Забавы состоятельных дам 18 века кратко. Дворянские забавы XVIII века

Чё-то жираф Мариус вспомнился сегодня:(

Бросание лисицы

Бросание лисицы было распространённым состязательным развлечением (кровавой забавой) в некоторых частях Европы в XVII и XVIII веках и заключалось в подбрасывании живых лисиц и прочих животных как можно выше в небо. Бросание обычно происходило в лесу или во внутреннем дворе замка или дворца, на круглой площадке, ограждённой натянутым холстом.

Два человека становились на расстоянии шести-семи метров друг от друга, держась за концы пращи, которая раскладывалась между ними на земле. Затем на арену выпускался зверь. Когда он пробегал между игроками, те изо всех сил дёргали за концы пращи, подкидывая животное в воздух. Победа в состязании присуждалась за самый высокий бросок. Высота бросков опытных игроков могла достигать семи метров и более. Случалось, что параллельно раскладывали сразу несколько пращ, чтобы в бросании одного животного могло поучаствовать подряд несколько команд.

Для бросаемого животного исход, как правило, был трагичен. В 1648 году в Дрездене на устроенном курфюрстом Саксонии Августом Сильным состязании было брошено и погибло 647 лисиц, 533 зайца, 34 барсука и 21 лесная кошка. Август лично принял участие в состязании. По рассказам, демонстрируя свою силу, он удерживал свой конец пращи одним пальцем, тогда как с другой стороны её держали двое самых сильных слуг.

Травля крыс

Травля крыс была особенно популярна в Великобритании и исчезла только в начале 20-го века. Мода на эту забаву появилась благодаря закону Парламента 1835 года, который ввел запрет на травлю медведей, быков и других крупных животных.

Травля проходила на арене, огороженной барьером. Вокруг амфитеатром размещались зрительские места, на арену запускали сначала по пять крыс на каждую собаку-участницу.

Бультерьер Джако поставил несколько рекордов - 100 крыс за 5 минут 28 секунд, 1000 крыс - меньше чем за 100 минут.

Последняя публичная травля состоялась в 1912 году. Исчезновению кровавой забавы во многом способствовала любовь королевы Виктории к животным и изменение отношения к собакам на более гуманное.

Закидывание петуха

«Первая ступень жестокости», гравюра Уильяма Хогарта (1751)

Забава состояла в том, что публика кидала палки в посаженного в горшок петуха до тех пор, пока птица не испускала дух. Обычно это действо происходило в Жирный вторник (время карнавала). В некоторых случаях птицу привязывали к бревну, либо бросающим палки завязывали глаза. В Суссексе птицу привязывали к колышку леской длиной в пять-шесть футов, так что она могла клюнуть нерасторопного забияку.

В отличие от петушиных боёв, кидание в петуха было распространено среди низших классов. Когда в 1660 г. власти Бристоля попытались запретить это развлечение, в городе взбунтовались подмастерья. Некоторые острословы писали, что петух в этой забаве символизирует старинного недруга англичан - Францию (петух является одним из национальных символов Франции).

В эпоху Просвещения это занятие высмеивалось в прессе как пережиток средневекового варварства и, как следствие, постепенно сошло на нет.

Растягивание гуся

Кровавый спорт, имевший распространение в Нидерландах, Бельгии, некоторых областях Германии, Великобритании и Северной Америке в период с XVII до начала XX века.

Смысл этой забавы заключался в следующем: живого гуся с хорошо смазанной жиром головой привязывали за ноги к горизонтальной жерди, располагавшейся на достаточно большой высоте и прикреплённой к двум вертикальным жердям, образовывавшим конструкцию наподобие ворот. Человек должен был проехать на лошади на полном скаку через эти «ворота» и суметь схватить гуся за голову, тем самым оторвав её. Сделать это было достаточно сложно ввиду смазки на голове гуся и трепыханий птицы; иногда в состязаниях вводились дополнительные элементы сложности - например, около «ворот» иногда ставили человека с хлыстом, который его ударами должен был пугать подъезжающую лошадь. Призом за победу в состязании служил обычно сам гусь, иногда - небольшие денежные суммы, собранные со зрителей, или алкогольные напитки.

Забава «Растягивание гуся» в наши дни, Бельгия. Видео

История: Развлечения XVIII века

Карнавально-маскарадные шествия
Петровское время отличалось не только жестокостью, кровавыми расправами с ворами и взяточниками, но и пестротой, яркостью всевозможных празднеств.
На той же Троицкой площади, где было лобное место, в сентябре 1721 года состоялось карнавальное шествие в честь окончания Северной войны, длившейся 21 год. Площадь пестрела всевозможными костюмами и масками. Сам государь выступал в роли корабельного барабанщика. Его супруга была в костюме голландской крестьянки. Их окружали трубачи, нимфы, пастушки, скоморохи. Античные боги Нептун и Бахус шли в сопровождении сатиров.
Бахус при Петре I был на почетном месте среди других античных богов. Царь любил медовуху и пиво и зело гневался, когда кто-нибудь при нем отказывался от чарки. Провинившегося угощали огромным “кубком Большого Орла”, вмещавшим около двух литров вина. Пить надо было до дна. После принятия кубка человек обычно валился с ног.
Иногда в карнавальных шествиях появлялись шутейные персонажи. Ехали всадники, сидящие в седлах задом наперед, старухи, играющие в куклы, карлицы рядом с высоченными мужиками, которые их брали на руки. Эти фигуры символизировали различные пороки.
До Петра I скоморохов на Руси преследовали. В юном Петербурге они участвовали в гуляниях на масленице и в Троицын день. Помимо зимних устраивались гуляния весной на пасху. Для этого были отведены Царицын луг и Адмиралтейская площадь. Она была обширной и занимала огромную территорию от Адмиралтейства до конца существующей ныне Дворцовой площади. Здесь строили балаганы, катальные горки, карусели.
Во время многочисленных празднеств устраивались фейерверки, которые так любил Петр. Петропавловская крепость и некоторые дома вблизи от нее вечером иллюминировались. Слюдяные керосиновые фонарики горели на воротах и крышах. В такие дни на одном из бастионов Петропавловской крепости поднимался флаг и гремели пушечные выстрелы. Они раздавались и с царской яхты “Лизетта”.
1710 год был рекордным по числу праздников. В ноябре месяце два карлика разъезжали по Петербургу в трехколесной коляске и приглашали на свадьбу гостей. В середине ноября открылось свадебное шествие. Впереди шел карлик с жезлом. За ним следовали семьдесят карликов. Свадебный пир состоялся в доме губернатора Меншикова, который в то время находился на посольской (позже Петровской) набережной. Шафером у невесты-карлицы был сам Петр I.
Танцевали карлики. Остальные гости были зрителями.

Танцы
Они вошли в моду при Петре I. В 1721 году был бал в доме Головкина, воспитателя и сподвижника государя, который находился неподалеку от домика Петра на Посольской набережной. Танцы сопровождались, как требовала мода того времени, частыми поцелуями дам. Особенно отличался генерал-прокурор Сената Ягужинский.
Широко известны заведенные Петром I ассамблеи. Сначала они проходили в галерее Летнего сада. Позже каждое знатное лицо обязано было в течение зимы устроить у себя ассамблею. Танцы на этих ассамблеях были весьма церемонны. Мужчина, желавший танцевать с дамой, должен был подходить к ней трижды, отвешивая поклоны. По окончании танца мужчина целовал даме ручку. С одним кавалером дама могла танцевать лишь один раз. Эти чопорные правила были привезены Петром из-за границы. Вскоре он понял, что этот этикет ужасно скучен и придумал новое правило для ассамблейных танцев.
Оно было заимствовано из старинного немецкого танца “гроссфатер”. Под звуки печальной и торжественной музыки двигались пары, медленно и важно. Неожиданно раздавалась веселая музыка. Дамы оставляли своих кавалеров и приглашали новых. Прежние кавалеры хватали новых дам. Поднималась страшная толкотня.
Сам Петр с Екатериной участвовали в подобных танцах. И смех государя звучал громче всех.
Мгновенно по поданному знаку все опять приходило в порядок, и пары продолжали чинно двигаться в прежнем ритме. Если же какой-нибудь нерасторопный кавалер оказывался без дамы в результате танцевальной постройки, его подвергали штрафу. Ему подносили “кубок Большого Орла”. В конце танцев провинившегося, как правило, уносили на руках.

Игры
Еще в XVI столетии на Руси были известны такие игры, как зернь (кости), шашки, шахматы и карты. Особенно в то время была распространена игра в зернь. Кости имели белые и черные стороны. Выигрыш определялся тем, какой стороной они упадут, когда их бросали. Упоминание о картах встречается в 1649 году в своде законов царя Алексея Михайловича. Наряду с воровством карточная игра на деньги приравнивалась к тяжким преступлениям. За это могли и кнутом побить, и в острог посадить, и ухо отрезать. Но в начале XVIII века во многих домах открыто, не опасаясь наказания, играли в карты.
Петр I не увлекался картами, предпочитая им шахматы. В юности его обучили этой игре немцы. Свой досуг государь чаще всего проводил с кружкой пива и трубкой за шахматной доской. Достойных противников у него было не так уж много. Один лишь адмирал Франц Лефорт умудрялся выигрывать у Петра. Тот не гневался за это, а напротив, хвалил.
В 1710 году царь запретил игру в карты и кости на кораблях, а спустя восемь лет издал указ о запрете карточной игры во время военных действий. Впрочем, это не касалось гражданского населения. Какие же карточные игры были в петровское время?
Играли в ломбер, марьяж и занесенную из Польши игру в короли. Она больше всего была распространена в семейном кругу. Проигравший расплачивался всевозможными штрафами, которые назначал выигравший “король”.
Из-за этой игры пострадала супруга знаменитого прадеда Пушкина, арапа Ибрагима Ганнибала. В 1731 году капитан Ганнибал вместе с женой Евдокией жил в городе Пернове. На пасхе Евдокия побывала в гостях, где ей предложили сыграть в карты. Среди гостей оказался опытный ловелас, некий Шишков. Выиграв и оказавшись в роли “короля”, он назначил Евдокие штраф в виде поцелуя. С этого поцелуя и началась их любовная история. Ибрагим Петрович вскоре узнал о ней. Пылкий и ревнивый прадед Пушкина по-своему наказал неверную супругу - сослал ее в монастырь.
Бильярд появился в Петербурге в 1720-х годах. Его завезли сюда французы. Первый бильярдный стол был поставлен в Зимнем дворце Петра, который находился примерно на том месте, где ныне Эрмитажный театр.
Петр увлекался игрой на бильярде. При его огромном росте и твердой руке он легко научился точно класть шары в лузы. Вскоре умели играть в бильярд и многие придворные. Бильярды были выписаны из Франции вельможами, а затем и содержателями трактиров. Скорее всего, бильярд стоял и в часто посещаемой царем “австерии” у Иоановского моста, ведущего в Петропавловскую крепость. В книге Ф. Туманского “Описание Санкт-Петербурга” (1793 г.) можно прочесть: “Австерия именовалась Торжественной, потому что государь все торжества и фейерверки отправлял на площади перед оною. В праздники Государь Петр Великий, выходя из обедни Троицкого собора, шел со знатными особами и министрами в сию Австерию на чарку водки перед обедом”.

Шуты
У маленького Петра были два карлика-шута, подаренные ему старшим братом Федором Алексеевичем. Одного звали Комар, другого - Сверчок. Последний вскоре погиб, а Комар, которого государь очень любил, дожил до самой смерти Петра I. В Зимнем дворце на Дворцовой набережной Петра окружали еще два шута: легендарный Балакирев и Акоста.
Шуты при дворе выполняли определенную роль, высмеивая старинные обычаи и предрассудки. Иной раз они могли донести Петру о его подчиненных, и те не раз жаловались царю на его шутов. Петр, как правило, с усмешкой отвечал: “Что поделаешь? Ведь они же дураки!” Балакирев при Петре находился не более двух лет, но оставил по себе память. Его имя известно как автора остроумных ответов и анекдотов.
В книгах об этих анекдотах легенды перемежаются с былью. Один из случаев, может быть, имевший место в жизни, мы приведем.
Однажды на вопрос Петра, что в Петербурге говорят о самом Петербурге, Балакирев отвечал:
- Народ говорит: с одной стороны море, с другой горе, с третьей мох, а с четвертой “ох”!
- Ложись! - закричал Петр и стал колотить шута дубинкой, приговаривая. - Вот тебе море, вот тебе горе, вот тебе мох, а вот тебе “ох”!
В царствование “царицы престрашного зраку” Анны Иоанновны отношение к шутам было еще более жестоким. Достаточно напомнить историю с ледяным домом, построенном на Неве в конце 1739 года для шутовской свадьбы М. А. Голицина и А. И. Бужениновой, где им приказано было провести первую брачную ночь.
Анна Иоанновна окружила себя и бабами-шутихами. И карлицами, и уродами. Для своих шутов императрица сама придумывала костюмы. Их шили из разноцветных лоскутов. Костюм мог быть из бархата, а штаны и рукава - из рогожи. На голове шутов красовались колпаки с погремушками. Балы и маскарады в третьем Зимнем дворце, который был построен Ф. Растрелли в 1730-х годах примерно на том месте, где стоит ныне существующий Зимний, следовали один за другим. На маскарадные балы все должны были являться в масках. К ужину раздавался приказ: “Маски долой!” и тогда все присутствующие открывали свои лица. Сама императрица обычно не надевала ни костюма, ни маски. Балами распоряжался, как врочем и всем остальным, ее фаворит Бирон.
Балы заканчивались пышным ужином. Анна Иоанновна не любила вина, и поэтому за ужином больше ели, чем пили. Шуты на балы и маскарады не допускались. Иногда императрица брала их с собою на прогулку и охоту. Она несмотря на полноту была неплохой наездницей и метко стреляла из ружья. На площади перед Зимним дворцом был выстроен загон для различных зверей. Анна Иоанновна могла среди дня схватить ружье и выпалить прямо из окон дворца по пролетающей мимо птице.

Прихоти Елизаветы Петровны
Еще будучи цесаревной, Елизавета имела огромный штат прислуги: четыре камердинера, девять фрейлин, четыре гувернантки, камер-юнкер, масса лакеев. Став императрицей, она расширила свой штат еще в несколько раз. При ней находились музыканты, песенники, которые услаждали ее слух.
В число прислуги входили и несколько женщин, которые по ночам, когда императрица не спала, а это бывало часто, чесали ей пятки. При этом им было позволено вести тихую, вполголоса беседу. Иногда чесальщицам удавалось шепнуть на ушко Елизавете два-три словца, оказывая своим протеже щедро оплачиваемую услугу.
В наследство от отца Елизавете досталась любовь к перемене мест. Ее путешествия напоминали стихийное бедствие. Когда она переезжала из Петербурга в Москву, в обеих столицах начинался настоящий переполох. Персоны, управляющие Сенатом и Синодом, казначейством, придворной канцелярией, должны были следовать за ней. Елизавета Петровна любила быструю езду. В ее карету или возок, снабженный специальной топкой, впрягали двенадцать лошадей. Мчали в карьер.
Великолепие балов и маскарадов при Елизавете Петровне превзошло все, что было раньше. Императрица имела превосходную фигуру. Она была особенно красива в мужском костюме. Поэтому за первые четыре месяца царствования она сменила мундиры всех полков. Вообще, императрица любила переодевания. Гардероб ее состоял из баснословного числа самых различных нарядов, которые дочь Петра I выписывала из-за границы. Однажды императрица распорядилась, чтобы все дамы на бал в Зимнем дворце (этот временный Зимний дворец находился на углу Невского и Мойки) появились в мужских костюмах, а все мужчины - в женских. На псовую охоту Елизавета выезжала тоже в мужском костюме. Ради охоты любившая поспать императрица вставала в 5 часов утра.
Конечно, в этом очерке мы не смогли рассказать о всех увеселениях старого Петербурга, в частности о тех, что были при Екатерине II. Об этом немного позже. Важно отметить, что город и во время правления Анны Иоанновны, и в период царствования Елизаветы Петровны видоизменялся, рос.
При Анне Иоанновне появились Алексеевский и Иоанновский равелины Петропавловской крепости, названные так в честь деда и отца этой жестокой правительницы. При ней же была организована Комиссия о Санкт-Петербургских строениях, распоряжавшаяся постройками новых зданий.
При Елизавете Петровне Петербург получил окончательно статус второй столицы, и были построены Аничков дворец, Строгановский (Невский,17), ансамбль Смольного монастыря, Зимний дворец (пятый по счету), который и ныне красуется на Дворцовой площади.

Секс в эпоху Просвещения Часть 1.

На смену эпохи Возрождения (XIV-XVII века) пришла эпоха Просвещения (конец XVII века – весь XVIII век), во времена которой люди как никогда наслаждались сексом после длительного угнетения сексуальности церковью и светскими властями. Несмотря на все просветительские течения, во всей Европе этот период характеризуется крайней развращенностью, культом женщины и наслаждений.

Секс, общество, религия

Многие современники считают XVIII век периодом сексуальной раскрепощенности, когда интимные желания были естественными потребностями как мужчин, так и женщин. По словам историка Изабель Халл (Isabel Hull), «сексуальная энергия была двигателем общества и признаком взрослого и независимого человека». Культурные и социальные изменения в эпоху Просвещения отразились в интимной сфере сексуальной развращенностью, обусловленной богатством, экзотикой, шикарными костюмами и другими предметами роскоши. В основном это относилось к представителям высших сословий, которые жили беспечной жизнью, но и люди средних и низших слоев от них не отставали, хотя и были ограничены в средствах. Безусловно, и те, и другие брали пример с королевской власти, являвшейся абсолютной и непоколебимой. Чтобы не царило при дворе, это сразу же находило отклик во всех классах общества. Если короли и королевы вели разгульный образ жизни, им тут же уподоблялась аристократия и простой народ. Подражание придворным нравам привело к тому, что люди не жили, а играли в жизнь. На публике каждый человек позировал, и все поведение, от рождения до смерти, становилось единым официальным актом. Аристократическая дама совершает свой интимный туалет в присутствии друзей и посетителей не потому, что ей некогда, и она поэтому на этот раз вынуждена игнорировать стыдливость, а потому, что она имеет внимательных зрителей и может принять самые деликатные позы. Кокетливая проститутка высоко поднимает на улице юбки и приводит в порядок подвязку не из страха ее потерять, а в уверенности, что она на минуту будет стоять в центре внимания.

Принимая во внимание все вышесказанное, неудивительно, что в XVIII веке активно процветала свободная любовь, проституция и порнография. Лорд Мольмсбюри говорит о Берлине 1772 года следующее:

«Берлин - город, где не найдется ни одного честного мужчины и ни одной целомудренной женщины. Оба пола всех классов отличаются крайней нравственной распущенностью, соединенной с бедностью, вызванной отчасти исходящим от нынешнего государя притеснениями, отчасти любовью к роскоши, которой они научились у его деда. Мужчины стараются вести развратный образ жизни, имея лишь скудные средства, а женщины - настоящие гарпии, лишенные чувства деликатности и истинной любви, отдающиеся каждому, кто готов заплатить».

Несмотря на то, что многие просветленные умы видели, что подобное потакание сексуальным желаниям вело к национальной коррупции и анархии, никаких шагов против этого не было предпринято. Даже церковь, которая на протяжении нескольких веков формировала негативное отношение к сексу, была бессильна. Более того, многие представители церкви не только не задерживали развитие разврата, а прямо содействовали этому. Все высшее духовенство и в значительной степени определенные монастыри открыто участвовали во всеобщей оргии непристойности.

Нравственное поведение высшего духовенства, особенно во Франции, ничем не отличалось от такового придворной знати, хотя в самом факте и нет ничего удивительного: хорошо оплаченные церковные места были не чем иным, как синекурами , которыми короли вознаграждали своих сторонников. Главная суть этих мест - доставляемый ими доход, а связанный с ними духовный титул - только средство замаскировать этот доход.

Причины разврата, царившего в целом ряде монастырей, в особенности женских, тоже разгадать не так уж трудно. Во всех католических странах именно в XVIII веке появляется значительное количество женских монастырей, бывших, без преувеличения, настоящими домами разврата. Суровые орденские уставы в этих монастырях часто были только маской, так что в них можно было всячески развлекаться. Монахини могли почти беспрепятственно предаваться галантным похождениям, и начальство охотно закрывало глаза, если поставленные им символические преграды открыто игнорировались. Монашенки увековеченного Джакомо Казановой монастыря в Мурано имели друзей и любовников, обладали ключами, позволявшими им каждый вечер тайком покидать обитель и заходить в Венеции не только в театры или иные зрелища, но и посещать petites maisons (маленькие домики) своих любовников. В будничной жизни этих монахинь любовь и галантные похождения даже главное занятие: опытные совращают вновь постриженных, а наиболее услужливые из них сводят последних с друзьями и знакомыми.
Как видно, подобные учреждения имели общим с монастырями только имя, так как были на самом деле официальными храмами безнравственности. И это вполне совпадает с теми изменившимися целями, которым начинали с XVI столетия все более служить женские монастыри. Они постепенно превращались из приютов для бедноты в пансионы, куда высшее сословие отправляло на содержание не вышедших замуж дочерей и вторых сыновей. Именно такие монастыри, в которых находились дочери знати, обыкновенно и славились царившей в них или терпимой в них свободой нравов.

Что же касается остальной части духовенства, то здесь можно говорить лишь об индивидуальных случаях, число которых, впрочем, относительно велико. Безбрачие то и дело побуждало к использованию удобных шансов, которых у католического священника было больше чем предостаточно.

Культ женщины

Общая культура любого исторического периода всегда яснее всего отражается в воззрениях на сексуальные отношения и в законах, регулирующих эти отношения. Эпоха Просвещения отразилась в интимной сфере как галантность, как провозглашение женщины властительницей во всех областях и как ее безусловный культ. XVIII век - классический «век женщин». Несмотря на то, что миром по-прежнему правили мужчины, женщины начали играть заметную роль в жизни общества. Это столетие, что называется, «богато» на самодержавных императриц, женщин-философов и королевских фавориток, которые своим могуществом превосходили первых министров государства. Так, например, царствование короля Людовика XV и вовсе было названо «правлением трёх юбок», под которыми подразумевались всесильные фаворитки короля (самой результативной была маркиза де Помпадур).

Сущность галантности заключается в том, что женщина в качестве орудия наслаждения взошла на престол. Ей поклоняются как лакомому кусочку наслаждения, все в общении с ней должно гарантировать чувственность. Она постоянно должна находиться, так сказать, в состоянии сладострастного самозабвения - в салоне, в театре, в обществе, даже на улице, равно как и в укромном будуаре, в интимной беседе с другом или поклонником. Она должна утолять желания всех и каждого, кто с ней соприкасается. Мужчины для достижения конечной цели готовы выполнить любое ее желание или каприз. Каждый считает для себя честью отказаться от собственных прав и выгод в пользу ее.

В свете такого культа проститутка в глазах всех уже не публичная девка, а опытнейшая жрица любви. Неверная жена или неверная любовница становится в глазах мужа или друга после каждой новой измены тем более пикантной. Удовольствие, доставляемое женщине ласками мужчины, усугубляется от мысли, что до нее бесчисленное множество других женщин уступало его желаниям.

Высшим триумфом господства женщины в эпоху Просвещения стало исчезновение из характера мужчины мужественных черт. Постепенно он становился все более женоподобным, таковыми делались его манеры и костюм, его потребности и все его поведение. В записях немецкого историка Иоганна Архенхольца (Johann von Archenholz) этот модный во второй половине XVIII века тип описан следующим образом:

Мужчина теперь более, чем когда-либо, похож на женщину. Он носит длинные завитые волосы, посыпанные пудрой и надушенные духами, и старается их сделать еще более длинными и густыми при помощи парика. Пряжки на башмаках и коленах заменены для удобства шелковыми бантами. Шпага надевается - тоже для удобства - как можно реже. На руки надеваются перчатки, зубы не только чистят, но и белят, лицо румянят. Мужчина ходит пешком и даже разъезжает в коляске как можно реже, ест легкую пищу, любит удобные кресла и покойное ложе. Не желая ни в чем отставать от женщины, он употребляет тонкое полотно и кружева, обвешивает себя часами, надевает на пальцы перстни, а карманы наполняет безделушками».

Про любовь

Любовь рассматривалась только как случай испытать то наслаждение, которое в особенности ценилось эпохой. И это вовсе не думали скрывать, напротив, все в этом открыто признавались. Любовная связь становится в это время договором, не предполагающим постоянных обязательств: его можно разорвать в любой момент. Снисходя до ухаживающего за ней кавалера, женщина отдавала себя не всецело, а только на несколько мгновений наслаждения или же продавала себя за положение в свете.

Этот везде распространенный поверхностный взгляд на чувство любви неизбежно привел к сознательному упразднению ее высшей логики - деторождения. Мужчина уже не хотел больше производить, женщина не хотела быть больше матерью, все хотели лишь наслаждаться. Дети - высшая санкция половой жизни - были провозглашены несчастьем. Бездетность, еще в XVII веке считавшаяся карой неба, теперь многими воспринималась, напротив, как милость свыше. Во всяком случае, многодетность казалась в XVIII веке позором.
Вопрос, как суметь стать с ловкостью и грацией богато вознаграждаемой жертвой соблазна, составлял в продолжение полутораста лет наиболее животрепещущую проблему для женского остроумия; искусство соблазнить женщину - любимейшая тема мужских разговоров. Так, например, благоразумные и предусмотрительные матери - такими, по крайней мере, провозглашала их эпоха - весьма пикантным способом заботились об интимном будущем своих сыновей. Они нанимали камеристок и горничных и умелыми маневрами устраивали так, что «взаимное совращение молодых людей становилась самой простой и естественной вещью». Таким путем они делали сыновей более смелыми в обхождении с женщинами, пробуждали в них вкус к любовным наслаждениям и спасали их вместе с тем от опасностей, грозящих молодым людям от схождения с проститутками.

Сексуальное воспитание девушек вращалось, естественно, в других плоскостях, хотя имело в виду ту же конечную цель. Усерднее всего занимались половым воспитанием девушек в среднем и мелком сословиях. Так как в этих кругах наиболее честолюбивой мыслью каждой матери была «карьера» ее дочери, то стереотипный совет гласил: «Пусть она не отдается первому встречному, а метит как можно выше».

Особой спецификой обладали формы общения мужчины и женщины. Относиться к женщине с уважением, смотреть на нее просто как на человека - означало в эту эпоху оскорбить ее красоту. Неуважение, напротив, было выражением благоговения перед ее красотой. Мужчина совершал поэтому в обхождении с женщиной только непристойности - в словах или поступках, - и притом с каждой женщиной. Остроумная непристойность служила в глазах женщины лучшей рекомендацией. Кто поступал вразрез с этим кодексом, считался педантом или - что для него еще хуже - нестерпимо скучным человеком. Так же точно восхитительной и умной считалась та женщина, которая сразу понимала непристойный смысл преподносимых ей острот и могла дать быстрый и грациозный ответ. Именно так вело себя все светское общество, а каждая простолюдинка с завистью обращала свой взор именно к этим высотам, ведь у нее был тот же идеал.

Повышенная чувственность нашла свое наиболее артистическое воплощение в женской кокетливости и во взаимном флирте. Сущностью кокетства является демонстрация и поза, умение ловко подчеркнуть особенно ценимые преимущества. По этой причине также ни одна эпоха так не благоприятствовала развитию кокетства, как именно эпоха Просвещения. Ни в какую другую эпоху женщина не пользовалась этим средством с таким разнообразием и с такой виртуозностью. Все ее поведение насыщено в большей или меньшей степени кокетством.

Что касается флирта, то в XVIII веке все общение мужчины и женщины было насквозь им пропитано. Сущность флирта во все времена одна и та же. Он выражается во взаимных, более или менее интимных ласках, в пикантном обнаруживании сокровенных физических прелестей и во влюбленных разговорах. Характерная черта эпохи состояла в том, что флиртовали совершенно публично - любовь также стала зрелищем!
Лучшее воплощение флирта в эпоху - утренний туалет дамы, так называемое lever, когда она могла быть в неглиже. Женщина в неглиже - такое понятие, которое предыдущим эпохам было совершенно неизвестно или известно лишь в очень примитивном виде. Это явление относится лишь к XVIII веку, во времена которого был провозглашен официальным часом приемов и визитов.

И в самом деле, трудно было найти другой более удобный и более благоприятный для флирта повод. Неглиже представляет ту ситуацию, в которой женщина может воздействовать на чувства мужчины самым пикантным образом, а эта ситуация тогда длилась не короткое время, а ввиду сложности туалета многие и многие часы. Какая, в самом деле, богатая для женщины возможность инсценировать перед взорами друзей и ухаживателей очаровательную выставку отдельных ее прелестей. То словно случайно обнажится рука до самых подмышек, то приходится поднять юбки, чтобы привести в порядок подвязки, чулки и башмаки, то можно показать пышные плечи в их ослепительной красоте, то новым пикантным способом выставить напоказ грудь. Нет конца лакомым блюдам этого пиршества, границей здесь служит лишь большая или меньшая ловкость женщины. Впрочем, это только одна сторона дела.

Однако дама принимала своих ухажеров, порой нескольких одновременно, не только за туалетом, а иногда даже в ванне и постели. Это была самая утонченная степень публичного флирта, так как женщина получала таким образом возможность идти в своей уступчивости особенно далеко и выставлять свои прелести напоказ особенно щедро, а мужчина в особенности легко поддавался искушению перейти в наступление. Когда дама принимала друга в ванне, то эта последняя ради приличия покрывалась простыней, позволявшей видеть только голову, шею и грудь дамы. Однако так нетрудно откинуть простыню!

Cекс до брака

Иным теперь становится и отношение к старости. Никто не хотел стариться, и все стремились остановить время. Ведь зрелость приносит плоды, а люди теперь хотели иметь цвет без плодов, удовольствие без всяких последствий. Люди любят больше юность и признают только ее красоту. Женщина никогда не становится старше двадцати, а мужчина - тридцати лет. Эта тенденция имела своим крайним полюсом форсирование половой зрелости. В самых ранних летах ребенок уже перестает быть ребенком. Мальчик становится мужчиной уже в 15 лет, девочка становится женщиной уже с 12 лет.
Такой культ ранней половой зрелости есть неизбежное последствие повышения значимости наслаждения. Мужчина и женщина хотят иметь нечто такое, «чем можно насладиться только один раз и может насладиться только один». Поэтому ничто так не прельщает его, как «никем еще не тронутый лакомый кусочек». Чем моложе человек, тем, разумеется, у него больше шансов быть таким кусочком. На первом плане здесь стоит девственность. Кажется, что тогда ничто так высоко не ценилось как она.

С этим восхвалением физической девственности женщины тесно связана та мания совращения невинных девушек, которая в XVIII веке впервые обнаружилась в истории как массовое явление. В Англии эта мания приняла свою наиболее чудовищную форму и господствовала дольше всего, но и другие страны в этом отношении не отставали.

Форсирование периода половой зрелости приводило, естественно, к очень ранним половым отношениям и, само собой разумеется, к не менее частому добрачному половому общению. При этом важно констатировать, что это добрачные связи носили массовый характер, так как отдельные случаи этой категории встречаются, конечно, во все эпохи. Началом регулярных половых отношений был именно тот вышеуказанный возраст, когда мальчик становился «мужчиной», а девочка «дамой».

Другим доказательством раннего полового созревания в эпоху Просвещения является частая повторяемость чрезвычайно ранних браков. Впрочем, это явление наблюдается только в аристократии.

Хотя в среднем и мелком сословии браки заключались и не так рано, все же и в этих кругах женщины созревали очень в юном возрасте. Яснее всего это доказывает галантная литература. Каждая девушка из низшего класса видела в муже освободителя из родительской неволи. По ее мнению, этот освободитель не мог явиться для нее слишком рано, и, если он медлит, она безутешна. Под словом «медлит» она подразумевает, что ей приходится «влачить ношу девственности» до шестнадцати - или семнадцатилетнего возраста - по понятиям эпохи, нет более тяжелой ноши.

Значительно реже были в XVIII веке случаи добрачных половых сношений в высших слоях населения. Не потому, что половая мораль этих классов была строже, а потому, что здесь родители старались отделаться от детей, как от неприятной обузы. Во Франции дети аристократии отдавались уже вскоре после рождения деревенской кормилице, а потом в разные воспитательные учреждения. Эту последнюю роль исполняли в католических странах монастыри. Здесь мальчик остается до того возраста, когда может поступить в кадетский или пажеский корпус, где завершается его светское воспитание, а девушка - до брака с назначенным ей родителями мужем.
И все же необходимо сказать, что, несмотря на такие благоприятные условия охраны девичьего целомудрия, число девушек, вступавших в половые сношения еще до брака, было довольно значительно и в этих классах. Если девушку брали из монастыря накануне не свадьбы, а сговора, то ввиду особой атмосферы века было достаточно и этих немногих недель или месяцев между выходом из монастыря и свадьбой, чтобы соблазнитель предвосхитил права мужа.

До сих пор мы говорили преимущественно о добрачных половых отношениях девушек. О мужчинах можно и не говорить. В обществе, где о доброй половине женщин можно предположить, что они еще до брака вступали в интимные связи, в эпоху, когда ранняя половая зрелость является общей характерной чертой, добрачные половые отношения мужчин становятся правилом. Отличие состоит в данном случае разве в том, что ни один класс и ни один слой не были исключением из этого правила, а лишь отдельные индивидуумы, и что сыновья имущих и господствующих классов здесь шли впереди.

Брак и измена

Отношение к браку

Как мы уже выяснили, в господствующих и имущих классах вступающие в брак молодые люди до свадьбы часто даже не виделись и, конечно, не знали, какой у кого характер. Обычными в этих кругах в XVIII веке стали такие браки, когда молодые встречаются в первый раз в жизни за несколько дней до свадьбы, а то и лишь накануне свадьбы. Все это говорит о том, что брак был не более чем условностью и являлся простой торговой сделкой. Высшие сословия соединяли два имени или два состояния, чтобы увеличить фамильное и финансовое могущество. Средние сословия соединяли два дохода. Наконец, простой народ вступал в брак в большинстве случаев потому, что «вдвоем жить дешевле». Но, безусловно, были и исключения.
Если в господствующих классах брак носил явно условный характер и детей женили «при встрече», то среднее и мелкое сословие не знало такого цинизма: в этой среде коммерческий характер брака был старательно спрятан под идеологическим покровом. Мужчина здесь обязан довольно продолжительное время ухаживать за невестой, обязан говорить только о любви, обязан заслужить уважение девушки, к которой сватается, и продемонстрировать все свои личные достоинства. И так же обязана поступать она. Однако обоюдная любовь и взаимное уважение появляются почему-то только тогда, когда улажена коммерческая сторона дела. Ибо эта с виду столь идеальная форма взаимного ухаживания, в конечном счете, не что иное, как способ проверить правильность коммерческой сделки.
О коммерческом характере такого брака наглядно свидетельствуют брачные объявления, возникновение которых относится именно к этому времени. Впервые они встречаются в Англии в 1695 году и были примерно следующего содержания: «Джентльмен 30 лет от роду, объявляющий, что обладает значительным состоянием, желает жениться на молодой даме с состоянием приблизительно в 3,000 английских фунтов стерлингов и готов заключить соответствующий контракт».

Необходимо здесь упомянуть еще об одной бросающейся глаза специфически английской черте, а именно о легкости бракосочетания. Не нужно было ни бумаг, ни каких-нибудь других справок. Хватало простого объявления о желании вступить в брак, сделанного облеченному правами административного лица священнику, чтобы брак совершился все равно где - в гостинице или в церкви. Легкость вступления в брак и трудность легального развода привели к страшному росту случаев бигамии (двоебрачия). То, что в настоящее время не более как индивидуальный случай, было тогда в Англии в низших классах обычным явлением.

Так как в низших классах брак был для мужчины часто не более как успешным средством соблазнить девушку, то сотни жили не только в двоеженстве, но даже в троеженстве. Если, таким образом, бигамия была удобнейшей формой беззастенчивого удовлетворения сексуальных потребностей, то она была, кроме того, и источником обогащения. И нужно думать, что в большинстве случаев ее использовали именно как средство забрать в свои руки состояние девушки или женщины.

Супружеская измена

В единобрачии главная проблема брака всегда взаимная верность. Поэтому прежде всего необходимо отметить, что в эпоху Просвещения адюльтер (измена) процветал в господствующих классах подобно добрачным половым сношениям. Он стал поистине массовым явлением и совершался женщиной так же часто, как и мужчиной. Очевидно, это было связано с тем, что супружеская измена не грозила главной цели брака (обогащение состояния), поэтому на нее смотрели как на пустяк.

Так как разнообразие - высший закон наслаждения, то прежде всего разнообразили сам предмет любви. «Как скучно каждую ночь спать с той же женщиной!» - говорит мужчина, и так же философствует женщина. Если же жена не изменила, то «не потому, что хотела остаться верной, а потому, что не было удобного случая совершить неверность». Любить мужа или жену считается нарушением хорошего тона. Такая любовь разрешается только в первые месяцы брачной жизни, ибо потом обе стороны уже не в состоянии дать друг другу что-нибудь новое.

Первый совет, который преподносится молодой женщине ее подругой, гласит: «Милочка, вы должны взять себе любовника!». Порой даже сам муж дает жене этот превосходный совет. Между мужем и благожелательной подругой в этом отношении только одна разница. Если последняя являлась со своим советом уже в первые недели брачной жизни, то муж давал его лишь после того, как «покончил» с женой, как «заканчивал» он по очереди со всеми женщинами, бывшими его временными любовницами, и когда у него вновь возникало желание заглянуть в чужой сад. «Посещайте общество, заведите себе любовников, живите, как живут все женщины нашей эпохи!».
И подобно тому, как муж ничего не имеет против любовника жены, так она ничего не имеет против любовниц мужа. Никто не вмешивается в чужую жизнь, и все живут в дружбе. Муж - друг любовника жены и поверенный ее бывших симпатий; жена - подруга любовниц мужа и утешительница тех, которым он дал отставку. Муж не ревнует, жена освобождена от супружеского долга. Только одного требует общественная мораль от него и от нее, главным образом, конечно, от нее, - соблюдения внешнего декорума. Последнее заключается отнюдь не в том, чтобы на глазах у всех симулировать верность, а только в том, чтобы не давать свету никаких явных доказательств противного. Все имеют право все знать, но никто не должен быть свидетелем.

Однако самым остроумным последствием, вытекавшим из этой житейской философии, было то, что "узаконенная" неверность мужу требовала верности любовнику. И в самом деле, если тогда можно было встретить верность, то только вне брака. Но и по отношению к любовнику верность никогда не должна была простираться так далеко, чтобы он был авансирован, так сказать, до чина мужа.

В Англии было совершенно в порядке вещей, если муж содержал любовницу прямо в своем доме рядом с законной супругой. Большинство мужей содержало в той или другой форме любовниц. Многие помещали их даже в своем доме и заставляли сидеть за одним столом с женой, что почти никогда не приводило к недоразумениям. Часто они даже выходили гулять вместе с женами, причем единственная разница между ними состояла в том, что обыкновенно метрессы (любовницы) были красивее и лучше одеты и менее чопорны.

Взаимная снисходительность супругов переходила в высших слоях населения очень часто в циническое соглашение по части взаимной неверности. И не менее часто один становится в этом отношении союзником другого. Муж доставляет жене возможность беспрепятственно вращаться в кругу его друзей и, кроме того, вводит в свой дом тех, которые нравятся жене. И так же поступает жена по отношению к мужу. Она вступает в дружбу с теми дамами, которых муж хотел бы иметь любовницами, и нарочно создает такие ситуации, которые позволили бы ему как можно скорее добиться цели.

В более низких классах господствовали более строгие нравы, и адюльтер был явлением значительно более редким. Во всяком случае, супружеская измена здесь не была массовым явлением и обычно приводила к трагическим последствиям.

Фаворитки и фавориты

Так как в XVIII веке интимные отношения построены исключительно на чувственном наслаждении, то метресса незаметно превратилась в главную фигуру, стоявшую в центре всеобщего внимания. Не женщина вообще была возведена эпохой на престол, а женщина в качестве метрессы.

Век галантности покоился на многообразии и разнообразии. Институт метресс позволял решить обе эти задачи. Любовниц можно менять, если угодно, каждый месяц и еще чаще, чего нельзя делать с женой, подобно тому как любовниц можно иметь целую дюжину или можно быть любовницей многих мужчин. Так как институт метресс столь удачно разрешал проблему галантности, то общество и санкционировало его: никакое позорное пятно на метрессу не ложилось. Это так же логично, как и то, что господствующие классы видели в этом институте исключительно им принадлежавшую привилегию. Поскольку в эту эпоху все сосредоточивалось вокруг абсолютного государя, то он имел специальное право содержать любовниц. Государь без любовницы был понятием диким в глазах общества.

Возведение любовницы государя в сан высшего божества выражалось теми почестями, которые обязательно ей оказывались. Так появилась метресса en titre или официальная фаворитка, которая являлась, как равная, рядом с законными государынями в обществе. Раз ее красота и любовь заслужили королевское внимание, то она сама становилась «божьей милостью». Перед ее дворцом стоял почетный караул, и часто она имела к своим услугам почетных фрейлин. Даже государи и государыни других стран обменивались любезностями с официальной фавориткой. Ни Екатерина II, ни Фридрих II, ни Мария Терезия не считали ниже своего достоинства посылать любезные письма идолу Людовика XV госпоже Помпадур.

Так как подчинение воле женщины в эту эпоху находило свое высшее выражение в подчинении воле метрессы, то стать фавориткой было тогда для женщины наиболее выгодной, а потому и весьма желанной профессией. Многие родители прямо воспитывали своих дочерей к этому призванию. Высшим идеалом, достижимым для женщины, было, естественно, стать метрессой государя.
Однако и здесь необходимо учитывать более глубоко лежащие мотивы. Было бы ошибкой считать эту борьбу за место королевской наложницы простым личным делом. Так как метресса пользовалась могуществом, то за каждой из этих дам всегда стояли известные политические группы. Фракция, стремившаяся захватить власть, хотела иметь на месте фаворитки своего человека. Другими словами: за гаремными ссорами часто скрываются политические распри эпохи.

В эпоху, когда продажно большинство женщин, не менее продажен, естественно, и мужчина. И потому в XVIII веке рядом с институтом метресс встречается другое характерное и чрезвычайно обычное явление - муж, соглашающийся из материальных соображений на такую роль жены.

На продажности жены и матери строилось немало домашних хозяйств, чаще же она служила подсобным средством, позволявшим семье тратить больше, чем она могла. Любовник одевал свою метрессу, подносил ей украшения, дававшие ей возможность блистать в обществе, и под видом займа, о возврате которого не думала ни одна из сторон, он, кроме того, оплачивал наличными оказанные ему любовные услуги. Это тем менее удивительно, что в ту эпоху обычной фигурой был профессиональный авантюрист, игрок и мошенник во всех возможных видах, торговавший женой, а когда она становилась для этого слишком старой, то и красотой дочери.

Из всего этого вытекало в конце концов неизбежное последствие. Узаконение метрессы как общественного института узаконивало и рогоносца. Звание рогоносца становилось эпоху своего рода типичной профессией.

Необходимо также остановиться еще на одной типической мужской фигуре эпохи - на мужчине в роли метрессы. Женщина, особенно в зрелые годы, когда одна ее красота уже не могла соблазнить мужчину, также покупала любовь. Для многих мужчин эксплуатация этого источника существования была наиболее выгодной профессией, какую они только могли придумать. Женщины платили любовникам не хуже, чем мужчины любовницам. Женщины, располагавшие политическим влиянием, платили, кроме того, должностями и синекурами. В Берлине функции мужской метрессы особенно часто исполняли офицеры. Ничтожное жалованье, получаемое прусскими офицерами, заставляло их стремиться к такому положению.

Любовник в свите женщины знаменует собой момент ее высшего господства в XVIII веке.

Персоналии

Людовик XIV , также известный как «король-солнце» (1638-1715) – король Франции и Наварры, был явным эротоманом который видел в женщине только пол и которому поэтому нравилась каждая женщина. У него было множество фавориток, наиболее известные из них: Луиза-Франсуаза де Лавальер, герцогиня де Фонтанж и маркиза де Ментенон, ставшая даже его тайной женой. По-видимому, страсть к разврату передалась ему с генами, поскольку его мать, королева Анна Австрийская, до преклонных лет была весьма доступна ухаживаниям преданных ей придворных. Более того, по одной из версий, отцом Людовика XIV является отнюдь не Людовик XIII, отличавшийся гомосексуальными наклонностями, а как раз таки один из придворных, граф Ривьер

Маркиза де Помпадур (1721-1764) – официальная фаворитка французского короля Людовика XV. Помпадур играла видную роль не только во Франции, которая всецело была в её руках, но и в Европе. Она направляла внешнюю и внутреннюю политику Франции, вникая во все мелочи государственной жизни, покровительствуя науке и искусству. Развратный король, очарованный ею вначале, скоро охладел к ней, находя, что в ней мало страсти, и называя её ледяной статуей. Сначала она пыталась развлекать его музыкой, искусством, театром, где, выступая сама на сцене, всегда являлась для него в новом, привлекательном виде, но скоро прибегла к более действенным средствам - представляла ко двору молодых красавиц. Специально для этого Помпадур создала особняк «Олений парк», в котором Людовик XV встречался с многочисленными фаворитками. В основном в нем находились девушки 15-17 лет, которые после того, как надоедали королю и выходили замуж, получали приличное приданное.

Екатерина II Великая (1729-1796) – императрица всероссийская. Она совмещала в себе высокий интеллект, образованность, государственную мудрость и приверженность к «свободной любви». Екатерина известна своими связями с многочисленными любовниками, число которых достигает 23. Самыми известными из них были Сергей Салтыков, Григорий Орлов, Васильчиков, Григорий Потёмкин, Семен Зорич, Александр Ланской, Платон Зубов. Со своими фаворитами Екатерина жила по несколько лет, но затем расставалась по самым разным причинам (из-за смерти фаворита, его измены или недостойного поведения), но никто из них не был подвергнут опале. Все они были щедро награждены чинами, титулами, деньгами и крепостными крестьянами. Всю свою жизнь Екатерина искала мужчину, который был бы ее достоин, разделял бы ее увлечения, взгляды и т. д. Но найти такого человека ей, по-видимому, так и не удалось. Впрочем, существует предположение, что она тайно обвенчалась с Потемкиным, с которым сохраняла дружеские отношения вплоть до его смерти.

При написании этой статьи использовался материал из книги

Мы примерно представляем, как ты проживаешь свою жизнь, где работаешь, что носишь, как развлекаешься, и даже что ты при этом пьешь. Но про то, чем занимались предки, знаем немного. И скажем прямо: чуваки прошлого не сильно отличаются от нас, но всё же некоторые различия имеются.

Разумеется, всё зависело от образа жизни. Крестьяне жили тем, что Бог послал, и что помещик в качестве налога не забрал. Плодились, дабы помощников было достаточно, одевались скромно, развлекались редко. Дворянин же, ясное дело, был более искушенной натурой: томной, зачастую талантливой, играл, кутил, но не забывал воевать. Мироощущение у всех было разным, только что в церковь и те, и другие ходили исправно. Вот мы и решили рассмотреть, как относились твои прадеды к вещам, которые так сильно тебя волнуют.

Средства передвижения

Это может показаться странным, но машин тогда не было. С каких пор стали ездить на колесах в древней Руси, сказать трудно, но во всяком случае, колесные телеги для клади существовали уже с незапамятных времен. В зимнюю пору использовали сани - те самые, на которых сейчас транспортируют цветы жизни. Само собой разумеется, что как телеги, так и сани были главным образом предназначены для перевозки клади. Экипажи существовали только для церемониальных выездов царей, цариц и патриархов.

Даже в начале века машины были у единиц, большая часть мужчин пользовалась гужевым транспортом. В больших городах на короткие дистанции, в трактир или в гости ездили на дрожках - это открытые повозки, запряженные одной лошадью. Но большинство населения могло позволить себе исключительно «ваньков» - повозки, находящиеся в плачевном состоянии.

Знаменитая тройка - это для понтов. Ехать на скорости по отвратительной дороге - сомнительное удовольствие.

Досуг

Как отдыхали низы общества? Очень весело и радостно, по большим праздникам. В церковь ходили, напивались, жгли чучела, пели песни, устраивали массовые гулянья, хороводы - в общем, всё то же самое, что было на центральной площади в день твоего города, только без выступления богом забытого музыканта.

Карточные игры имели колоссальное влияние на общество XVIII-XIX веков. Без них даже русская литература была бы немного другой. Сущность азартных игр заключалась не в способностях играющих выстраивать комбинации, а в раскладе карт. Повезет или не повезет - основной принцип, привлекавший играющих. Господин случай решал судьбы людей: возвышал человека или опускал его на самое дно. Народ был лихой, да и времена другие: болезни не лечатся, продолжительность жизни меньше, войны каждые 5 лет - тут уже на всё плевать.

В России к азартным играм относились квинтич (21 очко), банк (французы называли его «фараон», а немцы - «фаро», «штосс»), баккара, «девятый вал», бура, наполеон, экарте, макао и другие развлечения. Число игроков не было ограничено, но они делились на две категории - банкометов и понтеров.

В конце XIX - начале XX веков в моду вернулся маскарад, слегка подзабытый со времен Петра Первого. Вход на такие мероприятия осуществлялся по билетам или приглашениям, которые рассылались заранее. Объявления о маскарадах печатались в газетах. Важный элемент - костюм с маской, всё нужно было заранее купить в магазине или сделать на заказ. Темы костюмов объявлялись заранее, они могли быть абстрактные или на злобу дня. Для мужчины начала XX века маскарад был не только способом познакомиться с девушкой и развлечься, но еще и самовыразиться, остро высказываясь на социальные темы. Но это было не так весело, как во времена Петра. При царе-реформаторе нельзя было не веселиться, поскольку персонам, которые отказывались веселиться, приносили кубок «большого орла» - огромный серебряный кубок, до краев наполненный водкой. После такого не веселиться не получалось.

В остальном люди состоятельные развлекались пирушками, интригами и спорами. Некоторые из них позже увлеклись коллекционированием, как Сергей Михайлович Третьяков, выписывали себе модных артистов и устраивали нечто вроде корпоратива. С тех пор не изменилось ничего, только понты стали побольше.

Но эпичнее всего кутили солдаты рубежа XVIII и XIX веков. В короткие дни отдыха от боев и походов они гуляли вовсю. Пили, как в последний раз. А войско-то было многонациональное, но это никого не останавливало, даже калмыков и татар, которые пили кумыс с водкой, а потом лезли в кулачный бой полк на полк. Правда, нужно было быть аккуратным и не переусердствовать, иначе можно было удавить боевого товарища и быть вздернутым в назидание похмельным сослуживцам.
И это в мирное время. Представь, что было в военное, когда эти гады нажирались, бесчестили жен и дочерей, отнимали у крестьян скотину и животных, напаивая их для большей сговорчивости. Одним словом, нормальная культурная жизнь. Как вспоминали очевидцы: «Не успело и двух недель еще пройти, как, к превеликому удивлению моему, услышал я, что не осталось в городе ни одного трактира, ни одного винного погреба, ни одного бильярда и ни одного непотребного дома, который бы господам нашим офицерам был еще не известен, и что не только все они у них на перечете, но весьма многие свели уже отчасти с хозяйками, отчасти с другими тамошними жительницами тесное знакомство, а некоторые побрали уже к себе и на содержание их, и все вообще уже утопали во всех роскошах и распутствах».

Выпивка

Давным-давно основным сырьем для производства алкоголя был мед, и поэтому традиционные хмельные напитки были слабоградусные: медовуха, пиво, брага. А с XVI до конца XIX века русским национальным алкогольным напитком было хлебное вино - получаемый преимущественно изо ржи («хлеба») дистиллят, по технологии производства на первой стадии аналогичный виски. Этот напиток употреблялся большинством населения, продавался в каждом питейном заведении и производился в каждом поместье. Водки тогда не было, водкой звался собирательный образ горьких настоек, которые некоторые могли бы назвать наливками.

Благодаря тесным торговым отношениям, со временем в рацион стали входить вино, шампанское и пиво. Причем пиво предпочитали на английский лад, поскольку традиционное русское к тому моменту уже порядком подзабылось.

Одежда

Крестьяне носили длинные домотканые рубахи и, конечно, лапти - аж до 20 века. Горожане же ходили в сапогах и носили туфли. И те, и другие носили шубы, однорядки и кафтаны.

Мужчину в это время можно было узнать по одежде: офицера, например, можно определить по кителю, чиновника - по сюртуку с петлицами, лавочники и крестьяне носили суконные поддевки - разновидность легкого пальто. Все без исключения старались надевать головной убор, без него выходить на улицу было неприлично. Чуть позже, на исходе «России, которую мы потеряли», в общественных местах было принято появляться в перчатках, их не снимали даже в гостях.

ЗОЖ

В 1900-х в моду вошел ЗОЖ. Уже тогда, кошмарный и ужасный, он обрел власть. Кстати, в это же время стала появляться соответствующая одежда вроде пуловера и джемпера. По всей стране открывались кружки, а через некоторое время члены этих самых кружков будут представлять Российскую Империю на Олимпийских играх.

Популярными были тяжелая атлетика, фигурное катание, бокс и всевозможные кружки по единоборствам.

А простым крестьянам, кузнецам и людям служивым было не до спорта. Зачем им лишний раз напрягаться, если у них работа - сплошной спорт? За 12-часовой, а то и больше, рабочий день рабочие, крестьяне и ремесленники выматывались так, что сил не оставалось больше ни на что.

Китай – это древнее государство с самобытной культурой, позиционируемое как некий эталон, которому нужно подражать. На протяжении многих веков у жителей Поднебесной сформировались свои взгляды на секс и эротику, о чем свидетельствуют старинные рукописи и сопровождающие их рисунки.

Развлечения состоятельных китайских женщин

Состоятельные китайские женщины изобрели свой довольно странный способ медитации. Для этого они искали себе молодых парней, обязательно невинных, которым еще не исполнилось и восемнадцати лет. За солидное денежное вознаграждение богатые дамы предлагали молодым мужчинам предаться с ними любовным утехам. Возникает справедливый вопрос: что же здесь странного и шокирующего? Далее следовала самая жестокая часть их сексуального извращения. Невинных парней, согласившихся поучаствовать в развлечениях богатых дам, помещали в воду так, чтобы наверху у них оставалась только голова и шея. Молодых мужчин фиксировали к предварительно подготовленным устройствам, которые устанавливались в воде прямо над головой несчастного парня. Дамы садились на установку сверху так, чтобы их обнаженные гениталии оказались над лицом молодого невинного мужчины. Если верить древним манускриптам, такое странное и жестокое извращение богатых китайских дам доставляло им наслаждение.

Женщинам доставляло удовольствие то, что у невинного юноши не было возможности оторвать взгляд от открывшейся перед его глазами картины и им не оставалось ничего другого, как «узреть происходящее».

Хоть эти факты и не имеют научного подтверждения, но, анализируя стиль современных извращений, можно сделать вывод, что родиной большей их части является Китай или Япония.

Шокирующие извращения богатых китайских мужчин

В своих многочисленных дворцах императоры со своими придворными устраивали сексуальные оргии, предаваясь различным причудливым утехам. А объясняли подобные забавы тем, что так они вносят свою лепту в гармонию между женской (инь) и мужской (ян) энергией.

Развлечения древних китайских правителей

Ярким примером, демонстрирующим обычаи императорского двора, является царь Чжоу Синь из династии Инь. Регулярное выполнение упражнений и участие в поединках позволяло ему держать себя в прекрасной физической форме.

Но не только единоборства с дикими животными и бои с лучшими воинами интересовали царственную особу. Во дворце Чжоу Синь проживали царица, три главные жены, жены второго и третьего ранга (девять и двадцать семь соответственно), многочисленные наложницы. Помимо этого, в штате царского дворца состояло около трех тысяч девушек, которые принимали участие в праздничных мероприятиях и пиршествах, где им предоставлялась возможность показать какими достоинствами и умениями они обладают.

Царь выстраивал придворных по периметру арены, где он демонстрировал им свои сексуальные подвиги. Он мог прогуливаться по арене с зажаренной телячьей ногой в одной руке и двухлитровым бронзовым кубком полным вина в другой.

А в это время в его объятиях, обвивая ногами его талию, находилась обнаженная девушка, оседлавшая его мужское достоинство. Женщина двигалась вверх – вниз по его возбужденному члену, она стонала и издавала сладострастные звуки. Зрителей эта картина приводила в неописуемый восторг.

Любовные утехи китайских императоров нашей эры

Однако роскошная жизнь древних китайских правителей никак не может сравниться с образом жизни некоторых императоров, живших в более позднее время.

Один из них – император Янди, принадлежавший к династии Суй. Родился он в 581 году, а умер в 618 году н.э. Свое правление он начал со строительства одного из величайших дворцов в мире, для чего было задействовано около двух миллионов рабочих, собранных по всей империи. Снаружи дворец был отделан лучшим мрамором самых разных цветов. А внутреннее его убранство поражало своей роскошью. Императорский дворец находился на обнесенной стенами территории парка, площадь которого составляла 120 квадратных километров. В центре парка располагалось искусственно созданное озеро, по берегам которого было выстроено шестнадцать дворцов для наложниц и придворных дам. Император Янди предпочитал заниматься любовными утехами в лодках, плавно покачиваясь на волнах. На прогулки по парку император отправлялся в сопровождении тысячи придворных девушек. На всем протяжении парка на небольшом расстоянии друг от друга находились павильоны, огражденные невысоким забором.

У императора Янди сексуальное желание могло возникнуть внезапно, и тогда он выбирал несколько девушек, чтобы в одном из павильонов заняться с ними любовью. Все остальные женщины устраивались вокруг, напевая и наигрывая мелодии, которые нравились их повелителю.

Как только дворец был достроен, император начал строительство Великого канала, соединявшего север с югом по водному пути. На берегах канала также были сооружены дворцы, где Янди останавливался во время водных путешествий. В составе императорского флота были джонки, в которых за императором следовали около тысячи жен и многочисленные наложницы.

Неутомимый правитель, обожавший любовные утехи на волнах, хотел ощущать нечто подобное и на суше. Для этого была выстроена круговая дорога с волнистым покрытием. Повозка, проезжая по такой поверхности, покачивалась, что доставляло еще большее наслаждение людям, предававшимся в ней любовным усладам. По приказу императора были построены «семь чудесных колесниц». Внешне колесница больше напоминала гроб. В каждой из них находилась наложница, ожидавшая, когда повелитель обратит на нее внимание. Император любил ранним утром выехать на прогулку в колеснице, чтобы насладиться сексуальными играми со своими наложницами. В течение всего дня он занимался любовью с каждой выбранной им девушкой.

Заключение

Китай – одно из древнейших государств в мире, обладающее своей самобытной культурой, которая в корне отличается от культуры Запада. Это отчетливо прослеживается и в такой важной и интимной сфере человеческой жизни, как эротика. Исходя из описанного выше, можно увидеть, что китайские мужчины и женщины еще с древних веков искали новые способы сексуального наслаждения. Порой это были развлечения жестокие и шокирующие простых людей своей извращенностью.