Человечество избавляется от агрессии.

«В XX веке мы наблюдали ужасы двух мировых войн, зверства Сталина, Гитлера, Мао, Пол Пота, события в Руанде и другие проявления геноцида. В XXI столетии мы стали свидетелями продолжающегося геноцида в Дарфуре (Западный Судан) и войны в Ираке. У многих это создает ощущение, что современность принесла нам страшное насилие. И что мы сильно отдалились от той гармонии, в которой жили первобытные люди. Вот выдержка из статьи 2005 года во влиятельной газете Boston Globe: «Жизнь индейцев была трудной, но у них не было проблемы безработицы, гармония в обществе была неколебимой, наркомания была им незнакома, преступности почти не существовало. Войны между племенами были в большей степени ритуальными и редко приводили к массовым убийствам». Вы все знакомы с такими умилительными теориями. Но я представлю доказательства того, что данное понимание ситуации неверно. В реальности наши предки были гораздо более склонны к насилию, чем мы. Уровень насилия снижался в течение длительных периодов времени. И сегодня, вероятно, мы живем в самое мирное время за всю историю человечества.

Снижение уровня насилия – это фрактальный феномен. Его можно наблюдать в течение тысячелетий, веков, десятилетий и нескольких лет. Давайте совершим путешествие через несколько порядков временной шкалы – начиная от масштаба тысячелетий и заканчивая годами. 10 000 лет назад и ранее все люди жили как охотники-собиратели без постоянных поселений и правительств. Этот период обычно считается эпохой изначальной гармонии. Однако археолог Лоуренс Кили (Lawrence Keeley), изучая уровни боевых потерь среди современных охотников – собирателей (это лучший источник информации о таком уровне жизни), пришел к другому выводу. Он подсчитал, что процент смертей мужчин на войне в разных племенах охотников и собирателей варьирует от 60% до 15%. В то время как процент всех насильственных смертей в США и Европе в XX веке, включая потери в обеих мировых войнах, составляет чуть больше 1%. Если бы уровень смертности племенных войн имел место в XX веке, то погибло бы не 100 миллионов человек, а 2 миллиарда.

Если мы обратимся к эпохе Средневековья, то заметим, что социально санкционированные формы насилия сократились с тех пор весьма заметно. Например, расчленение и пытки тогда были обычными формами наказания за преступления. За то нарушение, за которое сегодня вам выпишут штраф, в те времена вам вырезали бы язык, отрезали уши, ослепили, отрубили бы руку и так далее. Смертная казнь была наказанием за многочисленные ненасильственные преступления: критику в адрес короля, кражу куска хлеба. Подробная статистика убийств в европейских средневековых деревнях, городах и графствах, такова: примерно 100 смертей на 100 000 населения в год, в то время как сегодня уровень умышленных убийств в большинстве стран Европы не превышает трех на 100 000 человек.

Почему же современное насилие кажется нам столь масштабным? Я думаю, на это имеется много причин. Одна из них – это лучшие средства оповещения: Associated Press – лучший летописец войн, нежели монахи XVI века. Имеет место когнитивная иллюзия: чем проще вспомнить конкретные примеры чего-либо, тем выше вероятность того, что вы будете убеждены в этом. События, о которых мы читаем в газетах с шокирующими фотографиями, откладываются в памяти лучше, чем сообщения о смерти большего числа людей от старости в собственных постелях.

Кроме того, ограничению насилия сопутствовало устранение психологических установок, связанных с восхвалением насилия. Сегодня мы тревожимся – и справедливо, – когда нескольких убийц казнят с помощью смертельной инъекции в Техасе после 15-летнего аппеляционного процесса. Мы не учитываем, что пару сотен лет назад они могли бы быть сожжены у столба за критику в адрес короля после суда, длящегося 10 минут. А происходило подобное регулярно. Сегодня мы смотрим на смертную казнь как на свидетельство того, сколь низким может быть наше поведение, а не того, сколь высоко поднялись наши гуманистические стандарты.

Почему уровень насилия снижается? На самом деле никто этого не знает, но я могу назвать четыре объяснения, каждое из которых, по-моему, содержит долю правды.

Централизация . Томас Гоббс был прав, утверждая, что в догосударственный период жизнь была «одинокой, бедной, грязной, жестокой и короткой». Не потому, утверждал он, что люди имеют врожденную жажду крови или агрессивные инстинкты, а из-за самой логики анархии. В состоянии анархии имеется постоянное искушение напасть на соседа упреждающе, прежде чем он нападет на тебя. Один из способов решить эту проблему – сдерживание: вы не наносите удар первым, но публично заявляете, что будете беспощадно мстить, если на вашу территорию вторгнутся. Это значит, что вы должны мстить за все выпады, что приведёт к новым виткам кровавой вендетты. Решение Гоббса, «Левиафан», состоит в том, чтобы доверить право легитимного использования насилия отдельному демократически выбранному агентству – «левиафану», – тогда это уменьшит искушение атаковать, поскольку любая агрессия будет наказываться, что сведет ее эффективность к нулю. И действительно, период сокращения уровня убийств в Европе совпал с усилением централизованных государств. Это - аргумент в пользу теории «левиафана».

Ценность жизни. Второе объяснение состоит в том, что в древности, когда страдания и ранняя смерть были обычными в жизни человека, люди редко раскаивались, принося страдания и смерть другим. Когда технологии и экономическая эффективность сделали жизнь дольше и приятнее, возросла ценность человеческой жизни в целом . Таков аргумент политолога Джеймса Пейна.

Выгода . Третье объяснение разработано журналистом Робертом Райтом. Райт показывает, что при некоторых обстоятельствах кооперация, в том числе ненасилие, может принести пользу обеим взаимодействующим сторонам , например, прибыль в торговле, когда обе стороны обмениваются излишками и оказываются в выигрыше, или когда обе стороны складывают оружие, экономят на военных расходах и не вынуждены больше постоянно воевать. В результате другие люди больше ценятся, когда они живы, а не мертвы, и насилие сокращается по эгоистическим причинам.

Эмпатия . Философ Питер Сингер считает, что эволюция наделила людей чувством эмпатии: способностью относится к интересам других людей как к сравнимым с собственными. В ходе истории круг друзей и родных, к которым человек был готов проявить эмпатию, расширялся – до деревни, клана, нации, других рас, другого пола и, согласно аргументам Сингера, круг должен расшириться до других чувствующих животных. Вопрос в том, что стоит за этой экспансией?

Возможно, расширяющиеся круги сотрудничества, о которых говорит Роберт Райт. Логика золотого правила: чем больше ты думаешь о других и взаимодействуешь с другими людьми, тем больше осознаешь, что бессмысленно ставить свои интересы превыше чужих, по крайней мере, если ты хочешь, чтобы к тебе прислушались. Ты не можешь сказать что «мои интересы особенные, более ценные, чем твои». Причиной может служить космополитизм: история, журналистика, память, литература, путешествия, грамотность – все, что позволяет нам представить себя на месте других людей, к которым мы, возможно, относились как к «недочеловекам», а также осознать случайную природу нашего собственного положения, что «очень может случиться, что так судьба распорядится тобою или мною».

Чем бы оно ни было вызвано, сокращение насилия имеет глубокие последствия. Оно должно вызывать не только вопросы «Почему идет война?», но и «Почему наступил мир?». Не только «Что мы делаем не так?», но и «Что мы сделали правильно?». Потому что что-то мы сделали правильно, и несомненно, хорошо было бы понять, что именно.

Стивен Пинкер (Steven Pinker), американский когнитивный психолог, профессор Гарвардского университета, автор нескольких книг, в том числе – «The Better Angels of Our Nature. The Decline of Violence in History and Its Causes» («Добрые ангелы нашей природы. Уменьшение насилия в истории и его причины» (Penguin Books, 2011). Слушайте лекцию Стивена Пинкера «The surprising decline in violence» на сайте ted.com.

«Хорошая книга дает плоды, порождая другие книги; ее слава ширится из века в век, и прочтение ее составляет целую эру в жизнях читателей» - говорил Томас Карлейль в XIX веке. В XXI веке - скорость распространения информации еще выше благодаря, конечно же, интернету и социальным сетям. Особенно если за дело берется основатель крупнейшей международной социальной сети, в которой зарегистрировано более миллиарда пользователей со всех точек земного шара – Facebook. Марк Цукерберг продолжает свой «A Year of Books», а мы, в свою очередь, – продолжаем с интересом за этим следить.

Прочитав «Конец власти» Мойзеса Наима, Цукерберг перешел к труду Стивена Пинкера «Лучшее в нас» (букв. Лучшие ангелы нашей природы »), The Better Angels of Our Nature: The Decline of Violence in History and Its Causes (2011).

Стивен Пинкер - канадско-американский учёный, один из крупнейших в мире специалистов в области психолингвистики. Он преподавал на кафедре мозга и когнитивных наук в Массачусетском технологическом институте, является профессором факультета психологии Гарвардского университета. Его научные исследования посвящены проблемам языка и познания, он много занимался вопросами усвоения языка детьми. За исследования в области психологии языка Стивен Пинкер был удостоен премии Троланда Национальной академии наук, двух премий Американской ассоциации психологов. Он является членом нескольких научных обществ, включая Американскую академию гуманитарных и точных наук и Американскую ассоциацию содействия развитию науки.

Название «Лучшее в нас» - аллюзия к английскому выражению, которое употребил Авраам Линкольн в Первой инаугурационной речи, которую произнёс во время инаугурации в качестве 16-го президента Америки. В тот год была образована Конфедерация южных штатов, и Линкольн надеялся предотвратить надвигающее кровопролитие, обращаясь в речи главным образом к южанам. «Лучшим в нас», «ангелами нашей природы» Линкольн считал человеколюбие, сострадание, добрую волю-благожелательность, уважение-терпимость. Линкольн считал, что лишь это позволит обеспечить мир и согласие.

Из аннотации к книге: Всем нам случалось читать о кровавых войнах и шокирующих преступлениях и спрашивать: «Куда катится мир?» Но мы редко спрашиваем: «Насколько плох был мир в прошлом?». В этой удивительной новой книге автор бестселлеров учёный-когнитивист Стивен Пинкер показывает, что в прошлом мир был значительно хуже. С помощью более чем сотни графиков и карт Пинкер иллюстрирует некоторые поразительные цифры. Племенные войны были в 9 раз смертоноснее совокупных войн и геноцидов 20-го века. Уровень убийств в средневековой Европе был более чем в тридцать раз выше, чем сейчас. Рабство, садистские наказания, неоправданные скоропалительные казни были лучшей характеристикой жизни в течение тысячелетий -- и вдруг они начали исчезать. Войны между развитыми странами исчезли, и даже в развивающихся войны убивают небольшую долю от числа тех, кого они убивали несколько десятилетий назад. Изнасилования, избиения, преступления на почве ненависти, насилие над детьми, жестокое обращение с животными -- всё это существенно снизилось. Как могло так случиться, если человеческая природа не изменилась? Что заставило людей прекратить приносить в жертву детей, резать друг друга ножами за обеденным столом или в качестве популярного развлечения сжигать кошек и потрошить преступников? Пинкер утверждает, что ключом к объяснению уменьшения насилия является осознание внутренних демонов, влекущих нас к насилию (таких как месть, садизм, трайбализм), и того светлого, что влечёт нас в другую сторону. Благодаря распространению государственности, грамотности, торговли и космополитизма мы гораздо лучше контролируем наши импульсы, сопереживаем другим, скорее договариваемся, чем берём силой, разоблачаем разрушительные идеологии и употребляем силу нашего разума для ограничения побуждений к насилию. В своём неповторимом стиле и с интеллектуальной страстью, сделавшими его прошлые книги международными бестселлерами и литературной классикой, Пинкер заставит вас переосмыслить ваши самые глубинные убеждения, касающиеся прогресса, современности и человеческой природы. Эта потрясающая работа, безусловно, станет одной из самых обсуждаемых из тех, что пока вышли в этом веке.

Подробности обсуждения данной книги Вы можете прочитать на официальной

Лучшие ангелы нашей природы . Какая замечательная фраза! Он появляется в последнем абзаце первого инаугурационного адреса Авраама Линкольна в 1861 году. Когда я впервые написал об этом и использовал слова в качестве главы в моей книге Caveman Logic (2009), я очень гордился собой за то, что воскресил драматическую фразу от полутора столетия пренебрежения. Мое самопожертвование длилось недолго. В 2011 году Стивен Пинкер назвал его самой продаваемой книгой о снижении насилия в современном мире. Из-за этого «совместного открытия» я спешу добавить, что в настоящей статье речь идет не о книге Пинкера, а о насилии, как таковой. Я говорю это, чтобы предупредить читателей, которые, возможно, были привлечены к критике работы Пинкера или расширению его темы.

До книги Пинкера, когда «Лучше Ангелы нашей Природы» использовались, она часто появлялась как часть проповеди или адреса начала. Я понимаю, почему. Фраза имеет поэтический и глубоко вдохновляющий звук. Это обычно появляется в предложении вместе со словами «призыв к». Особым людям или особым обстоятельствам считаются призывы к «лучшим ангелам нашей природы».

Я всегда понимал, что фраза означает, что при определенных условиях мы должны идти дальше того, что приходит легко или естественно. Будь то в мышлении или действии, мы должны углубиться в себя и думать или действовать таким образом, который каким-то образом более развит или просвещен. По определению это будет нелегко. Для некоторых это не придет вообще.

Фраза «лучшие ангелы» предполагает, что не все ангелы, которые вдохновляют нас, создаются равными. Это странная мысль. Я рос, полагая, что «ангелы – ангелы». Но, по-видимому, Линкольн считал иначе. Некоторые из этих альтернативных ангелов могут быть «хуже», даже если их повестка дня проистекает из хорошо пройденного пути, который приходит более естественно.

Эволюционная психология (см., Например, книгу Сьюзен Блэкмора « Машина Мем» или книга Паскаля Бойера « Религия» ) учит нас, что не все идеи или культурные вещи созданы равными. Некоторые из них без труда подходят к тому, как работают наши умы; другие берут много социальных изменений или индивидуально сосредоточенного внимания (обычно именуемых « » в наши дни) сопротивляться. Не ввязываться в пр ику, что мы видим вокруг нас, безусловно, потребует больше работы и может не получить много на пути социальной поддержки. Помните, что эти мемы и культурные образцы существуют по какой-то причине. Вы не можете просто пожелать их. Но, несмотря на трудности и отсутствие консенсуса, часть, не относящаяся к Caveman, каким-то образом узнает, что этот путь лучше, чем мы можем гордиться. Некоторые могут описать это как более высокое или чистое. Некоторые из нас будут рассматривать такие изменения в отношении или поведении как «прогресс». И точно так же, вероятно, некоторые из нас будут сопротивляться изменениям. Многие из нас в конфликте о том, хорошо ли изменение, будут смотреть на то, что делают другие. Социальные нормы могут быть мощной силой.

Нигде не было предложено, чтобы мы все время призывали «лучших ангелов нашей природы». Это, безусловно, требует некоторого давления. Но это заостряет внимание на этих особых ситуациях: мы должны призвать этих лучших ангелов и сплотить эту дополнительную энергию, когда это действительно имеет значение. По крайней мере, мы знаем, что это доступный вариант, и это немаловажно. Мы знаем, что иногда действительно можно отказаться от этих настроек по умолчанию или ярлыков, с помощью которых Natural Selection пропитал наши умы. На языке когнитивной психологии иногда приходится использовать алгоритм и забыть эвристику. Выбрать доброту по подлости. Не быть хулиганом, хотя мы чувствуем себя сердитым или хотим получить конкретный результат, который легко может привести к м. Думать о том, что мы видим или делаем, и вторгаться в те «меньшие ангелы», которые пытаются пробиться в наше сознание, как какой-то бессмысленный грубый. Несмотря на то, что один и тот же грубый человек может делать свою работу над умами наших друзей и семьи, мы можем противостоять социальному давлению и рассматривать лучших ангелов нашей природы. Выполняя то, что приходит естественным путем, обнаруживая различия между «моим племенем» и вашим, достигая оружия: это настройки плейстоцена по умолчанию. Они не наши лучшие ангелы. Это то, что «Естественный отбор», этот беспощадный эксперт в области эффективности, поделился своими мыслями. То, что имело смысл четверть миллиона лет назад, может быть ужасно устаревшим сегодня, как бы «естественным» оно себя не чувствовало.

Естественный отбор приобрел наш вид в эпоху плейстоцена и загнал наших предков в ногу и крике в XXI веке. Теперь вам может понадобиться время взять вас в руки. Неизвестно, сколько тысячелетий потребуется, если вообще когда-либо, очистить привлекательность этой проводной схемы. Было бы легче смотреть в мир без этого плейстоценового багажа, грохочущего в наших головах (это точно точка Caveman Logic ), но такого рода изменения вряд ли будут в обозримом будущем. Альтернативой является то, что мы признаем беспорядок в наших головах и стремимся выражать этих «лучших ангелов» в любом случае. Как говорят клиницисты, «Не верьте всему, что вы думаете». Все в порядке, чтобы признать настройки плейстоцена по умолчанию в наших умах, но не отказываться от контроля над ними – и тем, кто окружает нас, которые вторгаются в эти самые низкие тенденции.

Ирония заключается в том, что идея «Лучших ангелов нашей природы» была выражена президентом США и в то время, когда страна была в смятении. Вы думаете, что теперь мы разделились? Линкольн был президентом во время гражданской войны: Север против Юга, брат против брата, черный против белых, сосед против соседа. Мы убивали друг друга тогда, около 150 лет назад, на полях сражений, на которых сегодня есть исторические маркеры. Но мы снова разделились. Вопросы, которые нас разделяют, возможно, со временем изменились, но мы снова чувствуем себя как две нации: тогда это был Синий против Грея; сегодня это красные государства против голубых государств. Только на этот раз мы избрали президента, который использует, а не пытается исцелить эти подразделения. К сожалению, большая часть этого потакания кажется хорошим, даже естественным. Как мы сопротивляемся? Как мы справляемся, когда характер президента, а также его поведение часто являются образцом для «худших ангелов нашей природы?» И не ошибитесь: у всех нас есть «худшие ангелы» внутри нас. То, что нам, безусловно, не нужно, – это образец для подражания – средство, если хотите, – подглядывать за этими самыми низкими качествами в себе.

Ролевые модели, особенно те, кто обладает авторитетом, как и президенты, являются влиятельными фигурами. Насколько мы были бы лучше, если бы подлость духа и мстительности, которая лежала во всех нас, не получила лицензии на выход? Десятилетия исследований социальной психологии (см. Aiello et al., 2001; Zajonc, 1965) продемонстрировали силу социального содействия . Пусть те из нас, кого выбрали (или избрали), чтобы возглавить, использовали этот дар на благо наших собратьев и меньше беспокоились о нашем племени.

* * Версия этой статьи с несколько иным контентом появилась в моей книге « Caveman Logic» (2009).

* * Скульптура ангела на главной странице изображения Яны Хоффман

Любовь Царева 15.12.2017 17:36

6249

Двое из лидеров рейтинга богатейших людей мира, уверены: чтобы чего-то добиться в жизни, необходимо читать книги. Business Insider опубликовал их совместный список книг, которые оба гуру регулярно рекомендуют к прочтению.

1.​ «Creativity, Inc.» Эд Катмулл

Это история Pixar, написанная одним из основателей гигантского компьютерного аниматора. Катмулл делится мудростью и рассказывает об управлении и предпринимательстве, а так же утверждает, что любая компания должна сознательно избегать всевозможных вещей, которые могут стать препятствием на пути творческой реализации сотрудников.

«Мне нравится узнавать из первых рук, как люди создают отличные компании, такие как Pixar, и внедряют инновации и творческий подход», – писал .

2.​ «Джин: интимная история» Сиддхартхи Мукерджи

Наука о геноме вряд ли может считаться предметом основного интереса масс, но говорит, что Мукерджи сумел уловить ее актуальность для повседневной жизни людей. Он стремится ответить на большие вопросы, касающиеся наших личностей и того, что делает нас самими собой.

«Мукерджи написал эту книгу для широкой публики, потому что он знает, что новые технологии генома находятся на пороге, того, чтобы затронуть нас всех по-разному», – заявил Гейтс. Мукерджи – это тот, кого Гейтс называет «четверной угрозой» – он практикующий врач, учитель, исследователь и автор.

3.​ «Лучшие ангелы нашей природы» Стивена Пинкера

Цукерберг признает, что эта 800-страничная книга, написанная гарвардским психологом выглядит пугающей. Однако она написана легко. Цукерберг считает, что исследование Пинкера о том, как доля насилия в мире со временем уменьшилось, несмотря на увеличение 24-часового цикла новостей и появление социальных сетей. Гейтс также считает эту одну из самых важных из тех, которые он когда-либо читал, так как книга дает надежду на изменение мира к лучшему.

4.​ «Лидер банды на день» Суджира Венкатеша

Венкатеш – профессором социологии Колумбийского университета, который участвовал в радикальном социологическом эксперименте и для этого вошел в чикагскую банду в 1990-х годах. Цукерберг говорит, что история Венкатеша вдохновляет на общение через экономические и культурные барьеры.

5.​ «Сапиенс: краткая история человечества» Юваля Ноа Харари

Мы не всегда были единственным видом человека на Земле – примерно 100 000 лет назад их было шесть, но выжили только homo sapiens. Как так получилось?

«И Мелинда, и я читали эту книгу, и это вылилось во множество замечательных разговоров за нашим обеденным столом, – сказал Гейтс. – Харари берет на себя сложную задачу: рассказать всю историю человеческого рода всего за 400 страниц». Но автор не останавливается на прошлом. Он смотрит в будущее, в котором генетическая инженерия и искусственный интеллект делают наше определение «человека» еще более размытым. «Я бы порекомендовал Sapiens всем, кто интересуется историей и будущим нашего вида», – добавил Гейтс.

6.​ «Обуть собаку» Фила Найта

Соучредитель Nike, выпустил первую инсайдерскую книгу о всемирно известном бренде. Гейтс называл книгу «освежающе честным напоминанием» о том, что путь к успеху никогда не является прямой линией, но извилистый путь изобилует разногласиями и взаимными обидами.

«Я встречался с Найтом несколько раз за эти годы, – сказал Гейтс. – Он ужасно милый, но так же тихий и не так-то легко узнать, что у него на уме. Здесь Найт раскрывается настолько, насколько готовы раскрыться лишь немногие руководители».

7.​ «Структура научных революций» Томаса С. Куна

Благодаря взгляду на эволюцию науки и ее влияние на современный мир книга стала «одной из самых цитируемых академических книг всех времен», согласно Стэнфордской энциклопедии по философии. Цукерберг считает, что осознание того, как научные прорывы становятся катализаторами социального прогресса, может быть «силой, работающей на общественное благо». Книга Куна известна тем, что вводит термин «сдвиг парадигмы», в ней приводятся примеры в научной истории, когда перспектива была существенно сдвинута, например, когда квантовая физика заменила ньютоновскую механику.

8.​ «Теория струн» Дэвида Фостера Уоллеса

Нет, речь не о научной теории струн. Книга представляет собой сборник эссе Уоллеса, причем все они вращаются вокруг одной темы – теннис. Это любимая игра покойного автора. Гейтс говорит, что он пытался вернуться в спорт после того, как некоторые мелкие профессиональные дела (например, запуск одной из крупнейших технологических компаний в мире и становление знаменитым филантропом) мешали. «Вам не нужно играть или даже смотреть теннис, чтобы любить эту книгу, – сказал Гейтс. – Уоллес владел ручкой так же искусно, как Роджер Федерер владеет теннисной ракеткой».

9.​ «Почему нации терпят неудачу» Дарона Ацемоглу и Джеймса Робинсона

Авторы утверждают, что «добывающие правительства» используют средства контроля, чтобы обеспечить власть избранных, а «всеохватывающие правительства» создают открытые рынки, которые позволяют гражданам свободно тратить и вкладывать деньги. Они также говорят, что экономический рост не всегда указывает на долгосрочное здоровье страны.

10.​ «Проблема трех тел» Сиксина Лю

«Проблема трех тел» была впервые опубликована в Китае в 2008 году, а недавний английский перевод получил премию «Хьюго 2015» как лучший научно-фантастический роман. Действие происходит во время Культурной революции Мао Цзэдуна и начинается, когда инопланетная раса решает вторгнуться на Землю после того, как китайское правительство тайно отправляет сигнал в космос. Цукерберг назвал книгу «забавной» и дающей возможность отвлечься от более тяжелого интеллектуального чтива.

Ежедневно на каждого из нас обрушивается поток новостей с происшествиями, случившимися в разных уголках планеты: войны, насилие, изнасилования, маньяки и убийства. Кажется, страшно выйти на улицу. Однако психолог из Гарвардского университета Стивен Пинкер пришел к оптимистическому выводу, что человечество становится менее злобным и агрессивным.

Археология, специализирующаяся на изучении истории насилия, называется на Западе atrociology (atrocity — жестокость, злодеяние). На основании результатов этой дисциплины и, опираясь на фундаментальный труд немецкого социолога и культуролога Норберта Элиаса "О процессе цивилизации" (Norbert Elias. Über den Prozeß der Zivilisation/1939), психолог из Гарварда Стивен Пинкер утверждает, что установленные современными государствами нормы человеческого общежития постепенно изменили психологию, и люди стали более терпимыми друг к другу. Большую роль в этом сыграла вся западная цивилизация в целом.

Собственные выводы Стивен Пинкер изложил в пухлом интеллектуальном бестселлере "Лучшие стороны нашей натуры. О причинах спада уровня насилия" (Steven Pinker. The Better Angels of Our Nature. Why Violence Has Declined). Канадский ученый, оперируя статистическими данными, приводит аргументы в пользу своей гипотезы и анализирует причины, которые, на его взгляд, привели к столь положительным результатам.

Стивен Пинкер ссылается на археологические данные, что в доисторические времена насильственной смертью погибал каждый седьмой человек. Напротив, число жертв в первой половине 20-го столетия в Европе, несмотря на две мировые войны, согласно исследователю, достигло "всего лишь" трех процентов населения. Автор сравнивает примерно 55 миллионов погибших во Второй мировой войне с 40 миллионами умерщвленных татаро-монголами в XIII веке.

А поскольку население планеты во времена монгольских завоеваний составляла только седьмую часть населения столетия ХХ века, Пинкер противопоставляет 280 миллионов жертв кровожадности монголов 55 миллионам погибших во Второй мировой войне. В списке 20 наиболее кровавых страниц в истории человечества Вторая мировая война, по Пинкеру, занимает 11-е место, а гражданской войне в России (ХХ век) отведено самое последнее место по количеству жертв.

"В доисторических поселениях от половины до двух третей жителей погибало насильственной смертью, — пишет Пинкер. — Для европейских городов статистика составлялась из расчета на каждые 100 тысяч населения (хотя их население было тогда гораздо меньше). Выходило, что в XIV-XV веках в Лондоне жертвами насилия становилось 55 человек на каждые 100 тысяч населения. В Оксфорде — 100, в Амстердаме — 50, в Риме — между 30-ю и 70-ю. Сейчас ежегодная статистика убийств в Риме — один человек на каждые 100 тысяч населения, в Лондоне — два человека, в Осло — тоже два (и даже после теракта Брейвика на острове Утейя это добавит не более 16 человек на 100 000). Сейчас в Европе ваш шанс быть убитым в 10-20, а то и в 50 раз ниже, чем 500 лет назад".

В США количество изнасилований и убийств только с 1973 по 2008 годы снизилось на 80 процентов. И тут же исследователь упоминает об одной пикантной детали. Оказывается, коэффициент умственного развития (IQ) президентов США находится в непосредственной связи с потерями в войнах, которые Соединенные Штаты вели во время их нахождения у власти. Чем ниже был IQ хозяина Белого дома, тем выше количество жертв, пишет в своей книге Пинкер.

По мнению Пинкера, улучшению криминогенной обстановки способствовали многие факторы. Одна из главных причин состоит в том, что человечество умнеет. IQ-тесты показывают возросший интеллектуальный уровень подрастающего поколения. Развитие демократии, распространение образования, которое способствует рациональному мышлению и предотвращает, как говорят психологи, эмоциональные короткие замыкания.

Автор считает, что громадную роль в истории западной цивилизации сыграла также коммерция, благодаря которой у многих людей развилось чувство альтруизма. Отмечена им и всевозрастающая роль женщин, переставшими быть пассивными. Этот тезис Пинкер аргументирует тем, что женщины стали пользоваться противозачаточными средствами для планирования семьи, чем сократили появление на свет (нежелательного) потомства.

Еще в конце 1980-х годов канадские эволюционные психологи Мартин Дэлай и Марго Уилсон в своей книге "Человекоубийство" (Martin Daly, Margo Wilson. Homicide) выдвинули тезис, что в жизни людей прошлого насилия было намного больше, и жизнь большинства наших предков чаще, чем сегодня, заканчивалась убийством. Разумеется, в истории случались периоды, когда агрессия отступала, но они были чересчур короткими, чтобы их могли объяснить эволюционным механизмом естественного отбора.

В отличие от выдающегося австрийского этолога и лауреата Нобелевской премии Конрада Лоренца, в частности, автора книги "Агрессия" (Konrad Lorenz. Das sogenannte Böse. Zur Naturgeschichte der Aggression), который в 1960-е годы утверждал, что агрессивность является врожденным, инстинктивно обусловленным свойством всех высших животных и вида Homo sapiens , для психолога Пинкера ответ коренится в человеческом духе, точнее в той высокоорганизованной системе познавательных и эмоциональных способностей индивида, которые осуществляются в мозгу и своей основной конструкцией обязаны эволюционным процессам.

Напомним, что основоположник этологии считал "внутривидовую агрессию наиболее серьезной опасностью, какая грозит человечеству в современных условиях культурно-исторического и технического развития".

Как и Конрад Лоренц, также на богатом фактическом материале, с использованием результатов предыдущих исследований своих коллег, Пинкер приходит к выводу, что человек способен овладеть своими пятью внутренними демонами: грабительскими и эксплуататорскими инстинктами, направленными на достижение собственной выгоды или по идеологическим соображениям, стремления к господству — авторитету, славе и власти, — мести и садизму.

Против этих пяти демонов Стивен Пинкер выставляет четырех так называемых "лучших ангелов нашей природы" — как их некогда назвал американский президент Авраам Линкольн. Под ними Пинкер подразумевает самообладание; эмпатию или понимание эмоционального состояния другого человека посредством сопереживания; мораль и разум, которые все вместе образуют поразительную связь.