В камерах малолеток и первоходочников встречается довольно агрессивная публика, знакомая с тюремным законом только понаслышке. А закон этот до конца и не всякий рецидивист знает. Первоходочники под тюремным законом понимают обычно власть физически более сильного над слабым. И начинают играть в тюрьму, думая, что выполняют ее закон, и не зная, что они этот закон нарушают и когда-нибудь за это жестоко поплатятся. Как они играют? Издеваются над новичками. Прописку чаще всего именно в таких камерах устраивают.

Если особых жестокостей при прописке не вытворяют, то больше это похоже на игру. Она и распространена в основном на “малолетке”, а на “взросляке” (то есть в камерах для взрослых) та же молодежь прописывает обычно своих же ровесников. При этом кое-какие ограничения существуют: нельзя прописывать "микронов" - тех, кому 16 не исполнилось, - и арестантов в возрасте, начиная лет с тридцати, тех, кто сильно пострадал, кто в камеру сильно избитым пришел, тоже. Как, разумеется, тех, у кого не первая ходка.

- И как прописывают?

Заставляют загадки разные отгадывать. С нар нырять, головой о стену с разбега биться и так далее - все это "приколами" называется. Приколов таких несколько сотен, всех не упомнишь, да и всякое поколение арестантов что-нибудь свое к известному добавляет... Бросают, например, тебе веник: "Сыграй на балалайке". Ты должен бросить его обратно: "Настрой струны". Подводят к батарее: "Сыграй на гармошке". Отвечаешь: "Раздвинь меха". Устраивают "свадьбу": "Что будешь пить: вино, водку, шампанское?" Отвечаешь: "Вино". Нальют тебе кружку воды - пей. Спросят опять тоже самое. Отвечаешь: "Водку". Опять нальют полную кружку - пей. И так будут наливать, а ты пить, пока не скажешь "тамаде": "То же, что и ты". И прочая чушь. Тут не столько твоя сообразительность проверяется, сколько знания. Знаешь приколы - свой. Но это, конечно, мелочи. Могут и посерьезнее испытание устроить: завяжут глаза, посадят на верхнюю нару, привяжут к ней за мошонку: "Прыгай". Не прыгнешь, струсишь - сам себе приговор подпишешь. Прыгнешь - окажется, ничего страшного, привязали-то тебя ниткой, которая тут же и оборвалась, хотя ты этого не видел, а от страха подумал, что веревкой. Или: "Кем хочешь стать - летчиком или танкистом? - Летчиком. - Прыгай вниз головой." Ты прыгаешь, а тебя ловят. Должны, по крайней мере, поймать, потому что если ты разобьешься, с виноватых за это спросят. Или, на лагерном жаргоне, им это "предъявят".

Есть у прописки и еще один смысл. Любого первоходочника первое знакомство с тюрьмой попросту убить может, с ума свести - так оно тяжело. В первые часы неволи человек находится в шоке. И прописка отвлекает его от этого состояния, заставляет активно включаться в новую жизнь. Ну, а камера лучше узнает, что ты за человек: гнилой - не гнилой, слабый духом - сильный (“духовитый”), веселый - мрачный, эгоист или готов пострадать, когда придется, за общество и т.д. Но в общем-то прописка правильными понятиями не одобряется, потому что игра там сплошь и рядом в издевательство переходит. В "опущенные" (о них мы еще будем говорить) чаще всего в СИЗО попадают, а не на зонах.

Сейчас вообще прописку новичкам реже устраивают, чем раньше. Особенно в нормальной камере.

- Что такое "нормальная камера"?

Та, в которой царит не власть кулака, а тюремный закон. Этот закон очень суров, но он справедлив. В той части, которая касается встречи новых арестантов, он гласит: тюрьма - это твой дом. Пришел человек - прежде всего поздоровайся с ним. Не приставай к нему с вопросами: за что сел, как было дело?.. Расскажи о порядках тюрьмы и камеры, дай ему место, предупреди о том, чего нельзя делать. Братва - то есть обитатели камеры - должна новому человеку обо всем рассказать, все показать, а уж после этого спрашивать за нарушения тюремного закона, если он такие нарушения допустит. Человек, только что пришедший с воли, согласно тюремному закону (который еще называют "правильными понятиями", "правильной жизнью"), чист. На воле он мог быть кем угодно и творить что угодно, а здесь он начинает новую жизнь. Он - младенец, и спроса с него нет. Это правило "номер раз" - нельзя спрашивать с человека за нарушение нормы, о которой он не знает. И мой тебе совет: если попадешь туда, начинай новую жизнь немедленно. Считай, что если суждено тебе когда-нибудь выйти на волю, то это будет подарком судьбы. Но основная твоя жизнь теперь будет проходить в тюрьме. И то, как она пойдет дальше, на 90% зависит от твоих первых шагов.

- А какие еще в нормальной камере порядки?

В тюрьме между собой арестанты чаще не “камера” говорят, а - “хата”. Стукнут соседи в прогулочном дворике в стенку: “Эй, мужики, что за хата?... А раньше в какой хате сидел, кого знаешь?” То есть даже вот это убогое жизненное пространство воспринимается как дом, обживается. Пусть ты и в одиночке сидишь, через несколько дней ты ее уже обжил, знаешь, где что, и все пространство как бы одухотворяется. С допроса или с вызова заходишь в камеру, и появляется чувство родного угла.

Так что по-тюремному нормальная хата будет звучать так: правильная хата. И порядки в правильной хате в основном те же, что и у правильных людей на воле. Пришел с дальняка, то есть из туалета - руки помой. Садишься за стол - сними лепень (пиджак). Когда кто-нибудь ест, нельзя пользоваться парашей. Когда все музыку слушают или передачу какую-нибудь - тоже. Свистеть нельзя - срок насвистишь. Нельзя сор из избы выносить, то есть без особой нужды рассказывать другим камерам о том, что в вашей хате происходит.

Не должен ты ничего и никому. Ничего у тебя нельзя отнимать - особенно это пайки "от хозяина" касается. И даже просить у тебя что-то считается непорядочным.

Еще один момент - уборка камеры. В тюрьме такого порядка, как в армии - салаги пол драят, а деды балдеют - нет. Убираться в камере должны все по очереди, абсолютно все. Мне рассказывал бывший сокамерник знаменитого вора Васи Бриллианта, что тот убирал камеру, мыл парашу наравне со всеми. И когда ему кто-то задал вопрос по этому поводу, он объяснил, что по тюремному закону позорным считается делать что-то за другого, прислуживать другому, а за собой человек сам должен убирать. "Вот, если бы я мог летать, - сказал Вася Бриллиант, - тогда бы другое дело. А раз я хожу по полу, почему же мне его не подмести?” Заставить тебя в качестве наказания убирать камеру вне очереди тоже никто права не имеет. Такое право есть у тюремщиков, а вы - братва, то есть братья друг другу.

Если все-таки попадешь в неправильную камеру, где тебе ничего не объяснят, и увидишь человека, который лежит под нарами или у параши, с которым никто не разговаривает, - не подходи к нему. Вообще в первое время присматривайся к тому, что вокруг происходит. Присматривайся, помалкивай, делай то же, что и все. И так же, как все. Пусть это даже покажется тебе ненормальным или смешным.

Что касается спорных вопросов, решать их надо мирным путем. Никаких драк, оскорблений среди братвы быть не должно - этого тоже правильные понятия требуют. В крайнем случае для решения спорных вопросов есть выход на другие камеры. Спросите у них, что можно, а чего нельзя.

- Как мы их спросим?

В тюрьмах люди проявляют изобретательность фантастическую. Огонь добыть трением или от лампочки, ботинком решетку перепилить, чифир сварить в газете, записку на соседнюю улицу бросить - все это там умеют. Из ничего сделают все, было бы время. Связь между камерами есть в любой тюрьме, но организуется она не везде одним и тем же способом. Самое простое, когда контролер от двери подальше отошел, просто крикнуть через решетку (“с решки”): хата такая-то... Правда, в следственном изоляторе межкамерная связь - одно из серьезнейших нарушений режима содержания...

Можно и так: откачиваешь веником или тряпкой воду в унитазе: канализационная труба - что телефон. Через нее же при известной сноровке можно и передавать все, что угодно: чай, сигареты, записки. Можно взять кружку, приложить ее к трубе отопления и прокричать в нее все, что тебе надо - в других камерах через ту же кружку услышат и примут к сведению, либо дальше передадут. Можно "коня" запустить: делаешь удочку из газетной трубки и нитки, привязываешь к ней записку с адресом и опускаешь за решетку - ниже поймают. Можно просто перестукиваться. Берутся тридцать букв русского алфавита, без мягкого и твердого знаков и "ё". Помещаешь их по вертикали в "клетку" - пять клеточек в высоту, шесть в ширину. Буквы в этой клетке нумеруются: от 1 к 5 вниз и от 1 к 6 вправо. В этой азбуке "а" будет передаваться так: один удар - пауза - один удар; "к" - два удара - пауза - пять ударов и т.д. Если вы с собеседником знаете азбуку Морзе - вообще никаких проблем. Описывать все возможные способы бессмысленно.

Лучше и не пытайся, это тоже самое, что выучиться "на Штирлица". Может, и не сразу, но такая попытка обязательно кончится плохо. Тюрьма обостряет интуицию, люди там всегда чувствуют, когда ты врешь, - это во-первых. Во-вторых, притворяться легко на воле, потому что там ты притворяешься час, два, ну, день. А в тюрьме ты на виду круглые сутки. Самый гениальный актер не может жить на сцене постоянно. Ему отдых нужен, не то будет делать ошибку за ошибкой. В-третьих, знать феню мало, чтобы найти общий язык с опытными арестантами. Тут ведь важны и жесты, и намеки, и определенные привычки, и манера держаться. И то, что в "Джентельменах удачи" показали - это, конечно, фантастика даже в своей основе. Не может двойник вора себя за него выдать, если сам не сидел. Его расколет первый же арестант с лагерным опытом.

Скорее наоборот, лучше бы уж зеков в кино играли сами зеки. Один из наших лучших кинорежиссеров, Алексей Герман, это понимает. В его фильме “Проверка на дорогах” военнопленных играли настоящие зеки. А охрану военнопленных сыграли тоже профессионалы - наши, родные тюремщики. К слову сказать, зеки там снимались добровольно, с благословения лагерных авторитетов.

- Кстати, о "Джентельменах". Это правда, что татуировка - паспорт зека? Насильно их делают?

До последнего времени так и было. По числу куполов церкви, выколотой на груди, можно сосчитать число "ходок" (раньше было - число отсиженных лет). Если кот в сапогах изображен, значит хозяин татуировки - карманник, если кружок с точкой внутри на предплечье или над верхней губой - опущенный и т.д. И за татуировки, не соответствующие действительности, наказывали. И насильно клеймили тех же опущенных. Но все это раньше. Сейчас профессионалы татуировок не делают вообще - зачем им дополнительные особые приметы? И петухов тоже не клеймят - их и так за версту видно. Так что татуировка - обычно дело добровольное. В отличие от нашей паспортной системы.

По этому поводу в свое время высказывались видные мыслители прошлого:

Есть два стула. На одном пики точены, на другом х*и дрочены. На какой сам сядешь, на какой мать посадишь?

Платон: Можно рассматривать два стула как отражение дуализма души и тела. Если стул с х*ями символизирует низменные телесные помыслы, то стул с пиками отражает воинственные устремления вечной души. Я выбираю пики.

Аристотель: Знание о каждом отдельном свойстве должно быть приобретено из опыта, а поэтому я попробую оба стула. Впрочем, х*и мне больше по нраву.

Лао-Цзы: Я, пожалуй, постою.

Фома Аквинский: Лишь Бог является подлинным бытием; а потому нам следует стойко переносить все телесные муки, отрицая похоть и грязные устремления тела. Поэтому я сяду на пики.

Мишель Монтень: Человек не может познать абсолютной истины, а потому нет никакой разницы, на какой стул садиться.

Шопенгауэр: Человеческой деятельностью руководят лишь злоба, эгоизм и сострадание. Поэтому садись сам на свои сраные стулья, мудак, а я тебе немножко посочувствую.

Вольтер: Но где находятся эти стулья? В одном месте или повсюду, не занимая пространства? Я ничего не знаю об этом. Устроены ли они из единой субстанции? Я ничего не знаю об этом. Пики точены или х*и дрочены? Я ничего не знаю об этом.

Рене Декарт: Я сижу на стуле, значит, я существую.

Кант: Вопрос о двух стульях лежит в области антиномий чистого разума. Если стул с х*ями можно назвать тезисом, то стул с пиками - это его антитезис. Учитывая, что решение антиномий никогда нельзя найти в опыте, я просто сяду перед этими стульями и буду долго думать, но в итоге так ничего и не выберу.

Гегель: Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены. Здесь не хватает третьего стула, на котором были бы огромные х*и, утыканные острыми шипами. Ой, я сказал это вслух?

Маркс: Давайте просто усадим капиталистов на стул с х*ями, а империалистов на стул с пиками.

Фрейд: По-моему, ответ очевиден.

Ницше: Я встану ногами на оба стула и буду танцевать, потому что я ебанутый! Ура мне!

Бердяев: Возьму пики точены, срублю х*и дрочены, это у нас каждый ребенок знает.

Камю: В невыразимом отчаянии я лягу на пол возле стульев и буду смотреть в потолок. А потом я умру, как и все мы.

Хайдеггер: По какому стулу должен быть прочитан смысл бытия, какой стул должен быть отправным пунктом для открывания бытия? Вопрос двух стульев - бытийный вопрос, познающийся с помощью опыта. Но учитывая, что опыт всегда уже имеет место в мире и бытии, я не сяду ни на один. Вон сколько философов до меня уже посидело на них!

Деррида: Стул? Что такое "стул"? Что такое "х*й"? Что такое "пики"? Это всего лишь слова. Мы заперты в границах нашего языка и познаем мир лишь с его помощью. Поэтому ваш вопрос не имеет смысла.

Существуют категории зэков, которым процедуру инициации проходить необязательно. В их число входят на вид неадекватные или больные личности, мужчины старше 40 лет. Апофеоза этот процесс достиг с 30-х до 90-х годов XX века. Блатной или не блатной – вот в чём вопрос В ходе прописки происходит «дружеский» диалог, в котором особое внимание занимают загадки с подвохом.

Всего-то нужно иногда убрать камеру и платить в общий сбор.

Принуждать к участию в темных делишках никто не будет.

Но с такого Олимпа можно быть разжалованным, если:

1. быть излишне назойливым и любопытным,
2. «крысятничать» – то есть воровать у своих.
3. сливать информацию оперативникам,

Совет: золотое правило прописки – правда и только правда.

— при помощи каких-нибудь оскорбительных действий вызывать спровоцировать новичка на ответные действия;

— посмотреть, как он будет реагировать на них;

— если реагировать он будет не так, как ожидается, автоматически причислить его к шестеркам, чья роль – уборка в камере, приготовление еды, сон на полу и т.д.

Центр содействия реформе уголовного правосудия

2.5.

Правильная хата

Сейчас вообще прописку новичкам реже устраивают, чем раньше. Особенно в нормальной камере.

— А какие еще в нормальной камере порядки?

Не должен ты ничего и никому.

Ничего у тебя нельзя отнимать — особенно это пайки «от хозяина» касается. И даже просить у тебя что-то считается непорядочным.

— Кстати, о «Джентельменах».

Это правда, что татуировка — паспорт зека?

Насильно их делают?

Использование материалов сайта без согласования с нами запрещено.

Тюрьма и жизнь за решеткой

Тюрьма и жизнь за решеткой

когда свободен и самое ценное,

когда её теряешь

Это страшное слово прописка

Проверка на вшивость

Короче говоря, без проблем топтать зону могут люди рисковые, смелые, с царем в голове. Многим это не по силам. Как говорится — кучеряво никому жить не запретишь.

Только не все могут, кое у кого очко играет.

Еще один момент. Сегодня, когда рыночные отношения проникли и за стены тюрьмы, встречаются случаи, когда первоходы от прописки откупались, внося несколько тысяч долларов в «общак».

Прописка — важный тюремный ритуал.

Ее правила складывались десятилетиями, и на человека, впервые попавшего в камеру, могут произвести устрашающее впечатление.

«Вторая часть марлезонского балета»

Хотя по жизни он был безобидный чудак.

Таких много бывает на зоне, но, как правило, все они заканчивают очень плохо.

Как на зоне в хату входят.

Тюремная прописка.

• Криминал ТВ
• play_circle_filled Download

• • label Tags
  label Как,на,зоне,в,хату,входят.,Тюремная,прописка.

  Мопс поясняет как первоходу правильно заходить в хату

  Мопс поясняет как первоходу правильно заходить в хату

  Бывший вор в законе заходит в хату

  Бывший вор в законе заходит в хату

  Чего нельзя делать новичку в тюрьме

  Чего нельзя делать новичку в тюрьме

  Прописка на тюрьме воры боец

  Прописка на тюрьме воры боец

  Что значит когда в тюрьме есть Вор в Законе

  Что значит когда в тюрьме есть Вор в Законе

«Заезжаешь в хату, - словоохотливо начал тот, - а тебе прописку устраивают: задают вопросы всякие долбанутые, загадок кучу всяких, не ответишь - по голове веслом бьют...», - писал Владимир Иванов в книге «Жизнь в тюрьме».

Каждый новоприбывший в хату - тюремную камеру - обязательно должен «пройти прописку». Делается это затем, чтобы лучше узнать сокамерника, с которым придётся делить кров, еду и общак. По результатам проверки новичка прикрепляют к определённой касте в тюремной общине. Существуют категории зэков, которым процедуру инициации проходить необязательно. В их число входят на вид неадекватные или больные личности, мужчины старше 40 лет. Исследователи, изучавшие преступный мир России, относят появление его традиций и законов к XVIII в. С того времени намечается процедура обряда посвящения. Кастовая система сформировалась уже к концу XIX века. Основными были четыре категории (масти), которые и стали причиной появления постоянного обряда инициации в рядах новобранцев. Апофеоза этот процесс достиг с 30-х до 90-х годов XX века.

Блатной или не блатной – вот в чём вопрос

В ходе прописки происходит «дружеский» диалог, в котором особое внимание занимают загадки с подвохом. Ответы на них чётко регламентированы. Чтобы достойно показать себя, нужно изначально знать решение или интуитивно дойти до него. Процедура инициации, как правило, не проводится среди зрелых преступников. Ей подвержены несовершеннолетние, которые проходят прописку в камерах следственного изолятора. Она проводится для того, чтобы изучить новичка, установить его степень знания криминальной субкультуры, понять, готов ли сокамерник следовать её нормам, определить статус недавно вступившего в ряды, уточнить исходящие из установленной масти права и обязанности. Прописка часто проводится сразу после поступления новичка в камеру. В некоторых тюрьмах принято посвящать по истечению срока (обычно это три месяца). С инициацией неразрывно связывается понятие «прикола» или «игрульки». Цель – уличить новобранца в неосведомлённости норм и правил криминального мира. Наиболее продолжительными по времени являются загадки. Ими испытывают «зелёного» зэка до тех пор, пока у спрашивающего хватает сил.

Что «зелёных» зэков не убивает…

Загадки задаются быстро. За каждую оплошность испытуемый получает ложкой по лбу. Если сокамерник оказался несмышлёным, по окончанию прописки у него вырастают «рога» - из-за припухлостей в местах многочисленных ударов. «Всех загадок не пересказать, причем и помогают вспоминать (или думать) проходящему прописку по-разному: то ложкой, то кулаком в лоб через книжку, могут и литровой кружкой огреть», - говорится в книге «Жизнь в тюрьме» Владимира Иванова. Игрульки-приколы, как правило, носят вызывающе-пренебрежительный характер, связаны с употреблением матерной ругани. Один из самых распространённых вопросов звучит так: «На чём держится тюрьма?» Правильный ответ («на приколе») дают крайне редко. За неправильный ответ новобранцы отжимаются или приседают. А вот неверный ответ на загадку «в ж*** дашь или мать продашь?» ведёт за собой большее оскорбление. Если новичок выбрал первый вариант, он подвергается мужеложству. Второй – избивается и становится «козлом» (вид масти). Правильный ответ звучит так: «Пацан в ж*** не е***ся, а мать не продаётся». Прикол на сообразительность широко известен опытным зэкам: «Что выбираешь: х** в ж*** или вилку в глаз?» Новобранцу стоит выбрать второе, потому что в тюрьмах не предусмотрены вилки.

Маститые смеются последними

Во время проведения прописки существует «пацанское время» для обдумывания ответа, равное 45 секундам. Если ответа не поступило или он неправильный, новобранец лишается статуса пацана. Иногда становится возможным выкупить ответ на загадку – причинить боль «зелёному». Предметом нанесения побоев может служить «морковка» - сухое или влажное полотенце, скрученное в жгут. Часто выкуп бывает ненастоящим и связан с пытками. Бывалые тем самым веселят себя. Например, обделённому предлагают стать «пацаном». Для этого из заранее расплавленного целлофана делается трубка, которую поджигают, и капают 36 раз (считается, что у лиц до 18 лет - 36 мастей) ему в анальное отверстие. В итоге нового, более высокого, статуса новобранец не получает.

Дорога к преступной элите

Тюремный мир консервативен и структурирован. Полную картину разделения на касты описал Ю. К. Александров в главе «Табель о рангах в преступном сообществе (деление на масти)» в книге «Очерки криминальной субкультуры»). Особое положение в ней занимают воры в законе. Одним из таких был Паша Захаров, который первый раз попал в изолятор после карманной кражи. Во время отсидки он заслужил «корону» уголовного авторитета, а в первый месяц пребывания в тюрьме получил прозвище Цируль. Он достойно показал себя во время прописки (не исключено, что правильно ответил на загадки), поэтому его подпустили к себе профессиональные уголовники. Существует мнение, что Паша Захаров стриг авторитетных воров в законе.

«Тюремная игра эта - знаменитая прописка, ей пугают зелёных зеков ещё раньше, ещё в камерах предварительного заключения в милиции, где всегда находится бывалый или просто болтливый и охочий напугать сосед.

Прописка новенького в тюремной камере - это система вопросов (или приколов), задаваемых ему старожилами. Начинается с простых и не сразу. Два-три дня живёт в камере человек, и чего он стоит, обычно видно очень быстро. Если стоющий, свой, привычный парень - отменяется, забывается традиция. Если чем-то не понравился: труслив, например (это видно, ох, как сразу видно в камере), или жаден (тоже очень скоро становится заметно), неумеренно хвастлив или надменен, и дурак если к тому же, неряшлив, вызывающе забывчив к этикету камерной жизни... […]

Итак, он замечен в этом. Да ещё несимпатичен, неприятен сразу нескольким. И камера решает: прописка. Тут ещё огромную роль играет, разумеется, и физическая сила новичка (хотя те двое, например, чьё падение я видел в Волоколамске, были очень здоровые молодые ребята - главное всё-таки в силе духа, во внутренних данных человека). Хилые - в куда большей опасности. Слабодушные, трусливые, нервные в особенности. Но даже вполне развитый физически, с каждым по отдельности могущий справиться новичок - он ведь противостоит сейчас всем, да и камера кажется ему на первых порах монолитно сплочённым коллективом сжившихся и сдружившихся уголовников, знающих уже нечто, до чего ему ещё далеко. Он обычно насторожен, сдержан и осмотрителен. Если же слишком он хорохорится и бодрится - верный признак внутреннего испуга, ещё более привлекающий внимание желающих поразвлечься. Словно у страха есть легко различимый запах (а так и кажется порой, что есть), возбуждающий звериные инстинкты. И - прописка.

Предлагают поиграть в игру. От тюремных игр не отказываются. В лётчики и шахтеры, например (игр много). Кем ты будешь? - спрашивают новичка. Неизвестно и непонятно то и другое. Ну, шахтёром, отвечает он. Тогда ползи под шконками, там забой, собирай уголь. Он ползёт, обтирая пыль и грязь под нарами. Вылезай. А теперь кем будешь? Ну, наверно, лучше лётчиком, говорит он. Ему завязывают глаза полотенцем. С какой шконки будешь лететь - с нижней или с верхней? - спрашивают его. Испугался если, скажет - с нижней. Но уже он слышал и понимает, что главное - ни в каких обстоятельствах не проявить себя трусом. С верхней, отвечает он. А на домино будешь падать или на расставленные шахматы? - спрашивают его. Когда стоишь с завязанными глазами, очень живо, очевидно, представляется картина того, как летишь плашмя с двух метров на острия расставленных фигур. Плохо, если выберет новичок домино: и свалиться его заставят, и прописка начнёт ужесточаться. Если же преодолеет себя и спокойно скажет: на шахматы, будут ещё минуты три страха и только. Пока расставят фигуры, пока подсаживают на шконку, и секунды самые страшные, когда надо самому слететь с неё - свалиться всем телом вниз вслепую. Резко дернувшись - была не была - плюхается он, ожидая острой боли, но падает на растянутое одеяло. Только игры эти не всегда так безобидны.

Могут предложить другую (выбор целиком зависит от настроения камеры). Новичку могут предложить состязаться с кем-нибудь из старожилов в стойкости к боли. Им обоим завязывают глаза (сперва старожилу), сажают по обе стороны стола, и мошонку новичка, он чувствует это с ужасом, затягивают тонкой веревкой, конец которой - как ему объясняют - даётся в руки сопернику. И ему вручается конец так же привязанной веревки. Начало - строго по команде. Он стремительно натягивает веревку, ощущает невыносимую боль, кричит и тянет сильней, но боль ещё острее, и он почти теряет сознание, ибо тянет сам себя - веревка просто перекинута вокруг стола. Ему развязывают глаза и смотрят, как он отнёсся к издевательству.

Новая игра - автобус. Это новичок, становящийся на четвереньки, а ему на спину взгромождается кто потяжелей. Поехали! Новичок проходит метра два-три, то пространство, что есть обычно в камере, останавливается повернуть и передохнуть. Всадник-пассажир спрашивает его, какая остановка. Соблюдая тон игры, новичок называет какую-нибудь. Поехали дальше! Это будет длиться до тех пор, покуда он не догадается сказать: остановка конечная.

Очень много вопросов на сообразительность. Вообще разум ценится в тюрьме и лагере. Не потому ли, что среди попавших сюда - множество умственно недоразвитых, отсталых и неполноценных? И ещё нельзя в игре показывать, что обижен, уязвлён, оскорблён. Игра есть игра.

Например - в звездочёты. Звездочёт-новичок лезет под телогрейку и должен сквозь её вытянутый кверху рукав - телескоп - считать громко звёзды, нарисованные на бумаге - он их ясно видит через рукав, как сквозь трубу. В это время на него через рукав неожиданно выливается таз холодной воды - таз для стирки, именуемый почему-то Алёнкой, всегда есть в камере. Как новичок отреагирует на это, вылезая мокрый под общий хохот окружающих?

Ты меня уважаешь? - спрашивает кто-то из старожилов. Да! - готовно отвечает новичок. Тогда выпей за моё здоровье кружку воды. Он выпивает. А меня уважаешь? - спрашивает второй. Тогда и за меня кружку. А в камере, как правило, больше десятка человек. Кружек после трёх-четырёх это становится пыткой. Догадайся, новичок, на второй или на третьей кружке догадайся сказать, что уважаешь всех и пьёшь последнюю за общее здоровье.

Сколько в камере углов? - спрашивают его. Четыре, - отвечает он, не задумываясь. Неверно. Угол на языке прописки (вообще-то не употребляется это слово) - уголовник, надо назвать число людей в камере. Но откуда новичку знать об этом? И не надо знать, цель большинства вопросов - именно в) том, чтоб не было ответа, ибо глупые эти детские вопросы за неотвечание наказываются битьём - но об этом чуть позже. И полным-полно поэтому вопросов, на которые верных ответов не дашь, если их не знаешь заранее, - тут, кстати, заодно выясняется, с кем общался новичок на воле, ибо многие из сидевших ранее приносят домой рассказы о прописке. Для знающего делается скощуха - уменьшается число вопросов или отменяется прописка.

А за все неправильные ответы назначается число штрафных ударов - коцев. Коцы - это вообще любая обувь, коц - это сильный удар подошвой снятого туфля (или сапога) по слегка оттопыренному (новичок наклоняется сам) заду. Боль терпима, хоть и сильна, а от ударов десяти-пятнадцати на ягодицах появляются синяки, с неделю мешающие сидеть.

Но теперь-то и кончаются пустяки (прописка длится несколько дней). Теперь, когда он знает, что такое боль от коцев, задаётся первый зловещий вопрос: - Триста коцев или глоток из параши? И не дай тут Господи струсить перед ожидаемой болью. А на этом вопросе многие пасуют, бездумно предрешая себе будущее. Вообще в тех семи тюрьмах, что довелось мне повидать, была уже канализация, сделать чисто символический глоток проточной воды из параши кажется мало значащим перед несравнимо более страшной, уже известной болью. Но кто сделал это, становится чушкой, чушкарем - прозвище тюремного изгоя. Он теперь будет есть отдельно, и никто не подаст ему руки. Его может оскорбить и ударить любой - и не вздумай он дать сдачи - коллективная ждёт его расправа. Он переступил порог, он в иной теперь тюремной касте. А ошалевшие от безделья двадцатилетние дети в эти жестокости играют всерьёз.

Чушка ест отдельно, а не за общим столом, убирает камеру он, скоро он будет и стирать на всех, а зайдет разговор о драках, он будет поставлен посреди камеры в качестве тренажного манекена, и на нём будут показывать удары и болевые приёмы.

Через небольшое время его почти неминуемо сделают педерастом, если не успеет он за этот срок уйти на этап, выломиться из камеры, попросив об этом начальство (но не объясняя, в чем дело, разумеется, доносы караются незамедлительно при первой возможности).

Но и в новую его камеру подкричат через решётку или на прогулке, передадут записку, даже рискуя карцером и побоями от надзирателей, - нет, покой он получит на время только в специальной камере для обиженных. Но это только перерыв в его почти уже обозначенной судьбе.

Триста коц, отвечает не побоявшийся, разделяющий общее (чисто игровое, символическое) отношение к параше и всему, что связано с ней. Триста ударов лучше, отвечает он. И будет вознаграждён: ударят его раз десять - и скощуха».

Губерман И.М., Прогулки вокруг барака, М., «Глагол», 1993 г., с. 78-82.