ВИТТОРИО ПОЦЦО (1886-1968)Тренировал олимпийскую сборную Италии и национальную сборную страны.В истории мирового футбола итальянец Витторио Поццо стал единственным тренером, сумевшим привести свою команду к двум победам на чемпионатах мира - в 1934 и 1938 годах. К тому же

Некоторые семьи известны тем, что каждое их поколение оставляет свой след в истории, обозначая целую эпоху деталями своего выдающегося жизненного пути. Семья Поццо ди Борго, чья родина - Корсика, как раз является одной из подобных семей, где одно только упоминание имени вызывает мириады образов, воспоминаний и исторических анекдотов.

Валентина Поццо ди Борго выросла на фамильных историях, которые рассказывали о замечательных личностях из ее рода. Увлечённая парфюмерией, она стремится сегодня показать своё генеалогическое древо в коллекции ароматов, где каждый запах был бы вдохновлён характером одного из представителей семьи Поццо ди Борго и назван по дате его или её рождения.

Valentine Pozzo di Borgo : «Идея марки Pozzo di Borgo - это мечта, которую я всегда хотела воплотить. В моей семье было множество известных миру людей. Основная идея моего дома заключается в том, чтобы создать ароматный портрет членов семьи Pozzo di Borgo.

Я попала во Вселенную парфюмерии благодаря своей матери, которая растила меня в окружении запахов, парфюмеров, пробников ароматов, что и подтолкнуло меня в последствие к моей настоящей профессии и созданию марки Pozzo di Borgo.

Вначале я хотела использовать имена членов семьи Pozzo di Borgo в качестве названий ароматов, но потом испугалась, что люди могут не сориентироваться в именах. В дальнейшем я решила остановиться на датах рождения, ибо это не только указывает на человека, с которым ассоциируется аромат, но также позволяет создать образ эпохи вокруг этой даты. Если в случае с моим именным ароматом (23 Января 1984) - это 80 годы 20 века, то аромат, посвящённый Карлу Андреа Поццо ди Борго (8 Марта 1764) - это другая эпоха!"

Два первых аромата коллекции уже выпущены, ещё два находятся в процессе создания.

Carl Andrea Pozzo di Borgo , портрет кисти Карла Брюллова, 1833-1835

Верхние ноты : экстракт мандарина, экстракт элеми, экстракт бергамота
Средние Ноты : экстракт кориандра, экстракт коньяка, лабданум
Ноты основы : стиракс, ветивер, бензоин

, парфюмер : “Он включает основные географические направления, связанные с историей семьи Поццо ди Борго: Россию, представленную традиционным ароматом «Русской кожи», созданным с помощью аккордов стиракса, ветивера и кожаных нот; Корсику с её зарослями вечнозелёных кустарников, чей аромат передан эссенцией ладанника и, наконец, Парижский шик, сконцентрированный в дуэте цитрусовых нот и элеми.

Этот мощный и крепкий аромат напоминает о путешествии Карла Андреа Поццо ди Борго с Корсики во дворец царя Александра I. Свежие и пряные цитрусовые ноты соединяются с тёплыми и округлыми аккордами Русской кожи. Мы представляем этот аромат как современное прочтение прошлого, используя богатые старинные ингредиенты в современной аранжировке.”

Valentine Pozzo di Borgo, создательница дома Pozzo di Borgo

Аромат открывается волной свежих и лёгких нот, слегка усиливающимся звучанием кардамона. Спустя некоторое время после испарения первых нот, появляются цветочные и пудровые аккорды ириса, которые предворяют элегатный женственный инжир.

Верхние : кардамон, масло итальянского бергамота, масло петитгрейна
Средние : инжир, ирис, масло кориандра
Основа : бензойная смола из Сиама, ветивер, мускусы

Valentine Pozzo di Borgo : «При создании своих первых ароматов я вдохновлялась генеалогическим древом нашей семьи. В случае с мужским ароматом, это был порыв…мы работали с Филиппом Бусстоном над нотой, которая мне нравилась, и она вдруг напомнила образ моего двоюродного прапрадедушки, насколько я могу судить по рассказам о нём. Я тут же решила создать мужской аромат в его честь.

Что касается женского аромата, мы работали над множеством нот, в итоге я остановилась на нотах инжира и ириса, которые мне предложила Виолен. Я тут же узнала себя в аромате и решила, что первый женский парфюм в моей коллекции будет ароматом, представляющим меня, который я смогу носить и который, к слову, я ношу с того момента, как он был создан.

Я так же решила создать ароматы, которые смогут носить как мужчины, так и женщины. был вдохновлён такими чертами как креативность, энергичность, отвага и осмотрительность. Качества, которые запросто могут быть присущи мужчине, а при создании я представляла себе человека жизнерадостного, убедительного, дипломатичного... по-моему, женщина может сочетать в себе такие качества.

Для разработки дизайна флакона мы решили обратиться к Пьеру Динану, так как он является другом нашей семьи, сколько я себя помню, и я действительно хотела, чтобы дизайном занимался человек, который когда-то помогал моему деду по материнской линии с созданием ароматов»

ДИЗАЙН ФЛАКОНОВ

Pierre Dinand, дизайнер: “После завершения изучения архитектуры я решил заняться рисованием парфюмерных флаконов по просьбе Элен Рошас. Первый опыт - флакон для Madame Rochas был успешен, потом мне представили Пьера Бальмена, дальше были работы для Guerlain, Christian Dior, Yves Saint Laurent …вот уже более пятидесяти лет я ничем другим не занимаюсь. Я абсолютно забыл архитектуру.

Я черпаю вдохновение в основном из работ кутюрье. Большой удачей была возможность встретить Кристобаля Баленсьагу, Пьера Кардена, Пако Рабанна, Кельвина Кляйна, Юбера дё Живанши, Джорджио Армани …все эти великие кутюрье носили идеи, порой чудаковатые, но в них всегда было что-то важное.

История создания флаконов для марки Pozzo di Borgo - это захватывающая история, потому что я хорошо знал историю этой семьи, так же как и историю их фамильного замка на Корсике - Château de la Punta, который был построен из камня, оставшегося после разрушенного пожаром дворца Тюильри."

23 Мая 1871 года мятежники Коммуны перед походом на Версаль решили поджечь Дворец Тюильри - этот символ абсолютизма. Когда, в 1882 году, было решено окончательно разрушить остатки дворца, Жером Поццо ди Борго и его сын Карл, племянник Российского посла и яростного врага Наполеона I, Карла Андреа Поццо ди Борго, купили большую часть камня, оставшегося от разрушения Дворца Тюильри, чтобы построить фамильный замок в местечке Алата, не далеко от Аяччо. Около восьмидесяти лет спустя, в Августе 1978 , пожар разрушил крышу замка, нанеся зданию значительный ущерб. В 1991 году Генеральный Совет Южной Корсики выкупил Замок Ла Пунта и 40 гектар парка у семьи Поццо ди Борго. Восстановление крыши Замка было завершено в 1996 году, остановив дальнейшее разрушение здания. - Прим. Автора

Pierre Dinand, bottle designer: "Мало кто знает, что фасад этого замка украшен каннелированными колоннами, которые и вдохновили меня на создание флаконов. Мы решили сделать крышки флаконов из дерева, вдохновляясь лесами, росшими вокруг замка. Светлую для женского аромата, более тёмную, с серым оттенком, для аромата мужского. Золото напоминает деревянную отделку дворца Тюильри.

Я создал одинаковые флаконы для женского и мужского ароматов - высокие и элегантные, представляющие величие Карла Андреа и изящность Валентин. Я согласился принять участи в этом проекте, потому что знаю эту семью уже более 40 лет, и, более того, за идеей марки стоит настоящая история, а это завораживает»”

Биография писателя

Филипп Поццо ди Борго потомок древнего (берущего начало чуть ли не от крестоносцев) и знатного корсиканского рода. Он был удачливым французским бизнесменом и известным парапланеристом. Филипп обожал риск, экстрим; в 1993 году он, совершая полет на параплане в штормовую погоду, разбился и был парализован.

За инвалидом, который не мог шевельнуть ни руками, ни ногами, ухаживал выходец из Марокко Абдель Селе, бедняк, отсидевший в тюрьме за мелкое преступление.

Абдель каким-то звериным чутьем сообразил, что его подопечному требуется не жалость, а возможность вновь почуять вкус жизни и ее опасность; миллиардер и люмпен без гроша за душой стали друзьями. Без скидок на физическую беспомощность одного и нищету другого. «Мы были два отчаянных парня на задворках общества, которые опираются друг на друга», - написал Филипп Поццо ди Борго в своей книге «Второй шанс».

Филипп получает огромное количество писем и, казалось бы, они должны быть от людей с инвалидностью, но это совсем не так. Ему пишут не «забитые и убогие инвалиды», а вполне себе здоровые, по крайней мере внешне, люди. Филипп ежедневно глазами своих помощников читает о трагических историях жизни нормальных обывателей. Он, сам того не желая, стал, в каком-то роде, духовником, исповедником для многих. Этот наплыв личных драм и экзистенциальных проблем застал его врасплох и настолько поразил, что ему пришлось брать консультации у профессионального психолога, чтобы грамотно помогать обратившимся.

В 2011 году Оливье Накаш и Эрик Толеданобыл сняли фильм "1+1" о жизни Филиппа. На том, чтобы в первую очередь сделать фильм комедией, а не драмой усиленно настаивал сам Филипп Поццо ди Борго. Он не хотел, чтобы основанный на его жизни фильм стал историей сострадания и жалости.

Филиппу Поццо ди Борго

Моим детям, которые найдут свой собственный путь

Предисловие

Когда Эрик Толедано и Оливье Накаш писали сценарий фильма «Неприкасаемые» и решили расспросить обо всем Абделя, он ответил: «Поговорите с Поццо, я ему доверяю». Когда я сам писал новую версию «Второго дыхания», решив добавить к нему «Дьявола-хранителя», я просил Абделя напомнить мне подробности некоторых наших приключений, но он и тут отказался.
Абдель не говорит о себе. Он действует. В этом человеке невероятный заряд энергии, душевной щедрости и наглости. Десять лет мы провели с ним бок о бок. Он поддерживал меня, когда мне было особенно трудно. Сначала он помогал ухаживать за моей женой Беатрис, когда она умирала. А после ее смерти Абдель вытащил меня из депрессии – и вернул мне вкус к жизни.
За эти десять лет мы выяснили, что у нас много общего: привычка не оглядываться на прошлое, не строить планов на будущее, а главное – стремление жить настоящим. Или выживать. Страдания, терзавшие меня, убивали любые воспоминания. Абдель не хотел вспоминать о своей юности, в которой, как я догадывался, было много всякого. Мы оба ампутировали свою память.
За все это время я узнал о жизни Абделя очень мало – только то, что он сам рассказывал. Я всегда уважал его желание сохранить тайну. Очень быстро Абдель стал членом моей семьи, но я никогда не встречался с его родителями.
В 2003 году, после передачи «Частная жизнь, публичная жизнь», где мы с Абделем буквально взорвали аудиторию своим нонконформизмом, Мирей Дюма решила снять о нас документальный фильм – «На всю жизнь, до самой смерти»; для этого несколько недель за нами повсюду ходили два журналиста. Абдель ясно дал им понять, что нельзя расспрашивать близких о его прошлом. Однако журналисты не выполнили эту просьбу, и Абдель пришел в ярость. Он не только отказался рассказывать о своей жизни, но и вообще запретил говорить о себе в этом кино.
Правда, в минувшем году все изменилось. Абдель с удивительной откровенностью ответил на вопросы Матье Вадепье, который снимал дополнительные материалы к DVD-изданию фильма Intouchables . За те три дня, что мы провели у меня дома – в Эссуэйре, в Марокко, – я узнал об Абделе больше, чем за те пятнадцать лет, что мы дружим. Наконец он смог рассказать о себе – о том, как он жил до, во время и после нашей встречи.
Какой большой путь он прошел – от гробового молчания о первых двадцати годах своей жизни до радости, с какой он теперь рассказывает о своих похождениях и делится разными мыслями. Абдель, ты никогда не перестанешь меня удивлять… Читать твою книгу – это было счастье! В каждом слове я узнавал твой юмор, готовность бросить вызов, жажду жизни, доброжелательность, а теперь еще и мудрость.
Итак, ты, как гласит название, утверждаешь, что я изменил твою жизнь… Ты знаешь, в одном я точно уверен – ты мою жизнь действительно изменил. И я снова и снова повторяю: Абдель поддерживал меня после смерти Беатрис, он вернул мне вкус к жизни, взявшись за дело с азартом, упорством и удивительной мудростью сердца.
…Однажды Абдель привез меня в Марокко. Тут он встретил свою будущую супругу Амаль, а я – Хадижу, которая стала моей женой. Теперь мы часто собираемся вместе – семьями, с детьми.
«Неприкасаемые» превратились в «Дядюшек».
Филипп Поццо ди Борго

Вступление

Я был в отличной форме и бежал со всех ног. Погоня началась на улице Гранд-Трюандри ; такого названия даже мне не выдумать. Мы – я и два моих кореша – только что отжали у какого-то пацана плеер «Сони», самый обычный и довольно старый. Я собирался объяснить парню, что вообще-то он должен нам спасибо сказать: ведь папаша теперь подорвется и купит ему новый – звук круче, батарейка дольше, функций больше… Но не успел.
– У нас код двадцать два! – закричал один.
– Стоять! – подхватил второй.
И мы рванули.
Я мчался по улице Пьера Леско, ловко проскакивая между прохожими. Показывал высший класс – как Кэри Грант в фильме «К северу через северо-запад». Или как хорек в детской песенке. Правда, текст пришлось бы изменить: он тут-то пролез, а дальше, может, и застрянет . Я было ушел направо, на улицу Берже, собираясь смешаться с толпой в «Ле-Аль» , – но обломался: слишком много народа скопилось на главной лестнице. Так что я резко свернул налево, на улицу Бурдонне. Мостовая была мокрая и скользкая, и я не знал, у кого подошвы лучше – у меня или у полицейских. Слава богу, кроссовки меня не подвели. Я был типа Спиди Гонзалес и мчался на полной скорости, а за мной гнались два злобных кота Сильвестра, чтобы вот-вот меня сцапать. Надеялся, что мне повезет, – ведь мышонку всегда везло.
На набережной Межиссери я нагнал дружбана, который стартовал секундой раньше и бегал лучше, чем я. За ним я бежал по Новому мосту, и расстояние между нами уменьшалось. А крики полицейских стихали вдали; похоже, те выдохлись. Еще бы – ведь героями-то здесь были мы… И все же я как-то не решился тормознуть и посмотреть, так ли это.
Сам я несся так быстро, что уже почти не мог дышать. Ноги болели, и я не надеялся продержаться в том же темпе до станции «Данфер-Рошро». И тогда я перелез через парапет моста, который не дает прохожим свалиться в воду. Я знал, что по ту сторону окажусь на карнизе шириной в полметра – и этого было вполне достаточно: в ту пору я выглядел довольно стройным. Я сел на корточки и стал смотреть на грязные воды Сены, которые текли в сторону моста Искусств. Ботинки копов громыхали по мостовой все отчетливей. Я затаил дыхание, надеясь, что нарастающий шум плавно удалится и стихнет.
Я вообще не думал о том, что могу упасть. Мне не было страшно. Я не знал, где мои друзья, но не сомневался, что они тоже сумеют спрятаться. Копы промчались мимо, и я тихо закудахтал в воротник свитера .
Вдруг из-под моста выскочил буксир. От неожиданности я едва не свалился вниз. Сидя в укрытии, я пытался отдышаться. Очень хотелось пить.

* * *

* * *

* * *

Часть I
Без тормозов

1

* * *

2

Отдать своих детей бездетным брату или сестре – довольно распространенная практика у африканских народов, живущих как в глубине континента, так и на севере. У каждого ребенка, разумеется, есть настоящие отец и мать, но он быстро становится чадом всей семьи, а семьи там очень большие.
Отдавая кому-то сына или дочь, родители даже не задумываются, а каково будет самому ребенку. И взрослые, и дети считают, что сменить родителей – это просто и естественно. Нет повода для споров или слез. Африканцы обрезают пуповину раньше европейцев. Едва научившись ходить, мы переступаем порог родного дома, чтобы посмотреть, что творится вокруг. Перестаем держаться за материнскую юбку…
Вместе с нами в комплекте шли пара-другая трусов да маек – и никаких инструкций. Как воспитывать ребенка, как с ним говорить, что разрешать, а что запрещать? Белькасим и Амина понятия обо всем этом не имели. И они просто стали делать то же, что и другие французские родители.
Чем занимались парижане в семидесятые годы по воскресеньям – да и сейчас тоже? Гуляли в саду Тюильри. Вот так и я, когда мне было пять лет, перешел Сену по мосту Искусств и оказался у фонтана с мутной водой. Несколько карпов вяло шевелили плавниками в луже глубиной в полметра. Я видел, как они поднимались, раскрывали рты, чтобы глотнуть воздуха, и снова опускались на дно. Мы брали напрокат игрушечный парусник. Подталкивая кораблик шестом, я заставлял его выплыть на середину. Если дул попутный ветер, парусник всего за несколько секунд мог достичь противоположного берега. Я бежал туда, разворачивал кораблик и снова отправлял в плавание. Время от времени я поднимал голову и с изумлением смотрел на огромную каменную арку у входа в сад.
– Папа, что это?
– Э-э… Старинные ворота.
Абсолютно бесполезные ворота, потому что по обе стороны от них не было стен. В глубине сада я видел огромные здания.
– Папа, а это что?
– Сынок, это Лувр.
И больше никаких сведений: «Лувр», и всё. Я думал, что, наверное, нужно быть очень богатым, чтобы жить в таком большом и красивом доме, с высокими окнами и статуями. Парк Тюильри был больше, чем все вместе взятые стадионы Африки. Десятки каменных человеческих фигур, стоявших вдоль аллей и на лужайках, смотрели на нас со своих пьедесталов – все в плащах, у всех волосы длинные и кудрявые. Я задумывался, давно ли они тут торчат, – а потом возвращался к своим занятиям.
Если ветра не было, парусник застревал посреди фонтана. Приходилось уговаривать других капитанов, чтобы они подняли волну, которая спасет мой кораблик. Иногда все это заканчивалось тем, что Белькасим закатывал штанины и лез в фонтан.
В хорошую погоду Амина иногда собирала большую корзину для пикника, и мы обедали на лужайке Марсова поля. Родители лежали на одеялах, дети собирались в стайки и гоняли мяч. Сначала мне не хватало словарного запаса и на меня не обращали внимания. Я был очень послушным и вежливым. Ничем, кроме внешности, я не отличался от маленьких французов в бархатных штанишках на лямках. Как и они, я возвращался домой, валясь с ног от усталости. Правда, нам с братом никто не запрещал смотреть «воскресный фильм», который показывали вечером по телевизору. Если шел вестерн, мы держались дольше, но все равно почти никогда не дотягивали до конца.
Одного за другим Белькасим переносил нас на руках в кровать. Любить и заботиться можно и без инструкции.

* * *

3

В нашем новом районе стояла статуя. Точно такая, как в Нью-Йорке, – я ее видел по телевизору. Наша, конечно, была меньше, но мне, шестилетнему, она казалась просто огромной. Каменная женщина в простой накидке держала в поднятой руке факел, а на голове у нее был странный венец из колючек. Мы переехали в XV округ и забыли тесную квартирку и старый Париж, который казался мне таким скучным. Теперь мы живем в новом районе Богренель – районе, ощетинившемся небоскребами, как в Америке!
Семейство Селлу получило квартиру на втором этаже семиэтажного дома из красного кирпича – его еще называют «парижским камнем». Лифта в доме нет. Жизнь тут такая же, как в любом пригороде – Сен-Дени, Монфермей или Кретей. Единственное отличие в том, что из наших окон – видна Эйфелева башня.
Теперь я парень из предместий. Рядом построили огромный торговый центр, со всем, что полагается внутри, – заходи и бери. Я уверен в том, что весь мир занят только тем, чтобы украсить мою жизнь.

* * *

Станца дель Инчендио ди Борго (Stanza dell’Incendio di Borgo)

Станца дель Инчендио ди Борго (Stanza dell’Incendio di Borgo) — последняя из станц, расписанных Рафаэлем в 1514—1517 годах. Темы росписей взяты из истории папства.

Интерьер станцы дель Инчендио ди Борго

Станца дель Инчендио ди Борго (incendio — пожар), названа по одной из фресок Рафаэля — «Пожар в Борго » (1514-1517). При Юлии II здесь заседал церковный трибунал, при Льве X — проходили тайные трапезы. Темы росписей взяты из истории папства, а именно — эпизоды, связанные со Львом III и Львом IV , что позволяло прославить находившегося тогда на папском престоле Льва Х.

Бoльшая часть живописи исполнена учениками Рафаэля по его картонам. Только во фреске «Пожар в Борго» узнается рука Рафаэля.

Трагедией, сравнимой с разрушением Трои, вошел в историю пожар, который произошел в Риме в 847 году, в городском районе Борго (в переводе с немецкого «бург» означает «город»), примыкавшем к папскому дворцу. Пожар бушевал до тех пор пока на балкон Ватиканского дворца не вышел папа Лев IV, который одним своим крестным знамением укротил стихию, и пламя улеглось. Фигура папы на балконе слишком мала и далека для того, чтобы держать всю многофигурную композицию фрески. Некоторые фигуры, хотя и активно жестикулируют, и быстро двигаются, тем не менее, впадают в своих движениях в некоторую внешнюю театральность.

Пожар в Борго

Рушатся стены дома, примыкающего к Ватикану, в помещениях бушует огонь. Площадь заполнена людьми — одни передают друг другу сосуды с водой, другие, стоя на коленях, просят папу, показавшегося в лоджиях Ватиканского дворца, остановить пожар. Слева на первом плане, быть может, прекраснейшая группа фрески: атлетического сложения юноша и старик-отец, которого он выносит из горящего дома на своих плечах. Они, похожи на группу с микеланджеловской фрески «Потоп» в Сикстинской капелле. Рядом, одеваясь на ходу, спешит мальчик, младший сын старика. Очень красива фигура девушки с кувшином на голове. Считается, что на этой фреске Рафаэль изобразил самого себя карабкающимся на стену. В глубине видна часть собора святого Петра, причём со старым фасадом, ещё существовавшим во время работы Рафаэля над росписью станц.

Коронация Карла Великого папой Львом III

Очистительная клятва Льва III

На левой стене «Битва при Остии ».

В 842 году сарацины (кочевники-мусульмане) высадились в Остии. Они разграбили и сожгли ее и, двигаясь вверх по Тибру, достигли Рима. Осадив город, однажды ночью они ворвались в него и разграбили базилику Святых Петра и Павла. Чтобы избавиться от присутствия сарацинов, папа Сергий II вынужден был ввести ежегодную дань в объеме 25 тысяч слитков серебра. Во избежание дальнейших нападений, его преемник Лео IV возвел Леонийские Стены.

Три года спустя сарацины вернулись. На фреске изображена победа Льва IV над сарацинами в морском сражении при Остии в 846 году.