это образует причудливое и плотное переплетение белых незакрашенных линий на тёмно-голубом фоне, изредка подкрашенное жёлтой краской. Такой орнамент, пришедший, вероятно, из Западной Европы, учёные называют чудовищным стилем, звериным или тератологическим (от греческого слова "чудовище") орнаментом.

Этот стиль существует во множестве вариантов, фон может быть зелёным и даже красным, выдуманные звери чередуются с картинками древнерусского быта. Два рыбака тянут с двух сторон сеть с рыбой -- инициал "М". А вот охотник поймал за ноги зайца -- это инициал "Л". Инициал "Д" -- гусляр перебирает струны. Человек выливает себе на голову жбан воды -- это "К". Вот инициал "Б": у костра сидит человек, и художник делает под картинкой пояснение: "Мороз, руки греет". Это ничего, что изображение мало похоже на букву -- читатель обязательно догадается. Художник не ограничен ничем. Может нарисовать цветок, целое дерево, растущее из пасти зверя, может человека с заступом или воина в доспехах.

Особенно распространён был тератологический стиль в Новгороде. В XIX веке учёные вообще все рукописи с таким орнаментом считали новгородскими.

Но в конце XIV века наступает новое время.

На самом деле новый этап в истории русской письменности начинается ещё раньше. Уже с середины XIV века книжники славянских стран (Руси, Болгарии, Сербии) стали гораздо активнее общаться между собой и с византийскими сочинителями и переписчиками книг. Особую роль в этом процессе сыграли монастыри, расположенные на знаменитой горе Афон, недалеко от Салоников, или в столице Византии, городе Константинополе. В эти монастыри стремились монахи и паломники из всех уголков православного мира.

Русские книжники, познакомившись с болгарским и сербским книгописанием, заметили, что оно сильно отличается от того, как пишут книги на Руси. Оказалось, что за несколько веков, прошедших со времени появления письменности, книжный язык на Руси стал гораздо больше похож на язык разговорный, чем это было вначале, а в богослужебные тексты вкрались ошибки. С точки зрения древнерусских книжников, у южных славян книжный язык, созданный Кириллом и Мефодием, сохранился лучше (для нас не так уж важно, что это было вовсе не так и что сербы и болгары видели утраченный идеал книжного языка как раз наоборот -- в древнерусских рукописях). Следовательно, стоило вернуться к истокам книжного языка.

Существовало две возможности подобного "возвращения". Можно было вспомнить, например, как писали книги в эпоху становления книжного языка на Руси. Такой путь был выбран в набиравшем силу Московском княжестве.

В 1380году хан Мамай был разбит в знаменитой Куликовской битве. Но хотя до стояния на Угре, положившего конец игу, было ещё очень далеко (ведь всего через два года, в 1382 году, хан Тохтамыш осадил и полностью сжёг Москву), именно в Москве в конце 90-х годов XIV века, при великом князе Василии Дмитриевиче, сыне Дмитрия Донского, стал зарождаться новый стиль книгописания, обращённый к славному прошлому восточных славян. Московские рукописи этого времени напоминают своим внешним видом русские рукописи киевского периода (ХI-ХII веков). Эти книги, написанные красивым крупным уставом, стали украшать орнаментом, который учёные называют нео- или нововизантийским, очень похожим, как явствует из названия, на уже знакомый нам (старо)византийский орнамент.

В XIX веке даже произошёл такой курьёзный случай: известный польский писатель, автор многочисленных исторических романов Й. Крашевский опубликовал заметку о русской рукописи, обнаруженной им в одной из частных библиотек. По словам писателя, рукопись была написана в Киеве в 1097 году. Впоследствии выяснилось, что он неверно прочёл кириллические цифры -- рукопись действительно была написана в Киеве, но тремя веками позже -- в 1397 году.

Но была и другая возможность возвращения к истокам книжного языка. Можно было попытаться вернуться к началу книжного языка всех славян -- к кирилло-мефодиевскому периоду IХ-Х веков. В реальности это означало, что, как и во времена Владимира Святого и Ярослава Мудрого, русские переписчики должны были во всём подражать южнославянским книжникам.

Заметнее всего, конечно, была орфография -- особенности правописания.

Интересно, что и сейчас письменные работы школьников (и не только школьников) оцениваются, прежде всего, по признаку грамотности, а вовсе не по тому, насколько свободно и легко человек владеет родным языком. Ошибки в грамматике и стилистике воспринимаются как досадные недочёты, почти, что не заслуживающие внимания, но Боже упаси вас сделать орфографическую или пунктуационную ошибку! Учитель не пожалеет красных чернил.

Правила орфографии в Древней Руси были не столь строги, как современные, но никогда их соблюдение не требовалось с такой настойчивостью, как в начале XV века. "Если кто захочет эту книгу переписывать, то пусть не убавит и не прибавит ни слова, ни единого слога, ни буквы, ни точки какой, ни крючков, которые под строками, но пусть с великим вниманием читает и учится" -- такой записью завершает свой труд один переписчик Псалтири. Заметим, что при этом правописание самого писца вовсе нельзя назвать идеальным.

Но как это грозное предупреждение не похоже на смиренные просьбы более древних переписчиков исправлять их ошибки и не осуждать писцов за проявленное неумение!

Так создавалась другая традиция книгописания. Особую роль в этом сыграл митрополит Киприан (1380-1406), тот самый, который собственноручно переписал любимую многими монахами книгу -- Лествицу. А ещё доподлинно известно, что он переписал Псалтирь и Служебник. Киприан происходил из знатной болгарской семьи, получил хорошее образование, знал греческий язык. Затем он постригся в монахи и долгое время жил в монастырях Константинополя. На Русь он впервые приезжает как посол Вселенского патриарха. А когда решался вопрос, кого поставить митрополитом всея Руси вместо умершего в 1378году митрополита Алексия, выбор вновь пал на Киприана. Очевидно, что книги, переписанные рукой самого митрополита, служили русским книжникам образцами для подражания.

Болгарским рукописям на Руси подражали порой так тщательно, что не всегда было легко отличить одну от другой. Одну из русских книг в течение ста с лишним лет учёные считали болгарской рукописью. Никому и в голову не приходило, что так могли написать на Руси.

Отметим, что уже в середине XIV века болгары и сербы довольно часто писали не на пергамене, а на бумаге. На бумаге писать было проще, быстрее. Был выработан даже особый тип почерка, который принято называть полууставом. Этот почерк тоже чёткий и ровный, но рисунок букв упрощён, перо писца легче движется от одной буквы к другой, появляется больше округлых линий, а сами буквы часто получают наклон к концу строки.

Украшались эти рукописи характерными заставками, образованными орнаментом из пересекающихся окружностей и прямых линий, который, по месту его происхождения, называют балканским. Инициалы в таких рукописях тоже легко узнаваемы. Они сделаны, как правило, киноварью, и их так и называют тонкими киноварными.

Правда, к концу XV века, когда Москва начала занимать всё более важное положение в Древней Руси, преобладать стал неовизантийский орнамент. Хотя справедливости ради надо сказать, что самые лучшие образцы этого орнамента можно найти в рукописях конца XIV или начала XV века, которые украшались лучшими художниками того времени -- Феофаном Греком и Андреем Рублёвым.

Говоря об украшениях рукописей, нельзя не упомянуть о декоративном письме.

Опытные переписчики книг, как, наверное, и другие ремесленники, старались не только строго следовать заученным приёмам ремесла. Они привносили в свою работу элемент веселья, старались сделать само письмо красивым. Лист рукописи, написанный хорошим мастером, красив даже без цветных инициалов.

Можно было текст на листе расположить в виде креста или какой-нибудь геометрической фигуры. А можно было линии соседних букв выписать так, чтобы они пересекались под определённым углом, создавая иллюзию орнамента. Можно даже слегка нарушить правила орфографии и не писать в одном слове две буквы, чтобы не загромождать междустрочье.

Особенно широко используются лигатуры. В самом простом случае две соседние буквы как бы "склеиваются": правая вертикаль буквы П, например, служит и вертикалью буквы К (вам, наверное, случалось видеть такую лигатуру на шкафе пожарного крана). А вот соединить буквы Т и Р уже сложнее. Как бы вы поступили? Древнерусский книжник, скорее всего, сделал бы букву Т более высокой, написал бы её горизонтальную линию над строкой. Более изощрённый мастер, наоборот, сделал бы буквуР менее высокой, а то и вообще оставил бы от неё только элемент, похожий на маленькую зеркальную букву С. А что делать, например, с буквами Е и К или К и О (бывает ведь и так)? Тут уж фантазия мастера не знает границ.

А если соединить все буквы в строке? Тогда получится особый тип декоративного письма, который называется вязь. Вязь бывает очень разной, иногда прочесть её почти невозможно.

А ещё можно украсить рукопись тайнописью, зашифровать слово или целую фразу. Это не послание одного разведчика другому -- это игра, доступная только опытным книжникам. Никто не будет, конечно, зашифровывать слова из текста, но свою собственную запись или своё имя можно записать так, что не всякий догадается, как это прочесть. Видов тайнописи много. Можно заменить буквы условными значками. А можно заменить одни согласные буквы другими. Есть и такой способ тайнописи, при котором используются числовые значения букв кириллицы.

Писец пишет: "А. КК. ДД. КЛ. Ь". Буква К в кириллице означает число 20, значит, две буквы -- это уже сорок, буква М. Буква Д -- значит 4, две буквы Д -- это 8, или И. Буква Л, следующая за К, имеет значение 30, а значит, вместе -- 50, буква Н. Догадались, что получается?

Выше мы упомянули, что появился новый писчий материал -- бумага. В истории письменности самых разных народов появление бумаги было важным событием. На бумаге писать легче и быстрее. Относительная дешевизна этого материала значительно увеличивает число переписчиков. Теперь не нужно было так долго и тщательно учить писцов. Портить бумагу не так жалко, как пергамен. Впрочем, древняя бумага часто совсем не похожа на современную, сделанную из измельчённых древесных волокон. Ведь перерабатывать дерево в бумагу научились только в XVIII веке.

В XIII веке в Западной Европе появляется грубая плотная бумага-бомбицина, которая была привезена с Востока в эпоху крестовых походов. Иногда даже бывает сложно решить сразу, что перед тобой -- бумага или пергамен. Долгое время считали, что эта бумага изготавливалась из волокон хлопка (специальные исследования показали, что делалась бомбицина, как и более поздняя бумага, из льняных волокон). С течением времени в Европе и Азии из тех же льняных волокон начинают производить всё более тонкую и гладкую бумагу.

Льняные волокна, обрывки льняной ткани вываривались в котлах до получения однородной бумажной массы (если вам случалось долго жевать кусочек бумажки, то вы примерно знаете, что это такое). Затем жидкая бумажная масса тонким и ровным слоем выливалась на специальную проволочную сетку. Вода стекала, высыхающую массу вынимали из форм, выглаживали и, чтобы бумага была совсем гладкой, иногда покрывали тонким слоем желатина.

Проволочная сетка состояла, как правило, из расположенных на некотором расстоянии друг от друга понтюзо и расположенных довольно тесно вержеров -- вертикальных и горизонтальных проволочек. Если смотреть на просвет, то следы этих сеток на старой бумаге хорошо заметны -- в этих местах бумага чуть тоньше и лучше просвечивает. Скоро этим начинают пользоваться: владельцы бумажных фабрик-мануфактур (в России их называли бумажными мельницами) и опытные мастера помещают на дне бумажных форм специальные проволочные рисунки. Оставшиеся на бумаге отпечатки этих проволочных узоров (водяные знаки, филиграни) позволяют покупателю узнавать, где и кто сделал бумагу, различать её качество. Точно так же наносится защитный рисунок на современных банкнотах -- бумажных деньгах.

Но водяные знаки в наше время встречаются не только на деньгах или других ценных бумагах. Иногда можно встретить вержированную бумагу -- бумагу, на которой видны линии вержеров и понтюзо. Это, как правило, особые, дорогие сорта писчей бумаги.

Проволочные рисунки разных мануфактур и у разных мастеров не повторяются, а кроме того, их приходилось довольно часто обновлять. Каких только филиграней не встретишь! Есть ножницы и мечи, гербы разных городов и перчатки, колокола, ключи и клещи, зубчатые башни, голова шута в колпаке с бубенцами. Есть козероги и единороги, львы и лошади, орлы и олени, короны и цветы. Даже аппетитно изогнутая колбаса служит опознавательным знаком какого-то мастера (некоторые, впрочем, утверждают, что это не колбаса, а сосиска).

По тому, какой знак удаётся разглядеть на листе бумажной рукописи, специалисты с высокой точностью могут сказать, когда и где была сделана бумага (на Руси собственную бумагу стали производить только в XVII веке). А значит, можно довольно точно сказать, когда написана рукопись.

Правда, здесь исследователя подстерегают неожиданности. Если лист большого формата был разрезан пополам, то от филиграни остаётся только половина. Приходится ломать голову, задняя часть какого зверя изображена на листе: быка или тигра? А если лист разрезан на четыре части? А если на восемь? Рукописи, особенно бумажные, бывают очень маленького, можно сказать карманного, размера. Известны даже рукописи размером всего со спичечный коробок!

Итак, с XV века начинается новое время в истории русской письменности. И дело не только в появлении бумаги. Взаимодействие с письменными традициями других славянских стран обусловило появление особого внимания к своей письменной традиции и к своему книжному языку.

Одной орфографией дело не ограничилось.

Постепенно внимание книжников начинает привлекать и грамматика -- склонение существительных, прилагательных и местоимений, спряжение глаголов, устройство предложений. Здесь южнославянские рукописи уже не казались достойными подражания. Русские книжники хотели вернуться к первоистокам книжного языка славян и обращались к греческим текстам. Одним из первых, кто стал исправлять славянский перевод по греческому оригиналу, был московский митрополит Алексий. В 1355 году, находясь в Константинополе, он исправляет славянский текст Евангелия, стараясь как можно больше приблизить его к греческому первоисточнику. Славянский текст тогда вышел чересчур сложным и не получил распространения на Руси. А рукопись митрополита Алексия бесследно исчезла во время бурных событий начала XX века. К счастью, она известна по фотокопиям, изданным в самом начале нашего столетия замечательным знатоком славянской письменности архимандритом Леонидом (Кавелиным).

Новые серьёзные попытки исправить славянские канонические и богослужебные тексты по греческому образцу были предприняты на Руси теперь уже только во второй половине XV века. Этому предшествовали драматические события, развернувшиеся на Балканах в конце XIV - середине XV веков. В 1393 году турки завоёвывают столицу Болгарского царства город Велико Тырново; в плен попадает болгарский патриарх Евфимий. В 1453 году османские войска захватывают Константинополь. Русь остаётся единственной независимой православной державой. Но оказывается, что на славянском языке до сих пор не существует Библии. Разумеется, есть Новый Завет, разумеется, переведены многие книги Ветхого Завета, которые используются в богослужении. Но полной Библии нет.

В течение многих лет над созданием полного свода славянской Библии идёт работа в Новгороде. Вокруг новгородского архиепископа Геннадия собираются самые образованные книжники того времени: переводчики (толмачи), переписчики, богословы. Библейские книги переводятся с греческого, с латинского и даже древнееврейского языков. Уже существующие переводы проверяются и исправляются. И наконец в 1499 году переписчики заканчивают работу над огромным рукописным томом. Теперь есть Библия и на славянском языке. В науке она известна как Геннадиевская Библия.

Переписчики делают рукописные копии-списки. Но этого очень и очень мало для такой огромной страны, какой была в конце XV века Русь.

Возможно, вы знаете, что в XV веке, да ещё и долгое время после, Русь не была единым государством. На территории современных Украины, Белоруссии, Литвы и западных областей России существовало Великое княжество Литовское, или Литовская Русь, население которой говорило по-славянски и читало книги, написанные на церковнославянском языке так же, как это делали жители Новгорода, Московской Руси и восточно-русских княжеств.

Но Великое княжество Литовское населяли не только православные христиане. Здесь довольно мирно жили и сосуществовали и католики, и протестанты. А близкое соседство с достижениями западной цивилизации обусловило тот факт, что именно в Литовской Руси были напечатаны первые книги на церковнославянском языке.

Для православных христиан сосуществование с католиками и протестантами предполагало необходимость особой заботы о сохранении своей веры и церковнославянского языка, как одной из её составляющих. В Литовской Руси создаются православные братства, школы, типографии. Особенно знаменита типография, созданная в городе Остроге князем Константином Ивановичем Острожским. Один из богатейших людей Литовской Руси, важный сановник, он особенно заботится о сохранении православия. Как раньше при кафедре Геннадия Новгородского, так теперь в Остроге собирается кружок книжников, переводчиков, которые подготавливают первую печатную славянскую Библию.

Специально из Новгорода присылают копию Геннадиевской Библии. Переводчики и редакторы (справщики) тщательно проверяют и исправляют рукописный текст, что-то переводится заново. Художники готовят рисунки многочисленных заставок, разрабатывается специальный типографский шрифт, похожий на лучшие образцы русского полууставного письма. Наконец в 1581 году Иван Фёдоров (тот самый, который напечатал в 1564 году в Москве книгу Апостол) печатает так называемую Острожскую Библию, текст которой стал основой для современного текста славянской Библии.

Но с появлением и развитием книгопечатания переписывание книг не прекратилось. Ещё долгое время люди пользовались этим привычным способом. Переписывание книг оставалось и традиционным монашеским послушанием. Правда, если раньше печатные шрифты подражали рукописным, то теперь рукописные почерки начали подражать печатным. Книги стали переписывать печатными буквами. И заставки в рукописях становятся похожи на гравированные книжные заставки. Европейский стиль барокко в украшениях печатных изданий в рукописных книгах преобразуется в очень похожий на барокко орнамент старопечатного типа.

Со временем книгопечатание распространяется всё больше. Количество типографий в самых разных городах и даже монастырях Руси стремительно возрастает. Особенно много книг печатается в Киеве и Москве. Уже в XVII веке книг печатается так много, что некоторые экземпляры не находят своих читателей, и в наше время можно встретить старопечатные книги, которые еще никто не открывал. Печатная книга становится обычным явлением. Существование сотни совершенно одинаковых книг снижает ценность изображённого на бумаге слова. Раньше каждая книга была уникальна, неповторима. Теперь бывает, что переписчики украшают свои книги гравированными заставками и рисунками, вырезанными из печатных книг. И почти не случается, чтобы утраченные листы печатных книг восполнялись от руки.

Но книгопечатание ставит перед книжниками новые проблемы. Ведь печатный текст должен быть особенно выверен. Печатный текст, существующий в сотнях экземплярах, должен быть свободным от ошибок. Пристальное внимание к языку, забота о правильности текста приводят к необходимости использования специальных языковых справочников -- грамматик.

В странах Западной Европы грамматики были обычным делом. Сначала это были грамматики классических языков -- древнегреческого и латинского. Затем по образцу античных грамматик создавались грамматики европейских языков. Средневековые европейские, а затем и русские книжники полагали, что если есть грамматика языка, то сам язык становится вровень с классическими, образцовыми языками христианской культуры.

Не случайно первая, ещё очень несовершенная рукописная грамматика церковнославянского языка создаётся в процессе работы над Геннадиевской Библией. Её создаёт активный участник кружка архиепископа Геннадия переводчик Дмитрий Герасимов. Напомним, что Новгород был крупным европейским торговым городом, в котором живее, чем где-нибудь ещё на Руси, воспринимались культурные веяния европейского Средневековья.

И позже, в XVI и XVII веках, грамматики церковнославянского языка создавались в западных областях Руси. Теперь это были и печатные грамматики. Особенно известна грамматика, составленная Мелетием Смотрицким, одним из видных деятелей кружка князя Константина Острожского. Впервые она увидела свет в 1619 году в городке Евью недалеко от современного Вильнюса. В 1648 году грамматика Смотрицкого с исправлениями была напечатана в Москве. Третий раз эта же грамматика была издана уже в петровское время. М.В.Ломоносов называл грамматику Смотрицкого одним из своих учителей.

Трудно переоценить влияние этого сочинения на формирование церковнославянского языка в XVII веке. Книжная справа (редактирование и исправление канонических и богослужебных текстов), происходившая на протяжении почти всего XVII века, и многие реформы патриарха Никона были бы без грамматики Мелетия Смотрицкого невозможны.

Но, как уже говорилось, с развитием книгопечатания рукописная традиция не прервалась. До сих пор мы рассказывали о книгах, используемых в богослужении. Но существовала и другая книжность. Воинские повести, сборники житий и поучений, популярные апокрифы (сочинения, не признанные Церковью как канонические), а в XVII веке и драматические произведения для придворного театра царя Алексея Михайловича, вирши (стихотворные сочинения) поэта XVII века Симеона Полоцкого и многое-многое другое -- всё это переписывалось от руки.

В Московской Руси в XVI веке создаются два замечательных и не имеющих аналогий рукописных памятника. Это Великие Минеи-Четьи, составленные по инициативе московского митрополита Макария, и Лицевой летописный свод, который создавался по заказу царя Ивана IV Грозного.

Великие (мы бы сказали "большие") Минеи-Четьи создавались целых 25лет. Это 12очень толстых томов (на каждый месяц года) очень большого формата, в которые, по мысли митрополита Макария, должны были быть включены все четьи книги, существовавшие на Руси. Великие Минеи-Четьи стали своего рода энциклопедией русской книжности XVI века. Здесь мы находим не только жития святых и назидательные слова и поучения, но целые сборники: патерики, сборники сочинений Иоанна Златоуста, Василия Великого, Никона Черногорца, сочинения, посвящённые устройству вселенной, даже некоторые апокрифы. Нет в Макарьевских минеях светских произведений, например летописей.

В 1568 году в Александровой слободе, где находился тогда двор царя Ивана Васильевича, начинается работа по составлению грандиозной иллюстрированной летописи. До нашего времени сохранилось 10томов, около двадцати тысяч страниц, украшенных шестнадцатью тысячами (можете себе представить!) миниатюр, или лицевых изображений (отчего сам летописный свод получил название Лицевого). Работа над летописью осталась незавершённой, некоторые миниатюры даже не успели раскрасить.

Разумеется, от руки в XVI веке писали и письма, даже если они были написаны с публицистическими целями и рассчитывались на широкий круг читателей. Самыми знаменитым образцом древнерусского эпистолярного жанра, наверное, следует признать переписку царя Ивана Грозного с боярином Андреем Курбским. Бежавший от неминуемой расправы в Литву Курбский обратился к Ивану IV с обличительным посланием, в котором обвинял царя в неслыханных гонениях, муках и казнях бояр и воевод, безвинно объявленных изменниками. В ответе Грозного сравнение Курбского с собакой было самым мягким.

Заметим, что произведения светской литературы создавались не на строгом церковнославянском языке, а на упрощённом, приближенном к разговорному или приказному языку.

Приказной язык -- прямой наследник языка берестяных грамот, княжеских договоров, вкладных и духовных грамот -- это язык государственного делопроизводства, язык чиновников. Приказами в Московском царстве называлось то, что мы с вами сейчас называем министерствами. Посольский приказ, например, -- это министерство иностранных дел.

Большое государство требовало огромного количества официальных бумаг. На бумаге писались указы и приказы, договоры и приговоры, доклады и доносы... Бумажные листы одного дела склеивались между собой как когда-то листы папируса -- в свитки, которые на Руси назывались столбцами. (Кстати, европейское название бумаги -- рареr, как в английском, или рарir, как во французском, -- происходит именно от названия древнеегипетского писчего материала.) Писать нужно было быстро. Для этого со временем вырабатывается и особый тип письма -- скоропись.

Книги переписывались тщательно -- ведь и читать их должны были внимательно. Деловые документы XVI-XVII веков предназначались для ознакомления, для получения актуальной информации. А значит, и писать их можно было не так аккуратно. Появляется огромное количество сокращений, специальных канцелярских словечек, некоторые из них дошли и до наших дней. Знаете ли вы, например, выражение в нетях? Так говорят о чём-то отсутствующем. В приказных списках напротив имени человека или названия предмета вместо прочерка писали слово нтъ. В этих-то нетях и обретался отсутствующий.

В те же времена глагол пытать получает сегодняшнее страшное значение. В древнерусском языке он означал всего лишь спрашивать.

Иной скорописный почерк прочесть почти невозможно, если не знаешь, что там написано. Помните? Так читал Винни Пух. После того как Кристофер Робин сказал ему, что написано, он тоже смог прочесть надпись над дверью Совы. Особенно небрежно писал Петр I. Он-то точно мог быть уверен, что его почерк подданные постараются разобрать.

Бумага становится всё более дешёвым писчим материалом, а значит, на ней можно учиться писать. Берестой больше не пользуются. Зато появились черновики. Чернила в те времена еще не бывали красными, зелёными или синими, а значит, листок бумаги с каракулями, исправлениями и кляксами вполне заслуженно получил своё название.

Огромное количество людей, привыкших писать скорописью, повлияло и на книжные почерки. Появляются написанные скорописью книги. Правда, книжную скоропись всё-таки легче читать, чем деловую.

С книжной справой и реформами патриарха Никона, происходившими в XVII веке, связано одно из самых драматических событий русской истории -- раскол. Противники церковных реформ -- раскольники, или старообрядцы, -- старательно сохраняли и, что особенно замечательно, местами сохраняют до сих пор древнерусскую традицию книгописания. Гонимые властями, старообрядцы не хотели пользоваться книгами, "испорченными", как они говорили, Никоном, не могли организовывать свои типографии, а значит, вынуждены были переписывать книги по старинке. Прибавьте к этому огромное количество сочинений страстных старообрядческих писателей, направленных против никониан и против представителей враждебных течений внутри самого старообрядчества. Наверное, самое знаменитое старообрядческое сочинение -- Житие протопопа Аввакума -- изумительный по силе и мастерству владения словом памятник древнерусской литературы. Всё это охотно переписывалось в среде раскольников. Книгописание становится одним из самых важных элементов сохранения традиции, а книжники, начётчики -- одними из самых уважаемых в среде старообрядцев людей.

Среди того, что переписывают старообрядцы, есть не только богослужебные книги и полемические трактаты. Очень распространены сочинения о конце света, встречаются и летописи, которые писались и в XX веке.

Из печатных книг старообрядцы признают только те, которые были напечатаны до Никона, -- в первой половине ХVII века. Но чем они отличаются от более поздних изданий, старообрядцы не всегда знают, и этим пользуются хитрые торговцы, выдирая выходной лист книги или исправляя на нём дату. Если доверия к печатным книгам нет, то особую ценность для старообрядцев начинают представлять древние рукописные книги. Они продолжают жить в старообрядческой среде и в то время, когда на московском Печатном дворе пергаменные рукописи ХI-ХIV веков используются для технических нужд.

Старообрядцы реставрируют древние книги, восполняют утраты. Обращённость старообрядцев к прошлому обусловила появление в старообрядческой среде профессиональных собирателей, которым мы во многом обязаны нашими знаниями о древнерусской письменности.

Особенно много старообрядцев оказывается на севере -- на Белом море, среди поморов. Там зарождается особый стиль декорирования рукописных книг -- поморский орнамент. Очень характерный, легко узнаваемый чернильный контур, изображающий стилизованные растения, раскрашивается зелёной, красной и жёлтой красками. Но известны изумительной красоты старообрядческие рукописи XIX века, богато украшенные также и золотой краской. В XX веке старообрядческая письменность клонится к упадку и уже не достигает художественных высот прошлого.

Совершенно новый этап существования русской письменной культуры начинается с эпохи петровских реформ. Русскую письменность, как одну из важнейших составляющих культуры, они затронули непосредственно. Пётр собственноручно изменил алфавит, выбросив из него все буквы, которые не использовались в приказном письме. И если раньше высокая культура изъяснялась по-церковнославянски, то теперь ей было предписано пользоваться языком чиновников. Конечно, понадобилось долгое время -- больше века, чтобы книжный язык стал похож на разговорный, чтобы на обычном, повседневном языке можно было говорить о божественных предметах с той же лёгкостью, что и о самых простых вещах.

Ориентация на европейский тип культуры вытеснила традиционную книжность на периферию. "Просвещённый" XVIII век смеётся над стариной. В ходу другие книги. Другой становится и письменность. Теперь переписывают правила хорошего тона, модные стихи, взятые из переводных романов. И переписывают их не в книги -- в тетради и альбомы. Здесь, на альбомных страницах, стихи и проза соседствуют с небрежными акварельными или карандашными рисунками. Кажется, что эти рукописи не должны пережить своих владельцев.

И всё же в том же XVIII веке зарождается и неподдельный интерес к своему прошлому, в том числе и к древней письменности. Именно этому интересу мы обязаны лучшими находками произведений древнерусской литературы и лучшими собраниями древнерусских рукописных книг. К концу столетия собирательство становится почтенным занятием видных государственных деятелей и просто образованных людей. Сначала это просто модное занятие. Обладатель огромного собрания граф Ф.А.Толстой едва ли хорошо знает, что за рукописи хранятся на полках его библиотеки. Интерес собирателей вызывают красиво орнаментированные рукописи или рукописи, связанные с именами известных исторических лиц. А некоторые "собиратели" коллекционируют только вырезанные из рукописи миниатюры или инициалы. Но с начала XIX века можно уже говорить о зарождении науки о древнерусской письменности. Хотя ещё долго после нет представления о реальной ценности рукописей. Древние книги нередко продают или раздаривают по частям.

С собирательством, с коллекционированием древнерусских книг тесно связан ещё один вид письменности -- подделки. Особенно много фальшивых древнерусских рукописей существовало в конце XVIII - начале XIX века, когда знаний, чтобы разоблачить подделки, ещё не хватало. Среди прочих широко известен отставной поручик А.И.Сулакадзев-- "Хлестаков российских древностей", по меткому выражению известного историка литературы А. Пыпина. По воспоминанию одного из современников, в доме Сулакадзева был "целый угол наваленных черепков и битых бутылок, которые выдавал он за посуду татарских ханов... обломок камня, на котором, по его уверению, отдыхал Дмитрий Донской после Куликовской битвы; престранная кипа старых бумаг, называемых им новгородскими рунами...". Всю эту невообразимую рухлядь он старался (и часто успешно) продавать наивным любителям старины. Его подделки рукописей незамысловаты, но могут многое рассказать о том, как представляли себе древнерусскую книжность на рубеже ХVIII-XIX веков.

Подделки бывают и более правдоподобными. Известна подлинная рукопись, в которую вставлены очень хорошие копии миниатюр Мстиславова и Остромирова Евангелий, а утраченный текст восполнен на листах нового пергамена. Без внимательного изучения сказать, где кончается древнее письмо и где начинается новое, довольно трудно.

Дальнейшая история древнерусской письменности -- это история хранения, реставрации и изучения. И у этой истории скорого конца не предвидится.

праславянский язык письменность

Список литературы

Вздорнов Г.И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII -- начала XV веков. М., 1980.

Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып.I (XI -- первая половина XIV в.). Л., 1987. Вып.2 (вторая половина ХIV-ХVI в.). Ч.1. Л., 1988. Ч.2. Л., 1989. Вып.3 (XVII в.). Ч.1. СПб., 1992. Ч.2. СПб., 1993. Ч.3. СПб., 1998.

Черепнин Л.В. Русская палеография. М., 1956.

Щепкин В.Н. Русская палеография. М, 1967.

Янин В.Л. Я послал тебе бересту... 3-еизд., исправленное и дополненное новыми находками, с послесловием А.А.Зализняка. М., 1998.

В истории встречаются несколько разновидностей письменности у славян. Славянская письменность использовалась для заключения договоров, передачи записок и для других целей. Об этом, например, можно найти сведения у архимандрита, Леонида Кавелина в его Сборнике: «О родине и происхождении глаголицы и об ее отношении к кириллице» (1891 г.). Есть особый день, посвященный славянской письменности. Он сегодня празднуется россиянами как день почитания Кирилла и Мефодия, хотя известно, что ни Кирилл, ни Мефодий не изобретали русскую азбуку. Они её всего лишь трансформировали – укоротили и приспособили для того, чтобы легче было переводить христианские манускрипты с греческого языка. Например, у историка Добнера (Чехия), можно найти целое исследование на тему: «Действительно ли так называемая теперь кирилловская азбука есть изобретение славянского ап. Кирилла?» (1786 год издания).

Письменность, как производная известных христианских святых Кирилла и Мефодия, появилась на Руси в период от 900 до начала 1000-х годов. До этого времени в обиходе у славян существовала иная письменность. Мы встречаем данные летописцев про заключения договоров кн. Игорем и кн. Олегом с Византийским царством (907-911 года) еще до прихода на Русь кириллицы.

Одни историки её называли «хазарским письмом» (перс, Фахр ад-Дин, 700 г.), говоря о юго-западных славянах конкретного исторического периода. Другие именовали «самостоятельным русским письмом», ссылаясь на «Солунскую легенду», в которой есть упоминание о Иерониме (жил до 420 г.) и его связи со славянскими письменами. Некоторые ученые считают Кирилла и Иеронима из этой легенды одним лицом, но датировки деятельности этих персонажей не совпадают.

Разделяются сейчас два направления, в котором развивалась славянская письменность:

1. Изобразительные виды. Создающие объемное изображение и восприятие.
2. Начертательные виды. Создающие плоскостное восприятие начертаниями на плоскости.

Ранее наши предки, когда говорили о предметности и функциях, называли свою письменность:

• словом;
• письмом;
• книгой;
• грамотой.

Виды письменности за всю историю славян, выстроенные в хронологическом порядке их времени появления и использования:

• Глаголица – середина Х века;
• Буквица (древлесловенская) – предположительно конец Х века;
• Азбука – вариант дореволюционной царской России;
• Алфавит – 1918 год (реформа Луначарского).

Глаголицу некоторые ученые представляют как один из способов произношения и письма Буквицы. Но этот вопрос еще исследуется. Вот, что сообщает нам русский филолог Срезневский И.И. (1848 г.):

Обращаясь к азбуке глагольской, отметим прежде всего, чем сходна и чем отлична она от кириллицы. Большая часть ее букв по своей форме отличается не только от кирилловских, но и от других известных. Сходны с кирилловскими д, х, м, п, ф, ш… Подбор букв тот же. Порядок букв также одинаков… Особенность многих глаголических букв приводит издавна к заключению, что глаголица есть древняя азбука языческих славян и, следовательно, древнее кириллицы; этому верил граф Грубишич , доктор Антон ; этому верит и теперь известный филолог немецкий Я. Гримм . Опровергнуть это едва ли возможно, допустивши, что простые черты древние заменены курчавыми и сложными в известной теперь глаголице уже позже, вследствие особенных, неизвестных причин; впрочем, также трудно опровергнуть и то, что буквы глаголицы неизвестного происхождения не были никогда проще, а изобретены досужим грамотеем так, как они есть, без всякого отклонения к древним письменам славянским. Правда, что черты глаголицы вообще грубы и некоторые отворены на левую сторону, как будто употреблялись для писания с правой руки к левой, но грубость рисунка букв не признак древности, а отворенность некоторых на левую сторону могла быть и случайным выражением вкуса изобретателя…

Славянское письмо использовалось в 4-х вариациях: 2 основных и 2 вспомогательных. Отдельно следует остановиться на таких разновидностях письменности, которые историки современной науки до сих пор обойти своим вниманием никак не могут. Это следующие виды письма у славян разных народностей:

Черты и Резы. По названиям можно судить об их возникновении – чертили буквы и резали. Это разновидность нанесения Буквицы.

Да’Арийские Тьраги – использовались для передачи многомерности и образности рун.

Х’Арийская Каруна (руника, руница, руники) – применялась жрецами, состояла из 256 рун, которые легли в основу языков Деванагари, Санскрита.

Расенские Молвицы – письмо этруссков.

Сейчас достаточно свидетельств тому, что славянские племена и народы задолго до христианства расселялись по Земле. Потому антропологи часто находят голубоглазых индусов в Индии, калаши – в Пакистане, либо мумии европейской внешности среди археологических раскопок в Китае. Поэтому арийская письменность также может отдаленно называться славянской, либо славяно-арийской, кому как удобнее понимать. Славянам современной России и прилегающих к ней стран с этнической идентичностью наиболее всего близки – Глаголица и Буквица, а также Руны, Черты и Резы.

Чем особенна славянская письменность и культура

Глаголица чаще всего использовалась для скрепления деловых отношений в торговых вопросах. Ею оформлялись договора, иные бумаги, являющиеся подтверждением заключенной сделки. В подтверждение этому сегодня осталось достаточно большое количество старинных договоров, записанных именно славянской глаголицей. С этим названием связаны следующие слова:

• глаголить – говорить;
• глаголаша – говоривший, произносивший;
• глаголим – говорим;
• глагол – действие.

Буквица как заглавная часть слов, имела разные стили написания. Можно привести в пример следующие несколько вариантов художественного изображения старинных букв:

остромировы буквицы – взятые из Остромирова Евангелия (1056-1057)

тератологический (или звериный) стиль – в изображение буквы включались черты зверей и птиц

инициалы – цветные буквы, где изображались кроме фантастических животных, также и персонажи людей (около 800 г.)

оттоновский стиль западных славян – буквы большие, с позолотой и узорчатыми переплетениями

иллюстрированная буквица – каждая заглавная буква иллюстрировалась разными сказочными персонажами и тематиками

филигранные буковы (от старинного названия – «бУковы», а не «буквы» из ВсеяСветной Грамоты Шубина-Абрамова Анания Фёдоровича) – украшались буквы тончайшим узором

гуслицкий стиль – происходит от старообрядческого поселения Гуслицы

ветковский стиль в Белоруссии

Вариантов изображения славянских букв много. Наши предки славяне были известными мастерами искусств и художеств. Поэтому буквы могли изображаться писарями с творческим подходом. Главная же особенность буквицы состоит в том, что она легла в основу таких известных нам языков, как латинский (латиница) и английский.

Мировосприятие славян меняли даже путем видоизменения письменности. Если ранее буквы и слова воспринимались объемно со смысловой и образно-символьной нагрузкой, то теперь они воспринимаются на плоскости, безликими, несущими лишь звуки, складываемые в слова.

Исследователи славянской мифологии полагают, что начался такой перевод восприятия с объемного «голографического» на плоскостное письмо приблизительно со времен онемечивания Руси. Видимо, влияние запада всегда было роковым для русичей и славян в целом, почему так часто об этом упоминали ведущие русские умы времен Фёдора Достоевского и Льва Толстого.

Когда празднуется день славянской письменности

Славянская культура в исторических данных претерпевала различные изменения. Это говорит о том, что ученые еще не остановили своих изысканий – изучаются новые найденные артефакты. Менялась также и дата, когда чествовали письменность славян и их культуру. Сама же славянская мифология и история не подтверждает тот факт, что древние славяне праздновали какой-то особый день, посвященный их письменности. Тем не менее, стоит рассмотреть появление подобных событий в более позднее время, примерно, когда пришло христианство на Русь.

Чаще всего эту дату связывали с Кириллом и Мефодием. Именно в те времена и начинают выделять определенный день, в который вспоминали заслуги этих двух преподобных отцов. Менялась только дата:

• 11 мая – христианских просветителей вспоминали «Солунскими братьями»;
• 24 мая – болгары и сегодня наряду с этими двумя святыми вспоминают и о своей культуре;
• 5 июля – в Чехии;
• 30 января – жители России вспоминали славянскую письменность и культуру с подачи Президиума ВС РСФСР (1991 год).

24 мая – общепринятый праздник по славянской культуре и письменности. Он был объявлен «Днём славянской культуры и письменности» в 1985 году, когда отмечалось в СССР 1100-летие со дня смерти Мефодия. Поэтому сегодня этот праздник всецело подается с точки зрения православной церкви. Однако, те, кто помнит и чтит наследие более древних предков славян, почитают и ныне древлесловенскую Буквицу. В этот день рисуют старинные буквы на асфальте, в подземных переходах, на площадях, повсеместно в городах страны.

В ученых кругах некоторые считают, что у славян когда-то язык был один, но способов его отображения на каком-либо носителе было много. Записываться могли письмена на металле (монетах, украшениях), бересте, коже, камне. Особенность славянской письменности заключается в том, что она, прежде всего, несла светорусские (в некотором прочтении – «свЯторусские») образы. Попросту говоря, мы понимаем, что это было образное письмо, а не плоскостное, несущее более глубокий смысл, чем просто звук.

Урок9.Тема: "Древнерусское письмо: устав, полуустав,скоропись, вязь"

Цель: закрепить в памяти детей названия и написание этих шрифтов.

Оборудование урока: для учащихся- тетради или альбомы, ручки; для учителя- обязательно ксерокопии (каждый вид письма).

Методические рекомендации : если есть возможность, показать напечатанную книгу с этими шрифтами. Можно использовать сказки с иллюстрациями И. Я. Билибина (вязь). У детей на столах альбомы или тетради, в которых они могут попробовать писать разными шрифтами. Раздать детям ксерокопии "устав", "полуустав", "скоропись", "вязь". Дети записывают названия урока и приклеивают ксерокопии в тетради.

Информация для учителя . В русских рукописных книгах и в некнижной письменности было три вида письма: устав, полуустав, скоропись, вязь.

Устав - древнейшая форма кириллицы, характерная для рукописей XI-XIII вв. Буквы отличались прямолинейностью и тщательностью написания. Одна буква писалась отдельно от другой, без разделения текста на отдельные слова. Форма букв приближалась к квадрату. Не было сокращений и надстрочных знаков. Перо, которым писали, было ширококонечным. Это ранняя форма кириллицы. Изменение формы зависело от инструмента, которым писали. Трость или перо (гусиное, лебединое, павлинье). Устав, как особый почерк, господствовал несколько столетий, постепенно он перешел с пергамена на бумагу.

Полуустав - это новая форма кириллицы, сложившаяся в XV веке. В это время возрастает потребность в книгах и профессиональные писцы, дорожа временем, писали быстрее и убористей. Почерк более мелкий и округлый. Нет той тщательности, выполнения букв, которая была присуща уставу: нарушается правильность расстояния между буквами, так как полууставом писали быстрее и несколько размашистее. Появились слитные буквы (лигатуры) и надстрочные знаки – титлы, которые обозначали сокращенные слова. По греческому образцу применялись знаки ударения – "силы ".

Скоропись. Этот тип письма получил распространение с середины XIV века, постепенно вытесняя полуустав. Скоропись отличалась многообразными начертаниями одних и тех же букв. Концы букв вытянуты за пределы строки. Ускорение письма, достигалось также сокращением слов и выноской букв над строкой. Скоропись встречается в основном в документах и письмах.

Вязь - особое декоративное письмо, распространенное в XV веке. Вязью писали названия рукописей. Отличительные черты вязи - различные сочетания букв, сокращения и орнаментальные украшения, декоративное письмо, в котором строка связана в равномерный непрерывный орнамент. Буквы вязи различны по высоте, часто соединены, слова сокращены и слитны. Вязью писалось название книги (сказки). Главная задача - красиво разместить определенное количество слов в пространстве одной строки. Вязь была излюбленным декоративным видом кириллицы на Руси, она очень широко применялась в декоративно-прикладном искусстве. Вязь встречается и на предметах быта, в шитье, в иконописи, на стенах храмов.

Урок 10. Тема: "Монастырские скриптории"

Цель: рассказать детям о возникновении монастырей на Руси и их роли в культурном просвещении.

Оборудование урока : для учащихся - альбомы и ручки; для учителя - ксерокопии (изображение монахов в скриптории), альбомы с видами монастырей.

Какие монастыри они знают? Что делают монахи в монастырях? Зачем строили монастыри? Раздать детям ксерокопии, чтобы они вклеили их в тетрадь или альбомы, а уже потом начать рассказывать историю русских монастырей.

Информация для учителя . При Ярославе Мудром возникает на Руси монашество, появляются первые монастыри. Монахи были очень образованы по тем временам. Они обучали детей грамоте и разным предметам. Монастыри играли роль университетов. Чтобы обучать детей, нужны были книги. В монастырях писали книги, переводили с разных языков, переписывали книги, чтобы их было больше. Составляли летописи, изборники, философские трактаты и др. В Киеве находится первый большой храм Софии, на территории которого установлен памятник Ярославу Мудрому, который стоит с книгой в руке.

Текст из летописи "Повесть временных лет": "В лето 1037 заложил Ярослав град великий, у этого же града Золотые ворота. Заложил и церковь святой Софии... И к книгам прилежал, читая их часто и ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык, и списали они книг множество, ими же поучаются верные люди... Ярослав же, книги многие написав, положил в церкви святой Софии, которую создал сам".

В монастырях было специальное помещение, где монахи трудились над созданием книг. Латинское слово "скриптор" - писец, писарь, переписчик. В книгах была большая потребность. Монахам помогали и миряне. Над книгой работали писцы, переводчики, переплетчики, редакторы, художники, мастера по выделке пергамена, ювелиры.

Монахи нашли возможность привозить из других стран книги и переводить их на русский язык. Церковные и светские книги: хроники, исторические повести, сборники изречений, философские и юридические трактаты.

Работа в скрипториях считалась богоугодным и почетным делом. "Добро есть, братие, почитание книжное... Красота воину - оружие, кораблю - ветрила, так и праведнику почитание книжное". Искусство рукописной книги в средние века достигло высокого совершенства. Многие рукописи имеют большое значение как произведения искусства, письма и иллюстрирования. Вплоть до XII века рукописи писали на пергамене. После появления бумаги стали употреблять этот новый материал, более дешевый, что способствовало удешевлению книг и. увеличению их производства. Но бумага не совсем вытеснила пергамен. Многие книги, особенно церковно-служебные оформлялись с особой роскошью, их продолжали писать на пергамене. На бумаге писали книги, предназначенные для широкого распространения и для длительного хранения. В большинстве рукописных книг текст располагался в два столбца. Столбцы обрамлялись тонкими линейками, проведенными бледной краской (розовой или голубой). Линейки строк прочерчивались острым инструментом, или проводились той же бледной краской. Ширина полей подчинялась строгим требованиям композиции всего разворота. В выборе рисунка шрифта переписчики были свободны. Проявлялся их личный вкус и талант. Шрифты рукописных книг поражают разнообразием и выдержанностью рисунков в определенном стиле.

Какие шрифты дети знают? Хранились книги в дьяконнике церкви (у северных ворот) или в ризнице, где хранилась богослужебная утварь. В книгохранительнице (библиотеке) не было специального оборудования. Применялся архаический "ковчег ". Употреблялись "коробьи", изготовлением которых славился Новгород. Употребляли для хранения книг сундуки и настенные полки.

Термин "библиотека " утвердился только с XVIII века. До этого было русское слово "книгохранительница". Основоположниками библиотек древнерусских монастырей были их основатели.

Современник преподобного Сергия Радонежского рассказывал, как преподобный Сергий вместе с первыми монахами писал книги на бересте. Из-за бедности не имели пергамена. Монастырский устав утверждал должность библиотекаря, который хранил книги, следил за книговыдачей и за пополнением книгохранительницы. По Уставу книгохранитель должен был по удару в било собирать монахов в дни, свободные от работы и раздавать им книги для чтения. Вечером также по сигналу монахи должны были возвращать книги, взятые по записи. Выдача официально предписывалась монастырскими правилами. Организация книжной выдачи подсказывала и соответствующие методы и рекомендации. Мысль о душеполезном чтении, пропитывавшая бытовую и литературную практику старой Руси, носила черты общепризнанной нормы. Форма читательского заказа; книга спрашивалась и выдавалась из хранилища при помощи обычных переговоров с библиотекарем. И в те давние времена стоял вопрос о неаккуратности читателей. В Уставе: "Кто умедлит возвратить книгу, да подвергнется епитимий" . Читательская недобросовестность: взятые книги не возвращались. Книжный фонд делился на книги, подлежащие выдаче и не подлежащие. При утере книги естественным является возмещение её дублетом. Однако этот способ встречается крайне редко. Чаще наблюдается возмещение утери другой книгой. Типичны и методы наказаний. Лишение пищи, сухоядение, позорное публичное стояние на общем обеде.

Какой-либо классификации книжного фонда не существовало. Был единый порядок записывать книги в опись. При расстановке применялась "крепостная" (неподвижная) расстановка книг. Этот метод "прикрепляет " книгу навсегда к одному постоянному месту в хранилище. Библиотечная классификация, комбинированная по нескольким признакам, зародилась в Русском государстве вряд ли ранее конца XVI - начала XVII веков. Содержание библиотек:

Богослужебные книги,
назидательные творения отцов и учителей церкви и книги для келейного чтения,
светские книги,
житийная литература представлена в минеях, прологах, патериках, сборниках и отдельных списках,
сборники назидательных сказов из жизни христианских подвижников,
историческая литература,
естественнонаучная,
прикладная литература,
юридические сборники (тексты "Русской правды ").

Урок 11. Тема: "Летописи"

Цель: объяснить детям, для чего писали летописи, и кто их писал.

Оборудование урока: для учащихся - тетрадь и ручки; для учителя - ксерокопии ("писец"). Книга "Повесть временных лет". "Песнь о вещем Олеге" А. С. Пушкина.

Методические рекомендации: записать тему в тетради и следующие слова: "лето" - по - древнерусски "год";"записи по годам ", т.е. "записи по летам ", в русском языке сохранились оба слова "год" и "лет ".

Спросите учеников, как они скажут свой возраст? Что значит запись "В лето 1037" т. е. "В год 1037". Почитайте с детьми "Повесть о вещем Олеге" и сравните с произведением А.С.Пушкина "Песнь о вещем Олеге".

Информация для учителя . Каждая запись в летописи начиналась с таких слов: "В лето…". Летописями называются особые литературные произведения Древней Руси, которые рассказывают о событиях русской истории год за годом. На Руси летописи велись с XI - XIII вв. До XIV века, времени царя Ивана Грозного, летописи были основным видом исторического повествования. Летописи составлялись в монастырях, при дворах князей, царей, в канцеляриях митрополитов. Летописцы выполняли поручения или заказы духовных или светских властителей, отражали интересы определенных групп людей. Именно поэтому летописи противоречили друг другу. По своей структуре они представляли погодные статьи. Писали о каждом происшедшем событии. Иногда была краткая информация или литературная форма изложения. Даже в погодные записи летописцы включали обращения князей, их диалоги. Летописи не только основные источники по политическим событиям, но и памятники древнерусской светской литературы. Летописи бывают разные. Некоторые содержат всего несколько строчек текста. Есть летописные Своды, состоящие из нескольких фолиантов, охватывающие пять, шесть или семь веков русской истории. Например, Лицевой Свод, который помимо текстов насчитывает свыше 16000 красочных миниатюр. Составлен этот летописный Свод при Иване Грозном в XVI веке. Записи по годам - хроники велись в средние века и в других странах.

Но русские летописи - явление уникальное в мировой культуре. Летописи начали составлять в первые годы после Крещения Руси. Первая из известнейших летописей называется "Повесть временных лет", составленная в Киево-Печерском монастыре. Начал писать эту летопись монах Нестор. Составляя Свод, Нестор, прежде всего, заботился о том, чтобы получить в свои руки труды своих предшественников: исторические документы, договоры, послания, завещания князей, исторические повести, жития русских святых... Изучив и переработав труды своих предшественников-летописцев, собрав весь доступный материал, Нестор соединил все в последовательном изложении по годам. Документ помещал под годом, к которому он относился, житие святого - под годом его смерти, историческую повесть, если она охватывала несколько лет, разбивал по годам, и каждую часть помещал под своим годом Построение летописного изложения по годам было удобно. В работе над летописью приходилось иногда устранять противоречия, иногда производить сложные хронологические изыскания, чтобы поместить каждое событие под своим годом. Исходя из своих политических представлений, летописец иногда пропускал то или иное событие, изредка сопровождал их собственными краткими политическими комментариями, но при этом не сочинял новых известий.

Закончив свою работу "сводчика ", летописец дополнял этот материал собственными записями о событиях последних лет. Летопись эта носит энциклопедический характер. В нее включены географические и этнографические сведения, отрывки из не дошедших до нас песен, былин, сказаний и легенд. Летописи Нестора, его современников и последователей не дошли до нас. Их уничтожили при монголо-татарском нашествии в XIII веке. В четвертом классе дети уже, наверное, знают об этом нашествии и могут что-то сами рассказать. В то время были сожжены многие русские города, монастыри, церкви, княжеские дворы. Но летописание не остановилось. Книжники последующих веков продолжили труд киевских летописцев. С благоговением относясь к слову, написанному предшественниками, они включали в составляемые ими произведения и текст "Повести временных лет". Они не считали себя авторами текста. У летописи не могло быть автора, ибо она, летопись, составлялась веками. "Чтобы не перестала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла" , - как записал в своем духовном завещании Московский князь Симеон Гордый. Большинство русских летописцев были иноками, монахами. Писание летописи было для них монашеским послушанием, а если иначе назвать - их духовным подвигом.

После рассказа о летописях можно почитать в "Повести временных лет" "Повесть о вещем Олеге " (как её написал Нестор). А потом прочитать "Песнь о вещем Олеге " А. С. Пушкина и спросить детей, что им больше понравилось.

Загадка-путаница . Древняя Русь. XII век. В келье монаха Гавриила сидят несколько человек, и переписывают книги. Монах Гавриил обмакнул гусиное перо в изящную фарфоровую чернильницу и на папирусном листе вывел красивую буквицу синими чернилами. Как только книга будет закончена, монах. Гавриил будет украшать ее иллюстрациями. Потом листы свернут в свиток, и отнесут в библиотеку.

Книги для детей:

1. Петрова Н.Г. Введение в историю.– М.: Русское слово, 1998.– 192 с.
2. Рассказы Начальной русской летописи.– М.: Дет. лит., 1982.– 149 с.Малов В. Книга.– М.: Слово, 2002.– 48 с.
3. Ремнева М.Л. Аз, Буки, Веди.– М.: Московский рабочий, 1985.– 133 с.
4. Щепкин В.Н. Русская палеография.– М.: АСПЕКТ Пресс, 1999.– 270 с.

Книги для педагога:

1. Глухов А.Г. Мировая художественная культура. У очага русской письменности от Ярослава Мудрого до Андрея Боголюбского. Вып. 1.– М.: Международный союз книголюбов, 2001.– 158 с.
2. Глухов А.Г. Русь книжная.– М.: Сов. Россия, 1979.– 222 с.
3. Глухов А.Г. Мудрые книжники Древней Руси. От Ярослава Мудрого до Ивана Федорова.– М.: Экслибрис-Пресс, 1997.– 256 с.
4. Столярова Л.В. Из истории книжной культуры русского средневекового города (XI-XVII вв.).– М.: Рос. гуманит. ун-т, 1999.– 174 с.
5. Ухватова Е.В. У истоков русской письменности.– М.: Изд. Дом "Муравей", 1998.– 235 с.
6. Воронецкий Б., Кузнецов Э. Шрифт.– Л.: Художник РСФСР, 1975.– 103 с.
7. Птахова И. Простая красота буквы.– С.-П.: Русская графика, 1997.– 288 с.

© Все права защищены

ГЛАВА 1. ДРЕВНЕРУССКОЕ ПЕРЕВОДНОЕ ПОСЛАНИЕ X1-X11I ВЕКОВ: ФОРМАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ

§1. Апостольское послание и формирование древнерусской литературной эпистолярной традиции (Х1-ХШ века)

§2. творения отцов церкви и развитие литературной эпистолографии на руси

§3 Образцы византийской литературной эписголографии на русской почве

ГЛАВА 2. ОРИГИНАЛЬНОЕ ДРЕВНЕРУССКОЕ ПОСЛАНИЕ Х1-Х1Н ВЕКОВ: ФОРМА, СОДЕРЖАНИЕ. ОБРАЗЫ. ЖАНР

§1. Особенности семантемы древнерусского послания (игумен ФеодосийПечерский, митрополит Никифор, митрополит Иоанн 11)

Феодосий Печерский

Митрополит Иоанн II

Митрополит Никифор

§2. Конкретное и "вечное": процессы деиндивидуализации в древнерусских посланиях XI-XD3 веков

Послание о повинных" Даниила Юрьевского

Послание Кирилла Туровского

Послание Иакова Черноризца

§3. Об идейно-художественном своеобразии "Послания" Климента Смолятича пресвитеру Фоме

§4. Вопросно-ответные произведения и их отношение к жанру послания Х1-ХШ веков

ГЛАВА 3. ДРЕВНЕРУССКОЕ ПОСЛАНИЕ В СОСТАВЕ СЛОЖНЫХ ЖАНРОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ

§1. "Поучение к чадам" Владимира Всеволодовича Мономаха в его отношении к жанру послания

Структура произведения

Жанровые особенности

Система образов

§2. Послания Симона и Поликарпа в составе Киево-Печерского патерика

Особенности жанра и композиции сочинения Симона в Киево

Печерском патерике

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Антонова, Мария Владимировна

Древнерусская средневековая литература включает в свой жанровый состав послания, которые, с одной стороны, связаны с богатейшей античной, ближневосточной и византийской традициями, а с другой - обладают национальным своеобразием.

Эпистолярное наследие, рассматривающееся обычно и как исторический источник, и как предмет филологического анализа, в русской книжности XI-ХШ веков представляет весьма широкое явление. К нему относятся и частные бытовые письма, и официальные деловые документы, и тексты, имеющие общественное звучание, включаемые медиевистами в фонд собственно древнерусской литературы. Настоящая работа посвящена только тем произведениям эпистолярного жанра, которые имели изначально или приобрели в процессе бытования значение факта культуры.

При определении объектов исследования, следует провести разграничительную черту между "письмом", "грамотой" и "посланием" ("эпистолой"). Н.В. Понырко в монографии, посвященной эпистолярному наследию Древней Руси, указывает, что грань между "литературным" и частным письмом определяется "фактом включения отдельного послания в книжную традицию".1 Очевидно, был прав С.А. Жебелев, который со ссылкой на Дейсмана называл письмо "отрывком жизни", а эпистолу - "продуктом писательского искусства" и в образной манере сравнивал первое с разговорной речью ("разговором"), а вторую - с У выступлением оратора ("речью"). Частная переписка, как правило, отражает

1 Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. Х1-ХП1 Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992. С.З.

2 Жебелев С.А. Апостол Павел и его послания. Пг.,1922. С. 128-132. сиюминутные состояния автора и адресата, их интимные и бытовые интересы и не только не претендует на общественный интерес к себе, но, напротив, стремится быть скрытой от посторонних глаз. В связи с этим ясно, что древнерусское частное письмо, а именно, известный исследователям громадный фонд берестяных грамот, не будет рассматриваться в настоящей работе.

Другое, казалось бы, сходное с посланиями явление древнерусской письменности - грамота. Однако эти тексты имеют сугубо деловой характер и, отражая определенное общественно-политическое, юридически правовое состояние общества, не выходят за рамки описания нормативов официальных отношений между людьми, человеком и государством, человеком и церковью, государством и церковью и пр. К таковым памятникам относятся многочисленные известные новгородские, смоленские и др. грамоты, зафиксировавшие для современников и потомков законодательные дополнения к Русской Правде, права на владение землей, систему "найма" князей или налогообложения в пользу церкви и государства, дипломатические договоры и многое другое. Эти тексты, несомненно, представляют значительный интерес для исторического изучения и как дополнительный сопоставительный материал при анализе древнерусской эпистолы.

Ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов общепринятую и доказанную в различных исследованиях мысль о "функциональном" характере древнерусской литературы и наличии "делового" назначения всех без исключения жанров. Однако термин "деловая функция" по отношению к сочинениям древнерусских книжников не следует воспринимать только в чисто утилитарном практическом значении. Та часть письменных памятников, которую ныне относят к литературе Древней Руси, всегда, кроме прочих задач, ставит своей целью создание у читателя идеальных представлений о нормах и правилах достойной и праведной жизни и связана с заботой о воспитании души. И в этом смысле послание имеет большое преимущество перед другими жанрами. В нем, пожалуй, с наибольшей ясностью и полнотой может найти воплощение внутренний облик самого автора. Запрещенная традицией православной книжности в произведениях другого рода обрисовка собственного "я" в эпистоле оказывается дозволена априори благодаря заложенной в структуре жанра оппозиции "автор - адресат", чем и объясняется особая интимность и задушевность древнерусского послания. В то же время взгляд сочинителя всегда оказывается шире "частного случая", что и приводит к развитию процессов деконкретизации и деинди-видуализации, к открытости и обобщению.

Кстати, именно возможность через призму эпистолы увидеть личность сочинителя была осознана Я.Н. Любарским и положена им в основу изучения творчества Михаила Пселла.1 Он подчеркивает, что письма помогают проникнуть во внутренний мир исследуемого автора, несмотря на обязательное использование в посланиях "набора риторических клише и выражения стандартал зированных чувств". Эта особенность в отношении русских посланий Х1-Х1П веков указывается Н.В. Понырко: "они позволяют расслышать индивидуальный голос человека конкретной эпохи".1

Корпус произведений Х1-ХШ веков, которые могут быть отнесены к жанру посланий достаточно велик. Сразу оговоримся, что практически все изучаемые тексты были опубликованы (с тем или иным уровнем научности) и настоящая работа ориентируется именно на печатные материалы даже в том случае, если до сих пор история текста не может считаться разработанной в окончательном виде; то есть задача данного исследования связана не с текстологией, а с историей жанра и его поэтикой. В качестве объектов исследования избираются следующие тексты.

1 Любарский Я.Н. Михаил Пселл. предвозрождения. М.,1978.

2 Там же. С.38.

Личность и творчество. К истории византийского

Два послания ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО (XI век): "Въпрошание Изяславле князя, сына Ярославля, внука Володимеря, игумена Феодосья Печерьскаго монастыря"; "Слово святаго Федосья игумена Печерьскаго монастыря о вере крестьянской и о латыньской".

Послание ИОАННА II, грека, митрополита Киевского (с 1077 по 1089 годы), "К архиепископу римскому от Иоанна митрополита русского о опрес-ноцех" и принадлежащие ему ответы на канонические вопросы, адресованные Якову Черноризцу.

Послание о повинных" ДАНИИЛА ЮРЬЕВСКОГО (епископ с 1113 по 1121 годы).

Три послания НИКИФОРА, грека, Киевского митрополита с 1104 по 1121 годы: послание к Владимиру Мономаху о посте и воздержании чувств; послание к Владимиру Мономаху о разделении церквей на восточную и западную; послание о латинянах к владимиро-волынскому князю Ярославу Святополчичу.

Послание, написано Климентом митрополитом русским, Фоме про-звитеру, истолковано Афанасием мнихом", принадлежащее КЛИМЕНТУ СМОЛЯТИЧУ, Киевскому митрополиту с1147по1155 годы.

Послания некоего старца к богоблаженному Василию архимандриту о скиме" КИРИЛЛА ТУРОВСКОГО (умер до 1182 года).

Послание ИАКОВА ЧЕРНОРИЗЦА (XIII век), озаглавленное "Некоего отца к духовному сыну".

Ответы на канонические вопросы Кирика, Саввы и Илии, связанные с именем епископа Новгородского НИФОНТА (умер в 1156 году).

Поучение к чадам" ВЛАДИМИРА МОНОМАХА, частью которого является письмо Олегу Черниговскому.

1 Понырко Н.В. Ук. соч. С.4. Ограничившись этим замечанием во введении, исследовательница далее не обращается к рассмотрению отражения конкретной личности автора в публикуемых текстах.

Послания Владимиро-Суздальского епископа СИМОНА и печерского монаха ПОЛИКАРПА, положенные в основу Киево-Печерского патерика, формирование которого относится к первой трети XIII века.

Следует решить вопрос о жанровой характеристике сочинения ГЕОГРИЯ ЗАРУБСКОГО (XII век) "От грешного Георгия черъноризца Зарубьскыя пещеры поучение к духовному чаду" в связи с тем, что оно было опубликовано в исследовании Н.В. Понырко в качестве послания.1

Кроме того, к анализу привлекаются переводные произведения, имеющие отношение к жанру послания.2

Учитывая авторитарный характер средневекового миросозерцания, анализ древнерусской эпистолографии необходимо начать с АПОСТОЛЬСКИХ ПОСЛАНИЙ. Книга "Апостол", наряду в Евангелием, была переведена на церковнославянский язык Кириллом и Мефодием и являлась одним из самых авторитетных канонических текстов.

Исследуемый жанр широко был представлен в древнерусской книжности в творениях отцов церкви, которые бытовали в различных сборниках специального состава. К таковым относятся цитаты из писем Исидора Пелусиота в Изборнике 1073 года, поучение Ксенофонта и отрывок, озаглавленный "Святыя Фео-доры" в составе Изборника 1076 года,

См. Понырко Н.В. Ук. соч. С. 149-154.

2 Сразу же следует оговорить, что учесть абсолютно все переводные сочинения, имеющие отношение к исследуемому жанру, в настоящей работе не представляется возможным и необходимым. В ряде случаем мы ограничимся анализом лишь некоторых наиболее характерных текстов, так как подробное обращение ко всем другим памятникам не просто бы "перегрузило" работу, но и увело бы исследование в другую сторону. выдержки из посланий отцов церкви в составе Кормчих книг, в том числе послания Афанасия Александрийского к Руфиниану, к Амуну и пр., послания Поливия и Савина, входящие в комплекс текстов о житии и преставлении Бпифания Кипрского, эпистолярные отрывки в составе "Жития Антония Египетского", написанного Афанасием Великим, предисловия-послания, предваряющие "Пандекты" Антиоха, "Лествицу" Иоанна Синайского, "Книгу об Антихристе" и пр. Для полноты анализа будут привлечены переводные апокрифы: Еписто-лия Иисуса Христа о неделе и Послание Пилата к Тиберию.

Необходимо также обратить внимание на обилие эпистолярных вставок в Хронографическую Александрию, несомненно, известную на Руси к XII-XIII векам.

Следует объяснить отсутствие в этом перечне сочинений, надписываемых именем Даниила Заточника. Даже беглый взгляд позволяет установить несомненную связь "Слова" и "Моления" с эпистолярной традицией - это письменное обращение автора к адресату с рядом просьб, поучений, это не только форма выражения этикетного отношения к князю и самому себе как его "слуге", но и некий способ самовыражения, характерный именно для послания. Однако многочисленные нерешенные проблемы, на которых должно базироваться настоящее исследование, не позволяют обратиться к анализу "Моления" и "Слова" Даниила Заточника в избранном аспекте: нет единой точки зрения на историю текста, не решен вопрос атрибуции, сложной является проблема определения адресата для разных редакций, текстологическая работа, проведенная в 30-го дах H.H. Зарубиным,1 безнадежно устарела, а новейшие подходы медиевисты

1 Зарубин H.H. "Слово Даниила Заточника" по редакциям ХП-ХП1 вв. и их переделкам. Л.,1932. только нащупывают.1 Так что произведения, традиционно приписываемые Даниилу Заточнику, заслуживают глубокого и полного, многоаспектного - текстологического, историко-типологического, филологического - изучения в рамках отдельной работы, и наше обращение к ним было бы преждевременным.

Традиционно внимание медиевистов было привлечено к изучению литературно-публицистического послания XVI-XVII веков, однако эпистолографию предшествующего периода нельзя назвать не изученным явлением. 2 Фонд древнерусских посланий Х1-ХП1 веков заинтересовал любителей российских древностей с конца XVIII века. Достаточно отметить, что первой публикацией кружка А.И. Мусина-Пушкина было "Поучение к чадам" Владимира Мономаха о

1792 год), в состав которого входит письмо к Олегу Святославичу, а в первой четверти XIX века В.Ф. Калайдовичем в "Русских достопамятностях" (1815 год)4 и "Памятниках российской словесности" (1821)5 были изданы сочинения митрополитов киевских Иоанна II и Никифора. В течение второй половины прошлого столетия в научный оборот были введены практически все известные тексты эпистолярного характера, относящиеся в изучаемому периоду. В 1851 году A.B. Горский, впервые представив читающей публике исследование "Послания некоего старца к богоблаженному Василию архимандриту о скиме",

1 См., например: Боровский Я.Е. Слово Даниила Заточника: проблемы текстологического анализа и вопросы авторства: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Киев, 1970; Монахова Н.П. К проблеме текстологического изучения "Моления Даниила Заточника" // Учен. зап. Пермского ун-та. 1976. №304. С.214-233.

2 Более подробно историография, связанная с изучением конкретных текстов, будет изложена в соответствующих разделах работы.

3 Духовная Великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха детям своим, называемая в Летописи суздальской "Поучение" СПб., 1793.

4 Русские достопамятности, издаваемые Обществом истории и древностей Российских. М„ 1815.4.1.

5 Памятники Российской словесности ХП века, изданные с объяснением, вариантами и образцами почерков К. Калайдовичем. М.,1821. предположил, что его автором является епископ Туровский Кирилл.1 Подробное знакомство с сочинениями Феодосия Печерского также началось в середине XIX века. После ряда замечаний в работах А. Кубарева и С. Шевырева епископ Макарий [Булгаков] проявил непосредственный интерес к писательской деятельности этого печерского игумена, что отразилось в исследованиях4 и публикациях.5 "Послание" Климента Смолятича было подробно охарактеризовано арх. Филаретом [Гумилевским] в "Обзоре духовной литературы".6 A.C. Павлов в 1866 году издал "Послание о повинных", авторство которого он приписывал суздальскому епископу Дионисию.7

По поводу атрибуции почти всех древнерусских посланий XI-XIII веков разгоралась научная полемика. Сомнения ученых вызвал взгляд на Феодосия Печерского как на автора посланий, обращенных к Изяславу Мстиславичу. А.И. Лященко, A.A. Шахматов, М.Д. Приселков, Г.П. Бельченко приписывали его Феодосию Греку, которым в XII веке был осуществлен перевод "епистолии" п папы Льва I патриарху Константинополя Флавиану. Однако И.П. Еремин в своих трудах о литературном наследии Феодосия Печерского решительно оп

1 [Горский A.B.] Послание Василию архимандриту Печерскому XII столетия // Творения святых отцов в русском переводе. М.,1851. Т.18. Прибавления. 4.10. С.347-357.

2 Кубарев А. Нестор, первый писатель российской истории, церковной и гражданской //Русский исторический сборник/Изд. ОИДР. М.,1842. Кн.4. С.392-408.

3 Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. М.,1850. T.2. С.38.

4 Макарий, еп. Преподобный Феодосий Печерский как писатель // Исторические чтения о языке и словесности П Отд. Имп. АН, 1854 и 1855 гг. СПб., 1856. С.232-261; Он. же. История русской церкви. Т.2. Спб.,1868. С.110-137.

5 Макарий, еп. Сочинения преподобного Феодосия Печерского в подлинном тексте // Учен. зап. П Отд. Имп. АН. СПб.,1856. Кн.2. Вып.2. № 11. С.193-224; Он же. История русской церкви. T.2. СПб.,1868. С.335-339.

Филарет [Гумилевский]. Обзор духовной литературы. Харьков,1859. С.47-50.

7 Павлов A.C. Памятники древнерусской духовной письменности: Повинное послания св. Дионисия, архиепископа Суздальского к великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому 1383 года//Православный собеседник. 1866. 4.1. С.239-250.

8 См.: Бельченко Г.П. Преподобный Феодосий Печерский, его жизнь и сочинения: (по поводу книги В. А. Чаговца). Одесса,1902. С. 1-3,48-50; Лященко А.И. Заметки о сочинениях Феодосия, писателя XII века // Jahresbericht der Reformierten Kirchenschule fur 1899-1900. СПб., 1900. С. 10-17; Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913. С.362-367; Шахматов A.A. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. СПб., 1897.1-IL С.33-38. роверг эту точку зрения.1 Личность митрополита Иоанна II стала предметом особого интереса в связи с упоминанием в "Канонических ответах." его вероятного родового прозвища ("Христос Продром").2 Кем был Иаков Черноризец, автор послания к ростовскому князю Дмитрию Борисовичу, трудно определить с достаточной степенью достоверности. А.Х. Востоков и М.П. Погодин отождествляли этого писателя с печерским иноком XI века, который обращался с вопросами к митрополиту Иоанну II. Однако после обнаружения списка с именем адресата оказалось возможным датировать произведение Х1П веком и высказывать некоторые предположения относительно личности автора.4 Существенную трудность представляла атрибуция "Послания о повинных" в связи с зашифрованностью имени его автора в виде буквы "Д" под титлом. Первоначальная позиция A.C. Павлова, приписавшего сочинение суздальскому епископу Дионисию,5 оспаривалась Г.М. Прохоровым, который издал послание среди сочинений московского митрополита Киприана.6 Уже М.Н. Тихомиров предположил, что автором "Послания о повинных" был епископ Даниил Юрьевский.7 Аргументация последнего исследователя была значительно уточнена Н.В. По-нырко.8 И, наконец, первоначальное мнение A.B. Горского о том, что автором "Послания. о скиме" является Кирилл Туровский, поддержанное Макарием,

1 Еремин И.П. Из истории древнерусской публицистики XL века (Послание Феодосия Печерского к князю Изяславу Ярославичу о латинянах) // ТОДРЛ. M.,JL, 1935. Т.П. С.21-38; Он же. Литературное наследие Феодосия Печерского // Там же. М.,Л.,1947. T.V. С. 159-184.

2 Подробнее об этом см. параграфе 1 главы 2.

3 Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума, составленное Александром Востоковым. СПб., 1842; Погодин М.П. Иаков мних, русский писатель XI века, и его сочинения//ИпоРЯС. 1852. Т.1. Стб.326-334.

4 См.: Смирнов С. Древнерусский духовник: (Исследование по истории церковного быта) // ЧОИДР. 1914. Кн.2. Отд.З. С. 1-29, 147; Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI - ХШ: Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992. С. 197-198.

5 Павлов A.C. Ук. соч. С.239-250.

6 Прохоров Г.М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Л, 1978.

7 Тихомиров М.Н. Малоизвестные памятники. 2. Киевские князья XI столетия в Послании о повинных // ТОДРЛ. Т.XVI. М.,Л,1960. С.454-456.

8 Понырко Н.В. Ук. соч. С.51-56.

А. Грушевским, М.И. Сухомлиновым,1 было отвергнуто И.П. Ереминым.2 Однако недавно Н.В. Понырко на новом исследовательском уровне вернулась к прежней атрибуции.3

Параллельно проводились исследования переводных эпистолографиче-ских памятников, которые читаются в сборниках различного состава. В основном они рассматривались с точки зрения происхождения текстов и их идейного содержания. Особо следует указать на работы A.C. Архангельского4 и И.И. Срезневского,5 в которых анализируются творения отцов церкви, бытовавшие в древнерусской книжности XI-XIII веков. Большой интерес исследователей вызывали апокрифические сочинения, в том числе и те, которые имеют форму послания. Не утратили своей значимости книга К. Тишендорфа об апокрифиче

6 7 ском евангелии, а также труды Г. Ильинского, П. А. Лаврова, Н. Тихонравова.

Следует подчеркнуть, что эпистолярные сочинения русских книжников Х1-ХП1 веков в основном становились предметом изучения в их связях с византийской христианской литературой и историей православия. Устанавливалась история текста, выявлялись источники. Именно в этом русле следует рассмат

1 См.: Горский A.B. Ук. соч. С.347-357; Макарий, еп. Св. Кирилл, епископ Туровский как писатель // ИОРЯС. СПб., 1856. T.V. Вып.5. С.246-248; Грушевский а. Пинское Полесье: Исторические очерки. 4.1. Очерк истории Турово-Пинского княжества х1-ХШ вв. Киев1901. С.11; Сухомлинов М.И. Исследования по древнерусской литературе. СПб.,1908. С.316-317.

2 Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // тодрл. М.,Л.,1955. T.XI. С.344-345.

3 Понырко Н.В. Ук. соч. С. 158-163.

4 Архангельский A.C. Творения отцов церкви в древнерусской письменности: Извлечения из рукописей и опыты историко-литературных изучений. Т. 1-4. Казань, 1889-1890.

5 Срезневский И.И. Обозрение древних русских списков Кормчей книги // СОРЯС. СПб, 1899. Т.65. №2.

6 Tischendorf С. Evangelia apocripha. Lipsiae,1853.

7 См.: Ильинский Г. Апокриф "Acta Pilati" в списке Орбельской Триоди ХТП в.// Русский филологический вестник. 1906. №34 и 4. С209-210. С.213-215; Лавров П.А. Апокрифические тексты // СОРЯС. Т.67. №4. Спб.,1901; Памятники отреченной русской литературы / Собраны и изданы Н. Тихонравовым М., 1868. Т.2. ривать весьма основательные труды A.C. Павлова и А.Н. Попова, в которых эпистолярные сочинения митрополитов Иоанна II, Никифора, Феодосия Печер-ского привлекались для решения вопроса о содержании греко-римской полемики и ее отражении в русской книжной культуре; а также труды еп. Макария [Булгакова], арх. Филарета [Гумилевского], обращавшихся к древнерусской письменности, и в частности, к посланиям для построения истории церкви.3 Уже в прошлом веке появились работы, в которых исследователи пытались разглядеть "лицо" древнерусского писателя. Так, С. Смирнов в книге "Древнерусский духовник. Исследование по истории церковного быта" предпринял попытку анализа нравственного миросозерцания предполагаемого автора "Вопроша-ния Кирика" и обратился к вопросу о характере учительной деятельности древнерусского священника на примерах поучения Григория Зарубского и некоторых других, более поздних сочинений.4

Другим важным аспектом изучения оригинальных и переводных эпистолярных произведений литературы Киевской Руси был их анализ в качестве памятников русского канонического права. Вопросы, связанные с юридическими установлениями, возникали во многих указанных выше работах. Именно эта научная рецепция текстов посланий обусловила включение их в шестой том "Русской исторической библиотеки".5 Продолжена эта традиция в отечественной медиевистике нынешнего века, в первую очередь, в исследовании Я.Н. Щапова "Византийское и южно-славянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв.", в котором рассматриваются Кормчие книги и входившие в их состав сочи

1 Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей грекорусской полемики против латинян. СПб.,1878.

2 Попов А.Н. Историко-литературный обзор древнерусских сочинений против латинян: (Х1-ХУв.) М.,1898.

3 См.: Макарий, еп. История русской церкви. Т.2. СПб., 1868; Филарет [Гумилевский]. У к. соч.

4 Смирнов С. Древнерусский духовник: (Исследование по истории церковного быта) // ЧОИДР. 1914. Кн.2. Отд.З. С. 1-29, 147.

5 Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею. Т. 6: Памятники древнерусского канонического права. 4.1. Спб.,1880. нения византийских православных иерархов, а также "Правила" митрополита Кирилла, "Вопрошание Кирика", связанное с именем новгородского архиепископа Нифонта, и ответы митрополита Киевского Иоанна II Иакову Черноризцу.1

Новейшим направлением исследования древнерусской книжности стали попытки осмысления развития философской мысли этого периода. Кроме достаточно спорной книги А.Ф. Замалеева, следует отметить более основательную обзорную работу М.Н. Громова и Н.С. Козлова "Русская философская мысль XXIII веков",3 обратившихся к произведениям митрополита Никифора, Владимира Мономаха, Кирилла Туровского, Климента Смолятича.

Следует подчеркнуть, что ряд интересующих нас древнерусских книжников удостоился монографического изучения. В первую очередь, это касается Феодосия Печерского, творчество которого наиболее полно предстало в работах И.П. Еремина,4 и Климента Смолятича, чьему "Посланию" еще Н.К. Никольский в 1892 году посвятил крупное исследование.5 Весьма изученной является литературная деятельность Кирилла Туровского, однако единственное его сочинение эпистолярного характера практически, кроме уже указанных трудов И.П. Еремина и Н.В. Понырко, к анализу не привлекается.

Знаменательно, что в последние десятилетия медиевисты стали пристально изучать и вопросы поэтики и поэтического стиля древнерусских писателей. В первую очередь, это коснулось творчества тех книжников, для сочинений ко

1 Щапов Я.Н. Византийское и южно-славянское правовое наследие на Руси в Х1-ХП1 вв. М.,1978.

2 Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Л., 1987.

3 Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII веков. М.,1990.

4 Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. М.,Л,1955. T.XI. С.344-345.

5 Никольский Н.К. О литературных трудах Климента Смолятича, писателя XII в. СПб.,1892. торых была характерна особая образно-символическая и аллегорическая насыщенность. Например, В.В. Колесов обратился к общей характеристике поэтического стиля Кирилла Туровского.1

Наибольшего внимания медиевистов историков и филологов удостоились "Поучение к чадам" Владимира Мономаха и Киево-Печерский патерик. Первое из них интересовало исследователей не только в плане решения вопроса о составляющих его частях, выявления его содержательных источников или отражения политических принципов того времени, но и с точки зрения образа автора и жанровой специфики. Так или иначе "художественными особенностями" "Поучения к чадам" Владимира Мономаха интересовались и A.C. Орлов,2 и B.JI. Комарович,3 и Д.С. Лихачев. Например, последний посвятил не одну работу этому сочинению,4 обращая внимание не только на исторические обстоятельства, но и на личность автора, отразившуюся в произведении, на его эстетические воззрения. Интересна работа Т.Н. Копреевой о жанровой природе памятника.5

Довольно подробно изучен Киево-Печерский патерик. Обобщающей текстологической работой стала диссертация JI.A. Ольшевской, в которой, в частности, рассматривается наличие эпистолярного компонента в разных редакциях памятника на протяжении всей истории его существования и развития.6 Интересные замечания об образе автора посланий инока Поликарпа в Киево

1 Колесов В.В. К характеристике поэтического стиля Кирилла Туровского // ТОДРЛ. М.,Л., 1981. Т.ХХХУ1. С.37-49.

2 Орлов А.С. Владимир Мономах. М.,Л.,1946.

3 Комарович В.Л. Поучение Владимира Мономаха // История русской литературы. Т.1: Литература XI - начала ХШ в. М.,Л., 1941. С.289-297.

4См., например: Лихачев Д.С. Етическа система на Владимир Мономах // Лихачев Д.С. Големият свят на руската литература. София, 1976. С.536-539; Он же. Сочинения князя Владимира Мономаха // Лихачев Д.С. Великое наследие. М.,1979. С. 141-161 и др.

5Копреева Т.Н. К вопросу о жанровой природе "Поучения" Владимира Мономаха // ТОДРЛ. Т.ХХУП. М.,Л., 1972. С.94-108.

6Ольшевская Л. А. Киево-Печерский патерик (Текстология, литературная история, жанровое своеобразие) : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филол. наук. М.,1979.

Печерском патерике находим в работах Т.Н. Копреевой.1 Однако функционирование "переписки" Симона и Поликарпа, особенности формы посланий, их композиционная роль проанализированы исследователями не в полной мере.

В определенном смысле подведением итогов исследований древнерусской эпистолографии можно считать работы Г. Подскальски "Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг)2 и Н.В. Понырко "Эпистолярное наследие Древней Руси. Х1-ХШ: Исследования, тексты, переводы".3 Первая из указанных книг возвращает нас к стилю и манере подхода к материалу, характерным для русских историков церкви прошлого века. Это широкий обзор многочисленных сочинений, переводных и оригинальных, бытовавших на Руси в Киевский период. Объем материала не позволяет автору детально анализировать тексты. Однако книга, несомненно, представляет ценность в качестве обобщения всех известных исследовательских работ.

Труд Н.В. Понырко как бы подводит черту под традицией изучения истории текстов, их атрибуцией. В нем предлагается литературоведческое научное издание эпистолярных памятников, снабженное богатыми и глубокими комментариями.

Древнерусская литература как часть литературы православной тесно взаимодействовала с традициями византийской и ближневосточной письменности. Несомненно, это сказалось и на жанре послания, поэтому необходимо представить тот путь, который был пройден, в частности, античной и византий

1 Копреева Т.Н. Инок Поликарп - забытый писатель-публицист Киевской Руси // Духовная культура славянских народов. Л., 1983. С.72-73; Она же. К вопросу о жанровой природе "Поучения" Владимира Мономаха // ТОДРЛ. Л.,1971. Т.ХХУП. С.94-108.

2 Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.) СПб., 1996.

3 Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI - ХП1: Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992. ской литературами. Отечественные и зарубежные исследователи подробно изучили эпистолярные теории той поры, описали формуляр письма. Правда, речь идет в основном об этикете частной переписки, но эти сведения необходимо учитывать, так как к XI веку письмо во многом стало "искусственным": по замечанию Я.Н. Любарского, оно "превратилось в один из жанров риторической прозы", когда "реальные чувства и мысли эпистолографа укладывались в определенные, восходящие к античности типы или жанры писем".1

Античность и средневековье с их стремлением к формализации жизни и искусства регламентировали и жанр послания. Эпистола рассматривалось как некая замена личного общения, разговора и могла носить не только индивидуальную направленность, но и общественную. Именно поэтому составление такого рода произведений было настоящим искусством.

Впервые эпистолярный стиль систематизировала античная риторика, которая считала послание (как замену устного общения письменным) сферой своих теоретических интересов. Тематика переписки всегда конкретна, в композиции соблюдается определенный трафарет. Исследователь античной эпистоло-графии Т.А. Миллер указывает, что начинаться письмо должно было с имени автора и приветствия ("радуйся!"), что являлось прескриптом. Далее следовала содержательная часть (семантема), включавшая формулы осведомления о здоровье и благополучии и собственно сообщение. Заканчивалось античное письмо клаузулой - поклонами и пожеланиями счастья и здоровья. В письмах к высокопоставленным лицам порядок указания автора, и адресата менялся, имя последнего ставилось на первое место. Такого рода эпистолы не возбранялось украшать риторическими изысками

Наиболее подробно формуляр византийского письма исследован В.А.

2 1 Сметаниным. Опираясь на работы зарубежных византологов Ф. Зиеманна, Г.

1 Любарский Я.Н. Ук. соч. С.38.

2 Сметании В.А. Эпистолография. Свердловск, 1970; Он же. Эпистолология поздней Византии, проэлевсис. (Конкретно-историческая часть) // Античность и Средние века. Вып. 15. Свердловск, 1978. С.60-82.

Хунгера,2 Г. Карлссона,3 И. Сикутриса4 и др., он подробно рассмотрел композицию византийского письма, которая включает в себя следующие обязательные части:

1)инскрипт (внешний адрес),

2)прескрипт,

3)семантема,

4)клаузула.

Прескрипт обычно представлял собой сочетание двух формул:

2)"вступительное приветствие" (пожелание "радости", например, у Максима Грека используется эквивалент "Радоватися!").

Часто в прескрипте появлялись так называемые ргоБктета-рЬгагеп, взятые из придворного обихода. Семантика этого мотива могла быть такова:

Семантема, или основная содержательная часть, состояла из традиционных формул и собственно сообщения - apaggelia. "Эта часть письма, - указывает

1 Ziemann F. De epistularum graecarum formulis sollemnibus questiones selectae // Dissertations philologicae Haienses. Vol. XVIII. Halis,1911. P.253-269.

2 Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Bizantiner. Bd.l. München,1878.

3 Kalsson G. Idéologie et cérémonial dans l"épistographie bizantine. Textes du X1 siècle ana-lisés et commentés. Novelle édition, revue et augmentée. Uppsala,1962.

4 Sykutris Epistolographie // Paulis Real-Encyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, Supplementbd V. Stuttgart, 1931. Col. 186-216.

В.А. Сметанин,- не имела каких-либо стержневых слов и не была конформна по семантическому смыслу".1

Напротив, традиционные формулы семантемы шаблонны, имеют ключевые слова и могут быть классифицированы. По В.А. Сметанину их четырнадцать:

1)формула констатации получения письма,

2)1аита20-формула (восхищение адресатом и его восхваление),

3)кеп1;оп-формула (определение стимула составления письма, могут быть указаны самые разнообразные причины),

4)1югш1ео-формула (общение, беседа),

5)р8ерЬоз-формула (содержала либо похвалу письма, либо критику),

6)формула "парусии" (представляла собой бирему, в которой после сообщения о получении письма автор излагает свое ощущение растущей близости адресата; иллюзия присутствия корреспондента выражается в том, что письмо создает возможность как бы принять адресата у себя после долгих и бесконечных скитаний, нарисовать его себе перед глазами),

7)филофронетическая формула (письмо представляется самой большой наградой дружбы; вследствие разлуки дружба только крепнет; молчание не должно расцениваться как признак недостаточно дружественного отношения),

8)формула высказывания по поводу получения письма (могла нести разнообразную семантическую нагрузку - благодарность, радость, подтверждение и пр.),

9)формула выражения потребности в письменной связи (упреки за молчание с придумыванием наказания; упреки адресату за

Сметанин В. А. Эпистолология позд^й Византии, проэлевсис. С.72. непонимание состояния адресата; жалобы на беззаботность и неаккуратность корреспондента; простая констатация неполучения письма; сообщение о невозможности по разным причинам отправить письмо ранее; сомнения в невозможности отправки письма со стороны корреспондента с указанием реального выхода из ситуации; перечисление лиц, с которыми отправлено письмо),

10)шпеше-формула (заверения во взаимной памяти, обещание помнить просьбу и пр.),

11)формула приветствия,

12)уа1е1ж1т18-формула,

13)формула просьбы о письме,

14)формула мотивировки собственного письма.1

Семантема никогда жестко не регламентировалась. Не все формулы обязательно применялись в каждом послании, но их использование было желательным, а композиция письма строго соблюдалась.

Клаузула византийских писем обычно выражалась словом еррюасо, конкурируя с формулой здоровья. Подпись в частных письмах отсутствовала.

Сложность изучения жанра древнерусского послания связана с не разработанностью вопроса о структурном разграничении различных эпистолярных форм: частное и деловое послание, послание и грамота. В отечественной медиевистике практически отсутствуют исследования формуляра древнерусских

См: Там же. С.68-70.

2 Кстати, построение латинского письма было несколько иным. Оно могло состоять из пяти частей, причем не все были обязательными для применения: 1)за1Ш:а1:ю (приветствие), 2)ехогс1шт (преамбула), 3)пагШю (изложение обстоятельств дела), 4)реШю (просьба), 5)сопс1изю (заключение). Преамбулу и заключение можно было вовсе опустить, но сочетание приветствия с изложением сути дела или приветствия с просьбой было обязательным.

Интересно, что В.А. Сметанин отмечает существенные различия в структуре и содержании эпистулы и, например, акта, который членится на следующие композиционные части: 1)туоса1;ю (религиозное посвящение), 2)агеп§а, рго1о§оз (преамбула), З^готи^айо (формула публичного объявления), 4)сН8ро8Шо (распоряжение по существу дела), 5)5апс1ло (запрещение нарушать под угрозой кары), 6)со11оЬогайо (удостоверение о скреплении документа подписью, печатью и пр.), 7)ёаШш (дата), 8)арргеса^о (религиозная формула удовлетворения по поводу завершения сделки), ^эиЬзспрйопеэ и 81§Ша(подписи и печати, которые должны были стоять в конце акта как удостоверительные знаки) (С.73). эпистолярных форм - письма, грамоты, послания, хотя некоторые замечания по этому поводу мы можем обнаружить в ряде работ.

Следует указать на статьи, посвященные анализу композиции берестяных грамот.1 В этикетную часть письма, по наблюдениям исследователей, входят:

1)адресная формула,

2)почтительное именование адресата господином (госпожою) - в форме обращения или в составе адресной формулы,

3)формула "буди тобе сведомо" (ввод в содержательную часть), л

4)заключительная формула вежливости.

Вопрос о самоназваниях и ряде структурных элементов деловой грамоты XVII века поднимается в исследовании А.Н. Качалкина "Жанры русского докуо мента допетровской эпохи".

Н.В. Понырко во вступлении к своей работе отмечает, что для русских посланий Х1-ХП1 вв. "характерно минимальное использование нормативных черт эпистолографии (в большинстве случаев они ограничиваются прямым указанием адресата, формулой обращения и приветствия, упоминанием о ранее полученном письме)".4 Однако эти положения не опираются ни на исследования предшественников, ни на комментарий к эпистолярному наследию, представленный в книге.

Следует отметить работы, в которых авторы стремятся обнаружить некоторые соответствия между древнерусским публицистическим посланием и поздневизантийской эпистолярной традицией. Например, Д.М. Буланин в таком ключе анализирует послания Максима Грека, что, естественно, оправдано са

1 См., например: Wirth D.S. Inscripts in the Novgorod Birchbark Letters // Semiosis:Semiotics and the History of Culture: In Honorem Georgii Lotman. University of Michidan,1984; Зализняк A.A. Текстовая структура древнерусских писем на бересте // Исследование по структуре текста. М.,1987. С. 147-182.

23ализняк A.A. Ук. соч. С.148-149.

3 Качалкин А.Н. Жанры русского документа допетровской эпохи. 4.2: Филологический метод анализа документов. М.,1988.

4 Понырко Н.В. Ук. соч. С.4. мим происхождением публициста.1 Та же позиция была избрана нами при рассмотрении посланий Ермолая-Еразма, так как очевидно, что эпистолографиче-ские каноны, существенные для поздневизантийского послания, имеют значение и для Руси XVI века.2

В XVI веке в России получили широкое распространение сборники специального состава - письмовники, в которых приводились образцы составления посланий к разным лицам, Пожалуй, единственным исследователем этого интересного явления был A.C. Демин.3 В частности, в своей кандидатской диссертации он стремится проанализировать развитие традиции создания сборников указанного содержания, с одной стороны, и определить наиболее характерные формальные признаки жанра, которые закрепляются в образцах, с другой. Исследователь выделяет три типа общерусских и местные письмовники, первый из которых был составлен не ранее второй половины XV века.4 Кроме того весьма интересной оказывается следующая находка A.C. Демина: в сборнике ГПБ, O.XV. 2. Лл. 1-75 им обнаружен "большой письмовник, составленный в Вологодско-Пермском крае в первой четверти XVII века, - не столько сборник примеров, сколько настоящее руководство, стремящееся к максимальной полноте. <.> Приводимые тексты прерываются замечаниями и пояснениями составителя, в том числе советами учитывать социальное положение человека, взаимоотношения, жанровые требования. Составитель предусматривает и типы читателей. Советы, которые он дает ближайшим читателям-компиляторам, рез

Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека Л.,1984. С.95-123. (Глава 5: Византийская эпистолография и послания Максима Грека).

См.: Антонова М.В. Образ автора в посланиях Ермолая-Еразма // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1989. № 2. С.58-63; Она же. Творчество Ермолая-Еразма - писателя XVI века: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М.,1989. С. 12-13.

3Демин A.C. Русский письмовник XV века // Учен. зап. Азерб. педагогического ин-та им. М.Ф. Ахундова. 1964. Серия ХП. Язык и литература. № 1. С.68-77; Он же. О литературном значении древнерусских письмовников // Русская литература. 1964. № 4. С. 165-170; Он же. Об одном письмовнике XVI века//Учен. зап. Азерб. госуд. университета им. С.М. Кирова 1964. Серия исторических и философских наук. № 5. С.91-97; Он же. Вопросы изучения русских письмовников XV-XVH вв.: (Из истории взаимодействия литературы и документальной письменности) // ТОДРЛ. Т. 20. М.ДД964. С.90-99; Он же. Русские письмовники XV-XVII вв. (К вопросу о русской эпистолярной культуре): Автореф. дисс. на соиск. учен, степ канд. филол. наук. Л.,1964.

4Демин A.C. Русские письмовники XV-XVII вв. .: Автореферат. Л.,1964. С.7-10. ко отличаются просторечностью от традиционного "высокого" стиля посланий, предназначаемых для адресатов посланий."1

Это замечание оказывается тем более важным и интересным, что в древнерусской литературе представления о литературных правилах, жанровых и стилистических канонах существовали имплицитно. Соотносимые явления отмечаются в области риторики. Т.В. Буланина указывает, что два бытовавших на Руси "пособия по риторике" - сборник шестнадцати слов Григория Богослова и трактат Георгия Хировска "О образех" - не оказали существенного влияния на литературный процесс. Теоретические основы литературы не излагались в специальных сочинениях, а "содержались имплицитно в самих памятниках литературы, обращавшихся у восточных и южных славян на протяжении многих веков, и это позволяло средневековым писателям обходиться без теоретических л руководств по литературе как искусству". Сходную точку зрения высказывает итальянский исследователь Р. Пиккио. Он полагает, что поэтика и риторика в Древней Руси не стали самостоятельными науками, так как они были неотделимы от религиозной доктрины. Вместо терминов "поэтика" и "риторика" исследователь предлагает термин "литературная доктрина", видя основную задачу последней в создании образцов для подражания, которыми были, в первую очередь, высоко авторитетные тексты.3

Это применимо и к жанровому и стилистическому канону древнерусского послания, поэтому наличие обнаруженного A.C. Деминым рукописного сборника XVII века не только с образцами писем, но и с комментариями и рекомендациями составителя имеет большое значение для исследователя жанра.

Следует отметить, что на основании изучения письмовников и собственно образцов послания у исследователей сложились некоторые общие представ

Там же. С. 12.

Буланина Т.В. Риторика в Древней Руси: Сведения о теории красноречия в русской письменности XI-XVI веков: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Л.,1985. С.14.

См.: Piccio R. The Impact of Ecclesiastic Culture of Old Russian Literary Technique // Medieval Russian Culture. Berkeley, Los Angelos, London, 1984. P.247-279. ления о каноне эпистолярного жанра в древнерусской литературе. Обязательным, например, было "красивое" восхваление адресата и умаление достоинств автора, что выражалось в специальных формулах похвалы и самоуничижения. Однако целостной картины формуляра древнерусского послания не представлено ни в одно работе.

Если древнерусские письмовники появляются только с конца XV века, то уже в античности такие специальные сборники пользовались спросом и популярностью, так как письма можно было составлять по определенному шаблону, на заказ, в зависимости от адресата и содержания. Античная и византийская риторики систематизировали жанровые типы эпистол, которые соотносились с содержанием основной части. Принципы классификации по типу семантему, по социальной принадлежности автора и адресата использовали и сами составители и подробно изучили и применяют в своих трудах многие исследователи античной и византийской литературы.1

В самом общем виде теория эпистолярного стиля античности может быть представлена следующим образом.

1 .В письме проявляются нравственные качества и личный характер автора письма, а также его настроения.

2.Краткость, сжатость слога, стиля.

3.Изложение должно быть ясным, что проявляется в доступности, общепонятности, убедительности.

4.Стиль письма должен приближаться к разговорной речи, но не должен быть вульгарным. Тон письма эмоциональный и даже

1 См.: Миллер Т.А. Античные теории эпистолярного стиля // Античная эпистологра-фия. Очерки. М.,1967; Попова Т.В. Византийская эпистолография // Византийская литература. М.,1975. С.218-266. фамильярный. Бесхитростное многословие способствует проявлению дружбы.

5.Письмо требует тщательной обработки. Стиль должен быть элегантным, изящным, что предполагает определенную умеренность в использовании выразительных средств. Украшает письмо остроумие.

6.В ряде эпистолярных руководств подчеркивался критерий соразмерности письма. Содержание письма определяет его размер. Нужно было учитывать и то, кому пишется письмо.1

Вообще же письмо - жанр, требовавший сжатости изложения и скромности выражения. Эти правила очень хорошо сформулированы в одном из первых источников эпистолярной концепции античности - трактате "О слоге", дошедшем до нас под именем Деметрия Фалерского.

Но, следует отметить, что в античной литературе так же, как и в последующих средневековых, правила нарушались, а затем корректировались. Латинская литература впитывает в себя найденную греками технику словесных форм. "Создатель литературного латинского языка Цицерон придает эпистолярной форме законченную стилистическую отделку. Он вводит троякую классификацию писем: по их тону - на интимные и предназначенные для публичных чтений; по отношению автора письма к адресату - на официальные (риЬНсае) и личные (рпуа1ае); по содержанию - на простые уведомления, на дружеские, шутливые и на строгие, серьезные и грустные".2

Постепенно в греческой и латинской литературах эпистола начинает жить самостоятельно от реального повода ее создания. Главным становится сообщение само по себе, а автор и адресат деиндивидуализируются. Примером могут служить сочинения Сенеки, который стремился в первую очередь раскрыть фи

Сметанин В.А. Эпистолология поздней Византии, проэлевсис. (Конкретно-историческая часть) // Античность и Средние века. Вып. 15. СвердловскД978. С.64-65.

2Там же. С. 15-16. лософское мировоззрение, или Плиния, который сам издавал свои письма, отрывая их от конкретной ситуации и обращая к широкому кругу читателей.

Развитие эпистолографии эпохи империи (И-У века н. э.) связано со второй софистикой и дает образцы не только подлинной переписки, но и фиктивных писем, где форма послания - художественный прием.

Ближневосточная эпистолярная традиция представлена апостольскими посланиями, которые создавались в основном на рубеже 1-Й веков н. э. Выделяются семь "соборных посланий" и четырнадцать писем апостола Павла. Практически все исследователи сходятся на том, что эти сочинения являются открытыми посланиями, то есть литературным жанром, воспринятым христианской письменностью из античности. "Такие письма по существу своему являлись небольшими религиозно-назидательными сочинениями, в которых в живой форме личного обращения излагались взгляды автора на те или иные вопросы вероучения и практики раннего христианства. Послания предназначались широкому кругу читателей, и в этом отношении нет принципиальной разницы между соборными и несборными".1 Конечно, никаких рекомендаций по составлению апостольского послания мы не отыщем. Эти произведения, несомненно, считались образцовыми, авторитетными. Они впитали в себя античную традицию и оказали влияние на формирование жанров христианской литературы.

Византийская эпистолография сформировалась в результате взаимодействия двух традиций - античной и ближневосточной.2 убланов М.М. Новый завет. М.,1968. С. 100.

См.: Попова Т.В. Византийская эпистолография // Византийская литература. М.Д974.

Сметанин указывает на сочинения византийской эпохи, которые представляют собой руководства по риторике и эпистолярному стилю. Кроме уже названных сочинений Деметрия Фалерского, писем Цицерона и Сенеки, к ним относятся сочинения Дионисия Александрийского "Об употреблении хоирен" в письмах", руководство по риторике философа и ритора I века Диона Хризосто-ма, сочинение Аполлония Дискола "О синтаксисе", письмо Филострата Лем-носского к Аспазию Равеннскому "О том, как надо писать письма", трактат Прокла-Либания "О стиле писем", письма Василия Великого, епископа Кеса-рийского, письмо Григория Назианзина к Никобулу, письма Иоанна Златоуста, письмо Исидора Пелусиота к Офелию, комментарии византийца Элия и некоторые другие.1

В принципе в теорию эпистолярного стиля византийская культура ПНУ веков н. э. не внесла ничего особенно нового, кроме рассуждений об отношении к "аттикизму". Общие требования в этом смысле были высказаны, например, Григорием Назианзином. В послании к Никобулу он формулирует три правила составления эпистолы:

1)объем должен быть соразмерен теме (то есть недопустимо писать обширный трактат о пустяке),

2)язык должен быть ясным, следует избегать книжного стиля и более склоняться к разговорному,

3)письмо должно быть приятным для получателя, но его красота не может быть чрезмерной, ибо это будет выглядеть неестественно.

Названные требования базируются на общем представлении о послании как о письменной замене устного дружеского общения.

Интересно, что в византийской эпистолографии применительно к письму употреблялся термин 8гойоуо<;, но одновременно утверждался и другой - оцйих.

См.: Сметанин В.А. Эпистолография. Свердловск,!970. С.1-23.

Именно так, например, называет предмет своих рекомендаций Прокл-Ливаний. Его риторический трактат показывает, что выработанный второй софистикой эпистолярный штамп продолжает жить в литературе византийского периода. "Здесь дается определение письма как разговора отсутствующего с отсутствующим; повторяется для обоснования требования соразмерности сравнение эпистолографа с лучником, использованное Григорием Назианзином, приводятся слова Филострата о необходимости "новое излагать общепонятно, а об общеизвестном говорить по-новому", и, наконец, обосновывается подразделение писем на 41 подвид".1

Интересно, что исследователи осознают особое качество жанра древнерусского послания, но их заключения, как правило, не подкрепляются литературоведческим анализом. Так, например, Д.М. Буланин полагает, что послания Максима Грека находятся на разных стадиях перехода в памятники других жанров. Причем, признаками такового исследователь считает утрату различных л структурных частей формуляра. Н.В. Понырко в предисловии к работе об эпистолярном наследии Киевской Руси пишет, что в Х1-Х1П веках в древнерусской литературе не получило распространения типичное для византийской литературы "дружеское" письмо, оно появляется лишь в ХУ-ХУП веках. Заявление исследовательницы: "Послание-поучение - вот основной тип письма, сохранившийся от древнейшего периода русской истории",3 - в целом не вызывает возражений, но нуждается в проверке и доказательствах.

1Миллер Т.А. Ук. соч. С.23.

2 Буланин Д.М. Ук. соч. С.100, 117-123.

3 Понырко Н.В. Ук. соч. С.4.

Настоящая работа ставит своей задачей анализ произведений эпистолярного жанра Х1-ХШ веков с целью выявления их специфики и определения:

Оригинальности древнерусского формуляра, его связей с византийской и ближневосточнной традициями,

Способов модификации жанра и превращения частного послания в открытое, слияния и взаимопроникновения послания, поучения, и некоторых других жанровых форм,

Особенностей формирования самобытных разновидностей эпистолярного жанра.

Актуальность исследования определяется назревшей необходимостью конкретного изучения индивидуальной творческой манеры древнерусского книжника в соотношении с историей развития конкретного жанра. Древнерусские послания Х1-ХШ веков еще не становились предметом углубленного литературоведческого анализа. Настоящая работа обращает внимание на отражение в древнерусском послании византийской и ближневосточной традиций с точки зрения формуляра и идейно-тематических особенностей, а также выявляет национальное своеобразие жанра. Данное исследование является связано с перспективной проблемой создания целостной картины развития эпистолярного жанра в древнерусской литературе. В наши дни несомненно необходимым является проникновение в духовный мир древнерусского книжника: познав своих предков, мы познаем и воспитываем себя. Эпистолография, в которой звучит "живой" голос пастыря и отражаются "следы сокровенной внутренней жизни" (Н.В. Гоголь), предоставляет нам для этого богатейший материал.

Новизна исследования. В диссертации впервые проводится системное исследование поэтики и семантики жанра древнерусского литературно-публицистического послания Х1-ХШ веков, определяются особенности формуляра оригинального послания и связь с традициями не только византийской, но

31 и ближневосточной эпистолографии, а также соотношение его модификаций со своеобразием содержания, выявляется развитие синтетических тенденций в развитии жанра и его поэтики, показываются функциональные возможности жанра послания и его редукции в составе других жанров. В работе демонстрируются не только пути сложения жанра в целом и формы выражения индивидуальной авторской манеры в пределах и за пределами канона, но и анализируется индивидуальная творческая манера и даются примеры гипотетического восстановления реального облика сочинителя.

Теоретическое и практическое значение работы состоит в том, что она расширяет рамки древнерусской литературы и позволяет начать построение истории эпистолярного жанра, сыгравшего важную роль в развитии классической русской литературы. Материалы и выводы диссертационного исследования могут применяться при чтении общих и специальных лекционных курсов, разработке заданий к практическим занятиям по истории древнерусской литературы, в работе спецсеминаров. Результаты исследования могут быть использованы русистами-медиевистами, византологами, специалистами в области христианской культуры.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Древнерусское послание XI-XIII веков"

Проведенное исследование переводных и оригинальных древнерус-ких посланий, а также имеющих то или иное отношение к названному кайру, позволяет сделать определенные выводы о развитии жанра посла-шя на русской почве в Х1-ХШ веках.

Древнерусские книжники используют имплицитно присутствующие в IX творческом сознании представления о формуляре послания, почерпнутые из переводных произведений. В связи с отмечаемыми в корпусе пере-юдных посланий случаями модификации жанра и пренебрежения канонами составления текста древнерусские сочинители принимают в качестве юрматива допустимость не только вариативности формул или авторского индивидуального видоизменения мотивов, но и утраты обязательных ком-тозиционных частей. Вообще в средневековой литературе отсутствовали четкие жанровые перегородки, они были подвижны, что влекло за собой их зинтетичность.

В качестве формальных и содержательных моделей древнерусского пюслания на этапе его формирования выступали апостольские послания, известные на Руси эпистолярные памятники отцов церкви и произведения агиографического и апокрифического характера, в которых использовались приемы анализируемого жанра.

В первую очередь для этих авторитетных образцов в их бытовании на русской почве оказывается характерным нерегулярное использование формальных эпистолярных признаков. Например, могут отсутствовать инск-рипт и клаузула, допускаться "вольности" в оформлении прескрипта, не говоря уже о разрушении системы устойчивых формул (хотя основные сохраняются и довольно легко вычленяются при анализе текстов). Кроме того, во всех этих произведениях наряду с тенденцией к деиндивидуализации зачастую оказываются подчеркнутыми личностное начало и даже индивидуальные мотивы создания сочинения.

Зачастую творения отцов церкви бытовали на русской почве в отрывках, лишенных обязательных частей, но имеющих самоназвание "послание". Так книги специального состава закрепляли имплицитно выраженное разрешение пренебрегать формуляром. Обнаруженные особенности связаны с жанровыми принципами, которые были заложены православной книжной традицией в исследуемые тексты. Так, апостольские послания жанрово синкретичны. То же самое можно сказать и о многих других сочинениях, которые совмещают в себе поучение, полемическое слово и эпистолу. Жанровая задача диктует особые взаимоотношения образов адресанта и адресата, более насыщенную и ярче выраженную авторскую позицию. Особенно характерно это для сочинений агиографического и апокрифического характера, в состав которых включаются послания.

Таким образом, авторитетные тексты являют собой примеры как строгого следования формальным и содержательным признакам эпистолярного жанра, так и пренебрежения ими. Разумеется, древнерусский книжник должен был воспринимать как необходимое правило любой из вариантов переводного послания, и уже на этапе формирования оригинального жанра можно говорить о его многослойности, полифункциональности, жанровом синкретизме, а значит - и об особом типе образной системы, в которой и автор, и адресат оказываются одновременно конкретными и обобщенными, индивидуальными и деиндивидуализированными, едиными и многоликими.

Признаки использования и усвоения «разрушенной» формальной модели византийской эпистолографии хорошо прослеживаются в первых русских посланиях вне зависимости от происхождения их авторов (русский или грек).

Так, прескрипт может быть как вполне традиционным ("Послание" Якова Черноризца, "От иного послание о повинных" Даниила Юрьевско

1С2 го"), так и модифицированным (послания Феодосия Печерского о посте и о разделении церквей, послание "о вере латинской" митрополита Никифора), причем в ряде случаев прескрипт соотносится с традицией начала грамоты как официального делового документа или с вопросо-ответными формами. В древнерусском послании Х1-ХШ веков как оригинальных, так и переводных, отсутствует регулярная формула приветствия.

Формулы и мотивы семантемы тоже оказываются необязательными, хотя и желательными. Возможны случаи, когда на акт "написания - чтения" указывают лишь соответствующие глагольные формы, но существуют, напротив, примеры, когда воспроизводится ситуация "говорения - слушания", а наличие иных мотивов и сам характер указанного ("дружеская беседа", что типично для образцового послания) определяют принадлежность сочинения к эпистолярному жанру (например, сочинения Феодосия Печерского). Однако можно привести примеры мастерски точного, с точки зрения канона, и индивидуально творческого составления вступительной и заключительной частей семантемы (послание Кирилла Туровского о схиме, послание митрополита Иоанна к "архиепископу римскому" и пр.).

Собственно сообщение является, как и положено, основной идеологической частью. Однако встречаются случаи (дозволенные авторитетными примерами), когда основной смысл сочинения "смещается" с apaggelia на вступительную или заключительную части семантемы, что ведет к усложнению структуры, проявляющемуся в "удвоении" собственно сообщения. В качестве примера можно сослаться на переводное послание Поливия Савину в составе комплекса текстов, посвященных житию Епифания Кипрского, и оригинальное "Послание о повинных" Даниила Юрьевского. Особо следует отметить сложное строение "Послания" Климента Смолятича, что, возможно, связано с последующей его обработкой ("истолкованием") пресвитером Фомой и особенностями бытования.

Клаузула оригинального послания Х1-ХШ веков типична для древнерусского сочинения вообще и не может рассматриваться как "индикатор" жанра.

Древнерусский книжник в меньшей степени, чем его византийский образованный современник был отягощен литературной памятью о канонах и традициях и ориентировался, как уже было сказановыше, на сочинения с как бы "расплывающейся" жанровой структурой. Это обусловило наличие в текстах посланий содержания и способов его изложения, характерных для иных жанров.

Идейное содержание семантемы в целом и apaggelia в частности обладает значительным разнообразием. Вслед за авторитетными образцами (апостолическими письмами, посланиями отцов церкви) русская эпистоло-графия с самого начала своего формирования имеет широкий общественный характер, контактирует с иными жанровыми формами и стремится к усложнению содержания и "открытости". Наиболее часто встречаются следующие тематические разновидности собственно сообщения: дидактическое, полемическое, обличительное и даже похвальное. Однако строить какую-либо жанрово-тематическую классификационную систему нам не представляется необходимым, так как русская эпистолография находится в процессе становления: отмечается процесс модификации, выражающийся во взаимопроникновении послания и слова-поучения, последнее же, как и следует ожидать, приносит с собой и обличительно-полемический, и учительный аспекты (послания митрополита Иоанна П, Феодосия Печерского, Кирилла Туровского, Климента Смолятича и пр.).

Основными "индикаторами" эпистолярного жанра следует признать характер образов автора и адресата (систему образов) и особенности "ситуации общения", воспроизводимой в сочинении. Именно доминирующий тип "ситуации общения" и образов корреспондентов позволяет сделать вывод о жанровой принадлежности текста. Например, произведение "От грешного Георгия, черноризця Зарубьскыя пещеры, повченье к духовному юс чаду" следует по этим показателям считать учительным словом (поучением), а "вопрошания" Феодосия Печерского и послание о схиме Кирилла Туровского - эпистолами.

Одновременно тенденция модификации жанра послания и его взаимодействия с другими жанровыми формами могла приводить к появлению таких произведений с "диалогической установкой", для которых трудно отыскать жанровые аналогии в византийской канонической литературе (так называемые вопросо-ответные сочинения митрополита Иоанна II и архиепископа Нифонта).

В древнерусской оригинальной эпистолографии обнаруживаются две, на первый взгляд, противоположные ярко выраженные тенденции:

1) тяготение к деиндивидуализации образов автора и адресата, декон-кретизации содержания, "типизации" и абстрагированию в изображении "ситуации общения";

2) отражение конкретных черт личностей корреспондентов, реальных взаимоотношений между ними, частных предпосылок или жизненных (бытовых) поводов составления письма, что вступает в противоречие с эпистолярным этикетом создания образов автора и адресата.

Указанные черты в равной мере присутствуют почти во всех проанализированных сочинениях, особенно в посланиях Феодосия Печерского, митрополита Никифора, Даниила Юрьевского, Иакова Черноризца, Кирилла Туровского и др. Именно облик автора зачастую определяет жанровое своеобразие произведения (Феодосий Печерский, Климент Смолятич и пр.).

Древнерусский книжник формально обычно следует традиционному правилу самоуничижения и восхваления адресата и, тем не менее, "балансирует" между вариантами образов автора, характерных для тех жанров, к которым приближается послание, - учителя, наставника, полемиста, обличителя. Сочинение, как правило, создается и по конкретному поводу (получение письма, известия, вопроса, совершение события) и для "вечности", что вообще характерно для мировоззрения древнерусского книжника. Из этого вытекает принципиально открытый деиндивидуализи-рованный характер эпистолы и вовлечение в сферу общения массового адресата.

Однако даже за максимально "широким", общеинтересным содержанием можно обнаружить индивидуальные, интимные, подчас мастерски скрытые, мотивы, а значит - конкретную личность с ее страстями и амбициями. Наиболее яркими примерами этого служат послания митрополита Никифора, Климента Смолятича и Поликарпа. Причем, возможность такого авторского поведения древнерусские писатели могли обнаружить в авторитетных образцах византийской литературы.

Вообще следует подчеркнуть, что во всем корпусе посланий Х1-ХШ веков практически невозможно найти похожих произведений. Каждое индивидуально не только по содержанию, но и по творческой манере, а учитывая особенности процесса жанрообразования в древнерусской литературе, когда жанр требовал использования определенного типа образа автора, можно с уверенностью утверждать, что послания одного и того же писателя имеют не только сходство, но и значительные отличия.

В литературе Киевской Руси Х1-ХШ веков сохранилось два сочинения совершенно особого жанрового характера. "Поучение к чадам" Владимира Мономаха и "Киево-Печерский патерик" представляют собой сложные композиционные структуры. В свою очередь, послания, входящие в состав последнего произведения, также состоят из ряда компонентов.

Как показывает анализ, и в "Поучении к чадам", и в посланиях Симона и Поликарпа сюжетное повествование идет рука об руку с учительной тенденцией, которая воплощается в жанровых формах послания, близкого к поучению, и поучения, близкого к посланию, причем, это оказывается верным даже для сочинения Поликарпа.

Деформация (модификация) эпистолярного формуляра оказывается следствием литературной авторской установки, которая предполагает не только определение комплекса идей (обличения, наставления), адресованного одновременно и конкретному адресату, и широкой читательской аудитории, но и иллюстрацию, доказывающую истинность авторской концепции.

Отсюда проистекает не просто многослойность. а, если так можно выразиться, "диффузность" жанра. Мало сказать, что "Поучение к чадам" включает в себя слово, летописец и письмо, а послания Симона и Поликарпа - эпистолярные и новеллистические фрагменты. Рассмотренные произведения, несомненно, являют собою целостные сочинения, глубоко продуманные авторами по идейному содержанию и строению. Повторим, они создавались не только по конкретному бытовому, жизненному поводу, но и для "вечности", их авторы осознавали свою общественную задачу, связанную с демонстрацией идеала праведности и обличения греховного поведения и образа мыслей. Можно указать на жанровые доминанты этих произведений: для "Поучения к чадам" и послания Симона - это поучение, для послания Поликарпа - эпистола. Но в исследуемых сочинениях форма и содержание жанров поучения, послания, сюжетного повествования агиографического типа взаимопроникают. Жанровая многослойность поощряется имплицитно присутствующими в сознании древнерусских книжников представлениями о возможностях художественного текста, которые закрепляются рядом переводных аналогий ("Хронографическая Александрия", патерики). Но точного следования инолитературным моделям мы, разумеется, не найдем. Древнерусские сочинители, ориентируясь на традицию, нашли свой индивидуальный путь, свою стилистику, что и привело к созданию произведений не просто ансамблевого характера, а "пограничных", с точки зрения жанра.

Из вышесказанного вытекает, что "чистый" жанр эпистолы на Руси не встречается. Получив имплицитно выраженное в переводных текстах раЗ

ОС© решение на творческий эксперимент, древнерусские книжники создают произведения модифицированного жанра, который сочетает элементы формуляра, "ситуацию общения" канонического послания, содержание слова-поучения и образы корреспондентов (систему образов), "перетекающие" из одного "чина" в другой. Именно этот жанровый тип эпистолы (послания), основанный на возможностях ближневосточной и византийской традиций, имеющий ясно выраженный общественный характер и наделенный пафосом пастырского слова, дающий автору простор для выражения своего мировоззрения и миросозерцания, а также для демонстрации высоких духовных образцов, следует считать характерным для начального периода развития русской средневековой литературы.

Вершиной развития всех указанных процессов формирования и функционирования эпистлярного жанра в литературе Киевской Руси является создание выдающихся произведений отечественной книжности - "Поучения к чадам" Владимира Мономаха и посланий Симона и Поликарпа, положенных в основу Киево-Печерского патерика. Если во всех прочих проанализированных текстах деловая функция превалирует или, по крайней мере, равновелика задачам морально-этического, нравственно-теософского и эстетического воздействия "живого пастырского слова" на читателя, то в сочинениях Владимира Всеволодовича, печерских иноков Симона и Поликарпа именно ориентация на "вечное" значение учительного писания оказывается основой, точкой отсчета, базисом. Послание становится не механическим структурным элементом, а частью внутренней жизни произведения, катализатором "игры" разных граней образов корреспондентов (в основном - автора), в связи с чем их жанр и следует характеризовать как "диффузный" и "пограничный".

В заключение следует сказать, что настоящее исследование открывает перед медиевистами новые перспективы. Оно создает основу для возможного расширения и углубления аналитического изучения процессов жанро-образования в литературе Киевской Руси, особенно в плане интереса к со

Список научной литературыАнтонова, Мария Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1.Горский A.B.. Послание Василию архимандриту Печерскому X1. столетия // Творения святых отцов в русском переводе. М.Д851. Т. 18. Прибавления. 4.10. С.347-357

2. Иларий и Арсений. Описание славянских рукописей Библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Ч.З. // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. СПб.,1879. Кн.2.

3. Bubner F. Das Kiever-Paterikon. Eine Untersuchunge zu seiner Struktur und den Literarischen Quellen. Inaug. Diss. Augsburg,1969.

4. Franklin S. Who was the Uncle of Theodore Prodromus? // Bizantinoslavica. Vol. XLV (1984). №1. P.40-45.

5. Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Bizantiner. Bd.l. München, 1 $7 8. U

6. Kalsson G. Idéologie et cérémonial dans l"épistographie bizantine. Textes du X1 siècle analisés et commentés. Novelle édition, revue et augmentée. Uppsala,1962.

7. Keipert H. Nomen est Omen. Etimologie als Dekform bei russischen Autoren des 17 Jharhunderts // Sprach, Literatur und geschichte der Altgäubigen. Akten des Heidelberg Symposion vom 28. Bis. 30. April 1986. Heidelberg. 1988. P. 100-132.

8. Migne P. Patrologiae cursus completus. Sancti Isidori Pelusiotae, epistolarum libri quinque. Patrologiae graecae. T.LXXVIII. 1864.

9. Tischendorf C. Evangelia apocripha. Lipsiae,1853.

10. Wirth D.S. Inscripts in the Novgorod Birchbark Letters // Semiosis:Semiotics and the History of Culture: In Honorem Georgii Lotman. University of Michidan,1984.

11. Ziemann F. De epistularum graecarum formulis sollemnibus questiones selectae // Dissertationes philologicae Halenses. Vol. XVIII. Halis,1911. P.253-269.

12. Абрамович Д.И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902.

13. Абрамович Д.И. Несколько слов в дополнение к исследованию A.A. Шахматова "Киево-Печерския патерик и Печерская летопись". СПб.Д898.

14. Абрамович Д.И. Патерик Киево-Печерского монастыря //ПСРЛ. Вып.2. СПб.,1911. С.1-134, 137-219.

15. Адрианова-Перетц В.П. Человек в учительной литературе древней Руси //ТОДРЛ. М.ДД972. T.XXVII.

16. Алексеев М.П. Англо-саксонская параллель к Поучению. Владимира Мономаха//ТОДРЛ. Л. ,1935. T.II. С.39-80.

18. Антонова М.В. Творчество Ермолая-Еразма писателя XVI века: Автореф. дисс. на соиск. Учен. степ. канд. филол. наук. М.,1989.

19. Апокр1фи i легенди з украшських рукопиЫв, збирав, упорядкував и пояснив 1в. Франко. Лынв, 1896-1910. Т.4. С.49-79.

20. Архангельский A.C. Творения отцов церкви в древнерусской письменности: Извлечения из рукописей и опыты историко-литературных изучений. Т. 1-4. Казань, 1889-1890.

21. Афанасий Великий, святитель. Житие преподобного Антония // Афанасий Великий, святитель. Творения: в 4-х томах. Т.З. М.Д994 (Репринтное воспроизведение издания: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902-1903).

22. Бельченко Г.П. Преподобный Феодосий Печерский, его жизнь и сочинения: (по поводу книги В.А. Чаговца). 0десса,1902. С.1-3,48-50.

23. Будовниц И.У. "Изборник" Святослава 1076 года и "Поучение" Владимира Мономаха и их место в истории русской эбщественной мысли // ТОДРЛ. Л.,1954. Т.Х. С.44-75.

24. Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека. Л.,1984.

25. Буланина Т.В. Риторика в Древней Руси: Сведения о теории красноречия в русской письменности XI-XVI веков: Автореферат дисс. на:оиск. учен. степ. канд. филол. наук. Л.,1985.

26. Бутков П. Разбор трех древних памятников русской духовной гштературы// Современник. 1852. Т.32. Отд.2. С.85-106.

27. Васильевский В.Г. Труды. СПб.,1908. Т.1. С. 174-175.31 .Викторова М.А. Составители Киево-Печерского патерика и тозднейшая его судьба. М.,1863.

28. Владимиров П.В. Древняя русская литература Киевского периода. XI-ХШ вв. Киев, 1900. Приложение. II.

29. Воронин H.H. О времени и месте включения в летопись сочинений Владимира Мономаха//Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 165271.

30. Голубинский Е.Е. Вопрос о заимствовании домонгольскими русскими dt греков так называемой схедографии, представлявшей у последних высший <урс грамотности // Изв. Отд. русского языка и словесности Академии наук. L904. Т.9. Кн.2.

31. Грамота константинопольского патриарха Германа II к митрополиту зсея Руси Кириллу I о непоставлении рабов в священный сан и неприкосновенности имущества и судов церкви // Русская историческая библиотека. Т.6. СПб.,1880. Стб.79-84.

32. Гранстрем Е.Э. Почему митрополита Климента Смолятича называли "философом"? // ТОДРЛ. T.XXV. Л.Д970. С.20-28.

33. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII веков. М.Д990.

34. Грушевский А. Пинское Полесье: Исторические очерки. 4.1. Очерк ястории Турово-Пинского княжества XI-XIII вв. Киев1901.

35. Данилов В.В. "Октавий" Минуция Флавия и "Поучение" Владимира Мономаха//ТОДРЛ. Л.,1954. Т.Х. С.44-75.

36. Данилов В.В. Письма Исидора Пелусиота в Изборнике Святослава 1073 года//ТОДРЛ. T.XI. М.ДД955. С.335-341.

37. Демин A.C. Вопросы изучения русских письмовников XV-XVII вв.: Из истории взаимодействия литературы и документальной письменности) // ГОДРЛ. Т.20. М.,Л., 1964. С.90-99.

38. Демин A.C. Древнерусские рукописные книжные предисловия XI-XII зв. (На пути к массовому адресату) // Тематика и стилистика предисловий и гослесловий. М.Д981. С.3-20.

39. Демин A.C. О литературном значении древнерусских письмовников // эусская литература. 1964. № 4. С. 165-170.

40. Демин A.C. Об одном письмовнике XVI века // Учен. зап. Азерб. ^осуд. университета им. С.М. Кирова. 1964. Серия исторических и философских гаук. № 5. С.91-97.

41. Демин A.C. Русские письмовники XV-XVII вв. (К вопросу о русской эпистолярной культуре): Автореф. дисс. на соиск. ученой степ. канд. филол. 1аук. Л.Д964.

42. Демин A.C. Русский письмовник XV века // Учен. зап. Азерб. тедагогического ин-та им. М.Ф. Ахундова. 1964. Серия XII. Язык и литература. № 1. С.68-77.

43. Духовная Великого князя Владимира Всеволодовича УГономаха детям своим, называемая в Летописи суздальской "Поучение" Шб.,1793.

44. Еремин И.П. Из истории древнерусской публицистики XI века послание Феодосия Печерского к князю Изяславу Ярославичу о латинянах) // ГОДРЛ. С.,1935. Т.2. С.22-26.

45. Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. 1,1987.

46. Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. VI.,Л.,1955. T.XI. С.344-345.

47. Еремин И.П. Литературное наследие Феодосия Печерского // ТОДРЛ. Vi.,Л.,1947. Т.5. С.159-187.

48. Жебелев С.А. Апостол Павел и его послания. Пг.,1922.

49. Зализняк A.A. Текстовая структура древнерусских писем на бересте // Исследование по структуре текста. М.,1987. С. 147-182.58.3амалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Л.Д987.

50. Ивакин И.М. Князь Владимир Мономах и его поучение. 4.1: Поучение к: детям; Письмо к Олегу и отрывки. М.Д901.

51. Изборник 1076 г. Издание подготовили В.С.Голышенко, В.Ф.Дубровина, В.Г. Демьянов, Г.Ф. Нефедов. М.,1965.

52. Изборник Святослава 1073 г. Кн.1: Изборник Святослава 1073 г.: Факсимильное издание. Кн.2: Научный аппарат факсимильного издания. М. ,1983.

53. Ильинский Г. Апокриф "Acta Pilati" в списке Орбельской Триоди XIII з.// Русский филологический вестник. 1906. №34 и 4. С209-210. С.213-215.

54. Истрин В.М. Александрия русских хронографов. Исследование и текст. М.,1893.

55. Каждан А.П. Два новых византийских памятника XII столетия // Византийский временник. 1964. Т.XXIV. С.66-67.

56. Казанский П.С. Св. Исидор Пелусиот // Прибавления к изданию святых отцов в русских переводах. 4.14. М.,1855. С.472-547.

57. Киево-Печерский патерик / Подг. текста и перев. Л А. Дмитриева // ТЛДР. XII век. М.,1980. С.413-626 и др.

58. Ключевский В.О. Древнерусские жития как исторический источник. VI.,1871.

59. Козаржевский А.Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. М.,1985.

60. Комарович В.Л. Поучение Владимира Мономаха // История русской литературы. Т.1: Литература XI начала XIII в. М.,Л.,1941. С.289-297

61. Копреева Т.Н. Инок Поликарп забытый писатель-публицист Киевской Руси // Духовная культура славянских народов. Л.,1983. С.72-73.

62. Копреева Т.Н. К вопросу о жанровой природе "Поучения" Владимира Мономаха// ТОДРЛ. Л.,1971. Т.XXУП. С.94-108.

63. Копреева Т.Н. Образ инока Поликарпа по письмам Симона и Поликарпа (опыт реконструкции) // ТОДРЛ. Т. XXIV Л.,1969. С.109-130.

64. Кубарев А. Нестор, первый писатель российской истории, церковной и гражданской // Русский исторический сборник / Изд. ОИДР. М.,1842. Кн.4.1. С.392-408.

65. Кубланов М.М. Новый завет. М.,1968.

66. Кусков В.В. Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы XI первой половины XIII вв. // Вестник Московского университета. Серия Филология. 1981. №1. С.3-12.

67. Лавров П.А. Апокрифические тексты // СОРЯС. Т.67. №4. Спб.,1901. С.152-162.

68. Лихачев Д.С. "Шестодневът" на Йоан экзарх Български и "Поучението" на Владимир Мономах // Лихачев Д.С. "олемият свят на руската литературы. София,1976. С.536-539.

69. Лихачев Д.С. Етическа система на Владимир Мономах // Език и литература. 1966. №4. С. 1-16.

70. Лихачев Д.С. Зарождение и развитие жанров древнерусской штературы // Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе Л., 987. С.?

71. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.Д979.

72. Лихачев Д.С. Система литературных жанров Древней Руси // Лихачев 0.С. Исследования по древнерусской литературе. Л.Д986.

73. Лихачев Д.С. Сочинения князя Владимира Мономаха // Великое наследие: Классические произведения литературы Древней Руси. М.Д979.

74. Лихачев Н.П. Письмо Смутного времени // Русский исторический курнал. Кн.7. Пг.,1921. С.121-137.

75. Лопарев Хр. Послание митрополита Климента к смоленскому 1ресвитеру Фоме: Неизданный памятник литературы XII в. СПб. Д 892.

76. Любарский Я.Н. Михаил Пселл. Личность и творчество. К истории шзантийского предвозрождения. М.Д978.

77. Лященко А.И. Заметки о сочинениях Феодосия, писателя XII века // iahresbericht der Reformierten Kirchenschule für 1899-1900. СПб., 1900. C.10-17

78. Макарий, еп. Еще раз об Иакове мнихе // ИпоРЯС. 1853. Т.2. Стб.145157.

79. Макарий, еп. История русской церкви. Т.2. СПб.,1868.

80. Макарий, еп. Св. Кирилл, епископ Туровский как писатель // ИОРЯС. :Пб.Д856. T.V. Вып.5. С.246-248

81. Мещерский H.A. "Поучение Владимира Мономаха и "Изборник" 1076 ода // Вестник ЛГУ. 1980. №20. История, язык, литература. Вып.4. С. 104-106.93 .Миллер Т.А. Античные теории эпистолярного стиля // Античная >пистолография. Очерки. М.,1967.

82. Мончева Л.Н. Апостолическое письмо в становлении художественно-эстетической традиции средневековой литературы // ТОДРЛ. T.XLII. Л.Д985. :.188-196.

83. Нахов И.М. Эстетические и литературные взгляды киников // Вопросы лассической филологии. М.Д969. С.58.

84. Никольский Н.К. Ближайшие задачи изучения древнерусской:нижности. СПб.Д902.97 .Никольский Н.К. Материалы для повременного списка русских исателей и их сочинений (X-XI вв.). СПб.,1906.

85. Никольский Н.К. О литературных трудах Климента Смолятича, писателя XII в. СПб.,1892.

86. Ольшевская Л.А. "Киево-Печерский патерик" (Текстология, итературная история, жанровое своеобразие). Автореферат дисс. на соиск. чен. степ. канд. филол. наук. М.Д979.

87. Ольшевская Л.А. Своеобразие жанра житий в Киево-Печерском атерике // Литература Древней Руси. Сборник научных трудов, м.,1981. С.29.

88. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума, оставленное Александром Востоковым. СПб.,1842.

89. Ю2.0рлов A.C. Владимир Мономах. М.,Л.,1946.

90. Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей грекорусской олемики против латинян. СПб.,1878.

91. Павлов A.C. Памятники древнерусской духовной письменности: овинное послания св. Дионисия, архиепископа Суздальского к великомуснязю Дмитрию Ивановичу Донскому 1383 года //

92. Православный собеседник. 1866. 4.1. С.239-250.

93. Ю5.Памятники истории Киевского государства 1Х-ХП вв.: Сборник документов подготовлен к печати Г.Е. Кочиным. Л.,1936.

94. Памятники отреченной русской литературы / Собраны и изданы ТТихонравовым М., 1868. Т.2. С.314-322.

95. Памятники Российской словесности XII века, изданные с)бъяснением, вариантами и образцами почерков К. Калайдовичем. М.,1821. :.155.

96. Ю8.Пандект монаха Антиоха: По рукописи XI века, принадлежащей Воскресенскому монастырю / Под наблюдением О.М. Бодянского. М.,1913.

97. Пападимитриу С.Д. Иоанн II, митрополит Киевский и Федор 1родром // Летопись историко-филологического общества при императорском Новороссийском университете. Одесса,1902. Т.Х. С. 1-52.

98. О.Погодин М.П. Иаков мних, русский писатель XI века, и его ючинения//ИпоРЯС. 1852. Т.1. Стб.326-334.

99. I .Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Зуси (988-1237 гг.) СПб.,1996.

100. Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI XIII: Исследования, тексты, переводы. СПб.,1992.

101. Поп Р. Древнейший отрывок Послания Симона к Поликарпу // ГОДРЛ. Л.,1969. Т. XXIV. С.93-100. Поп Р. Древнейший отрывок Послания Лимона к Поликарпу // ТОДРЛ. Л.,1969. Т. XXIV. С.93-100.

102. Попов А.Н. Историко-литературный обзор древнерусских сочинений 1ротив латинян: (Х1-ХУ в.) М., 1898.

103. Попова Т.В. Античная биография и византийская агиография // Античность и Византия. М.,1975. С 218-266.

104. Попова Т.В. Византийская эпистолография // Византийская штература. М.,1975. С.218-266.117 .Послание Климента Смолятича // Памятникиштературы Древней Руси: XII век. М.,1980. С.283-289.

105. Послание митрополита Иоанна к папе Клименту III о заблуждениях шмской церкви // Уч. зап. II Отделения Императорской Академии Наук. Кн.1. I.III. СПб.,1854.С.2-20.

106. Послание митрополита Никифора к Владимиру Мономаху о шделении церквей, восточной и западной // Памятники Российской;ловесности XII века, изданные с объяснением, вариантами и образцами ючерков К. Калайдовичем. М.Д821. С. 155-162.

107. Послание черноризца Иакова к великому князю Изяславу // Макарий, я. Ук. соч. С.337-339.

108. Послание Якова Черноризца // Понырко Н.В. Ук. соч. С. 199.126 .Послание Якова-черноризца к князю Дмитрию Борисовичу /1одготовка текста, перевод и комментарий В.В. Колесова // ПЛДР. XIII век. Л.,im. С.456-563; 610-612

109. Поучение к духовному чаду Григория Зарубского // Понырко Н.В. /к. соч. С. 152.

110. Поучение Ксенофонта //Изборник 1076 года. М.Д965.

111. Преподобный Феодосий Печерский и его поучения // 1амятники древнерусской церковно-учительной литературы. Вып.1. СПб.,1894. :.26-46.

112. Приселков Д.М. Лаврентьевская летопись // Ученые записки ЛГУ. ^32. Серия исторических наук. Вып.2. 1938. С.76-142.

113. Приселков М.Д. История русского летописания Х1-ХУ вв. Л.,1940. "лавы 2-3 и др.

114. Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Сиевской Руси Х-ХП вв. СПб.,1913.

115. Протопопов С. Поучение Владимира Мономаха как памятник >елигиозно-нравственных воззрений и жизни на Руси в дотатарскую эпоху /ЖМНП. 1874. Февраль. С.231-292

116. Прохоров Г.М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху Суликовской битвы. Л.Д978.

117. Русские достопамятности, издаваемые Обществом истории и древностей Российских. М.,1815. 4.1.

118. Святыя Феодоры //Изборник 1076 года. М.Д96513 7. Сед ельников А. Из истории «Епистолии о неделе»: Иерусалим ско-1оакимовская версия у русских и южных славян // 81ау1а, 1932. Roc.ll. 8е§.1. 1.56-72. 8е§.2. 8.274-294.

119. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Х1-первая пол. Х1Ув. 1.Д987.

120. Сметанин В.А. Эпистолография. Свердловск,1970.

121. Сметанин В.А. Эпистолология поздней Византии, проэлевсис. Конкретно-историческая часть) // Античность и Средние века. Вып. 15. Свердловск, 1978. С.60-82.

122. Смирнов С. Древнерусский духовник: (Исследование по истории;ерковного быта) //ЧОИДР. 1914. Кн.2. Отд.З. С. 1-29, 147.

123. Смирнов С. Материалы для истории древнерусской покаянной исциплины: (Тексты и заметки) //ЧОИДР. 1912. Кн.З. Отд.2. С.189-194

125. Срезневский И.И. Обозрение древних русских списков Кормчей миги // СОРЯС. СПб, 1899. Т.65. №2.

126. Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской 1еркви. СПб.,1877.

127. Сухомлинов М.И. Исследования по древнерусской литературе. Шб.,1908. С.316-317.

128. Творогов О.В. Древнерусские четьи сборники XII XIV вв. (Статья сервая) // ТОДРЛ. T.XLI. Л.,1988. С.204.

129. Творогов О.В. Древнерусские четьи сборники XII-XIV вв. (Статья торая. Памятники агиографии.) // ТОДРЛ. T.XLIV. Л.Д990. С.196-225

130. Тихомиров М.Н. Малоизвестные памятники. 2. Киевские князья XI толетия в Послании о повинных // ТОДРЛ. T.XVI. М.,Л.Д960. С.454-456.

131. Федер В.Р. Сведения о славянских переводных патериках Методические рекомендации по описанию славянорусских рукописей для "водного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М.,1976. Вып. 2. С.214-222.

132. Филарет (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы. "Пб.,1884.

133. Шайкин A.A. "Се повести времяньных лет." (От Кия до Мономаха). 1.Д989.

135. Шахматов A.A. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. Пб.,1897

Общепринятой датой возникновения письменности у славян считается 863 год, но некоторые исследователи утверждают, что писать на Руси умели и раньше.

Закрытая тема

Тема дохристианской письменности в Древней Руси считалась в советской науке если не запретной, то достаточно закрытой. Только в последние десятилетия появился ряд работ, посвященных этой проблеме.

К примеру, в фундаментальной монографии «История письма» Н. А. Павленко предлагает шесть гипотез происхождения кириллицы и глаголицы, причем, приводит доводы в пользу того, что и глаголица, и кириллица были у славян в дохристианские времена.

Миф или реальность

Историк Лев Прозоров уверен, что доказательств существования письменности до появления на Руси кириллицы более чем достаточно. Он утверждает, что наши далекие предки не только могли писать отдельные слова, но и составлять юридические документы.

В качестве примера Прозоров обращает внимание на заключение Вещим Олегом договора с Византией. В документе речь идет о последствиях смерти русского купца в Царьграде: если купец умирает, то следует «поступать с его имуществом так, как он написал в завещании». Правда, на каком языке писались подобные завещания не уточнятся.

В «Житиях Мефодия и Кирилла», составленных в Средние века, пишется о том, как Кирилл посетил Херсонес и увидел там Священные книги, написанные «роусьскыми письменами». Впрочем, многие исследователи склонны критически относиться к данному источнику. Например, Виктор Истрин считает, что под словом «роуськие» следует понимать «соурськие», – то есть сирийские письмена.

Однако есть другие свидетельства, подтверждающие, что у язычников-славян все-таки была письменность. Об этом можно прочитать в хрониках западных авторов – Гельмольда из Босау, Титмара Мерзебургского, Адама Бременского, которые при описании святынь балтийских и полабских славян упоминают о надписях на основаниях изваяния Богов.

Арабский хронист Ибн-Фодлан писал, что своими глазами видел погребение руса и то, как на его могиле была установлена памятная метка – деревянный столб, на котором было вырезано имя самого покойного и имя царя руссов.

Археология

Косвенно наличие письменности у древних славян подтверждают раскопки Новгорода. На месте старого городища были обнаружены писала – стержни, которыми наносили надпись на дерево, глину или штукатурку. Находки датируются серединой X столетия, при том, что христианство в Новгород проникло только в конце X века.

Такие же писала были найдены в Гнёздово при раскопках древнего Смоленска, более того, там есть археологические доказательства использования стрежней для писания. В кургане середины X века археологи раскопали фрагмент амфоры, где прочли сделанную кириллицей надпись: «Гороух пса».

Этнографы считают, что «Гороух» это обережное имя, которое давалось нашими предками, чтобы «горе не привязывалось».

Также среди археологических находок древнеславянских поселений фигурируют останки мечей, на клинках которых кузнецы гравировали свое имя. К примеру, на одном из мечей, найденном возле станицы Фощеватой можно прочесть имя «Людота».

«Чертами и резами»

Если появление образцов кириллического письма в дохристианское время еще может быть оспорено, в частности, объяснено неверной датировкой находки, то письмена «чертами и резами» это признак более древней культуры. Об этом способе письма, все еще популярном у славян даже после принятия крещения в своем трактате «О письменах» (начало X века) упоминает болгарский монах Черноризец Храбр.

Под «чертами и резами», по мнению ученых, скорее всего имелась ввиду разновидность пиктографическо-тамгового и счетного письма, известного также у других народов на ранних этапах их развития.

Попытки расшифровать надписи, выполненные по типу «черт и резов» предпринял российский дешифровщик-любитель Геннадий Гриневич. Всего он рассмотрел около 150 надписей, найденных на территории расселения восточных и западных славян (IV-X вв. н.э.) При тщательном изучении надписей исследователь выявил 74 основных знака, которые, по его мнению, составили основу слогового древнеславянского письма.

Также Гриневич предположил, что некоторые образцы праславянского слогового письма были выполнены с помощью рисуночных знаков – пиктограмм. К примеру, изображение лошади, собаки или копья означают, что нужно использовать первые слоги данных слов – «ло», «со» и «ко».
С появлением кириллицы слоговое письмо, по мнению исследователя, не исчезло, а стало использоваться как тайнопись. Так, на чугунной ограде Слободского дворца в Москве (ныне здание МГТУ им. Баумана) Гриневич прочитал, как «хасид Доменико Жилярди имеет в своей власти повара Николая I».

«Славянские руны»

У ряда исследователей существует мнение, что древнеславянская письменность это аналог скандинавского рунического письма, что якобы подтверждает так называемое «Киевское письмо» (документ, датируемый X веком), выданное Яакову Бен Ханукке иудейской общиной Киева. Текст документа написан на иврите, а подпись сделана руническими символами, которые до сих пор не смогли прочесть.
О существовании рунического письма у славян пишет немецкий историк Конрад Шурцфлейш. В его диссертации 1670 года речь идет о школах германских славян, где детей обучали рунам. В доказательство историк приводил образец славянского рунического алфавита, сходного с датскими рунами XIII-XVI веков.

Письменность как свидетель миграции

Упомянутый выше Гриневич считает, что с помощью древнеславянского слогового алфавита можно читать также критские надписи XX-XIII вв. до н.э., этрусские надписи VIII-II вв. до н.э., германские руны и древние надписи Сибири и Монголии.
В частности, по словам Гриневича, он сумел прочесть текст знаменитого «Фестского Диска» (о. Крит, XVII в. до н.э.), в котором повествуется о славянах, нашедших новую родину на Крите. Однако смелые выводы исследователя вызывают серьезное возражение со стороны академических кругов.

Гриневич в своих изысканиях не одинок. Еще в первой половине XIX века русский историк Е. И. Классен писал, что «славяноруссы как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей письменности».

Итальянский филолог Себастьяно Чьямпи на практике показал, что между древней славянской и европейской культурами существовала определенная связь.

Для расшифровки этрусского языка ученый решил попробовать опираться не на греческий и латынь, а на один из славянских языков, которым хорошо владел – польский. Каково было удивление итальянского исследователя, когда переводу стали поддаваться некоторые этрусские тексты.