Персонажи мифов. Боги и герои греческой мифологии

ГРИНЕВИЧ А.А.

О ПАРАЛЛЕЛЯХ В РУССКИХ И МАНСИЙСКИХ СКАЗКАХ

Институт филологии СО РАН, Новосибирск

e-mail: annazor@

Издано: Гуманитарные науки в Сибири. 2008, 4. С. 106-110

В статье рассматривается неродственный фольклорный материал: мансийская и русская волшебные сказки. Это сравнение поднимает вопрос о женских возрастных инициациях у обских угров. Ключевые слова: обряд «перехода», волшебная сказка. The author describes unrelated folklore material: mansy and russian fairy tales. Such comparison deals with the question about an age initiations of Ob ugric folks. Фольклор сибирских народов характеризуется большой степенью сходства в сюжетике, мотивике, структуре фольклорных текстов. Типологическое сходство фольклора родственных, например, тюркских и монгольских народов, общепризнанно. Цель настоящей статьи – рассмотреть неродственный материал и в рамках жанра русской и мансийской волшебной сказки выявить сходные элементы. Основой для сравнения послужили образ Бабы Яги и женские мифологические персонажи мансийской сказки. В качестве источника мы использовали текст «Порнэ и Мосьнэ» . Структура и образы сказки «Порнэ и Мосьнэ», как будет показано ниже, близки русской волшебной сказке, в которой «закодирован» обряд инициации мужчин . Мансийская сказка также может являться символическим описанием обряда «перехода» в новый социальный статус. Так же, как мужчина, должен был обладать определенными навыками к охоте, сражениям, быть готовым к женитьбе, женщина должна была быть подготовленной к замужеству и ведению хозяйства. Возможно, женщины манси, достигнув определенного возраста, проходили некоторый обряд перехода, чтобы считаться готовыми к браку. Если обряд инициации мужчин состоял из препятствий и был моментом принятия человека в новый круг и передачи ему тайных знаний, то в отношении женских персонажей мансийской сказки можно увидеть своеобразную проверку их на готовность к вступлению в брак. У обских угров существует множество обрядов, связанных с взрослением девочки. Так, в годовалом возрасте ей обрезают волосы. В двенадцать лет (в момент полового созревания) каждая девочка изготовляла варган. Как пишет музыковед Г.Е. Солдатова, «… владение искусством игры на варгане и техникой его изготовления отражало этапы взросления мансийской девушки и маркировало ее социальный статус» . Подобные ритуальные действия совершались у обских угров в различные периоды жизни женщины. Предполагаемый обряд перехода касается непосредственной подготовки женщины к замужеству. Мансийская сказка «Порнэ и Мосьнэ» несет в себе черты волшебной сказки: героини, готовые к замужеству; пожилая женщина Яныг Эква, обладающая знаниями, проверяющая девушек на готовность вступить в брак; лес – магическое место, где она живет; волшебный зверь, переправляющий героинь в другой мир; река – естественная граница между двумя мирами; испытания, которым подвергаются героини. Если представить мансийскую сказку в схеме, разработанной В.Я. Проппом для русского материала, станет видно, что все основные сюжетообразующие компоненты волшебной сказки в ней есть. Мосьнэ и Порнэ живут вместе – i (исходная ситуация) . Одни в деревне – a 1 (скрытое обозначение недостачи, в данном случае недостача мужа, друга) . Мосьнэ отправляется за реку – (герой покидает дом, отправка) . Выплыл ее черный зверь, села на его спину, за реку отправилась – R 2 . Заходит в дом, там сидит Яныг Эква, которая начинает испытывать героиню:

Просит починить шубу – D 1 (Даритель испытывает героя) , Мосьнэ аккуратно работает – Г 1 (герой проходит испытание ); Угощает Мосьнэ своей едой – D 2 (ослабленная форма испытания, даритель приветствует, угощает героиню) , Мосьнэ принимает пищу – Г 2 (герой отвечает на приветствие D 1 (Даритель испытывает героя) , Мосьнэ подчиняется – Г 1 (герой проходит испытание) . Открыто об этом не говорится, по-видимому, испытание проходит успешно, поскольку нет указаний на обратное; Просит подтвердить, что она некрасива, – D 2 (Даритель выспрашивает героя; ослабленная форма испытания) , Мосьнэ не соглашается: «Зачем так говоришь, милая бабушка, маленькие нос-глаза милой женщины смолоду у тебя» – Г 2 (герой вежливо отвечает) .

Яныг Эква указывает, где лежит ящик, в котром находится то, за чем пришла Мосьнэ, – Z 2 (средство не дается непосредственно, указывается место, где его можно взять) . Мосьнэ вновь переправляется через реку – R 2 (пространственное перемещение между двумя царствами, путеводительство; герой переправляется по воде) . Возвращается домой – ↓ (возвращение) . Открывает привезенный ящик, «один мужичонка там посиживает» – Л 4 (добыча искомого, которая является непосредственным результатом предыдущих действий) . Мосьнэ начинает жить с привезенным мужчиной – С* (свадьба) ; сама свадьба как отдельный элемент пропущена, говорится лишь, что они стали жить вместе. Порнэ узнает, что Мосьнэ живет с мужчиной. Она отправляется в лес к Яныг Экве. Дальше сюжет полностью дублируется: , R 2 . Отличие в том, что Порнэ не проходит тех испытаний, которые прошла Мосьнэ:

Починить шубу – D 1 , Порнэ работает неаккуратно, шьет большими стежками – Г 1 (герой не проходит испытание ); Угощает Порнэ своей едой – D 2 , Порнэ ругает угощение: «Бабушка, почему в котел серу из ушей опустила?» – Г 2 (герой отвечает невежливо ); Просит поискать у нее в голове – D 1 , Порнэ подчиняется – Г 1 (герой проходит испытание) . По-видимому, это единственное испытание, которое проходит Порнэ (указаний на обратное нет); Просит подтвердить, что она некрасива, – D 2 , Порнэ соглашается со всем, что говорит бабушка – Г 2 (герой отвечает невежливо) .

Яныг Эква указывает, где взять ящик с подарком, – Z 2 . Порнэ переправляется через реку – R 2 . Возвращается домой – ↓. В ящике, который Порнэ привозит домой, вместо мужчины оказывается змея (Л 4 ), которая съедает девушку, – Г 9 (герой не побежадет враждебное существо) . Сказка заканчивается указанием, что Мосьнэ с мужем и дальше живут и благоденствуют. Итак, схема сказки «Порнэ и Мосьнэ» выглядит следующим образом: i a 1

I R 2 {D 1 =Г 1 D 2 =Г 2 D 1 =Г 1 D 2 =Г 2 } Z 2 R 2 ↓ Л 4 С*

II R 2 {D 1 =Г 1 D 2 =Г 2 D 1 =Г 1 D 2 =Г 2 } Z 2 R 2 ↓ Л 4 Г 9

Анализ волшебной сказки манси «Порнэ и Мосьнэ» показывает, что в представлении обских угров, как и у других народов, лес – это некоторое магическое место, другой мир, куда уходят люди, чтобы получить новые знания, умения, новый опыт. Об этом писал В.Я. Пропп, что «… лес окружает иное царство, что дорога в иной мир ведет сквозь лес» . Лес в сознании традиционных народов населялся магическими существами. Он воспринимался также и как мир мертвых. Так, Баба Яга, один из персонажей русской волшебной сказки, согласно реконструкции В.Я. Проппа, является стражем на границе двух миров – мира живых и мира мертвых. Она описывается как мертвец: у нее костяная нога, а нос «в потолок врос» (Аф. 137). «Яга напоминает собой труп, труп в тесном гробу или в специальной клетушке, где хоронят или оставляют умирать. Она – мертвец» . Это описание удивительно напоминает образ Яныг Эквы. Она некрасива и даже страшна: у нее не нос, а «… носище, как нос берестяной маски», не руки, а «… ручищи – как лопаты, которыми в очаге разгребают». Но лес у манси не воспринимается как мир мертвых. Загробный мир у обских угров связывается с Севером. Души умерших попадают туда, отправляясь вниз по течению реки Обь. Обские угры – охотники, поэтому лес в их культуре не может оцениваться негативно. Но, тем не менее, и это видно в анализируемой сказке, лес – это «иное» место, которое хоть и не враждебно, но отделено от основного места обитания людей (в данном случае естественной границей между двумя мирами – рекой). То, что лицо Яныг Эквы сравнивается с берестяной маской, также может служить знаком, что и лес, и Яныг Эква являются чужими по отношению к людям, они существа иной природы. Берестяная маска, которая упоминается при сравнении, обычно надевается во время медвежьего праздника на священных играх – тулыглап. Люди, прикрытые масками, становились «чужаками» и могли высмеивать недостатки присутствующих участников праздника. Таким образом, Порнэ и Мосьнэ действительно попадают в некоторое «иное» место, которое, тем не менее, им не враждебно. Если искать параллели для образа Яныг Эквы среди персонажей мансийского фольклора, то следует упомянуть два женских образа – это Кирт-Нёлп-Эква и Тан-Варп-Эква. Обе являются жительницами леса. Согласно поверьям манси, Тан-Варп-Эква (букв. «Женщина, делающая (скручивающая) сухожилия») обычно приходит ночью к женщине, когда та, засидевшись за работой, продолжает крутить сухожильные нити. В культуре манси существует запрет на работу ночью. Поэтому Тан-Варп-Эква предлагает соревнование, по условиям которого, если она выиграет, съедает побежденную, если проиграет, подарит женщине серебряный сосуд . Другой женский персонаж Кирт-Нёлп-Эква (букв. «Женщина с коростой на носу») также живет в лесу. К ней поочередно попадают три брата, отправившиеся на поиски жен. Кирт-Нёлп-Эква всех превращает в камни . Сходство Яныг Эквы с этими двумя женскими персонажами подчеркивает принадлежность первой к лесному миру мифических существ. Девушки Мосьнэ и Порнэ приходят к Яныг Экве в надежде получить мужа. Пожилая женщина подвергает их испытаниям. Главная проверка для девушек – это, конечно, способность к выполнению определенной работы. Подразумевается, что они должны быть трудолюбивыми и уметь работать, поэтому бабушка просит каждую починить ей шубу. Примечательно восклицание слушателя по поводу просьбы Яныг Эквы: «Кто все время рвет ее шубу!?». Надо отметить, что во время исполнения сказок слушатели активно участвуют в процессе сказывания и поэтому ремарки слушателей являются органичным элементом сказок. Это восклицание говорит о том, что это не просто просьба, а постоянное задание-проверка для приходящих в дом Яныг Эквы. В другой сказке, также названной по имени героинь, Мосьнэ и Порнэ, в связи с женитьбой молодых людей в качестве положительной характеристики будущей жены наряду с красотой отмечается ее умение работать: «Сыну-Усын-Отыр Ойки досталась красивая девушка, умелая девушка, Сыну-Тонтон-Ойки досталась Порнэ» . Трудолюбивая, способная девушка оценивается выше, нежели ленивая. Другие испытания должны выявить воспитанность и терпимость девушек. Вторая проверка, которую они проходят, неприятна: надо отведать супа, который Яныг Эква варит, в качестве ингредиентов используя корку из своего носа и ушную серу. Мосьнэ делает вид, что не замечает, какой суп варит бабушка (и это правильное поведение), Порнэ же заостряет на этом внимание, упрекая пожилую женщину: «Бабушка, почему в котел серу из ушей опустила?». В.Я. Пропп, анализируя русскую сказку, отмечал важность того, отведает ли герой предлагаемую Ягой пищу. Тем, что герой разделит с ней трапезу, он показывает, что он «свой»: «… приобщившись к еде, назначенной для мертвецов, пришелец окончательно приобщается к миру умерших. Мертвый не только не чувствует отвращения к этой еде, он должен приобщиться к ней, так как подобно тому, как пища живых дает живым физическую силу и бодрость, пища мертвых придает им специфическую волшебную, магическую силу, нужную мертвецам» . Еда, предлагаемая Яныг Эквой, не похожа на обычную пищу человека. Не выказав отвращения к угощению, Мосьнэ показывает сопричастность миру, в котором оказалась, Порнэ, напротив, свою чужеродность. На третьем этапе проверки бабушка просит «поискать у нее в голове» и одновременно расспрашивает девушек. Она провоцирует их на грубость, прося подтвердить ее страшный облик. Мосьнэ проявляет воспитанность и такт, отрицая все, что говорит Яныг Эква. Так она проходит следующее испытание (проверку на уважение к старшим). Порнэ же идет на поводу у пожилой женщины, тем самым проваливая задание. Мосьнэ как будто знает, как вести себя с этой пожилой женщиной, у Порнэ же эти знания отсутствуют. Как верно заметил В.Я. Пропп, «… герой всегда сам знает, как себя держать и что делать в избушке. Внешне такое знание ничем не мотивировано, оно мотивировано <…> внутренне» . Таким образом, Мосьнэ проходит испытания, показав свои умения и доказав воспитанность, получает в дар мужа («мужчинку»), Порнэ же в дар достается змея, которая ее съедает. Яныг Эква близка образу Бабы Яги-дарительницы. Она одаривает героинь тем, чего они действительно заслуживают. Дом, где живет Яныг Эква, можно сравнить с «домом холостых», описанным у В.Я. Проппа . С одной стороны, это место, куда уходит девушка, чтобы пройти испытания и получить некое вознаграждение, с другой стороны это может быть дом, куда удалялась женщина манси в период родов или менструации, так называемый мань кол (букв. «маленький дом») . Жизнь женщины в традиционнном обществе окружена многочисленными табу. Считаясь «нечистым» существом, в разных обществах женщина изолируется от близких (или накладываются ограничения на общение) в особые периоды своей жизни, такие как роды и послеродовой период, регулы. Изоляция женщины от общества могла быть как полной, так и частичной . У манси мань кол выполнял именно эту функцию – он служил местом, где уединялась женщина в перечисленных случаях. «Женщина находится в зоне жилого, «очеловеченного», пространства лишь в то время, когда она в определенном отношении как бы равна мужчине, т.е. не рожает и не является «нечистой». Как только женщина становится «нечистой», ее место – вне общего дома, в мань кол , на краю обжитого пространства» . Посещение мань кол связано с определенными табу и обрядовыми действиями, которые хорошо описаны в книге С.А. Поповой . Все, что происходит с девушкой в маленьком домике, призвано внушить молодой женщине социальные нормы, относящиеся к женскому половому стереотипу поведения. Вполне возможно, что рассматриваемая сказка «Порнэ и Мосьнэ» описывает именно этот момент в жизни женщины – ее отправку в мань кол , встречу с пожилой женщиной, которая проверяет ее, и учит поведению в семье, роли жены. «Во время проживания девушки в маленьком доме ей также предписано слушаться старших женщин, которые живут вместе с ней, обучают ее песням, мифам, рассказывают, как она должна вести себя, когда выйдет замуж» . Еще один элемент является общим: это помощник, который в русской сказке может выступать в образе какого-либо животного: орла, коня, волка. В анализируемой сказке помощник выполняет функцию проводника: чтобы переплыть реку, разделяющую два мира, мир людей и лесной мир духов, девушки призывают черного и рыжего зверя, произнося, как заклинание: «Черный мой зверь, рыжий мой зверь, выплывайте!». Видимо, самостоятельно преодолеть эту границу героини не могут. Это также указывает на волшебный характер препятствия. И опять Мосьнэ обладает необходимыми знаниями – она выбирает черного зверя, который без помех переносит ее на другой берег, Порнэ переправляется на рыжем звере, который «то вниз опускается, то вверх поднимается – так вот вниз-вверх носится» – знак, что не все будет благополучно. В этой сказке зверь выполняет лишь одну функцию – переправляет героинь на противополжный берег, в другой мир. Момент переправы в другой мир является осевым для волшебной сказки. Это ее композиционный центр – герой отправляется в другой мир с какой-то целью – это завязка, в финале он выполняет свою миссию. Говоря о переправе в образе животного или при его помощи, В.Я. Пропп связывает это с тем, что эти животные были либо промысловыми, либо ездовыми. Нам представляется интересным связать образы этих животных-переправщиков с шаманскими верованиями. Шаманы Сибири при камлании используют различные магические предметы: бубен, колотушку, колокольчики и т.п. Эти предметы камлающего – символическое изображение «коня», которого тот использует в качестве магического проводника, чтобы попасть в другие миры. Каждый предмет одежды шамана – это символическое отображение его духов-помощников, изображения которых прикреплялись на костюм. «… части ритуального облачения являлись прежде всего для шамана орудием. В них «помещались», «вселялись» антропоморфные и зооморфные духи, при участии которых велась борьба со сверхъестественными существами» . Чтобы бубен мог выполнять свою сакральную функцию, проводят обряд «оживления». В целом бубну придается разное значение у сибирских народов. В одних случаях он считался щитом, в других конем или лодкой, иногда его использовали в качестве волшебного лука, колотушка осмысливалась как плеть, весло или стрела. Итак, чтобы попасть в другой мир, нужен проводник, который может доставить туда человека. Без такого «волшебного коня» шаман не мог попасть в другие миры. Эту же функцию – доставить пришельцев в другой мир – выполняют в сказке «Порнэ и Мосьнэ» черный и рыжий звери. Важно отметить, что они еще и предупреждают переправляющихся на другой берег девушек, предвещая хороший или плохой исход мероприятия. Если сравнивать характер испытаний, которые проходят мужчины при посвящении, и тех, которые описаны в нашем материале, то очевидными станут существенные различия. В мужском обряде они более жестки. В сказке, которую мы анализируем, ничего не говорится о суровых испытаниях, которые ожидают девушек. Главная цель действий Яныг Эквы – выяснить, готова ли женщина к вступлению в брак, обладает ли она нужными навыками, умеет ли работать. Надо заметить, что героини подвергаются нравственным испытаниям, а юноши физическим. Возможно, это связано с тем, что женщина воспитывает детей, поэтому она должна обладать нравственной зрелостью. О характере женских инициаций у манси пишет С.А. Попова: «Женские возрастные инициации тесно связаны с подготовкой к вступлению в брак и, в отличие от инициации мальчиков, не включают в себя ни суровых испытаний выдержки и силы воли, ни специально организованного обучения. Инициации девушек – это обряды, которые знаменуют наступление половой зрелости, вводящие девушку в мир взрослых женщин и возлагающие на нее социальную роль взрослой женщины» . Другое различие касается самих персонажей. Если герой-мужчина всегда один, то героинь-женщин обычно две. (ср. сказку с похожим сюжетом «Ленивица и рукоделица», «Морозко» и т.п.). В этих сказках содержится поучительный момент. На сравнении двух героинь показывается, как должна вести себя молодая женщина. Персонажи Порнэ и Мосьнэ представляют две фратрии пор и мось. В мансийских сказках, как правило, Мосьнэ представляет положительный персонаж, Порнэ же – отрицательный. В сказках с персонажем-мужчиной нравоучение отсутствует. Здесь акцент ставится скорее на самом процессе преодоления препятствий и достижении результата. Проверки на наличие тех или иных нравственных качеств у героя не происходит. Сходство сказки «Порнэ и Мосьнэ» с русской волшебной сказкой дает основания для предположения о том, что у манси мог существовать особый обряд «перехода» для женщин, который, однако, имел иной характер, чем мужская инициация. Поиски реликтов этого обряда в фольклорном материале представляют большой интерес. Литература:

Алексеев Н.А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири (опыт ареального, сравнительного исследования). Новосибирск: Наука, 1984. Мифология манси. Новосибирск: Издательство института археологии и этнографии СО РАН, 2001. Мифы, сказки, предания манси (вогулов) / Сост. Е.И. Ромбандеева. – Новосибирск: Наука, 2005. (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока, Т. 26) Попова С.А. Обряды перехода в традиционной культуре манси. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. Пропп В.Я . Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. (Собрание трудов В.Я. Проппа.). М.: Изд-во «Лабиринт», 1998. Солдатова Г.Е. Фоноинструментарий манси: состав, функционирование, жанровая специфика // Музыка и танец в культуре обско-угорских народов / Под ред. Н.В. Лукиной, Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Дж. Дж. Фрэзер; [пер. с англ. М.К. Рыклина]. М.: Эксмо, 2006.

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Лянторская средняя общеобразовательная школа № 5»

Обско – Угорский фольклор (священные сказания, песни и богатырские сказки)

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………… ..3-5

ГЛАВА I . Классификация народного творчества ханты …………………………..6-8

ГЛАВА II . ……………………………..…9-22

2.1. Священные сказания (песни) ……………………………………………….... 9-13

2.2. Рассказы (богатырские сказки, предания, былички) … ………………………...

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………….. 23

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………………….24

Введение

Работа посвящена исследованию Обско – Угорского фольклора, представленного в произведениях устного народного творчества: священных сказаниях, песнях и богатырских сказках.

В настоящее время существует проблема, проявляющаяся в низком уровне мотивации к изучению народного творчества коренного населения. Учащихся можно заинтересовать традициями и культурой той местности, где проживаешь, если включить в общеобразовательную программу такой предмет, как литература ХМАО. Поэтому актуально использование межпредметных связей: история ХМАО, география ХМАО, литература ХМАО. Возникла идея обращения к произведениям фольклора, отображающим жизнь коренного населения . При этом важно определение точек соприкосновения различных форм познания окружающего мира: познание через разум в одном случае и через чувства в другом.

В качестве объекта исследования выступают произведения фольклорного жанра, предметом исследования являются изображенные в них жизнь и традиции ханты.

Цель исследования состоит в раскрытии народных традиций коренного населения через призму сознания человека в произведениях фольклора. Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:

Собрать и систематизировать материал для исследования;

Выявить и описать традиции народа ханты на примерах из сказок, песен и сказаний;

Установить возможности практической направленности рассматриваемых текстов.

Достижению поставленной цели и решению вышеперечисленных задач служат методы описания, сопоставления функционально-семантического анализа.

Практическая значимость исследовательской работы заключается в целесообразности использования ее материалов и выводов при изучении различных вопросов литературы, истории и географии ХМАО как учебных предметов.

Структура работы. Исследовательская работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, а также приложений.

Миф, предание, сказка – ученые понятия.

В сущности, все три слова обозначают

одно и то же – просто рассказ.

Е. Бете

[Пропп В. Я. Русская сказка. – Л.: Издательство

Ленинградского университета, 1984. – С. 41-46]

Следует отметить, что основная школа не решает задач обучения и обеспечения достаточного образования для успешной самореализации малочисленных народностей. Так называемый основной учебный процесс является сегодня необходимым, но отнюдь не достаточным условием, позволяющим выстраивать ту индивидуальную траекторию развития ребенка, о которой так много говорят разработчики личностно – ориентированных образовательных парадигм (Н. И. Алексеев, В. В. Сериков и др.).

Необходимо определиться, что нужно давать учащимся, в каком объеме, и, главное, какие будут воспитательные цели. Без сохранения народного творчества и уважения традиций нельзя представить будущее цивилизованного государства. И для решения этой проблемы, позволил себе в исследовательской работе обратиться к Обско – Угорскому фольклору.

Фольклор обских угров уходит своими корнями в глубокую древность. Устная форма творчества, характерная для всех народов, у ханты оставалась актуальной практически до середины 20 века. Этот феномен связан с тем, что письменность у таежного населения Западной Сибири на протяжении всей истории отсутствовала, а появилась только в 30-е годы 20 века. До этого времени они использовали пиктографические значки, которые вырезали на стволе дерева. Такие значки отмечали тропы, опасные места и указывали на охотничьи трофеи. А каждый зарубок на специальной дощечке появлялся тогда, когда возникала нужда в письменном счете.

Для обских угров фольклор не имеет ценности сам по себе. Это не искусство в нашем понимании слова, не элемент эстетики жизни. Фольклор является частью мировоззрения и тесно связан с системой верований [И. А. Иванов Югра. – Лянтор-1998. - с.80-82].

Г Л А В А I

Классификация народного творчества ханты

Впервые произведения фольклора были зафиксированы венгерскими и финскими учёными в середине ХІХ столетия. В начале ХХ века в процесс сбора и обработки фольклорных текстов включились русские учёные, которые внесли весомый вклад в разработку классификации. При рассмотрении данного вопроса специалисты столкнулись с рядом проблем как общеметодологического, так и частного характера. Часто вообще бывает довольно непросто отличить сказку от мифа: расплывчатость критериев, запутанный сюжет и т. п. Сложность проблемы классификации усугубляется тем, что некоторые произведения одного жанра, исполняются в технике другого и наоборот. Кроме того, речь в повествованиях может идти в разных по своей значимости эпохах, отношение к которым строго дифференцировано. Например, в представлении обских угров нашли отражение три эпохи: эпоха первотворения, богатырская эпоха, эпоха «хантыйско - мансийского» человека. Совершенно естественно, что тексты, имеющие отношение к первой эпохе, пользуются непререкаемым авторитетом. Это делает разработку единой классификации довольно сложным занятием. Тем не менее, условно весь обско-угорский фольклор можно подразделить на три категории: сказание, песня и рассказ.

В первую категорию, в данном случае, входит совокупность устных текстов, которые охватывают божественную эпоху "первотворения". Это священные сказания и мифы. Их исполняют довольно редко, во время общественных, праздников. Однако, как уже было отмечено выше, определённые фрагменты текстов являются запретными для различных категорий лиц. Сюда могут относиться: женщины, дети, члены другого рода, просто чужие люди и т. п. Священное сказание может исполняться перед широкой аудиторией, до тех пор, пока не подойдет к запретному месту. Тогда повествование прерывается с указанием того, что дальше оно "священное" и непосвященных просят удалиться.

Во вторую категорию можно отнести священные сказания (песни или речитатив). Грань между сказанием и песней, в ее наиболее возвышенном смысле, крайне размыта и условна. Очевидцы свидетельствуют, что исполнение героических песен, охватывающих «эпоху богатырей», сопровождалась таким же огромным напряжением сил рассказчика. По окончании сюжета тот просто падал в изнеможении. Иногда, чтобы иметь возможность полностью пропеть особенно длинно повествование, он предварительно съедал несколько мухоморов, чтобы войти в транс и потерять ощущение времени. Такие люди назывались панкал-ку (мухоморщики).

К третьей категории условно относятся богатырские сказки, предания и былички. Характерно, что в прозаической форме можно подавать в принципе любой текст, но только в виде пересказа. При этом допускаются определенные вариации и обобщения в пределах компетенции рассказчика. Таким приемом пользуются при переводе с одного языка на другой.

Как видим, несмотря на отсутствие письменности, обские угры длительное время успешно пользовались вербальным способом передачи информации. При этом то, что мы теперь называем сеансом связи, у них превращалось в процесс, качественно разделяющий будни и праздники.

Г Л А В А II

Особенности фольклора народа ханты

2.1. Священные сказания (песни)

Манера исполнения священного сказания – песенная, либо особая, Речитативная. Обе эти формы весьма характерны для исполнения каких - либо

ритуальных действий. Верно и обратное: если текст теряет сакральный смысл, он становится прозой. Песенная форма исполнения пользуется большим уважением в среде о6ско-угорского этноса, чем прозаическая. Считается, что в прозе "выдумывать можно, а в песне - нельзя". Рифма в значительной степени способствует сохранению того или иного текста, так как имеет четкую, заранее заданную структуру. Значительные по объему канонизированные тексты, как правило, обличены именно в такую, зарифмованную форму, которая более способствует их сохранности.

Натопила старуха жарко чувал, трубочку покуривает, прощальную путинную песню поёт:

Нежных муксунов насушила,

Сладкой нельмы напасла,

Жирных язей не сочту,

Щучьей позёмы полно.

Будет легко зимовать.

Смотрит богатырь на тот дым, ударяет по струнам лебедя. Выгoваривают струцы:

Олле – невеста моя,

Тратил я годы,

На оxoтy, пиры и беседы.

Олле - невеста моя,

Теперь о тебе лишь думаю.

К зиме накоплю

Силу в крыльях своих._

Жди меня, Олле,

Не называй меня трусом.

Разносится музыка по урманам. Братья Олле слышат, злятся. А добрые люди в Нижнем городе радуются

Речитативная форма также нередко присутствует в арсенале рассказчика. Она представляет собой нечто cpеднee между прозой и песней, причем явно тяготеет к последней. Здесь так же присутствует определённая рифма, а значит и четкая структура, и ритм. Речитатив звучит в определенном тембpe и с заранее установленной интонацией, позволяющей рассказчику точно воспроизводить канонизированные тексты. Вероятно, это одна из наиболее древних форм передачи информации, когда голос служил единственным средством воздействия на слушателей.

Присургутские контрасты.

То светит солнце в миллион свечей,

То студят ночи ледяные росы.

Здесь все привычно: ночи-альбиносы

И стаи черных длительных ночей.

Озябнут сосны в колющий мороз,

Иль огорчит неягодное лето,

для многих все же края лучше нету,

Чем хвойный край с просветами берез.

В момент исполнения священного сказания исполнитель входит в такое состояние, которое весьма близко к экстазу. Монотонно произносимые фразы, построенные в определенной последовательности и заданные в установленном ритме, подводят состояние психики человека к тому порогу, когда сознание отключается. Постепенно границы между реальностью и текстовым сюжетом размываются. Рассказчик чувствует себя частью повествования, он словно бы видит все своими глазами и передает слушателям то, что происходит в данный момент перед его взором. Повествование ведётся от первого лица, словно от имени очевидца. В свою очередь слушатели начинают испытывать чувства близкие к тем, которые испытывает рассказчик. Они - соучастники действа, разумеется, в той или иной мере. Талантливый исполнитель в состоянии полностью завладеть вниманием аудитории. Слушатели при этом могут находиться в состоянии близком к гипнотическому: у них учащается дыхание и пульс, проявляется двигательная активность мышц и т.д. В результате по окончании повествования у всех присутствующих появляется ощущение, что все, о чем говорил рассказчик, в очередной раз свершилось. Мир обновился, и все можно начать сначала.

2.2. Рассказы (богатырские сказки, предания, былички)

Рассказы отличались от священных сказаний и песен тем, что исполнялись исключительно в прозаической форме. К этой категории условно можно отнести богатырские сказки, предания и былички. Характерно, что в прозаической форме можно подавать в принципе любой текст, но только в виде пересказа. При этом допускаются определенные вариации и обобщения в пределах компетенции рассказчика. Таким приемом, например, широко пользуются при переводе с одного языка на другой или в ответ на просьбу со стороны непосвященных об исполнении сакральных текстов.

Сказки обладают большим воспитательным потенциалом, поскольку содержат мудрость, доброту и красоту, столь необходимые людям. Сказочные персонажи живут и действуют на Земле, именно здесь проявляются традиции, обряды в соответствии с определенными жизненными закономерностями. И это создает положительный эмоциональный фон.

В одной хантыйской сказке, например, рассказывается о том, как в награду за добрый и бескорыстный поступок дятел получил красивую верхнюю одежду из замши и стальной клюв. В другой сказке повествуется, как отец превратил свою дочь в медведицу. Через несколько лет охотники по сохранившемуся под шкурой убитой медведицы браслету опознали эту девушку. Характер рассказа, сама интонация его, говорят о том, что в первом случае мы имеем дело с подлинной сказкой, во втором - перед нами быличка, с полной верой повествующая об из ряда вон выходящем, но «подлинном» случае.

Особый интерес представляют сказки коренных народов Севера – ханты и манси, отображающие явления природы. В них всё лаконично, просто и ясно. И в отличие от сказок для взрослых, чаще используется диалог.

Так, в сказке «Мышонок греется» представлен разговор мышонка с камнем и водой.

Пришёл он к камню и спрашивает:

Большой камень, ты действительно самый сильный?

Да, я действительно самый сильный, - ответил камень.

Если ты самый сильный, то почему вода на тебе трещины оставляет? – спросил мышонок.

Вода сильнее меня, - ответил большой камень.

Не зря в народе говорят, что вода камень точит.

Под богатырскими сказками в данном случае понимаются тексты, хронологически охватывающие период истории обских угров времен становления княжеств и расцвета городищ. Как правило - это рассказы о военных походах и сражениях героев. При этом в текстах обычно указываются имена реальных исторических личностей и названия конкретных населенных пунктов, зачастую существующих и поныне.

ОБСКИЙ БОГАТЫРЬ И ЕГО СЫН КЕШИ-ПАЛАТ-ПОХ.

Давно это было. На большом холме у Оби три брата богатыря дружно жили, друг другу всегда помогали.

Старший на самой вершине жил, звали его Вун-Вурт – Большой богатырь. Средний – Орты-Ики – на середине холма. У него было семь сыновей. Младший жил внизу холма на самом берегу, звали его Ванкреп-Ики. У него

тоже семь сыновей было

Нередко в категорию богатырских сказок попадают фрагменты священных текстов. Такая подмена событий становится возможной в силу того, что некоторые мифологические сюжеты содержат в себе актуальный воспитательный и поучительный подтекст. При этом подвергаются изменениям, как имена, так и место действия главных героев, а заодно исключаются некоторые особо запретные фрагменты.

КУРОПAТКИ ТАКИЕ БЕЛЫЕ.

Дедушка старенький - старенький жил с бабушкой древней в лесу. Была зима. Дед пошёл в лес на охоту за куропатками. Куропатки во всем белом, кроме глаз, по лесу вокруг горы бегали, а дедушка стал пленки - петли из конского волоса на них ставить. Добрый, ловкий охотник дед - пар изо рта, глаз острый, живой и тёплый.

Таким образом, из-под запретов выводится значительное количество текстов, которые становятся достоянием широких слоев населения. В фольклоре обских угров сложилось и активно существует целое направление такого рода параллельных сюжетов.

Предания обычно рассматриваются как "дедовские заветы". По своей сути они весьма близки к сказкам в общепризнанном смысле слова. Их основной целью является объяснение ряда непонятных явлений, разъяснение определенных поведенческих норм и правил, а также предписания, руководства к действию в определенных случаях. Как правило, предания носят нравоучительный характер и рассчитаны на воспитание молодого поколения.

ОТЧЕГО ДОМ СВАЛИЛСЯ.

Раньше обские ханты к промыслам с семьями переселялись два раза в год. Осень и зиму они на холме жили в зимних юртах. До снега бруснику брали, кедровую шишку шелушили да орехи cyшили. А по первой белой тропе охотиться шли, добывали зверя до oттепелей. С весны хaнты в летние

юрты спускались к рыбному месту. А самое уловистое угодье старой Треньки, где Ас и Танат – большие реки Обь и Иртыш повстречались.

У обских угров нередки случаи включения в эту категорию сказок иных народов, например, русских.

ПУТПЕЛЫК.

Жил в урмане вдовец охотник. Была у него дочь Тася – высотой восемь соболей. Вдовец с ней горя не знал.

Пословица из предания «отчего дом свалился»: Семеро одного не ждут – сказал молодой рыбак сородичам. – я это от русских слыхал.

Если суть заимствованного сюжета отвечает необходимым требованиям и актуальна, то текст может идти практически без изменений, с тем же составом героев и предметов. Однако, нередки случаи привязки чужих сказок к своим, местным условиям и героям. В любом случае сказка становится «своей», поскольку срабатывает установка на достоверность.

И рассказы, к какой бы категории не относились, пользуются широкой популярностью в среде таёжных жителей. Прозаическая форма повествования не предъявляет столь жестких требований к рассказчику, поэтому в ряд случаев рассматривается как развлечение. Например, такой формой отдыха иногда пользуются во время долгих путешествий на лодке, но чаще – по окончании трудового дня. Иногда повествование могло затянуться на всю ночь, до утра.

Таким образом, устная форма передачи сложной и развернутой информации, по сути, являлась единственной возможностью сохранить ее для потомков. С другой стороны некоторые элементы того, что принято называть народным творчеством, фактически есть составные части системы верований. Последнее обстоятельство дает основания утверждать, что истоки обско-угорского фольклора поистине теряются во тьме тысячелетий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование устного народного творчества(сказаний, песен, сказок) позволяет сделать следующие выводы.

Сказания, песни, сказки представляют особую ценность. Их содержание, образность, лаконичность и разнообразие способствуют пробуждению интереса ко многим вопросам, изучаемым в курсе литературы, истории, географии, а также – использованию знаний в различных жизненных ситуациях.

Художественные тексты устного народного творчества являются приемлемой основой формирования эстетического вкуса и одновременно способствуют воспитанию культуры и сохранению традиций коренного населения.

Обращение к богатому и разнообразному фольклорному материалу может способствовать формированию положительной мотивации учащихся к изучению народного творчества.

Список используемой литературы

Иванов И.А. Югра. // Лянтор. 1998

Пропп В. Я. Русская сказка. // Л.: Издательство Ленинградского университета. 1984

Элиаде М. Шаманизм. Архаические техники экстаза. // София. 1993

Федорова Е. Г. Обские угры. // Сибирь, древние этносы и их культуры. С.-П. 1996

Таксами Ч. М. Шаман и Вселенная. // Шаман и Вселенная. С.-П. 1997

Головнев А. В. Говорящие культуры. // Екатеринбург. 1995

Лапина М. А. Этика и этикет ханты. // Томск. 1998

Ромбандеева Е.Р. Мансийские сказки // СПб.: Алфавит. 1996

Дядюн С.Д. Солнечный лучик: Хантыйские народные загадки для детей // Томск: Изд-во Томского ун-та. 2006

Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка // М. 2003

Приложение 1

Материал записан в этнографическом музее г.п. Лянтор. Мы выражаем искреннюю благодарность жителям, бережно хранящим в своей памяти традиции предков. Таким, как:

Сенгепова Светлана Михайловна

Булушева Надежда Михайловна

Синюкаева Надежда Васильевна

Аннотация

Исследовательская работа посвящена изучению священных сказаний, сказок и песен, представленных в произведениях устного народного творчества ханты.

В процессе работы с малыми жанрами народного творчества представлен материал, отражающий быт, нравы и традиции обско-угорского населения. Собранный материал свидетельствует о наблюдательности народа, умении его ярко, образно, лаконично говорить о традициях и жизненных явлениях.

О Хантах
Ермак
Карты с золотом
Ими-Хиты и Вошинг Урт
Ими-Хиты
Мышка и лось
Кот
Три снохи
Мальчик Идэ
Мышка

О Хантах

Ханты - народ, проживающий в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком
автономных округах, Томской области в составе России. Устаревшее название -
остяки, впервые встречающееся в русских документах 14 века, происходит из
тюркских языков и обозначает инородческое языческое население. Живут по Оби,
Иртышу и их притокам.
Формирование хантов происходило с конца 1 тыс. до н.э. на основе
смешения северного, таежного населения, для которого был характерен
архаичный охотничье-рыболовческий уклад, и пришедших из южно-таежных и
лесостепных районов Западной Сибири кочевых племен, принесших на север
элементы коневодческой южной культуры. В русских летописях упоминаются
вместе с манси с конца 11 века под названием югра, а с 14 века выделяются
как остяки.
Традиционные занятия: рыболовство и охота (пушная охота имела товарное
значение), кроме того, оленеводство на севере и скотоводство на юге.
Основная пища: рыба, которая перерабатывается практически полностью (что не
идет в пищу, используется для приготовления клея, жира, утвари) и мясо лося,
оленя. Традиционным является употребление табака, который жуют, нюхают,
курят. Одежду на севере шили из оленьих шкур, на юге из сборного меха в
сочетании с тканями. Ткани изготавливались из крапивы, конопли,
использовалась и рыбная кожа. Распространены различные украшения из бисера.
И одежда и утварь богато орнаментированы.
Несмотря на обращение в 17-18 вв. в православие, ханты сохранили
традиционные верования (в духов, трехчастное строение Вселенной, в
множественность душ; почитание животных) и обряды. Одним из самых ярких
проявлений культа медведя является медвежий праздник, сопровождающийся
исполнением особых сказок, мифов, медвежьих песен, танцев, интермедий с
участниками в масках. Богат фольклор хантов: сказки, мифы, героические
сказания, ритуальные и лирические песни.

Приехал Ермак на земли обские и стал там жить. Живет полгода, живет
год, а может быть и два. И вот узнает Ермак:живет где-то в лесах хантыйский
князь, и имеет этот князь большую силу, богатую землю. Мало-помалу стал
Ермак с двадцатью пятью людьми пробираться туда. Приехал в землю хантыйского
князя и стал там жить. Мало-помалу, подружился Ермак с князем. Стали жить и
есть вместе с князем и так подружились, что ночь не проведут друг без друга
и дня не проведут друг без друга. Так однажды за питьем, за едой, за
дружеской беседой Ермак Тимофеевич и говорит:
- Князь, у меня есть один разговор; не знаю, понравится тебе или нет,
если рассказать.
- Если понравится - рассудим, не понравится - отклоним.
- Я вот все думаю: живем мы здесь, в темных лесах, ничего не знаем, а
ведь есть у нас царь -.хозяин земли русской. Людей, живущих помимо воли
царя, не должно на Руси быть. Я думаю дать тебе, князь, совет: надо вам,
хантам, принять веру русскую. Князь и говорит:
- О урус, я никому поклоняться не желаю. Мы не испытываем пока нужды в
питье и в еде и царя просить об этом не собираемся. Поэтому мы и не касаемся
царя, и царь пусть нас не касается.
Тут друзья заспорили. Ермак говорит:
- Если по-доброму не согласишься принять царскую веру, -то примешь ее
по-худому. Мы можем заставить тебя войной.
- О урус,-говорит князь,-я с тобой воевать не желаю. Не желаю воевать с
тобой потому, что у тебя силы не хватит, хотя ты и русский. Мой народ тебя
не боится. Ты даже не справишься с одним моим шаманом, не только со всем
моим народом.
Ермак говорит:
- М-м, что за шамана ты имеешь, показал бы мне его. Привели шамана.
Оказывается-обыкновенный человек,- Каким волшебством обладает этот твой
человек?
- А вот каким волшебством. Вот разрубите его всего. Если он не оживет
после этого, то мое дело будет проиграно, я буду побежден вами. Если он
оживет, то проиграете вы.
Ермак говорит:
- Нет,-говорит.-Как можно понапрасну изрубить человека. Дело у нас с
вами далеко зашло. По-моему, нам надо поклясться. Вот твоя сабля, и вот моя
сабля. Положим их крест-накрест на стол. Кто из нас выиграет спор, саблю
того должен поцеловать проигравший.
Так и условились. Положили сабли на стол. Ермак Тимофеевич вывел на
улицу шамана и приказал своим изрубить его.
Начали рубить. Изрубили на мелкие куски. Только отвернулись те, кто
рубил,-шаман вскочил и рассмеялся.
Ермак снова приказал изрубить его. Опять схватили шамана, опять
изрубили. И только отвернулись те, кто рубил. его,-он снова вскочил и
рассмеялся.
Ермак говорит:
- И в самом деле, он у вас бессмертен. Два раза пробовали его изрубить,
он все оживал. На третий раз придумаем что-нибудь другое.
И приказал Ермак развести такой костер,что пламя его поднималось до
вершин лиственниц, до вершин больших елок. Когда костер разгорелся большим
пламенем, связали шаману руки и ноги и бросили на костер, а костер оцепили
кругом.
И сгорел шаман, не оставив ни пепла, ни уголька.
Ермак говорит:
- Ну вот и вся мудрость вашего шамана, было ли чем хвастаться!
Князь говорит:
- Хотя и не хватило мудрости у моего шамана, но народ. мой, пока он
живет, тебе не поддастся.
- Но, князь, хотя ты и хвастаешься, а моего шамана ты еще не слышал и
не видал.
- Ну, похвастайся, какого шамана ты имеешь, - говорит князь.
- Вот я выйду на улицу,-говорит Ермак, -и пойду куда-нибудь в сторону.
Взял Ермак ружье, вьшел на улицу и ушел в сторону. Зарядил ружье,
поднял курок и выстрелил. Выстрелил, и эхо вначале отдалось на полуденной
стороне, а затем прокатилось по долине Оби: целый день от этого выстрела
гудело кругом и вся земля сотрясалась. Князь и весь его народ все
перепугались. Между собой говорят:
- Ого, ребята, как будто бы небо свалилось... Что теперь нам
делать?-спрашивает князь.-Видимо, придется мне поцеловать саблю русского
богатыря.
Те, что постарше, поумнее, говорят:
- Князь, ты зря не целуй его саблю. Надо подумать, что да как.
Вошел Ермак.
- Вот, князь, каков мой шаман, слышал или нет?
- Да, урус, слышал... Подумал князь и говорит:
- Теперь будем совершать клятву. Но прежде чем поцеловать твою саблю,
мне нужно условиться с тобой еще кое о чем.
Ермак говорит: - Ну, говори, говори, князь!
- Я так думаю, урус: твою саблю я поцелую, но только с таким условием:
пусть мой народ будет жить и впредь также вольно в здешних местах, как жил
до сих пор; пусть будет так, чтобы его не призывали в солдаты. Вот что я
хотел сказать. При этом условии я приму клятву. Но чтобы не было никакого
обмана ни с моей, ни с твоей стороны.
Ермак говорит:
- Это правильно ты говоришь, мне нравится. Но к этому я хочу добавить,
и если тебе понравится, слушай. Народ твой воевать не будет. Сделаем такой
договор. Но народ твой будет платить царю подать. Люди твои будут называться
не ясащными, а вольноданцами, поскольку вы подчинились. добровольно.
Ермак Тимофеевич сел писать договор. Написал все так, как они
договорились с князем. Оба подписали договор. Затем Ермак поцеловал саблю
князя в знак того, что он исполнит все условия договора, а князь поцеловал
саблю Ермака в знак того, что он побежден.

Карты с золотом

Собрались три охотника на охоту. Долго ли, коротко шли, до ночлега
дошли. Стали искать спички, а спичек ни у кого не оказалось.
Один из них говорит:
- Влезайте на. деревья; где огонь увидите, туда и пойдем. Влез один из
них, смотрит - в одном месте огонь виднеется.
- Ну, сходи, принеси оттуда огня. Другой пошел к тому месту, где огонь
был виден. Пришел туда; оказывается, какой-то старик огонь развел.
- Ну, дедушка, здравствуй!
-Здравствуй, здравствуй, внучек! Ты с какой нуждой- бедой ходишь?
- С какой нуждой-бедой хожу? Наши жены не позаботились об огне для нас,
я пришел огня просить.
- Внучек, мой огонь дорогой, бесплатно не дам: расскажи семь веселых
сказок - дам огня.
Постоял-постоял охотник и ушел к своим товарищам. Пришел туда и
говорит:
- Дед своего огня бесплатно и дешево не дает. Говорит другому охотнику:
- Пойди ты, может-тебе даст.
Вот человек этот пошел, пришел туда. Старик стоит.
- Здравствуй, дедушка!
- Здравствуй, здравствуй, внучек!
-Дедушка, я огня попросить пришел. Дашь или нет огня?
- Мой огонь дорогой и платный, так не дам. Расскажешь семь веселых
сказок дам.
- Я не умею рассказывать. Да где мне взять семь веселых сказок?!
Пошел к ночевью. Говорит двум своим товарищам:
- Дед говорит: если расскажу семь веселых сказок, даст огня; не
расскажу - не даст. Младший из них говорит:
- А ну, я пойду! Пришел туда, старик сидит и подтапливает.
- Дедушка, наши жены не позаботились об огне для нас. Дай нам огня.
- Мой огонь дорогой, платный. Если расскажешь семь веселых сказок -
дам.
Тот и начал:
За все лето я набил полный мешок комаров и полный мешок мошкары, потом
набил полный мешок оводов. И стал я их продавать. Один комар-лошадь и
корова, одна мошка-лошадь и корова, один овод-лошадь и корова.
Потом стал убивать коров. Сколько убью - кожи их на ремни режу.
Резал-резал, стал обдирать шкуру с последней коровы, а она вскочила и
побежала...
- Дедушка!.. Смотри, небо сейчас свалится!..
Тут старик превратился в кучу золота.
Привел младший охотник туда своих товарищей, наполнили свои нарты
золотом и уехали.

Ими-Хиты и Вошинг Урт

Живут бабушка с внуком. Бабушка сидит дома, прядет нитки, внук бегает
на улице и играет. Долго ли, коротко ли так жили, внук подрос, стал ходить
на охоту и на рыбалку.
Так они жили. Вот однажды внук говорит бабушке:
- Бабушка, пойду-ка я к Вошинг Урту сватать его младшую дочь.
Бабушка отвечает:
- Не ходи, внучек, у тебя еще руки не окрепли, ноги не окрепли как
следует.
- Нет, все равно пойду.
Уговорил бабушку. Собрался. Вышел на улицу, бросил свои подволожные
лыжи и, куда они носами встали, туда и пошел.
Долго ли, коротко ли шел, нашел след горностая и пошел по нему. Немного
прошел, видит-горностай залез на дерево. Ими-Хиты убил горностая, снял с
него шкуру вместе с когтями и зубами и пошел дальше.
Шел-шел, нашел беличий след. Пошел по беличьему следу. Немного прошел,
видит - белка залезла на дерево. Он убил ее, снял с нее шкурку вместе с
когтями и зубами и пошел дальше.
Долго ли, коротко ли шел, вышел к огромному городу.
Оглядел город кругом. Богатый дом всегда выделяется. Ими-Хиты вошел в
этот приметный дом. Видит, Вошинг Урт сидит. Вошел, поздоровался:
- Здравствуй, дедушка Вошинг Урт!
- Здравствуй, здравствуй, внучек! Какими судьбами тебя сюда занесло,
какими судьбами тебя сюда привело?
- А-а, я, несчастный, так себе брожу. Устроили пир по случаю прихода
гостя. Долго ли, коротко ли пировали, Ими-Хиты говорит Вошинг Урту:
- Я пришел к тебе торговаться-рядиться. Пришел свататься к твоей
младшей дочери, которую ты держишь в богато убранной горнице. Может быть,
надумаешь выдать ее за меня?
Вошинг Урт опустил свою голову и. держал ее так ровно столько времени,
сколько варится котел. Затем поднял голову и говорит:
- Что плохого в том, чтобы дочь замуж отдать? Отдам. Но ты сделай мне
одно дело. У нас на краю города прижился летающий великан Тунгх с женой. Они
уже семь лет ежедневно похищают людей из моего города и кормят своих детей.
Так они будут похищать людей до тех пор, пока не будут летать их дети. Вот
если ты сумеешь увести прочь Тунгхов, тогда я отдам за тебя мою дочь.
Ими-Хиты согласился прогнать летающего великана Тунгха.
Пошел туда. Смотрит-верно, стоит очень высокое дерево, совершенно без
сучьев. На самой вершине гнездо летающего Тунгха.
Ими-Хиты достал из кармана шкурку горностая и влез. в нее, обернулся
горностаем и стал взбираться на дерево. Лез-лез-устали когти горностая. Снял
он шкуру горностая. и оделся в беличью шкуру. Обернулся белкой, опять стал
взбираться вверх.
Немного до гнезда не добрался, как вдруг из гнезда навстречу ему
выскочила большая противная жаба. Ими-Хиты выхватил топор и разрубил жабу
пополам.
Влез Ими-Хиты в гнездо, а в гнезде два детеныша одни сидят. Ими-Хиты
говорит детенышам летающего Тунгха:
- Почему не улетаете oтcюдa? Детеныши говорят:
- Мы отращиваем крылья. Только начнут они отрастать, как кто-то
приходит и отгрызает у нас их. Потому и не улетаем.
Ими-Хиты говорит:
- Я знаю, кто отгрызал ваши крылья. Это была большая жаба. Я ее убил,
теперь некому отгрызать ваши крылья, теперь отрастут.
Он вынул-из кармана золотую бутылочку с водой и помазал концы крыльев у
детенышей летающего Тунгха. Помазал и велел:
- Машите крыльями!
Детеныши Тунгха начали махать крыльями. Чувствуют - так хорошо. Немного
погодя опять помазал. Опять они стали махать крыльями: стало еще лучше.
Помазал в третий раз и велел лететь. Детеныши Тунгха полетели. Облетели весь
белый свет и снова вернулись к гнезду. Ими-Хиты спрашивает:
- Ну как, теперь можете улететь? Детеныши говорят:
- Можем. Скоро наш отец и наша мать, прилетят. Они могут тебя съесть.
Мы тебя спрячем.
Спрятали детеныши Ими-Хиты на дне гнезда. Немного погодя прилетает
летающий Тунгх и приносит красивого юношу.
Прилетает мать и приносит красивую девушку.
Дети говорят:
- Мы уже поправились, теперь можем летать.
- Кто же вас излечил?
- Того, кто излечил нас, мы здесь прячем. Отец и мать говорят:
- Покажите нам его.
- А вы его не съедите?
- Зачем же мы его съедим? Мы ему спасибо скажем. Дети великана вынули
Ими-Хиты из гнезда.
- Вот кто нас излечил. Если бы не он, мы никогда бы не стали летать.
Летающий Тунгх с женой говорят:
- Здравствуй, Ими-Хиты! Как тебя сюда занесло?
- Я, несчастный, просто так брожу;-и рассказал, зачем пришел сюда.
- Спасибо тебе за то, что излечил наших Детей. Летающий Тунгх говорит
жене:
- Ты теперь улетай с детьми; где найдешь хорошее место, там и сделайте
себе гнездо. Я останусь здесь, буду помогать Ими-Хиты. А ты, Ими-Хиты,
садись теперь мне на спину, и я понесу тебя, куда тебе нужно.
Отпустили великаны юношу и девушку домой. Ими-Хиты сел на спину
летающего Тунгха, и полетели они к городу Вошинг Урта.
- Теперь иди к Вошинг Урту,-говорит Тунгх,-спроси, наверно он еще
задачу даст. Спроси и приходи ко мне. Ими-Хиты пошел к Вошинг Урту, говорит:
- Твое приказание я исполнил: летающего Тунгха с женой прогнал.
Вошинг Урт говорит:
- Прогнать-то ты прогнал их, да теперь для пира хорошее угощение нужно.
Где найдешь его? Здесь поблизости ничего подходящего нет. Хорошую еду,
хорошее питье поискать надо. В старое время я слышал, что за неизвестными
землями, за неизвестными морями есть тридцатиголосые птички. Если принесешь
этих птичек, отдам за тебя дочь. Ими-Хиты пошел к летающему Тунгху, говорит:
- Вошинг Урт говорит, что за неизвестными землями, за неизвестными
морями есть море. На берегу этого моря есть тридцатиголосые птички. Если
принесу этих птичек, тогда, говорит, отдаст свою дочь. "Летающий Тунгх
говорит:
- Сходи к городским кузнецам, вели сделать железный перевес.
Ими-Хиты сходил к кузнецам. Велел сделать ловушку (железный перевес).
Сделали перевес. Он принес его к летаюющему Тунгху. Летающий Тунгх говорит:
- Положи свой перевес мне на спину и садись сам. Ими-Хиты положил
перевес, сел сам, и летающий Тунгх полетел. Летели-летели, наконец
опустились. Летающий Тунгх говорит:
- Ими-Хиты, сходи наруби шесты для перевеса. Ими-Хиты сходил, нарубил
шестов и погрузил их на спину летающего Тунгха и полетели дальше. Долго ли,
ко-ротко ли летели, вышли к водоразделу двух морей. Приле-тели, сели.
Летающий Тунгх говорит:
- Поставь шесты перевеса и растяни перевес, а я пойду загонять
тридцатиголосых птичек.
Летающий Тунгх улетел.
Немного времени спустя Ими-Хиты видит: Тунгх гонит тридцатиголосых
птичек. Птички вверх - и летающий Тунгх вверх кидается. Так он гонит их на
перевес. Когда подлетели к перевесу, птички хотели взвиться вверх, но
летающий Тунгх преградил им путь, и все птички попали в перевес. Ими-Хнты
быстро спустил перевес. Птички все попались.
Летающий Тунгх говорит:
- Теперь погрузи их ко мне на спину, и полетим обратно. Ими-Хиты
погрузил птичек на Тунгха и сам сел. Летаю-щий Тунгх стал взлетать.
Махал-махал крыльями, никак не мог взлететь. Поднатужился еще раз;
помахал-помахал крыльями, еле взлетел. Долго ли, коротко ли летели, наконец
долетели до города Вошинг Урта и сели. Летающий Тунгх говорит:
- Теперь, Ими-Хиты, сходи к Вошинг Урту и попроси у него тридцать
лошадей.
Ими-Хиты пошел, попросил тридцать лошадей, погрузил на них свою дичь и
повез в амбары Вошинг Урта. Все амбары.наполнил. Пошел Ими-Хиты к Вошинг
Урту и говорит:
- Я исполнил твое приказание.
Вошинг Урт долго сидел молча, затем сказал:
- Мясо-то привез, а рыбы нет, на пиру нужна и рыба. Если ты не знаешь,
где искать хорошую рыбу, я скажу. В неизвестной стороне, в неизвестном
направлении есть море. В этом море есть златоперый окунь. Если поймаешь
этого окуня, тогда дочь отдам и большой пир устрою.
Ими-Хиты пошел к летающему Тунгху и говорит:
- Вошинг Урт так говорит: В неизвестной стороне, в неизвестном
направлении есть море. В этом море есть златоперый окунь. Если поймаю этого
окуня, тогда, говорит, отдаст свою дочь.
- Ну, внучек, - говорит Тунгх, - садись на мою спину.
Ими-Хиты сел на его спину, и они полетели.
Долго ли, коротко ли летели, сели. Летающий Тунгх говорит:
- Сходи, внучек, наруби тридцать толстых кольев для запора.
Ими-Хиты нарубил кольев, погрузил на спину летающего Тунгха. Погрузил,
и полетели дальше. Долго ли, коротко ли летели, прилетели к водоразделу двух
морей, сели на землю.
Летающий Тунгх говорит:
- Теперь, внучек, сделай запор, колья поставь против течения. В
середине запора выдолби большую прорубь.
Ими-Хиты сделал запор, выдолбил большую прорубь, а сам отошел в
сторонку и сел поблизости. Немного погодя из проруби выпрыгнули на лед, два
чебака. Чебаки говорят:
- Ими-Хиты, сделай доброе дело, отпусти нас в воду.
Ими-Хиты говорит им:
- Я вас отпущу, если вы пригоните ко мне в запор златоперого окуня.
- Мы боимся златоперых окуней, они нас съедят.
- Ну, не хотите, подыхайте здесь, мне не жалко.
Рыбки говорят:
- Смилуйся, Ими-Хиты, отпусти нас, мы совсем замерзаем.
- Сходите, приведите златоперого окуня, тогда отпущу.
- Мы очень боимся златоперого окуня, не пойдем мы туда.
- Если боитесь, мерзните, мне дела нет.
- Пожалуйста, собери всю свою доброту, отпусти нас. Так и быть уж,
сходим, приведем сюда златоперого окуня. Ими-Хиты взял их и отпустил в воду.
Немного времени прошло, заходила, заволновалась вода подо льдом. Видит,
чебаки его плывут, а за ними громадный окунь гонится. Рыбки выпрыгнули на
лед, а за ними и окунь выпрыгнул. Ими-Хиты принялся рубить окуня своим
топором. Чебаков снова отпустил в воду, а сам разрубил окуня на тридцать
частей и погрузил на спину летающему Тунгху.
Стал Тунгх взлетать: махал-махал крыльями, не взлетел. Второй раз
собрался с силами, махал-махал крыльями, насилу взлетел. И полетели.
Прилетели в город Вошинг У рта.
Летающий Тунгх говорит:
- Иди быстро, проси тридцать лошадей, запряженных в сани.
Ими-Хиты сходил, попросил лошадей, погрузил рыбу, повез в амбар Вошинг
Урта.
Пошел Ими-Хиты к Вошинг Урту и говорит:
- Что приказано было, я сделал.
- Теперь можно настоящий пир устроить, - говорит Вошинг Урт.
На весь город, на все юрты пир устроили. Месяц пировали, неделю
пировали. Праздник кончился, теперь счастливо живут.

Ими-Хиты

Ими-Хиты с бабушкой живут на краю земли. Сделал однажды Ими-Хиты себе
ледяную горку и катается целыми днями. Как-то раз прибегает Ими-Хиты домой и
спрашивает бабушку:
- Бабушка, я видел зверька: хвост черный, а сам серый. Что это за
зверек?
Бабушка говорит:
- Это белка, внучек. Раньше твой отец добывал этого зверька.
- Я пойду догоню его,-говорит Ими-Хиты.
- О внучек, ты еще мал за белкой гоняться. Ты ее погонишь - она на
дерево залезет; что ты с ней сделаешь?
И пошел Ими-Хиты снова кататься. Долго ли, коротко ли катался, опять
прибежал к бабушке:
- Бабушка, я опять видел зверька: кончик хвоста Черный, а сам весь
белый. Что это за зверек?
- Это горностай, внучек. Раньше твой отец добывал этого зверька.
- Я пойду, бабушка, догоню его,- говорит Ими-Хиты.
-О внучек, ты еще мал за горностаем гоняться. Ты его догонишь - он под
корень дерева залезет; что ты с ним сделаешь?
Опять пошел кататься Ими-Хиты. Долго ли, коротко ли катался, прибежал к
бабушке и говорит:
- Бабушка, я в этот раз видел такого зверька. Он весь целиком черный.
Что за зверек?
Бабушка говорит:
- Это соболь, внучек. Раньше твой отец этого зверька добывал.
-Пойду я, бабушка, догоню его.
- О внучек, где тебе догнать соболя. Соболь - это зверь с длинным
следом.
- А чем же добывают, бабушка, этих зверей?
- Чем их добывают? Луком и стрелами.
- А какие бывают лук и стрела? Как их делают? Сделай мне лук и стрелы,
бабушка.
Бабушке очень не хотелось мастерить, да что поделаешь, если ребенок
просит. Взяла она полено, выстругала что-то вроде стрелы. Затем нашла
какой-то обрубок палки и сделала внуку лук.
На следующий день утром проснулась бабушка, взглянула - а внука уже и
след простыл.
Долго ли, коротко ли ходил Ими-Хиты, пришел домой уже под вечер. Принес
всякого зверя целую кучу. Бабушка накормила внука, напоила, и сели они
вдвоем свежевать добытых зверей. Бабушка учит:
- Отец твой вот так свежевал, вот так правил шкурки. С тех пор каждый
день стал ходить Ими-Хиты на охоту. Всегда уходил, когда бабушка еще спала.
Так он ходил, охотился, а однажды вечером за едой сказал бабушке:
- Бабушка, теперь я подальше уходить буду, там больше зверя. Сделала бы
ты мне какой-нибудь кузовок, чтоб можно было брать с собой еду. Ходить в
лесу я еще не умею как следует, может случиться, что я еще заблужусь
где-нибудь.
- Да, это верно, внучек.
Бабушка села и мигом сшила кузовок, чтобы класть еду.
На следующий день Ими-Хиты надел свой кузовок с едой и пошел опять на
охоту. Какой след ни попадется, по тому следу и идет: попадется след мышки -
идет по следу мышки.
попадется след ласки-идет по следу ласки. Так он шел, шел. вдруг
слышит: кто-то кричит, надрывается.
Ими-Хиты думает: Схожу-ка я посмотрю, кто это там кричит.
Стал подкрадываться. Осмотрелся, оказывается на берегу реки высокая
гора. Видит: мальчишка Менгк-поших катается на железных санках с высокой
горы. Покатится, закричит и засмеется, покатится, закричит и засмеется.
Ими-Хиты стоит и глаз с него не сводит. Долго ли, коротко ли так смотрел
Ими-Хиты, наконец Менгк-поших его заметил.
- Эй, дружок, ты здесь? - говорит ему Менгк-поших. Иди, покатаемся со
мной!
- Нет,-отвечает Ими-Хиты,-я пошел на охоту, мне некогда кататься.
- Ну, иди, иди, разок скатимся, что там! Но разве отвяжешься от
Менгка-пошиха?
- Иди, садись на передок, - говорит Менгк-поших.
- Нет, на передок не сяду. Я сзади заскочу. Я с тобой не удержусь, ты
уж очень громко кричишь и смеешься.
- Нет, я не буду очень громко кричать и смеяться. Вскочил Ими-Хиты
сзади и покатились. Когда покатились, Менгк-поших так закричал, что Ими-Хиты
упал без чувств.
Долго ли, коротко ли лежал, очнулся, видит: Менгк-поших. поднимается на
гору с санками.
- Эй, дружок, почему ты упал?
Ими-Хиты отвечает:
- Я же говорю, что не могу кататься с тобой. Ты очень громко кричишь и
смеешься.
- Ну,-говорит Менгк-поших,-теперь я потише, буду смеяться.
- Нет, я больше с тобой не буду кататься; у меня день проходит,
охотиться надо.
- Ну, скатимся, скатимся еще разок. Садись ко мне на колени, не
выпадешь.
Отговаривался, отговаривался Ими-Хиты, да разве отговоришься от Менгка?
- Ну, садись, садись,-говорит Ими-Хиты,-я опять сзади заскочу.
Покатились. Менгк-поших опять закричал, засмеялся во все горло. У
Ими-Хиты белый свет из глаз скрылся. Долго ли, коротко ли лежал, очнулся,
смотрит: Менгк-поших с улыбкой к нему подходит.
- Что, дружок, опять ты остался?
- Ты так орешь, разве можно с тобой кататься!
- Ну, давай еще разок скатимся, да как следует, по-хорошему. Ты садись
теперь в санки. Ими-Хиты говорит:
- Нет, уж с тобой вместе я больше не покачусь. Я сам сделаю себе санки,
а ты один катайся.
Ими-Хиты взял свой топоришко, срубил понравившуюся березу, расколол ее
пополам и стал обтесывать. Менгк-поших смотрит: Ими-Хиты теснет-топор
соскользнет, теснет- топор соскользнет.
Менгк-поших говорит:
- Когда твои санки будут готовы, если ты так будешь тесать?
- А дома ты разве на особом месте тешешь?
- Дома я на бабушкином языке тешу.
- Как же это ты на языке тешешь?-говорит Менгк-поших.
- А я привык к этому. Вот ты привык же кричать и смеяться, - говорит
Ими-Хиты Ментк-пошиху, - ты вот ляг, я на твоем языке быстро вытешу.
- Ну, ты еще мне язык отрубишь.
- Ну что ты, разве у меня руки без жил, что я топор не сдержу?
Менгк-поших согласился, лег навзничь и высунул свой длинный, как шкура
зверя, язык; Ими-Хиты положил ему на язык обрубок дерева и стал легонечко
тесать тонкими щепками.
Тешет и приговаривает:
- Когда я был дома, вот так, вот так, бывало, тесал.
Тесал-тесал, стал дотесывать до конца, приловчился и отрубил топором
кончик языка у Менгк-пошиха.
Закричал Менгк-поших страшным голосом, и Ими-Хиты упал без памяти.
Долго ли, коротко ли лежал, очнулся; совсем замерз. Смотрит,
Менгка-пошиха нет, только отрубленный кусочек языка остался.
Ими-Хиты встал, взял кусок языка и, пошел по окровавленному следу
Менгк-пошиха.
Шел-шел, пришел к огромному городу. Дома здесь все сложены из
лиственниц и елей. Там, где не хватило лиственницы, там доложили елкой, там,
где не хватило елки, -доложили лиственницей.
Как шел он по следу, так и пришел к дому, стоявшему на другом краю
города.
Подошел Ими-Хиты к этому дому, залез на крышу и приложил ухо к
дымоходу, стал прислушиваться. Слышит, Менгк-поших стонет и вздыхает.
Домашние спрашивают его:
- Что случилось с тобой?
Он показывает на рот и что-то бормочет. Спрашивали-спрашивали, так
ничего от него и не добились.
- М-м, что с ним могло случиться?-сказал кто-то со вздохом.
- Иди, - сказал тот же голос. - сходи к дедушке из соседнего дома.
Кто-то вскочил, открыл дверь. Вышел, оказывается, маленький Менгк.
Выбежал и начал плясать. То одну ногу вскинет, то руку вскинет. Пляшет, а
сам напевает:
Туда-сюда прыг-скок,Туда-сюда прыг-скок, Как спиною повернусь-Круглая
коса трясется,Если грудью повернусь- Бисерная лента вьется.
Бежал-бежал, приплясывая, и зашел в один из соседних домов. Только
Менгк-поших скрылся в доме, Ими-Хиты спрыгнул вниз, подбежал к тому дому,
куда вошел Менгк-поших, и опять стал прислушиваться через дымоход.
Менгк-пошиха кто-то спрашивает:
- Что скажешь? Тебя, наверно, за делом прислали сюда?
А Менг-поших все свое продолжает: то ногу вскинет, то руку вскинет, и
сам напевает:
Туда-сюда прыг-скок,Туда-сюда прыг-скок, Как спиною повернусь Круглая

Плясал-плясал, да так и убежал, вскидывая то руку, то ногу.
Кто-то в доме говорит: "- Этого беспутного мальчишку, наверно, за
каким-нибудь делом посылали.
Как только Менгк-поших вошел в свой дом, Ими-Хиты спрыгнул с крыши и
побежал туда же, вниз на крышу, к отверстию дымохода.
Менгк-пошиха спрашивают:
- Ну что казал тебе дедушка?
А Менг-поших все свое пляшет и поет:
Туда-сюда прыг-скок, Туда-сюда прыг-скок, Как спиною повернусь Круглая
коса трясется,Если грудью повернусь Бисерная лента вьется.
- Этот мальчишка, видимо, ничего там не сказал. Иди, дочка, помоги
своему брату.
Слышит Ими-Хиты, девушка встала со звоном серебра, со звоном золота.
Вышла на улицу. Видит Ими-Хиты - перед ним красавица из красавиц, девица из
девиц. Вышла, посмотрела вокруг и вошла в соседний дом. Ими-Хиты спрыгнул и
тоже побежал туда. Залез наверх, стал слушать через. дымоход, а внутри
кто-то говорит:
- Ну, внучка, с какими вестями и новостями пришла?
- Отец, тебя зовет дедушка. С братом что-то случилось. На рот
показывает, что-то бормочет, а толком ничего не может рассказать.
Вдохнет-захлебнется.
- Что могло случиться? Наверно, к Ими-Хиты он приставал. Ну, иди, иди,
я приду.
Девушка вышла и пошла домой. Только вошла она в дом, Ими-Хиты спрыгнул
с крыши и побежал за нею. Влез на крышу дома, куда вошла красавица,
видит-идет старик, весь седой. Подошел к этому дому и вошел.
- Ну что случилось?-спрашивает.
- Да вот, просто ходил кататься, и что-то с ним случилось.
-Да, случилось, случилось. -Противный он мальчишка, приставал к
Ими-Хиты, и вот получил. Надо теперь как-то упросить Ими-Хиты.
- Откуда мы возьмем Ими-Хиты, чтобы упросить его?
-Куда денется Ими-Хиты, вон он на крыше, подслушивает в дымоход чувала.
- А как его упросить?
- Что же делать, придется просватать ему нашу дочь из-за противного
мальчишки. Иди, внучка, если тебе жалко брата-пойди, обещайся быть Ими-Хиты
невестой и упроси его, чтобы он излечил твоего брата.
Девица, опечаленная, невеселая, вышла на улицу и говорит:
- Ну, иди, Ими-Хиты, спаси моего брата. Немного повертелась и пошла
домой.
- Ну, позвала?-спрашивает дед.
- Позвала.
- Как ты звала? Иди, не стесняйся, скажи, что будешь. ему невестой.
Девица опять вышла. Повертелась, постояла и говорит:
- Ну что- поделаешь, Ими-Хиты, брат уже совсем умирает, я обещаю быть
тебе невестой, только вылечи его.
- Ну, иди, иди, я приду сейчас,-говорит Ими-Хиты. Ими-Хиты взял свой
кузовок и вошел в дом.
- Ну, Ими-Хиты, этот противный мальчишка, наверно, к тебе приставал?
- Я пошел на охоту,-говорит Ими-Хиты.-Слышу, кто-то кричит. Стал
подходить, смотрю - он катается. Тут я на него засмотрелся и стою. Он меня
заметил и стал приставать: давай кататься. Я ему говорю, что мне некогда, у
меня проходит день, мне надо охотиться, а он все свое- знай пристает. Раз
покатились, он так закричал, что я от его крика без чувств упал. Он второй
раз пристал. Второй -раз покатились, то же самое, я без чувств упал от его
крика. На третий раз, чтобы отделаться от него, я и придумал, как: от него
отвязаться.
- Ими-Хиты, удвой свою доброту, вылечи этого мальчонку. Мы отдадим тебе
вот эту красавицу, что носит косы живые как птица, что ходит в звоне серебра
и золота.
Ими-Хиты достал обрубок языка из своего кузовка и приставил к языку
мальчишки. Язык тут же стал прирастать. Затем Ими-Хиты дал ему выпить теплой
воды. Когда в третий раз напился, мальчишка вздохнул и сказал:
- Ан-на, наконец от сердца отлегло. Дед и отец принялись его ругать:
- Скверный ты парень, счастье твое, что пришел сюда Ими-Хиты. Хорошо,
что он добрый человек. Если бы не он, то пропал бы ты без языка.
Затем устроили свадебный пир на весь город, на все село.

Мышка и лось

Бегала мышка по лугу и ела свежую сочную травку, Вдруг налетел ветер,
пошел дождь, мышка промокла и спряталась в траве. Вышел из леса полакомиться
чистой травкой огромный лось с ветвистыми рогами. Бродил, бродил по лугу,
щипал травку и. нечаянно вместе с травкой проглотил и мышку.
Сидя у лося в животе, мышка говорит:
- Точу-точу ножик, лосю горло перережу, на волю выйду.
- Не режь мне горла, -лось говорит, -выйди через мой рот.
- У тебя рот слюнявый,-отвечает мышка. И снова кричать стала:-Точу-точу
ножик, лосю горло перережу, на свободу выйду!
- Не режь мне горла, выйди через мой нос,-попросил лось.
- Нет, нос твой мокрый...-И еще громче стала мышка кричать:-"Точу-точу
ножик, лосю горло перережу, на свободу выйду.
- Не режь, - взмолился лось, - через отверстия ушей моих выйди! Нет, в
твоих ушах сера!-И еще громче стала кричать мышка:-Точу-точу ножик, лосю
горло перережу, на волювыйду!
Так и перерезала, вышла на волю, содрала шкуру с лося.
Мясом лося наполнила семь амбаров, наполнила семь лабазов.
Мясо этого лося ел я, и ты, может быть, попробовал.

Жили старик со старухой. Был у них кот. Однажды кот убежал в лес.
Бродил-бродил кот по лесу, - наступила осень, стало холодно, а он все бродит
по лесу, ищет теплый уголок, куда можно было бы спрятаться. Так, бродя по
лесу, встретил он петуха и говорит ему:
- Осень наступила, холодно стало, построим себе дом.
- Не буду. Что я с домом буду делать?-отвечает петух. Я в любом месте
укроюсь.
Побрел кот дальше. Долго ли, коротко ли бродил по лесу, встретил
теленка и говорит ему:
- Эй, приятель, давай выстроим дом.
- Ну что я с домом буду делать? - говорит теленок. - Я сделаю
какое-нибудь гнездышко из сена и лягу в него. Опять кот пошел бродить. Долго
ли, коротко бродил, встретил жеребенка.
- Давай-ка, приятель, построим дом.
- Что я буду делать с домом? Я в любом месте простою, - ответил ему
жеребенок.
- Коли так,-сказал кот,-пойду и построю дом один. Стал строить дом. Дом
построил, вошел внутрь, забрался на печку и лег там.
Пришла зима. Лежит кот на печке, кости греет. Однажды, слышит он чьи-то
шаги. Подошел к двери, стал окликать,- оказывается, петух пришел.
- Я замерзаю! - кричит петух. - Впусти меня в дом. Если на тебя
нападут, я буду кричать и клеваться.
- А когда я звал тебя вместе дом строить, ты не шел!..
Так они разговаривают, вдруг теленок бежит с криком.
- Впусти меня!-говорит теленок.-Если на тебя нападут, я буду кричать и
бодаться. Кот говорит:
- Я тебя звал дом строить, ты не шел!
В это время пришел жеребенок:
- Впусти меня! Если на тебя нападут, я буду лягаться и кусаться. Кот
говорит:
- Ну-ну, входите, входите. Вошли они.
Долго ли, коротко ли жили, однажды стала их дверь открываться.
Петух спрашивает:
- Кто там?
- Я, росомаха! Впустите меня.
- Тише, тише, хозяин спит. Если проснется, убьет тебя. Испугалась
росомаха и побежала к медведю. Медведь послал волка.
- Сходи, узнай, как зовут хозяина.
Пришел волк туда.
Петух, жеребенок и теленок-все бросились к дверям.
- Не входи, не входи, убьет тебя наш хозяин.
- Да скажите, как зовут вашего хозяина?
- Хозяин наш-кот.
Волк прибежал домой, говорит медведю:
- Имя их хозяина - кот.
- Теперь пойдемте-ка, добудем оленей,-говорит медведь, - оленя убьем и
позовем кота в гости. Пошли. Добыли четырех оленей. Медведь говорит
росомахе:
- Сходи, позови кота сюда в гости.
Пошла росомаха. Пришла, открыла дверь и говорит:
- Пусть приходит ваш хозяин погостить к нам. Теленок разбудил кота.
- Медведь зовет тебя в гости.
Кот встал, оделся и пошел потихонечку.
Пришел. А медведь забрался на дерево, боится кота.
Кот стал есть. Ест и мяукает:
- Мяу! Мяу!
Медведь спрашивает росомаху:
- Ты знаешь ведь русский язык, ты понимаешь, что он говорит? Росомаха
отвечает:
- Мало, мало! -он говорит.
- Говорил же я тебе раньше, что надо было убить еще двух оленей. Теперь
он нас съест.
Кот поднялся. Медведь испугался и свалился с верхушки дерева прямо на
сук. Сук вонзился в медведя, и медведь сдох.
А волк с росомахой убежали в лес и теперь ходят они в лесу.

Три снохи

В Малой Сосьве жили старик со старухой. Был у них сын.Все, живущие на
Малой Сосьве,-охотники на красного и черного зверя. Малыш вырос и начал тоже
охотиться.
Однажды сели они обедать. Старуха завела разговор:
- Старик, мы с тобой состарились. Сын наш вырос и начал охотиться,
ходить по лесам, ездить по водам. Надо искать ему жену.
Старик говорит: . "- Здесь нет подходящих невест. Ты ведь сама знаешь,.
что мы живем на людной дороге, у нас много бывает проезжих снизу и сверху.
Приедет хороший гость, плохая невестка ни еду приготовить, ни питья запасти
не сумеет. Я так думаю: в Шеркалах живет один купец, у него есть дочь. Его
дочь и сосватаем.
- И правда, так ладно будет, - говорит старуха. Как сказали, так и
сделали. Съездили в Шеркалы, сосватали купеческую дочь. Приехали домой и
стали жить-поживать.
Купеческая дочь готовит еду, приготовляет питье. Долго ли, коротко ли
так жили, однажды после обеда старик говорит снохе:
- Ну, сношенька, дочь купеческая, приготовила бы ты мне деревянный
котел.
Задумалась купеческая дочь: что за деревянный котел, и как его делают?
Старик сидел-сидел и говорит:
- Сноха, дочь купеческая, слышишь или нет? Приготовь мне деревянный
котел.
Сноха, дочь купеческая, говорит:
- Откуда мне знать, как делается этот деревянный котел? Рассердился
старик, вскочил и говорит:

И прогнал свою сноху, дочь купеческую. Опять стали жить втроем.
Много ли, мало ли жили, однажды сели обедать. За обедом старуха
говорит:
- До каких же пор сын наш будет так ходить? Мы скоро совсем состаримся,
надо подыскать ему жену. Старик рассуждает:
- Что пользы взять плохую? Брали купеческую дочь. купеческая дочь не
сумела ужиться. Я думаю, надо посватать дочь городского боярина.
Поехали опять в Шеркалы, сосватали боярскую дочь. Приехали домой, стали
жить-поживать. Боярская дочь еду готовит, питье припасает.
Долго ли, коротко ли так жили, однажды после еды старик и говорит:
- Ну, сношенька, дочь боярская, сделай-ка мне деревянный котел.
Боярская дочь задумалась: как сделать деревянный котел? А старик
сидел-сидел и говорит:
- Сноха, дочь боярская, я тебе по-хантыйски говорю, сделай мне
деревянный котел.
- Да откуда мне знать, как этот деревянный котел делается? Вскочил
старик и говорит:
- Не надо мне такую сноху, которая не умеет ничего делать!
И прогнал свою сноху, дочь боярскую. Много ли, мало ли времени прошло
после этого, однажды старуха говорит старику:
-Ну как, старик, до каких пор наш сын будет без жёны ходить? Мы
умрем, - как он один будет жить? Старик говорит:
- Э, старуха, как хочешь, я теперь в окрестности не знаю, кого взять...
Сосватали купеческую дочь, не смогла ужиться, взяли боярскую дочь, тоже не
вытерпела.
Старуха говорит:
- Нечего нам искать невест из богатых мест. Вот, здесь у нас, на
берегу, у спуска к охотничьему амбару, живет девушка-сиротка.
Старик отвечает:
- Как хочешь, как тебе нравится.
- Если захотят прожить свой век по-хорошему, то и так проживут, -
говорит старуха.
Поговорили, посудили, позвали сына.
- Сынок,-говорит мать,-мы опять задумали искать тебе жену. Решили
теперь взять местную. Подойдет тебе сиротка-девушка, которая живет у спуска
к амбару?
- Вам лучше знать, какая сиротка у вас уживется. -Мать сходила,
уговорила сиротку-девушку, - и мигом справили свадьбу.
Отпировали и стали жить-поживать. Сиротка готовит еду, запасает питье.
Долго ли, коротко ли жили, вот старик после обеда сел на нары и сказал:
- Ну, сношенька-сиротка, сделай мне деревянный котел. Сноха вскочила,
достала из-под подушки кисет и трубку с табаком, прикурила ее и поднесла
старику.
Старик стал покуривать. Выкурил трубку и говорит:
- Ну, сношенька моя, сиротка, будь всегда такой мудрой, такой
смышленой. Пусть у вас с мужем никогда не выводится ни еда, ни питье.
Стали жить, поживать. Долго ли, коротко ли живут, настала осень.
Старик говорит:
- Ну, сынок, надо приготавливать нам с тобой охотничье-снаряжение.
Неделю, две ли недели собирались, готовились, наконец погрузились и
тронулись в урман. Стали тащить нарты. Долго ли, коротко ли тащили, наконец
дошли до охотничьей избушки.
Начали кружить по лесам и водам; каждый день черного и красного зверя
приносили.
Однажды они охотились далеко от избушки. Старик устал, идти ему тяжело.
- Сынок, - говорит старик, - сделай короткой длинную дорогу. Так,
усталые, когда мы дойдем?
Сын думал-думал - не знает, что делать. Наверно побьет меня,-думает он
и шагает молча, опустив голову.
- Сынок,-снова говорит старик,-я тебе по-хантыйски говорю: сделай
короткой длинную дорогу!
- Да откуда мне знать, как длинную дорогу делать короткой?
Старик рассердился и давай.колотить его посохом.
- Такой-сякой, если будешь таким неповоротливым, пропадешь совсем.
Сердито бормоча, старик ушел. Сын, морщась от боли, пошагал до избушки.
Долго ли, коротко ли охотились после этого, осень прошла, отправились они
домой.
Пришли домой. После долгой охоты лежат, отдыхают. Говорит сын своей
жене-сиротке:
- Когда мы охотимся, отец заставляет меня сделать длинную дорогу
короткой. Я не знаю, как это сделать, он меня бьет за это.
- Эх ты, родился мужчиной и не знаешь такого пустяка. Это он тебя петь
заставляет, чтобы путь коротким казался.
Долго ли, коротко ли жили, пришла другая осень. Опять собрались идти в
урман. Подготовились, собрались, погрузили нарты и потащили. Пришли к
охотничьей избушке, начали охотиться: черного и красного зверя приносят
каждый день.
Однажды очень далеко зашли. Вечером стали возвращаться домой, старик
так устал, что еле ноги тащит.
- Ну, сынок,-говорит старик,-сделай короткой длинную дорогу!
Сын запел: кончится короткая песня, начинает длинную, кончится длинная
песня, начинает короткую. Так с песнями, смеясь и шутя, сын и отец не
заметили, как к избушке пришли,-ни усталости, ни голода не чувствовали.
Приготовили поесть. За едой отец говорит:
- Вот, сынок, так и надо жить. Придут мрачные мысли, мрачные думы, шаг
твой начнет сбавляться, и глаза твои не будут видеть, между каких деревьев
тебе надо пройти. Чтобы сбросить с себя мрачные мысли, нужно песней
развеселить себя. Начнешь веселую песню, не заметишь с нею, как время
пройдет, не заметишь, как дело сделается.
Хороший охотник всегда веселит себя песней.

Мальчик Идэ

Жил-был мальчик Идэ. Рано остался он круглым сиротой. Отец его,
охотник, ушел однажды в тайгу на промысел и не вернулся. А вскоре умерла и
мать. Взяла мальчика к себе старая бабушка.
Любила бабушка внука, и Идэ тоже любил бабушку. Целый день бегал за ней
по пятам: бабушка к речке - и Идэ за ней, бабушка в лес - и Идэ с нею. А
один никуда от избушки не отходил: боялся.
- Стыдно таким трусом быть,- говорила ему бабушка.- Ведь ты уже большой
мальчик, а всего боишься.
Молчит Идэ. А бабушка думает:
Как бы его храбрым вырастить? Другие в его годы и за рыбой, и за
птицей в лес одни ходят, а мой Идэ ни шагу без бабушки.
В тот год в тайге много кедровых орехов уродилось. Вот бабушка как-то и
говорит:
- Пойдем, Идэ, орехи собирать.
- Пойдем, бабушка.
А в лес надо было плыть по реке.
Собрала бабушка берестяные корзинки и села в челнок. Идэ рядом с ней
пристроился...
Оттолкнулись веслом от берега и поплыли.
День выдался ясный, теплый.
Проплыли бабушка с Идэ две песчаные косы, миновали и третью. К
четвертой косе причалили.
Вытащили челнок на берег, сами на горку поднялись, в тайгу вошли.
Стали бабушка и Идэ орехи собирать.
Высокие кедры прячут в ветвях зрелые шишки. Бабушка ударит по сучку
колотушкой - шишки сами на землю и падают.
Носят бабушка с внуком полные корзинки шишек в челнок. Так много орехов
набрали, что на всю зиму хватит. Можно бы и домой ехать. А бабушка села на
пень и думает: Надо, чтобы внучек мой храбрым вырос. Испытаю я сегодня его,
оставлю на ночь в лесу. Медведи и волки здесь не водятся, а остальные звери
не страшны. Подумав так, говорит бабушка внуку:
- Ой, Идэ, забыла я на горке еще одну полную корзинку. Сбегай, внучек,
принеси.
Побежал Идэ на горку. А бабушка села в челнок, оттолкнулась от берега и
поплыла.
Глядит Идэ с горы: уплывает бабушка, все дальше и дальше уносит ее
река.
Закричал Идэ с горы, заплакал:
- Бабушка! Бабушка! Что же ты меня одного оставила?
А бабушка с лодки отвечает:
- Побудь здесь ночку, внучек, а я утром приеду за тобой.
Так и уплыла. Идэ один на берегу остался.
Что же теперь со мной будет? - думает он.- Пропаду я тут один, конец
мне пришел.
А солнышко тем временем уже низко за тайгу опустилось. Вечереет, скоро
ночь наступит.
Стал Идэ над рекой от дерева к дереву бродить - ищет, где бы на ночлег
устроиться. В большом старом кедре увидел он глубокое дупло. Залез туда,
свернулся клубочком и лежит тихонько. Сам ни жив ни мертв от страха.
Потемнела тайга, нахмурилась. Ветер поднялся, дождь пошел. Падают шишки
на землю, стучат по стволу. Совсем испугался Идэ. Спрятался он еще глубже в
дупло, дрожит, боится, как бы звери не пришли. А его никто и не думает есть.
Только кедры шумят под дождем. Как ни трусил Идэ, все-таки понемножку
засыпать начал. Всю ночь и провел в дупле.
Утром просыпается, смотрит: светло, небо ясное, день жаркий, солнечный.
Шумят над ним свежие зеленые ветки, а птицы так и заливаются.
Жив ли я? - думает Идэ со страхом.
Стал он сам себя ощупывать: правую руку протянул - тут рука, левую
протянул - и левая тут. Голова на месте и ноги целы. Никто не съел.
Вылез Идэ из дупла. Смотрит: кругом на земле шишек видимо-невидимо.
Ночью насыпались. Вот хорошо-то!
Стал он шишки в кучу собирать.
Большую кучу набрал. Глянул на реку, а у берега на песке знакомый
челнок лежит и бабушка, кряхтя, в гору поднимается.
Закричал Идэ бабушке издали:
- Ты что же меня вчера одного оставила? А бабушка и отвечает:
- Это я нарочно, Идэ. Я хочу, чтобы ты храбрым вырос. Ты - человек, а
человек над всем на свете хозяин. А разве ты не хочешь храбрым быть?
- Хочу,- тихонько говорит Идэ.
Помирились Идэ с бабушкой. Пошли вместе орехи собирать. Опять целый
челнок шишек набрали. Домой поехали.
С тех пор перестал Идэ всего бояться. И в лес, и на реку-всюду один
ходит. Нигде ему не страшно.

Жила мышка. Настала весна, задумала мышка поехать осетров и нельм
ловить. Вместо лодки ореховую скорлупку взяла, вместо весла-лопаточку для
шпаклевки лодки серой.
Едет и напевает:
- Ореховая скорлупка-лодка моя: тел, тел, тел, лопаточка-весёлко мое:
пол, пол, пол. У одной деревни ребята кричат с берега:
- Эй, мышка-норушка, подъезжай сладости поесть!
- Какие сладости?
- Со щукой.
- Нет, со щукой не ем.

- Скорлупка-лодка моя: тел, тел, тел, лопатка-весёлко мое: пол, пол,
пол.
И опять у одной деревни ребята с берега кричат:
- Эй, мышка-норушка, приставай сладости поесть!
- Какие сладости? - С утиным мясом!
- Нет, с утиным мясом не стану есть.
И опять едет дальше, напевая:
- Скорлупка-лодка моя: тел, тел, тел, лопатка-весёлке мое: пол, пол,
пол.
Долго или коротко ехала, снова в одной деревне ребята кричат:
- Эй, мышка-норушка, приставай сладости с икрой поесть.
- С какой икрой?
- С осетровой икрой.
- Ням, ням, ням, ням, еду отцов моих-с осетровой икрой буду, буду есть.
К берегу пристала, наставили ей еды с осетровой икрой.
И принялась мышка есть.
Ела, ела, ела, ела, даже живот круглым стал.
Тут закричали дети с улицы:
- Мышка, мышка-норушка, весло твое и лодку твою водой смыло.
Мышка вскочила, побежала на берег, споткнулась, упала в собачью яму, и
лопнул ее живот.
- Девочки, девочки,- закричала мышка,- принесите иголку с жилами,
принесите иголку с дратвой, живот мой лопнул!
Девочки прибежали быстро и зашили мышке-норушке дратвой и жилами живот.
Поставили ее на ноги.
Мышка-норушка, шатаясь, пошла к своей скорлупке-лодчонке с
лопаточкой-веслом, села и, грустная, поехала дальше, даже про песни забыла.
И только лодочка ее поет: тел, тел, тел, и только весло ее поет: пол, пол,
пол.

Народ Ханты

Ханты - народ доброжелательный, улыбчивый, приветливый и молчаливый. Если спрашивать - отвечают, но коротко. Национальная одежда хантов - малица. Ребенок в такой шубке может три дня в снегу пролежать и не замерзнуть. С сайта http://www.globalstrategy.ru/MSS/29_08_2009.html

Ханты, ханти, хандэ, кантэк (самоназвание — «человек»), Устаревшее название – остяки, впервые встречающееся в русских документах 14 века, происходит из тюркских языков и обозначает инородческое языческое население.
Ханты – один из древних народов Западной Сибири, широко расселившийся по Обско-Иртышскому бассейну от линии Демьянка-Васюган на юге до Обской губы на севере.

Согласно мифам, некоторые божества хантов происходят с верховьев Оби, а предания рассказывают о походах их предков до Карского моря.
Традиционные занятия хантов — речное рыболовство (особенно на Оби, Иртыше, в низовьях их притоков), таёжная охота (в основном пушной зверь, а также лось, медведь) и оленеводство.
Говорят на хантыйском языке угорской подгруппы финно-угорской группы уральской семьи. Письменность создана в 1930-х гг. — первоначально на основе латинской, с 1937 — на основе русской графики. 38,5% хантов считают родным русский язык. У части северных хантов распространены также ненецкий и коми языки.
Этногенез народа начался с конца первого тысячелетия до нашей эры на основе смешения аборигенов и пришлых угорских племен (усть-полуйская культура). Ханты родственны манси, их общее название — обские угры. По роду деятельности ханты — рыбаки, охотники, оленеводы.

Одежда у северных хантов близка к ненецкой: распашная женская шуба из оленьего меха, пальто-халат из сукна, мужская глухая малица и совик, или гусь с капюшоном. У восточных хантов вся одежда распашная, меховая или халатообразная суконная. Обувь — меховая, замшевая или кожаная (сапоги разной длины и покроя, зимние — с меховыми чулками). В меховой одежде сочетаются белый и тёмный цвета, отделка цветным сукном (красным, зелёным). Суконная одежда расшита орнаментом, бисером, металлическими бляшками, аппликацией. Женщины носят украшения из бисера, кольца, серьги. Косы раньше украшали накосниками с ложными косами. Мужчины также носили косы. Была известна татуировка.

Хантыйский фольклор

Можно выделить ряд основных жанровых форм: старинные священные сказания (йис моньсь) о происхождении земли, потопе, деяниях духов, путешествиях героя (Ими-хиты) в разные миры, спуске медведя с неба, превращении героев в духов и т.п.; героические военные песни и сказки (тарнынг арых, тарнынг моньсь) о богатырях и их сражениях; сказки (моньсь), старинные рассказы (йис потыр, йис ясынг) о встречах людей с духами; рассказы (потыр, ясынг) о недавних событиях, происшедших с конкретными лицами. Для всех жанров хансийского фольклора характерна установка на достоверность. Целый ряд сказаний и преданий исполняется в песенной форме, некоторые культовые песни, в частности песни медвежьего праздника, имеют выраженную сюжетную организацию и оказываются тесно связанными с повествовательными жанрами. Не всегда можно отделить мифологическое сказание от богатырской эпики, сказку от мифа (сюжеты об Ими-хиты, о Мось и Пор встречаются в сказках и мифах): один и тот же сюжет может быть исполнен в песенной или прозаической формах. Смысловая наполненность сюжета часто зависит от места и времени исполнения. Хансийский фольклор органически связан с системой верований и с насущными потребностями, входит в повседневную жизнь, выступая как важный социализирующий фактор. Сочетает глубокую архаичность с изысканностью поэтического стиля (ритмика, метафоричность, обилие параллелизмов, аллитерация, различные виды повторов и т.п.)

Несмотря на обращение в 17-18 вв. в православие, ханты сохранили традиционные верования (в духов, трехчастное строение Вселенной, в множественность душ; почитание животных) и обряды. Одним из самых ярких проявлений культа медведя является медвежий праздник, сопровождающийся исполнением особых сказок, мифов, медвежьих песен, танцев, интермедий с участниками в масках. Богат фольклор хантов: сказки, мифы, героические сказания, ритуальные и лирические песни.
Исследователи очень высоко оценивают мифологию и народное творчество обских угров – наравне с Калевалой и поэзией Гомера. Совершенство хантыйского традиционного мировоззрения очевидно – оно закончено и дает объяснение как сиюминутному привычному действию, так и всем последующим. Мало того – всем последующим действиям для всех последующих поколений. Требуется лишь единственное условие – процесс практического освоения мира и его теоретическое осмысление не должны быть нарушены.

Хантыйские сказки

Рассказывание сказок (маньть) у хантов происходило обычно вечером и нередко затягивалось до утра. Обычай запрещал рассказывать сказки днем, от этого могли выпасть волосы, потеряться память и т.д. Среди хантов были известные сказочники, однако сказки знали и умели рассказывать многие. Было принято, что на промысле охотник, съевший голову глухаря, сваренного в общем котле, обязан был рассказать сказку.

У васюганско-ваховских хантов существовала категория ворожеев (маньтье-ку), которые определяли и излечивали болезни в процессе рассказывания сказок. Ворожея приводили в жилище больного поздно вечером или ночью. Посредине жилища разводили небольшой костер. Маньтьё-ку садился на пол спиной к огню. По другую сторону, также спиной к огню, усаживали больного. Больной не должен был произносить ни слова. Маньтье-ку начинал рассказывать сказки, в которых упоминалось о травмах, ожогах, вреде курения, злых духах, поселившихся в душе больного, и т.д. По реакции больного, выражавшейся во временном облегчении, ворожей угадывал причину заболевания и давал ряд практических советов по излечиванию. Подробнее здесь http://www.ruthenia.ru/folklore/novik/01.Predislovie.htm

Источник: Дети зверя Мааны. Сказки народов Сибири о животных./ Составитель Эрта Геннадьевна Падерина; художник Х. Аврутис. — Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1988.— 144 с.

МЫШКА НА ПРОМЫСЛЕ

Села мышка на кусок сосновой коры, сучком сухим от берега оттолкнулась и поплыла по большой весенней воде на промы­сел — осетров добывать.

Сосновая кора — лодочка моя!
Шух, шух, шух.
Сухая веточка — весло моё!
Плюх, плюх, плюх...

Деревня на берегу. Ребятишки у воды играют. Увидели мыш­ку, закричали:

Эй! Мышка, причаливай к нам! Позавтракаем вместе!

А что у вас на завтрак? — мышка спрашивает.

Щука!

Щука? Нет, я щучье мясо не ем,— ответила мышка.

Быстро вода бежит, быстро мышка вниз по течению плывёт, плывёт она и напевает:

Лодочка моя из сосновой коры!
Шух, шух, шух.
Вёселко моё из сухого сучка!
Плюх, плюх, плюх...

Ещё одна деревня встретилась. Снова ребятишки кричат с берега:

Эй! Мышка, причаливай к нам! Пообедаем вместе!

А что у вас на обед? — мышка спрашивает.

Утка!

Утка? Нет, я утиное мясо не ем,— ответила мышка.

Быстро вода бежит, быстро мышка вниз по течению плывёт, плывёт она и напевает:

Лодочка моя — кора сосновая!
Шух, шух, шух.
Вёселко моё — сухая веточка!
Плюх, плюх, плюх...

А тут темнеть стало. Страшно, холодно, голодно мышке. Уви­дела она деревню, быстро к берегу подгребла, к людям побежала.

— Нет ли у вас чего поужинать? Хоть щучий плавник, хоть утиная косточка!

Накормили люди мышку, спать уложили.

А ночью сильный ветер поднялся, лодочку унёс, вёселко вниз по течению уплыло...

Так и осталась мышка жить в той деревне, забыла осетров промышлять, только песенку свою старую насвистывает:

Сосновая кора — лодочка моя!
Шух, шух, шух!
Сухая веточка — вёселко моё!
Плюх, плюх, плюх!..

ЖИР КУЛИКА

(Запись и обработка П. Егорова. Художник Х. Аврутис)

Жили-были старик со старухой. Да такие жадные, такие лени­вые, что и представить трудно!

Пошёл старик сеть проверять. Вытащил рыбу, домой не понёс, сам на берегу сжарил и съел.

Где же рыба? — спрашивает старуха.

Рыбу какая-то птица склевала. Серая такая, ноги тонкие, а клюв длинный-длинный,— отвечает старик.

Это же кулик был! Надо было убить его!

Тебе надо, ты и убивай!

На другой день опять старик рыбу до дому не донёс, на уго­льях сжарил и съел, а сам всё на кулика свалил. И на третий — тоже. Но так старуха скоро ему и верить перестанет, надо ей кули­ка представить, злодея показать.

Взял старик лук и стрелы и в кустах спрятался. Прилетел кулик, старик его застрелил и домой принёс.

Вот кто нашу рыбку таскал,— говорит.

Такой маленький? — удивилась старуха.

А ты знаешь, сколько у него родни? Тучи!

Ладно, давай его сварим.

Старуха ощипала куличка, в котёл бросила, варить стала. Ва­рится кулик, кипит котёл, сверху всё жиром покрылось. Старуха снимает жир, снимает, все ложки-плошки наполнила, все мешки-туески налила, а жир всё плывёт и плывёт. Скоро на пол полился. Старик со старухой на нары залезли, а куличий жир всё льётся и льётся. Старик со старухой от страха на стены полезли, сорвались, упали и захлебнулись в жире. С той поры и говорят про жадных: «Этот в куличьем жире захлебнётся!»

МАЧЕНКАТ
(Запись и обработка В. Пухначёва. Художник Х. Аврутис)

Давно это было. Жили брат с сестрой. Отца-матери не помни­ли, одни в тайге выросли.

Сестра дома пищу готовила, а брат зверя промышлял. Подо­шла охотничья пора — брат в тайгу собрался.

Брат сестре наказывал:

— Маченкат, если гости будут, ты хорошо встречай. Бурундучок придёт — накорми, сорока прилетит — тоже накорми.

Брат ушёл. Сестра из меха шубу шить начала.

Работала, работала — ни сорока не прилетела, ни бурундучок не пришёл — медведица пожаловала! В дом вошла — поклонилась. Маченкат испугалась, к печке подскочила, золы схватила — зверю в глаза бросила.

Медведица лапой прикрылась, заревела, по дорожке, по какой брат ушёл, побежала.

Время пришло — снег таять начал. Сестра брата ждёт. Сегодня ждёт и завтра ждёт. На край высохшего болота вышла. Видит: вихорь-снег вдали поднимается, будто брат идёт навстречу. Дума­ет: «Сердится, видно, на меня брат!» Смотрит, а вихорь пропал, брата не видно. Пождала, пождала, повернула лыжи назад, при­шла домой. Вечер прошёл, ночь прошла, а брата и утром нет.

Живёт Маченкат дальше. Снег совсем сходить начал. Снова она лыжи надевает, отправляется брата встречать. На болото вы­шла, опять то же видит: брат навстречу идёт, снег-вихорь вверх поднимается. Маченкат подумала: «Пусть сердится брат — пойду встречать!» Доходит до того места, где вихорь поднимался, а бра­та здесь нет, как не бывало. Лыжня, где он шёл, заровнялась, а по ней медведь прошёл. Сестра по медвежьему следу пошла. Дошла до края тайги — стоит нарта брата, а его нет нигде. Брат, видно, домой шёл, медведь его встретил. Сестра подумала: где искать брата?

Вечером себе котомку сделала. Всю ночь не спала. Утром, только светло стало, на улицу вышла. Лыжу взяла, бросила к верховью реки. Лыжа катиться не стала, перевернулась.

«Туда дороги мне нет»,— подумала сестра. Лыжу на низ бро­сила, к устью. Туда лыжа покатилась. Вот куда идти надо.

Маченкат на лыжи, выдренным мехом подбитые, встала, по тому пути, куда лыжа покатилась, пошла.

Долго ли, коротко ли шла — вечерняя пора подходит, дрова заготовлять время настало. Переночевать надо. Маченкат пней гнилых натаскала. Для растопки пень берёзовый сломить надо. Сломила пень — из-под него лягушка выскочила.

Какая беда! — лягушка закричала.— Ты мою избу сломала. Хочешь меня заморозить?

Девушка ей говорит:

Сломала — поправлю, я ведь не знала, что тут твой дом...

Давай вместе ночевать,— говорит лягушка,— сестрами будем. Я сейчас костёр разведу, котелок вскипячу, ужин сделаю.

Занялась лягушка делом: гнилушки сыплет в котёл. Девушка говорит ей:

Не будем гнилушки есть. Мясо сварим. У меня запас есть.

Согласилась лягушка:

Т-тДавай мясо есть.

Сварили ужин, поели. Легли спать. Утром лягушка говорит:

— Давай поменяемся на время одеждой и лыжами.
Девушка лягушкины лыжи-голицы надела, шубу дырявую надела, а лягушка её лыжи, мехом подбитые, и шубу взяла.

Пошла девушка в гору, а лыжи назад катятся. Никогда она не ходила на лыжах-голицах — падает. Насилу догнала лягушку. Лягушка радуется:

— Ой-ёй-ёй! Какие лыжи у тебя! Под гору сами катятся, в гору сами идут!

Маченкат говорит:

— Ох, какие худые у тебя лыжи! На гору не могла вылезти на них. За снег хваталась — все руки поцарапала.

— Ты, девушка, для подружки ничего не жалеешь. За это я, срок придёт, отплачу тебе.