Творческая история создания один день ивана денисовича. История создания «Один день Ивана Денисовича
Александр Исаевич Солженицын – писатель и публицист, вошедший в русскую литература как ярый противник коммунистического режима. В своём творчестве он регулярно затрагивает тему страдания, неравенства и незащищённости людей перед сталинской идеологией и текущим государственным строем.
Представляем вашему вниманию обновленный вариант обзора книги Солженицына – Один день Ивана Денисовича .
Произведением, которое принесло А.И. Солженицыну популярность, стала повесть «Один день Ивана Денисовича». Правда, сам автор позже внёс поправку, сказав, что по жанровой специфике это рассказ, пусть и в эпичных масштабах воспроизводящий мрачную картину России того времени.
Солженицын А.И. в своём рассказе знакомит читателя с жизнью Ивана Денисовича Шухова, крестьянина и военного, который попал в один из многочисленных сталинских лагерей. Весь трагизм ситуации в том, что герой ушёл на фронт на следующий же день после нападения гитлеровской Германии, попал в плен и чудом бежал из него, но, добравшись до своих, был признан шпионом. Именно этому посвящена первая часть воспоминаний, в которую также включено описание всех тягостей войны, когда людям приходилось питаться роговицей с копыт умерших лошадей, а командование Красной Армией без укора совести бросало простых солдат умирать на поле боя.
Вторая часть показывает жизнь Ивана Денисовича и сотен других людей, пребывающих в лагере. При этом все события рассказа занимают всего один день. Однако повествование содержит большое количество отсылок, ретроспекций и упоминаний о жизни народа как бы невзначай. Например, переписка с женой, из которой мы узнаём, что в деревне ситуация обстоит не лучше, чем в лагере: еды и денег нет, жители голодают, а крестьяне выживают за счёт того, что красят фальшивые ковры и продают их городу.
По ходу прочтения мы узнаём и то, почему Шухова посчитали диверсантом и предателем. Как и большая часть тех, кто находится в лагере, он осуждён без вины. Признаться в измене заставил следователь, который, к слову, даже не смог придумать, какое же задание выполнял герой, якобы помогая немцам. При этом выбора у Шухова не было. Откажись он признавать то, что никогда не делал, то получил бы «бушлат деревянный», а раз пошёл навстречу следствию, то «хоть поживешь ещё малость».
Важную часть сюжета также занимают многочисленные образы. Это не только заключённые, но и надзиратели, которые отличаются лишь тем, как они относятся к лагерникам. Например, Волков носит с собой огромную и толстую плётку – один её удар раздирает большой участок кожи до крови. Другой яркий, хоть и второстепенный персонаж – Цезарь. Это своего рода авторитет в лагере, который ранее работал режиссёром, но был репрессирован, так и не сняв свой первый кинофильм. Теперь он не прочь побеседовать с Шуховым на темы современного искусства и подкинуть небольшую работу.
Предельно точно Солженицын в своём рассказе воспроизводит жизнь заключенных, их серый быт и тяжёлый труд. С одной стороны, читатель не встречает вопиющих и кровавых сцен, но реализм, с которым автор подходит к описанию, заставляет ужаснуться. Люди голодают, а весь смысл их жизни сводится к тому, чтобы добыть себе лишний ломоть хлеба, так как на супе из воды и мёрзлой капусты не получится выжить в этом месте. Заключённых заставляют работать на морозе, и им с целью «скоротать время» до ночлега и приёма пищи приходится работать наперегонки.
Каждый вынужден приспособиться к реалиям, найти способ обмануть надзирателей, что-либо выкрасть или тайком продать. Например, многие заключённые делают из инструмента небольшие ножи, затем обменивая их на продовольствие или табак.
Шухов и все остальные в этих ужасных условиях похожи на диких зверей. Их могут наказать, застрелить, побить. Остаётся только быть хитрее и умнее вооруженных охранников, стараться не пасть духом и быть верным своим идеалам.
Ирония в том, что тот день, который и составляет время рассказа, является для главного героя вполне удачным. Его не посадили в карцер, не заставили работать с бригадой строителей на морозе, в обед ему удалось получить порцию каши, при вечернем шмоне у него не нашли ножовку, а ещё у Цезаря подработал и табака купил. Правда, трагизм в том, что таких вот дней за всё время заключения накопилось три тысячи шестьсот пятьдесят три. Что же дальше? Подходит к концу срок, но Шухов уверен, что срок либо продлят, либо чего хуже отправят в ссылку.
Характеристика главного героя рассказа «Один день Ивана Денисовича»
Главный герой произведения представляет собой собирательный образ простого русского человека. Ему около 40 лет. Родом он из обычной деревни, которую он вспоминает с любовью, отмечая, что раньше было лучше: картошку ели «целыми сковородами, кашу – чугунками…». В заключении он провёл целых 8 лет. До попадания в лагерь Шухов воевал на фронте. Был ранен, но после выздоровления снова вернулся на войну.
Внешний вид персонажа
В тексте рассказа не встречается описание его внешности. Акцент делается на одежде: рукавички, бушлат, валенки, ватные брюки и пр. Тем самым, образ главного героя обезличивается и становится олицетворением не только обычного заключённого, но и современного жителя России середины 20 века.
Его отличает чувство жалости и сострадания к людям. Он переживает за баптистов, которые получили 25 лет лагерей. Жалеет опустившегося Фетикова, подмечая, что «срока ему не дожить. Не умеет он себя поставить». Иван Денисович сочувствует даже охранникам, потому что тем приходится в мороз или при сильном ветре дежурить на вышках.
Иван Денисович понимает своё бедственное положение, но не перестаёт думать о других. Например, отказывается от посылок из дома, запрещая жене присылать продукты или вещи. Мужчина осознаёт, что супруге приходится совсем несладко – она одна растит детей и следит за хозяйством в тяжёлые военные и послевоенные годы.
Долгая жизнь в каторжном лагере не сломала его. Герой ставит для себя определённые границы, которые ни в коем случае нельзя нарушить. Банально, но следит за тем, чтобы не есть рыбьи глаза в похлебке или всегда снимать шапку во время приёма пищи. Да, ему приходилось воровать, но не у своих товарищей, а лишь у тех, кто работает на кухне и издевается над сокамерниками.
Отличает Ивана Денисовича честность. Автор указывает на то, что Шухов ни разу не брал и не давал взятки. Каждый в лагере знает, что он никогда не отлынивает от работы, всегда старается подработать и даже шьёт тапочки для других заключённых. В тюрьме герой становится хорошим каменщиком, осваивая эту профессию: «у Шухова ни к перекосам, ни к швам не подкопаешься». Кроме того, все знают, что Иван Денисович на все руки мастер и легко может приняться за любое дело (телогрейки латает, ложки из алюминиевого провода выливает и мн. др.)
Положительный образ Шухова создаётся на протяжении всего рассказа. Его привычки крестьянина, обычного труженика помогают ему преодолеть тяжести заточения. Герой не позволяет себе унижаться перед охранниками, вылизывать тарелки или доносить на других. Как всякий русский человек Иван Денисович знает цену хлебу, трепетно храня его в чистой тряпочке. Он принимает любой труд, любит его, не ленится.
Что же тогда такой честный, благородный и трудолюбивый человек делает в лагере для заключённых? Как он и ещё несколько тысяч людей оказались здесь? Именно такие вопросы возникают у читателя по мере знакомства с главным героем.
Ответ на них достаточно прост. Всё дело в несправедливом тоталитарном режиме, следствием которого становится то, что многие достойные граждане оказываются пленниками концлагерей, вынужденные подстраиваться под систему, жить вдали от своих семей и быть обреченными на долгие муки и лишения.
Анализ рассказа А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»
Чтобы понять задумку писателю, необходимо уделить особое внимание пространству и времени произведения. Действительно рассказ изображает события одного дня, даже очень подробно описывая все будничные моменты режима: подъём, завтрак, обед, ужин, развод на работу, дорога, сама работа, постоянный обыск со стороны охранников и мн. др. Сюда же относится описание всех заключенных и надзирателей, их поведения, жизни в лагере и т. п. Для людей реальное пространство оказывается враждебным. Каждый узник не любит открытых мест, старается избегать встречи с охранниками и быстрее спрятаться в бараке. Заключенные ограничены не только колючей проволокой. Им недоступна даже возможность посмотреть на небо – постоянно слепят прожекторы.
Однако есть ещё и другое пространство – внутреннее. Это своего рода пространство памяти. Поэтому наиболее важными оказываются постоянные отсылки и воспоминания, из которых мы узнаём о ситуации на фронте, страданиях и бесчисленных смертях, гибельном положении крестьян, а также о том, что те, кто выжил или бежал из плена, кто защищал родину и своих граждан, зачастую в глазах правительства становятся шпионами и изменниками. Все эти локальные темы формирует картину происходящего в стране в целом.
Получается, что художественное время и пространство произведения не замкнуто, не ограничено одним лишь днём или территорией лагеря. Как становится известно в конце рассказа таких дней в жизни героя уже 3653 и сколько будет впереди и вовсе неизвестно. Значит, название «один день Ивана Денисовича» можно легко воспринимать как аллюзию на современное общество. День в лагере обезличен, безнадёжен, становится для заключённого олицетворением несправедливости, бесправности и ухода от всего индивидуального. Но разве всё это характерно только для этого места заключения?
Видимо, по мнению А.И. Солженицына, Россия того время очень похожа на тюрьму, а задачей произведения становится, если и не показать глубокую трагичность, то хотя бы категорически отрицать должность описываемого.
Заслуга автора в том, что он не только поразительно точно и с большим количеством деталей описывает происходящее, но и воздерживается от открытого проявления эмоций и чувств. Тем самым он достигает своей главной цели – даёт читателю самому дать оценку этому миропорядку и понять всю бессмысленность тоталитарного режима.
Главная идея рассказа «Один день Ивана Денисовича»
В своём произведении А.И. Солженицын воссоздает основную картину жизни той России, когда люди были обречены на невероятные муки и лишения. Перед нами открывается целая галерея образов, которые олицетворяют собой судьбу миллионов советских граждан, вынужденных за верную службу, усердный и старательный труд, веру в государство и следование идеологии расплачиваться лишением свободы в ужасных концлагерях, разбросанных по всей стране.
В своем рассказе “Матренин двор” Солженицын изобразил типичную для России ситуацию, когда женщине приходится брать на себя заботы и обязанности мужчины.
Обязательно прочитайте запрещенный в Советском Союзе роман Александра Солженицына “В круге первом” , который объясняет причины разочарования автора в коммунистической системе.
В небольшом рассказе предельно точно раскрыт перечень несправедливостей государственной системы. Например, Ермолаев и Клевшин прошли все тяготы войны, плен, работали в подполье, а в качестве награды получили по 10 лет тюремного срока. Гопчик – молодой юноша, которому недавно исполнилось 16 лет, становится доказательством того, что репрессии равнодушны даже к детям. Не менее показательными оказываются и образы Алешки, Буйновского, Павла, Цезаря Марковича и других.
Произведение Солженицына пропитано скрытой, но злой иронией, обличающей оборотную сторону жизни советской страны. Писатель затронул важную и актуальную проблему, которая всё это время была под запретом. Вместе с тем, рассказ пропитан верой в русского человека, его дух и волю. Осудив бесчеловечную систему, Александр Исаевич создал подлинный реалистичный характер своего героя, который способен с достоинством выдержать все мучения и не потерять человечность.
Почти треть тюремно-лагерного срока – с августа 1950 по февраль 1953 г. – Александр Исаевич Солженицын отсидел в Экибастузском особом лагере на севере Казахстана. Там, на общих работах, и мелькнул долгим зимним днём замысел рассказа об одном дне одного зэка. «Просто был такой лагерный день, тяжёлая работа, я таскал носилки с напарником и подумал, как нужно бы описать весь лагерный мир – одним днём, – рассказал автор в телеинтервью с Никитой Струве (март 1976 г.). – Конечно, можно описать вот свои десять лет лагеря, там всю историю лагерей, – а достаточно в одном дне всё собрать, как по осколочкам, достаточно описать только один день одного среднего, ничем не примечательного человека с утра и до вечера. И будет всё».
Александр Солженицын
Рассказ «Один день Ивана Денисовича» [см. на нашем сайте полный его текст , краткое содержание и литературный анализ ] написан в Рязани , где Солженицын поселился в июне 1957 г. и с нового учебного года стал учителем физики и астрономии в средней школе № 2. Начат 18 мая 1959 г., закончен 30 июня. Работа заняла меньше полутора месяцев. «Это всегда получается так, если пишешь из густой жизни, быт которой ты чрезмерно знаешь, и не то что не надо там догадываться до чего-то, что-то пытаться понять, а только отбиваешься от лишнего материала, только-только чтобы лишнее не лезло, а вот вместить самое необходимое», – говорил автор в радиоинтервью для Би-би-си (8 июня 1982 г.), которое вёл Барри Холланд.
Сочиняя в лагере, Солженицын чтобы сохранить сочинённое в тайне и с ним самого себя, заучивал наизусть сначала одни стихи, а под конец срока диалоги в прозе и даже сплошную прозу. В ссылке, а затем и реабилитированным он мог работать, не уничтожая отрывок за отрывком, но должен был таиться по-прежнему, чтобы избежать нового ареста. После перепечатки на машинке рукопись сжигалась. Сожжена и рукопись лагерного рассказа. А поскольку машинопись нужно было прятать, текст печатался на обеих сторонах листа, без полей и без пробелов между строчками.
Только через два с лишним года, после внезапной яростной атаки на Сталина , предпринятой его преемником Н. С. Хрущёвым на XXII съезде партии (17 – 31 октября 1961 г.), А. С. рискнул предложить рассказ в печать . «Пещерная машинопись» (из осторожности – без имени автора) 10 ноября 1961 г. была передана Р. Д. Орловой, женой тюремного друга А. С. – Льва Копелева, в отдел прозы журнала «Новый мир» Анне Самойловне Берзер. Машинистки переписали оригинал, у зашедшего в редакцию Льва Копелева Анна Самойловна спросила, как назвать автора, и Копелев предложил псевдоним по месту его жительства – А. Рязанский.
8 декабря 1961 г., едва главный редактор «Нового мира» Александр Трифонович Твардовский после месячного отсутствия появился в редакции, А. С. Берзер попросила его прочитать две непростых для прохождения рукописи. Одна не нуждалась в особой рекомендации хотя бы по наслышанности об авторе: это была повесть Лидии Чуковской «Софья Петровна». О другой же Анна Самойловна сказала: «Лагерь глазами мужика, очень народная вещь». Её-то Твардовский и взял с собой до утра. В ночь с 8 на 9 декабря он читает и перечитывает рассказ. Утром по цепочке дозванивается до того же Копелева, расспрашивает об авторе, узнаёт его адрес и через день телеграммой вызывает в Москву. 11 декабря, в день своего 43-летия, А. С. получил эту телеграмму: «Прошу возможно срочно приехать редакцию нового мира зпт расходы будут оплачены = Твардовский». А Копелев уже 9 декабря телеграфировал в Рязань: «Александр Трифонович восхищён статьёй» (так бывшие зэки договорились между собой шифровать небезопасный рассказ). Для себя же Твардовский записал в рабочей тетради 12 декабря: «Сильнейшее впечатление последних дней – рукопись А. Рязанского (Солонжицына), с которым встречусь сегодня». Настоящую фамилию автора Твардовский записал с голоса.
12 декабря Твардовский принял Солженицына, созвав для знакомства и беседы с ним всю головку редакции. «Предупредил меня Твардовский, – замечает А. С., – что напечатания твёрдо не обещает (Господи, да я рад был, что в ЧКГБ не передали!), и срока не укажет, но не пожалеет усилий». Тут же главный редактор распорядился заключить с автором договор, как отмечает А. С… «по высшей принятой у них ставке (один аванс – моя двухлетняя зарплата)». Преподаванием А. С. зарабатывал тогда «шестьдесят рублей в месяц».
Александр Солженицын. Один день Ивана Денисовича. Читает автор. Фрагмент
Первоначальные названия рассказа – «Щ-854», «Один день одного зэка». Окончательное заглавие сочинено в редакции «Нового мира» в первый приезд автора по настоянию Твардовского «переброской предположений через стол с участием Копелева».
По всем правилам советских аппаратных игр Твардовский стал исподволь готовить многоходовую комбинацию, чтобы в конце концов заручиться поддержкой главного аппаратчика страны Хрущёва – единственного человека, который мог разрешить публикацию лагерного рассказа. По просьбе Твардовского для передачи наверх письменные отзывы об «Иване Денисовиче» написали К. И. Чуковский (его заметка называлась «Литературное чудо»), С. Я. Маршак, К. Г. Паустовский, К. М. Симонов… Сам Твардовский составил краткое предисловие к повести и письмо на имя Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущёва. 6 августа 1962 г. после девятимесячной редакционной страды рукопись «Одного дня Ивана Денисовича» с письмом Твардовского была отправлена помощнику Хрущёва – В. С. Лебедеву, согласившемуся, выждав благоприятный момент, познакомить патрона с необычным сочинением.
Твардовский писал:
«Дорогой Никита Сергеевич!
Я не счёл бы возможным посягать на Ваше время по частному литературному делу, если бы не этот поистине исключительный случай.
Речь идёт о поразительно талантливой повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Имя этого автора до сих пор никому не было известно, но завтра может стать одним из замечательных имён нашей литературы.
Это не только моё глубокое убеждение. К единодушной высокой оценке этой редкой литературной находки моими соредакторами по журналу «Новый мир», в том числе К. Фединым, присоединяются и голоса других видных писателей и критиков, имевших возможность ознакомиться с ней в рукописи.
Но в силу необычности жизненного материала, освещаемого в повести, я испытываю настоятельную потребность в Вашем совете и одобрении.
Одним словом, дорогой Никита Сергеевич, если Вы найдёте возможность уделить внимание этой рукописи, я буду счастлив, как если бы речь шла о моём собственном произведении».
Параллельно с продвижением рассказа через верховные лабиринты в журнале шла рутинная работа с автором над рукописью. 23 июля состоялось обсуждение рассказа на редколлегии. Член редколлегии, вскорости ближайший сотрудник Твардовского Владимир Лакшин записал в дневнике:
«Солженицына я вижу впервые. Это человек лет сорока, некрасивый, в летнем костюме – холщовых брюках и рубашке с расстёгнутым воротом. Внешность простоватая, глаза посажены глубоко. На лбу шрам. Спокоен, сдержан, но не смущён. Говорит хорошо, складно, внятно, с исключительным чувством достоинства. Смеётся открыто, показывая два ряда крупных зубов.
Твардовский предложил ему – в максимально деликатной форме, ненавязчиво – подумать о замечаниях Лебедева и Черноуцана [сотрудник ЦК КПСС, которому Твардовский давал рукопись Солженицына]. Скажем, прибавить праведного возмущения кавторангу, снять оттенок сочувствия бандеровцам, дать кого-то из лагерного начальства (надзирателя хотя бы) в более примирённых, сдержанных тонах, не все же там были негодяи.
Дементьев [заместитель главного редактора «Нового мира»] говорил о том же резче, прямолинейнее. Яро вступился за Эйзенштейна, его «Броненосец "Потёмкин"». Говорил, что даже с художественной точки зрения его не удовлетворяют страницы разговора с баптистом. Впрочем, не художество его смущает, а держат те же опасения. Дементьев сказал также (я на это возражал), что автору важно подумать, как примут его повесть бывшие заключённые, оставшиеся и после лагеря стойкими коммунистами.
Это задело Солженицына. Он ответил, что о такой специальной категории читателей не думал и думать не хочет. «Есть книга, и есть я. Может быть, я и думаю о читателе, но это читатель вообще, а не разные категории… Потом, все эти люди не были на общих работах. Они, согласно своей квалификации или бывшему положению, устраивались обычно в комендатуре, на хлеборезке и т. п. А понять положение Ивана Денисовича можно, только работая на общих работах, то есть зная это изнутри. Если бы я даже был в том же лагере, но наблюдал это со стороны, я бы этого не написал. Не написал бы, не понял и того, какое спасение труд…»
Зашёл спор о том месте повести, где автор прямо говорит о положении кавторанга, что он – тонко чувствующий, мыслящий человек – должен превратиться в тупое животное. И тут Солженицын не уступал: «Это же самое главное. Тот, кто не отупеет в лагере, не огрубит свои чувства – погибает. Я сам только тем и спасся. Мне страшно сейчас смотреть на фотографию, каким я оттуда вышел: тогда я был старше, чем теперь, лет на пятнадцать, и я был туп, неповоротлив, мысль работала неуклюже. И только потому спасся. Если бы, как интеллигент, внутренне метался, нервничал, переживал всё, что случилось, – наверняка бы погиб».
В ходе разговора Твардовский неосторожно упомянул о красном карандаше, который в последнюю минуту может то либо другое вычеркнуть из повести. Солженицын встревожился и попросил объяснить, что это значит. Может ли редакция или цензура убрать что-то, не показав ему текста? «Мне цельность этой вещи дороже её напечатания», – сказал он.
Солженицын тщательно записал все замечания и предложения. Сказал, что делит их на три разряда: те, с которыми он может согласиться, даже считает, что они идут на пользу; те, о которых он будет думать, трудные для него; и наконец, невозможные – те, с которыми он не хочет видеть вещь напечатанной.
Твардовский предлагал свои поправки робко, почти смущённо, а когда Солженицын брал слово, смотрел на него с любовью и тут же соглашался, если возражения автора были основательны».
Об этом же обсуждении написал и А. С..:
«Главное, чего требовал Лебедев, – убрать все те места, в которых кавторанг представлялся фигурой комической (по мерке Ивана Денисовича), как и был он задуман, и подчеркнуть партийность кавторанга (надо же иметь «положительного героя»!). Это казалось мне наименьшей из жертв. Убрал я комическое, осталось как будто «героическое», но «недостаточно раскрытое», как находили потом критики. Немного вздут оказывался теперь протест кавторанга на разводе (замысел был – что протест смешон), однако картины лагеря это, пожалуй, не нарушало. Потом надо было реже употреблять к конвойным слово «попки», снизил я с семи до трёх; пореже – «гад» и «гады» о начальстве (было у меня густовато); и чтоб хоть не автор, но кавторанг осудил бы бандеровцев (придал я такую фразу кавторангу, однако в отдельном издании потом выкинул: кавторангу она была естественна, но их-то слишком густо поносили и без того). Ещё – присочинить зэкам какую-нибудь надежду на свободу (но этого я сделать не мог). И, самое смешное для меня, ненавистника Сталина, – хоть один раз требовалось назвать Сталина как виновника бедствий. (И действительно – он ни разу никем не был в рассказе упомянут! Это не случайно, конечно, у меня вышло: мне виделся советский режим, а не Сталин один.) Я сделал эту уступку: помянул «батьку усатого» один раз…».
15 сентября Лебедев по телефону передал Твардовскому, что «Солженицын («Один день») одобрен Н[икитой] С[ергееви]чем» и что в ближайшие дни шеф пригласит его для разговора. Однако и сам Хрущёв счёл нужным заручиться поддержкой партийной верхушки. Решение о публикации «Одного дня Ивана Денисовича» принято 12 октября 1962 г. на заседании Президиума ЦК КПСС под давлением Хрущёва. И только 20 октября он принял Твардовского, чтобы сообщить о благоприятном результате его хлопот. О самом рассказе Хрущёв заметил: «Да, материал необычный, но, я скажу, и стиль, и язык необычный – не вдруг пошло. Что ж, я считаю, вещь сильная, очень. И она не вызывает, несмотря на такой материал, чувства тяжёлого, хотя там много горечи».
Прочитав «Один день Ивана Денисовича» ещё до публикации, в машинописи, Анна Ахматова , описавшая в «Реквиеме » горе «стомильонного народа» по сю сторону тюремных затворов, с нажимом выговорила: «Эту повесть о-бя-зан прочи-тать и выучить наизусть – каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза».
Рассказ, для весомости названный редакцией в подзаголовке повестью, опубликован в журнале «Новый мир» (1962. № 11. С. 8 – 74; подписан в печать 3 ноября; сигнальный экземпляр доставлен главному редактору вечером 15 ноября; по свидетельству Владимира Лакшина, рассылка начата 17 ноября; вечером 19 ноября около 2 000 экз. завезены в Кремль для участников пленума ЦК) с заметкой А. Твардовского «Вместо предисловия». Тираж 96 900 экз. (по разрешению ЦК КПСС 25 000 были отпечатаны дополнительно). Переиздан в «Роман-газете» (М.: ГИХЛ, 1963. № 1/277. 47 с. 700 000 экз.) и книгой (М.: Советский писатель, 1963. 144 с. 100 000 экз.). 11 июня 1963 г. Владимир Лакшин записал: «Солженицын подарил мне выпущенный «Советским писателем» на скорую руку «Один день…». Издание действительно позорное: мрачная, бесцветная обложка, серая бумага. Александр Исаевич шутит: "Выпустили в издании ГУЛАГа"».
Обложка издания «Одного дня Ивана Денисовича» в Роман-Газете, 1963
«Для того чтобы её [повесть] напечатать в Советском Союзе, нужно было стечение невероятных обстоятельств и исключительных личностей, – отметил А. Солженицын в радиоинтервью к 20-летию выхода «Одного дня Ивана Денисовича» для Би-би-си (8 июня 1982 г.). – Совершенно ясно: если бы не было Твардовского как главного редактора журнала – нет, повесть эта не была бы напечатана. Но я добавлю. И если бы не было Хрущёва в тот момент – тоже не была бы напечатана. Больше: если бы Хрущёв именно в этот момент не атаковал Сталина ещё один раз – тоже бы не была напечатана. Напечатание моей повести в Советском Союзе, в 62-м году, подобно явлению против физических законов, как если б, например, предметы стали сами подниматься от земли кверху или холодные камни стали бы сами нагреваться, накаляться до огня. Это невозможно, это совершенно невозможно. Система была так устроена, и за 45 лет она не выпустила ничего – и вдруг вот такой прорыв. Да, и Твардовский, и Хрущёв, и момент – все должны были собраться вместе. Конечно, я мог потом отослать за границу и напечатать, но теперь, по реакции западных социалистов, видно: если б её напечатали на Западе, да эти самые социалисты говорили бы: всё ложь, ничего этого не было, и никаких лагерей не было, и никаких уничтожений не было, ничего не было. Только потому у всех отнялись языки, что это напечатано с разрешения ЦК в Москве, вот это потрясло».
«Не случись это [подача рукописи в «Новый мир» и публикация на родине] – случилось бы другое, и худшее, – записал А. Солженицын пятнадцатью годами ранее, – я послал бы фотоплёнку с лагерными вещами – за границу, под псевдонимом Степан Хлынов, как она уже и была заготовлена. Я не знал, что в самом удачном варианте, если на Западе это будет и опубликовано и замечено, – не могло бы произойти и сотой доли того влияния».
С публикацией «Одного дня Ивана Денисовича» связано возвращение автора к работе над «Архипелагом ГУЛАГом ». «Я ещё до «Ивана Денисовича» задумал «Архипелаг», – рассказал Солженицын в телеинтервью компании CBS (17 июня 1974 г.), которое вёл Уолтер Кронкайт, – я чувствовал, что нужна такая систематическая вещь, общий план всего того, что было, и во времени, как это произошло. Но моего личного опыта и опыта моих товарищей, сколько я ни расспрашивал о лагерях, все судьбы, все эпизоды, все истории, – было мало для такой вещи. А когда напечатался «Иван Денисович», то со всей России как взорвались письма ко мне, и в письмах люди писали, что они пережили, что у кого было. Или настаивали встретиться со мной и рассказать, и я стал встречаться. Все просили меня, автора первой лагерной повести, писать ещё, ещё, описать весь этот лагерный мир. Они не знали моего замысла и не знали, сколько у меня уже написано, но несли и несли мне недостающий материал». «И так я собрал неописуемый материал, который в Советском Союзе и собрать нельзя, – только благодаря «Ивану Денисовичу», – подытожил А. С. в радиоинтервью для Би-би-си 8 июня 1982 г. – Так что он стал как пьедесталом для «Архипелага ГУЛАГа»«.
В декабре 1963 г. «Один день Ивана Денисовича» был выдвинут на Ленинскую премию редколлегией «Нового мира» и Центральным государственным архивом литературы и искусства. По сообщению «Правды» (19 февраля 1964 г.), отобран «для дальнейшего обсуждения». Затем включён в список для тайного голосования. Премию не получил. Лауреатами в области литературы, журналистики и публицистики стали Олесь Гончар за роман «Тронка» и Василий Песков за книгу «Шаги по росе» («Правда», 22 апреля 1964 г.). «Уже тогда, в апреле 1964, в Москве поговаривали, что эта история с голосованием была «репетицией путча» против Никиты: удастся или не удастся аппарату отвести книгу, одобренную Самим? За 40 лет на это никогда не смелели. Но вот осмелели – и удалось. Это обнадёживало их, что и Сам-то не крепок».
Со второй половины 60-х «Один день Ивана Денисовича» изымался из обращения в СССР вместе с другими публикациями А. С. Окончательный запрет на них введён распоряжением Главного управления по охране государственных тайн в печати, согласованным с ЦК КПСС, от 28 января 1974 г. В специально посвящённом Солженицыну приказе Главлита № 10 от 14 февраля 1974 г. перечислены подлежащие изъятию из библиотек общественного пользования номера журнала «Новый мир» с произведениями писателя (№ 11, 1962; № 1, 7, 1963; № 1, 1966) и отдельные издания «Одного дня Ивана Денисовича», включая перевод на эстонский язык и книгу «для слепых». Приказ снабжён примечанием: «Изъятию подлежат также иностранные издания (в том числе газеты и журналы) с произведениями указанного автора». Запрет снят запиской Идеологического отдела ЦК КПСС от 31 декабря 1988 г.
С 1990 г. «Один день Ивана Денисовича» снова издаётся на родине .
Зарубежный художественный фильм по «Одному дню Ивана Денисовича»
В 1971 г. по «Одному дню Ивана Денисовича» снят англо-норвежский фильм (режиссёр Каспер Вреде, в роли Шухова Том Кортни). Впервые А. Солженицын смог посмотреть его только в 1974 г. Выступая по французскому телевидению (9 марта 1976 г.), на вопрос ведущего об этом фильме он ответил:
«Я должен сказать, что режиссёры и актёры этого фильма подошли очень честно к задаче, и с большим проникновением, они ведь сами не испытывали этого, не пережили, но смогли угадать это щемящее настроение и смогли передать этот замедленный темп, который наполняет жизнь такого заключённого 10 лет, иногда 25, если, как часто бывает, он не умрёт раньше. Ну, совсем небольшие упрёки можно сделать оформлению, это большей частью там, где западное воображение просто уже не может представить деталей такой жизни. Например, для нашего глаза, для моего или если бы мои друзья могли это видеть, бывшие зэки (увидят ли они когда-нибудь этот фильм?), – для нашего глаза телогрейки слишком чистые, не рваные; потом, почти все актёры, в общем, плотные мужчины, а ведь там в лагере люди на самой грани смерти, у них вваленные щёки, сил уже нет. По фильму, в бараке так тепло, что вот сидит там латыш с голыми ногами, руками, – это невозможно, замёрзнешь. Ну, это мелкие замечания, а в общем я, надо сказать, удивляюсь, как авторы фильма могли так понять и искренней душой попробовали передать западному зрителю наши страдания».
День, описанный в рассказе, приходится на январь 1951 г.
По материалам работ Владимира Радзишевского.
«Один день Ивана Денисовича» была написана в период времени, когда Солженицын был на лагерных работах. Описан день суровой жизни. В этой статье мы проведем анализ повести «Один день Ивана Денисовича», рассмотрим разные стороны произведения – историю создания, проблематику, композицию.
История создания повести и анализ ее проблематики
Произведение написано в 1959 году, в перерыве написания другого крупного романа, за сорок дней. Повесть вышла в свет по распоряжению самого Хрущева в журнале "Новый мир". Произведение классическое для данного жанра, но к повести прилагается словарик жаргонных слов. Сам Солженицын называл это произведение рассказом.
Проводя анализ повести «Один день Ивана Денисовича» отметим, что основная идея - это проблема нравственности. В описании одного дня из жизни лагерного заключенного описаны эпизоды несправедливости. В противовес тяжелым будням осужденных показана жизнь местной власти. Командиры наказывают за малейшую повинность. Их безбедная жизнь сравнивается с лагерными условиями. Палачи уже исключили себя из общества, ведь живут не по законам Божьим.
Несмотря на все трудности, повесть носит оптимистичный характер. Ведь даже в таком месте можно оставаться человеком и быть богатым душой и нравственностью.
Анализ повести «Один день Ивана Денисовича» будет неполный, если мы не отметим характер главного персонажа произведения. Главный герой - настоящий русский мужик. Он стал воплощением главной задумки автора - показать природную стойкость человека. Это был крестьянин, который оказался в ограниченном пространстве и не мог сидеть без дела.
Другие детали анализа повести «Один день Ивана Денисовича»
В повести Солженицын показал умение Шухова выживать в любой ситуации. Благодаря своей сноровке, он собирал проволоку и изготавливал ложки. Его манера достойно держаться в таком обществе поражает.
Лагерная тематика была запретной темой для русской литературы, но и данную повесть нельзя назвать лагерной литературой. Один день напоминает устрой всей страны со всеми проблемами.
История и мифы лагеря жестоки. Заключенных заставляли складывать хлеб в чемодан и подписывать свой кусок. Условия содержания в 27 градусов мороза закаляли и так сильных духом людей.
Но, не все герои были добропорядочными. Был Пантелеев, который принял решение остаться в лагере, чтобы продолжать сдавать своих сокамерников начальству. Фетюков, полностью потерявший хоть какое-то чувство достоинства, облизывал миски и докуривал сигаретные бычки.
Среди произведений русской литературы имеется целый список тех, что были посвящены современной авторам действительности. Сегодня мы поговорим об одном из произведений Александра Исаевича Солженицына и представим его краткое содержание. «Один день Ивана Денисовича» - вот рассказ, который послужит темой настоящей статьи.
Факты из биографии автора: юношество
Прежде чем описывать краткое содержание рассказа «Один день Ивана Денисовича», хочется остановиться на некоторых сведениях из личной жизни писателя для того, чтобы понять, почему среди его творений появилось подобное произведение. Александр Исаевич родился в Кисловодске в декабре 1918 года в обычной крестьянской семье. Его отец получил образование в университете, однако жизнь его сложилась трагически: он принял участие в кровопролитной Первой мировой войне, а по возвращении с фронта по нелепой случайности погиб, даже не застав рождение сына. После этого матери, которая происходила из «кулацкой» семьи, и маленькому Александру приходилось в течение более 15 лет ютиться по углам и съемным хибаркам. С 1926 по 1936 год Солженицын учился в школе, где подвергался травле из-за несогласия с некоторыми положениями коммунистической идеологии. В это же время он впервые серьезно увлекся литературой.
Постоянные гонения
Учебу на заочном отделении литературного факультета в Институте философии прервало начало Великой Отечественной войны. Несмотря на то что Солженицын прошел её всю и даже дослужился до звания капитана, в феврале 1945 года он оказался арестован и приговорен к 8 годам в лагерях и пожизненной ссылке. Поводом к этому послужили обнаруженные в личной переписке Солженицына негативные оценки режима Сталина, тоталитарного строя и советской литературы, пропитанной фальшью. Только в 1956 году писатель был освобожден от ссылки решением Верховного суда. В 1959 году Солженицын создал знаменитый рассказ про единичный, но вовсе не последний день Ивана Денисовича, краткое содержание которого будет рассмотрено далее. Он был напечатан в периодическом издании «Новый мир» (выпуск 11). Для этого редактору, А. Т. Твардовскому, пришлось заручиться поддержкой Н. С. Хрущева, руководителя государства. Однако с 1966 года автор подвергся второй волне репрессий. Его лишили советского гражданства и отправили в Западную Германию. Солженицын вернулся на родину лишь в 1994 году, и только с этого времени его творения начали оцениваться по достоинству. Писатель скончался в августе 2008 года на 90-м году жизни.
«Один день Ивана Денисовича»: завязка
Повесть «Один день Ивана Денисовича», краткое содержание которой не могло быть представлено без анализа переломных моментов жизни её создателя, повествует читателю о лагерном существовании крестьянина, труженика, фронтовика, который из-за проводимой Сталиным политики оказался в лагере, в ссылке. К моменту знакомства читателя с Иваном Денисовичем он является уже немолодым мужчиной, который прожил в подобных нечеловеческих условиях около 8 лет. Прожил и выжил. Такая доля досталась ему за то, что на войне он попал в плен к немцам, из которого бежал, а после был обвинен советским правительством в шпионаже. Следователь, разбиравший его дело, разумеется, не смог не то что установить, но даже придумать, в чем мог шпионаж заключаться, а потому написал просто «задание» и сослал на каторжные работы. Рассказ явственно перекликается с другими произведениями автора на аналогичную тематику - это «В круге первом» и «Архипелаг ГУЛАГ».
Краткое содержание: «Один день Ивана Денисовича» как рассказ о простом человеке
Произведение открывается датой 1941 год, 23 июня - именно в это время главный герой покинул родную деревеньку Темгенево, оставил жену и двоих дочерей для того, чтобы посвятить себя защите родины. Через год, в феврале, Иван Денисович с товарищами оказался захвачен в плен, а после удачного бегства на родину, как уже было сказано выше, оказался причислен к шпионам и сослан в советский концлагерь. За отказ подписать составленный протокол могли расстрелять, а так у мужчины появилась возможность хотя бы еще немного пожить на этом свете.
8 лет Иван Денисович Шухов провел в Усть-Ижме, а 9-й год сидит в Сибири. Вокруг - холод и чудовищные условия. Вместо достойной еды - мерзкая похлебка с рыбными остатками и мерзлой капустой. Именно поэтому и Иван Денисович, и окружающие его второстепенные персонажи (например, интеллигент Цезарь Маркович, не успевший стать режиссером, или морской офицер 2-го ранга Буйновский по прозвищу Кавторанг) заняты мыслями о том, где бы добыть себе пропитание, чтобы протянуть хотя бы еще один день. Половины зубов у героя уже нет, голова обрита - настоящий каторжник.
В лагере выстроилась определенная иерархия и система взаимоотношений: одних уважают, других недолюбливают. К последним относится Фетюков - бывший конторский начальник, который избегает труда и выживает попрошайничеством. Шухову, так же как и Фетюкову, посылки из дома, в отличие от того же Цезаря, не приходят, так как деревня голодает. Но Иван Денисович своего достоинства не теряет, наоборот, в этот день он старается забыться за строительной работой, только усерднее отдается делу, не перенапрягаясь и одновременно не отлынивая от обязанностей. Ему удается купить табачку, удачно запрятать кусок ножовки, получить дополнительную порцию каши, не угодить в карцер и не оказаться отправленным в Соцгородок на работы в трескучие морозы - такие итоги герой подводит в конце суток. Этот один день жизни Ивана Денисовича (краткое содержание будет дополнено анализом деталей) может быть назван по-настоящему счастливым - так считает и сам главный герой. Только вот таких «счастливых» лагерных дней на его счету уже 3564. На этой печальной ноте и заканчивается рассказ.
Натура главного героя
Шухов Иван Денисович - это, помимо всего вышеперечисленного, человек слова и дела. Именно за счет труда выходец из простого народа не теряет в сложившихся условиях своего лица. Деревенская мудрость диктует Ивану Денисовичу, как себя следует вести: даже в таких изнуряющих обстоятельствах нужно оставаться честным человеком. Унижаться перед другими, вылизывать тарелки и совершать доносы на собратьев по беде для Ивана Денисовича кажется низким, постыдным. Ключевыми установками для него служат простые народные пословицы и поговорки: «Кто два дела руками знает, тот еще и десять подхватит». К ним примешиваются и принципы, приобретенные уже в лагере, а также христианские и общечеловеческие постулаты, которые Шухов по-настоящему начинает понимать только здесь. Почему именно таким человеком создал главного героя своего рассказа Солженицын? «Один день Ивана Денисовича», краткое содержание которого было разобрано в этом материале, - это рассказ, утверждающий мнение самого автора о том, что движущей силой развития государства, так или иначе, был, есть и всегда будет обычный народ. Иван Денисович выступает как раз одним из его представителей.
Время
Что еще позволяет установить читателю как полное, так и краткое содержание? «Один день Ивана Денисовича» - рассказ, анализ которого не может считаться законченным без разбора временной составляющей произведения. Время рассказа неподвижно. Сменяют друг друга дни, но окончания срока это не приближает. Монотонность и механичность жизни были вчера; они же будут и завтра. Именно поэтому один день аккумулирует в себе всю лагерную действительность - Солженицыну даже не пришлось создавать для её описания объемную, увесистую книгу. Однако в соседстве с этим временем сосуществует и другое - метафизическое, вселенское. Здесь имеют значение уже не крошки хлеба, а духовные, моральные и нравственные ценности, неизменные от века к веку. Ценности, помогающие человеку выжить даже в таких суровых условиях.
Пространство
В пространстве рассказа четко прослеживается противоречие с пространствами, описываемыми писателями золотого века. Герои XIX столетия любили вольность, ширь, степи, леса; герои столетия XX предпочитают им тесные, душные камеры и бараки. Они хотят спрятаться от глаз охранников, уйти, убежать от широких просторов и открытых местностей. Вместе с тем это не всё, что позволяет определить и полное, и краткое содержание. «Один день Ивана Денисовича» - повесть, в которой границы заключения остаются крайне размытыми, и это уже другой уровень пространства. Кажется, что лагерная действительность поглотила в себе всю страну. Беря во внимание судьбу самого автора, можно сделать вывод, что это было не слишком далеко от правды.
Сочинение
Крупные эпические произведения Солженицына сопровождаются как бы сжатыми, сгущенными их вариантами - рассказами и повестями. Сжатие времени и концентрация пространства - один из основных законов в художественном мире писателя. Вот почему его талант тяготеет к жанру рассказа и повести. Однако это рассказ особого типа: его содержанием становится не эпизод из жизни человека, но вся жизнь этого человека, увиденная «сквозь призму» такого эпизода. Можно сказать, что это рассказ, «помнящий» о своем родстве с эпопеей.
« Один день Ивана Денисовича » был написан в 1959 г. за сорок дней - в перерыве между работой над главами романа «В круге первом». Жизнь русского мужика в лагерной зоне - та непосредственная реальность, с которой знакомится читатель повести. Однако тематика произведения не сводится к лагерному быту. В «Одном дне...» помимо подробностей «выживания» человека в зоне содержатся пропущенные через сознание героя детали современной жизни в деревне. В рассказе бригадира Тюрина - свидетельства о последствиях коллективизации в стране. В спорах лагерных интеллигентов - обсуждение некоторых явлений советского искусства (фильма С.Эйзенштейна «Иоанн Грозный», театральной премьеры Ю.Завадского). Многие подробности советской истории упоминаются в связи с судьбами солагерников Шухова.
Таким образом, главной темой повести, как и всего творчества Солженицына, является тема судьбы России. Частные, локальные темы повести органично вписаны в ее общую тематическую «карту». Показательна в этом отношении тема судеб искусства в тоталитарном государстве. Так, лагерные художники «пишут для начальства картины бесплатные, а еще в черед ходят на развод номера писать». По мысли Солженицына, искусство советской эпохи стало частью аппарата угнетения. Мотив деградации искусства поддержан и эпизодом размышлений Шухова о деревенских кустарях, производящих крашеные «ковры».
Сюжет повести - хроникальный. Но хотя сюжетную основу повести составили события всего лишь одного дня, воспоминания главного героя позволяют представить и его предлагерную биографию. Вот ее канва: Иван Шухов родился в 1911 г. и провел довоенные годы в деревне Темгенево. В его семье - две дочери (единственный сын рано умер). На войне Шухов - с ее первых дней. Был ранен. Попал в плен, откуда сумел бежать. Был осужден в 1943 г. по сфабрикованному делу за «измену родине». На момент сюжетного действия отсидел восемь лет (действие рассказа происходит в один из январских дней 1951 г. в каторжном лагере в Казахстане).
Система персонажей. Хотя большая часть персонажей повести обрисована лаконичными средствами, писатель сумел добиться пластической выразительности образов солагерников Шухова. Здесь мы видим богатство человеческих типов, разноцветье индивидуальностей. Порой писателю достаточно одного-двух фрагментов, нескольких экспрессивных зарисовок, чтобы в памяти читателя надолго остался тот или иной персонаж. Солженицын чуток к сословной, профессиональной и национальной специфике человеческих характеров. Даже периферийные персонажи обрисованы с тем точно рассчитанным нажимом, который позволяет во внешности человека разглядеть суть его характера.
Процитируем две контрастные по общему тону зарисовки. Вот первая: «Темный, да длинный, да насупленный - и носится быстро. Вынырнет из барака: «А тут что собрались?» - Не ухоронишься. Поперву он еще плетку таскал, как рука до локтя, кожаную, крученую. В БУРе ею сек, говорят» (начальник режима лейтенант Волковой). Вторая: «Изо всех пригорбленных лагерных спин его спина отменна была прямизною, и за столом казалось, будто он еще сверх скамейки под себя что подложил. ... Зубов у него не было ни сверху, ни снизу ни одного: окостеневшие десны жевали хлеб за зубы. Лицо его все вымотано было, но не до слабости фитиля-инвалида, а до камня тесаного, темного» (старый заключенный Ю-81, о котором Шухов знает, «что он по лагерям да по тюрьмам сидит несчетно, сколько советская власть стоит»).
Система образов «Одного дня Ивана Денисовича» отражает композиционное мастерство писателя. Отношения между персонажами подчинены строжайшей лагерной иерархии. Между заключенными и лагерной администрацией - непроходимая пропасть. Обращает на себя внимание отсутствие в повести имен, а порой и фамилий многочисленных надсмотрщиков и охранников (их индивидуальность проявляется лишь в степени свирепости и формах насилия над заключенными). Напротив, вопреки обезличивающей системе номеров, присвоенных лагерникам, многие из них присутствуют в сознании героя с их именами, а иногда и отчествами. Это свидетельство сохранившейся индивидуальности не распространяется на так называемых фитилей, придурков и стукачей. В делом, показывает Солженицын, система тщетно пытается превратить живых людей в механические детали тоталитарной машины. В этом отношении особенно важны в повести, помимо главного героя, образы бригадира Тюрина, его помощника Павло, кавторанга Буйновского, латыша Кильгаса и баптиста Алешки.
Главным героем Солженицын сделал русского крестьянина, «обыкновенного» мужика. Хотя обстоятельства лагерной жизни - заведомо «исключительные», из ряда вон выходящие, писатель намеренно акцентирует в своем герое « нормальность », внешнюю неброскость поведения. По мысли писателя, в чем-то созвучной толстовским взглядам, судьба страны зависит от природной стойкости и врожденной нравственности простого человека. Главное в Шухове - неистребимое внутреннее достоинство. Даже прислуживая своим более образованным солагерникам, Иван Денисович не изменяет вековым мужицким привычкам и «себя не роняет».
Народный характер Шухова - в неумении и нежелании жаловаться на тяготы, в способности «обустроиться» даже в заведомо неблагоприятной обстановке. В характеристике Ивана Денисовича очень важны подробности его рабочей сноровки: и то, как Шухову удалось обзавестись собственным удобным мастерком; и то, как он припрятывает куски алюминиевой проволоки, чтобы позднее отлить из нее ложки; и упоминание о складном ножичке, который был выточен и умело припрятывается Шуховым. Далее на первый взгляд незначительные подробности существования героя, его бытовые привычки, своеобразный крестьянский этикет и манера держаться - все это получает в контексте повести значение ценностей, позволяющих сохраниться человеческому в человеке. Так, например, Шухов всегда просыпается за полтора часа до развода. Именно в эти утренние минуты он принадлежит сам себе. Герою важны эти мгновения фактической свободы и потому, что «всегда можно подработать», и потому что они позволяют ему побыть собой, выжить как личности.
Категории времени и пространства в повести. Особенности предметной детализации. Проза Солженицына обладает качеством особой убедительности в передаче жизненных явлений - тем, что принято называть пластичностью образного строя. Рассказанная писателем история об одном дне из жизни заключенного воспринималась первыми читателями «Ивана Денисовича» как документальная, непридуманная. Действительно, образы большей части персонажей повести созданы на основе реальных прототипов - подлинных, из жизни взятых натур. По признанию самого писателя, таковы, например, образы бригадира Тюрина, кавторанга Буйновского, многих других заключенных и охранников. А вот главный герой повести Иван Денисович Шухов, по свидетельству автора, - образ составной: он сложен из портретных примет и деталей биографии солдата-артиллериста той батареи, которой командовал на фронте будущий автор повести, но его лагерная специальность, строй чувств и мыслей переданы ему от заключенного №854 - А.И.Солженицына.
Приметами непридуманной реальности наполнены описательные фрагменты повести. Кажется, что они перенесены сюда из жизни напрямую, «без обработки». Таковы портретная характеристика самого Шухова (бритая, беззубая и будто усохшая голова; его манера двигаться; искривленная ложка, которую он заботливо прячет за голенище валенка и т.п.); ясно нарисованный план зоны с вахтой, санчастью, бараками; психологически убедительное описание чувств заключенного при обыске. Любая деталь поведения узников или их лагерного быта переданы почти физиологически конкретно. Значит ли это, что писатель всего лишь добросовестно воспроизвел здесь картины реальной жизни?
При внимательном прочтении повести выясняется, что эффект жизненной убедительности и психологической достоверности - результат не только сознательного стремления писателя к максимальной точности, но и следствие его незаурядного композиционного мастерства. Удачная формулировка о художественной манере Солженицына принадлежит литературоведу Аркадию Белинкову: «Солженицын заговорил голосом великой литературы, в категориях добра и зла, жизни и смерти, власти и общества... Он заговорил об одном дне, одном случае, одном дворе... День, двор и случай Солженицына - это синекдохи добра и зла, жизни и смерти, взаимоотношений человека и общества». В этом высказывании литературоведа точно подмечена взаимосвязь формально-композиционных категорий времени, пространства и сюжета с нервными узлами проблематики Солженицына.
Один день в повести писателя содержит сгусток судьбы человека, своего рода выжимку из его жизни. Нельзя не обратить внимание на чрезвычайно высокую степень детализации повествования: каждый факт дробится на мельчайшие составляющие, большая часть которых подается крупным планом. Солженицын любит «кинематографические» композиционные приемы (в эпопее «Красное колесо», например, он введет в качестве композиционной единицы текста понятие «экран»). Необыкновенно тщательно, скрупулезно следит автор, как его герой одевается перед выходом из барака, как он надевает тряпочку-намордник или как до скелета объедает попавшуюся в супе мелкую рыбешку. Даже такая, казалось бы, незначительная «гастрономическая» деталь, как плавающие в похлебке рыбьи глаза, удостаивается в ходе повести отдельного «кадра».
Такая дотошность изображения должна была бы утяжелить повествование, замедлить его, однако этого не происходит. Внимание читателя не только не утомляется, но еще больше обостряется, а ритм повествования не становится монотонным. Дело в том, что солженицынский Шухов поставлен в ситуацию между жизнью и смертью: читатель заражается энергией писательского внимания к обстоятельствам этой экстремальной ситуации. Каждая мелочь для героя - в буквальном смысле вопрос жизни и смерти, вопрос выживания или умирания. Поэтому Шухов (а вместе с ним читатель) искренне радуется каждой найденной вещице, каждой лишней крошке хлеба.
Кроме того, монотонность тщательных описаний искусно преодолевается писателем благодаря использованию им экспрессивного синтаксиса: Солженицын избегает растянутых периодов, насыщая текст стремительными рублеными фразами, синтаксическими повторами, эмоционально окрашенными восклицаниями и вопросами. Любая частность описания, любой взгляд или оценка, опасение или облегчение - все передано через восприятие самого героя. Потому-то и нет в описательных фрагментах ничего нейтрального, чисто описательного: все заставляет помнить о чрезвычайности ситуации и о подстерегающих героя ежеминутно опасностях.
День - та «узловая» точка, через которую в повести Солженицына проходит вся человеческая жизнь. Вот почему хронологические и хронометрические обозначения в тексте насыщаются символическими значениями. Такова, например, одна из производственных сцен на строительстве ТЭЦ: Шухов по солнцу определяет время полдня, однако кавторанг Буйновский поправляет его, упоминая принятый по этому поводу Советской властью декрет. Речь идет о постановлении советского правительства 1930 года, согласно которому вводилось декретное время: к поясному времени конкретной местности прибавлялся один час. Цель нововведения - более рациональное использование светлого времени суток. В тексте, однако, этот факт соотносится с важным мотивом противоестественности всей лагерной практики и - шире - всей советской системы. Насилие над жизнью оказывается всеохватным, вот почему герой задается вопросом: «Неуж и солнце ихим декретам подчиняется?»
Внешне нейтральные хронологические «метки», упоминаемые в разговоре о том или ином персонаже, - один из способов проявления авторской позиции. Солженицыну важно «незаметно» сообщить читателю, когда были арестованы и начали лагерную жизнь первый бригадир Шухова Куземин и нынешний его бригадир Тюрин. Это, соответственно, 1931 г. (к 1943 г. Куземин сидит уже двенадцать лет) и 1932 г. (к январю 1951 г. Тюрин уже девятнадцать лет в зоне). Отсчет эпохи тоталитаризма автор ведет не с 1937 г., а уже с первых лет советской власти. В этом отношении позиция Солженицына была на фоне «оттепельных» шестидесятых годов необыкновенно смелой: в отличие от критиков «культа личности», писатель сумел сказать всю правду о советской эпохе.
Особенно важно, что в тексте сближаются друг с другом, порой почти становясь синонимами, понятия «день» и «жизнь». Такое семантическое сближение осуществляется через универсальное в рассказе понятие «срок». Срок - это и отмеренное заключенному наказание, и внутренний распорядок тюремной жизни, и - самое важное - синоним человеческой судьбы и напоминание о самом главном, последнем сроке человеческой жизни. Тем самым временные обозначения приобретают в повести глубинную морально-психологическую окраску.
Важность категории времени в повести отражается в том, что его первая и последняя фразы посвящены именно времени. Само движение стрелки часов - важный фактор движения сюжета (обратите внимание на частоту упоминаний о времени в тексте). Событийный и предметный материал в повести компонуется будто с использованием метронома.
Место действия также необычайно значимо. Пространство лагеря враждебно узникам, особенно опасны открытые участки зоны: каждый заключенный торопится как можно быстрее перебежать участки между помещениями, он опасается быть застигнутым в таком месте, спешит юркнуть в укрытие барака. В противоположность героям русской литературы, традиционно любящим ширь, даль, ничем не стесненное пространство, Шухов и его солагерники мечтают о спасительной тесноте укрытия. Барак оказывается для них домом, - со скрытой иронией показывает автор. Пространство в повести выстраивается концентрическими кругами: сначала описан барак, затем очерчена зона, далее рисуется переход по степи, стройка, после чего пространство снова сжимается до размеров барака.
Замкнутость круга в художественной топографии повести получает символическое значение. Обзор узника ограничен обнесенной проволокой окружностью. Заключенные отгорожены даже от неба: пространственная вертикаль резко сужена. Сверху их беспрерывно слепят прожектора, нависая так низко, что будто лишают людей воздуха. Для них нет горизонта, нет неба, нет нормального круга жизни. Но есть еще внутреннее зрение заключенного - пространство его памяти; а в нем преодолеваются замкнутые окружности и возникают образы деревни, России, мира.
Особенности повествования. Воссоздавая образ простого русского человека, Солженицын добивается почти полного слияния авторского голоса и речи героя. В композиционном отношении интересно, что вся повесть выстроена как несобственно-прямая речь Ивана Денисовича. что вся повесть выстроена как несобственно-прямая речь Ивана Денисовича. Рассказывая о лагерной жизни, писатель мог бы избрать иную повествовательную манеру. Это могло бы быть эпическое повествование «от автора» или - противоположный вариант - рассказ от первого лица, целиком сориентированный на точку зрения героя. Солженицын предпочел такую форму повествования, которая позволяла предельно сблизить точку зрения мужика с точкой зрения автора. Такой художественный эффект лучше всего достигается использованием несобственно-прямой речи: рассказывается не только о том, что мог бы облечь в слова сам герой произведения, но и вещах, вряд ли доступных его пониманию. При этом сама манера речевого выражения определяется присущими сказовой речи просторечиями и диалектизмами, а также умеренным использованием лагерного жаргона (лагерный жаргон в несобственно-прямой речи персонажа употребляется минимально - использовано всего 16 лагерных понятий).
Солженицын довольно скупо использует в повести переносные значения слов, предпочитая первоначальную образность и добиваясь максимального эффекта «нагой» речи. В то же время в речевом строе произведения велика роль пословиц, поговорок, народных поверий и метких образных высказываний. Благодаря им главный герой способен чрезвычайно сжато и метко двумя-тремя словами определить суть события или человеческого характера. Пример такого рода - использованная по отношению к одному из лагерников пословица: «Быстрая вошка всегда первая на гребешок попадает». Говоря о постоянном изнуряющем лагерников чувстве голода, Шухов вспоминает другую поговорку: « Брюхо - злодей, старого добра не помнит...».
С другой стороны, ряд пословиц и народных поверий, вспоминаемых героем, характеризует крестьянский склад его мироощущения. Вот что, по мнению Ивана Денисовича, происходит на небе со старым месяцем, когда он исчезает, заменяясь новым: «Старый месяц Бог на звезды крошит». Особенно афористично звучит речь героя в концовках эпизодов или описательных фрагментов.
Солженицын показал один, как считает в финале повести его герой, удачный день: «в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся. Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый».
Столь же эпически спокойно звучат финальные авторские слова:
«Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три.
Из-за високосных годов - три дня лишних набавлялось».
Писатель воздерживается от громких слов и откровенного проявления эмоций: довольно и того, чтобы соответствующие чувства возникли у читателя. А это гарантировано всем гармоничным строем повествования о силе жизни и о силе человека.