История русской литературной критики. Прозоров В.В

Программа рассчитана на студентов старших курсов педагогических вузов и наряду с курсом теории литературы завершает цикл литературоведческих дисциплин. Курс лекций по истории критики в сочетании с практическими занятиями призван познакомить студентов с научными принципами и приемами эстетической и социальной оценки литературных явлений, то есть с теорией литературной критики, а также привить им навыки письменного оформления своих суждений в виде рецензии или критической статьи, предусмотренных в итоге работы.

Цель курса - изучить процесс становления и основные этапы развития литературной критики в России, выявить характер ее взаимосвязей с развитием литературы, эстетики, философии, журналистики, раскрыть ее роль в литературном процессе и русском общественном движении на протяжении XVIII-XIX вв.

В лекционном курсе рассматриваются проблемы периодизации литературной критики, ее типологические и жанровые разновидности, проблемы методологии. По усмотрению преподавателя, ведущего курс, материал распределяется между лекционными и практическими занятиями. Часть тем может быть вынесена для самостоятельного изучения. Общий объем курса - 24 часа. Курс завершается экзаменом (зачетом).

Предпосылки литературной критики в античности (Аристотель, Платон).

Оценочные элементы в древнерусской литературе ("Слово о полку Игореве", переписка Ивана Грозного с Курбским, "Слова" протопопа Аввакума).

Литературная критика как наука.

Концепции и понятия, связанные с проблемами специфики литературной критики в отечественном литературоведении.

Критика первой половины XVIII в.
Литературное развитие

Истоки оценочных критериев классицизма в "Поэтике" и "Риторике" Ф.Прокоповича, в письмах и сатирах А.Кантемира.

Критерии оценки: польза, смысл, точность "подражания образцам" в жанре, языке, стиле.

Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков - создатели новой (классицистической) литературы и критики в России. Оригинальность их литературно-критических концепций.

В.К.Тредиаковский. Требование к произведению литературы: соответствия правилам классицизма в грамматике и языке, точного указания на источники подражания. Критика прямого заимствования в тексте. Первичное требование системности ("алфавитный способ"), умеренности в полемике, высоких политических и нравственных идей. Основные работы: "Письмо к приятелю о нынешней пользе гражданству от поэзии", "О древнем, среднем и новом стихе", "Рассуждение о комедии вообще..."

М.В.Ломоносов. Работы: "О чистоте российского языка", "О правилах российского стихотворства", "О преимуществах российского языка", "Предисловие о пользе книг церковных в российском языке", "Краткое руководство к красноречию", "О нынешнем состоянии словесных наук в России". Учение о соответствии жанров и стилей образцам. Требование "чистоты стиля", научного подхода к оценке литературных произведений, благозвучия, умеренности в употреблении славянизмов, верности "мыслей".

А.П.Сумароков. Работы: "Наставление хотящим быть писателем", "О критике". Учение о роли в искусстве "чувства", "разума" и "страстей". Опора на правила и образцы в оценке произведении литературы. Требования "простоты" и "морали". Вкусовые критерии в оценке языка и стиля. Публицистичность - важный признак критики Сумарокова. Установка на необходимость общественной полезности литературы. Завершение формирования русской классицистической критики в работах А.П.Сумарокова. Взгляд Сумарокова на общественную функцию критики. Статьи: "К несмысленным рифмотворцам", "Критика на оду". Суждения по поводу од Ломоносова. Полемика между Ломоносовым, Тредиаковским и Сумароковым по вопросу о "высоком" и "среднем" стиле.

Критика второй половины XVIII в.
Литературное развитие

Проблемы литературной критики в работах Г.Р.Державина ("Рассуждение о лирической поэзии или об оде") и М.М.Хераскова ("Рассуждение о российском стихотворстве").

Н.И.Новиков. Просветительские идеи в журнально-издательской деятельности Новикова (журналы "Трутень", "Живописец", "Пустомеля"). Историзм критических взглядов Новикова ("Опыт исторического словаря о российских писателях"). Биографический и вкусовой принципы оценки. Требование правдивости и "благопристойности в формах изложения критических суждений".

А.Н.Радищев. Работы: "Памятник дактилохореическому витязю...", "Слово о Ломоносове", "О человеке, его смертности и бессмертии". Признание важности "сопряжения с мыслью" в деятельности писателя и критика, высокой духовности, способности понять ближнего, учета социальных, климатических и других обстоятельств среды. Требование свободы и общественной ответственности писателя, верности своим убеждениям.

И.А.Крылов. Критика субъективных вкусовых критериев оценки литературных произведений ("Почта духов", "Речь, говоренная в обрании дураков", "Похвальная речь Ермалафиду", "Калеб"). Элементы демократизма в критике Крылова. Требование беспристрастности и правдивости.

Н.М.Карамзин. Признание эстетики и критики как "науки вкуса" ("Что нужно автору", "Письма русского путешественника", "О счастливейшем времени жизни"). Высокая оценка роли таланта и национального своеобразия в литературе. Признание необходимости знания психологии и "душевного мира" писателя. Демократическая реформа языка в работах Карамзина. Карамзин - основоположник сентименталистского направления в литературе Ритике. Учение о характере и обстоятельствах ("О случаях и характерах в Российской империи..."). Высокая оценка творчества Шекспира. Жанровое новаторство: утверждение новых жанров в критике: общих обзоров, надписей к портретам, критических замечаний к переводам, рецензий. Критика оценочных критериев классицизма.

Критика первой половины XIX в.
Литературное движение в первой трети XIX в.

Тенденции сентименталистской критики "изящного вкуса" в статьях И. И.Дмитриева ("Письмо к издателю журнала "Московский зритель"", "О русских комедиях"), П.Макарова, И.Мартынова.

Затухание тенденции нормативной классицистической критики в работах "радищевцев", группировавшихся вокруг "Вольного общества любителей российской словесности, наук и художеств": В. В. Попугаева ("О поэзии", "Опыт о высоком изящных искусств", "Общее рассуждение о словесности, ее начале, ее гармонии и разделении ее на поэзию и прозу"), В.Красовского, И.Борна ("Краткое руководство к российской словесности"), а также в работах А.Ф.Мерзлякова ("Краткая риторика, или Правила, относящиеся ко всем родам сочинений прозаических"). Многообразие романтических течений в критике 1810-1830-х гг. Журналистика и публицистика. Борьба между старыми и новыми эстетическими и литературно-критическими концепциями (общество "Беседа любителей русского слова" - кружок "Арзамас", второе десятилетие XIX в.).

Программа гражданского романтизма в критике декабристов. Периодические издания и альманахи декабристов ("Полярная звезда", "Мнемозина", "Сын Отечества", "Соревнователь просвещения и благотворения"). Трактат О.Сомова "О романтической поэзии", статья В. Кюхельбекера "О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие". Литературные обзоры Бестужева ("Взгляд на старую и новую словесность в России", "Взгляд на русскую словесность 1824 - начала 1825 г."). Статья "Несколько мыслей о поэзии" К.Рылеева. Появление новых жанров в критике декабристов: писем, дневников, обзоров. Черты декабристской романтической эстетики: высокая гражданственность литературы, борьба за самобытность литературы, патриотизм. Полемический диалог декабристов и Пушкина.

Становление русской философской критики. Философская и эстетическая платформа Д.В.Веневитинова, И.Киреевского, С.Шевырева, В.Ф.Одоевского. Увлечение критиков этого направления Ф. Шеллингом и Гегелем. Статьи Веневитинова о первой и второй главах "Евгения Онегина", С.П.Шевырева "Разговор о возможности найти единый закон для изящного", И.Киреевского "Нечто о характере поэзии Пушкина", Одоевского "Русские ночи". Главные идеи критиков-любомудров: поиск разумных закономерностей в мире и искусстве, органическая сменяемость форм в развитии поэзии. Позиции журналов "Сын Отечества", "Северный архив", "Библиотека для чтения" и их издателей и критиков Н.Греча, Ф.Булгарина, О.Сенковского в 20-30-е гг. Зарождение славянофильской критики в конце 30-х гг.: А.Хомяков ("О старом и новом"), И.Киреевский ("В ответ Хомякову").

В.А.Жуковский - критик. Преодоление нормативности критических критериев классицизма в статьях "Писатель в обществе", "О басне и баснях Крылова", "О критике", "О нравственной пользе поэзии". Требование "образованного вкуса" в критике, сочетающегося со "знанием красоты". Знакомство с романтическими идеями Шиллера. Признание воспитательных функций критики, призванной истолковать произведение литературы с нравственных и эстетических позиций. Требование беспристрастности и такта в критических оценках.

К.Н.Батюшков. Его роль в разработке романтического направления в критике. Статьи "Нечто о поэте и поэзии", "Речь о влиянии легкой поэзии на язык". Осмысление задач критики, природы вдохновения и поэтического таланта в статьях Батюшкова. Утверждение приоритета личности в художественном творчестве и литературной критике.

П.А.Вяземский - теоретик и критик романтического направления. Предисловие к "Кавказскому пленнику", "Бахчисарайскому фонтану", статья о "Цыганах" А.С.Пушкина. Судьба Вяземского - критика. Поздние выступления против Белинского и "натуральной школы".

А.С.Пушкин - критик. Эстетические и литературно-критические взгляды Пушкина. Статьи: "О прозе", "О журнальной критике", "Опровержение на критики". Пушкин - театральный критик ("Мои замечания о русском театре"). Проблемы историзма в критике Пушкина. Общечеловеческое и национальное в критике. Проблема народности ("О народной драме и драме "Марфа Посадница"", "О народности литературы"). Эволюция Пушкина-критика от романтизма к реализму ("О поэзии классической и романтической"). Пушкин о критике как науке. Журнально-публицистическая деятельность Пушкина.

Н.А.Полевой - основоположник критики "демократического романтизма", издатель и ведущий критик журнала "Московский телеграф". Философский историзм - основной принцип критики Н.Полевого ("Нынешнее состояние драматического искусства во Франции", "О романах Виктора Гюго...", "О драматической фантазии Н.Кукольника "Торквато Тассо""). Статьи о сочинениях Державина, Жуковского, Кантемира. Высокая оценка романтических произведений Пушкина. Интерес к национальному своеобразию русской литературы. Неприятие гоголевского реализма. Н.Полевой о периодизации русской литературы.

К.А.Полевой. Развитие идей "демократического романтизма". Критика субъективных критериев критики "вкуса" ("О русских романах и повестях"). Учения о литературных направлениях ("О направлениях и партиях в литературе...", "О новом направлении в русской словесности"). Критика нормативной эстетики классицизма и зарождающегося в русской литературе реалистического метода.

Н.И.Надеждин. Надеждин - ведущий критик журнала "Вестник Европы". Полемика (под псевдонимом "Никодим Надоумко") с романтическими теориями "Московского телеграфа" Н.Полевого (вторая половина 20-х гг.).

Литературно-критические взгляды Н.И. Надеждина.

Н.И. Надеждин как издатель журнала "Телескоп" (первая половина 30-х гг.). Идея синтеза романтизма и классицизма в работах Н.И. Надеждина. Главные теоретические тезисы Надеждина: "где жизнь, там и поэзия"; искусство должно "уравновесить душу с телом". Объективные критерии искусства в эстетике Надеждина. Полемика Надеждина с Булгариным, Гречем, Сенковским. Идеи времени и народности в критике. Развитие идей Канта и Шеллинга. Статьи: "Современное направление просвещения", "Здравый смысл и Барон Брамбеус", "Европеизм и народность в отношении к русской словесности". Статьи Надеждина о творчестве А.С.Грибоедова, А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя.

Н.В.Гоголь - критик. Своеобразие критических статей Н.В. Гоголя. Взгляд Гоголя на развитие русской литературы. Гоголь о жанре басни, о приемах гротеска. Статьи: "Несколько слов о Пушкине", "Петербургские записки 1836 года", "В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность?", "О движении журнальной литературы".

Литературное движение 40-х гг.

Полемика вокруг творчества Гоголя в журналах "Отечественные записки", "Библиотека для чтения" и других (работы К.Аксакова и В.Белинского). Деятельность журнала "Современник" и формирование натуральной школы. Защита концепции "натуральной школы" Некрасовым ("Очерки русских нравов...") и Герценом ("По поводу одной драмы"). Полемика В.Белинского с В.Майковым по вопросам о национальном и общечеловеческом.

С.П.Шевырев. Шевырев - критик журнала "Москвитянин". Оценка творчества Лермонтова (статьи "Стихотворения Лермонтова", "Герой нашего времени"). Противопоставление Пушкина и Гоголя (статья "Сочинения Пушкина"). Критика сатирических тенденций в творчестве писателей "натуральной школы". Тенденциозная оценка поэмы Гоголя "Мертвые души" (две статьи о "Мертвых душах" Гоголя). Начало исторической концепции развития русской литературы в работах "История поэзии", "Теория поэзии...". Противопоставление российской духовности и православия западному мироощущению и европейской религии.

В.Н.Майков. Утверждение идеи приоритетности общечеловеческих ценностей в литературе (""Похождения Чичикова, или Мертвые души" Гоголя..."). Сближение функций науки и литературы. Высокая оценка психологизма Достоевского. Критика "национальной односторонности" Белинского ("Нечто о русской литературе в 1846 году"). Высокая оценка творчества Я.Буткова, А.Плещеева, А.Кольцова ("СтихотворенияА.В.Кольцова"). Признание ценностных критериев реализма в литературе и критике.

В.Г.Белинский. Концепция русского критического реализма в работах В.Г. Белинского.

Место Белинского в истории русской критики. Основные периоды литературно-критической деятельности Белинского. Деятельность Белинского в журнале "Телескоп" (статьи "Литературные мечтания", "О русской повести и повестях Гоголя"). Ведущая роль Белинского в журналах "Отечественные записки", "Современник". Идейно-философские искания Белинского. Соотношение идеализма и материализма в критике Белинского. Теоретические положения в статьях Белинского: о сущности искусства, о художественности и поэтичности, о разделении поэзии на роды и виды, о народности литературы, о пафосе творчества, о романтизме и реализме. Заслуги Белинского в создании нового взгляда на историю русской литературы и ее периодизации. Статьи Белинского о писателях XVIII в., о творчестве Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Герцена, Гончарова, Тургенева, Достоевского. Историко-литературная концепция в цикле о Пушкине. Развитие жанра годового обзора в критике Белинского. Статьи "Взгляд на русскую литературу 1846 года", "Взгляд на русскую литературу 1847 года". Творческие принципы "натуральной школы". Белинский - идеолог "натуральной школы". Позиция Белинского в идейной полемике западников и славянофилов. Особенности индивидуального стиля Белинского и его личности. Значение Белинского в истории русской критики.

Русская литературная критика второй половины XIX в.
Литературное движение 50-60-х гг.

Соотношение и борьба направлений в критике ("революционно-демократического", "эстетического", "органического", "почвеннического", "славянофильского"). Различные принципы оценки русской литературы в критике этих лет. Ведущие периодические издания этого периода. "Современник", "Русское слово", "Библиотека для чтения", "Отечественные записки", "Москвитянин", "Дело", "Время", "Эпоха".

Смягчение антизападнических тенденций в неославянофильской критике "Москвитянина" (А.Григорьев, Т.Филиппов, Б.Алмазов). Славянофильский журнал А.И.Кошелева "Русская беседа". Выступления в журнале А.Хомякова ("Предисловие", "Замечание на статью г. Соловьева "Шлецер и антиисторическое направление""), К.Аксакова ("О русском воззрении", "Обозрение современной литературы", "О повести г-жи Кохановской "После обеда в гостях"", "О драме г. Писемского "Горькая судьбина""), И.Аксакова ("Несколько слов о Гоголе"), И.Киреевского ("О необходимости и возможности новых начал для философии").

Проблематика критических статей М.Н. Каткова и А.С. Суворина. Деятельность М.Н. Каткова как издателя "Московских ведомостей" и "Русского вестника". Статьи Каткова и Суворина о романе Тургенева "Отцы и дети" (Катков "О нашем нигилизме. По поводу романа Тургенева "Отцы и дети"", Суворин "По поводу "Отцов и детей""). Суворин о романах Л. Н.Толстого "Война и мир" и "Анна Каренина".

А.В.Дружинин. Сотрудничество в журналах "Современник" и "Библиотека для чтения". Эстетические принципы оценки литературного произведения в работах Дружинина. Причины разрыва с журналом "Современник". Теория "чистого искусства" и ее обоснование в статьях Дружинина - "А.С.Пушкин и последнее издание его сочинений", "Критика гоголевского периода русской литературы и наши к ней отношения". Полемика с Чернышевским и "Современником". Статьи Дружинина о Гончарове, Фете, Тургеневе и Л.Толстом.

В.П.Боткин. Боткин - продолжатель идей Белинского в критике первой половины 50-х гг. (статьи в "Современнике": "Н. П.Огарев", "Заметки о журналах за июль месяц 1855 года"). Противоречия в эстетических взглядах Боткина. Переход на позиции чистого искусства ("Стихотворения А.А.Фета").

П.В.Анненков. Литературно-критические взгляды. Анненков - продолжатель идей Белинского в критике первой половины 50-х гг. ("О мысли в произведениях изящной словесности"). Противоречия в общественно-литературных позициях ("О значении художественных произведений для общества", "О литературном типе слабого человека", "О деловом романе в нашей литературе"). Разрыв с "Современником". Полемика с Чернышевским по поводу повести И.Тургенева "Ася". Интерес к проблемам историзма и народности ("Русская современная история в романе И.С.Тургенева "Дым"", "Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л.Н. Толстого "Война и мир"").

А.А.Григорьев. "Органическая критика" Ап.Григорьева. Ап.Григорьев в молодой редакции "Москвитянина" (1850-1856). Обзоры Григорьева русской литературы за 1851 и 1852 гг. Оценка творчества А.Н.Островского в критике Ап.Григорьева. Своеобразие взгляда Ап.Григорьева на русскую литературу. Статьи: "Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина", "И.С.Тургенев и его деятельность", "После "Грозы" Островского". Деятельность Ап.Григорьева в журналах братьев Достоевских "Время" и "Эпоха". Статьи этого периода: "О развитии идеи народности в нашей литературе", "Стихотворения Н.Некрасова", "Литературная деятельность графа Л.Толстого". Основные положения "органической критики" в работах: "О правде и искренности в искусстве" и "Взгляд на основы, значение и приемы в современной критике искусства" (о "мысли сердечной и мысли головной", о произведениях "живорожденных" и "сделанных").

Н.Н.Страхов. "Почвеническая критика" в трудах Н.Н.Страхова. Сотрудничество Н.Н. Страхова в журналах "Время" и "Эпоха". Статья Н.Н. Страхова "Бедность нашей литературы". Идейная и личная близость Н.Н. Страхова с Ф. Достоевским и Л. Толстым. Оценка Страховым романа Достоевского "Преступление и наказание". Н.Н. Страхов как первый критик романа Л. Толстого "Война и мир" (4 статьи о романе). Н.Страхов о романе И.С.Тургенева "Отцы и дети".

Н.Г.Чернышевский. Н.Г.Чернышевский - продолжатель идей Белинского в критике и эстетике, лидер демократического движения в России 50-60-х гг. Материалистическая концепция диссертации Чернышевского "Эстетические отношения искусства к действительности". Ведущая роль в журнале "Современник". Защита концепции критического реализма в борьбе с теорией "чистого искусства" ("Очерки гоголевского периода русской литературы"). Требование объективности и правдивости в критике ("Об искренности в критике"). Проблема положительного героя в литературе ("Русский человек на render-vous"). Требования к изображению жизни народа (""Губернские очерки" Щедрина", "Не начало ли перемены?"). Статьи о творчестве Некрасова, Огарева, Толстого, А.Островского, Щербины.

Н.А.Добролюбов. Концепция "реальной критики". Публицистическое начало в литературно-критических статьях Добролюбова. Роль Добролюбова в журнале "Современник". Добролюбов о творчестве Островского, Тургенева, Гончарова. Проблема "лишнего человека" и нового героя времени в статьях Добролюбова. Статьи "Что такое обломовщина?", "Луч света в темном царстве", "Когда же придет настоящий день?". Эстетические проблемы в статьях Добролюбова: проблема соотношения мировоззрения и творчества художника, объективного начала и субъективности творца, значения художественной формы и "пользы" общественных вопросов, поднимаемых в произведении. Утилитарное истолкование многих художественных вопросов в критике Добролюбова.

Д.И.Писарев - наиболее радикальный представитель демократической критики. Соотношение идейно-эстетических взглядов Писарева с взглядами Чернышевского и Добролюбова. Деятельность Писарева в журнале "Русское слово". Оценка Писаревым образа Катерины из "Грозы" Островского. Писарев о женских образах Гончарова, Писемского, Тургенева. Участие Писарева в полемике вокруг романа "Отцы и дети". Точка зрения Писарева на образ Базарова. Оценка Писаревым романа Чернышевского "Что делать?" в статье "Мыслящий пролетариат". Взгляды Писарева на роль литературы в обществе. Статьи Писарева "Разрушение эстетики", "Посмотрим", "Пушкин и Белинский". Полемический стиль Писарева. Деятельность Писарева в журнале "Отечественные записки".

М.А.Антонович. Его роль в "Современнике". Участие в полемике вокруг романа "Отцы и дети". Статья "Асмодей нашего времени". Позднее творчество Антоновича. Статьи о Достоевском и Некрасове. "Несколько слов о Николае Алексеевиче Некрасове".

В.Зайцев - представитель радикальной демократической критики. Его деятельность в "Русском слове". Полемика с представителями "чистого искусства" и славянофилами. Статья "Стихотворения Н. Некрасова".

Н.В.Шелгунов. Критик-демократ социологического направления. Статья "Люди 40-х и 60-х годов" о героях-разночинцах. Близость идей Шелгунова с критическими взглядами Салтыкова-Щедрина.

Литературное движение 70-90-х гг.

Возникновение народнической критики (Н.К.Михайловский, Скабичевский, Лавров, Ткачев). Социал-демократическая критика (Г.Плеханов). Споры о наследстве 60-х гг. Писательская критика в выступлениях и публикациях Л.Толстого, И.Тургенева, И.Гончарова, Ф.Достоевского, Г.Успенского. Религиозно-философские, литературно-эстетические концепции В.Соловьева, В.Розанова. Журналистика и публицистика конца века. Завершение издания журналов "Русский вестник" и "Устои". Журналы "Вестник Европы" и "Русская мысль". Возникновение модернистских течений в литературе и критике (Минский, Волынский, Мережковский). "Северный вестник", "Мир искусства". Синтез идей классической и символистской критики в "Истории русской критики" И.И.Иванова. Народническая критика и ее главный представитель - Н. К. Михайловский.

Н.К.Михайловский - сотрудник "Отечественных записок" (70-е гг.), "Русского богатства" (90-е гг.). Идейное влияние Н.К.Михайловского на современников. Оценка творчества Некрасова, Щедрина, Г.Успенского в статьях Михайловского. Сильные и слабые стороны статей Михайловского: "Десница и шуйца Льва Толстого" и "Жестокий талант". Противоречивость отношения Михайловского к творчеству Чехова и Горького. Особенности критического метода Михайловского.

А.М.Скабичевский - соратник Михайловского в народнической критике. Статьи Скабичевского о Толстом и Чехове ("Мысли и заметки по поводу нравственно-философских идей графа Л.Н.Толстого" и "Есть ли у Чехова идеалы?").

Г.В.Плеханов - представитель социал-демократического течения в литературоведении и критике. Концепции раннего марксизма ("Искусство с точки зрения материалистического объяснения истории", "Письма без адреса"). Работы о критиках-демократах и народниках ("Наши разногласия"). Работы о Чаадаеве, В.Майкове, Герцене, Погодине, И.Киреевском. Трактовка специфики творчества писателя в цикле статей о Толстом ("Симптоматическая ошибка", "Отсюда и досюда", "Еще о Толстом").

В.В.Соловьев. Религиозно-идеалистические тенденции в литературоведении и критике ("Кризис западной философии"). Пересмотр эстетических материалистических концепций 40-60-х гг. ("Красота в природе", "Общий смысл искусства"). Новое прочтение Достоевского как пророка и апостола русской духовности ("Три речи в память Достоевского"), Религиозно-христианская трактовка смысла и значения русской поэзии ("Судьба Пушкина", "О лирической поэзии").

В.В.Розанов. Религиозно-христианские литературные концепции последнего десятилетия XIX в. ("Легенда о великом инквизиторе...", "О Гоголе", "Пушкин и Гоголь", "Заметки о Пушкине"). Оценка новых явлений в русской литературе ("Декаденты"). Русская литература XIX в. в интерпретации В.Розанова. Переосмысление критиков-шестидесятников в статье "Три момента в развитии русской критики". Полемика с Вл.Соловьевым по поводу судьбы и личности Пушкина, Лермонтова, Гоголя в статьях В.Розанова "Вечно печальная дуэль" (о Лермонтове) и "Гоголь и Пушкин".

Н.М.Минский - основоположник идей символизма в критике и литературе (статья "Старинный спор"). Отстаивание принципа "свободы" искусства от общественной жизни. Объяснение специфики искусства преобладанием субъективных тенденций в фантазии художника. Утверждение идей агностицизма и иррационализма в искусствознании. Крайний индивидуализм (идея "любви к себе"). Теория "абсолютного" - "МЭОН" ("При свете совести. Мысли и мечты о смысле жизни").

А.Л.Волынский. Книга "Русские критики" (1896). Утверждение общечеловеческих, религиозно-индивидуалистических критериев оценки литературных явлений. Противопоставление высших ("вечных") идеалов гражданским тенденциям критики Чернышевского и Добролюбова. Новая оценка творчества Пушкина и Гоголя. Высокая оценка творчества Достоевского. Полемика с Михайловским и Плехановым. Особенности эстетики раннего символизма.

Д.С.Мережковский. Развитие концепций раннего символизма в критике. Утверждение идей неоидеализма и иррационализма. Новая интерпретация принципов классического реализма ("О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы"). Пересмотр некоторых оценок русской классической критики. Д.С.Мережковский о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Чехове и др. Работа Мережковского "Толстой и Достоевский".

Тексты

Карамзин Н.М. Избранные статьи и письма. - М., 1982.
Литературно-критические работы декабристов. - М., 1978.
Декабристы. Эстетика и критика. - М., 1991.
Батюшков К.Н. Нечто о поэте и поэзии. - М., 1985.
В.А.Жуковский - критик. - М., 1985.
Жуковский В.А. Эстетика и критика. - М., 1985.
Вяземский П.А. Эстетика и литературная критика. - М., 1984.
Полевой Н.А., Полевой Кс. А. Литературная критика. - Л., 1990.
Надеждин Я.Я. Литературная критика. Эстетика. - М., 1972.
А.С.Пушкин - критик. - М., 1978.
Н.В.Гоголь о литературе. - М.. 1952.
Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 т. - М., 1976-1983. - Т. 1-9.
Герцен об искусстве. - М., 1954.
Русская эстетика и критика 40-50-х гг. XIX века. - М., 1982.
Хомяков А. С. О старом и новом. - М., 1988.
Киреевский И.В. Критика и эстетика. - М., 1979.
Киреевский И.В. Избранные статьи. - М.: Современник, 1984.
Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. - М.: Современник, 1982.
Григорьев An. Искусство и нравственность. - М., 1986.
Дружинин А.В. Прекрасное и вечное. - М., 1988.
Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма. - М., 1984.
Страхов Н.Н. Литературная критика. - М., 1984.
Чернышевский Н.Г. Литературная критика: В 2 т. - М., 1981.
Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы. - М., 1984.
Добролюбов Н.А. Собр. соч.: В 3 т. - М., 1950-1952.
Драма А.Н. Островского "Гроза" в русской критике. - Л., 1990.
Достоевский Ф.М. О русской литературе. - М., 1987.
Салтыков-Щедрин М.Е. Литературная критика. - М., 1982.
Ткачев П.Н. Люди будущего и герои мещанства. - М., 1986.
Михайловский Н.К. Литературная критика. Статьи о русской литературе XIX - начала XX века. - Л., 1989.
Волынский А.Л. Человекобог и Богочеловек // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли 1881 - 1931 гг. - М., 1990.
Мережковский Д.С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи. - М., 1991.
Мережковский Д. С. В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. -М., 1991.
Соловьев B.C. Литературная критика. - М., 1990.
Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. - М., 1991.
Розанов В.В. Мысли о литературе. - М., 1989.
Розанов В.В. Сочинения. - М., 1990.
Розанов В.В. Несовместимые контрасты жития: Литературно-эстетические работы разных лет. - М., 1990.
Анненский И. Книги отражений. - М., 1979.
Плеханов Г.В. Эстетика и социология искусства: В 2 т. - М., 1978.
Вехи: Сб. статей о русской интеллигенции. Из глубины: Сб. статей о! русской революции. - М., 1991.
Литературная критика 1800-1820-х годов. - М., 1980.
Русская критика XVIII-XIX веков: Хрестоматия / Сост. В.И.Кулешов. - М., 1978.
Русская критика от Карамзина до Белинского. - М., 1981.
Соколов А.Г., Михайлова М.В. Русская литературная критика конца XIX - начала XX века: Хрестоматия. - М., 1982.
Русская литература XX века. Дооктябрьский период: Хрестоматия / Сост. И.Т. Крук.-Л., 1991.

Исследования

История русской критики: В 2 т. - Л., 1958.
Очерки по истории русской журналистики и критики: В 2 т. - Л., 1950.-Т. 1;- М., 1965.-Т. 2.
Кулешов В. И. История русской критики XVIII - начала XX века. -М., 1991.
Бочаров А.Г. Жанры литературно-художественной критики. - М., 1982.
Березина В.Г. Этюды о Белинском - журналисте и критике. - СПб., 1991.
Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики: Жанры, композиция, стиль. - Л., 1980.
Егоров Б.Ф. Литературно-критическая деятельность В.Г.Белинского. - М., 1982.
Егоров Б.Ф. Борьба эстетических идей в России 1860-х годов. - Л., 1991.
Зельдович М.Г. Уроки критической классики. - Харьков, 1976.
Манн Ю. Русская философская эстетика. - М., 1969.
Соколов Н.И. Критики и литература. Из истории русской литературы и критики второй половины XIX в. - Л., 1977.
Прозоров В.В. Д.И. Писарев. - М., 1984.
Коновалов В.Н. Литературная критика народничества. - Казань, 197§
Литературно-критическая деятельность русских писателей XIX в. -Казань, 1989.
Русская наука о литературе в конце XIX - начале XX века. - М., 1975.
Литературно-эстетические концепции в России конца XIX - начала, XX века. - М., 1975.
Лосский И.О. История русской философии. - М., 1991.
Слинько А.А. Н.К. Михайловский и русское общественно-литературное движение второй половины XIX - начала XX века. - Воронеж, 1982.
Ерофеев В. Розанов против Гоголя // Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. - М., 1990.
Горбанев Н.А. Плеханов в литературной борьбе начала XX века. -Махачкала, 1972.
Михайлова М.В. История русской литературной критики конца XIX - начала XX века. - М., 1995.
Проблемы теории литературной критики: Сб. статей / Под ред. П.Николаева, Л. Чернец. - М., 1980.
Недзвецкий В.А. Русская литературная критика XVIII - XIX веков: Курс лекций. - М., 1994.
Возникновение русской науки о литературе: Сб. статей. - М.: Наука, 1975.
Баранов В.И., Бочаров А.Г., Суровцев Ю.И. Литературно-художественная критика. - М.: Высшая школа, 1982.

И. Тэн сделал первую попытку применения строго научного метода к искусству. Но область эстетической психологии слишком мало разработана, чтобы считать эту попытку завершенной.

Во всяком случае, деятельность в том же направлении, т. е. исследование законов творчества, его отношений к законам психологии и социальных наук, взаимодействия художника и культурно-исторической среды, могут быть в будущем весьма плодотворны.

Другой, не менее значительный и гораздо более разработанный метод - субъективно-художественный. Во всех лучших критических исследованиях Сен-Бёва, Гердера, Брандеса, Лессинга, Карлейля, Белинского вы найдете страницы, в которых критик превращается в самостоятельного поэта.

Таким образом, возник почти неведомый до наших времен и все более развивающийся род художественного творчества. В своих разрозненных заметках об искусстве и всемирной литературе, в эпиграммах и ксениях Гёте, отчасти Шиллер, дали первые образцы критической поэзии. Для субъективно-художественного критика мир искусства играет ту же роль, как для художника - мир действительный. Книги - живые люди. Он их любит и ненавидит, ими живет и от них умирает, ими наслаждается и страдает. То, что этот род поэзии теряет в яркости и реальной силе, он выигрывает в бесконечном благородстве и нежности оттенков. Некоторые страницы Карлейля и Ренана ничем не уступают лучшим произведениям Теннисона или Гюго по глубине и оригинальности вдохновения.

Поэт-критик отражает не красоту реальных предметов, а красоту поэтических образов, отразивших эти предметы. Это - поэзия поэзии, быть может, бледная, призрачная, бескровная, но зато неизвестная еще ни одному из прежних веков, новая, плоть от плоти наша - поэзия мысли, порождение XIX века с его безграничной свободой духа и неутолимою скорбью познания. В отражении красоты может быть неведомое, таинственное обаяние, которого вы не найдете даже в самой красоте: так в слабом, отраженном свете луны есть обаяние, которого нет в источнике лунного света, в могущественных лучах солнца.

Субъективно-художественный метод критики, кроме поэтического, может иметь и большое научное значение. Тайна творчества, тайна гения иногда более доступна поэту-критику, чем объективно-научному исследователю. Случайная заметка о прочитанной книге в письмах, в дневниках Байрона, Стендаля, Флобера, Пушкина одним намеком обнаруживает большую психологическую глубину и проникновение, чем добросовестнейшие статьи профессиональных критиков. Если художник читает произведение другого художника, происходит психологический опыт, который соответствует тому эксперименту в научных лабораториях, когда исследуется химическая реакция одного тела на другое.

Русская критика, за исключением лучших статей Белинского, Ал. Григорьева, Страхова, отдельных очерков Тургенева, Гончарова и Достоевского, гениальных заметок, разбросанных в письмах Пушкина, всегда являлась силой противонаучной и противохудожественной. Горе в том, что наши критики не были ни настоящими учеными, ни настоящими поэтами. Но у прошлого поколения, у Добролюбова и Писарева, публицистика все-таки еще прикрывалась стремлениями философскими и научными.

Один из их воинственных эпигонов, современный тип русского журнального рецензента, г. Протопопов, заявляет уже вполне открыто, что критик должен быть публицистом и только публицистом.

У г. Протопопова есть так называемое «бойкое перо», остроумие и политический темперамент газетного работника по призванию. Если бы он родился во Франции, он мог бы сделаться редактором распространенного уличного листка для рабочих, писать каждый день популярные передовые статьи с громкими заглавиями, как Рошфор в «L"intransigeant» и - кто знает - принимать бы даже благодарственные депутации фабричных пролетариев. Но в русской современной журналистике ему ничего более не оставалось, как сделаться критиком-публицистом. Мечта таких людей - превратить литературу в комфортабельную маленькую кафедру для газетно-журнальной проповеди. Когда живая оригинальность таланта не покоряется им и не хочет служить пьедесталом политического оратора, г. Протопопов негодует и казнит ее. Он не объясняет, а попирает личность автора, как ступень, чтобы удобнее взобраться на свою кафедру. Конечно, публицистика - почтенное газетное ремесло. Для некультурной и невзрослой толпы необходима популяризация даже самых основных нравственных идей. Но сводить ту необъятную силу мировых гениев, которая создает «Страшный суд», «Фауста» или «Тайную Вечерю», на уровень второстепенного газетно-журнального ремесла, публицистики - это даже не преступление, это наше старинное и - увы! - глубоко национальное, доныне, среди массы читателей, популярное невежество.

Г. Протопопова так же, как многих его собратьев, тревожит схоластический вопрос: искусство для жизни, или жизнь для искусства? Такой вопрос для живого человека, для искреннего поэта - не существует: кто любит красоту, тот знает, что поэзия - не случайная надстройка, не внешний придаток, - а самое дыхание, сердце жизни, то, без чего жизнь делается страшнее смерти. Конечно, искусство - для жизни и, конечно, жизнь - для искусства. Одно без другого невозможно. Отнимите у жизни красоту, знание, справедливость - что же останется? Отнимите жизнь у искусства - и это будет, по евангельскому выражению, соль, переставшая быть соленой. Непраздные люди, непраздные художники никогда не спорили о таких вопросах - они всегда друг друга понимали с первого слова, всегда друг с другом были согласны, в каких бы разных, даже противоположных областях ни работали. То же самое, великое и несказанное, что Гёте называет красотой, Марк Аврелий называл справедливостью, Франциск Ассизский и св. Тереза - любовью к Богу, Руссо и Байрон - человеческою свободою. Для живых людей все это единое, лучи одного солнца, проявления одного начала, как свет, теплота, движение - в мире физическом видоизменения одной силы. Вопрос - жизнь для красоты или красота для жизни - существует только для мертвых людей: для газетно-журнальных схоластиков, которые не испытали живой жизни и не познали живой красоты.

А между тем вся ожесточенная полемика, вся многолетняя деятельность таких публицистов, как г. Протопопов, вертится около этого мертвого вопроса. Печальнее всего то, что у них до сих пор довольно обширный круг читателей и поклонников. Длится наше старое плачевное недоразумение, иконоборческое недоверие к свободному чувству красоты, боязливое требование от искусства подчинения рамкам педагогической морали.

У г. Скабичевского, другого представителя нашей современной критики, меньше полемической бойкости и остроумия, чем у г. Протопопова, но зато больше искреннего и добросовестного отношения к писателям. Он собрал и подготовил будущему историку русской литературы много интересных материалов. Его очерки из истории русской цензуры многозначительны. Но, будучи даровитым летописцем литературных нравов, г. Скабичевский менее всего, по своему темпераменту, художественный критик. В его воззрениях на искусство есть та черта убийственной банальности, порабощения общепризнанным вкусам толпы, которую легче отметить, чем выразить и определить.

Однажды на Передвижной выставке я видел картину известного русского художника приблизительно следующего содержания: пьяница, должно быть, мастеровой, с угрожающим видом и поднятыми кулаками стоит на пороге кабака. Он хочет войти, но женщина с растрепанными волосами и неестественно трагическим лицом, вероятно, жена мастерового, не пускает мужа. Дико забросив голову и раскинув, как непременно сказал бы Потапенко или Златовратский, «бледные, изможденные руки», она всем телом своим закрывает дверь кабака. К довершению условного трагизма за лохмотья несчастной матери цепляется испуганный ребенок и умоляющим взором смотрит на жестокосердого отца. Картина была прескверно написана, с пренебрежением к технике, какими-то мертвыми, деревянными красками. Но публика перед нею останавливалась: на лицах интеллигентных дам было видно сочувствие. Говорили по-французски о страданиях нашего бедного народа, о пьянстве, объясняли тенденцию художника. Общедоступный, банальный трагизм оказывал свое вечное действие на толпу.

Во всех обществах, во все времена есть люди - имя им легион, - которых модное фальшивое чувство привлекает также неизменно и неотразимо, как червяк на удочке привлекает рыбу. Я уверен, что если бы среди публики, перед картиной, находился г. Скабичевский, чувствительное сердце почтенного критика также было бы тронуто банальным, условным трагизмом картины, как сердце толпы. У добросовестного и гуманного рецензента явилось бы непреодолимое желание похвалить художника за теплое отношение к народу, за поразительную искренность непосредственного чувства, за трезвость здорового реализма. Не знаю, как у других, но у меня при подобных похвалах является непобедимое озлобление против несомненных добродетелей. У порока, по крайней мере, то преимущество, что никогда не удручают его такими банальными похвалами, таким убийственно буржуазным сочувствием, таким безвкусием и уродством, как бедную добродетель. О, скука больших дорог! О, вечное умиление толпы перед любезною ей пошлостью популярно великих идей!

Разве г. Скабичевский не восторгался этим «червяком на удочке», банальностью гуманных чувств и мнимо-народническим реализмом в произведениях г. Потапенко? Напрасно он теперь открещивается и негодует на своего любимца. Г. Потапенко целиком вышел из недр почтенного критика, из неисправимо-добродетельного сердца его, как Афина-Паллада из головы Зевса. У злополучного беллетриста есть несомненный Талант, искренний юмор, некоторое знание народа - но тайна его успеха была не в них. Я уверен, что многие добрые люди плакали искренними слезами над произведениями г. Потапенко и вполне сочувствовали похвалам г. Скабичевского, как отцы их плакали над чувствительными романами 30-х годов. Но именно эти искренние слезы наивных читателей - зловещий признак всеобщего падения вкуса.

Высочайшее нравственное значение искусства вовсе не в трогательных нравственных тенденциях, а в бескорыстной, неподкупной правдивости художника, в его бесстрашной искренности. Красота образа не может быть неправдивой и потому не может быть безнравственной, только уродство, только пошлость в искусстве - безнравственны. Никакая порнография, никакие соблазнительные картины пороков не развращают так сердца человеческого, как ложь о добре, как банальные гимны добру, как эти горячие слезы наивных читателей над фальшиво-гуманными чувствами и буржуазной моралью. Кто привык плакать над ложью, тот проходит с холодным сердцем мимо истины, мимо красоты.

В Апокалипсисе есть одно страшное место: «…Дух говорит церквам: И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг». Эти великие слова кладут неизгладимое клеймо на всякую пошлость, на всякую посредственность чувства, все равно, в религии или в искусстве. Любителям банальных трагических эффектов, подобным г. Скабичевскому и г. Потапенко, проповедникам общепризнанных гуманных идей, ни холода, ни огня, а так называемой «задушевной теплоты чувства», этой ненавистной теплой водицы, которая заменяет искренность в нравоучительных романах, хочется напомнить страшный приговор Апостола: «О, если. бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих».

Такие люди, как г. Протопопов и г. Скабичевский, совершенно бессознательно творят дело разрушения. Это, в сущности, - невинные жертвы всеобщей анархии, всеобщего недоразумения. Они продолжают указывать писателям спасительные рамки народнического реализма так же добросовестно, как учителя каллиграфии проводят косые и поперечные линии, чтобы ученикам легче было выводить буквы прописи. Но как бы ужаснулись эти добрые, честные люди, учителя художественного чистописания, если бы вдруг могли понять, какая бездна, какая тайна - искусство, и как смешны в безграничной стихийной свободе творчества их маленькие педагогические линейки. Они будут всю жизнь серьезно говорить о вдохновении, о поэзии, хотя никогда не видели красоты, и так и умрут, не увидев ее. Это, может быть, полезные и остроумные публицисты, но в искусстве - люди безнадежно-непонимающие, слепорожденные.

У Гёте есть одно прелестное лирическое стихотворение - «Капли нектара». Когда Минерва, угождая своему любимцу Прометею, принесла полную чашу нектара, чтобы осчастливить созданных им людей и наполнить их сердце любовью к прекрасному, богиня торопилась, боясь, что Юпитер увидит ее, и «золотая чаша покачнулась и немного капель упало на зеленую траву». На эти капли набросились насекомые - пчелы, бабочки…

Когда я думаю о том, что природа и таким писателям, как г. Буренин, не отказывает иногда в некотором художественном даровании, мне вспоминается грациозная легенда о насекомых. Впрочем, может быть, он никогда и не вкушал от капли нектара, но, по крайней мере, слышал издали ее благоухания, он все-таки ближе к поэзии, чем добрые, честные и безнадежно слепые люди, г. Протопопов и г. Скабичевский.

Вероятно, немногие знают, что у этого теперь ожесточенного газетного насмешника в далекой молодости была способность к почти искреннему лирическому пафосу. Г. Буренин, как оно ни дико и ни странно, написал несколько поэтических любовных элегий. Это что-нибудь да значит. Во всяком случае, г. Протопопов удобочитаемой элегии не напишет. Надо быть справедливым к г. Буренину. На его остроумных пародиях, на литературных памфлетах есть несомненная печать - не скажу таланта, но того, что в другом человеке, при других условиях, могло бы сделаться талантом. У него злой, конечно, низменный, грубый и пошлый, но все-таки настоящий злой смех. И для памфлетов нужна некоторая доля творчества, хотя бы то было творчество насекомых. Паук плетет свою паутину, потому что он отведал от напитка, предназначенного не паукам, а детям Прометея.

Но всего характернее в многочисленных произведениях г. Буренина, в его повестях, трагедиях, памфлетах, новеллах, романах, пародиях, одна выдающаяся, типическая черта - поразительный недостаток чувства литературной нравственности. Таким он создан, -

Насекомым - сладострастье…

Ангел - Богу предстоит.

С этим ничего не поделаешь. Даже и обвинять его не хватает духу. Надо обвинять ту степень всеобщего литературного унижения, когда и Буренины выдвигаются и приобретают значение. Рассказывают удивительные анекдоты о его недобросовестном отношении к писателям. Все знают, кто он. А между тем о таком человеке приходится говорить почти серьезно, как о русском художественном критике; это одно уже - весьма плачевный признак упадка и всеобщего недоразумения. Зародыши гниения носятся всюду, но только там, где должно совершиться дело смерти, они живут и приобретают силу. Литературная безнравственность г. Буренина, который благополучно справил юбилей, чувствует себя на вершине славы, с которым все мало-помалу примирились и которого многие даже боятся, - явление очень знаменательное для наших современных газетно-журнальных нравов.

Интересно, что несправедливость г. Буренина в области поэзии влечет за собою совершенно те же последствия, как безвкусие г. Протопопова или г. Скабичевского. Критика, т. е. бескорыстная оценка прекрасного, ни в том, ни в другом случае невозможна. Как только г. Буренин перестает шутить и смеяться, как только хочет говорить серьезно, он делается убийственно-скучен, даже скучнее и тяжеловеснее г. Скабичевского. Когда покидает его зависть и злоба, он становится до жалости беспомощен, у него нет своих слов, своих мыслей, и чувствуется, что ему просто нечего сказать.

Мне всегда казалось весьма поучительным, что поэзия одинаково недоступна вполне безвкусным людям, как и вполне несправедливым. Сущность искусства, которую нельзя выразить никакими словами, никакими определениями, не исчерпывается ни красотою, ни нравственностью, - она выше, чем красота, и шире, чем нравственность, она - то начало, из которого равно вытекает и чувство изящного, и чувство справедливого, которое объединяет их в живом человеческом сердце и делает только справедливое прекрасным и только прекрасное - справедливым. Их разделение влечет их упадок.

Но всего печальнее, когда это старческое, преждевременное бессилие, эта язва литературного разложения касается совсем молодых, только что начинающих писателей, как, например, одного из представителей нового газетно-журнального типа, г. Волынского, юного и смелого рецензента «Северного вестника».

Прежде всего я должен признаться, что г. Волынский для меня двойствен. В первом и лучшем г. Волынском я ничего не нахожу, кроме симпатичного. Он недавно издал драгоценную книгу «Письма Бенедикта Спинозы» в превосходном переводе г-жи Л. Гуревич. Если бы побольше издавалось в России таких книг!.. Наивная биография Колеруса, страшный акт отлучения Спинозы от синагоги - все это переведено г. Волынским с удивительной красотой. В его объяснениях, заметках, редакторских выносках вас увлекает не столько научная добросовестность, как трогательная, благоговейная любовь, почти суеверная преданность учителю. Да, именно такой суеверной, фанатической любовью надо любить великих!.. Почти так же хороши и добросовестны популярные статьи г. Волынского о Канте.

Во всех трудах г. Волынского есть одна характерная черта - не русская, но глубоко симпатичная. В этом пламенном, несколько сухом, но возвышенном мистицизме поклонника великого еврейского философа, в неутолимой ненависти к пошлой стороне позитивизма, в этой национальной, так сказать, прирожденной способности к тончайшим метафизическим абстракциям - сразу чувствуется нравственный и философский темперамент семита. Более всего меня привлекает к таким семитическим темпераментам неподдельная чистота, наивность философского жара, пламенная и вместе с тем целомудренная страстность ума. Недаром еврейская национальность до сих пор носительница страшного и благодатного огня - тысячелетней жажды Бога. Сколько раз, погибая, оплодотворяла она своим огнем более спокойные арийские культуры, которым грозили бесплодием научный материализм и позитивная уравновешенность.

Среди грубого шутовства г. Буренина, среди банального народнического реализма г. Протопопова и г. Скабичевского, замечая в новом типе публициста-философа, г. Волынском, искру этого плодотворного мистического огня, я не могу не приветствовать ее с величайшей радостью.

Может быть, я отчасти и преувеличиваю значение первого, лучшего г. Волынского, но пусть!.. Это - из ненависти ко второму г. Волынскому, не имеющему с первым ничего общего, к его злополучному двойнику. Как всегда бывает, уродливый двойник, мучительная карикатура на свой оригинал, художественный критик Волынский притворился нежнейшим и преданнейшим другом философа Волынского, чтобы вернее погубить его. Национальный темперамент, лучший помощник в искреннем деле призвания, как только человек берется не за свое дело, обращает все свое могущество против него, делается непоправимой слабостью. Так отвлеченная семитическая метафизика, вполне уместная в статьях философских г. Волынского, поражает убийственной сухостью и бесплодием его художественное понимание. Вы как будто узнаете фанатизм и метафизическое раздражение черствых сердцем, узких и озлобленных учителей Талмуда. Какая мелочность! Какое уныние! Зачем он говорит, что любит красоту, любит жизнь?

Критик г. Волынский презирает простой, человеческий язык философа г. Волынского. Он даже притворяется русским патриотом, когда уж русского в нем нет ровно ничего. Он откапывает какие-то невероятные допотопные цветы красноречия, чудовищно-комические, от которых становится не смешно, а жутко на сердце читателей, как от тех предметов роскоши, некогда веселеньких и пленительных безделушек, которые через тысячелетия находят среди мертвых костей в гробах. Бог с ней, с легкой иронией, с беззаботным юмором г. Волынского! И эта зловещая карикатура на Спинозу своими мертвыми устами, своим деревянно-цветистым языком проповедует деревянно-мертвого талмудического Бога. В сказочных новеллах Эдгара По являются мертвецы, ненадолго воскресшие, одаренные искусственной жизнью. Они действуют, ходят, говорят, даже смеются, совсем как живые. Ничего доброго не предвещают их лица без кровинки, напряженный, лихорадочный блеск в глазах. И настоящие живые люди с недобрым предчувствием смотрят на них и думают: быть худу. Юный рецензент «Северн вест» всегда казался мне таким мертвецом из рассказов Эдгара По, одаренным какою-то противоестественною жизнью. Пишет он статьи, проповедует Бога, громит материализм, даже проявляет попытки юмора, совсем как живой, и все-таки я ничему не доверяю и думаю: быть худу.

Когда вы смотрите на почтенных людей старого поколения, на окаменевших редакторов, на критиков, подобных г. Протопопову и г. Скабичевскому, и вдруг чувствуете, что люди эти, в сущности, - давно уже мертвые, что от них даже как будто пахнет смертью и тленом, такое ощущение - надо признаться - довольно страшно. Но, впрочем, с ним еще можно примириться: была же у них своя молодость, своя жизнь. Но когда в литературе начинают появляться молодые люди или, лучше сказать, молодые мертвецы, как г. Волынский, когда от самых юных, только что начинающих, веет уже холодом могилы, страшным запахом смерти и тлена, это - признак последних дней целого поколения: уже тут несомненно быть худу!

В самом деле, не стоим ли мы перед бездной? Caveant consules. Если современная литературная анархия будет прогрессировать по тому же пути, страшно подумать, до чего мы дойдем через двадцать, тридцать лет.

Едва ли спасение заключается в проблематической возможности появления нового великого таланта. Гений возродит поэзию, но не создаст литературы, которая невозможна без великого культурного принципа, имеющего притом общечеловеческое, а не одно только русское национальное значение. А такого объединяющего принципа наша литература или, лучше сказать, наша стихийная поэзия еще до сих пор сознательно не выработала.

Напрасно, гордясь великим прошлым, мы стали бы утешать себя мыслью, что не может постигнуть полное литературное варварство ту страну, у которой есть Пушкин, Тургенев и Толстой. Благодатные гении прошлого отступаются от своего народа, если он недостоин их. У англичан XVI века был Шекспир, но уже в XVII веке главное течение народной жизни избрало другое русло, и Шекспир сделался как будто чужим на своей родине. Кто знает, и современная литературная Россия может, наконец, сделаться недостойной великого прошлого, недостойной Пушкина: и Пушкин станет чужим в одичавшей литературе, и гений его - страшно сказать - отступится от своего народа. Caveant consules!

Что там, в темном будущем, перед которым мы стоим?

Смерть народной литературы - величайшее бедствие - немота целого народа, бессловесная смерть его творческого гения!..

В следующих главах я постараюсь показать новые созидающие силы, новое литературное течение, которое позволяет надеяться, что такое страшное бедствие не постигнет русской поэзии. Это течение или, лучше сказать, эта смутная потребность целого поколения, едва определившаяся, почти не выраженная словами, возникла не из метафизических обобщений, а прямо из живого сердца, из глубины современного общеевропейского и русского духа. Я даже не знаю, можно ли назвать эту потребность литературным течением. Это скорее только первая подземная струйка вешней воды, слабая и жизненная. Ее характерная черта - соединение двух глубоких контрастов - величайшей силы и величайшего бессилия. Я сказал, что она слабая, и, в самом деле, ничего не может быть легче, как осмеять ее и отвергнуть, презрительно заметить, что это старая песня на новый лад. Но после смеха и отрицания она будет существовать по-прежнему, даже расти и усиливаться, потому что она - живая, она стремится утолить вечную потребность человеческого сердца.

Так иногда из-под тяжелого камня пробиваются побеги молодого растения. Кажется, что они неминуемо должны погибнуть, подавленные камнем. Но нет в мире такой силы, которая могла бы остановить их упорный, непобедимый рост. Младенчески слабые и беспомощные, они, рано или поздно, вырвутся и подымут, если надо, силою жизни огромную мертвую тяжесть камня.

Я хочу проследить эти первые побеги молодой литературы, слабые и живые.

ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА:

1.любая филологическая рефлексия по поводу любого словесно-организованного текста.

2.род литературно-творческой и литературно-коммуникативной деятельности, направленный на понимание и оценку по преимуществу современных словесно-художественных произведений.

Критика в переводе с греч. – «разбор», «обсуждение».

ПРИЗНАКИ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ:

1) Цель ЛК не изучение литературы, а формирование самой литературы из отдельных художественных миров. ЛК является составной частью литературы.

Белинский : «Критика – самосознание литературы»

2) Критика обязательно должна быть художественной и научной одновременно

Андрей Белый : «Критик, оставаясь ученым, всегда поэт».

Леонид Гросман: «Диссертации дрыхлеют, художественные этюды остаются».

3) Публицистичность, актуальность, провокационность (повышенная диалогическая активность).

4) Хороший критик – это всегда хороший читатель.

Роман Барт: «Критика занимает промежуточное положение между наукой и чтением».

Иван Ильин: «Критик больше, чем просто читатель, он – художественно аналитический читатель».

5) Объектом ЛК может быть словесно-художественное произведение любого эстетического достоинства.

ЛК с т. зр. субъекта критической рефлексии (того, кто ее пишет) бывает:

1. профессиональная – творческая деятельность, ставшая для автора основным, преобладающим родом занятий. Мера профессионализма критика определяется умением понять и оценить литературное произведение, исходя из внутренних свойств текста и многосторонних современных духовных потребностей общества. Традиционные жанры: литературно-критические статьи, циклы статей, обзоры, годовые или иные по своим хронологическим объемам обозрения, очерки, рецензии, программные манифесты, эссе, диалоги, библиографические заметки и аннотации. Проф. критика - явление пограничное между художественной словесностью и литературоведением.

2. писательская – подразумевает литературно-критические и критико-публицистические выступление литераторов, основной корпус творческого наследия которых составляют художественные тексты. Литературно-критическая позиция писателя выражается в эссеистских набросках, заметках, отрывках, раздумьях дневникового характера, эпистолярных признаниях, разного рода суждениях о современной литературе, включенных в образный строй собственных художественных произведений.

3. читательская (любительская ) – разнообразные аргументированные реакции на современную художественную словесность, принадлежащие людям, профессионально не связанным с литературным делом. Читательская критика отмечена печатью непосредственности, проникнута духом исповедальности. Самый распространенный жанр – письма, адресованные писателям, профессиональным критикам, издателям.

2. Методологическое и стилистическое своеобразие литературно-критической мысли 18 века. Основные представители .

Формирование русской литературной критики – длительный процесс, начавшийся в петровскую эпоху и связанный как с изменениями в литературном сознании (прежде всего с возрастанием индивидуального авторского начала), так и с усложнением характера литературной коммуникации, расширением и расслоением читательского круга.

Петровские реформы дали мощный толчок развитию российского общества. В самых разных сферах духовной жизни обнаруживали себя просветительские идеи: была учреждена Академия наук (1725), открыт Московский университет (1755), развертывалась книгоиздательская деятельность, появились первые газеты и журналы. Русская литература и критика 18 века развивалась в тесном контакте с западноевропейским просветительским движением, не только осваивая мировой эстетический опыт, но и выражая растущее национальное самосознание.

Начальный этап в развитии русской литературной критики связан с утверждением в отечественной литературе классицизма (1740-1770-е годы). Специфика критики этих десятилетий состояла в ее невыделенности среди других форм литературно-художественной и научно-литературной деятельности.

ЭПОХА КЛАССИЦИЗМА – начальный период (предкритика)

Критические суждения о литературе долгое время являлись привилегией русских писателей. В 18 векекритическое выступление чаще всего становилось обоснованием авторского права на индивидуальный эстетический опыт, своеобразной формой защиты автором своего произведения от возможных нападок. критическое начало ярко заявляло о себе в «письмах», «рассуждениях» и «предисловиях», которыми авторы нередко сопровождали издаваемые сочинения, а также в многочисленных эстетических трактатах и «риториках». «Письма», «рассуждения», «предисловия» выполняли по существу функцию литературной критики, становясь посредниками между автором и читателями, направляя и воспитывая эстетический вкус образованной части российского общества и начинающих авторов.

Литературно-критические суждения писателей-классицистов носили нормативный, во многом «филологический» характер.

Главными «жизненными центрами» рождающейся литературы стали споры вокруг проблем литературных жанров, стилевой упорядоченности и языковой ясности.

Василий Кириллович Тредиаковский вынес своеобразный приговор устаревшей силлабической системе стихосложения по польскому образцу, подчеркнув ее неорганичность для отечественной словесности: большего «сладкоголосия» достигает русский народ в своих песнях, построенных по тоническому принципу. Разрабатывая начала новой силлабо-тонической системы стихосложения, автор трактата впервые вводил понятия «тонического размера» и «стопы» («Новый и краткий способ к сложению российских стихов»).

Михаил Васильевич Ломоносов в «Письме о правилах российского стихотворства» объявил силлабо-тонический принцип стихосложения наиболее соответствующим духу русского языка, выделив среди других стихотворных размеров ямб. Существенной преградой для художественного творчества вместе с Тредиаковским считал и не упорядоченность лексического состава русского языка. В «Речи о чистоте российского языка» Тредиаковский заявлял, что «славяно-российский» язык для «мирской книги очень «темен», а поэтому литературным вполне может стать русский разговорный язык. Подлинным преобразователем РЯ стал Ломоносов (автор «Риторики», «Российской грамматики» и «Предисловия о пользе книг церковных в российском языке»). Он изложил учение о трех «штилях», разграничив разные стихии языка и закрепив за ними определенные жанры. «Высокий» стиль характерен для героической поэмы, оды и речей «о важных материях»; «посредственного» («среднего») стиля должны держаться театральные сочинения, сатиры, элегии и стихотворные дружеские письма; «низкий» стиль приличен для комедий. эпиграмм, песен, дружеских писем в прозе.

Александр Петрович Сумароков. Окончательное утверждение эстетики классицизма на русской почве знаменовалось появлением его стихотворного трактата «Две Эпистолы. В первой предлагается о русском языке, а во второй о стихотворстве». В переработанном варианте эти эпистолы составят основу опубликованного позже труда «Наставление хотящим бытии писателями». «Эпистолы» предлагали читателям систему норм и правил, следование которым могло бы привести к созданию литературы нового европейского типа». Он не столько подводил итоги литературного развития (литература русского классицизма в этот период находилась еще в стадии становления), сколько подготавливал для него почву. Единственным русским поэтом, получившим высокую оценку в труде, являлся Ломоносов как автор од.

Важное место в литературно-критических выступлениях писателей-классицистов занимала проблема литературных жанров. Они стремились не только дать их классификацию, но и разработать теорию отдельных литературных жанров, расцвет которых, по их мнению, выведет новую русскую литературу на мировой уровень.

Особенности:

- терминологическая невнятность (нет терминов)

Нет языка литературы, поиск языка

Основная черта литературы – НОРМАТИВНОСТЬ (возникновение теории литературы – «3 штиля»)

Жанры ЛК: эпистолы, поэтики, риторики, рассуждения

Разработка теории классицизма

Острая полемичность

Критика от греческого «kritice» - разбирать, судить, появилась как своеобразная форму искусства еще во времена античности, со временем став настоящим профессиональным занятием, долго носившим «прикладной» характер, направленный на общую оценку произведения, поощряющий или наоборот осуждающий авторское мнение, а также рекомендующий или нет книгу другим читателям.

Со временем данное литературное направление развивалось и совершенствовалось, начав свой подъем в европейскую Эпоху Возрождения и достигнув значительных высот к концу 18 началу 19 века.

На территории России подъем литературной критики приходится на середину 19 века, когда она став уникальным и ярким явлением в русской литературе начала играть в общественной жизни того времени огромную роль. В произведениях выдающихся критиков XIX столетия (В.Г. Белинский, А.А.Григорьев, Н. А Добролюбов, Д. И Писарев, А.В.Дружинин, Н. Н. Страхов, М. А. Антонович) был заключен не только подробный обзор литературных сочинений других авторов, разбор личностей главных персонажей, обсуждение художественных принципов и идей, а и виденье и собственная интерпретация всей картины современного мира в целом, его моральных и духовных проблем, пути их решения. Эти статьи уникальные по своему содержанию и силе воздействия на умы общественности и сегодня относятся к числу мощнейшего инструмента воздействия на духовную жизнь общества и его моральные устои.

Русские литературные критики XIX века

В свое время поэма А. С. Пушкина «Евгений Онегин» получила много самых разнообразных отзывов от современников, которые не понимали гениальные новаторские приемы автора в этом произведении, имеющем глубокий подлинный смыл. Именно этому произведению Пушкина и были посвящены 8 и 9 критические статьи Белинского «Сочинения Александра Пушкина», поставившего перед собой цель раскрыть отношение поэмы к обществу, изображенному в ней. Главные особенности поэмы, подчеркнутые критиком, это её историзм и правдивость отражения действительной картины жизни русского общества в ту эпоху, Белинский называл её «энциклопедией русской жизни», и в высшей степени народным и национальным произведением».

В статьях «Герой нашего времени, сочинение М. Лермонтова» и «Стихотворения М. Лермонтова» Белинский видел в творчестве Лермонтова абсолютно новое явление в русской литературе и признавал за поэтом умение «извлекать поэзию из прозы жизни и потрясать души верным её изображением». В произведениях выдающегося поэта отмечена страстность поэтической мысли, в которых затронуты все самые насущные проблемы современного общества, критик называл Лермонтова приемником великого поэта Пушкина, подмечая, однако полную противоположность их поэтического характера: у перового все пронизано оптимизмом и описано в светлых тонах, у второго наоборот — стиль написания отличается мрачностью, пессимизмом и скорбью об утраченных возможностях.

Избранные произведения:

Николай Алек-санд-ро-вич Добролюбов

Известный критик и публицист середины 19 ст. Н. А Добролюбов, последователь и ученик Чернышевского, в своей критической статье «Луч света в темном царстве» по пьесе Островского «Гроза» назвал его самым решительным произведением автора, в котором затронуты очень важные «наболевшие» общественные проблемы того времени, а именно столкновение личности героини (Катерины), отстаивавшей свои убеждения и права, с «темным царством» - представителями купеческого класса, отличающихся невежеством, жестокостью и подлостью. Критик видел в трагедии, которая описана в пьесе, пробуждение и рост протеста против гнета самодуров и угнетателей, а в образе главной героини воплощение великой народной идеи освобождения.

В статье «Что такое обломовщина», посвященной разбору произведения Гончарова «Обломов», Добролюбов считает автора талантливейшим литератором, который в своем произведении выступает как посторонний наблюдатель, предлагая читателю самому делать выводы о его содержании. Главный герой Обломов сравнивается с другими «лишними людьми своего времени» Печориным, Онегиным, Рудиным и считается, по мнению Добролюбова самым совершенным из них, он называет его «ничтожеством», гневно осуждает его качества характера (лень, апатия к жизни и рефлексия) и признает их проблемой не только одного конкретного человека, а всего русского менталитета в целом.

Избранные произведения:

Аполлон Алек-санд-ро-вич Григорьев

Глубокое и восторженное впечатление произвела пьесе «Гроза» Островского и на поэта, прозаика и критика А. А. Григорьева, который в статье «После «Грозы» Островского. Письма к Ивану Сергеевичу Тургеневу»» не спорит с мнением Добролюбова, а как-бы поправляет его суждения, например, заменяя термин самодурство понятием народность, которое, по его мнению, присуще именно для русского человека.

Избранное произведение:

Д. И. Писарев, «третий» выдающийся русский критик после Чернышевского и Добролюбова также затрагивал тему обломовщины Гончарова в своей статье «Обломов» и считал, что это понятие очень удачно характеризует существенный порок русской жизни, который будет существовать всегда, высоко оценивал данное произведение и называл его актуальным для любой эпохи и для любой национальности.

Избранное произведение:

Известный критик А. В. Дружинин в статье «Обломов» роман И. А. Гончарова» обратил внимание на поэтическую сторону натуры главного героя помещика Обломова, которая вызывает у него не чувство раздражения и неприязни, а даже некой симпатии. Он считает главными положительными качествами русского помещика ласковость, чистоту и мягкость души, на фоне которых леность натуры воспринимается более терпимо и расценивается как некая форма защиты от влияний пагубной деятельности «активной жизни» других персонажей

Избранное произведение:

Одним из известных произведений выдающегося классика русской литературы И.С.Тургенева, вызвавшим бурный общественный резонанс, стал написанный в 18620году роман «Отцы и дети». В критических статьях «Базаров» Д. И. Писарева, «Отцы и дети» И. С. Тургенева» Н. Н Страхова, а также М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени» разгорелась острая полемика над вопросом, кем же считать главного героя произведения Базарова — шутом или идеалом для подражания.

Н.Н Страхов в своей статье «Отцы и дети» И.С. Тургенева» увидел глубокий трагизм образа Базарова, его жизненность и драматическое отношение к жизни и назвал его живым воплощением одного из проявлений настоящего русского духа.

Избранное произведение:

Антонович рассматривал этот персонаж как злую карикатуру на молодое поколение и обвинял Тургенева в том, что он отвернулся от демократически настроенной молодежи и предал свои прежние взгляды.

Избранное произведение:

Писарев же увидел в Базарове полезного и реального человека, который способен разрушить устаревшие догмы и застарелые авторитеты, и таким образом расчистить почву для формирования новых передовых идей.

Избранное произведение:

Расхожая фраза о том, что литература создается не писателями, а читателями оказывается верной на все 100%, и судьбу произведения вершат именно читатели, от восприятия которых зависит будущая судьба произведения. Именно литературная критика помогает читателю сформировать свое личное окончательное мнение по поводу того или иного произведения. Также критики оказывают неоценимую помощь писателям, когда дают им представление о том, насколько понятны их произведения публике, и насколько правильно воспринимаются мысли высказанные автором.

О русском типе критики

Нет никакого резона обсуждать в «Российском писателе» (газета Союза писателей России) проблемы либеральной критики - какое дело нам до чужого дома, когда в своем растранжирено в последние годы многое из того ценного, что составляло смысл русской критики.

Н.Н. Страхов писал, что современный ему критик часто напоминает повара, который на вопрос: «Сумеет ли он хорошо приготовить обед?» говорит: «Горячо будет, а за вкус не отвечаю». Нынешнюю «горячую» критику, безусловно, представляют газеты «Завтра» и «День литературы» с их принципом «вызова» (любому правящему режиму, глобалистам, новым и старым русским, «угрюмым и малозначимым ортодоксам», то биш православным, и пр.), с их «ударами», «протестностью», комфортной «окопностью», «окаянством» и «упырством». В общем, все дело заключается в «жаре», а не в качестве и доказательности критики. Если бы в статьях В.Г. Бондаренко не было жара, то они давно просто бы не читались. Как заядлому парильщику ему приходится все время поддавать, поддавать, поддавать… И если у главного критика «Дня литературы» «упырь на время становится в центр спасения Святой Руси», то у нас, грешных, прочитавших сие, вполне закономерно возникает мысль о генетически измененной критике по аналогии с вводимой Минздравом маркировкой «генетически измененные продукты». Статьи Бондаренко следовало бы и печатать под такой рубрикой. Иначе чем можно объяснить, что сегодня критик с пеной у рта и в красном полувере защищает одно, а завтра в желтой кофте - прямо противоположное. Вова, ты где есть-то?

Два брата-акробата из «Московского литератора» (из давно известного стана свистунов ) вообще не имеют ни малейшего представления о литературной художественной критике, подменяя ее публицистическими сальто-мортале с кукишами в карманах и стойками «чего изволите».

Конечно, приличный ряд нашей критики составляют иные - те, кто пытается осмыслить литературу всерьез, чьи имена не блещут самоварным золотом, кто не ошпаривает читателей кипятком.

Полемика в критике совершенно естественна и необходима. Но сегодня в критике нет настоящей полемики. Нет потому, что полемика требует понимания другого мнения, взгляда. Принцип понимания всегда выдвигался в русской критике как основной. Следовательно, чтобы победить в полемике, необходима убедительная аргументация, требуется увидеть более глубоко и тонко то, что тебе представляется недостаточным у оппонента. Нынешняя критика как раз к этому категорически не способна: в лучшем случае произойдет то, что продемонстрировала «Литературная газета» дискуссией о современной литературе: были высказаны разные (и часто интересные) точки зрения, но каждый (за редким исключением) выступил «сам за себя», не слыша другого и не утруждая себя пониманием иных точек зрения.

Мой собственный опыт критика в этом смысле тоже весьма показателен: я пишу о современной прозе, а отвечают мне в изданиях любого толка по одному и тому же шаблону - рассуждая обо мне («Кокшенева такая-то и такая-то»). Впрочем, это все та же старая «детская болезнь левизны», когда силенок нет ответить, и нужно быстрее приклеить ярлык.

Русский тип критики опирается на органический взгляд . Этот взгляд был характерен для творчества Аполлона Григорьева и упомянутого уже мной Н. Н. Страхова. Он, и только он, мне представляется верным. «Этот взгляд, - писал Страхов, - имеет именно то достоинство, что труднее всех других» . Он требует от критика исторической широты и глубинного отношения к традиции (традиция для критика не есть нечто «объективно данное», но всегда личностно-завоеванное). Этот взгляд избегает любой партийной односторонности, поскольку проверяется прежде всего жизнью. Слово «жизнь» было главенствующим в мировоззрении и Григорьева, и Страхова. «Но и сама-то жизнь, по Григорьеву, “есть нечто таинственное и неисчерпаемое”», - пишет современный писатель Н. Калягин. Жизнь в русской критике не противоположна ни творчеству, ни художественному вымыслу, ни «цветной истине» (А.Григорьев), а литература является большим, народным, земским делом. Только презрение нынешней критики к живой жизни ведет ее к жалкому «умению» по своей личной (часто корыстной) прихоти выстраивать литературные списки «великолепных десяток» и вводить под белы рученьки в русскую литературу писателей, к «творчеству» которых без пинцета и без санобработки и прикасаться-то физически и нравственно опасно.

Вместе с тем для русского типа критики есть только одно условие - понимание своего народа ; и эта способность понимания вылилась в принцип почвенничества с его боязнью «солгать на народ». Сегодня все иначе: критик потому и «ошибается», что ошибиться рад, ибо свои оценки выдает совершенно в отрыве от народности, подлинности и правдивости литературы, в пылу якобы защиты «общего дела», вся «общность» которого не простирается дальше московской кольцевой дороги. Сегодня нет не только боязни «солгать на народ» или солгать на русского человека, но и собственную ложь можно выдать за «радикальную критику». Настолько радикальную, что гаденькие тексты Вл. Сорокина и Э. Лимонова пытаться печатно утвердить в качество новой «благой вести».

Русская традиционная критика (для меня - консервативное ее направление) никогда не была критикой фразы, никогда не превращала предмет своей речи в риторически-многозначительный эпатаж, типа: «У меня самого родной дядя… - настоящий русский шахид» (В.Бондаренко). Бедный дядя! Совершив подвиг в Великой Отечественной войне, думал ли он, что станет только сиюминутным «аргументом» для эффектного восклицания потомка?!

Нынешний патриотический критик не просто выдает фразы, но свистит - вещает патриотическим сленгом, не видя, не чувствуя (а впечатлительность русского критика всегда была сильна, позволяя сохранять чувство меры), что «метафизическая насыщенность» критических текстов может быть и абсолютно пустой: ну, не сделать «нового мстителя» из Владимира Сорокина, даже если критик цинично уверен, что читатель «не заметит матерных слов» этого непревзойденного авторитета сквернословия, а оценит и запомнит только «метафизические усилия» писателя Сорокина, направленные «против рыжего вице-премьера».

Увы, скорее всего все произойдет с точностью наоборот. Не может быть в русской критике двойной бухгалтерии - черного нала и белого отката. Безбрежный, допускающий нравственный компромисс, патриотизм критики с двойным дном («пусть пишут хоть матом», пусть пишут о любых извращениях, лишь бы выражали протест против рыжих вице-премьеров и продажных чиновников) ничем не отличается от безбрежного либерализма с его волчьим воем о свободе (даже если ради нее, голубушки, и вымрут миллионы). Впрочем, и тут нет ничего нового: в прежние времена «сапоги» были «выше Шекспира», а в нынешние - Сорокин «патриотичнее» постдеревенщиков.

Русской критике был всегда присущ идеализм. В консервативном ее направлении это был христианский идеал, в раздраженной ненависти против которого столь дружно объединились нынешние либералы вкупе с патриотическими фразерами. Анти-идеалисты как правило в качестве главного тезиса используют «бедственное положение народа», которому нужно выживать, так что, мол, не до идеализма. Новейший кризис оппозиции - это убедительнейшее свидетельство того, что социальная идея и духовный идеал могут далеко расходиться. Христианский же идеализм есть самая крепкая сила из сил человеческой жизни.

Классическая русская литература и классическая критика обладали замечательным свойством - искренностью. Прежний читатель мог быть уверен, что с ним говорят в чистоте сердца (даже заблуждения, нравственные метания были искренни, открыты). В наши же дни критика, понимая себя как орудие и силу, направлена не столько на то, чтобы излагать мысли и выражать чувства, возникшие от сопереживания творчеству писателю, сколько на то, чтобы воздействовать на читателя в нужном направлении и с заранее заготовленной тенденцией .. Следовательно, не только возможны, но и желательны подделки под настоящую мысль и искренее чувство. Под видом пламенного служения принципам справедливости кроется холодный расчет, под прикрытием «опальности» прячется коммерческий проект, под флером «служения идее патриотизма» скрывается отсутствие знания об этой самой идее, похороненной под ворохом невежественных слов. Критик больше не хочет быть только критиком, но непременно наровит стать «известным общественным деятелем нашего века», а значит намерен служить не истине, а жить сиюминутным интересом.

Ясно, что национальная критика сегодня не может победить - ни тиражами, ни востребованностью своих идей, ни составить конкуренции внедренной сегодня «новейшей эстетике». Но в долгой истории русской литературы, как мы уже знаем из прошедшего, остается всегда современной именно она - до наших классиков мы, всякое новое поколение, вновь и вновь дорастаем (или, скажем так, желательно было бы дорастать).

Я, пожалуй, снова покажусь коллегам «слишком ортодоксальной», и мне напомнят об отдыхе, приятных эмоциях, «удовольствии» (так заботятся у нас о читателе, уставшем от трудной жизни). На это я отвечу словами Николая Калягина: «Утилитарный принцип “удовольствия”, еще Кантом внесенный в основание эстетики, - принцип вообще обоюдоострый. Безусловно, удовольствие Канта или Аполлона Григорьева вернее всякой теории свидетельствует о высочайшем качестве читаемой ими книги. Но о чем свидетельствует удовольствие, которое испытывает ваш сосед в электричке, читающий Стивена Кинга?» Впрочем, нынешний критик старое эстетическое удовольствие предлагает заменить на «блевотину от экстремальной прозы». И просто. И круто. Что, между тем, не замарает чистоты принципов лучших русских критиков.

Из книги Мой Уитмен автора Чуковский Корней Иванович

СОВЕТСКИЕ КРИТИКИ ОБ УОЛТЕ УИТМЕНЕ IВ 1918 году в послесловии к третьему изданию моей книжки А. В. Луначарский написал статью «Уитмен и демократия».«Уитмена принято называть „поэтом демократии“. Это не точно и менее всего передает сущность его поэзии.Непосредственно в

Из книги Книга для таких, как я автора Фрай Макс

50. Критики По большому (по очень большому) счету, критики традиционно полагали своей задачей донести до простого, так сказать, зрителя/читателя: что правильно, а что неправильно, кто хороший, а кто плохой, где прекрасное, где не очень, претендуя, в конечном счете, на

Из книги Пародии. Эпиграммы. автора Архангельский Александр Григорьевич

КРИТИКИ ВЗГЛЯД И НЕЧТО, ИЛИ КАК ПИШУТСЯ ПРЕДИСЛОВИЯПредлагаемая вниманию читателей повесть "В застенках любви", мне кажется, едва ли может быть включена в число произведений, созвучных нашей, мне кажется, столь бурной и плодотворной эпохе.Тем не менее она любопытна как

Из книги Гоголь в русской критике автора Добролюбов Николай Александрович

Н. В. Гоголь в оценке русской критики

Из книги Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких автора Тельпов Роман Евгеньевич

3.2. Стилистическая функция описаний фантастических феноменов в реалистическом типе фантастики братьев

Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий Николаевич

ПОЭТЫ, ПРОЗАИКИ, КРИТИКИ АВЕРЧЕНКО Аркадий Тимофеевич III.1881, Севастополь - 12.III.1925, Прага Аркадий Аверченко - писатель-юморист, драматург, театральный критик. И сразу напрашивается эпитет «блестящий». А там, где кончается звездочки точка, месяц улыбается и заверчен,

Из книги Том 3. Советский и дореволюционный театр автора Луначарский Анатолий Васильевич

Из книги Письмена нового времени автора Рудалёв Андрей

В ОЖИДАНИИ КРИТИКИ Пестрая критическая массаОтправной точкой послания Елены Невзглядовой «Дочь будетлян» («Вопросы литературы». 2006. № 5) явилось заглавие статьи Дана Джойя «Нужна ли нам поэзия?», вышедшей в одном американском журнале. Ее основной тезис: в Америке поэзия

Из книги Антиох Кантемир и развитие русского литературного языка автора Веселитский Владимир Владимирович

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы автора Прокофьева Наталья Николаевна

Основные направления журналистики и критики 1840-е годы – время расцвета русской литературной критики. До 1840-х годов русская критика вырабатывала теоретические, философские основы для оценки литературных явлений и текущего историко-литературного процесса. Благодаря

Из книги Сборник критических статей Сергея Белякова автора Беляков Сергей

Конец критики В середине 90-х только ленивый не говорил о скором и неизбежном конце “серьезной” (“качественной”) литературы и ее многолетней спутницы - русской литературной критики. То было время отрезвления, разочарования, пессимизма. Отрезвления после

Из книги Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика [сборник] автора Гриценко Александр Николаевич

Критики о премьере Фильм уже был показан в Канне и Торонто, и критики разделились на две половины: одни восхищаются, другие порицают. Многие из них не видят, что кинополотно определяет новый архетип американской женщины. Если помнить, что в Штатах есть архетип 50-х –

Из книги История русской литературной критики [Советская и постсоветская эпохи] автора Липовецкий Марк Наумович

5. От марксистской критики - к партийной Если футуризм и Пролеткульт своей экспериментальной художественной практикой давали ранней советской критике богатый эстетический материал, то ее «идеологический арсенал» содержался в марксистской теории, в первые

Из книги Движение литературы. Том I автора Роднянская Ирина Бенционовна

2. Нормы и функции перестроечной критики Вплоть до конца 1986 года официальные выступления и программные публикации о литературной критике были выдержаны в традиционном административно-командном стиле. Так, в июне 1986-го на Восьмом всероссийском съезде писателей Виталий

Из книги Политика & Эстетика. Коллективная монография автора Бодлер Шарль

«Белая лилия» как образец мистерии-буфф К вопросу о жанре и типе юмора пьесы Владимира Соловьева Памяти Александра Носова О смехе Владимира Соловьева столько наговорено, что хватило бы на целую антологию с физиологическим, психологическим и метафизическим разделами. А.

Из книги автора

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Политика критики