• — Что толку в книжке, — подумала Алиса, — если в ней нет ни картинок, ни разговоров?
• Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом вдруг круто обрывалась вниз. Не успела Алиса и глазом моргнуть, как она начала падать, словно в глубокий колодец.
  То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что же будет дальше. Сначала она попыталась разглядеть, что ждет ее внизу, но там было темно, и она ничего не увидела. Тогда она принялась смотреть по сторонам. Стены колодца были уставлены шкафами и книжными полками; кое-где висели на гвоздиках картины и карты. Пролетая мимо одной из полок, она прихватила с нее банку с вареньем. На банке написано «АПЕЛЬСИНОВОЕ», но увы! она оказалась пустой. Алиса побоялась бросить банку вниз — как бы не убить кого-нибудь! На лету она умудрилась засунуть ее в какой-то шкаф.
• — Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю!
• Напиток был очень приятен на вкус — он чем-то напоминал вишневый пирог с кремом, ананас, жареную индейку, сливочную помадку и горячие гренки с маслом.
• «СЪЕШЬ МЕНЯ!»
• — Все страньше и страньше!
• — Нет, вы только подумайте! — говорила она. — Какой сегодня день странный! А вчера все шло, как обычно! Может это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я! Но если это так, то кто же я в таком случае? Это так сложно …
• Попробую географию! Лондон — столица Парижа, а Париж — столица Рима, а Рим…
• — Почему за мной никто не приходит? Как мне надоело сидеть здесь одной!
• — Ты … кто… такая? — спросила Синяя Гусеница.
  Начало не очень-то располагало к беседе.
  — Сейчас, право, не знаю, сударыня, — отвечала Алиса робко. — Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.
  — Что это ты выдумываешь? — строго спросила Гусеница. — Да ты в своем уме?
  — Не знаю, — отвечала Алиса. — Должно быть, в чужом. Видите ли…
• — Если вы не возражаете, сударыня, — отвечала Алиса, — мне бы хотелось хоть капельку подрасти. Три дюйма — такой ужасный рост!
  — Это прекрасный рост! — сердито закричала Гусеница и вытянулась во всю длину. (В ней было ровно три дюйма.)
• — Откусишь с одной стороны — подрастешь, с другой — уменьшишься!
  — С одной стороны чего? — подумала Алиса. — С другой стороны чего?
  — Гриба, — ответила Гусеница, словно услышав вопрос, и исчезла из виду.
  С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, пытаясь определить, где у него одна сторона, а где — другая; гриб был круглый, и это совсем сбило ее с толку. Наконец, она решилась: обхватила гриб руками и отломила с каждой стороны по кусочку.
• — Не к чему стучать, — сказал Лакей. — По двум причинам не к чему. Во-первых, я с той же стороны двери, что и ты. А во-вторых, они там так шумят, что никто тебя все равно не услышит.
• — Скажите, пожалуйста, почему ваш кот так улыбается? — спросила Алиса робко. Она не знала, хорошо ли ей заговорить первой, но не могла удержаться.
  — Потому, — сказала Герцогиня. — Это чеширский кот — вот почему!..
  — Я и не знала, что чеширские коты всегда улыбаются. По правде говоря, я вообще не знала, что коты умеютулыбаться.
  — Умеют, — отвечала Герцогиня. — И почти все улыбаются.
  — Я ни одного такого кота не видала, — учтиво заметила Алиса, очень довольная, что беседа идет так хорошо.
  — Ты многого не видала, — отрезала Герцогиня. — Это уж точно!
• — Если бы он немного подрос, — подумала она, — из него бы вышел весьма неприятный ребенок. A как поросенок он очень мил!
  И она принялась вспоминать других детей, из которых вышли бы отличные поросята.
• В нескольких шагах от нее на ветке сидел Чеширский Кот.
  Завидев Алису, Кот только улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи.
  — Котик! Чешик! — робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.
  — Ничего, — подумала Алиса, — кажется, доволен.
  Вслух же она спросила:
  — Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
  — А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
  — Мне все равно… — сказала Алиса.
  — Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.
  — … только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
  — Куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти.
  С этим нельзя было не согласиться. Алиса решила переменить тему.
  — А что здесь за люди живут? — спросила она.
  — Вон там, — сказал Кот и махнул правой лапой, — живет Болванщик. А там, — и он махнул левой, — Мартовский заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в своем уме.
  — На что мне безумцы? — сказала Алиса.
  — Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я.
  — Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса.
  — Конечно, не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?
  Довод этот, показался Алисе совсем не убедительным, но она не стала спорить, а только спросила:
  — А откуда вы знаете, что вы не в своем уме?
  — Начнем с того, что пес в своем уме. Согласна?
  — Допустим, — согласилась Алиса.
  — Дальше, — сказал Кот. — Пес ворчит, когда сердится, а когда доволен, виляет хвостом. Ну, а я ворчу, когда я доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я не в своем уме.
  — По-моему, вы не ворчите, а мурлыкаете, — возразила Алиса. — Во всяком случае, я это так называю.
  — Называй как хочешь, — ответил Кот. — Суть от этого не меняется.
• — Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота!
• — Чем ворон похож на конторку?
• — Нужно всегда говорить то, что думаешь.
  — Я так и делаю, — поспешила объяснить Алиса. — По крайней мере… По крайней мере я всегда думаю то, что говорю… а это одно и то же…
  — Совсем не одно и то же, — возразил Болванщик. — Так ты еще чего доброго скажешь, будто «Я вижу то, что ем» и «Я ем то, что вижу», — одно и то же!
  — Так ты еще скажешь, будто «Что имею, то люблю» и «Что люблю, то имею», — одно и то же! — подхватил Мартовский Заяц.
  — Так ты еще скажешь, — проговорила, не открывая глаз, Соня, — будто «Я дышу, пока сплю» и «Я сплю, пока дышу», — одно и то же!
  — Для тебя-то это, во всяком случае, одно и то же! — сказал Болванщик, и на этом разговор оборвался.
• — Масло было самое свежее, — робко возразил Заяц.
• — А еще они рисовали… всякую всячину… все, что начинается на М, — продолжала она. — Они рисовали мышеловки, месяц, математику, множество… Ты когда-нибудь видела, как рисуют множество?
  — Множество чего? — спросила Алиса.
  — Ничего, — отвечала Соня. — Просто множество!
• — И вообще, к чему устраивать шествия, если все будут падать ниц? Никто тогда ничего не увидит…
• — Котам на королей смотреть не возбраняется, — сказала Алиса. — Я это где-то читала, не помню только — где.
• — От уксуса — куксятся, — продолжала она задумчиво, — от горчицы — огорчаются, от лука — лукавят, от вина — винятся, а от сдобы — добреют. Как жалко, что никто об этом не знает… Все было бы так просто. Ели бы сдобу — и добрели!
• никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
• Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него.)
  — Я очень рада, что увидела, как это делается, — подумала Алиса. — А то я так часто читала в газетах: «Попытки к сопротивлению были подавлены…» Теперь-то я знаю, что это такое!
• — И отрубите ему там на улице голову
• — Что ты знаешь об этом деле? — спросил Король.
  — Ничего, — ответила Алиса.
  — Совсем ничего? — настойчиво допытывался Король.
  — Совсем ничего, — повторила Алиса.
  — Это очень важно, — произнес Король, поворачиваясь к присяжным.
  Они кинулись писать, но тут вмешался Белый Кролик.
  — Ваше Величество хочет, конечно, сказать: не важно, — произнес он почтительно. Однако при этом он хмурился и подавал Королю знаки.
  — Ну да, — поспешно сказал Король. — Я именно это и хотел сказать. Неважно! Конечно, неважно!
  И забормотал вполголоса, словно примериваясь, что лучше звучит:
  — Важно — неважно… неважно — важно…
  Некоторые присяжные записали: «Важно!», а другие — «Неважно!». Алиса стояла так близко, что ей все было отлично видно.
  — Это не имеет никакого значения, — подумала она.
• Белый Кролик поспешно вскочил со своего места.
  — С позволения Вашего Величества, — сказал он, — тут есть еще улики. Только что был найден один документ.
  — А что в нем? — спросила Королева.
  — Я его еще не читал, — ответил Белый Кролик, — но, по-моему, это письмо от обвиняемого… кому-то…
  — Конечно, кому-то, — сказал Король. — Вряд ли он писал письмо никому. Такое обычно не делается.
  — Кому оно адресовано? — спросил кто-то из присяжных.
  — Никому, — ответил Белый Кролик. — Во всяком случае, на обороте ничего не написано.
  С этими словами он развернул письмо и прибавил:
  — Это даже и не письмо, а стихи.
  — Почерк обвиняемого? — спросил другой присяжный.
  — Нет, — отвечал Белый Кролик. — И это всего подозрительней.
  (Присяжные растерялись.)
  — Значит, подделал почерк, — заметил Король.
  (Присяжные просветлели.)
  — С позволения Вашего Величества, — сказал Валет, — я этого письма не писал, и они этого не докажут. Там нет подписи.
  — Тем хуже, — сказал Король. — Значит, ты что-то дурное задумал, а не то подписался бы, как все честные люди.
  Все зааплодировали: впервые за весь день Король сказал что-то действительно умное.
  — Вина доказана, — произнесла Королева. — Рубите ему…
  — Ничего подобного! — возразила Алиса. — Вы даже не знаете, о чем стихи.
• — «Рубить сплеча…» — прочитал Король и снова взглянул на Королеву. — Разве ты когда-нибудь рубишь сплеча, душечка?
  — Никогда, — сказала Королева.
  И, отвернувшись, закричала, указывая пальцем на бедного Билля:
  — Рубите ему голову! Голову с плеч!
  — А-а, понимаю, — произнес Король. — Ты у нас рубишь с плеч, я не сплеча!

• And what is the use of abook without pictures or conversations?
• Either the well was very deep, or she fell very slowly, for she had plenty of time as she went down to look about her and to wonder what was going to happen next. First, she tried to look down and make out what she was coming to, but it was too dark to see anything; then she looked at the sides of the well, and noticed that they were filled with cupboards and book-shelves; here and there she saw maps and pictures hung upon pegs. She took down a jar from one of the shelves as she passed; it was labelled “ORANGE MARMALADE”, but to her great disappointment it way empty: she did not like to drop the jar for fear of killing somebody, so managed to put it into one of the cupboards as she fell past it.
• Dinah my dear! I wish you were down here with me! There are no mice in the air, I’m afraid, but you might catch a bat, and that’s very like a mouse, you know. But do cats eat bats, I wonder?” And here Alice began to get rather sleepy, and went on saying to herself, in a dreamy sort of way, “Do cats eat bats? Do cats eat bats?” and sometimes, “Do bats eat cats?” for, you see, as she couldn’t answer either question, it didn’t much matter which way she put it.
• Alice ventured to taste it, and, finding it very nice (it had, in fact, a sort of mixed flavor of cherrytart, custard, pine apple, roast turkey, toffee, and hot buttered toast), she very soon finished it off.
• Curiouser and curiouser!
• “Who are YOU?” said the Caterpillar.
  This was not an encouraging opening for a conversation. Alice replied, rather shyly, “I—I hardly know, sir, just at present— at least I know who I WAS when I got up this morning, but I think I must have been changed several times since then.”
  “What do you mean by that?” said the Caterpillar sternly. “Explain yourself!”
  “I can’t explain MYSELF, I’m afraid, sir” said Alice, “because I’m not myself, you see.”
• One side will make you grow taller, and other side will make you grow shorter.
• “There’s no sort of use in knocking,” said the Footman, “and that for two reasons. First, because I’m on the same side of the door as you are; secondly, because they’re making such a noise inside, no one could possibly hear you.”
• “Please would you tell me,” said Alice, a little timidly, for she was not quite sure whether it was good manners for her to speak first, “why your cat grins like that?”
  “It’s a Cheshire cat,” said the Duchess, “and that’s why. Pig!”
  She said the last word with such sudden violence that Alice quite jumped; but she saw in another moment that it was addressed to the baby, and not to her, so she took courage, and went on again:—
  I didn’t know that Cheshire cats always grinned; in fact, I didn’t know that cats COULD grin.”
  “They all can,” said the Duchess; “and most of ’em do.”
  “I don’t know of any that do,” Alice said very politely, feeling quite pleased to have got into a conversation.
• “If it had grown up,” she said to herself, “it would have made a dreadfully ugly child: but it makes rather a handsome pig, I think.” And she began thinking over other children she knew, who might do very well as pigs, and was just saying to herself, “if one only knew the right way to change them”
• The Cat only grinned then it saw Alice. It looked good-natured, she thought: still it had very long claw and a great many teeth, so she fet that it ought to be treated with respect.
• “Cheshire Puss,” she began, rather timidly, as she did not at all know whether it would like the name: however, it only grinned a little wider. “Come, it’s pleased so far,” thought Alice, and she went on. “Would you tell me, please, which way I ought to go from here?”
  “That depends a good deal on where you want to get to,” said the Cat.
  “I don’t much care where—” said Alice.
  “Then it doesn’t matter which way you go,” said the Cat.
  “—so long as I get SOMEWHERE,” Alice added as an explanation.
  “Oh, you’re sure to do that,” said the Cat, “if you only walk long enough.”
• “But I don’t want to go among mad people,” Alice remarked. “Oh, you can’t help that,” said the Cat: “we’re all mad here. I’m mad. You’re mad.”
  “How do you know I’m mad?” said Alice.
  “You must be,” said the Cat, “or you wouldn’t have come here.”
  Alice didn’t think that proved it at all; however, she went on “And how do you know that you’re mad?”
  “To begin with,” said the Cat, “a dog’s not mad. You grant that?”
  “I suppose so,” said Alice.
  “Well, then,” the Cat went on, “you see, a dog growls when it’s angry, and wags its tail when it’s pleased. Now I growl when I’m pleased, and wag my tail when I’m angry. Therefore I’m mad.”
  “I call it purring, not growling,” said Alice.
  “Call it what you like,” said the Cat.
• “Well! I”ve often seen a cat without a grin,” thought Alice; “but a grin without a cat! It’s the most curious thing I ever saw in all my life!”
• “Then you should say what you mean,” the March Hare went on.
  “I do," Alice hastily replied; “at least — at least I mean what I say — that’s the same thing, you know.”
  “Not the same thing a bit!” said the Hatter. “Why, you might just as ‘I eat what I see’!”
  “You might just as well say,” added the Dormouse, which seemed to be talling in its sleep, “that ‘I breathe when I sleep’ is the same thing as ‘I sleep when I breathe’!”
  “It is the same thing with you.”
• “They were learning to draw,” the Dormouse went on, yawning and rubbing its eyes, for it was getting very sleepy; “and they drew all manner of things—everything that begins with an M—”
  “Why with an M?” said Alice.
  “Why not?” said the March Hare.
  Alice was silent.
  The Dormouse had closed its eyes by this time, and was going off into a doze; but, on being pinched by the Hatter, it woke up again with a little shriek, and went on: “—that begins with an M, such as mouse-traps, and the moon, and memory, and muchness— you know you say things are “much of a muchness”—did you ever see such a thing as a drawing of a muchness?”
• Maybe it’s always pepper that makes people hot-tempered and vinegar that makes them sour — and camomile that makes them bitter — and — and barleysugar and such things that make children sweet-tempered. I only wish people knew that .
• Everything’s got a moral, if only you can find it.
• Never imagine yourself not to be otherwise than what it might apper to other that what you were or might have been was not otherwise than what you had been would have appeared to them to be otherwise.
• “What do you know about this business?” the King said to Alice.
  “Nothing,” said Alice.
  “Nothing WHATEVER?” persisted the King.
  “Nothing whatever,” said Alice.
  “That’s very important,” the King said, turning to the jury. They were just beginning to write this down on their slates, when the White Rabbit interrupted: “UNimportant, your Majesty means, of course,” he said in a very respectful tone, but frowning and making faces at him as he spoke.
  “UNimportant, of course, I meant,” the King hastily said, and went on to himself in an undertone, “important—unimportant— unimportant—important—” as if he were trying which word sounded best.
  Some of the jury wrote it down “important,” and some “unimportant.” Alice could see this, as she was near enough to look over their slates; “but it doesn’t matter a bit,” she thought to herself.

Лью́ис Кэ́рролл – английский математик, поэт и писатель. Его книги об Алисе считаются лучшими образцами литературы в жанре абсурда.

Литература абсурда (от лат. absurdus – «нелепый») – особый стиль, который характеризуется нарочитым отсутствием причинно-следственных связей, гротескной демонстрации нелепых, бессмысленных сторон повседневности. В этой литературе присутствуют также парадоксальность, условность, комизм, игра логическими значениями и др. способы выражения.

Из биографии

Льюис Кэрролл (настоящее имя Чарльз Лютвидж До́джсон) родился в январе 1832 г. в семье приходского священника в деревне Дарсбери (графство Чешир). Семья была большая: у него было 7 сестер и 3 брата. Дети получили домашнее воспитание; обучал их закону божьему, языкам и основам естественных наук отец, человек незаурядный. Он всячески содействовал стремлению детей к всевозможным играм и веселым затеям. Кэрролл также получил домашнее образование под руководством отца. Далее, с 12 лет, учился в частных школах, где проявил выдающиеся способности к математике и богословию. Окончил аристократический колледж при Оксфордском университете. Принял духовный сан диакона.
Всю жизнь он страдал от заикания и робости; избегал знакомств; лекции читал ровным, механическим голосом. В университете он слыл педантом и чудаком. Он вел дневник, в который вносил мельчайшие подробности обыденного течения своей жизни, но о вещах глубоких и потаенных не писал ни слова.
Страдал бессонницей. Лежа без сна в постели, придумывал алгебраические и геометрические головоломки и решал их.
Очень любил детей. Толчком к творчеству для Кэрролла всегда служила игра.
В 1864 г. он написал самое знаменитое своё произведение – «Алиса в Стране чудес».
В 1868 г. в качестве диакона англиканской церкви посетил Россию и был принят митрополитом Филаретом. В России он посетил Петербург, Москву, Нижний Новгород, Троице-Сергиеву лавру.
Это была единственная заграничная поездка Кэрролла. Он описал её в «Дневнике путешествия в Россию 1867 года».
Под собственным именем он опубликовал много научных трудов по евклидовой геометрии, линейной и матричной алгебре, математическому анализу, теории вероятностей, математической логике и занимательной математике (игры и головоломки). В области математической логики его работы опередили своё время. Увлекался фотографией.
Умер Льюис Кэрролл 14 января 1898 г.

Критики о сказках Льюиса Кэрролла

Сюжеты этих книг мы пересказывать не станем – для тех, кто их читал, в этом нет необходимости; а тем, кто не читал, наш краткий пересказ ничем не поможет.
Литература, посвященная сказкам Кэрролла, по объему в несколько раз превышает тексты самого писателя.
Первый критический отзыв на «Алису в Стране чудес» появился уже в год опубликования сказки, и в нём прозвучала мысль о том, что «любой ребенок будет скорее недоумевать, чем радоваться, прочитав эту неестественную и перегруженную всякими странностями сказку». Другие критики выражались помягче, но смысл их высказываний почти не отличался от первого. Все они находили приключения Алисы «слишком экстравагантными и абсурдными» и «не способными вызвать иных чувств, кроме разочарования и раздражения».
Но прошло десять лет, и сказка Кэрролла, вызвавшая при своем выходе в свет раздражение критиков, была признана произведением новаторским, совершившим подлинный «революционный переворот» в английской детской литературе. Кэрролла осаждают просьбами интерпретировать «Алису в стране чудес» и вышедшую через 6 лет «Алису в Зазеркалье». Писателю начинают подражать, впрочем, безуспешно.
С наступлением XX в. обе сказки Кэрролла получают новое осмысление. Становится ясно, что это произведения не только детской литературы. Неологизмы Кэрролла входят в живую речь, произведение цитируют.
Сказки Кэрролла об Алисе – редкий случай в истории литературы, когда написанное первоначально для детей и произведение «узурпируют» впоследствии взрослые. В середине XX в. к сказке обращаются математики и физики, психологи и историки, философы и логики, находя в ней немало материала для своих профессиональных раздумий. Таким образом, книги Кэрролла, выйдя из рук своего создателя, обретают иногда смысл, далекий от субъективных намерений автора. Сам автор это понимал достаточно ясно: «Слова, как вы знаете, означают больше того, что мы имеем в виду, пользуясь ими, а потому целая книга означает, вероятно, гораздо больше того, что имел в виду писатель». Спустя столетие после своего рождения, книги Кэрролла обнаруживают всё новые и новые значения.

История создания сказок о приключениях Алисы

Существуют 3 варианта сказки об Алисе в Стране чудес. О первых двух известно немного. 4 июля 1862 г. во время лодочной прогулки Кэрролл начал рассказывать девочкам Лидделл, дочерям своего коллеги ректора колледжа Крайст Черч, сказку о приключениях Алисы, названной так по имени его любимицы, десятилетней Алисы Лидделл. Кэрролл так вспоминает об этом: «Я очень хорошо помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше...». Сказка девочкам понравилась, и во время последующих прогулок и встреч они требовали продолжения. Из дневника Кэрролла известно, что он рассказывал свою «бесконечную сказку», а порой, когда под рукой оказывался карандаш, то и рисовал по ходу рассказа своих героев. Позже Алиса попросила Кэрролла записать для нее сказку, прибавив: «И пусть там будет побольше всяких глупостей!»
В феврале 1863 г. Кэрролл закончил первый рукописный вариант своей сказки, которую он назвал «Приключения Алисы под землей». Но этот вариант не был отдан Алисе Лидделл; в 1864 г. Кэрролл принялся за второй, более подробный. 26 ноября 1864 г. он подарил Алисе эту рукописную тетрадку, наклеив на последней странице фотографию 7-летней Алисы (возраст героини сказки).

В 1865 г. появился окончательный вариант сказки. Тот факт, что в 1890 г. Кэрролл издает вариант «для детей», наводит на мысль, что «Алиса в Стране чудес» (а далее и «Зазеркалье») – сказка не только и не столько для детей, это сказка также и для взрослых и даже, может быть, как позднее покажет Честертон, для философов и ученых. В настоящее время двойной «адрес» сказок об Алисе является признанным фактом.
В своем творчестве Кэрролл обращается к фольклору, песенному народному творчеству, также подвергая его переосмыслению.
Господин из Палермо с непомерно длинными ногами заставляет вспомнить эпизод, где Алиса прощается со стремительно убегающими от нее вниз ногами. Кроме сказочного и песенного творчества, музу Кэрролла питал еще один мощный пласт национального самосознания – пословицы и поговорки. «Безумен, как мартовский заяц» – эта пословица была записана еще в сборнике 1327 г. Мартовский Заяц вместе с Болванщиком становятся героями «Страны чудес». Характер Чеширского Кота и самый факт его существования также объясняются старыми пословицами: «Улыбается, словно чеширский кот» и т.д.

Особую роль в контексте сказки Кэрролла играют его безумцы и чудаки. Именно они создают тот особый «антимир», «небыль», чепуху, изнаночный мир с его подчёркнутой «нереальностью». С загадкой мировоззренческого смеха Кэрролла (выдвинул M. M. Бахтин) в течение многих лет бьются критики различных направлений. С одной стороны, Доджсон с его приверженностью к порядку, религиозностью, законопослушанием – с другой стороны подчёркнуто внерелигиозный, внеморальный, алогический характер его сказок. Было много попыток объяснить эту двойственность: одни говорят о «раздвоении личности» Доджсона-Кэрролла, другие видят в его сказках признаки психопатологии (бегство в детство как своего рода защитная реакция от сложности реального мира). Честертон объясняет феномен Кэрролла «интеллектуальными каникулами», «праздником», который разрешает себе респектабельный ученый-викторианец, который создаёт «перевернутый вверх ногами» мир и «учит стоять на голове не только детей, но и ученых». Он переворачивает вверх дном, выворачивает наизнанку, меняет местами причину и следствие, «отчуждает» части тела и действия, создает непредставимое.
Важным пластом сказок Кэрролла являются реминисценции (использование общей структуры, отдельных элементов или мотивов ранее известных произведений искусства на ту же или близкую тему). Например, из Шекспира, которого Кэрролл прекрасно знал и любил.

Еще одним важным уровнем сказки Кэрролла является научный. В сказках Кэрролла воплотился не только художественный, но и научный тип мышления. Вот почему логики, математики, физики, философы, психологи находят в «Алисе» материал для научных размышлений и интерпретаций.
В последнее время появились и лингвистические работы о Кэрролле.
М. В. Панов считает, что у Л. Кэрролла было не только безупречное чувство языка, но и умение проникнуть в его сущность, была своя лингвистическая концепция называния. Кэрролл показал сложную условность наименования, несовпадение структуры «обозначающего» и «обозначаемого».
Английский логик Элизабет Сьюэлл рассматривает нонсенс Кэрролла как некую логическую, систему, организованную по принципам игры. Нонсенс, по мысли Сьюэлл, есть некая интеллектуальная деятельность (или система), требующая для своего построения по меньшей мере одного игрока, а также - некоего количества предметов (или одного предмета), с которым он мог бы играть. Такой «серией предметов» становятся слова, представляющие собой названия предметов и чисел. В «игре в нонсенс», по мысли Сьюэлл, человеческий разум осуществляет две одинаково присущие ему тенденции – тенденцию к разупорядочиванию и тенденцию к упорядочиванию действительности. В их противоборстве и складывается «игра в нонсенс».
Гораздо позже критики увидели, что сказки Льюиса Кэрролла полны загадок, ребусов, шарад и головоломок – научных, литературных, логических.

Падая в нору, Алиса рассуждает о том, что она может пролететь Землю насквозь и приземлиться в противоположном полушарии. Астрофизики предполагают, что во Вселенной существуют «кротовые норы», по которым время течет вперед – назад. По ним можно свободно перемещаться. Причем, пройдя по такому туннелю, вы можете мгновенно телепортироваться не только из одной точки Вселенной в другую, но и в другое временное измерение.
Меняясь в размерах, Алиса не может правильно вспомнить таблицу умножения: 4 х5 у нее оказывается 12, а 4 х 6 = 13. Но помимо традиционной десятеричной системы исчисления есть и другие – к примеру, такие, основанием которых являются числа 18 или 21.
Несколько эпизодов из сказки «Алиса в Зазеркалье» иллюстрирует идею зеркальной симметрии. В зеркале все асимметричные предметы предстают обращёнными, или вывернутыми. На страницах книги часто встречаются подобные «отражения», к которым Алиса никак не могла привыкнуть и не переставала им удивляться.
Ещё до того как Алиса попала в Зазеркальный дом, у неё было в целом правильное представление о том, как он должен выглядеть:

- Во-первых, там есть вот эта комната, которая начинается прямо за стеклом. Она совсем такая же, как наша гостиная, Китти, только всё там наоборот! Когда я залезаю на стул и смотрю в Зеркало, она видна мне вся, кроме камина. Ах, как бы мне хотелось его увидеть! Но в это Зеркало, как ни гляди, камина не увидишь... А книжки там очень похожи на наши - только слова написаны задом наперёд. Я это точно знаю, потому что однажды я показала им нашу книжку, а они показали мне свою!
...А дальше идёт коридор. Если распахнуть дверь в нашей гостиной пошире, можно увидеть кусочек коридора в том доме, он совсем такой же, как у нас .

Действительно ли в комнате за стеклом должно быть всё наоборот? И что значит в данном случае наоборот? Почему, стоя по эту сторону зеркала, камина не увидишь, как ни старайся? Всегда ли, поднеся книгу к зеркалу, мы увидим слова, написанные задом наперёд? Или книжку надо поднести каким-то определённым образом? Придётся поломать голову.
А вот эпизод встречи Алисы с Чёрной Королевой. Чтобы приблизиться к ней, девочке пришлось идти в противоположном направлении:

- Вон она идет! - закричал молоденький Шпорник.
Алиса радостно оглянулась – и увидела Чёрную Королеву.
- Пойду-ка я к ней навстречу, – сказала Алиса.
- Навстречу? – переспросила Роза. – Так ты её никогда не встретишь! Я бы тебе посоветовала идти в обратную сторону!
- Какая чепуха! – подумала Алиса.

Впрочем, вслух она ничего не сказала и направилась прямо к Королеве. К своему удивлению, она тут же потеряла её из виду и снова оказалась у порога дома.
В сердцах она отступила назад, огляделась по сторонам в поисках Королевы, которую наконец увидала вдали, и подумала: не пойти ли на этот раз в противоположном направлении?
Всё вышло как нельзя лучше. Не прошло и минуты, как она столкнулась с Королевой у подножья холма, куда раньше никак не могла подойти.

Образ Алисы

Али́са – главная героиня книг Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».

Иллюстрация Джона Тэнниела

Прообразом её стала юная знакомая Кэрролла – Алиса Плезенс Лидделл, с которой он познакомился около 1856 г., когда ей было примерно 3-4 года.

Алиса в 7 лет в образе бродяжки-попрошайки. Фото Льюиса Кэрролла (1859)

Алиса Харгривс за два года до смерти (1932)

Алиса станет его любимицей. Через много лет, уже после её замужества, он писал ей: «После Вас у меня было множество маленьких друзей, но все это было совсем не то...».
В 1862 г. на лодочной прогулке Алиса Лидделл попросила своего друга Чарльза Доджсона сочинить историю для неё и её сестер Эдит и Лорины. Он рассказал сёстрам о приключениях маленькой девочки в Подземной Стране, куда она попала, провалившись в нору Белого Кролика. Главная героиня очень напоминала Алису, а некоторые второстепенные персонажи – её сестер Лорину и Эдит. В 1865 г. Доджсон опубликовал книгу «Приключения Алисы в Стране Чудес» под псевдонимом Льюис Кэрролл. Вторая книга – «Алиса в Зазеркалье» – вышла через 6 лет. Обе сказки популярны до наших дней. Их интерпретацией занимались математики, физики, историки, теологи, литературоведы. Эти сказки имеют сложный естественнонаучный и философский подтекст, они основаны на старой английской традиции нонсенса, содержат ссылки, намеки и скрытые пародии, понятные далеко не всем.
Но следует помнить, что первая из сказок родилась как импровизация, рассказанная трем маленьким девочкам, сестрам Лидделл. Средняя из них, десятилетняя Алиса, стала героиней знаменитых приключений. И какие бы сложные смыслы ни вкладывали теперь в сказки, образ веселой любопытной Алисы имеет в них не меньшее значение, чем использованные Кэрроллом теории и новейшие научные гипотезы. Обе эти сказки – сны, привидевшиеся Алисе, которая уснула сначала на берегу реки под деревом, а потом у себя дома в кресле.

В первом приключении Алиса видит пробегающего мимо белого кролика с часами, которые он вынимает из жилетного кармана, и вслед за ним лезет в нору, откуда длинный туннель приводит ее в Страну Чудес. Там Алису ждут необыкновенные встречи со зверями, умеющими логически мыслить; с пирожками и грибами, отведав которые можно увеличиться или уменьшиться в росте; с королем, королевой и их придворными, которые окажутся только колодой карт; с чеширским котом, умеющим исчезать, но оставлять после себя улыбку, медленно тающую в воздухе. «Все страньше и страньше», - говорит удивлённая Алиса.
Героиня – благовоспитанная викторианская девочка – проявляет удивительное присутствие духа, здравое мышление и способность критического суждения. Она хорошо воспитана, умеет вежливо разговаривать и с гусеницей, и с Грифоном, и со странной черепахой Квази, не теряя собственного достоинства. Она любознательна и может принимать окружающее таким, каково оно есть, пусть даже это окружающее перевернуто вверх ногами.
Все эти качества Алисы присутствуют и во второй сказке, когда Алиса попадает в мир Зазеркалья (мир наоборот). В основе второй сказки – описание шахматной задачи, а все передвижения героев – передвижения шахматных фигур на доске. Эти герои всегда странные: Шалтай-Болтай предлагает Алисе задачу из области формальной логики; поступки взбалмошной Чёрной Королевы невозможно предугадать. Но Алиса преодолевает препятствия и становится Королевой, оставаясь в то же время веселой и непосредственной девочкой. «Девочкой ушедших дней, давней радостью моей», – так написал Кэрролл в заключительном стихотворении.

В 1959 г. в Центральном парке Нью-Йорка была установлена бронзовая скульптурная группа героям сказок Кэрролла скульптора Хосе де Крифт. В центре композиции на шляпке большого гриба сидит Алиса, а вокруг столпились персонажи сказок: Мартовский Заяц, Болванщик, Чеширский Кот, Мышь.

В Москве на улице Щербаковской во дворе одного из домов установлена статуя опаздывающего белого Кролика. Он в сюртуке, с цилиндром на голове, перескакивая через пенек, бежит в сторону улицы. В лапах у него – трость и часы.
Памятники героям Кэрролла есть в Австралии, Великобритании, Японии и других странах.
За прошедшие более чем 150 лет сказка об Алисе сотни раз инсценировалась, по ней снимались теле- и кинофильмы. Она стала самой знаменитой и любимой во всем мире английской сказкой.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Анализ произведения " Алиса в Стране Чудес " Льюиса Кэролла

Сказка Л. Кэрролла "Алиса в стране чудес" принадлежит к числу самых известных произведений мировой литературы. Несмотря на то, что она переводилась на различные языки, это одно из труднейших для перевода произведений. В этой сказке главным действующим лицом, можно сказать, "могущественным персонажем" является английский язык. Алиса, а с ней и автор всматривались в глубину смысловых выражений и только обыгрывали их. Эта игра с языком является "философской игрой". Именно она лежит в основе метода Кэрролла. Для переводчика, который должен оперировать категориями другого языка связанного совершенно с иным кругом образов и ассоциаций, это создаёт особые трудности. Перевести её на русский язык совершенно невозможно, не то чтобы никак нельзя было заставить русские слова играть в те же игры и показывать те же фокусы, какие проделывали английские слова под волшебным пером Кэрролла, а то, что самое главное - пропадало, и сказка становилась скучной и малоприятной.

I. Характеристика героев (персонажей произведения)

Персонажи Страны чудес:

Белый Кролик

Синяя Гусеница

Герцогиня

Чеширский Кот

Мартовский Заяц

Болванщик

Соня-Мышь

Королева Червей

Король Червей

Валет Червей

Квази Черепаха

Труляля и Траляля

Белая Шахматная Королева

Белый Шахматный Король

Белый Рыцарь

Единорог

Шалтай - Болтай

Чёрная Шахматная Королева

Чёрный Шахматный Король

Положительные герои:

· Алиса (главная героиня) - вечная мечтательница. Ей никогда не бывает скучно: она всегда выдумает для себя игру или развлечение. При этом главная героиня предельно вежлива со всеми, вне зависимости от происхождения человека и его личностных качеств. Ну и в меру наивна - это в силу ее юного возраста и мечтательности. Еще одна неотъемлемая черта Алисы - это любопытство. Именно благодаря ему она попадает во всякие переделки и приключения. В коллективе играет роль наблюдателя: ей обязательно нужно досмотреть, чем закончится дело. Но если ей становится интересно, она пойдет до конца, чтобы удовлетворить свое любопытство. И выберется из любой ситуации невредимой, благодаря своей неиссякаемой изобретательности.

· Друг Алисы - Безумный Шляпник (Болванщик) - Шляпных дел мастер, один из участников Безумного Чаепития. В книге - при встрече с Алисой ведёт себя нетактично, поэтому главная героиня просит его "не переходить на личности". Загадывает ей загадки и периодически пытается разбудить Мышь-Соню. По выражению Чеширского кота, Болванщик находится "не в своём уме". Помимо того, что персонаж постоянно пьёт чай, он занимается продажей шляп и поёт песни на концерте. На суде он выступил первым свидетелем, охарактеризовав себя как "маленького человека", который является таким же круглым, как и его шляпы. Он бесстрашен, бросается на защиту Алисы, даже рискуя собственной жизнью. Как только он стал искусным мастером шляпных дел на службе у Белой Королевы, его поразила болезнь меркуриализм (отравление ртутью) - печальный побочный эффект шляпного дела, поэтому он себя нехорошо чувствует.

· Белый кролик - Говорящее животное с розовыми глазами, одетое в жилетку и лайковые перчатки. Он носит часы в кармане и живёт в "чистеньком домике" с надписью: "Б. Кролик". Кролик всегда куда-то опаздывает, и всегда является неким проводником для Алисы, помогает ей опасть в Страну Чудес. Автор отмечал, что Кролик был создан для контраста с главной героиней: он боязлив, слабоумен и суетлив. Он должен найти Алису и привести её в Нижнекрай, чтобы она исполнила свою судьбу - именно для этого кролик показывается на вечеринке в саду, где Алиса его замечает, и приводит её к кроличьей норе. Кролик иногда крайне раздражительный и строгий с Алисой. Чувствуется, что Время очень важно для него, и это заставляет его нервничать и нагонять его.

· Червонный Король - Муж Червонной королевы. Представляет более умеренное направление в правительстве Страны чудес по сравнению со своей жестокой супругой, излюбленный приказ которой - "Отрубить голову!". Например, когда Королева пытается казнить Алису (обвиняя её в том, что она не может ответить, кто лежит перед ней) Король напоминает Королеве, что Алиса - ещё ребёнок. Также он тихо прощает многих из тех, кого Королева приказала обезглавить, пока она не смотрит - в результате казнёнными оказываются лишь немногие из них. Тем не менее, когда Королева играет в крокет, из игроков в конце остаются только Король, Королева и Алиса.

· Чеширский Кот - Алиса ласково называла его Чешик и считала своим другом. Сам кот думает, что находится не в своём уме, поскольку (в отличие от собак) ворчит, когда доволен, и виляет хвостом, когда сердится. Он умеет исчезать - как полностью, так и частично, - оставляя только улыбку или голову. Он излучает спокойствие, вальяжность, а малодушие прячет за обольстительной улыбкой. Он предлагает почистить раны на её руке, облизав их. Алиса отказывается от "столь лестного" предложения, но соглашается, чтобы Кот отвёл её на чаепитие к Шляпнику, где Шляпник обвиняет Кота в том, что он сбежал в тот день, когда Красная Королева захватила трон Нижнекрая. Позже, благодаря своим способностям и шляпе Безумного Шляпника, Кот заглаживает свою вину и реабилитируется в глазах друзей.

· Синяя Гусеница - Насекомое синего цвета и трёхдюймового роста. Он восседает на белом грибе и курит кальян. Совет Гусеницы о том, что нужно всегда держать себя в руках выразительно пародирует основной приём морализаторской литературы для детей начала XIX века. В поздней версии сказки Гусеница просит Алису откусить от разных сторон гриба, в то время как в первоначальной - от шляпки и от ножки.

· Додо говорит "не по-человечески": его речь перегружена научными терминами. Он устраивает Бег по кругу, после чего объявляет победителями всех, кто участвовал в забеге. В результате Алисе приходится каждому подарить по цукату, а самой - получить от Додо свой собственный напёрсток. Птица Додо является отражением самого Кэрролла. Додо носит очки и трость. Додо спокойный и умный и именно он прекращает спор своих друзей относительно идентичности Алисы, предлагая отвести её к мудрой Гусенице Абсолему.

· Траляля и Труляля упомянуты в списке фигур, помещённом Кэрролом перед самим текстом сказки. Оба они - белые. Предполагается что они - ладьи. Первое упоминание о Траляля и Труляля происходит, когда Чёрная Королева указывает путь к королевскому престолу Алисы. По её данным, дома Траляля и Труляля находятся между железной дорогой и лавкой Овцы. Далее Алиса видит указатели "К дому Траляля" и "К дому Труляля". Указывают они в одну сторону. Алиса решает идти по указателям, пока не дойдёт до развилки. Потом Алиса понимает, что Траляля и Труляля живут вместе. Алиса принимает Траляля и Труляля за два куля с шерстью, впрочем, недоразумение быстро выясняется. При встрече Алиса сразу же вспоминает стишок, и действия развиваются, в целом, в соответствии с ним - Труляля нашёл поломанную погремушку и братья решают вздуть друг дружку, однако прилетает ворон и братья прячутся в лесу, а Алиса встречается с Белой Королевой, ищущей шаль, унесённую ветром, который поднял ворон. Наивные и инфантильные, очаровательные и милые, они искренне хотят помочь, но толку от них мало, потому что они говорят скороговорками, постоянно перебивая друг друга.

· Валет Червей - Впервые появляется в главе восьмой "Королевский крокет", где он несёт корону. Показан как добрый персонаж. Затем Валет появляется в главе "Кто украл крендели?", где является главным подозреваемым. (Образ Червового Валета взят из детских английских стихов про Валета, который украл у Дамы Червей кренделей). Чуть не был убит Шляпником, но выжил. Был отправлен вместе с Королевой в ссылку, что было для него хуже.

· Белый Рыцарь - Когда Черный Офицер попытался захватить пешку Алису, белый офицер ее спас и проводил до следующей клетки.

· Белая Шахматная Королева - Одна из шахматных Королев, которые собираются экзаменовать Алису, для того чтобы та стала Королевой. В одной из сцен Белая Королева рассказывает Алисе о том, как можно жить в обратную сторону и помнить будущее. У Белой Королевы улетает шаль, и в погоне за ней она вместе с Алисой переходит через ручеёк и превращается в Овцу, сидящую за вязанием.

· Чёрная Шахматная Королева - Впервые Алиса встречается с Чёрной Королевой в главе I "Дом в зеркале", когда видит её ростом с шахматную фигуру. Однако в главе

"Сад, где цветы говорили" Алиса встречает Королеву уже нормального роста, и та предлагает ей стать белой пешкой, чтобы Алиса, дойдя до 8-й клетки, смогла превратиться в королеву. Когда Алиса доходит до 8-й клетки Белая и Чёрная Королевы говорят, что для того, чтобы стать королевой, ей нужно пройти "Королевский экзамен", и начинают задавать ей вопросы, например, что будет, если разделить булку на хлеб и т. п. Вскоре Чёрная и Белая Королевы засыпают, и Алиса становится королевой.

· Чёрный Шахматный Король - Муж Черной королевы. Труляля и Траляля уверяют Алису, что он существует лишь потому, что снится Черному Королю.

· Белый Шахматный Король - Впервые Алиса встречает его в первой главе "Зазеркальный дом". Затем она встречает его в седьмой главе "Лев и Единорог". Считает, что когда дурно, надо есть занозы. Имеет двух гонцов "один бежит туда, другой - оттуда". Любит точность (уточняет количество посланной рати) и всё записывает в книжку. Короля поражает, что Алиса видит Никого и просит присесть "на минутку". Имеет дочь Лили.

· Овца передаёт Алисе спицы, которые превращаются в вёсла, и Алиса обнаруживает, что они вместе с Овцой плывут в лодке по реке. Вскоре Алиса с Овцой вновь оказываются в лавке, и Алиса покупает одно яйцо, которое в лавке Овцы стоит дороже, чем два яйца. Алиса пытается взять купленное яйцо с полки, переходит через ручеёк, и яйцо превращается в Шалтая-Болтая, сидящего на стене.

· Единорог и Лев - В расстановке фигур перед началом игры Единорог отнесён к белым фигурам, а Лев - к чёрным. Лев и Единорог, по первому высказыванию Короля, дерутся за его же корону. Лев и Единорог - довольно милые звери. Единорог пытается подружиться с Алисой, а Лев предлагает в честь дружбы съесть пирог. Тут появляются некоторые осложнения. Зазеркальные пироги сначала надо раздавать, а потом резать. Алиса же пыталась всё сделать по - нормальному. Неожиданно раздаётся барабанная дробь, и Алиса попадает в лес.

· Шалтай - Болтай сидит по-турецки на высокой стене и выступает в роли зазеркального мудреца, который помогает Алисе постичь значение слов из стихотворения про Бармаглота. Шалтай-Болтай настаивает, что каждое имя должно что-то означать. Кроме того, он утверждает, что слова имеют тот смысл, который он сам им придаёт. Он обладает особой близостью к Королю, получает от него подарки на "день нерожденья" (то есть все остальные дни в году, кроме одного). После падения Шалтай-Болтая Белый Король посылает "всю королевскую конницу, всю королевскую рать" (all the King"s horses and all the King"s men) для того, чтобы его собрать. Прощаясь с Алисой, Шалтай-Болтай говорит, что при следующей встрече не узнает ее, так как не может отличить ее лица от лиц других людей. Таким образом, Льюис Кэрролл дает одно из первых описаний прозопагнозии - психического расстройства, выражающегося в неспособности распознавать лица. Неофициально это расстройство иногда называется "синдром Шалтая-Болтая".

Нейтральные герои:

· Квази Черепаха - Черепаха с телячьей головой, хвостом, большими глазами и копытами на задних лапах. Квази говорил, что когда-то он был настоящей Черепахой и ходил в школу на дне моря, в которой он учился французскому языку, музыке, арифметике, грязнописанию и другим наукам. Королева сообщает, что именно из этого персонажа готовят квази-черепаший суп. В сказке персонаж постоянно плачет. Это обосновывается с биологической точки зрения. Морские черепахи действительно часто льют слёзы - таким образом они удаляют соль из своего организм.

· Грифон - мифическое существо с головой и крыльями орла и телом льва. На протяжении разговоров он периодически подкашливает. Грифон, по собственному признанию, получил "классическое образование" - со своим учителем он целый день играл в классики.

· Мартовский Заяц - участник Безумного Чаепития. Кэрролл дал ему эпитет сумасшедший: он живет в доме, где все предметы интерьера имеют форму головы зайца.

Мартовский заяц чувствует себя вынужденным постоянно вести себя так, словно сейчас время пить чай.

В книге кратко показано, как Мартовский заяц живёт в доме, где вся мебель и все часы имеют форму головы зайца, что убеждает Алису в том, что заяц действительно "буйно помешанный" (англ. raving mad).

Мартовский заяц, в качестве свидетеля, появляется на суде по делу Валета Червей.

· Мышь Соня - участник безумного Чаепития. Большую часть времени спит; Болванщик и Заяц используют его в качестве подушки. Иногда во сне он начинает петь, тогда его щиплют за бока, чтобы он остановился. Во время судебного заседания Соня делает замечание Алисе за слишком быстрый рост. Согласно событиям сказки, Соня периодически находился в чайнике. Это обосновывается тем, что дети во время Викторианской Англии, держали сонь в качестве домашних животных в чайниках, которые заполнялись травой и сеном.

Отрицательные герои:

· Червонная Королева - В сказке предстаёт жестоким антагонистом, которая с определённой периодичностью пытается отрубить голову многим другим персонажам. Она часто пребывает в раздражённом или яростном состоянии. Обладает громким пронзительным голосом. Алиса испытывает антипатию к Королеве.

Королева - очень властная и жестокая женщина: издевается над милыми существами Страны чудес. Считает, что вправе проводить массовые казни. Также командует картами и чудовищным Бармоглотом. Питается положительными эмоциями людей. Но против умной и изобретательной Алисы она бессильна.

Сюжет произведения:

Алиса, скучающая на берегу реки со своей сестрой, вдруг видит спешащего Белого Кролика, держащего в лапке карманные часы. Она следует за ним в кроличью нору, падает в неё и попадает в зал с множеством запертых дверей. Там она находит ключ от маленькой 15-дюймовой двери, за которой виден сад, но не может попасть в него по причине своего роста.

Алиса обнаруживает различные предметы, которые увеличивают и уменьшают её рост. Поплакав, она замечает Кролика, который обронил веер и перчатки. Помахав веером, она уменьшается и попадает в море собственных слёз. Алиса встречает мышь и различных птиц, слушает рассказ о Вильгельме Завоевателе и для того, чтобы высохнуть, играет в Бег по кругу. Кролик просит Алису найти его вещи и посылает её в свой дом. Оставив там перчатки, Алиса выпивает странную жидкость из пузырька и вновь вырастает, едва помещаясь в жилище Кролика.

Последний, пытаясь выяснить, что происходит, посылает через дымовую трубу ящерку Билля, однако Алиса выталкивает его ногой обратно. Камешки, которыми в неё кидают, превращаются в пирожки; съев их, главная героиня вновь уменьшается и убегает из дома. В поисках сада, виденного ею через дверцу, она встречает Гусеницу. Та советует ей держать себя в руках и для того, чтобы обрести свой нормальный рост, откусить кусочек гриба.

Алиса следует её совету, но с ней начинают происходить различные метаморфозы: у неё то пропадают плечи, то вытягивается шея. Наконец она уменьшается до 9 дюймов и видит дом. Побеседовав с Лягушонком и войдя в здание, на кухне Алиса обнаруживает Чеширского Кота, Кухарку и Герцогиню, качающую младенца. Забрав ребёнка, девочка уходит из дома, а Герцогиня сообщает, что собирается идти на крокет. Однако младенец превращается в поросёнка, и его приходится отпустить.

На ветке дерева появляется Чеширский Кот. Сказав, что рядом живут Болванщик и Мартовский Заяц, он исчезает. Алиса попадает на Безумное чаепитие, где пытается разгадать загадки, слушает размышления Болванщика о времени и сказку Сони о трёх сестричках. Обидевшись на грубость хозяев, Алиса уходит.

Войдя в дверь в одном из деревьев, главная героиня вновь попадает в зал и наконец-то проходит в сад. В нём она встречает Карточных стражей, которые по ошибке посадили белые розы вместо красных и перекрашивали их в нужный цвет. Через некоторое время к ним приближается процессия во главе с Червонными Королём и Королевой. Узнав о провинности солдат, Королева приказывает отрубить им головы, но Алиса незаметно прячет приговорённых в цветочный горшок. От Кролика Алиса узнаёт, что Герцогиня приговорена к смертной казни.

Все пришедшие начинают играть в крокет, где в качестве клюшек выступают фламинго, а вместо мячей - ежи. Королева пытается отрубить голову и Чеширскому Коту, однако реализовать этот план не удалось - у кота в наличии только голова, которая постепенно тает. Поговорив с Герцогиней о морали, Алиса вместе с Королевой отправляется к Черепахе Квази и Грифону. Черепаха рассказывает о своём прошлом, когда она была настоящей черепахой, поёт песни и танцует. Затем главная героиня вместе с Грифоном торопятся на суд.

Там судят Валета Червей, который украл семь тарталеток у Королевы, а председательствует сам Червонный Король. Первым свидетелем выступает Болванщик, который рассказывает о том, как он готовил бутерброд. Вторая свидетельница - Кухарка, сообщившая суду о том, что тарталетки делают из перца. Последней свидетельницей вызывают саму Алису, которая в этот самый момент внезапно опять стала расти. Королева требует отрубить голову и Алисе, а присяжным выносить приговор вне зависимости от виновности подсудимого. Девочка увеличивается до своего обычного роста, и тут все карты поднимаются в воздух и летят ей в лицо.

Алиса просыпается и обнаруживает, что лежит на берегу, а сестра смахивает с неё сухие листья. Главная героиня сообщает сестре, что ей приснился странный сон, и бежит домой. Её сестра, которая тоже задремала, вновь видит Страну Чудес и её обитателей. Она представляет, как Алиса вырастает и рассказывает детям о своих горестях, радостях и счастливых летних днях.

Основная мысль произведения.

Исторические границы произведения - 40-70 годы ХIХ года. Нонсенс усваивает традиции романтической поэтики, неприятие каких-то канонов, серой будничной действительности. В жанре нонсенса важна категория детскости: культ ребёнка соединяется с культом чудачества. Чудачество и детство - две главные темы книги. Нонсенс создаёт свои особые законы. Особенность произведения - антидидактичность и внерелигиозность. Если Викторианская литература тяготеет к строгим нормам, то в нонсенсе переворачиваются все общепринятые моральные и религиозно-научные нормы. Нонсенс отличается от сатиры иным характером смеха, который не отличается публицистичностью, он отвлечён, универсален. Характер смеха связывает жанр нонсенса с романтической иронией, которая пародийна по своей основе. Нонсенс убирает пародийный аспект

Язык произведения .

Несмотря на то, что сразу после выхода в свет "Алиса" получала настороженные, а порой и негативные отзывы критиков, читателям мир, придуманный Льюисом Кэрроллом, понравился сразу. Позже в прессе стали появляться и положительные оценки сюрреалистических фантазий Кэрролла: к началу XX века мир "дорос" до "Алисы". Пожалуй, всякий, кто прочел книгу, с удовольствием заглядывает в нее снова и снова, устремляясь в гущу головокружительных событий вслед за Белым Кроликом. И каждый раз открывает неизведанные ранее закоулки Страны чудес, обнаруживает новые черты ее обитателей и с восторженным упоением цитирует остроумные реплики героев сказки.

Сказка, в понимании автора, - зашифрованная математическая задача, за которой кроется определённый философский смысл. Используется особый приём детской отстранённости, отчуждения. Это взгляд на привычное с непривычной стороны, с точки зрения ребёнка. Единственная цель Кэрролла - развлечь маленьких слушателей необычным построением и обилием юмора.

Жанровые особенности произведения:

Кэрролл в "Алисе в Стране Чудес" рассматривает Вселенную как неконтролируемый хаотический поток и пытается противопоставить этому философско-скептичсскому видению мира средства романтической иронии. Он превращает все человеческие реалии в структурную игру и сводит запутанные человеческие отношения к ироничной "логической игре. Кэрролл строит закрытую систему, состоящую из слов. Этот мир необычен, но в отличие от реального мира, который писатель воспринимает как хаос, его сказочное пространство не является хаотичным.

Данной сказке характерна ирония и пародийность, подчас даже травестийность повествования. Но ирония писателя носит принципиально иной характер. кэролл сказка философский

Кэрролл обращается к фольклору, не ограничивая себя одной лишь волшебной сказкой, хоть последняя, безусловно, и играет важную роль в генезисе его произведений. Структура и классические элементы народной сказки претерпевает изменения в его творчестве. Он обращается и к песенному народному творчеству. Кэрролл не просто вставляет в эту сказку старые народные песенки, он разворачивает их в целые прозаические сюжеты, сохраняя дух и характер фольклорных героев и событий.

Воспитательная, познавательная, эстетическая ценность произведения с точки зрения особенностей восприятия детьми.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Жанр литературной сказки. История создания, идея и композиция сказок Кэрролла "Алиса в стране чудес" и "Алиса в Зазеркалье". Чудесный мир Л. Кэрролла. Черты уникального кэрролловского стиля. Реальное повествование как фон для сказочных приключений Алисы.

курсовая работа , добавлен 05.07.2014


Жизненный и творческий путь Льюиса Кэрролла. Понятие литературной сказки и нонсенса. Трудности перевода сказки Льюиса Кэрролла "Приключения Алисы в стране чудес". Логика открывающегося Алисе странного мира. Повышенная степень психологизма персонажей.

курсовая работа , добавлен 22.04.2014


Биография Л. Кэрролла. Англия во время жизни Л. Кэрролла. Языковые единицы, отмеченные культурной семантикой (по материалу "Алиса в Стране чудес" и "Алиса в Зазеркалье" Л. Кэрролла). Различное толкование "Алисы в стране чудес" и "Алисы в Зазеркалье".

контрольная работа , добавлен 18.10.2010


"Алиса в стране Чудес" как новаторское произведение Л. Кэрролла, совершившего "революционный переворот" в английской детской литературе. Характеристика героев сказки: Алисы, Белого кролика, Чеширского кота, Герцогини, Бубновых Короля и Королевы, Автора.

презентация , добавлен 14.02.2013


Определение игры слов и ее стилистическая характеристика, классификация и типы по способу создания. Жизненный путь Льюиса Кэрролла, история создания прототипа Алисы из страны чудес. Анализ примеров употребления игры слов в исследуемом произведении.

курсовая работа , добавлен 08.03.2017


Неповторимое своеобразие кэрролловского стиля обусловлено триединством его литературного дара мышления математика и изощренной логики. Явление трансграничности в произведениях Кэрролла, в одном из ярчайших произведений автора - "Охота на Снарка".

реферат , добавлен 18.05.2008


Признаки жанра волшебной сказки. Французская литературная сказка конца XVII – начала XVIII веков. Проблемы структурно-типологического изучения произведения. Сказка как последовательность событий. Сюжетно-персонажная структура волшебной сказки "Золушка".

курсовая работа , добавлен 05.06.2011


Сказки о животных как своеобразная разновидность сказочного жанра, краткая история его развития. Сказка "Жадная старуха" как пример анимизма. Система образов, характеры персонажей. Волк, лиса, медведь. Строение сюжета как основа композиции сказки.

реферат , добавлен 17.09.2013


Определение жанра сказки. Исследование архаической стадии гендерной литературы. Сопоставительный анализ народной и авторской сказки. Проблема перевода гендерных несоответствий в сказках О. Уайлда. Гендерные особенности имен кэрролловских персонажей.

курсовая работа , добавлен 01.10.2014


Анализ эстетических мотивов обращения Пушкина к жанру художественной сказки. История создания произведения "Мёртвая царевна и семь богатырей", оценка его уникальности и своеобразия персонажей. Тема верности и любви у Пушкина. Речевая организация сказки.

Льюис Кэрролл был холостяком. В прошлом считалось, что он не дружил с особами противоположного пола, делая исключение для актрисы Эллен Терри. Один из коллег-математиков Льюиса - Мартин Гарднер замечает:

«Наибольшую радость доставляла Кэрроллу дружба с маленькими девочками. „Я люблю детей (только не мальчиков)“, - записал он однажды. Девочки (в отличие от мальчиков) казались ему удивительно красивыми без одежды. Порой он рисовал или фотографировал их обнаженными - конечно, с разрешения матерей».

Сам Кэрролл считал свою дружбу с девочками совершенно невинной - нет оснований сомневаться в том, что так оно и было. К тому же в многочисленных воспоминаниях, которые позже оставили о нем его маленькие подружки, нет ни намека на какие-либо нарушения приличий.

История дружбы взрослого Чарльза Лютвиджа Доджсона, который на тот момент учился в Christ Church, при Оксфорде, и маленькой Алисы начиналась в далеком 1856 году, когда в его колледже появился новый декан - Генри Лидделл (Henry Liddell), вместе с которым приехали его жена и пять детей, среди которых была и 4-летняя Алиса.

Алиса Лидделл была четвёртым ребёнком Генри - филолога-классика и соавтора знаменитого греческого словаря «Лиддел-Скотт». У Алисы были два старших брата, которые погибли от скарлатины в 1853 году, старшая сестра Лорина и ещё шесть младших братьев и сестёр. Чарльз стал близким другом семьи в последующие годы.

Алиса росла в обществе двух сестёр - Лорина была старше на три года, а Эдит была младше на два. По праздникам вместе со всей семьёй они отдыхали на западном побережье северного Уэльса в загородном доме Penmorfa, ныне отель Gogarth Abbey.

В стихотворении, приведенном в заключении «Алисы в Зазеркалье», одном из лучших поэтических произведений Кэрролла, он вспоминает лодочную прогулку с тремя девочками Лидделл, когда он впервые рассказал «Алису в Стране чудес». Стихотворение написано в форме акростиха: из первых букв каждой строки складывается имя - Алиса Плэзнс Лидделл.

История создания двух знаменитых сказок Льюиса Кэрролла об Алисе имеет вполне определенные временные рамки. И началась она 4 июля 1862 года в окрестностях Оксфорда. В этот день доктор Доджсон, профессор математики одного из Оксфордских колледжей, пригласил своих юных друзей - Лорину, Алису и Эдит, дочерей ректора Лидделла, совершить прогулку по Темзе. Вместе с ними отправился и молодой коллега доктора Доджсона, преподаватель математики Дакворт.

Стоило ему увидеться с девочками Лидделл, как они тотчас требовали от него сказку - и обязательно собственного сочинения. Он рассказал их столько, что выдумывать с каждым разом становилось все труднее. "Я очень хорошо помню, - писал доктор Доджсон много лет спустя, - как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню под землю по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше". Героиня у доктора Доджсона носила то же имя, что и средняя из сестер, его любимица Алиса. Это она попросила доктора Доджсона:

Пусть там будет побольше всяких глупостей, хорошо?...

Поздним вечером, прощаясь, Алиса воскликнула:

Ах, мистер Доджсон, как бы мне хотелось, чтобы вы записали для меня приключения Алисы!

Доктор Доджсон обещал. На следующий день, не торопясь, он принялся за дело. Своим четким округлым почерком он записал сказку в небольшую тетрадь, украсив ее собственными рисунками. "Приключения Алисы под землей" - вывел он на первой странице, а на последней приклеил сделанную им самим фотографию Алисы.

Благодаря долгим уговорам Генри Кингсли и Лидделлов доктор Доджсон издал сказку. И 4 июля 1865 года, ровно через три года после знаменитого пикника, доктор Доджсон подарил Алисе Лидделл первый, авторский экземпляр своей книжки. Он изменил заглавие - сказка теперь называлась "Алиса в Стране Чудес", а сам скрылся за псевдонимом "Льюис Кэрролл".

История создания второй сказки «Алиса в Зазеркалье» началась через три года после выхода «Алисы в Стране чудес». В то время Доджсон гостил у своего дядюшки в Англии. Здесь же судьба свела его с Алисой Рейке.

Сейчас я покажу тебе одну загадку. С этими словами Л. Кэрролл дал Алисе апельсин и подвел ее к высокому зеркалу, стоявшему в гостиной.

В какой руке ты держишь апельсин? - спросил он.

В правой, - сказала Алиса.

Теперь посмотри на ту маленькую девочку в зеркале. А она в какой руке держит апельсин?

Алиса внимательно посмотрела на свое изображение.

В левой, - отвечала она.

Как это объяснить? - спросил доктор Доджсон.

Задача была не из легких, но Алиса не растерялась.

Ну, а если бы я стояла по ту сторону зеркала, - сказала она, - апельсин ведь был бы у меня в правой руке, правда?

Доктор Доджсон пришел в восторг.

Молодец, Алиса! - вскричал он. - Лучшего ответа я ни разу не слышал!

Разговор этот дал окончательное направление мыслям о новой книжке, занимавшим в последние годы Кэрролла. Он назвал ее "Сквозь Зеркало и что там увидела Алиса". В основу ее легли истории, которые он рассказывал Алисе Лидделл, когда обучал ее играть в шахматы, задолго до знаменитого пикника.

Так были написаны эти книжки. С тех пор прошло столетие - они живут,

"живее некуда", как сказал об Алисе Гонец. Слава их все растет. Их

переводили на все языки мира, ставили на сцене, в кино и на телевидении. Они вошли в язык и сознание англичан, как, пожалуй, никакая другая книга. Тот, кто не знает Чеширского Кота и Белого Рыцаря, не знает ничего об Англии.

Принято считать, что Льюис Кэрролл принадлежит к плеяде английских писателей-романтиков, воспринимавших мир с большой долей философского скептицизма и романтической иронией, идею которой высказал впервые теоретик немецкого романтизма Фридрих Шлегель (1772-1829). Мир для английских романтиков - это хаос, который в своем движении не имеет никакого направления, никакого доступного пониманию образца либо причины.

Один из основателей английского романтизма Сэмюэл Колридж в "Поэме о Старом Мореходе", которая считается классическим примером романтической иронии, стремился разрушить чувство справедливости, а в фантастическом фрагменте "Кубла Хан" и в поэме "Кристабель" связывал наш хаотический мир даже с демонизмом.

Вот и Кэрролл в "Алисе в Стране Чудес", в "Алисе в Зазеркалье" и особенно в фантастической поэме "Охота на Снарка" рассматривает Вселенную как неконтролируемый хаотический поток и пытается противопоставить этому философско-скептическому видению мира средства романтической иронии. Он превращает все человеческие реалии в структурную игру и, будучи математиком и лингвистом, сводит запутанные человеческие взаимоотношения к ироничной "логической игре", неважно какой - будь то игра в карты (как в "Алисе в Стране Чудес"), в шахматы (как в "Алисе в Зазеркалье"), во всех случаях Кэрролл строит строго закрытую систему, состоящую из слов, систему, которая, однако, остается абсолютно рациональной.

Некоторые исследователи считают, что сама идея приключений под землей, возможно, является отголоском аналогичного эпизода в сказочном романе Джорджа Макдоналда «Фантазия». Эту теорию подтверждает общая негативная интонация в описании тех существ, которых встречают Алиса и герой Макдоналда в подземном царстве.

На наш взгляд, можно говорить о задумке Кэрролла показать «мир наоборот, вверх тормашками», противопоставленный миру обыденному, правильному, логическому. В этом мире нет места логическим ответам на поставленные вопросы, нет взрослых рассудочных поступков. Потому как мир этот - чистая фантазия, выдумка главной героини сказок Алисы, ее сон.

«Сон» является не только основным, но и единственным способом организации сказочного пространства и времени. «Сон» (мечта, игра, игра воображения, творчество) выступает на протяжении обеих сказок об Алисе как важнейший формально-содержательный момент, по-своему моделирующий самый мир сказки.

Писатель сознательно дробит повествование на эпизоды. Это позволяет включить рассказы, в которых обыгрывались расхожие поговорки и присловья («улыбка Чеширского кота», «безумный шляпник»). Благодаря дроблению повествования также забавно разворачиваются такие игры, как крокет или карты. Н. М. Демурова отмечает, что «Сквозь зеркало» в сравнении со «Страной Чудес» отличается большим единством сюжета. Здесь Алиса попадает в зеркально отраженный мир и становится участницей шахматной партии, где пешка Белой Королевы (это Алиса) достигает восьмой клетки и сама превращается в королеву.

Сами путешествия трудно назвать логически законченным повествованием. Это скорее череда из ярких, порой абсурдных, порой смешных и трогательных событий и запоминающихся встреч с персонажами. Новый литературный прием - дробление повествования на эпизоды - позволил отразить колорит британской жизни, по-новому взглянуть на традиционные английские увлечения вроде крокета и карточных игр, обыграть популярные поговорки и присловья. В обеих книгах встречается множество детских стишков, персонажи которых впоследствии обрели большую популярность.

Композиционно «Алиса в Стране Чудес» и «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье» построены симметрично. Сказка «Алиса в Стране Чудес» состоит из 12 глав, в 8 из которых (кроме 1,4,8 и 9 глав) содержат стихотворения и песенки, представляющие собой пародии на произведения Исаака Уоттса, Роберта Саути, Дж. У. Лэнгфорду, Д. Бэйтсу, Дж. Тейлор, М. Хауитт, Дж. М. Сейлзу, У. Ми. Кроме того, «Алиса в Стране Чудес» «открывается» вступлением. Н. М. Демурова в своих комментариях уточняет: «В этом вступлении Кэрролл вспоминает "золотой полдень" в 1862 г., когда он и его друг, достопочтенный Робинсон Дакворт (в те дни член совета Триннти-колледжа в Оксфорде; позже каноник Уэстминстерского аббатства), отправились с тремя прелестными дочерьми ректора Лидделла в лодке на прогулку вверх по Темзе».

Сказка «Алиса в Зазеркалье» также состоит из 12 глав. 6 глав сказки содержат пародии на колыбельные, стишки, детские игры, песенки-нонсенсы, стихотворения Уордсворта, Томаса Мура, Вальтера Скотта. Особое внимание в «Зазеркалье» привлекает стихотворение «Бармаглот» (в 1 главе). Н. М. Демурова называет его «величайшим стихотворным нонсенсом на английской языке». Сама Алиса весьма точно определяет секрет очарования этих строк: они "наводят на всякие мысли, хоть и неясно - на какие". Странные слова в этом стихотворении не имеют точного смысла, однако они будят в душе читателя тончайшие отзвуки.

Большое значение в композиции сказок играют стихотворения. Стихи в тексте обеих сказок по большей части пародируют стихотворения и популярные песни, которые были хорошо известны читателям Кэрролла. За немногими исключениями, все они прочно забыты в наши дни; в лучшем случае мы помним лишь названия, и то только потому, что Кэрролл выбрал их для пародии.

Стоит отметить, что кэрролловская проза неразрывно спаяна со стихами. Ими открываются и завершаются обе сказки, они органически вплетаются в текст, появляясь то открыто, в виде прямых цитат, то пародийно, а то завуалированно, в виде аллюзий, лукавых передразниваний, едва приметных отзвуков и перекличек. Перевод стихов в сказках Кэрролла представляет специфическую задачу; что ни стихотворение - своя особая проблема, свой особый жанр, свой неповторимый прием. Лирическое посвящение, пародия, старинная песенка, нонсенс, стихотворение-загадка, акростих.

Среди критиков принято говорить о пародиях (иногда их называют бурлесками, травестиями) в сказках Кэрролла; это стихотворения: "Папа Вильям", "Колыбельная", которую поет Герцогиня, песни о крокодиле и филине, "Морская кадриль", "Это голос Омара...", "Вечерняя еда" ("Страна чудес"); "Морж и Плотник", песня Белого Рыцаря, хор на пиру во дворце Алисы ("Зазеркалье"). Однако термин "пародия" в применении к этим стихотворениям вряд ли можно считать достаточно точным. Правда, все эти стихотворения так или иначе связаны с неким "оригиналом", который "просвечивает" вторым планом через "снижающий", "пародирующий" текст Кэрролла. Но степень связи с "исходным текстом" в разных случаях разная: иногда кэрролловское стихотворение очень близко "повторяет" оригинал, широко используя его лексику, структуру и самое строение строк; порой же сохраняются лишь отдельные детали, ритмический рисунок, размер, дыхание. Точно так же разнятся и отношение к "оригиналу" и цели "пародирования".

Среди стихотворений-пародий Л. Кэрролла есть и нонсенсы. Самый известный из всех нонсенсов Кэрролла - "Jabberwocky" - вызвал к жизни целую литературу. Интересное прочтение Кэрролла предлагает М. В. Панов, который считает, что у Л. Кэрролла было не только безупречное чувство языка, но и умение проникнуть в его сущность, была своя (вероятно, интуитивная) лингвистическая концепция, по крайней мере, концепция называния, одной из важнейших языковых функций. По мнению исследователя, Кэрролл показал сложную условность наименования, его знаковую сущность, несовпадение структуры "обозначающего" и "обозначаемого", то есть подошел к проблемам, которые в полный свой рост встали только перед языкознанием XX в.

Книга Кэрролла насквозь пародийна. Пародируются не только нравоучительные стихи, но и школьная премудрость, я скучная мораль здравого смысла. Лондон становится столицей, Парижа, антиподы превращаются в антипатии, даже таблица умножения выходит из-под власти. В сцене суда пародируются судебные и газетные штампы, в Беге по кругу - парламентские разногласия и споры.

Система персонажей также отвечает главной идее сказок. Все герои произведений Кэрролла - участники увлекательного путешествия Алисы, они не похожи на реальных животных и людей. Каждый персонаж сказок Кэрролла выполняет сою функцию: положительную (Белый Кролик, Шляпник) или отрицательную (Черная Королева, Королева). Так, Белый Кролик был создан Кэрроллом для контраста с Алисой («юность», «целенаправленность» - «преклонный возраст», «боязливость»), Червонная Королева представлялась Кэрроллу воплощением безудержной страсти - нелепой и бессмысленной ярости. В отличие от первой сказки, «Алиса в Зазеркалье» представлена перечнем персонажей, Кэрролл сразу «знакомит» читателя с действующими лицами сказок. Мало того, сказка открывается расстановкой персонажей во время шахматной игры. Как отмечает Н. М. Демурова, Алиса знакомится с новыми и новыми героями. Имена этих героев - своеобразные шифры. Писатель не случайно выбирает того или иного персонажа, это своеобразные знаки, за которыми стоят личные намеки, литературные аллюзии, целые пласты национальной культуры. Очень может быть, что сыграл интерес к проблеме «называния», который, как отмечают лингвисты, был характерен для Кэрролла.

Всех персонажей сказок мы можем разделить на несколько групп. Первая группа - реально существующие люди или персонажи, имеющие прототипы хорошо знакомых Л. Кэрроллу людей. Это, во-первых, главная героиня сказок писателя и давний его друг - Алиса Лидделл, для которой и сочинялась «Алиса в Стране чудес». В известном смысле Алиса Кэрролла - идеал ребенка XIX в.; отсюда особая тональность авторской речи и самой героини. Алиса Кэрролла не может грубить, панибратствовать и сюсюкать. Это было бы противно тому характеру, который задумал Кэрролл. Кроме того, Робин Гусь - это Робинсон Дакворт; австралийский Попугайчик Лори-Лорина, старшая сестра Алисы; Орленок Эд - младшая сестра Эдит, а Птица Додо - сам Кэрролл. Когда Кэрролл заикался, он произносил свое имя так: "До-До-Доджсон".

Вторая группа - фольклорные персонажи, которые были известны и самому Л. Кэрроллу, и его современникам. Начинаясь прямой аналогией с реальным, живым лицом, они стремительно расширяются, вбирая в себя черты, понятные уж не только узкому кругу людей, а целой нации. Шляпных Дел Мастер - уже не просто чудак Теофиль Картер. Это персонаж фольклорный: о нем говорится в известной пословице "Безумен, как шляпник". Мартовский Заяц, другой персонаж Чаепития, - тоже безумец, но более "древний". "Безумен, как мартовский заяц" - эту пословицу находим в сборнике 1327 года. Знаменитый Чеширский Кот - также герой старинной пословицы. "Улыбается, словно чеширский кот", - говорили англичане еще в средние века. Такими же фольклорными, уходящими в глубины народного творчества, являются имена и двух других персонажей "Зазеркалья" - Tweedledum и Tweedledee.

Н. М. Демурова отмечает: «Вообще книга Кэрролла вся пронизана фольклорными образами» (9). В сказках Кэрролла оживали старинные образы, запечатленные в пословицах и поговорках. Уходя корнями в глубину национальной культуры, они реализовались под пером Кэрролла в развернутые метафоры, определяющие характеры персонажей и их поступки.

Особую роль в контексте сказки Кэрролла играют его патентованные безумцы и чудаки. Они связаны (прямо или опосредствованно, через Лира) с той "могучей и дерзкой" (К. И. Чуковский. От двух до пяти. М., 1956, с. 258.) фольклорной традицией, которая составляет одну из самых ярких черт национальной специфики английского самосознания. Именно эти безумцы и чудаки (а таковыми, за исключением самой Алисы и некоторых второстепенных персонажей, являются все герои обеих сказок) создают тот особый "антимир", ту "небыль", чепуху, изнаночный мир с его нарочито подчеркнутой "нереальностью" (13; с. 17.), которые в Англии составляют самую суть нонсенса. В них слышатся отдаленные отзвуки могучего карнавального смеха прежних эпох, сохраненного фольклорной традицией. Правда, смех этот отдается лишь эхом, карнавал "переживается наедине", "переводится на субъективный язык новой эпохи".

Третья группа представляет собой «функциональную» группу персонажей. Она представляет собой так называемых «дарителей», которые «выспрашивают», «испытывают», «подвергают нападению героя». В Стране чудес это Гусеница, снабдившая Алису чудесным грибом, Белый Кролик, в доме у которого Алиса находит пузырек с чудесным напитком; в Зазеркалье это Белая Королева, испытавшая Алису бегом и объяснившая ей потом правила шахматной игры, и обе Королевы, испытывающие Алису загадками и вопросами, после чего она попадает на собственный пир. В прямой функции дарителя выступает здесь, однако, лишь Гусеница. Известными вариантами "дарителя" являются и многие другие персонажи обеих сказок: они также испытывают героиню известными способами, однако подготавливается этим не снабжение "волшебным средством", а пересылка к следующему дарителю. Вариантом враждебного существа-дарителя выступает Королева в Стране чудес; однако и ее функция ослаблена - она лишь грозит нападением и расправой, но не осуществляет своих угроз.

В «Алисе» участвуют герои старинных детских стишков и песенок, которые Кэрролл, так же, как и многие поколения англичан до него, знали с детства. А вводное четверостишие о Даме Бубен, варившей бульон, служит основой для сцены суда, одной из самых блестящих сцен в мировой литературе. В этой книге тоже есть популярные персонажи детских стишков, в частности Шалтай-Болтай (Humpty Dumpty), с комично-профессорским видом трактующий «придуманные» слова в «Бармаглоте» («Jabberwocky»).

И. Л. Галинская в своей работе «Льюис Кэрролл и загадки его текстов» отмечает, сто существует множество противоречивых гипотез относительно прототипов персонажей двух «Алис». Исследователь видит в образах симпатичного Белого Кролика и добрейшего Белого Рыцаря писатель создал дружеские шаржи на самого себя.

Используя литературную сказку как отправную точку для своих произведений, Льюис Кэрролл трансформирует этот жанр, в чем проявляется новаторство писателя. В сказке Л. Кэрролла реальное и сказочное прочно переплетаются, смешиваются. Реальное повествование служит фоном для сказочных приключений Алисы.

Сказки Л. Кэрролла содержат в себе то лукавый и озорной, то глубоко лирический и философский, дух сказок Кэрролла. Своеобразная также и речь писателя - сдержанная, четкая, лишенная «красот» и «фигур», однако предельно динамичная и выразительная. В авторской речи Кэрролла, отмечает Н. М. Демурова, нет длинных описаний, сантиментов, «детской речи», которую так любили многие из его писателей-современников. Кэрролл никогда не обращался к своим читателем с «высоты своего положения»; его Алиса - полноправный «соавтор», Кэрролл беседует с ней как с равной, предлагая на ее суд и решение многие проблемы, ставящие в тупик мыслителей древности и его времени.

Н. М. Демурова в своей работе «Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье» говорит о двух планах рассмотрения сказок Кэрролла: в их отношении к прошлому и к тому литературно-историческому контексту середины XIX в., событием которого они были; но и в их отношении к будущему, особенно к середине XX в., когда многие из подспудных тем и приемов Кэрролла, не осознаваемые как таковые ни им самим, ни его современниками, получили - или, вернее, начинают получать - должное освещение. Недаром "Алису" называют "самой неисчерпаемой сказкой в мире".

Обе "Алисы" принадлежат к так называемым литературным сказкам - жанру, получившему в Англии - в отличие от Германии и некоторых других европейских стран - широкое развитие лишь к середине XIX в. "Король Золотой реки" Джона Рэскина (написан в 1841 г., опубликован в 1851 г.), "Кольцо и роза" Теккерея (1855), "Дети воды" Чарлза Кингсли (1863), многочисленные сказки Джорджа Макдоналда (60-е-80-е годы), "Волшебная косточка" Диккенса ("Роман, написанный во время каникул", 1868) по-своему разрабатывали богатейшую фольклорную традицию Англии. К теоретической "реабилитации" сказки в Англии в начале века обратились еще романтики, противопоставившие творения народной фантазии утилитарно-дидактической и религиозной литературе. Правда, в собственной художественной практике английские романтики использовали народную сказку мало, обратив свое внимание в основном на иные жанры. Однако теоретические установки романтиков начала века, широкое использование ими различных фольклорных форм в собственном творчестве подготовили почву для бурного развития литературной сказки в Англии, начавшегося в 50-х годах XIX в. Важными вехами на пути к созданию нового жанра было знакомство с творчеством европейских романтиков, в особенности немцев, и выход первых переводов на английский язык сказок братьев Гримм (1824) и X. X. Андерсена (1846).

Писатели, обратившиеся к жанру литературной сказки, переосмысляли его в рамках собственных идей и концепций, придавая ему индивидуальное звучание. Рэскин, Кингсли и Макдоналд используют "морфологию" сказки, приспособляя морфологию английского и немецкого фольклора для построения собственных сказочных повествований, выдержанных в христианско-этических тонах, в целом не выходя за пределы допускаемых структурой народной сказки редукций, замен и ассимиляций. Особую роль играют у них конфессиональные и суеверческие замены (19). Диккенс и Теккерей создают в своих сказках весьма отличный по самому духу органический сплав, в котором чрезвычайно силен элемент пародии (подчас и самопародии). Иронически переосмысляя характерные темы собственного реалистического творчества и романтические сказочные мотивы и приемы, они далеко отходят от строгой структуры народной сказки, сохраняя лишь отдельные ее ходы и характеристики.

"Алиса в Стране чудес" и "Зазеркалье" стоят, безусловно, гораздо ближе к этой последней, иронической линии развития литературной сказки Англии. Однако они во многом и отличаются от известных нам произведений этого рода. В первую очередь это отличие кроется в функциональном характере самой иронии. Элемент пародии, хоть он и также весом в сказках Кэрролла, как в сказках Теккерея и Диккенса, играет частную, а не жанрообразующую роль.

В своем творчестве Льюис Кэрролл обращается к фольклору, не ограничивая себя одной лишь волшебной сказкой, хотя последняя, безусловно, и играет важную роль в генезисе его произведений. Структура народной сказки претерпевает под пером Кэрролла изменения. Они ощущаются уже в завязке "Алисы в Стране чудес". "Отправка" Алисы вниз по кроличьей норе никак не подготовлена: она спонтанна - "сгорая от любопытства, она побежала за ним" (за Кроликом) и т. д. - и не связана ни с предшествующей "бедой", ни с "вредительством", ни с "недостачей" или какими бы то ни было другими ходами сказочного канона.

Л. Кэрролл нарушает стабильную конструкцию причинно-следственных связей, которая характерна для народной сказки. Сказка кончается не тогда, когда Алисе удалось ликвидировать основную "недостачу" и не потому, что ей удалось это сделать. Просто кончается сон, а вместе с ним и сказка. Прием сна, упомянутый выше, - один из наиболее эффективных способов ее проявления.

Сказки Кэрролла, при некоторых внешних чертах сходства с юмористической народной сказкой, на самом деле отстоят от нее очень далеко. Это объясняется, прежде всего, принципиальным отличием в характере самого смеха. В своем внимании к фольклору Кэрролл не ограничивается одной лишь волшебной сказкой. Он обращается к песенному народному творчеству, также подвергая его переосмыслению. Однако характер этого переосмысления качественно иной. В тексте обеих сказок немало прямых фольклорных песенных заимствований. Они сосредоточены в основном в "Зазеркалье": народные песенки о Шалтае-Болтае, Льве и Единороге, Труляля и Траляля. Впрочем, и заключительные главы "Страны чудес" - суд над Валетом - основаны на старинном народном стишке. Кэрролл не просто инкорпорирует в свои сказки старые народные песенки; он разворачивает их в целые прозаические эпизоды, сохраняя дух и характер фольклорных героев и событий.

Льюис Кэрролл по праву заслужил славу короля бессмыслицы. "Он не только учил детей стоять на голове, - писал о Кэрролле Честертон. - Он учил ученых стоять на голове". Однако, неверно представлять бессмыслицу как полный хаос или авторский произвол. Именно поэтому Честертон прибавляет к своим словам: «Какая же это была голова, если на ней можно было так стоять!» В абсурде Кэрролла, по мнению Н. М. Демуровой, строгая, почти математическая система. «Едят ли кошки мошек?: Едят ли мошки кошек?» - твердит сонная Алиса, меняя действующих лиц местами.

Однако, пристальнее вглядевшись, читатель начинает понимать, что в бессмыслице этой есть своя логика и своя система.

В своей работе «Льюис Кэрролл и история одного пикника» исследователь и переводчик сказок Кэрролла Н. М. Демурова отмечает, что писатель «соединяет несоединимое и с такой же легкостью разъединяет неразрывное» (9). Чеширский Кот обладает чудесной способностью медленно и частями исчезать (медленное исчезновение - разве это понятие не соединяет в себе несоединимое?). Все мы знаем котов без улыбки, но вот Кэрролл знает еще и улыбку без кота! Знаменитая улыбка Чеширского Кота одиноко парит в воздухе как символ иронии и отрицания бессмысленного мира, по которому странствует Алиса.

Наконец, есть и еще один аспект рассмотрения жанра литературной сказки Кэрролла, который представляется нам принципиально важным. Его предложила английский логик Элизабет Сьюэлл. Она рассматривает нонсенс Кэрролла как некую логическую, систему, организованную по принципам игры. Своим появлением концепция Сьюэлл во многом обязана теории игры, разработанной в 30-х годах И. Хойзингой.

Две сказки английского писателя Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Сквозь Зеркало и Что там увидела Алиса» (или «Алиса в Зазеркалье») давно уже стали достоянием мировой культуры. Их судьба уникальна: написанные для детей, они не только вошли в классику литературы для взрослых, но и вызывают в наши дни самое кристальное внимание представителей гуманитарных и естественных наук. Интерес этот неслучаен, ибо создатель этих сказок, Чарлз Лютвидж Доджсон, выступавший в литературе под именем Льюиса Кэрролла, был профессиональным математиком, немало размышлявшим над различными аспектами математики и смежных с нею проблем, которые в середине прошлого века еще не оформились в самостоятельные науки. Кэрролл предвосхитил и на интуитивном уровне постиг многое из того, что лишь десятилетия спустя стало достоянием науки; его научные прозрения нашли свое особое выражение в тексте сказок. «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», таким образом, возникли на пересечении двух планов, планов художественного и естественнонаучного мышления, что и объясняет своеобразие этого памятника и широту интереса к нему.

Таким образом, «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла являются ярчайшим образцом литературной сказки XIX века. Льюис Кэрролл является основоположником английского классического абсурда 40-7- х гг. XIX столетия. Исследователи указывают, что все произведения Кэрролла построены на основе «нонсенса». Сказки писателя про путешествия Алисы являются вершинами жанра нонсенса, который создает особый, разительно непохожий на реальную действительность мир, отвергающий все правила и законы «здравомыслящего» общества.

Льюис Кэрролл

Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)

Alice in Wonderland

Перевод А. Рождественской

Перевод стихов А. Френкеля, П. Соловьевой

© Соловьева П., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «ЭКСМО», 2016

Алиса в Стране Чудес

Предисловие

Две пары ручек воду бьют

Послушным им веслом,

А третья, направляя путь,

Хлопочет над рулём.

Что за жестокость! В час, когда

И воздух задремал,

Просить назойливо, чтоб я

Им сказку рассказал!

Но трое их, а я один,

Ну как мне устоять?

И первый мне приказ летит:

– Пора начать рассказ!

– Побольше только небылиц! –

Звучит второй приказ,

А третья прерывает речь

В минуту много раз.

Внимают дети мне.

Воображенье их ведёт

По сказочной стране,

Когда же я, устав, рассказ

Невольно замедлял

И «на другой раз» отложить

– Другой раз – он настал! –

Так о стране волшебных снов

Рассказ сложился мой,

И приключений возникал

И завершился рой.

Садится солнце, мы плывём,

Уставшие, домой.

Алиса! Повесть для детей

Тебе я отдаю.

В венок фантазий и чудес

Вплети мечту мою,

Храня, как памятный цветок,

Что рос в чужом краю.

Глава первая

В кроличьей норе

Алисе надоело сидеть на пригорке рядом с сестрой и ничего не делать. Раза два она заглянула украдкой в книгу, которую читала её сестра, но там не было ни разговоров, ни картинок. «Какой толк в книге, – подумала Алиса, – если в ней нет ни картинок, ни разговоров?»

Потом она стала раздумывать (насколько вообще это возможно в такой невыносимо жаркий день, когда одолевает дремота), сто́ит ли ей вставать, чтобы пойти нарвать маргаритки и сплести венок, или нет, как вдруг Белый Кролик с розовыми глазками пробежал мимо неё.

В этом не было, конечно, ничего особенного. Не удивилась Алиса и тогда, когда Кролик пробормотал себе под нос:

– Ах, боже мой, я опоздаю!

Думая об этом впоследствии, Алиса не могла понять, почему же она не удивилась, услышав, что Кролик заговорил, но в тот момент это не показалось ей странным. Однако, когда Кролик вынул из жилетного кармана часы и, взглянув на них, побежал дальше, Алиса вскочила, сообразив, что никогда ещё не случалось ей видеть Кролика в жилете и с часами. Сгорая от любопытства, она бросилась за ним и успела заметить, как он юркнул в кроличью нору под живой изгородью.

Алиса последовала за ним, даже не подумав о том, как она выберется оттуда.

Кроличья нора сначала была прямая, как тоннель, но потом обрывалась так внезапно, что Алиса не успела опомниться, как полетела куда-то вниз, точно в глубокий колодец.

То ли колодец был уж очень глубок, то ли Алиса падала слишком медленно, но она вполне успела осмотреться и задуматься о том, что же будет дальше.

Сначала она поглядела вниз, но там было так темно, что невозможно было ничего разглядеть. Тогда она стала рассматривать стены колодца; на них было много шкафов с книгами и полок с посудой, а кое-где висели по стенам географические карты и картины. Пролетая мимо одной из полок, Алиса схватила стоявшую на ней банку. На банке был бумажный ярлычок с надписью: «Апельсиновый джем». Однако, к величайшему огорчению Алисы, банка была пуста. Сначала она хотела просто бросить банку, но, побоявшись попасть кому-нибудь в голову, ухитрилась поставить её на другую полку, мимо которой пролетала.

«После такого падения, – думала Алиса, – мне уж не страшно будет упасть с лестницы. И дома меня, наверное, все будут считать очень смелой. Мне кажется, что если бы я свалилась с крыши даже самого высокого дома, то это было бы не так необычно, как провалиться в такой колодец».

Размышляя так, Алиса падала всё ниже, ниже и ниже.

«Неужели этому не будет конца? – подумала она. – Хотелось бы мне знать, сколько километров успела я пролететь за это время?»

– Я, – сказала она громко, – теперь уж, наверное, нахожусь недалеко от центра Земли. А до него… гм… до него, кажется, шесть тысяч километров.

Алиса уже изучала разные предметы и кое-что знала. Правда, сейчас неуместно было хвалиться своими познаниями, да и не перед кем, но всё-таки освежить их в памяти было нелишне.

– Да, до центра Земли шесть тысяч километров. Под какой же я теперь широтой и долготой? – Алиса не имела ни малейшего понятия о широте и долготе, но ей нравилось произносить такие серьёзные умные слова.

– А может быть, я пролечу через весь земной шар насквозь! – предположила она. – Как смешно будет увидеть людей, которые ходят головами вниз! Их, кажется, называют анти… патиями. (Тут Алиса запнулась и даже порадовалась, что у неё нет слушателей; она почувствовала, что слово это – неправильное и что этих людей называют не антипатиями, а как-то по-другому.) Я спрошу у них, в какую страну я попала. «Скажите, пожалуйста, сударыня, это Новая Зеландия или Австралия?» – спрошу я у какой-нибудь дамы (Алиса хотела при этом сделать реверанс, но на лету это было ужасно трудно сделать). – Только она, пожалуй, решит, что я совсем глупая и ничего не знаю! Нет, лучше уж не спрашивать. Может быть, я прочитаю на указателе, какая это страна.

Время шло, а Алиса всё продолжала падать. Делать ей было совершенно нечего, и она снова стала рассуждать вслух:

– Дина будет очень скучать без меня сегодня вечером (Диной звали Алисину кошку). Надеюсь, ей не забудут налить вечером в блюдечко молока… Дина, моя милая, как бы мне хотелось, чтобы ты была сейчас здесь, со мной! Правда, мышей здесь не видно, но ты могла бы поймать летучую мышь, а она очень похожа на обыкновенную. – Тут Алисе вдруг захотелось спать, и совсем сонным голосом она проговорила: – Едят ли кошки летучих мышек? – Она повторяла свой вопрос снова и снова, но иногда ошибалась и спрашивала: – Едят ли летучие мышки кошек или нет? – Впрочем, ведь раз некому ответить, то не всё ли равно, о чём спрашивать?

Алиса чувствовала, что засыпает, и вот ей уж приснилось, что она гуляет с Диной и говорит ей:

– Признайся-ка, Диночка, ела ты когда-нибудь летучую мышь?

И вдруг – хлоп! – Алиса упала на кучу листьев и сухих веток.

Но она ни капельки не ушиблась и тотчас же вскочила на ноги. Алиса посмотрела наверх, но у неё над головой была непроглядная темень. А прямо перед ней тянулся длинный проход, и Алиса успела заметить Белого Кролика, который со всех ног бежал по этому проходу. Нельзя было терять ни минуты. Алиса понеслась за ним, как ветер, и услышала, как он, поворачивая за угол, пробормотал:

– Ах, мои ушки и усики! Как же я опаздываю!

Алиса была совсем близко от Кролика, когда он повернул за угол. Она бросилась следом, но Кролик вдруг исчез. А Алиса очутилась в длинном зале с низким потолком, с которого свешивались лампы, освещавшие помещение.