©2019 Фонд по поиску и увековечинью жертв Второй мировой войны "Жить и Помнить". Мгинская наступательная операция

Перед отъездом в Санкт-Петербург я получила ответ из отдела военного комиссариата Ленинградской области по г. Кировску и Кировскому району. Привожу его полностью:

«В отделе военного комиссариата Ленинградской области по г. Кировску и Кировскому району в картотеке учета безвозвратных потерь имеются учетные карточки на погибших в годы Великой Отечественной войны и захороненных на братском воинском захоронении пос. Синявино-1: Ардеева Аристарха Илларионовича, Ануфриева Иосифа Емельяновича, Безумова Ивана Ивановича, Бугаева Фёдора Климентьевича, Выучейского Григория Прокопьевича, Дымова Георгия Михайловича, Канюкова Фёдора Ивановича, Копытова Николая Николаевича, Островского Георгия Андреевича, Семяшкина Николая Павловича, Строганова Михаила Петровича, Чупрова Михаила Егоровича.

Фамилии воинов Ардеева А.И., Канюкова Ф.И., Строганова М.П. увековечены на мемориальных плитах воинского захоронения.

Фамилии воинов: Апицына Егора Николаевича, Артемьева Ивана Васильевича, Батманова Митрофана Прокопьевича, Безумова Петра Михайловича, Валея Ивана Семёновича, Валея Ильи Алексеевича, Карпова Григория Николаевича, Константинова Ивана Васильевича, Корепанова Александра Петровича, Лаптандера Гаврила Андреевича, Латышева Артемия Макаровича, Ледкова Николая Николаевича, Рыбалки Анд-рея Ивановича, Сазонова Михаила Георгиевича, Сервачевского Льва Николаевича, Федоркова Василия Афанасьевича, Хатанзейского Ивана Филипповича, Чупрова Ивана Семёновича, Чупрова Якова Андроновича, Чуркина Андрея Павловича, Юпатова Малана Фотеевича (Ипатова) в списках известных погибших и захороненных на территории Кировского района Ленинградской области не значатся, но на основании предоставленных вами документов их фамилии внесены в картотеку учета безвозвратных потерь в отделе военного комиссариата Ленинградской области по г. Кировску и Кировскому району.

Также имеются учетные карточки на воинов, захороненных на мемориале Синявинские высоты: Ануфриева Алексея Петровича, Вечерина Николая Вениаминовича, Дейнегу Акима Васильевича, Корепанова Степана Андреевича, Талеева Бориса Семёновича, Ляпунова Акима Гавриловича, Ляпунова Ивана Акимовича. Фамилии Ляпунова А.Г. и Ляпунова И.А. увековечены на мемориальных плитах воинского захоронения.

Фамилии воинов: Петухова Алексея Александровича, Шевелева Дмитрия Ивановича, Чупрова Ивана Семёновича в списках известных погибших и захороненных на территории Кировского района Ленинградской области не значатся, но на основании предоставленных Вами документов воины внесены в картотеку учета безвозвратных потерь в отделе военного комиссариата Ленинградской области по г. Кировску и Кировскому району.

В картотеке учета безвозвратных потерь имеются учетные карточки на воинов, захороненных на братском воинском захоронении на ст. Назия: Анянова Александра Алексеевича, Белозерова Павла Ивановича, Валея Анисима Игнатьевича, Корепанова Семёна Васильевича, Коскова Степана Фёдоровича, Ледкова Ивана Михайловича, Панькова Фёдора Филипповича, Панюкова Егора Александровича, Скрябина Георгия Ивановича, Подсекина Прокопия Егоровича. Фамилия Подсекина П.Е. увековечена на мемориальной плите захоронения.

Также имеются учетные карточки на воинов, захороненных на братском воинском захоронении в пос. Путилово: Ануфриева Ивана Григорьевича, Ануфриева Михаила Ивановича, Губинского Ивана Семёновича, Валея Егора Игнатьевича, Кондакова Ивана Афанасьевича, Порядина Ивана Дмитриевича, Рочева Николая Петровича, Сметанина Николая Илларионовича, Шевелева Константина Ивановича.

Фамилия Порядина И.Д. увековечена на мемориальной плите захоронения.

По мере изготовления мемориальных плит фамилии воинов будут увековечены на мемориальных плитах соответствующих братских захоронений.

Начальник отдела военного комиссариата Ленинградской области по г. Кировску и Кировскому району О. Горпишин»

Приехав в Санкт-Петербург, я вновь побывала в Кировском военкомате и передала список фамилий погибших наших земляков в Отрадном Ленинградской области: Деткова Семёна Ивановича, Канева Степана Ильича, Кузнецова Ивана Ильича, Свинина Александра Александровича, Соколова Данила Константиновича и Хабарова Виктора Степановича для внесения их в картотеку учета безвозвратных потерь и увековечения по месту гибели.

На днях я получила ответ, что в картотеке учета безвозвратных потерь на братском воинском захоронении г. Отрадное имеются учетные карточки на Деткова Семена Ивановича и Кузнецова Ивана Ильича.

Фамилии воинов С.И. Канева, А.А. Свинина, Д.К. Соколова, В.С. Хабарова на основе предоставленных мной документов внесены в картотеку учета безвозвратных потерь в отделе военного комиссариата Ленинградской области по г. Кировску и Кировскому району.

По мере изготовления мемориальных плит фамилии воинов будут увековечены.

Продолжение поиска

В предыдущей статье я писала, что ко мне обратились родственники Листова Фёдора Иосифовича, пропавшего без вести в сентябре 1941 года. Последнее место его службы – полевая почта 22229 «М». Была сделана приписка, что данная полевая почта принадлежала 2375-й военно-почтовой станции, а та, в свою очередь, входила в 79-й укрепленный район (Ленинградская область). Информацию об этом вы можете найти в книге И. Смирнова «79-й укрепленный район на защите Ленинграда».

Книгу эту я искала через книжные магазины и нашу окружную библиотеку, но не нашла. В эту поездку в Санкт-Петербург я решила продолжить ее поиск.

Я посетила Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда, поговорила с сотрудницей музея Муравьевой Ириной Александровной. Книги этой у них нет, но она подарила мне другую – «Цитадель под Ленинградом. Гатчина в годы Великой Отечественной войны». Составитель И.Г. Любецкий – СПб: Лениздат. 1992 г.

Материалы книги рассказывают о Гатчинском (Красногвардейском) укрепрайоне с августа–сентября 1941 г. по январь 1944 г.

Но статьи И. Смирнова о 79-м укрепрайоне в ней не было.

Тогда я решила сходить в Пуб-личную библиотеку на углу Нев-ского и Садовой. После долгих поисков, с помощью главного библиотекаря Татьяны Эдуардовны Шумиловой, мы нашли нужную нам работу.

Оказалось, что эта статья И. Смирнова опубликована в Военно-историческом журнале №11 за 1973 год. Но его в этой библиотеке нет. Пришлось ехать в Публичную библиотеку на Московском проспекте, оформить читательский билет и в зале «Микроархив» просмотреть рулон с микропленками. Больше часа просматривала я микропленки, пока не нашла нужную статью. Я попросила, чтоб сделали мне ксерокопию статьи. Услуга оказалась платной.

Что же удалось узнать? В своих воспоминаниях подполковник в отставке И. Смирнов упоминает, что «в мае 1942 г. он был назначен начальником разведывательного отделения 79-го укреп-ленного района (УР). Многие части и подразделения укрепрайона формировались в мае 1942 г. в Вологде на базе запасной стрелковой бригады. За две-три недели были созданы управление, спецчасти и отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны (опаб). А 30–31 мая личный состав укрепленного района был погружен в железнодорожные вагоны, и 3 июня прибыли в Кобону, откуда на небольших кораблях нас доставили на западный берег Ладожского озера, а затем поездом в поселок Всеволожский. На другой день после нашего прибытия в поселок Всеволожский генерал А.Л. Говоров вызвал к себе коменданта УРа и приказал ему взять под единое руководство все отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны, оставшиеся от расформированных осенью 1941 г. Красно-гвардейского и Слуцко-Колпинского укрепленных районов, занять участки на южных подступах к Ленинграду в полосе 42-й и 55-й армий (от Угольного порта до Колпина) и во взаимодействии с передовыми частями стрелковых дивизий прочно оборонять их».

Еще выдержки из воспоминаний И. Смирнова.

«Ключевыми позициями оборонительного рубежа, которые занимал наш укрепрайон, являлись Пулковские высоты. 13 сентября 1941 г. немецко-фашистские полчища подошли к высотам с целью ворваться с них в Ленинград».

«Ранее участвующие в отражениях вражеских атак отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны имели боевой опыт. В 291, 292, 267, 289-м опабах, вошедших в укрепрайон, было много ленинградских добровольцев-ополченцев».

Из всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

1. Листов Ф.И. в 79-м укреп-районе не воевал, т.к. пропал без вести в декабре 1941 г., т.е. до формирования этого УР.

2. Вероятнее всего, он воевал в составе Красногвардейского или Слуцко-Колпинского УРов, где осенью 1941 года шли ожесточенные бои за Пулковские высоты.

3. Можно предположить, что Листов Ф.И. пропал без вести в сентябре 1941 года, а не в декабре. Мне рассказывали, что, если бойца сразу после боя не нашли, то родственникам дату его гибели сообщали, прибавляя три месяца.

4. Сократился район поиска гибели Листова Ф.И. Но остались, наверное, самые трудные и сложные вопросы: где искать 2375 военно-почтовую станцию, которой принадлежала полевая почта 22229 – последнее место службы Листова Ф.И.? В каком отдельном пулеметно-артиллерийском батальоне (опаб) он служил? Поиск продолжается.

Открытие памятной доски на Пискарёвском кладбище

Идея об установке памятной доски погибшим землякам на Ленинградской земле у меня возникла, когда я посетила мемориальные комплексы федерального значения «Синявинские высоты» и «Невский пятачок».

Было обидно за округ: ото всех республик, округов и многих городов Советского Союза установлены памятные доски, а от нашего НАО – нет. А ведь на Ленинградской земле погибла не одна сотня наших земляков. Мы не можем даже назвать точную цифру погибших.

Да, я составила список погибших, пользуясь Книгой Памяти НАО – 357 фамилий, но ведь я нашла и фамилии тех, кого в этой Книге Памяти нет, но встречаются в КП ЛО. А сколько еще числятся без вести пропавшими.

Впервые я озвучила пожелание об установке памятной доски осенью 2010 года на пленуме окружного совета ветеранов вой-ны и труда.

Вторично я подняла этот вопрос 3 ноября 2011 года на встрече губернатора НАО И.Г. Фёдорова с представителями окружного совета ветеранов войны и труда, которая состоялась в КДЦ «Арктика». Он пообещал, что решит этот вопрос с «Лукойл-ом».

Осенью 2012 года на улице Ленина меня остановил начальник Управления здравоохранения и социальной защиты населения НАО Андрей Ананьевич Апицын и сообщил, что занимается решением вопроса об установке мемориальной доски на Пискарёвском кладбище.

Я спросила: «Почему на Пискарёвке, а не на Синявинских высотах, ведь больше всего людей из округа погибло именно там? Еще через какое-то время я зашла к Андрею Ананьевичу в кабинет, где он показал эскизы памятной доски и текст к ней.

Официального приглашения на участие открытия памятной плиты на Пискарёвском мемориальном кладбище я не получала. Но накануне прибытия делегации в Санкт-Петербург мне позвонили из телекомпании «Север» и сообщили, когда и где будет проходить данное мероприятие. Мероприятие прошло очень торжественно. Правда, меня удивило, почему среди делегатов не было родственников тех, кто похоронен на Пискарёвском кладбище.

Перед отъездом из Санкт-Петербурга я еще раз съездила на Пискарёвское кладбище и отыскала постоянное место, на котором уже установлена памятная доска от нашего округа.

Поездка в Синявино-1

На открытии памятной доски на Пискарёвском кладбище мы встретились с Иваном Егоровичем Ледковым. Однажды он сказал мне, что хочет съездить в Синявино-1, там похоронен его дальний родственник Фёдор Иванович Канюков. Я предложила Ивану Егоровичу поехать в Синявино, и мы назначили поездку на 29 марта.

Мы встретились на станции Рыбацкой и на автобусе поехали в Кировск, а там пересели на автобус до Синявино-1. Дошли до воинского захоронения, обошли его, нашли мемориальные доски с фамилиями наших земляков: Ардеева Аристарха Илларионовича, Канюкова Фёдора Ивановича и Строганова Михаила Пет-ровича.

Канюков Фёдор Иванович, родился в 1911 году в Малоземельской тундре в семье оленевода. В семье Ивана Матвеевича и Парасковьи Григорьевны было три сына: Фёдор, Филипп и Пётр. До войны жили и работали в колхозе «Нарьяна ты» в Ледково. Фёдор был бригадиром 2-го стада. Призывался на фронт Фёдор Иванович в 1942 году из Великовисочного сельсовета.

Перед уходом на фронт братья договорились, что если кто из них погибнет, то семью будет содержать тот из братьев, кто возвратится живым.

Фёдор попал на Ленинградский фронт. У его дочери Анастасии Фёдоровны, которая родилась уже после ухода на фронт отца, есть посланная им оттуда почтовая открытка, единственная реликвия, которую дочь бережно хранит. Кстати, грамоте Фёдор Иванович обучился самостоятельно.

Потом пришло извещение о гибели. В нем сообщалось, что Канюков Фёдор Иванович, 1911 года рождения, Нижне-Печорский район, рядовой 123-й СД, погиб 27.07.1943 г., р/п № 5, Синявино Ленинградской области.

Воевали на фронте и два брата Фёдора: Филипп Иванович, 1905 г.р., рядовой, пропал без вести в ноябре 1943 года, предположительно под Сталинградом. Пётр попал на Карельский фронт, но вернулся живым. Именно ему пришлось выполнять наказ брата: воспитывать и обучать племянницу и заботиться о Евдокии Егоровне – жене брата.

Анастасия Фёдоровна после школы поступила в Архангельский мединститут, закончила его по специальности врач-терапевт и тридцать лет отработала по специальности, сначала в п. Харута, потом в п. Искателей.

В 1982 или 1983 году она была в командировке в Ленинграде, зашла в облвоенкомат, разыскивая место гибели отца и нашла, что он захоронен в Синявино-1, его имя увековечено на этом воинском захоронении. В 1984 году она свозила туда свою маму Евдокию Егоровну.

Воинское захоронение разрастается, каждый год устанавливаются новые мемориальные доски с фамилиями воинов, найденных поисковиками. Много фамилий там наших: Филипповы, Терентьевы. Синцов Н.С., Буторин Г.В., Сахаров Н.И., Барышников З.М.

В целях экономии места для установки мемориальных плит их стали делать больших размеров, чтобы помещалось больше фамилий.

Мы обошли с Иваном Егоровичем захоронение, возложили цветы, зашли в часовню и поставили свечи.

Возможно, в ближайшее время мы сможем увидеть на захоронении в Синявино новые мемориальные плиты с фамилиями наших земляков.

Участок местности за «Невским плацдармом» между берегом реки Невы и так называемым «Мустоловским шоссе», ограниченный с юга дорогой вдоль реки Мойки, размером примерно 2,5×2 км, являлся летом-осенью 1943 году полем ожесточённого сражения.

22 июля 1943 года с легендарного «Невского плацдарма», из района бывших деревень Московская Дубровка и Арбузово, началось наступление 30-го гвардейского стрелкового корпуса в направлении реки Мойки, села Анненского и деревни Мустолово (Медное) и являлось частью Мгинской наступательной операции. «Мустоловским шоссе» в документах военного времени называлась дорога, проходящая в полутора-трёх километрах от Невы параллельно побережью и соединяющая садоводческий массив на берегу реки Мойки с кустом садоводств у ж/д пл.11 км (район Малодубровского болота).

Целью Мгинской наступательной операци 1943 года являлось полное очищение от противника левого берега Невы на участке Арбузово-Ивановское и установление на левом берегу Невы общего фронта 67-й Армии с 55-й Армией и с Волховским фронтом на линии Кировской железной дороги. Войска Ленинградского фронта в Мгинскрой операции наносили удары с флангов по занимаемым противником Синявинским высотам: с востока, из лесов на Чёрной речке, и с запада, от Невы до так называемого «Железнодорожного треугольника» (ныне район ж/д пл.11 км ветки Мга-Невдубстрой).

Мгинская операция началось 22 июля 1943 года. На правом фланге 30-го гвардейского корпуса в полосе от Арбузово на берегу Невы до так называемого «Мустоловского шоссе» (включительно) наступление вела прославленная 63-я гв.сд, бывшая 136-я дивизия генерала Симоняка, удостоившаяся звания гвардейской за прорыв блокады Ленинграда в январе 1943 года. Вместе с дивизией в наступлении участвовала 30-я гвардейская танковая бригада. Левым соседом 63-й гв.сд. была на первом этапе наступления 45-я гвардейская стрелковая дивизия, полоса наступления которой проходила от «Мустоловского шоссе» до так называемого «Железнодорожного треугольника».

В результате кровопролитных боёв 63-й гв. стрелковой дивизии удалось прорвать оборону противника и продвинутся на 1,7-2,3 км к реке Мойке и идущей вдоль неё через деревню Мустолово (Медное) дороге. Максимального успеха удалось достигнуть 27 июля 1943 года, когда от позиций 192-го полка, наступавшего в тот момент в центре боевых порядков дивизии, до дороги вдоль реки Мойки оставалось всего 300 метров. Однако дальше этого положения ослабленным батальонам дивизии продвинуться не удалось. Таким образом выполнить задачу полностью и выйти к самой реке и деревне Мустолово (Медное) 63-я гв.сд. не сумела.

Потери 63 гв.сд., на которую легла основная тяжесть боёв в означенной полосе наступления, составили к 3 августа 1943 года 4500 человек убитыми и ранеными. Причём из них 3738 человек были потеряны в первые три дня наступления. На протяжении битвы обескровленные полки и батальоны 63-й Гв. СД последовательно передавали свои участки 194-му Гв. СП 64-й гвардейской стрелковой дивизии. Затем в ночь на 4 августа дивизия была полностью сменена 55-й отдельной стрелковой бригадой и вышла из боя на пополнение.

Немецкие дивизии, противостоящие 63-й Гв. СД также несли тяжёлые потери. На помощь принявшей на себя основной удар в начале нашего наступления бранденбургской 23-ей пехотной дивизии ещё в июле была послана 212 ПД. В начале августа потерявшие боеспособность части 23-й и 212-й пехотные дивизий противника были сменены 58-ой пехотной дивизией. В середине сентября измотанная 58-я пехотная дивизия была сменена на позициях от Невы до «Мустоловского шоссе» 215-й баден-вюртембергской пехотной дивизией, пробывшей здесь до середины октября.

Мгинская наступательная операция продолжалась до 23 августа 1943 года, когда директивой Ставки ВГК войскам Ленингрдского и Волховского фронтов приказано было перейти к жёсткой обороне. Однако, в целом, Третье Ладожское сражение, как называли немцы инициированные этим наступлением бои, продолжалось с разной степени интенсивностью до октября 1943 года. В результате боёв августа—октября на западном фланге наступления, у Невы, у «Мустоловского шоссе» и у «Железнодорожного треугольника» наши войска потеряли часть захваченных опорных пунктов и вынуждены были отойти. Ожесточёнными контратаками противник восстановил часть своих позиций. Территориальные достижения этой операции были, таким образом, весьма невелики.

Вероятно именно по этой причине в отечественной научно-исследовательской и мемуарной литературе развёрнутого описания действий войск Ленинградского фронта в Мгинской наступательной операции нет. Немногословных упоминаний удостоились эти бои и в немецкой литературе.

Немецкий военный историк Хартвиг Польман: «В первые дни августа в контратаку между Рабочим посёлком №6 и Невой была брошена 58-я пехотная дивизия. Несмотря на массированную поддержку артиллерии и нескольких танков «Тигр», бой был очень тяжёлым, и войска, неся большие потери, лишь с трудом продвигались вперёд. От сильного флангового огня с противоположного берега Невы особенно пострадал 154-й полк (полковник Беренд). Противник сумел полностью использовать своё материальное превосходство. Названия участков местности - «Набережная», «Путь караванов», «Бирманская дорога», «Станция Рангун», «Железнодорожный треугольник», «Электропросека» и некоторые друге - навсегда запечатлелись в памяти всех участников этих боёв и стали именами нарицательными. Атаки и контратаки сменяли друг друга вокруг залитых водою воронок и расщепленных древесных стволов в районе Посёлка №6, «Железнодорожного треугольника», на гати, на «Бирманской дороге», а также на р.Мойка».

А вот как пишет об этих боях командир роты «Тигров» 502-го батальона тяжёлых танков Отто Кариус: «Мы тоже вскоре были брошены в этот ад. Мы возились с русскими до конца сентября. Ни одна сторона не могла похвастаться успехом, все лишь отмечали потери. Сражения происходили то там, то сям изо дня в день. Важные позиции часто по нескольку раз переходили из рук в руки».

Несмотря на то, что соединения Ленинградского и Волховского фронтов в Мгинской операции не выполнили поставленные перед ними задачи, общая оценка действий фронтов Ставкой ВГК по итогам наступления была положительной: «Войска фронтов привлекли на себя значительные оперативные резервы противника, нанесли войскам его тяжёлые поражения».

Российский историк Г. Шигин так оценивает значение Мгинской операции: «Операция «Мгинская-43″ начата по приказу Ставки, без выделения дополнительных ресурсов, в самый разгар Курской битвы. Как известно, начиная сражение под Курском, высшее немецкое командование сделало последнюю попытку сохранить за собой стратегическую инициативу в войне, нанести советским армиям решающее поражение. Задачей объединений Ленинградского и Волховского фронтов в тот момент было недопущение переброски соединений 18-й армии на южные фронты, нанесение противнику максимального ущерба». Таким образом, несмотря на отсутствие территориальных достижений и высокие потери, значение Мгинской наступательной операции 1943 года в истории Великой отечественной войны 1941—1945 можно оценить как высокое.

Местность между берегом Невы и дорогой Медное-Малодубровское болото безусловно имеет культурную и историческую ценность и представляет интерес, как поле битвы с сохранившимися траншеями, опорными пунктами, аутентичной сетью дорог.

Результаты экспедиций поисковых отрядов подтверждают данные о том, что потери были высоки с обеих сторон. На поле битвы, в опорных пунктах, многократно переходивших из рук в руки, осталось большое количество не захороненных бойцов как РККА, так и солдат Вермахта.

Станция НАЗИЯ

Как все просто, взять и написать маленькую историю про войну, последнюю Отечественную войну, которая закончилась давно, но с каждым годом все ближе и ближе к нам сегодняшним.

Время идет, а дети и внуки войны, к сожалению, все быстрее взрослеют. Многие из первого послевоенного поколения уже ушли, так и не успев найти следы погибших и пропавших без вести отцов, участников той страшной войны 1941-1945 годов. Что значит, пропавший без вести по законам нашей Советской страны? Скорее всего, просто погибший, но были погибшие и в окружении, и просто попавшие в плен, и всем им уготована незаслуженная память врага народа или проще, участь предателя, хотя и не доказанная никем.

Как же так, ведь у нас в ту войну огромная часть территории страны оказалась под оккупантами. Как же быть со всеми теми людьми, не успевшими или не пожелавшими бросить свой дом, свою землю и бежать вслед за несчастными и порою просто брошенными частями Красной Армии.

И вот потом, все эти люди оказались ущербными и в правах, и морально на долгие годы. Но это еще не все, их жены, родители и дети тоже оказались в опале.

Чтобы разыскивать пропавших без вести родных в первые десятилетия после окончания войны и речи не было, а ведь это было вполне реально в те годы, но кто бы нам позволил. Впрочем, что винить начальство, сами мы были и есть этими людьми, тем же народом нашей несчастной страны.

Но, вот сейчас, спустя шестьдесят - семьдесят лет, появились какие- то возможности, да следов осталось совсем мало. Больше повезло тем, чьи родные попали в плен, хотя и погибли, но остались их следы в документах находящихся в полном порядке и по сей день в Германии.

В наших архивах всего лишь крохи документов, причем крайне скудных. В делах офицеров нет даже фотографий, а про рядовых и говорить нечего, в лучшем случае «похоронки».

Моей семье повезло, на деда Грызилкина Василия Михайловича прислали похоронку, но моя малограмотная бабушка, Евдокия Спиридоновна Грызилкина, жена моего деда, не смогла понять, где и при каких обстоятельствах похоронен ее муж. Были, при жизни деда и письма его с фронта, но они пропали при оккупации Калинина, когда большая часть населения, побросав все имущество, бежала из города во время его бомбежки фашистскими войсками.

Но прошли годы, целые десятилетия, после окончания войны, страна дежурно отмечала День Победы, оставшиеся в живых ветераны и простые участники войны, получали очередные награды и памятные значки, а погибшим каждый раз, накануне праздника красили серебрянкой бедные обелиски на местах захоронений по всей нашей горькой земле.

Нам и правда повезло, во первых, сохранилась «похоронка», во вторых, появились люди, которые решились посвятить часть своей жизни поискам пропавших, а также могил захороненных павших солдат на полях сражений и в госпиталях от смертельных ран.

Я как раз и попала на такого человека, им оказался Терентьев Александр Михайлович, руководитель фонда « Жить и помнить» по розыску и увековечиванию жертв ВОВ, он помог связаться с архивом в Подольске и т.д.

Спустя некоторое время из Подольского Центрального Архива на мое имя пришло письмо следующего содержания: По документам учета безвозвратных потерь сержантов и солдат Советской Армии установлено, что рядовой 450 стрелкового полка 265 стрелковой дивизии Грызилкин Василий Михайлович, 1897 года рождения, место рождения не указано, призван Калининским РВК гор. Калинина, умер от ран 11 сентября 1942 года в 324 медсанбатальоне; похоронен: могила N21, ст. Назия, Ленинградской области, с указанием полной дислокации захоронения моего деда на станции Назия. Вот только получив такой документ, я смогла при поддержке Александра Михайловича Терентьева, разыскать через интернет адрес военного комиссариата по городу Кировску и Кировскому району, чтобы написать туда письмо с просьбой о помощи в розыске места захоронения моего деда.

И вот 27 сентября 2010 года я получила письмо из Кировского комиссариата, приведу его полностью:

Ивановой И.В.

Исп. Вх. N949 от 23.09.20 Югода Сообщаю, что фамилия рядового Грызилкина Василия Михайловича, 1897 года рождения, внесена в списки известных погибших и захороненных на территории Кировского района Ленинградской области на основании архивной справки из ЦАМО РФ.

В послевоенное время останки погибших воинов из района ст. Назия были перезахоронены в братское воинское захоронение на ст. Назия.

Проезд: из г. Санкт- Петербурга с Московского вокзала электропоездом, следующим до г. Волховстрой, Войбокало, выходить на станции Назия.

Одновременно сообщаю, что увековечение Памяти погибших воинов планируется провести к 9 мая 2011 года.

НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ВОЕННОГО КОМИССАРИАТА ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ ПО г.КИРОВСК и КИРОВСКОМУ РАЙОНУ

Неоднократно я связывалась по телефону с Багрышевой Надеждой Константиновной и она мне детально объяснила как добраться до места захоронения: город С.Петербург, Ладожский или Московский вокзалы и электричкой в сторону Волховстроя, до станции Назия, далее расспросить местных жителей. Все это произошло в начале весны этого года. И сразу же после этого радостного, но в то же время отчасти сомнительного (нам просто никак не верилось), как нам казалось известия, мы стали готовиться к поездке на станцию Назия.

Нам оставалось только ждать наступления моего отпуска в июле месяце. Время летело быстро, и вот наступил день, когда уже было можно заказывать билеты на С. Петербург и договариваться с питерскими друзьями о жилье в городе. Мы прибыли в Питер в двенадцатом часу ночи, и уже через пятнадцать минут сидели в уютной квартире друзей, пили чай и строили планы на ближайшие два с половиной дня.

Запланировали утром следующего дня выезд на станцию Назия, нашли в интернете обелиски, их оказалось два, один в поселке Назия, другой на станции Назия, это несколько смутило, но не остановило нас.

Утром следующего дня мы встали в семь часов, позавтракали, взяли в дорогу питье, провизию и двинулись в сторону метро, а далее до Ладожского вокзала. Мы прибыли на вокзал задолго до прихода электрички, и нам пришлось немного погулять по окрестностям еще нежаркого утреннего Питера.

Электричка вовремя покинула Ладожский вокзал и взяла направление на Волховстрой. Мы, заняв места у окна с северной стороны, из-за сильной жары, наступающей все сильнее к полдню, начали свое первое путешествие в прошлое, в 42-й военный год.

Электропоезд шел до станции Назия около двух часов и, по мере приближения к пункту назначения, увеличивалорь наше волнение, найдем ли мы наш обелиск, будет ли там мой дедушка Василий Михайлович.

В купе рядом с нами сидели приветливые женщины, которые нас несколько приободрили и успокоили, хотя и не знали месторасположения военного захоронения.

И вот машинист объявил следующую станцию Назия и, значит нам нужно выходить. Из окон вагона мы ничего особенного не увидели, обычная дачная пригородная станция и жаркое солнце на еще безоблачном небе.

Электропоезд остановился и мы вышли с другими пассажирами на перрон. На наш вопрос, как пройти к обелиску, нам сказали, что нужно было выйти на предыдущей станции, в поселке Назия, где и находится военное захоронение. Я вновь связалась по телефону с местным военным комиссариатом и Надежда Константиновна успокоила меня, подтвердив, что мы все правильно делаем, что нужный нам обелиск находится именно на станции Назия.

Мы спустились с платформы и подошли к небольшой группе людей, что прибыли на этой же электричке и о чем-то толковали у станционного магазина.

Выслушав наш вопрос о захоронении, нам заявили, что он именно здесь, но нужно пройти до него два - три километра. Тут же нашелся провожатый, пожилой житель этого поселка, он взял нас с собой, сказав, что нам как раз по пути. Едва мы вышли на шоссе ведущее к нашей цели, возле нас остановился джип, радушный хозяин которого прихватил нашего попутчика, оказавшегося его соседом, а заодно и нас.

Нас довезли почти до самого кладбища и с добрыми напутствиями отпустили. Сойдя с шоссе, мы двинулись проселочной дорогой в сторону кладбища. Оно оказалось совсем рядом, на самой границе станции Назия.

Время уже перевалило за полдень и жара все усиливалась, несмотря на появившиеся на знойном небе большие серые облака. Мы шли, как нам казалось, по опушке леса, кругом цвело разнотравье, пели птицы и не пройдя трехсот метров, увидели справа от себя ограду, а за ней могилы. Пройдя чуть вперед вдоль ограды, мы обнаружили калитку и невдалеке от нее большую часовню, что для сельского кладбища было несколько неожиданно.

Кладбище было аккуратно ухоженным и не таким уж маленьким, как показалось вначале. Наше волнение усиливалось, обелиска мы пока еще не обнаружили, дело в том, что на кладбище было много больших деревьев и кустов и это ограничивало обзор.

И тут мы увидели женщину, убирающую могилу. На наш вопрос, как пройти к обелиску, она оставила свою работу и проводила нас до самого захоронения. Немного постояла с нами, всплакнула и вернулась обратно.

Мы остались одни и, не сразу решились войти через крохотную аллейку в калитку ограды. В ограде был не один обелиск, там оказалось много памятных досок с фамилиями захороненных, их оказалось не менее четырехсот. Были и фотографии на фарфоре, на бумаге, обернутые полиэтиленом и несколько памятников из камня и мрамора. Со всех сторон на нас смотрели лица в военной форме, как бы в ожидании долгожданных родных, пришедших их навестить и утешить.

Мы далеко не сразу нашли нужную нам фамилию, и честно говоря не очень-то верили в успех. И вдруг на одной из досок увидели знакомую фамилию и инициалы имени отчества - ГРЫЗИЛКИН В.М. Я не верила своим глазам, Боже мой, здесь лежит мой родной дедушка, которого я никогда не видела, ведь даже моей маме не было десяти лет, когда его не стало. Как долго он ждал нас, почти семьдесят лет. Надеялся ли он на встречу с нами, узнал ли меня, ведь он тоже меня никогда не видел. Я долго стояла рядом на коленях и молча разговаривала с дедушкой, все ему рассказала про нашу прошлую и сегодняшнюю жизнь без него. Собрала немного земли под обелиском, что бы по приезде в Тверь, отнести на могилу моей бабушки и его покойной ныне жены. Я так и поступила потом, и ей тоже все рассказала.

Мы долго оставались в ограде, осмотрели все доски, все обелиски, все фотографии и прочитали все надписи и фамилии уснувших здесь на веки вечные погибших за Родину солдат и офицеров.

Потом помянули всех лежащих здесь в ограде. На кладбище под высокими тенистыми деревьями было не так жарко, где-то вдали уже погромыхивало, видно приближалась долгожданная гроза. Мы не уходили, как будто лежащие здесь не хотели с нами расставаться, не так уж часто их здесь навещали.

До нашей обратной электрички время еще было и мы не торопились. Как можно было просто взять и уйти, ведь здесь лежали герои войны, они все как один были героями, хотя вовсе и не собирались быть таковыми.

И все-таки, лежавшим здесь в каком-то смысле повезло - родные могут навестить их здесь, хотя бы столько лет спустя. Мы еще долго сидели на скамье возле ограды, любовались природой, облаками на небе и думали в эти минуты каждый о своем.

Перед уходом с кладбища мы вновь вошли в ограду братской могилы что бы попрощаться с погибшими, сделали снимки и покинули уютное деревенское кладбище с часовней у входных ворот.

Обратный путь до станции мы проделали пешком и дорога нем не оказалась в тягость, несмотря на жаркое июльское солнце.

Когда мы подъезжали к Петербургу, нас встретила сильнейшая гроза и ливень, но в самом городе мы увидели солнце и чистое голубое небо.

Лишь только придя домой, мы осознали, какое грандиозное предприятие мы совершили, у нас все получилось. Поездка наша удалась на все сто процентов, и все это благодаря подвижки со стороны сотрудников архива и х военкоматов Твери и Кировска, добрых людей, что встретились на нашем пути, а также отчасти нашей веры и надежды на это предприятие.

Особая благодарность Терентьеву Александру Михайловичу и Багрышевой Надежде Кнстантиновне.

Иванова Ирина