Китайская выставка в пушкинском. Китайский художник цай гоцян с выставкой-размышлением о русской революции

Несмотря на изобилие ипотечных программ, которые предлагают банки Москвы , вторичная ипотека пользуется наибольшим спросом. Кредиты на такие квартиры предоставляются по более низкой процентной ставке, в отличие от жилья в новостройках.

Узнать условия кредитования и подать заявку на оформление вы можете не выходя из дома. Наш кредитный калькулятор рассчитает вам ставку, ежемесячный платеж и общую сумму переплаты по каждому банку, в котором выдается на вторичное жилье в Москве. Выбрав подходящий банк, вы сможете отправить свою анкету на сайте в режиме онлайн.

На каких условиях можно взять ипотечный кредит на вторичное жилье в Москве

Условия в каждом банке разные, тем не менее можно выделить из них основные:

срок кредитования – до 30 лет;
первоначальный взнос от 15%.

Ипотека на вторичку выдается по нескольким документам: паспорт, справка о доходах, копия трудовой книжки. Многие банки при оформлении кредита смотрят на размер ежемесячного дохода человека и на его стаж. Дополнительно банк может потребовать еще ряд документов, например, свидетельство о браке, если ипотека берется двумя супругами на равных правах. на вторичном рынке в ипотеку могут граждане от 21 до 60 лет с хорошей кредитной историей и регистрацией в регионе оформления договора.

На протяжении последних трех десятилетий искусство Цая Гоцяна - одного из самых известных китайских художников в мире, было представлено практически на всех крупных международных выставках, а перечисление всех его наград оказалось бы слишком длинным. Достаточно сказать, что в 1999 году он был удостоен «Золотого льва» Венецианской Биеннале, в Метрополитен-музее в Нью-Йорке делал проект, посвященный годовщине 11 сентября, а в Китае осуществил увеличение Великой китайской стены на 10 км и был художником спецэффектов на Олимпиаде в Пекине. Сценограф по образованию, Цай Гоцян тщательно выстраивает драматургию своих произведений, а зрелищность сочетает с восточной философией.

Инсталляция «Осень»

Выставка «Цай Гоцян. Октябрь» в ГМИИ им. Пушкина уже больше месяца принимает многочисленных посетителей - на ступенях музея каждого входящего встречает гигантская инсталляция «Осень» - часть экспозиции выставки, которую сам художник называет «монументом коллективной утопии». Березы, высаженные летом во время монтажа, постепенно желтеют, и это тоже часть замысла художника, выразившего в своем масштабном произведении и ход истории, и смену времен года, и рождение и смерть всего живого.

Цай Гоцян во время монтажа инсталляции. Фото: Рауль Скрылев.

Александра Данилова , куратор проекта «Цай Гоцян. Октябрь», почти два года, на разных этапах подготовки к выставке работала с художником и его командой - за это время Цай Гоцян трижды, еще до открытия, приезжал в Россию. О том, почему проект стал знаковым для музея и для самого художника, как устроен творческий процесс в студии Цая Гоцяна и о том, как российские зрители обогатили художественный замысел Александра Данилова рассказала обозревателю сайт Елене Рубиновой.

Об уникальности проекта

Цай Гоцян - художник, работающий в жанре тотальной инсталляции, и разумеется, он мыслит категориями, привычными для музеев современного искусства, категориями глобального пространства, что от нас, как музея классического типа, потребовало определенной гибкости.

Для Цая Гоцяна нынешний проект тоже стал знаковым не только потому, что это его первая выставка в России. Сотрудничество с нами неким образом ознаменовало новое направление в творческой деятельности Цая, а именно взаимодействие с более классическими музейными институциями, а не только привычными для него музеями современного искусства. Сразу вслед за нами у него открывается выставка в музее Прадо, и там ему даже будет предоставлено право создавать свои произведения в жанре пороховой живописи прямо в стенах музея. Сейчас он готовит выставку в галерее Уфицци. Надо сказать, что у него уже была выставка в музее Метрополитен, но там основной объект располагался на крыше, а нынешняя выставка и последующие европейские институции предполагают задействование музейного пространства.

О театральности проекта

Дело в том, что по образованию Цай Гоцян театральный художник (закончил факультет сценографии Шанхайской Академии Искусств) и его выставки - это спектакли, которые разыгрываются перед аудиторией и которые должны пробуждать у зрителя самые разные чувства.

Огромная гора, сложенная из кроваток, колясок и колыбелек, блокирующая вход в музей, как раз и есть то самое прямое высказывание, наполненное метафорическими смыслами. Связь человека с корнями и историей олицетворяют детские коляски и кроватки, сквозь которые стремятся вверх русские березы. С другой стороны для Цая было важно, чтобы это были предметы, которые не произведены на фабрике вчера, а уже использовались людьми и прошли определенный цикл жизни вещи. В этом смысле, кстати, музей тоже получил новый опыт краудфандинговой компании по сбору колясок и кроваток. Каждая такая пожертвованная коляска или кроватка уже имеет некую историю, такое антропоморфное измерение. И это тоже было важно для замысла художника. История вообще в понимании Цая - это многосоставной процесс, и история ХХ века складывалась из человеческих жизней, и каждое событие имеет множественные ассоциации и разное переживание того или иного момента.

Есть еще и какие-то подтексты, которые привносят зрители и которые художник первоначально даже не задумывал. Так, например, русская аудитория отреагировала на эту гору однозначно - коляска - ступенька - Сергей Эйзенштейн « Броненосец Потемкин». Трудно представить, что может быть еще более связанно с революцией у русского зрителя. Первоначально Цай как-то пытался бороться с этим прочтением, но когда он сам водрузил самую страшную коляску с оторванным колесом наверх, я поняла, что он смирился с этой метафорой и даже сознательно уже попытался усилить эту ассоциацию.

Монтаж инсталляции у входа в главное здание. Фото: Рауль Скрылев.

Далее зрителя встречает продолжение инсталляции - светящееся театральное небо на белом китайском шелке, натянутом над лестницей, и на нем выжженная порохом строка Интернационала на русском языке - “никто не даст нам избавления, ни Бог, ни царь и не герой…». В конце цитаты Цай ставит многоточие, возвращая зрителя к проблеме единичного и множественного, проблеме памяти - коллективной, которая всегда спорна, и личной.

Инсталляция «Народ»

Объект составной, он был сделан в 2012

Концепция выставки посвящена русской истории и для полотна «Река жизни», в которое «умещаются» сто лет c 1917- 2017 год, Цай выбирает сто фотографий, сделанных в России и представляющих разные фрагменты русской жизни. Причем, надо отметить, что знаковых событий почти нет, а в основном мы видим именно повседневные фотографии и людей самых разных сословий и народов. Зритель находит здесь узнаваемые архетипы, которые даже не имеют жесткой временной привязки - кавказская семья, беспризорники, заводские рабочие, ученики за партой, солдаты в гимнастерках, знамена и толпа на улице. Цай обращается к такому опыту, который зритель может воспринять как свой личный, общее становится частью жизни тоже. В финальную часть полотна «Река жизни», Цай помещает и свой портрет - фотографию 90-х годов, когда он был в Москве в качестве туриста. Это его фотография в Третьяковской галерее на фоне его любимой картины И. Крамского «Незнакомка», которую он сам, начинающий художник, в свое время много копировал, подражая традициям русского искусства, которое всегда много для него значило. И интересно, что его сегодняшнее отношение к русскому искусству - зрелого современного художника с мировым именем - по-прежнему двойственное: в таком подходе уживаются яркие детские воспоминания и трезвый профессиональный взгляд художника. Так, посетив Петербург, и поделившись со мной впечатлениями, Цай сказал, что с точки зрения искусства самый интересный для него художник - Михаил Врубель. Не менее захватывающе, сказал Цай, было для него проследить влияние импрессионизма на раннего Кустодиева, но при этом целый час он провел перед картиной «Девятый вал» Айвазовского, а канонический Шишкин вызывает у него не меньшее преклонение. Для него, выросшего в годы культурной революции в Китае Россия, а прежде и СССР, во многом была, некой страной мечты. И это тоже нашло свое отражение в работах.

Если инсталляцию перед входом в музей Цай Гоцян называет «монументом коллективной утопии» , то полотно «Сад мечты» - это сад общественной утопии, а прежде - сад идеологий. В той или иной степени все пребывают в мире утопии, но художник говорит о необходимости отходить в сторону, чтобы не впадать в иллюзорность. Разговаривая с Цаем, я поняла, что он допускает и еще одно прочтение, в котором пересекаются общественное и личное, общее и индивидуальное. У каждого из нас у каждого тоже есть маленький сад, и это тоже свойство человека жить с мечтой и идеалами.

Цай Гоцян - единственный в мире художник, работающий методом пороховой живописи. Порох, как известно, был изобретен в Древнем Китае, но китайское восприятие пороха не совпадает с европейским, в котором он ассоциируется главным образом с оружием и смертью, тогда как в Китае - это что-то радостное, и прежде всего - фейерверк, праздник.

Процесс создания пороховой живописи. Фото: Рауль Скрылев.

О студии Цая Гоцяна

О судьбе выставки

Материал подготовила: Елена Рубинова

В материале использованы фотографии Рауля Скрылева,

и пресс-службы ГМИИ им. А.С. Пушкина.

Об уникальности проекта

Для ГМИИ этот проект оказался уникальным во многих смыслах, но в том числе и потому, что до настоящего времени мы никогда не работали по системе commission, которая предполагает, что проект заказывается художнику эксклюзивно для нашего музея. Безусловно, проект будет документирован и сохранен, но, согласно правилам, даже если художник будет выставлять какие-то из представленных на выставке произведений, то всегда будет оговаривать, что это создано для Пушкинского музея.

Вторая принципиальная новизна этой выставки заключалась в том, что до последнего момента мы работали с несуществующими произведениями - всего 8 объектов были привезены из Нью-Йорка, в том числе экспонат “Земля» - часть центральной инсталляции в Белом зале музея. Все остальное создавалось здесь, в Москве, и, собственно, до самых последних дней перед открытием никто до конца не понимал, как это будет выглядеть в итоге. Цай Гоцян - художник, работающий в жанре тотальной инсталляции, и разумеется, он мыслит категориями, привычными для музеев современного искусства, категориями глобального пространства, что от нас, как музея классического типа, потребовало определенной гибкости.

Для Цая Гоцяна нынешний проект тоже стал знаковым не только потому, что это его первая выставка в России. Сотрудничество с нами неким образом ознаменовало новое направление в творческой деятельности Цая, а именно взаимодействие с более классическими музейными институциями, а не только привычными для него музеями современного искусства. Сразу вслед за нами у него открывается выставка в музее Прадо, и там ему даже будет предоставлено право создавать свои произведения в жанре пороховой живописи прямо в стенах музея. Сейчас он готовит выставку в галерее Уфицци. Надо сказать, что у него уже была выставка в Музее Метрополитен, но там основной объект располагался на крыше, а нынешняя выставка и последующие европейские институции предполагают задействование музейного пространства.

И еще эта выставка для Цая очень личная. Хотя он об это открыто не заявляет, у меня сложилось впечатление, что он посвятил ее и своему отцу, художнику и каллиграфу, оказавшему на него большое влияние, и камерная часть экспозиции - традиционная китайская живопись тушью на маленьких коробочках, на которых когда-то вынужден был писать его отец.

О театральности проекта

Выставку можно чисто условно разделить на сегменты, но скорее это одно большое произведение, начинающееся у главного входа, оно как бы вторгается и продолжается уже внутри музея. Много работая за прошедший год с этим художником, и размышляя над его приоритетами, я поняла, что для него не столь важна работа с пространством, сколько работа со зрителем. Дело в том, что по образованию Цай Гоцян театральный художник (закончил факультет сценографии Шанхайской Академии Искусств) и его выставки - это спектакли, которые разыгрываются перед аудиторией и которые должны пробуждать у зрителя самые разные чувства. Огромная гора, сложенная из кроваток, колясок и колыбелек, блокирующая вход в музей, как раз и есть то самое прямое высказывание, наполненное метафорическими смыслами. Связь человека с корнями и историей олицетворяют детские коляски и кроватки, сквозь которые стремятся вверх русские березы. С другой стороны для Цая было важно, чтобы это были предметы, которые не произведены на фабрике вчера, а уже использовались людьми и прошли определенный цикл жизни вещи. В этом смысле, кстати, музей тоже получил новый опыт краудфандинговой компании по сбору колясок и кроваток. Каждая такая пожертвованная коляска или кроватка уже имеет некую историю, такое антропоморфное измерение. И это тоже было важно для замысла художника. История вообще в понимании Цая - это многосоставной процесс, и история 20 века складывалась из человеческих жизней, и каждое событие имеет множественные ассоциации и разное переживание того или иного момента.

Есть еще и какие-то подтексты, которые привносят зрители и которые художник первоначально даже не задумывал. Так, например, русская аудитория отреагировала на эту гору однозначно - коляска - ступенька - Сергей Эйзенштейн “Броненосец Потемкин». Трудно представить, что может быть еще более связанно с революцией у русского зрителя. Первоначально Цай как-то пытался бороться с этим прочтением, но когда он сам водрузил самую страшную коляску с оторванным колесом наверх, я поняла, что он смирился с этой метафорой и даже сознательно уже попытался усилить эту ассоциацию.

Русская аудитория, особенно люди в возрасте, привнесли еще одно интересное понимание, которое не закладывал художник. Они часто говорят, что видят мотив кладбища - ограды, березки, и на самом деле они даже продолжили метафору художника - жизнь от рождения до смерти, что сопрягается с одной из главных тем художника на этой выставке - это тема «я и мы», тема «человек и история». Далее зрителя встречает продолжение инсталляции - светящееся театральное небо на белом китайском шелке, натянутом над лестницей, и на нем выжженная порохом строка Интернационала на русском языке - “никто не даст нам избавления, ни Бог, ни царь и не герой…». В конце цитаты Цай ставит многоточие, возвращая зрителя к проблеме единичного и множественного, проблеме памяти - коллективной, которая всегда спорна, и личной.

О поле, реке жизни и саде мечты

Кульминации выставка достигает в Белом зале, где находится произведение, которое автор назвал «Народ», сознательно, вслед за строками Интернационала, обращаясь к коммунистической терминологии. Произведение состоит из четырех частей - поле, которое символизирует русскую плодородную землю, река жизни, сад мечты и парящий воздушный змей в самом конце. Объект Земля как раз был единственным привезенным в Москву объектом, и мы впервые использовали морскую транспортировку - никогда прежде музей этого не делал. Объект составной, он был сделан в 2012 году для цикла работ «Искусство для инопланетян», проходившей в Лос-Анджелесе, и на этом плодородном поле были совершенно другие знаки, причем на потолке. Здесь же на поле появились изображения серпа и молота, причем лучше всего это видно именно в отражении на зеркальном потолке-небе. Но отражение, понятно - не совсем тоже самое, что реальность. Поле само по себе достаточно уникальный объект, состоит из 2 млн. травинок, каждая из них высушена и обработана и в каждую вставлена проволочка, а в деревянных панелях - 2 млн. дырочек, в которую вручную опускается травинка. Правда, тут вкралась кросс- культурная разница, поскольку в нашем понимании золотая нива хлебного поля - это пшеница или, в крайнем случае, рожь, а в итоге оказалось, что на поле растет просо. Но как образ, особенно издалека, это работает. Слева - полотно «Река жизни», а справа - «Сад мечты», одно в традиционной для Цая Гоцяна черно-белой пороховой живописи, другое - цветной.

О России реальной и вымышленной

Концепция выставки посвящена русской истории и для полотна «Река жизни», в которое «умещаются» сто лет c 1917- 2017 год, Цай выбирает сто фотографий, сделанных в России и представляющих разные фрагменты русской жизни. Причем, надо отметить, что знаковых событий почти нет, а в основном мы видим именно повседневные фотографии и людей самых разных сословий и народов. Зритель находит здесь узнаваемые архетипы, которые даже не имеют жесткой временной привязки - кавказская семья, беспризорники, заводские рабочие, ученики за партой, солдаты в гимнастерках, знамена и толпа на улице. Цай обращается к такому опыту, который зритель может воспринять как свой личный, общее становится частью жизни тоже. В финальную часть полотна «Река жизни», Цай помещает и свой портрет - фотографию 90-х годов, когда он был в Москве в качестве туриста. Это его фотография в Третьяковской галерее на фоне его любимой картины И. Крамского «Незнакомка», которую он сам, начинающий художник, в свое время много копировал, подражая традициям русского искусства, которое всегда много для него значило. И интересно, что его сегодняшнее отношение к русскому искусству - зрелого современного художника с мировым именем - по-прежнему двойственное: в таком подходе уживаются яркие детские воспоминания и трезвый профессиональный взгляд художника. Так, посетив Петербург, и поделившись со мной впечатлениями, Цай сказал, что с точки зрения искусства самый интересный для него художник -- Михаил Врубель. Не менее захватывающе, сказал Цай, было для него проследить влияние импрессионизма на раннего Кустодиева, но при этом целый час он провел перед картиной «Девятый вал» Айвазовского, а канонический Шишкин вызывает у него не меньшее преклонение. Для него, выросшего в годы культурной революции в Китае Россия, а прежде и СССР, во многом была, некой страной мечты. И это тоже нашло свое отражение в работах.

Если инсталляцию перед входом в музей Цай Гоцян называет «монументом коллективной утопии» , то полотно «Сад мечты» - это сад общественной утопии, а прежде -- сад идеологий. В той или иной степени все пребывают в мире утопии, но художник говорит о необходимости отходить в сторону, чтобы не впадать в иллюзорность. Разговаривая с Цаем, я поняла, что он допускает и\еще одно прочтение, в котором пересекаются общественное и личное, общее и индивидуальное. У каждого из нас у каждого тоже есть маленький сад, и это тоже свойство человека жить с мечтой и идеалами.

О пороховой каллиграфии и технике пороховой живописи

он ассоциируется главным образом с оружием и смертью, тогда как в Китае - это что-то радостное, и прежде всего - фейерверк, праздник.Для Цая пороховая живопись - это соединение традиционной китайской культуры и актуального искусства, к которому принадлежит этот художник.

Пороховая живопись - это и очень просто, и очень сложно одновременно. Часть экспозиции демонстрирует, как происходит создание произведений методом пороховой живописи. Впервые Цай Гоцян дает возможность зрителям заглянуть в процесс создания своих произведений - мы видим пороховые тесты. Порох ведет себя по-разному, и это необходимый подготовительный этап. Затем Цай делает предварительные рисунки, из которых вырезаются трафареты, они накладываются на грунтованный холст для получения фигуративного изображения. Для сложных плакатов - это лазерная резка. Затем насыпается порох, закрывается негорючей тканью или плотным картоном, чтобы ограничить доступ кислорода, внутри прокладывается шнур и поджигается. главное технология заключается в том, чтобы не допустить открытого огня. Создание даже масштабных работ занимает секунды, но что получится до конца не знает и сам автор. Во время создания картины на расстоянии одного метра друг от друга у нас стояли волонтеры с мокрыми полотенцами на случай появления огня. Как написал в одной из своих статей художник, главное не зажечь, а вовремя потушить.

О студии Цая Гоцяна

Команда и студия Цая Гоцяна функционирует как одна большая семья, начиная от совместного обеда за большим столом (Цай даже держит повара), и заканчивая такими жестами, как приглашение и оплата приезда родственников куратора со стороны студии на открытие выставки в Москву. Отношения членов команды Цая очень человечные, несмотря на то, что иногда все срываются на режим работы 24 часа и понимают, что Цай - художник невероятной работоспособности. И без понимания и поддержки в команде многое было бы невозможным.

О судьбе выставки

Хотя выставка и была создана для музея и по нашему заказу, но все экспонаты считаются собственностью студии и поедут обратно в Нью-Йорк. Но мы надеемся, что возможно, что-то из созданного и останется в Москве и, разумеется, заводили речь, о том, что после окончания выставки были бы рады принять какую-то из работ Цая в коллекцию музея, но решения о дарении чего-бы то ни было принимает не сам художник, а весь коллектив студии.

Уже за две недели до открытия выставки в сквере около главного входа в музей с вековой историей можно было наблюдать создание инсталляции «Осень»: гора высотой 16 метров, составленная из сотен детских колясок, кроваток и люлек, возвышалась, закрывая лестницу, портик и колоннаду. В течение трех дней подъемный кран поднимал специально выращенные березовые деревья высотой от 3 до 4 метров каждое, устанавливая их в кроватки или коляски, а молодые побеги - в детские автомобильные люльки. Большие деревья укрывали маленькие, превращая всю композицию в зеленую березовую рощу. Во время монтажа инсталляции деревья уже начали желтеть в преддверии наступающей осени; а во время выставки желтые листья полностью придут на смену зеленой листве, обнажив белые стволы берез, а также конструкцию самой инсталляции - структуру, напоминающую работы художников-конструктивистов.

Столкнувшись с закрытым главным входом, зрители вынуждены обойти «Осень», чтобы попасть внутрь, где они сразу начинают свое путешествие по выставке с непривычного визуального опыта. Внутри они обнаруживают, что художник трансформировал все пространство: над главной Розовой лестницей смонтирована работа «Звук» - шелковое полотно длиной 20 метров с пороховой каллиграфией делит просторное пространство пополам. Двухмерное полотно при помощи искусства каллиграфии и живописи трансформировалось в объемную поэтическую инсталляцию, наполненную энергией. Зрители поднимаются по Розовой лестнице под полотнищем «Звука», и, запрокинув головы, читают на белом шелке предостерегающие строки из «Интернационала» - «Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и не герой!». Когда им кажется, что они максимально приблизились к этим словам под потолком, они оказываются около входа в Белый зал.

Здесь привычный потолок заменен зеркальным, увеличившим и без того просторное пространство вдвое. Художник заставляет зрительские ощущения трансформироваться в каждом новом музейном пространстве. Две пороховые картины по 20 метров в длину каждая, «Река» и «Сад», висят на стенах друг против друг, окаймляя инсталляцию «Земля», расположенную в центре Белого зала. Создавая свою «Землю», символизирующую русскую ниву, Цай надеялся воссоздать ощущение тайны, которое возникало у него в детстве во время просмотра советских фильмов и советской живописи - солнечный свет пробивается через облака и освещает поле, демонстрируя романтические идеи, которые Цай испытывал к свободе и красоте жизни в свои юные годы. Только в отражении в зеркале потолка зрители могут разглядеть символы, «спрятанные» на поле. Также посетители видят в отражении многочисленные изображения людей, чьи портреты являются частью бурной «Реки», маки, гвоздики и советские плакаты, а также самих себя. Художник создает иллюзию, которая заставляет зрителей задуматься о собственных отношениях с его произведениями.

Кульминация выставки - видеопроект «Октябрь. Дневные фейерверки на Красной площади». По замыслу художника с Красной площади и берега Москва-реки один за другим запускаются дневные фейерверки, взрывающиеся в небе под музыку П.И. Чайковского в оркестровой аранжировке. Перформанс завершается 100-секундной канонадой оглушающих взрывов, оставляющих после себя ослепительно белую вспышку…

С 4 сентября Цай, при поддержке местных волонтеров, работал над созданием пороховых картин «Река», «Звук» и «Сад» на площадке павильона № 22 на ВДНХ. Волонтеры выкладывали масштабное полотно из сотни исторических фотографий, запечатлевших жизнь обычных людей. Они помогали Цаю, объясняя правильное написание кириллических букв, вырезали огромные трафареты с изображениями цветов, а после того, как Цай поджигал каждую из работ, они спешили гасить маленькие искорки, которые могли остаться и тлеть на холсте. Вместе с художником волонтеры переживали волнительные моменты перед взрывом и наблюдали за созданием новой работы.

К выставке готовится двуязычный русско-английский каталог, выход которого планируется в начале октября. Помимо многочисленных иллюстраций, рассказывающих о процессе создания выставки и о работах, вошедших в экспозицию, в каталог включены научные статьи и основополагающее эссе Цая «Октябрь одного мальчика». В издании затронуты основные темы и идеи выставки, которые рассматриваются в личном, историческом, художественном и политическом аспектах.

В ноябре в рамках выставки будет выпущен одноименный документальный фильм режиссера Шаньшань Ся. Фильм рассказывает не только о создании выставки - анализируя творчество Цая Гоцяна, а также советского живописца и педагога К.М. Максимова, оказавшего чрезвычайное влияние на становление китайской художественной культуры ХХ века, режиссер фильма покажет историю взаимоотношений китайских и русских художников последних десятилетий. Таким образом это будет откровенный рассказ о творческом наследии и изменении творческого подхода мастеров на стыке эпох.

Проект Цая Гоцяна в России продолжает историю совместных проектов ГМИИ им. А.С. Пушкина и Сбербанка. В ноябре 2016 года была открыта выставка «Видеть невидимое». Уникальный проект Пушкинского музея и Сбербанка — это первая в России экспозиция тактильных картин, воспроизводящих знаменитые полотна из собрания музея и изготовленных по инновационной технологии специально для незрячих и слабовидящих людей. C февраоя 2017 года выставка начала тур по России - выставку уже посетили жители Казани, Волгограда, Воронежа, Екатеринбурга и Омска.

Куратор выставки - Александра Данилова, заместитель заведующего Отделом искусства стран Европы и Америки XIX - XX вв. Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина (Москва).

Образовательная программа к выставке
Сборные экскурсии по выставке
Экскурсии медиаторов «Открытой лаборатории» ГМИИ им. А.С. Пушкина
Экскурсии на жестовом языке