Мир достоин того чтобы за него сражаться. Эрнест Хемингуэй

Эрнест Хемингуэй прославился благодаря своим романам и многочисленным рассказам - с одной стороны, и своей жизни, полной приключений и неожиданностей, - с другой. Его стиль, краткий и насыщенный, значительно повлиял на литературу XX века. В 2018 году, 21 июля, исполнилось 119 лет со дня рождения этого великого писателя.

Главные цитаты , которые много расскажут нам о самих себе:

«Все люди на свете делятся на две категории. С первыми легко, как легко и без них. Со вторыми очень сложно, но жить без них невозможно совсем».
«Писать на самом деле очень просто. Ты просто садишься перед пишущей машинкой и начинаешь истекать кровью».
«Реже всего в жизни я встречал умных людей, которые были бы еще и счастливы».
«Война, какая бы она ни была необходимая и справедливая, всегда преступление».
«Никогда не отправляйтесь в путешествие с теми, кого не любите».
«Большинство людей никогда не слышат друг друга».
«Я пью, чтобы окружающие меня люди становились интереснее».
«В прежние дни часто писали о том, как сладко и прекрасно умереть за родину. Но в современных войнах нет ничего сладкого и прекрасного. Ты умрешь как собака без всякой на то причины».
«Самое отвратительное слово на свете - «пенсия».
«Люди с возрастом не умнеют. Они просто становятся осторожнее».
«Тот, кто щеголяет эрудицией или ученостью, не имеет ни того, ни другого».
«Переезжая из одного места в другое, вы все равно не можете убежать от себя».
«Если вы перестали делать какие-то вещи просто для удовольствия, считайте, что вы больше не живете».
«Если двое любят друг друга, это не может кончиться счастливо».
«На свете так много женщин, с которыми можно переспать, и так мало женщин, с которыми можно поговорить».
«Если вам хочется избавиться от какой-то мысли, запишите ее».
«Лучшая возможность узнать, можешь ли ты доверять человеку, - довериться ему».
«Любая трусость происходит от нелюбви».
«У Достоевского есть вещи, которым веришь и которым не веришь, но есть и такие правдивые, что, читая их, чувствуешь, как меняешься сам».
«Все сентиментальные люди очень жестоки».
«По-настоящему храбрым людям незачем драться на дуэли, но это постоянно делают многие трусы, чтобы уверить себя в собственной храбрости».
«Если вас что-то ранит, значит, вам не все равно».
«Лучшие люди на Земле умеют чувствовать красоту, имеют смелость рисковать и силы говорить правду. И именно эти положительные качества делают их очень уязвимыми. Именно поэтому лучшие люди часто разрушены изнутри».
«Мы все сломаны. И именно в местах надломов мы часто сильнее всего».
«Секрет успеха прост: никогда не падайте духом. Никогда не падайте духом. Никогда не падайте духом на людях».

Научиться всегда держать язычок за зубами элементарно – претворите в реальность свой пьяный бред. Это отучит вас навечно молоть чушь и хвастаться в пьяном угаре.

Кроме денег зрелище должно чем-то еще охватить твое богатое воображение, чтоб окупить расходы и не быть разочарованным в потраченных купюрах. – Хемингуэй

Если ты в молодости посетил великий Париж, то эти впечатления останутся с тобой навечно. А Париж изменит твою судьбу – французский праздник не забудется, напоминая о себе душевной музыкой и внутренним величием.

Писатель теряет вдохновение, когда рядом женщины, деньги и честолюбие. При отсутствии денег, казино, женщин и честолюбия вдохновения тоже не появляется.

С женщинами приятно дружить. Основой для крепкой дружбы с женщиной является пылкая безответная любовь.

Хемингуэй: Счастье – благо для людей умеющих быть счастливым. Но бывает уж слишком глубоким, как скорбная печаль.

Так много кругом невозможного, что опускаются руки. Сделать все-таки можно многое, несмотря на уныние. Радоваться всему необычному и смешному, уловить миг своего счастья и любоваться окружающей красотой.

Продолжение лучших афоризмов и цитат Хемингуэя читайте на страницах:

Тот, кто щеголяет эрудицией или ученостью, не имеет ни того, ни другого. Э.

Веселые люди обычно самые смелые люди, которые погибают первыми.

Убиваешь, чтобы чувствовать, что ты еще жив.

Она смотрела мне в глаза так, как она умела смотреть – пока не начинало казаться, что это уже не ее глаза. Они смотрели и все еще смотрели, когда любые глаза на свете давно перестали бы смотреть. Она смотрела так, словно в мире не было ничего, на что она не посмела бы так смотреть, а на самом деле она очень многого в жизни боялась.

Горю никакие соглашения не помогут. Излечить его может только смерть, а все другое лишь притупляет и обезболивает. Говорят, будто излечивает его и время. Но если излечение приносит тебе нечто иное, чем твоя смерть, тогда горе твое, скорее всего, не настоящее. Одно из средств, которое притупляет его временно, притупляя в тебе вообще все остальные чувства, – это пьянство. Есть и другое, отвлекающее от мыслей о нем, – и это работа.

Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж - это праздник, который всегда с тобой.

Когда меня хвалили в глаза, мне становилось тошно.

Свойственное людям на войне чувство. Не меня, ага! He меня. (На этот раз не меня.)

Каждый человек рождается для какого-то дела.

Пусть она думает обо мне лучше, чем я на самом деле, и я тогда буду и в самом деле лучше.

Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить

В некоторых людях порок виден так же, как в призовой лошади - порода.

Работа - лучшее лекарство от всех бед.

“Путешествуй только с теми, кого любишь.”

Хуже всего,когда ты умом понимаешь,что больше не можешь дружить с человеком

Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, и я подписал договор на весь срок.

Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.

– Такие, как ты, долго не живут
– Такие, как я, живут до самого дня своей смерти, – сказал Ансельмо.
– Ты любишь Париж?
– Нет.
– Почему ты не едешь в другое место?
– Нет другого места.

“- Ты коммунист?
– Нет, я антифашист.
– С каких пор?
– С тех пор как понял, что такое фашизм.”

Когда люди столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает. Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломиться, он убивает. Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без разбора. А если ты ни то, ни другое, ни третье, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки.

Если двое любят друг друга - это не может кончится счастливо

Мужчина не имеет права отдавать богу душу в постели. Либо в бою, либо пулька в лоб.

Путешествуй только с теми, кого любишь.

Те, кто сражается на войне, – самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встретишь; зато те, кто затевает, разжигает и ведет войну, – свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться. Я считаю, что всех, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, следует расстрелять в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.

Не падай духом. Никогда не падай духом. Секрет моего успеха. Никогда не падаю духом. Никогда не падаю духом на людях.

Существует понятие чести среди карманных воров и понятие чести среди шлюх. Все дело в том, что применяются различные мерки.

На войне очень часто приходится лгать, и, если солгать необходимо, надо это делать быстро и как можно лучше.

Есть только одна политическая система, которая не может дать хороших писателей, и система эта фашизм. Потому что фашизм – это ложь, изрекаемая бандитами. Писатель, который не хочет лгать, не может жить и работать при фашизме.

Величавость движения айсберга в том, что он только на одну восьмую возвышается над поверхностью воды.

Есть вещи и хуже войны. Трусость хуже, предательство хуже, эгоизм хуже.

Когда любишь, хочется что-то делать во имя любви. Хочется жертвовать собой. Хочется служить.

Это вино слишком хорошо для тостов, дорогая. Не следует примешивать чувства к такому вину. Вкус теряется.

Человек один не может… Все равно человек один не может ни черта.

Если все время думать о работе, можно утратить к ней интерес еще до того, как сядешь на другой день за стол. Необходимо получить физическую нагрузку, устать телом, и особенно хорошо предаваться любви с любимой женщиной.

Пользоваться жизнью – не что иное, как уметь получать нечто равноценное истраченным деньгам и сознавать это.

Жизнь - это вообще трагедия, исход которой предрешен.

Человека можно уничтожить, но его нельзя победить. Э.

Того, кто работает и получает удовлетворение от работы, нужда не огорчает.

Тот, кто смиряет дух свой, сильнее того, кто покоряет города.

Мужская однополая любовь отвратительна и мерзка и люди делаются противны самим себе. Они пьют и употребляют наркотики, чтобы забыться, но всё равно им противно то, что они делают, они часто меняют партнеров и не могут быть по-настоящему счастливы.

Ужасно легко быть бесчувственным днем, а вот ночью – совсем другое дело.

Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по-своему.

Великое заблуждение – о мудрости стариков. Старики не мудры. Они только осторожны.

Если в жизни можно оказать хоть маленькую услугу, не надо уклоняться от этого.

Если вся жизнь прошла во лжи, надо и умереть с ней.

Я никогда особенно не любила детей, но мне не хочется думать, что у меня их никогда не будет. Я всегда считала, что у меня будут дети, и тогда я полюблю их.

Хорошая проза подобна айсбергу, семь восьмых которого скрыто под водой.

Нет, это великое заблуждение – о мудрости стариков. Старики не мудры. Они только осторожны.

Устаревают не только ответы, но и вопросы.

Когда властвуешь, приходится иногда быть жестоким.

Все по-настоящему плохое начинается с самого невинного.

Говорят, счастье скучно, но это потому, что скучные люди нередко бывают очень счастливы, а люди интересные и умные умудряются отравлять существование и себе, и всем вокруг.

География – слабое средство против того, что тебя гложет. От себя нельзя убежать.

Порой мужчине хочется побыть одному и женщине тоже хочется побыть одной, и каждому обидно чувствовать это в другом, если они любят друг друга.

Голод хорошо дисциплинирует и многому учит. И до тех пор, пока читатели не понимают этого, ты впереди них.

У нас всегда так: что не безразлично тебе, безразлично мне.

Нет человека более одинокого, чем тот, кто пережил любимую.

Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить.

Человек губит свой талант, если пишет хуже, чем он может писать.

Говорят, что во всех нас заложены ростки того, что мы когда-нибудь сделаем в жизни, но мне всегда казалось, что у тех, кто умеет шутить, ростки эти прикрыты лучшей почвой и более щедро удобрены.

Его веселость столкнулась с серьезностью войны, как мотылек… и танк.

Отчего старики так рано просыпаются? Неужели для того, чтобы продлить себе хотя бы этот день?

В то время я уже знал, что, когда что-то кончается в жизни, будь то плохое или хорошее, остается пустота. Но пустота, оставшаяся после плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после чего-то хорошего можно заполнить, только отыскав что-то лучшее.

Устарели не только ответы, но даже сами вопросы. Э.

Вся американская литература вышла из Гекльберри Финна.

Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить. (Старик и море)

Кто тебе дал право связываться с такой девушкой?
Никто. Меня познакомил с ней Андреа.
Но как она могла полюбить такого несчастного сукина сына?
Не знаю, – ответил он искренне. – Искренне говорю, что не знаю».
Он и не подозревал, что девушка его любит за то, что он никогда не чувствует себя несчастным, есть у него сердечный приступ или нет. Горе он испытал, и страдание тоже. Но несчастным он себя не чувствовал ни разу в жизни. Особенно по утрам.
Таких людей на свете почти не бывает, и девушка, хоть и очень молодая, сразу это поняла. (За рекой, в тени деревьев)

Меня всегда приводят в смущение слова «священный», «славный», «жертва» и выражение «совершилось». Мы слышали их иногда, стоя под дождем, на таком расстоянии, что только отдельные выкрики долетали до нас, и читали их на плакатах, которые расклейщики, бывало, нашлепывали поверх других плакатов; но ничего священного я не видел, и то, что считалось славным, не заслуживало славы, и жертвы очень напоминали чикагские бойни, только мясо здесь просто зарывали в землю. Было много таких слов, которые уже противно было слушать, и, в конце концов, только названия мест сохранили достоинство. Некоторые номера тоже сохранили его, и некоторые даты, и только их и названия мест можно было еще произносить с каким-то значением. Абстрактные слова, такие, как «слава», «подвиг», «доблесть» или «святыня», были непристойны рядом с конкретными названиями деревень, номерами дорог, названиями рек, номерами полков и датами. (Прощай, оружие!)

Вы знаете, что дураки бывают двух типов?
- Вредные и безвредные?
- Нет. Я говорю о тех двух типах дураков, которые встречаются в России. - Карков усмехнулся и начал: - Первый - это зимний дурак. Зимний дурак подходит к дверям вашего дома и громко стучится. Вы выходите на стук и видите его впервые в жизни. Зрелище он собой являет внушительное. Это огромный детина в высоких сапогах, меховой шубе и меховой шапке, и весь он засыпан снегом. Он сначала топает ногами, и снег валится с его сапог. Потом он снимает шубу и встряхивает ее, и с шубы тоже валится снег. Потом он снимает шапку и хлопает ею о косяк двери. И с шапки тоже валится снег. Потом он еще топает ногами и входит в комнату. Тут только вам удается как следует разглядеть его, и вы видите, что он дурак. Это зимний дурак. А летний дурак ходит по улице, размахивает руками, вертит головой, и всякий за двести шагов сразу видит, что он дурак. Это летний дурак. Митчелл - дурак зимний. (По ком звонит колокол)

… У меня все еще были «Севастопольские рассказы» Толстого, и в этом же томике я читал повесть «Казаки» - очень хорошую повесть. Там был летний зной, комары, лес - такой разный в разные времена года - и река, через которую переправлялись в набеге татары, и я снова жил в тогдашней России. Я думал о том, как реальна для меня Россия времен нашей Гражданской войны, реальна, как любое другое место, как Мичиган или прерии к северу от нашего города и леса вокруг птичьего питомника Эванса, и я думал, что благодаря Тургеневу я сам жил в России, так же как жил у Будденброков и в «Красном и черном» лазил к ней в окно. (Зеленые холмы Африки)

…что конкретно губит писателей?
- Политика, женщины, спиртное, деньги, честолюбие. И отсутствие политики, женщин, спиртного, денег и честолюбия. (Зеленые холмы Африки)

Мысленно он всегда звал море la mar, как зовут его по-испански люди, которые его любят. Порою те, кто его любит, говорят о нем дурно, но всегда как о женщине, в женском роде. Рыбаки помоложе, из тех, кто пользуется буями вместо поплавков для своих снастей и ходят на моторных лодках, купленных в те дни, когда акулья печенка была в большой цене, называют море el mar, то есть в мужском роде. Они говорят о нем как о пространстве, как о сопернике, а порою даже как о враге. Старик же постоянно думал о море как о женщине, которая дарит великие милости или отказывает в них, а если и позволяет себе необдуманные или недобрые поступки, - что поделаешь, такова уж ее природа. «Луна волнует море, как женщину», - думал старик. (Старик и море)

С женщинами так хорошо дружить. Ужасно хорошо. Прежде всего, нужно быть влюбленным в женщину, чтобы иметь постоянную основу для дружбы. (Фиеста или И восходит солнце)

Достоевский стал Достоевским потому, что его сослали в Сибирь. Несправедливость выковывает писателя, как выковывают меч. (Зеленые холмы Африки)

Писать нужно, только если это приносит радость. Я счастлив, когда пишу, но я не всегда доволен тем, что бывает написано. (Кредо человека)

Есть только сейчас, и если сейчас - всего два дня, то это два дня в твоей жизни будут полностью рассчитаны. Вот как вы живете в течении двух дней. И если вы перестанете жаловаться и спрашивать себя "за что все это?" - у вас будет хорошая жизнь. («По ком звонит колокол»)

Понять другого – чуть ли не самое большое счастье, а быть понятым другим – быть может, наиприятнейший и приносящий наибольшее удовлетворение дар любви. (Кредо человека)

Когда люди столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает. Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломиться, он убивает. Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых - без разбора. А если ты ни то, ни другое, ни третье, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки. («Прощай, оружие!»)

Хотя и слабо, но сердце человечества начинает биться как одно целое. (Кредо человека)

Вы мудры.
- Нет, это великое заблуждение - о мудрости стариков. Старики не мудры. Они только осторожны.
- Быть может, это и есть мудрость. («Прощай, оружие!»)

Вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется «Гекльберри Финн»… До «Гекльберри Финна» ничего не было. И ничего равноценного с тех пор тоже не появлялось. (Зеленые холмы Африки)

Мир - хорошее место, и за него стоит драться, и мне очень не хочется его покидать. И тебе повезло, сказал он себе, у тебя была очень хорошая жизнь. У тебя была жизнь лучше, чем у всех, потому что в ней были вот эти последние дни. Не тебе жаловаться. (По ком звонит колокол)

Америка была хорошая страна, а мы превратили ее черт знает во что, и я-то уж поеду в другое место, потому что мы всегда имели право уезжать туда, куда нам хотелось, и всегда так делали. А вернуться назад никогда не поздно. Пусть в Америку переезжают те, кому неведомо, что они задержались с переездом. Наши предки увидели эту страну в лучшую ее пору, и они сражались за нее, когда она стоила того, чтобы за нее сражаться. А я поеду теперь в другое место. (Зеленые холмы Африки)

Под храбростью я понимаю благородство в трудной ситуации (из интервью с Дороти Паркер)

Если этот абзац кажется тебе скучноватым, вернись к первому, где я пообещал отдать тебе сто долларов. В нем золотые слова, Фиц. (из письма Хемингуэя Фицджеральду)

Вы не узнаете по-настоящему, что такое рождество до тех пор, пока вы не потеряете его в какой-нибудь чужой стране. (Рождество в Париже)

Прошлое мертво, как разбитая граммофонная пластинка. Погоня за прошлым - неблагодарное занятие, и если вы хотите убедиться в этом, поезжайте на места ваших былых боев. (Ветеран приезжает на места былых боев)

Писать правду о войне очень опасно, и очень опасно доискиваться правды. А когда человек едет на фронт искать правду, он может вместо нее найти смерть. Но если едут двенадцать, а возвращаются только двое - правда, которую они привезут с собой, будет действительно правдой, а не искаженными слухами, которые мы выдаем за историю. Стоит ли рисковать, чтобы найти эту правду, - об этом пусть судят сами писатели. Но всякому писателю, захотевшему изучить войну, есть, и долго еще будет, куда поехать. Впереди у нас, по-видимому, много лет необъявленных войн. (Речь на 2-ом конгрессе писателей, 1937 г.)

Умейте быть по-настоящему счастливыми и никогда ничего не бойтесь. В жизни надо дерзать! (