Испанские завоеватели конкистадоры. Глава iii завоевание филиппин испанией

КОНКИСТАДОРЫ (исп. ед. ч. conquistador - завоеватель, покоритель), участники Конкисты, то есть завоевательных походов европейцев (в основном испанцев) в Новый Свет: морских - в Вест-Индию, на Филиппины, вдоль берегов Северной и Южной Америки; сухопутных - в глубь обоих материков. Основная масса конкистадоров была представлена наемными солдатами, обнищавшими дворянами и преступниками, которые предпочли заокеанскую неизвестность тюрьме, каторге или смертной казни. В эту армию авантюристов вошло некторое число ремесленников, королевских чиновников разных рангов, монахов-миссионеров, а также просто искателей приключений. Их энтузиазм подогревался рассказами о неимоверных богатствах Нового Света, об изобилии золота, о чудесной стране Эльдорадо, об источнике вечной молодости и др.

Этапы Конкисты

Первым конкистадором можно считать самого Христофора Колумба, предложившего продавать в рабство население открытых им земель. 39 моряков, спутников Х. Колумба, добровольно оставшихся на острове Эспаньола (Гаити) вскоре после отплытия адмирала на родину (4 января 1493) вступили в конфликт с местными жителями из-за женщин и имущества и погибли все. В ходе Конкисты можно выделить два этапа. На коротком первом (1493-1518) пришельцы овладевали небольшими прибрежными участками на островах Карибского моря (Гаити, Пуэрто-Рико, Куба), а потом распространялись по всей их территории. Практически одновременно они занимали узкие береговые полосы Северной и Южной Америки, омываемые водами Атлантического океана, Карибского моря и Мексиканского залива. Второй этап, охватывающий почти восемь десятилетий (1518-1594), - завоевание двух гигантских империй ацтеков и инков, а также городов-государств майя; походы по внутренним районам обоих континентов, выход к тихоокеанскому побережью и захват Филиппин.

В итоге военных действий конкистадоров к владениям испанской короны были присоединены огромные пространства. В Северной Америке часть материка южнее 36 с. ш., включая Мексику и другие территории в Центральной Америке, а также значительные регионы Южной Америки без Бразилии, где утвердилась власть Португалии, и Гвианы, попавшей под контроль Англии, Франции и Нидерландов. Кроме того, испанцы "прибрали к рукам" почти всю Вест-Индию и Филиппинские острова. Суммарная площадь захваченных конкистадорами земель составила не менее 10,8 млн. км2, что почти в 22 раза превышает территорию собственно Испании. Разграничение завоеваний между Испанией и Португалией проходило по "папскому меридиану" согласно Тордесильясскому договору 1494. Как считается, завоевание Бразилии подданными португальского короля произошло благодаря не совсем четким формулировкам папской буллы.

Каждый предводитель отряда конкистадоров (аделантадо), набрав отряд, заключал с испанской короной договор (капитуляцию). В этом договоре оговаривался процент отчисления с захваченных богатств в казну и доля самих аделантадос. Первым аделантадо был брат Х. Колумба, Б. Колумб. После установления иностранного господства на смену конкистадорам приходят европейские (главным образом испанские и португальские) поселенцы во главе с администрацией, подчинявшейся метрополии. Вместе с тем многие конкистадоры подчинялись властям лишь номинально, независимо проживая в своих обширных владениях. Со времени правления Филиппа III (1598-1621) испанская метрополия взяла курс на притеснение потомков конкистадоров, отдавая предпочтение уроженцам Испании. Во многом по этой причине потомки конкистадоров возглавили борьбу за отделение латиноамериканских колоний.

Конфликт цивилизаций

Наиболее жестоким был второй этап Конкисты, когда испанцы встретились не с племенами, находившимися на стадии первобытного общества, а столкнулись с чуждыми европейцам цивилизациями ацтеков, майя, инков и др. Религия ацтеков, изобиловавшая кровавыми обрядами, человеческими жертвоприношениями, произвела на испанцев особенно отталкивающее впечатление: они решили, что столкнулись с прислужниками дьявола, против которых оправданы любые методы. Этим объясняется, в частности, то, как тщательно уничтожались все следы культурной деятельности индейцев. Если статуи, а то и целые пирамиды невозможно было разрушить, их закапывали, произведения искусства, памятники уникальной местной письменности сжигали. Ювелирные изделия (а они отличались особой тщательностью отделки и оригинальными технологиями) почти все были переплавлены и ныне чрезвычайно редки.

Все завоевания были совершены горсткой конкистадоров (отрядами по нескольку сот человек, в редких случаях тысяч). Одно лишь огнестрельное оружие, в ту пору еще несовершенное, не могло дать такого эффекта. Легкость, с которой европейцам удалось сокрушить немалые государства, объясняется внутренней слабостью этих государств, власть вождей которых была абсолютна, но сами они были часто весьма слабыми и неспособными к сопротивлению. Европейцы рано обнаружили, что если во время боя захватить военного вождя индейцев, то все остальное войско прекращает сопротивление. Сыграл свою роль и страх индейцев перед лошадьми, их преклонение перед белыми, которых они считали богами, ведь практически у всех индейцев были предания о белом бородатом боге, научившем людей земледелию и ремеслам.

Подавляя выступления индейцев, испанцы казнили их тысячами. Оставленных в живых конкистадоры превращали в рабов и принуждали трудиться на полях, в рудниках или в мастерских. Многочисленные групповые самоубийства от непосильного труда и ужасающих условий жизни, гибель от завезенных пришельцами заразных болезней (оспы, чумы, дифтерита, кори, скарлатины, тифа и туберкулеза) привели к одной из крупнейших на планете демографических катастроф. За столетие численность населения Нового Света сократилась, по разным данным, с 17-25 млн. до 1,5 млн. человек, то есть в 11-16 раз. Многие регионы совершенно обезлюдели; ряд индейских народов исчез с лица Земли. Для труда на плантациях и рудниках стали завозить африканских рабов. Вместе с тем хорошо организованное сопротивление приносило и результат: арауканам на юге Чили удалось отстоять свою свободу, ведя борьбу более века.

Географические результаты Конкисты

Первопроходцами стали Колумб и его капитаны братья Мартин Алонсо и Висенте Яньес Пинсоны, обнаружившие Большие Антильские и часть Малых Антильских островов. Последующие плавания конкистадоров вдоль берегов Нового Света и походы по территориям, ранее совершенно не известным европейцам, привели к крупным географическим открытиям. Около 2000 км карибского побережья Северной Америки открыл со стороны моря Колумб в 1502-1503. Его достижение в 1508-1509 продолжили В. Пинсон и Х. Диас де Солис: на их "счету" более 2700 км той же полосы далее к северу и около 800 км западного взморья Мексиканского залива до Северного тропика включительно; они, следовательно, выявили заливы Гондурасский и Кампече, став первооткрывателями полуострова Юкатан.

В поисках "источника вечной молодости" Хуан Понсе де Леон в 1513 первым проследил около 500 км восточного и более 300 км западного берега Флориды, обнаружил Флоридский пролив и начальный участок Гольфстрима (Флоридское течение). Несколько отрезков тихоокеанского взморья Центральной Америки общей длиной 1000 км в 1518-1519 осмотрел Гаспар Эспиноса. Полуостровной "статус" Флориды в 1519 доказал Алонсо Альварес де Пинеда. В том же году в поисках прохода в Тихий океан он открыл 2600 км побережья Мексиканского залива, дельту Миссисипи и устье Рио-Гранде.

Преемник Г. Эспиносы Андрес Ниньо в 1522-1523 первым проследил без перерывов около 2500 км тихоокеанской полосы Центральной Америки. При этом он осмотрел по всей длине (500 км) хребет Сьерра Мадре-де-Чьяпас. Далее к северо-западу первопроходцами береговой черты с суши стали посланцы Э. Кортеса. Диего Уртадо Мендоса, двоюродный брат Кортеса, по его заданию в 1532 обследовал около 1400 км тихоокеанского взморья континента, из них 1000 впервые.

Сам Кортес, возглавивший в 1535 морскую экспедицию, выявил небольшой отрезок берега полуострова Калифорния, посчитав его островом. Направленный им Андрес Тапия в 1537-1538 открыл 500 км материкового побережья Калифорнийского залива дальше к северо-западу. Его работу в 1539-1540 продолжил Франсиско Ульоа, еще один "порученец" Кортеса, достигший вершины залива. Он первый проследил также его западную (1200 км) и тихоокеанскую (1400 км) приморские полосы, доказав полуостровной характер Калифорнии. Самое дальнее к северу плавание совершил в 1542-1543 Хуан Кабрильо, осмотревший свыше 1800 км тихоокеанского побережья Северной Америки и около 1000 км Береговых хребтов.

Список наиболее значимых сухопутных экспедиций по материку открывает Э. Кортес: в походах 1519-1521 он ознакомился с частью Мексиканского нагорья. Четыре отряда его помощников - Гонсало Сандоваля, Кристоваля Олида, Хуана Альварес-Чико и Педро Альварадо - в 1523-1534 впервые выявили тихоокеанское взморье Центральной Америки на протяжении почти 2000 км. Альваро Нуньес Кавеса де Вака за восемь лет (1528-1536) скитаний по территории юга США проделал путь длиной не менее 5,5 тыс. км. Он обнаружил Примексиканскую низменность, часть Великих равнин, южное окончание Скалистых гор и северные районы Мексиканского нагорья.

Поиски мифических стран и городов на юге территории США провели Сото и Коронадо, возглавившие две крупных зкспедиции. Эрнандо де Сото с Луисом Москосо де Альварадо в 1539-1542 прошли по юго-восточной части США около 3 тысяч км. Они открыли части Примексиканской и Приатлантической низменностей, предгорной равнины Пидмонт и южное окончание Аппалачей, а также реки бассейна Миссисипи (Теннесси, Арканзас и Ред-Ривер).

Франсиско Васкес де Коронадо в 1540-1542 преодолел более 7,5 тысяч км по внутренним областям материка, оказавшегося гораздо значительнее, чем тогда считалось. Он открыл плато Колорадо, одноименную реку с грандиозным каньоном и продолжил открытие Скалистых гор, гигантских сухих плато и необъятных прерий, начатое А. Кавеса де Вакой. Антонио Гутьеррес де Уманья, в официальных испанских документах прямо называвшийся "разбойником и убийцей", первым достиг географического "сердца" Северной Америки. В 1593-1594 он проделал по Великим равнинам около 1 тысячи км и добрался до среднего течения Платт (бассейн Миссури).

Первооткрывателем Южной Америки стал Колумб, в 1498 обнаруживший со стороны моря 500 км ее северного побережья и дельту Ориноко. Очень "урожайными" на открытия оказались 1499-1501: Алонсо Охеда впервые обследовал 3000 км северо-восточного и северного взморья континента с Венесуэльским заливом и озером Маракайбо. 1200 км атлантической северо-восточной полосы впервые проследил В. Пинсон, открывший также дельту Амазонки. 1000 км южного побережья Карибского моря с заливами Дарьенским и Ураба обнаружил Родриго Бастидас. В 1527 Франсиско Писарро с моря выявил более 1200 км тихоокеанского берега континента с заливом Гуаякиль.

Длинный ряд сухопутных походов по Южной Америке начинается с экспедиции португальца на испанской службе Алежу Гарсия. В 1524-1525 он открыл часть Бразильского плоскогорья и Лаплатской низменности, а также равнину Гран-Чако и Боливийское нагорье. Пионерами в Северо-Западных Андах были отряды Амброзия Альфингера, Педро Эредья и Хуана Сесара. Первооткрывателем реки Ориноко стал Диего Ордас: в 1531 он поднялся по ней примерно на 1000 км от устья, обнаружил Гвианское плоскогорье и равнины Льянос-Ориноко.

Часть Западной Кордильеры открыли в 1532-1534 Франсиско Писарро, его младший брат Эрнандо и Себастьян Белалькасар. Э. Писарро первым побывал на верхнем течении Мараньон, одного из истоков Амазонки. Диего Альмагро-отец в 1535 выявил Центральноандийское нагорье, озеро Титикака (крупнейший на планете высокогорный водоем) и пустыню Атакама; он первым проследил около 2000 км Аргентино-Чилийских Анд, а также тихоокеанский берег материка на 1500 км. Первопроходцем внутренних районов Патагонии в том же 1535 стал Родриго де Ислас.

Около 500 км тихоокеанского взморья континента и южную часть Чилийских Анд в 1540-1544 обследовал Педро Вальдивия. Франсиско Орельяна в 1541-1542 выполнил первое пересечение Южной Америки, доказав ее значительную протяженность по экватору, открыл более 3000 км среднего и нижнего течения Амазонки и устья трех ее огромных притоков (Журуа, Риу-Негру и Мадейры). Пионерное плавание по Мараньону и Укаяли в 1557 совершил Хуан Салинас Лойола, проплыв на каноэ по этим составляющим Амазонки соответственно 1100 и 1250 км. Он оказался первопроходцем восточных предгорий Перуанских Анд (возвышенность Ла-Монтанья).

Общие географические итоги вековой деятельности конкистадоров: длина впервые осмотренного ими тихоокеанского побережья Северной Америки составила почти 10 тыс. км, а атлантического (включая берега Мексиканского залива и Карибского моря) - около 8 тысяч. Они выявили три полуострова материка - Флориду, Юкатан и Калифорнию - и более 6 тысяч км горной системы Кордильер Северной Америки с Мексиканским нагорьем, положили начало открытию Великих равнин, Аппалачей и реки Миссисипи.

Протяженность обнаруженного ими тихоокеанского взморья Южной Америки достигает почти 7 тысяч км, а атлантического (с учетом карибских берегов) - порядка 5,5 тысяч км. Они впервые проследили Анды (Кордильеры Южной Америки) без малого на 7 тысяч км, то есть почти по всей длине; они открыли Амазонку, величайшую на планете речную систему, Бразильское и Гвианское плоскогорья, Амазонскую и Лаплатскую низменности, а также равнины Льянос-Ориноко. Они стали первооткрывателями всех Больших Антильских, подавляющего большинства Малых Антильских островов, Карибского моря, Калифорнийского и Мексиканского заливов, а также течения Гольфстрим.

Письменные источники

В ходе Конкисты и после ее завершения появилось относительно много различных документов: сообщений, судовых журналов, отчетов, прошений и писем участников походов. К этому перечислению необходимо добавить летописи и книги современников конкистадоров, непосредственно не принадлежавших к их числу, но либо имевших доступ к документам Конкисты, либо лично знакомых с ее участниками. Подавляющее большинство материалов осталось неопубликованными, часть увидела свет, впрочем, далеко не всегда при жизни их авторов.

Помимо достаточно хорошо известных публикаций о плаваниях Х. Колумба, отметим ряд важных первоисточников и их авторов. Первым географом Нового Света стал Мартин Энсисо (1470? - 1528 ?), правильно Фернандес де Энсисо (Fernandez de Enciso), состоятельный адвокат и враг В. Бальбоа, участник плавания А. Охеды (1508-1510). В 1519 он создал "Краткую географию" - навигационный и географический справочник известных к началу 16 века регионов планеты. Раздел этого труда, относящийся к Вест-Индии, представляет собой первое руководство для плавания в водах Карибского моря и, следовательно, является первой американской лоцией. Эта часть была опубликована в Лондоне в 1578.

Из пяти писем Э. Кортеса императору Карлу V первое утрачено, три следующих освещают завоевание империи ацтеков, а последнее посвящено походу в Гондурас. Они частично опубликованы на русском языке. События в Мексике подробно изложены в "Подлинной истории завоевания Новой Испании" Б. Диаса, участника событий (имеется сокращенный русский перевод). О тяжелейших последствиях Конкисты для американских индейцев, об их катастрофической смертности, о звериной жестокости и невероятной жадности испанцев рассказал в "Истории индейцев Новой Испании" монах-миссионер Мотолинеа Торивьо Бенавенте (ум. 1568), проживший в стране 45 лет.

Б. Диас в своей "Подлинной истории..." сообщил о первых контактах испанцев с народом майя. Основным источником по их этнографии и истории служит "Сообщение о делах в Юкатане" фанатичного монаха-миссионера и внимательного наблюдателя Диего де Ланда, прибывшего в страну в 1549. (Русский перевод осуществлен в 1955). Первым официальным летописцем конкисты считается Гонсало Эрнандес Овьедо-и-Вальдес (1478-1557), величайший из ранних испанских историков заатлантических владений и первый их натуралист. В 1526 он создал "Краткое изложение естественной истории Индий" - географическую сводку, обычно именуемую "Сумарио", содержащую массу точных сведений о природе и животном мире Нового Света. Спустя девять лет он написал первую часть "Общей и естественной истории Индий", включавшую львиную долю его первого произведения и освещавшую ход открытия и завоевания островов Вест-Индии. Вторая и третья части работы посвящены, соответственно, покорению Мексики и Перу, а также ряда регионов Центральной Америки (Никарагуа, Коста-Рики, Панамы). Этот классический труд, переведенный на несколько европейских языков, впервые полностью опубликован в Мадриде в 1851-1855 (очередное испанское издание появилось в 1959 в пяти томах).

Историк и публицист Бартоломе де Лас Касас, гуманист, получивший от испанской короны специально учрежденный для него титул "покровитель индейцев". После окончания Саламанкского университета в 1502 прибыл в Новый Свет; был лично знаком со многими конкистадорами, включая Х. Понсе де Леона, А. Охеду и Э. Кортеса. В течение полувека из плантатора на Гаити (1502-1510), священника в отрядах конкистадоров на Кубе (1511-1514), миссионера в Венесуэле и Гватемале (1519-1530-е гг.) он превратился в страстного защитника индейцев, неукротимого борца за их освобождение и решительного разоблачителя преступлений захватчиков.

В публицистической работе "Кратчайшее сообщение о разрушении Индий" (1541) Лас Касас сжато изложил историю Конкисты и представил реалистическую картину бесчеловечного отношения конкистадоров к коренным жителям. (В 1578-1650 увидело свет 50 изданий этого гневного и яростного произведения на шести европейских языках). Его главный труд "История Индий" (впервые опубликован в 1875-1878; есть русский перевод) - один из важнейших первоисточников по истории и этнографии Латинской Америки. В нем, между прочим, приведены описания Второго и Третьего плаваний Х. Колумба. К крупным заслугам Лас Касаса необходимо отнести также переработку содержания утраченного дневника Первого плавания адмирала.

Франсиско Лопес де Херес (1497- ?) был спутником и секретарем Ф. Писарро в перуанских кампаниях 1524-1527 и 1530-1535. В рапорте, отправленном императору в 1527, он преподносил Конкисту как справедливое дело. Вместе с тем он дал обьективную оценку своему начальнику и владыке инков. Перипетии второго похода Ф. Писарро и характеристики "действующих лиц" описал чиновник Агустин Сарате (1504 - после 1589) в хронике "История открытия и завоевания Перу", опубликованной в 1555.

Солдат Педро Сьеса де Леон (1518-1560) принимал участие в нескольких второстепенных походах по Колумбии и Перу. Во время 17-летних скитаний по Центральной Америке и северо-западу Южной он записывал сообщения конкистадоров и свидетельские показания очевидцев. Эти материалы и личные впечатления легли в основу его достоверной и надежной "Хроники Перу", состоявшей из четырех частей (при жизни автора в 1553 опубликована лишь первая). Вся работа увидела свет в английском переводе в 1864 и 1883.

Францисканский монах Бернардо де Саагун, настоящая фамилия Рибейра (1499 - 5 февраля 1590) проводил миссионерскую работу в Мексике с 1529. Свой ценный историко-этнографический труд "Всеобщая история событий в Новой Испании" он завершил в 1575, но первое издание осуществлено только в 1829-1831. Другой миссионер монах-иезуит Хосе де Акоста, по прозвищу "Плиний Нового Света" (1540-1600), действовал в Перу в 1570-80-х гг. В 1590 он опубликовал "Естественную и нравственную историю Индий", посвященную открытию и завоеванию Америки, ее физической географии, животному и растительному миру.

Солдат Алонсо де Эрсилья-и-Сунига (1533-1594) в 1557-1562 участвовал в безуспешных южно-чилийских походах конкистадоров против арауканов. Героическая борьба индейцев с захватчиками подвигла его к созданию правдивой и точной в деталях поэмы "Араукана". Это эпическое творение, опубликованное в 1569-1589 в трех частях, стало самым важным событием латино-американской литературы 16 века и первым национальным чилийским произведением.

Ход открытия и завоевания бассейна Параны (около 2,7 млн. км2) описал баварский наемник Ульрих Шмидль (Schmidel). В 1534-1554 он участвовал в многочисленных походах испанских конкистадоров по просторам Ла-Платской низменности и Бразильскому плоскогорью. В 1567 он опубликовал отчет об этих скитаниях под названием "Правдивая история одного чудесного плавания", выдержавший несколько изданий, последнее в 1962 на немецком языке. Спутник Ф. Орельяны монах Гаспар де Карвахаль (de Carvajal; 1500-1584) сразу же по окончании плавания, то есть во второй половине сентября 1542, составил "Повествование о новооткрытии достославной великой реки Амазонок". Этот правдивый рассказ (имеется русский перевод) - главный и самый подробный первоисточник одного из великих географических открытий, совершенных конкистадорами.

Индейские историки

Испанцы для многих народов Америки создали письменность на основе латинского алфавита. Кроме того, в Мексике и Перу были образованы школы, в которых обучали детей местной знати, как чисткровных потомков местных вождей, так и метисов, у которых отцом, как правило, был конкистадор, а матерью -индеанка из знатного рода. В конце 16 и на протяжении 17 в. появились местные индейские историки. В Мексике Эрнандо или Фернандо (или Эрнандо) Альварадо Тесосомок (Hernando de Alvarado Tezozomoc, род. ок. 1520) написал на испанском языке "Мексиканскую хронику" и на языке науатль - "Хронику мешикайотль".

Фернандо де Альва Иштлильшочитль (Fernando de Alva Ixtlilxochitl, 1568-1648) написал несколько работ об индейцах и испанских завоеваниях, наиболее известная из которых - "Чичимекская история". Антонио Доминго Чимальпаина (Antonio Domingo Chimalpain) написал несколько исторических работ, среди них "История Мексики с самых отдаленных времен до 1567", "Первоначальные сообщения о королевствах Акольуакан, Мехико и других провинциях с самых древних времен".

Метис Хуан Баутиста Помара (Juan Bautista Pomar) был автором "Сообщения о Тескоко", а другой, Диего Муньоса Камарго (Diego Muсoz Camargo) - "История Тлашкалы". Многие из этих работ начинаются с мифа о сотворении мира, затем приводятся легендарные сведения о странствовании племен, а затем события предиспанского и раннеколониального времени. В них представлена политическая история Мексики в заивисимости от того, из какого города или народа происходил тот или иной автор.

В Перу наиболее известным индейским автором стал Фелипе Гуаман Пома де Айяла (Felipe Guaman Poma de Ayala, род. в начале 1530-х, ум. в 1615). Происходил из знатного индейского рода в Уануко, одной из земель инкского государства Тауантинсуйу. Его книга "Новая хроника и доброе правление" написана на испанском языке с включением большого числа индейских слов; в ней содержатся сведения по истории Перу до прихода испанцев, о завоевание испанцами и испанском правлении. Почти половину обширной работы составляют авторские рисунки, что сами по себе могут служить источником изучения хозяйства и материальной культуры индейцев. Инка Гарсиласо де ла Вега (Inca Garcilaso de la Vega, el Inca, 1539-1616), мать которого была индеанка, а отец - испанец, родился и воспитывался в Перу, затем переехал в Испанию, где и опубликовал в 1609 "Подлинные комментарии инков", а в 1617 - "Общую историю Перу". В первой из книг речь шла о самом инкском государстве, а "История" рассказывает преимущественно о завоевании страны испанцами. "Комментарии" переведены на русский язык и изданы в 1974 под названием "История государства инков".

В. И. Магидович

Открытие Нового Света повлекло за собой конкисту (по-испански conquista - завоевание), названную перуанским исследователем Марьятеги "последним крестовым походом". Крест и меч стали символами конкисты, а жестокость, жадность, ханжество и лицемерие - неотъемлемыми чертами большинства завоевателей. Конкиста положила начало разрушению уникальных культур американских индейцев, неповторимых цивилизаций инков, майя, ацтеков, чибча-муисков. В конце XV в. миражи заокеанских богатств пленили воображение тысяч испанцев, устремившихся по проторённой Колумбом дороге. Кто они?

После изгнания мавров с Пиренейского полуострова остались не у дел те, для кого военные доспехи служили основным источником существования. Но открылась вдруг сказочная перспектива: за океаном оказался "беспризорным" неведомый в Европе мир. И потянулись в Новый Свет вчерашние солдаты, монахи, разорившиеся идальго. От инквизиции бежали за Атлантику те, кто не мог смириться с религиозным гнётом; нищета гнала туда тех, кто только там надеялся на благосклонность фортуны. Надежды и слухи порождали всё новые и новые легенды: и о стране амазонок, и о неповторимых городах, где дома из чистого серебра, и об источнике вечной молодости, и, конечно же, об Эльдорадо - крае несметных сокровищ и "позолоченных" людей.

"Золото" - вот магическое слово, которое заставило испанских королей в сравнительно короткий исторический срок покорить отдалённый на тысячи километров огромный континент с населением, значительно превышающим население Испании. Характеризуя новых "крестоносцев", современник событий, испанский гуманист Бартоломе де Лас Касас писал: "Они шли с крестом в руке и с ненасытной жаждой золота в сердце".

Эту беспрецедентную кампанию характеризовали три главные составляющие: территориальная экспансия, дух наживы и миссионерско-просветительские мотивы, связанные с обращением аборигенов в христианство. Специфическую, важную роль играли в конкисте так называемые "аделантадо". Этот титул король давал тем, кто, организовав за свой счёт или с чьей-нибудь помощью вооружённую экспедицию, во главе её отправлялся в Новый Свет для завоевания территорий, которыми и должен был в дальнейшем управлять от имени короля.

Государственная же казна использовалась только для субсидирования путешествий Колумба, кругосветного плавания Магеллана и экспедиций Педрариаса Давилы в Центральную Америку. Королевскими седулами (указами) определялся минимальный состав завоевательной экспедиции - 320 человек: 100 пехотинцев, 40 рыцарей, 50 земледельцев, 30 моряков, 20 мойщиков золота, 20 офицеров, 30 женщин и т. д. Наибольшие трудности были с вербовкой женщин: их обычно не удавалось набрать в нужном количестве.

Оценки конкистадоров историками весьма различны, но неизменно они выводятся из их алчности, тщеславия, неукротимой ярости и отчаянной смелости. Это, как правило, плохие политики и неудавшиеся администраторы, люди, которые, по выражению французского поэта Жозе Мариа де Эредиа, "устав дырявые донашивать кафтаны... плыли покорить тот сказочный металл".

Первыми удар европейцев испытали на себе аборигены островов Карибского моря. Колумб фактически завоевал Эспаньолу и Ямайку. Затем наступила очередь Пуэрто-Рико и Кубы. В дальнейшем острова стали постоянной базой испанской конкисты; с них направлялись завоевательные экспедиции в различные регионы Западного полушария.

Земли Карибского бассейна оказались небогаты драгоценными металлами, а "золотая лихорадка" будоражила воображение конкистадоров и гнала их на поиски сокровищ в неведомых ранее широтах. Покорение Мексики с её огромными богатствами стало решающим импульсом для дальнейшего развития завоевательной кампании. Появился и своеобразный эталон конкистадора - Эрнан Кортес (1485-1547).

Состоятельные родители определили 14-летнего Эрнана в самый знаменитый испанский университет в городе Саламанке. Однако юриспруденция наскучила ему через два года. Вся Испания бредила таинственными Индиями, найденными Колумбом, и страсть к приключениям взяла верх. В 1504 г. он прибыл на остров Эспаньола, где и началась его головокружительная карьера.

Биографы Кортеса не скупились на дифирамбы, утверждая, что он, подобно античным героям, был выкован из стали, называли его Цезарем с душою Вергилия. За каждым эпитетом скрывалась какая-то доля истины. Конечно, это была незаурядная личность: его не пугали ни безмерность океана, ни стрелы индейцев, ни многократное численное превосходство противника. Тонкий психолог и умелый дипломат, Кортес обладал даром красноречия и имел изящный стиль письма. Всё это проявилось при покорении им империи ацтеков, о чём он поведал в своих знаменитых посланиях испанскому королю Карлу V. Пять писем конкистадора, скорее напоминающих многостраничные трактаты, стали ценным источником для исследователей завоевания Мексики.

10 февраля 1519 г. флотилия из 11 судов с 508 солдатами на борту, покинув Кубу, взяла курс на Юкатан. Вооружение экспедиции, состоявшее из ружей, аркебуз, арбалетов и бронзовых пушек, до-полняли 16 лошадей, неожиданно сыгравших в покорении Америки весьма заметную роль. Никогда не видевшие их индейцы были в ужасе от быстроты и мощи фантастических существ. Воевали индейцы с помощью луков, стрел, очень длинных копий с бронзовым или медным наконечником, деревянных палиц.

Высадившись 4 марта в районе Табаско, испанцы уверенно продвигались в глубь мексиканской территории. Однако неожиданно угроза стала исходить не от ацтеков, а от части взбунтовавшихся соотечественников. Восставшие попытались захватить одно из судов и возвратиться на Кубу. И тут обнаружился жёсткий нрав Кортеса: два фрондёра-предводителя были повешены, одному отрубили ногу, а все остальные получили по 200 розог. Следующий шаг Кортеса даже его друзьям показался граничащим с безумием. Послав одно из судов в Испанию, чтобы заручиться поддержкой Карла V, он приказал потопить все остальные. Теперь и храбрецы, и трусы оказались отрезанными от Кубы и обречёнными на верность Кортесу.

Приходится только удивляться чувству реальности, проявленному Кортесом в эти годы. Он от-чётливо представлял себе, сколь смехотворны будут его усилия силой оружия и "мощью" войска из пятисот с небольшим человек покорить огромную страну. Правда, он не имел ещё о ней полного представления, но по сведениям, полученным от индеанки Марины, ставшей его женой, и некоторых касиков (вождей) местных племён, уже знал, что масштабы и богатства её впечатляющи.

Кортес избирает тактику привлечения на свою сторону вождей племён. Она оказалась весьма эф-фективной. Ещё не вполне сложившаяся империя ацтеков держалась на силе, внутренние противоре-чия в ней были обострены, а император Монтесума у многих племён был непопулярен. Вскоре семпоальтеки и тотонаки выразили готовность сотрудничать с завоевателями.

Испанцы назвали Мексику Новой Испанией. Продвигаясь в направлении её столицы - города Теночтитлана, Кортес, дипломат и стратег, прибегал к нетипичному для других известных конкистадоров приёму. Он направлял своих послов к касикам, чтобы получить разрешение на марш его отряда по принадлежащим им территориям. Не все вожди позволяли это и, когда испанцы пренебрегали их отказом, мужественно защищали свою землю. Однако раздробленность индейцев, эффект огнестрельного оружия и настоящий фурор, произведённый лошадьми, склоняли чашу весов на сторону захватчиков.

Успешному продвижению армии Кортеса - а после пополнения аборигенами это уже была дейст-вительно армия - в решающей степени способствовала ещё и легенда о великом Кетцалькоатле. Эта легенда гласит, что он прибыл на берега реки Пануко во главе белых людей в X веке. В течение нескольких лет Кетцалькоатль обучал индейцев новым ремёслам, обработке земли и, будучи белым человеком, внушил любовь к себе подобным. Сложно пока отделить в этой легенде правду от вымысла, однако фольклор многих племён Южной Америки хранил предания о пришествии белых людей, обожествлял их. Неудивительно, что испанцев сначала никто не принял за поработителей. Более того, им оказывали радушный приём.

Конечно, не ко всем конкистадорам надо подходить с единой меркой. Индейцы нескольких по-колений Коста-Рики лестно отзывались об Эрнане Санчесе де Бадахосе и Хуане Васкесе Коронадо, в основном доброжелательных по отношению к коренному населению. Правда, и за ними водились "неискупимые грехи": первый приказал заживо сжечь женщину, а второй - четвертовать индейца. Но, видимо, эти случаи воспринимались индейцами как досадная случайность.

Прозрение наступило слишком поздно. За три года Кортес покорил Новую Испанию. Франсиско Писарро в течение примерно такого же срока в начале 30-х гг. XVI в. завоевал огромную империю инков, занимавшую территории современных Перу, Эквадора и Боливии. Ещё скоротечнее были осуществлявшиеся в 1523-1525 гг. кампании Педро де Альварадо, Педрариаса Давилы и Гонсало де Сандоваля в Центральной Америке, а также Гонсало Хименеса де Кесады на территории нынешней Колумбии в 1538 г.

Только племена арауканов, обитавшие на территории Чили, более трёх веков боролись против чужеземного нашествия и покорены были лишь в середине XIX в. В чём же причина? В Араукании потери испанцев в XVI в. оказались значительнее, чем во всех остальных регионах Нового Света вместе взятых.

На взгляд автора, объясняется это, как ни парадоксально, социально-экономической отсталостью арауканов по сравнению с развитыми цивилизациями майя, ацтеков, инков, чибча-муисков. Арауканы не имели чётко выраженного имущественного расслоения, отсутствовала у них и частная собственность на землю. Материальные блага принадлежали общине и распределялись в соответствии с вкладом каждого в её жизнь. Вследствие этого отсутствовали и междоусобные войны, которыми столь успешно пользовались испанцы. И каждый индеец Араукании действительно защищал свой очаг, свою землю, свою свободу, пока ничем ещё не ущемлённую.

За пять веков написано много книг, затрагивающих проблемы конкисты. Известный испанский писатель XIX в. Мануэль Кинтана, говоря о конкистадорах, справедливо отмечал, что "их чрезмерная зависть, их безжалостная ярость, все эти преступления были на совести Времени, а не Испании". Знаменитый аргентинский мыслитель и политический деятель прошлого века Доминго Фаустино Сармьенто считал, что, когда конкистадор "направился в Америку, он ещё не покинул средневековье".

Конкиста превратила Испанию в крупнейшую империю того времени, в пределах которой никогда не заходило Солнце. Для покорённых же народов последствия конкисты имели двоякое значение: с одной стороны, был нанесён огромный ущерб их уникальной культуре, с другой - положено начало процессу взаимообогащения цивилизаций Европы и Америки.

ВЕЛИКИЙ ИНКА - ПЛЕННИК БЫВШЕГО СВИНОПАСА

Историю конкисты отличала зачастую алогичность, парадоксальность, опровергались устоявшиеся принципы военного искусства. Франсиско Писарро, покоряя в начале 30-х гг. XVI в. империю инков, вспоминал свои беседы с Эрнаном Кортесом: а не попытаться ли захватить Великого Инку Атауальпу так же, как его родственник пленил Монтесуму?

Разбив лагерь в г. Кахамарка, Писарро начал готовиться к появлению императора, пожелавшего посмотреть на белых пришельцев. Ожидая высокого гостя, он прежде всего позаботился об оптимальном расположении своих сил. В центре главной городской площади, где предстояла цере-мония встречи, были установлены пушки, группа с аркебузами расположилась на высокой башне, три кавалерийских эскадрона возглавили самые способные и верные люди.

Атауальпа посчитал, что 5-6 тыс. войска достаточно для надёжного обеспечения его безопасности. Можно ли усомниться в этом, превосходя испанцев численностью в 40 раз! Инка направлялся в Кахамарку для демонстрации своего величия. Его бесконечный обоз ослеплял своей роскошью и богатством; изумляли своей красотой и пышными нарядами молодые женщины, не умолкали многочисленные певцы, не жалели ног танцоры; среди них выделялись степенностью знатные особы. На специальном помосте восемь индейцев несли трон Атауальпы. Обладание одним только этим троном превратило бы в реальность самые неосуществимые мечты конкистадоров: так много в нём было золота, серебра, драгоценных камней. Украшавшие трон золотое Солнце и серебряная Луна подчёркивали, сколь высок и недосягаем для простых смертных его обладатель.

Атауальпе вышел навстречу священник Винсенте Вальверде с крестом и Библией в руках. Через индейца-переводчика он поведал императору, что Иисус Христос, сын Бога, передал власть над землёй Святому апостолу Павлу и его последователям Папам, а те, в свою очередь, поручили королю Испании Карлу V обратить народы Нового Света в христианскую веру.

Спокойно внимавший словам священника Атауальпа попросил Библию и сказал: "Мне эта книга ни о чём не говорит. Я не знаю Бога, создавшего землю и небо, и в то же время убеждён, что мир создал Пачакамак (древний бог индейцев кечуа, "творец" мира и света) и что Солнце и Луна, которым мы поклоняемся, - бессмертны, а Иисус Христос, о котором ты говорил, умер. Я никогда ничего не слышал о вашем Папе, дарящем страны, не принадлежащие ему. Никто не имеет права обладать моим царством без моего ведома". После этих слов Инка с пренебрежением бросил Библию на землю. Не на такую ли реакцию и была рассчитана операция? "Отомстим, христиане! Атакуйте еретиков, осквернивших Библию!" - закричал священник.

Загрохотали пушки и аркебузы. В разношёрстном и многолюдном окружении Инки воинам-индейцам, ошарашенным внезапным нападением, трудно было организовать сопротивление. Орущей, мечущейся в панике толпе кавалерия не оставляла никаких надежд. Писарро с группой солдат пробрался к трону Инки и захватил его в плен. Индейцы прекратили борьбу. Всего полчаса длился погром. На площади и вокруг неё, по словам Франсиско Хереса, личного секретаря Писарро, осталось 2 тыс. трупов. Конкистадоры не понесли потерь вообще. Атауальпа, внешне оставаясь спокойным, изрёк: "Это обычное дело на войне: или побеждать, или быть побеждённым".

Мог ли бывший свинопас, так и не освоивший премудрости грамоты, предположить, что в его жизни будет такой триумф? Победители захватили богатейшие трофеи, но наиболее ценным оказался сам Инка. Писарро сузил границы владений императора до одной комнаты размером 22 фута в длину и 16 футов в ширину. Атауальпа обещал наполнить это помещение драгоценностями до высоты поднятой руки за своё освобождение. Испанец, естественно, ответил согласием.

Началась золотая лихорадка. По стенам в комнате Инки на условленном месте была проведена красная черта и сотни гонцов направились во все концы империи. И богатства, создававшиеся многими поколениями людей, непрерывным потоком потекли в Кахамарку. Золото и серебро храмов Солнца и дворцов крупнейших городов - Куско, Уамачуко, Уайласа, Пуиту и Сиклапамы - приносились в жертву недальновидности Атауальпы.

Он не сомневался в скором освобождении и думал о будущем. А это будущее способен был перечеркнуть брат и законный наследник Уаскар, которого могли использовать в своих интересах испанцы. Через верных людей, бывших среди тех, кто приносил золото, Атауальпа приказал уничтожить Уаскара. И его утопили в реке Андамана, утопили, потому что, согласно поверью ин-ков, только утопленник никогда не воскреснет.

Легковерный Атауальпа обретал спокойствие: основной соперник в борьбе за трон стал призраком, а у него впереди свобода - ведь он, могущественный Инка, насыпал алчным испанцам драгоцен-ностей до красной черты...

Что же представляли собой сокровища, полученные от Атауальпы, и каким образом конкистадоры поделили их между собой? Было собрано золота на сумму 15,5 млн. золотых песо и 25 805 фунтов серебра. После того как пятая часть всех сокровищ была выделена королевской короне, остальное распределилось следующим образом: Писарро получил 57 222 золотых песо и 1175 фунтов серебра, а также золотой трон Инки, оценённый в 25 тыс. золотых песо. Его брату Эрнандо досталось 31 800 золотых песо и 1175 фунтов серебра, каждому кавалеристу - соответственно 8880 и 181, а каждому пехотинцу - по 4440 и 90 с половиной фунтов серебра.

Став обладателем сказочных богатств, Писарро тем не менее не спешил предоставлять царственному пленнику обещанную свободу. Он понимал, что Атауальпа не остановится ни перед чем, желая отомстить за оскорбление, и тогда вряд ли удастся не только сохранить добытые трофеи, но и спасти жизнь. Чтобы не допустить этого, Писарро решил устроить суд над Инкой. Атауальпу обвинили в убийстве Уаскара, незаконном захвате престола, идолопоклонстве, многожёнстве, разворовывании казны и даже в подготовке антииспанского переворота. Приговор - сожжение заживо на костре - леденил Атауальпе душу. Страшна была не мучительная смерть - воин не боялся её. Инки верили в бессмертие по окончании земной жизни, но лишь в том случае, если тело усопшего будет забальзамировано.

Вот почему Атауальпу ужасала мысль о смерти. Незадолго до начала казни Вальверде ещё раз предложил императору принять христианскую веру. Инка наотрез отказался. И тогда священник предложил ему поменять костёр на петлю, но с условием обязательного крещения. Атауальпа согла-сился, получив в ходе церемонии имя Хуан. Затем под звуки религиозных псалмов, исполненных несколькими испанцами, оборвалась жизнь тридцатилетнего Инки.

Продолжением судебного лицемерия самозваных служителей Фемиды стало изощрённое глумление над памятью усопшего: на следующий день Писарро устроил торжественные похороны, в которых принимали участие он сам и другие конкистадоры, облачённые в траурные одежды. Палачи "оплакивали" жертву. Справедливости ради надо сказать, что некоторые испанцы протестовали против этого суда и особенно - смертного приговора, считая, что судьбу Атауальпы должен решать Карл V.

Смерть Атауальпы повергла в хаос империю инков, чем сполна воспользовался Писарро, покоривший её "малой кровью", почти не понеся потерь.

Термин «конкистадор» дословно обозначает завоеватель. В XV-XVI веках Испания получила в свое распоряжение обширные территории Нового Света. Как нельзя кстати пришлись обедневшие рыцари и дворяне, которым нужны были средства. Да и вдали от Европы они получали куда больше свободы, чем на Родине. Конкистадоры ставили себе целью поиск богатств и исследование новых земель.

Эти завоеватели жестоко подавляли выступления местного населения, обогащаясь грабежом. Ради богатств бесстрашные воины готовы были преодолевать сотни и тысячи километров, устраивая полномасштабные войны и убивая мирных жителей. Зато благодаря конкистадорам и их завоевательным походам Европа узнала о новых землях. Самые удачливые их них получили даже королевские награды, в том числе и титулы. А имена знаменитых конкистадоров вошли в историю.

Эрнан Кортес (1485-1547). Кортес был небогатым идальго, который мог гордиться разве что своим родом. Получив университетское образование, он выбрал военную карьеру. Естественно, столь перспективные земли Нового света не остались без его внимания. Уже в 19 лет смелый испанец прибыл на Гаити, где тут же принял участие в карательных походах. В 1510-1514 годах конкистадор помогал завоевывать для короны Кубу. Кортес проявил себя не просто воином, но и дипломатом. Это позволило ему в 1518 году получить право на завоевательный поход в Мексику. Для снаряжения этой экспедиции Кортес распродал все свое имущество и влез в долги. Поход выдался удачным - испанцы разгромили ацтеков и на территории современной Мексики основали колонию Новая Испания. Ее губернатором и стал Эрнан Кортес. В 1528 году конкистадор вернулся в Испанию, где был осыпан королевской милостью. Возвращение в Новый Свет не принесло ему новой славы. Последние годы жизни знаменитый завоеватель провел в Испании, окутанный славой, но игнорированием со стороны короля. Уставший от судов и долгов, Кортес хотел было вернуться снова в столь памятную ему Мексику, но так и не успел. Из 62 лет своей жизни великий конкистадор в Новом свете в итоге провел 34 года.

Франсиско де Монтехо (1479-1553). Этот конкистадор являлся соратником Альварадо и Кортеса. Первые исторические сведения о де Монтехо датируются 1514 годом, когда испанец отправился на Кубу. Там он, в поисках славы, примкнул к Хуану де Грихальва. Затем было завоевание Мексики вместе с Кортесом. Де Монтехо стал основателем города Веракрус, ему Кортес доверил перевозку первых сокровищ испанскому королю и послание о завоевании новой колонии. Благодаря активности конкистадора и его руководитель был благосклонно принят при дворе. В 1526 году де Монтехо был назначен губернатором Юкатана и приступил к завоеванию полуострова. Тот поход выдался кровавым - европейцы встретили ожесточенное сопротивление индейцев. Де Монтехо прибегнул к жестоким казням, убивая в том числе и женщин с детьми. Покорив Юкатан к 1535 году, конкистадор основал там семь городов, золотые шахты, разбил плантации. Погрязнув в интригах, в 1550 году де Монтехо был отозван в Испанию, где и умер.

Франсиско Писарро (1475-1541). Особого воспитания этот испанец не получил, так и оставшись безграмотным. В юности Писарро успел повоевать в Италии. А в 1502 году его захватили рассказы о Новом Свете, крае сказочных богатств. Вместе с Алонсо де Охеда Писарро отправился в Южную Америку. Там он поучаствовал в создании нового христианского поселения, а вскоре стал его губернатором. С 1524 года Писарро начинает отправлять экспедиции в Перу, по завоеванию инков. А в 1531 году конкистадор получил официальное разрешение от короля завоевывать новые провинции. Писарро смог в 1532 году пленить вождя инков, потребовав огромный выкуп в виде заполненной золотом и серебром комнаты. Испанцы захватили столицу инков, город Куско. В 1535 году Писарро основал городу Лиму. Как это бывает, на волне славы и могущества конкистадор поссорился со сподвижниками и был убит в ходе заговора.

Диего де Альмагро (1475-1538). Внебрачному ребенку, который даже фамилию получил в честь родного города, судьба дала шанс проявить себя в новых землях. Альмагро появился в Новом Свете в 1514 году. В 1525 году он вместе с Писарро отправился в Южную экспедицию. В ней он потерял один глаз, вот почему на портретах конкистадор часто изображается в профиль. Вместе в Писарро де Альмагро со своими людьми завоевал Перу, получил немалую часть от выкупа Атауальпы. Захваченная территория был поделена испанским королем на два губернаторства. Новое Толедо досталось Альмагро, а Новая Кастилия - Писарро. Вот только большую часть территорий первого ему еще предстояло завоевать. В 1537 году в ходе антииспанского восстания Альмагро сумел потеснить конкурента и захватить Куско, объявив себя губернатором всего Перу. Но победить Писарро конкистадор не смог. Де Альмагро попал в плен и был казнен.

Васко де Бальбоа (1475-1519). Этот испанский конкистадор сумел стать основателем первого европейского города в Америке и первым европейцем, достигшим побережья Тихого океана. И этому представителю мелкого дворянства не оставалось ничего иного, как пытать счастья в неизведанных землях. Уже в 1500 году де Бальбоа исследовал Колумбию. Затем он пытался 10 лет зарабатывать на жизнь плантациями на Гаити, что ему не удалось. Разорившись, Бальбоа записался в колониальную экспедицию. Испанец предложил основать поселение на мирном Панамском перешейке. Там он и основал Санта-Мария-ла-Антигуа, став ее губернатором. Первые поселенцы жили благодаря торговле - за золото они отдавали доверчивым туземцам побрякушки. В поисках страны Эльдорадо Бальбоа дошел в 1513 году до Тихого океана, назвав его Южным морем. А новые земли он окрестил Перу. Но соперничество с назначенным королем новым губернатором привело к аресту и казни смелого конкистадора.

Диего Веласкес де Куэльяр (1456-1524). Этот конкистадор вошел в историю, как завоевать Кубы. Он был участником второй экспедиции Колумба, побывав со своими уже экспедициями на Юкатане, в Мексике и Флориде. В 1511 году испанец был назначен губернатором Кубы, пробыв на этом посту до самой своей смерти. Де Куэльяр основал немало городов, в том числе и Гавану в 1515 году. Осторожность при освоении новых земель вызвала недовольство других испанцев, в том числе и Кортеса. В итоге Веласкесу вообще запретили вести какую-то деятельность за пределами острова. Только в 1517 году де Куэльяр стал организовывать за свой счет экспедиции на Юкатан. Там добыли себе славу будущие соратники Кортеса - Альварадо, де Монтехо, Берналь Диас. Но молодой Кортес перехватил инициативу и отправился в самостоятельную экспедицию. Остаток жизни Веласкес де Куэльяр провел не в походах, а в попытках сохранить политическое величие и приписать себе успехи Кортеса.

Педро де Вальдивия (1497-1553). Этот конкистадор стал для Чили настоящим национальным героем, основателем и завоевателем страны, ее первым генералом-губернатором. Де Вальдивия успел повоевать в Кастилии, Фландрии и Италии. Мелкий дворянин в итоге отправился в Новый свет, оказавшись в 1534 году на территории современной Венесуэлы. Именно де Вальдивия стал одним из главных соратников Писарро, разбив его конкурента, Альмагро. В походах на новые земли Вальдивия обрел богатство, получив во владение земли и серебряный прииск. А в 1539 году он попросил у Писарро разрешения приступить к завоеванию Чили, что и было дозволено. Вот только все средства на кампанию конкистадору пришлось взять из собственного кармана. Поход выдался тяжелым - Вальдивии пришлось столкнуться и с предательством, и с кознями конкурентов, тяжелыми природными условиями. В 1541 году испанец заложил город Сантьяго и был объявлен губернатором Новой Эстремадуры. Де Вальдивия отправил немало писем императору Карлу V, которые стали бесценным источником знаний о первых годах существования Чили. А в 1553 году при попытке усмирить восстание индейцев губернатор был ими схвачен и жестоко казнен.

Педро Альварадо (1485-1541). В семье Педро Альварадо предки по мужской линии были военными. Сам он в 1510 году вместе со своим дядей и пятью младшими братьями отправился на Гаити. Альварадо поучаствовал в экспедиции де Грихальва на Юкатан, где узнал о несметных сокровищах этих земель. А в 1519 году конкистадор вошел в отряд Кортеса, командуя одним из его судов. Педро Альварадо сумел добиться полного доверия своего начальника, став его фактическим заместителем. Испанец проявил жестокость, перебив немало знатных ацтеков, в том числе и в главном их храме. А в 1524 году по поручению Кортеса Альварадо отправился покорять Гватемалу. И снова кровавый след тянулся за испанцем. В 1527 году он получил титул губернатора и обосновался в основанном им же городе Сантьяго-де-лос-Кабальерос. Оттуда он руководил походами на Гондурас, Сальвадор и Белиз. Индейцы прозвали своего врага «солнце» за его рыжие волосы. Погиб знаменитый конкистадор, подавляя очередное восстание покоренных племен.

Гонсало Хименес де Кесада (1509-1579). Удивительно, но этот конкистадор оказался довольно миролюбивым. Он вообще запомнился еще и как писатель и историк. Де Кесада происходил из знатной семьи и получил образование в области права. В 1535 году его направили управлять прибрежным поселением Санта-Марта в Колумбии. Оттуда он отправился на покорение страны, названной им Новой Гранадой (сегодня - Колумбия). Путешествие конкистадора проходило сквозь тропические джунгли и сопровождалось стычками с враждебными племенами. Испанцы искали мифический город Эльдорадо, но нашли вместо него государство чибча. Европейцев приняли за богов. Де Кесада переименовал столицу индейцев в Санта-Фе-де-Богота. Благодаря своему спокойному характеру этот конкистадор более тридцати лет управлял Новой Гранадой, защищая поселенцев. А мечты об Эльдорадо так и остались мечтами - вожделенный город де Кесада так и не нашел.

Эрнандо де Сото (1498-1542). Этот конкистадор прославился не своими походами на богатый юг - он первый осуществил поход европейцев на север от Мексики. Де Сото стал первооткрывателем реки Миссисипи, оставив об этом документальное свидетельство. И снова испанец стал потомком небогатых идальго. В 16 лет де Сото отправился в Новый Свет. В Центральной Америке он проявил себя жестоким конкистадором, но вместе с тем хорошим бойцом и тактиком. В 1531 году де Сото участвовал в походе Писарро против инков, став его капитаном. Та экспедиция принесла конкистадорам богатство. Видя соперничество Писарро и де Альмагро, де Сото вернулся в Испанию. Тут он добился поста губернатора Кубы и вернулся в Новый Свет. В 1539 году испанец высадился во Флориде, добравшись до берегов Алабамы и Миссисипи. Умер конкистадор в 1542 году в Луизиане, без него поход пришлось прекратить. И хотя экспедиция в целом была провальной, историческое ее значение оказалось велико. Некоторые племена индейцев ушли из долины Миссисипи, а сбежавшие от испанцев лошади положили начало популяции мустангов.

КОНКИСТАДОРЫ (исп. ед. ч. conquistador — завоеватель, покоритель), участники Конкисты, то есть завоевательных походов европейцев (в основном испанцев) в Новый Свет: морских — в Вест-Индию, на Филиппины, вдоль берегов Северной и Южной Америки; сухопутных — в глубь обоих материков.

Социальный состав

Основная масса конкистадоров была представлена наемными солдатами, обнищавшими дворянами и преступниками, которые предпочли заокеанскую неизвестность тюрьме, каторге или смертной казни. В эту армию авантюристов вошло некторое число ремесленников, королевских чиновников разных рангов, монахов-миссионеров, а также просто искателей приключений. Их энтузиазм подогревался рассказами о неимоверных богатствах Нового Света, об изобилии золота, о чудесной стране Эльдорадо, об источнике вечной молодости и др.

Этапы Конкисты

Первым конкистадором можно считать самого Христофора Колумба, предложившего продавать в рабство население открытых им земель. 39 моряков, спутников Х. Колумба, добровольно оставшихся на острове Эспаньола (Гаити) вскоре после отплытия адмирала на родину (4 января 1493) вступили в конфликт с местными жителями из-за женщин и имущества и погибли все.

В ходе Конкисты можно выделить два этапа. На коротком первом (1493-1518) пришельцы овладевали небольшими прибрежными участками на островах Карибского моря (Гаити, Пуэрто-Рико, Куба), а потом распространялись по всей их территории. Практически одновременно они занимали узкие береговые полосы Северной и Южной Америки, омываемые водами Атлантического океана, Карибского моря и Мексиканского залива. Второй этап, охватывающий почти восемь десятилетий (1518-1594), — завоевание двух гигантских империй ацтеков и инков, а также городов-государств майя; походы по внутренним районам обоих континентов, выход к тихоокеанскому побережью и захват Филиппин.

В итоге военных действий конкистадоров к владениям испанской короны были присоединены огромные пространства. В Северной Америке часть материка южнее 36 с. ш., включая Мексику и другие территории в Центральной Америке, а также значительные регионы Южной Америки без Бразилии, где утвердилась власть Португалии, и Гвианы, попавшей под контроль Англии, Франции и Нидерландов. Кроме того, испанцы «прибрали к рукам» почти всю Вест-Индию и Филиппинские острова. Суммарная площадь захваченных конкистадорами земель составила не менее 10,8 млн. км 2 , что почти в 22 раза превышает территорию собственно Испании. Разграничение завоеваний между Испанией и Португалией проходило по «папскому меридиану» согласно Тордесильясскому договору 1494. Как считается, завоевание Бразилии подданными португальского короля произошло благодаря не совсем четким формулировкам папской буллы.

Каждый предводитель отряда конкистадоров (аделантадо), набрав отряд, заключал с испанской короной договор (капитуляцию). В этом договоре оговаривался процент отчисления с захваченных богатств в казну и доля самих аделантадос. Первым аделантадо был брат Х. Колумба, Б. Колумб.

После установления иностранного господства на смену конкистадорам приходят европейские (главным образом испанские и португальские) поселенцы во главе с администрацией, подчинявшейся метрополии. Вместе с тем многие конкистадоры подчинялись властям лишь номинально, независимо проживая в своих обширных владениях. Со времени правления Филиппа III (1598-1621) испанская метрополия взяла курс на притеснение потомков конкистадоров, отдавая предпочтение уроженцам Испании. Во многом по этой причине потомки конкистадоров возглавили борьбу за отделение латиноамериканских колоний.

Конфликт цивилизаций

Наиболее жестоким был второй этап Конкисты, когда испанцы встретились не с племенами, находившимися на стадии первобытного общества, а столкнулись с чуждыми европейцам цивилизациями ацтеков, майя, инков и др. Религия ацтеков, изобиловавшая кровавыми обрядами, человеческими жертвоприношениями, произвела на испанцев особенно отталкивающее впечатление: они решили, что столкнулись с прислужниками дьявола, против которых оправданы любые методы. Этим объясняется, в частности, то, как тщательно уничтожались все следы культурной деятельности индейцев. Если статуи, а то и целые пирамиды невозможно было разрушить, их закапывали, произведения искусства, памятники уникальной местной письменности сжигали. Ювелирные изделия (а они отличались особой тщательностью отделки и оригинальными технологиями) почти все были переплавлены и ныне чрезвычайно редки.

Все завоевания были совершены горсткой конкистадоров (отрядами по нескольку сот человек, в редких случаях тысяч). Одно лишь огнестрельное оружие, в ту пору еще несовершенное, не могло дать такого эффекта. Легкость, с которой европейцам удалось сокрушить немалые государства, объясняется внутренней слабостью этих государств, власть вождей которых была абсолютна, но сами они были часто весьма слабыми и неспособными к сопротивлению. Европейцы рано обнаружили, что если во время боя захватить военного вождя индейцев, то все остальное войско прекращает сопротивление. Сыграл свою роль и страх индейцев перед лошадьми, их преклонение перед белыми, которых они считали богами, ведь практически у всех индейцев были предания о белом бородатом боге, научившем людей земледелию и ремеслам.

Подавляя выступления индейцев, испанцы казнили их тысячами. Оставленных в живых конкистадоры превращали в рабов и принуждали трудиться на полях, в рудниках или в мастерских. Многочисленные групповые самоубийства от непосильного труда и ужасающих условий жизни, гибель от завезенных пришельцами заразных болезней (оспы, чумы, дифтерита, кори, скарлатины, тифа и туберкулеза) привели к одной из крупнейших на планете демографических катастроф. За столетие численность населения Нового Света сократилась, по разным данным, с 17-25 млн. до 1,5 млн. человек, то есть в 11-16 раз. Многие регионы совершенно обезлюдели; ряд индейских народов исчез с лица Земли. Для труда на плантациях и рудниках стали завозить африканских рабов. Вместе с тем хорошо организованное сопротивление приносило и результат: арауканам на юге Чили удалось отстоять свою свободу, ведя борьбу более века.

Географические результаты Конкисты

Первопроходцами стали Колумб и его капитаны братья Мартин Алонсо и Висенте Яньес Пинсоны, обнаружившие Большие Антильские и часть Малых Антильских островов. Последующие плавания конкистадоров вдоль берегов Нового Света и походы по территориям, ранее совершенно не известным европейцам, привели к крупным географическим открытиям (нами отмечены лишь наиболее важные).

Около 2000 км карибского побережья Северной Америки открыл со стороны моря Колумб в 1502-1503. Его достижение в 1508-1509 продолжили В. Пинсон и Х. Диас де Солис: на их «счету» более 2700 км той же полосы далее к северу и около 800 км западного взморья Мексиканского залива до Северного тропика включительно; они, следовательно, выявили заливы Гондурасский и Кампече, став первооткрывателями полуострова Юкатан.

В поисках «источника вечной молодости» Хуан Понсе де Леон в 1513 первым проследил около 500 км восточного и более 300 км западного берега Флориды, обнаружил Флоридский пролив и начальный участок Гольфстрима (Флоридское течение). Несколько отрезков тихоокеанского взморья Центральной Америки общей длиной 1000 км в 1518-1519 осмотрел Гаспар Эспиноса. Полуостровной «статус» Флориды в 1519 доказал Алонсо Альварес де Пинеда. В том же году в поисках прохода в Тихий океан он открыл 2600 км побережья Мексиканского залива, дельту Миссисипи и устье Рио-Гранде.

Преемник Г. Эспиносы Андрес Ниньо в 1522-1523 первым проследил без перерывов около 2500 км тихоокеанской полосы Центральной Америки. При этом он осмотрел по всей длине (500 км) хребет Сьерра Мадре-де-Чьяпас. Далее к северо-западу первопроходцами береговой черты с суши стали посланцы Э. Кортеса (см. ниже). Диего Уртадо Мендоса, двоюродный брат Кортеса, по его заданию в 1532 обследовал около 1400 км тихоокеанского взморья континента, из них 1000 впервые.

Сам Кортес, возглавивший в 1535 морскую экспедицию, выявил небольшой отрезок берега полуострова Калифорния, посчитав его островом. Направленный им Андрес Тапия в 1537-1538 открыл 500 км материкового побережья Калифорнийского залива дальше к северо-западу. Его работу в 1539-1540 продолжил Франсиско Ульоа, еще один «порученец» Кортеса, достигший вершины залива. Он первый проследил также его западную (1200 км) и тихоокеанскую (1400 км) приморские полосы, доказав полуостровной характер Калифорнии. Самое дальнее к северу плавание совершил в 1542-1543 Хуан Кабрильо, осмотревший свыше 1800 км тихоокеанского побережья Северной Америки и около 1000 км Береговых хребтов.

Список наиболее значимых сухопутных экспедиций по материку открывает Э. Кортес: в походах 1519-1521 он ознакомился с частью Мексиканского нагорья. Четыре отряда его помощников — Гонсало Сандоваля, Кристоваля Олида, Хуана Альварес-Чико и Педро Альварадо — в 1523-1534 впервые выявили тихоокеанское взморье Центральной Америки на протяжении почти 2000 км. Альваро Нуньес Кавеса де Вака за восемь лет (1528-1536) скитаний по территории юга США проделал путь длиной не менее 5,5 тыс. км. Он обнаружил Примексиканскую низменность, часть Великих равнин, южное окончание Скалистых гор и северные районы Мексиканского нагорья.

Поиски мифических стран и городов на юге территории США провели Сото и Коронадо, возглавившие две крупных зкспедиции. Эрнандо де Сото с Луисом Москосо де Альварадо в 1539-1542 прошли по юго-восточной части США около 3 тысяч км. Они открыли части Примексиканской и Приатлантической низменностей, предгорной равнины Пидмонт и южное окончание Аппалачей, а также реки бассейна Миссисипи (Теннесси, Арканзас и Ред-Ривер).

Франсиско Васкес де Коронадо в 1540-1542 преодолел более 7,5 тысяч км по внутренним областям материка, оказавшегося гораздо значительнее, чем тогда считалось. Он открыл плато Колорадо, одноименную реку с грандиозным каньоном и продолжил открытие Скалистых гор, гигантских сухих плато и необъятных прерий, начатое А. Кавеса де Вакой.

Антонио Гутьеррес де Уманья, в официальных испанских документах прямо называвшийся «разбойником и убийцей», первым достиг географического «сердца» Северной Америки. В 1593-1594 он проделал по Великим равнинам около 1 тысячи км и добрался до среднего течения Платт (бассейн Миссури).

Первооткрывателем Южной Америки стал Колумб, в 1498 обнаруживший со стороны моря 500 км ее северного побережья и дельту Ориноко. Очень «урожайными» на открытия оказались 1499-1501: Алонсо Охеда впервые обследовал 3000 км северо-восточного и северного взморья континента с Венесуэльским заливом и озером Маракайбо. 1200 км атлантической северо-восточной полосы впервые проследил В. Пинсон, открывший также дельту Амазонки. 1000 км южного побережья Карибского моря с заливами Дарьенским и Ураба обнаружил Родриго Бастидас. В 1527 Франсиско Писарро с моря выявил более 1200 км тихоокеанского берега континента с заливом Гуаякиль.

Длинный ряд сухопутных походов по Южной Америке начинается с экспедиции португальца на испанской службе Алежу Гарсия. В 1524-1525 он открыл часть Бразильского плоскогорья и Лаплатской низменности, а также равнину Гран-Чако и Боливийское нагорье. Пионерами в Северо-Западных Андах были отряды Амброзия Альфингера, Педро Эредья и Хуана Сесара. Первооткрывателем реки Ориноко стал Диего Ордас: в 1531 он поднялся по ней примерно на 1000 км от устья, обнаружил Гвианское плоскогорье и равнины Льянос-Ориноко.

Часть Западной Кордильеры открыли в 1532-1534 Франсиско Писарро, его младший брат Эрнандо и Себастьян Белалькасар. Э. Писарро первым побывал на верхнем течении Мараньон, одного из истоков Амазонки. Диего Альмагро-отец в 1535 выявил Центральноандийское нагорье, озеро Титикака (крупнейший на планете высокогорный водоем) и пустыню Атакама; он первым проследил около 2000 км Аргентино-Чилийских Анд, а также тихоокеанский берег материка на 1500 км. Первопроходцем внутренних районов Патагонии в том же 1535 стал Родриго де Ислас.

Около 500 км тихоокеанского взморья континента и южную часть Чилийских Анд в 1540-1544 обследовал Педро Вальдивия. Франсиско Орельяна в 1541-1542 выполнил первое пересечение Южной Америки, доказав ее значительную протяженность по экватору, открыл более 3000 км среднего и нижнего течения Амазонки и устья трех ее огромных притоков (Журуа, Риу-Негру и Мадейры). Пионерное плавание по Мараньону и Укаяли в 1557 совершил Хуан Салинас Лойола, проплыв на каноэ по этим составляющим Амазонки соответственно 1100 и 1250 км. Он оказался первопроходцем восточных предгорий Перуанских Анд (возвышенность Ла-Монтанья).

Общие географические итоги вековой деятельности конкистадоров: длина впервые осмотренного ими тихоокеанского побережья Северной Америки составила почти 10 тыс. км, а атлантического (включая берега Мексиканского залива и Карибского моря) — около 8 тысяч. Они выявили три полуострова материка — Флориду, Юкатан и Калифорнию — и более 6 тысяч км горной системы Кордильер Северной Америки с Мексиканским нагорьем, положили начало открытию Великих равнин, Аппалачей и реки Миссисипи.

Протяженность обнаруженного ими тихоокеанского взморья Южной Америки достигает почти 7 тысяч км, а атлантического (с учетом карибских берегов) — порядка 5,5 тысяч км. Они впервые проследили Анды (Кордильеры Южной Америки) без малого на 7 тысяч км, то есть почти по всей длине; они открыли Амазонку, величайшую на планете речную систему, Бразильское и Гвианское плоскогорья, Амазонскую и Лаплатскую низменности, а также равнины Льянос-Ориноко.

Они стали первооткрывателями всех Больших Антильских, подавляющего большинства Малых Антильских островов, Карибского моря, Калифорнийского и Мексиканского заливов, а также течения Гольфстрим.

Письменные источники

В ходе Конкисты и после ее завершения появилось относительно много различных документов: сообщений, судовых журналов, отчетов, прошений и писем участников походов. К этому перечислению необходимо добавить летописи и книги современников конкистадоров, непосредственно не принадлежавших к их числу, но либо имевших доступ к документам Конкисты, либо лично знакомых с ее участниками. Подавляющее большинство материалов осталось неопубликованными, часть увидела свет, впрочем, далеко не всегда при жизни их авторов.

Помимо достаточно хорошо известных публикаций о плаваниях Х. Колумба, отметим ряд важных первоисточников и их авторов.

Первым географом Нового Света стал Мартин Энсисо (1470 — 1528), правильно Фернандес де Энсисо (Fernandez de Enciso), состоятельный адвокат и враг В. Бальбоа, участник плавания А. Охеды (1508—1510). В 1519 он создал «Краткую географию» — навигационный и географический справочник известных к началу 16 века регионов планеты. Раздел этого труда, относящийся к Вест-Индии, представляет собой первое руководство для плавания в водах Карибского моря и, следовательно, является первой американской лоцией. Эта часть была опубликована в Лондоне в 1578.

Из пяти писем Э. Кортеса императору Карлу V первое утрачено, три следующих освещают завоевание империи ацтеков, а последнее посвящено походу в Гондурас. Они частично опубликованы на русском языке. События в Мексике подробно изложены в «Подлинной истории завоевания Новой Испании» Б. Диаса, участника событий (имеется сокращенный русский перевод). О тяжелейших последствиях Конкисты для американских индейцев, об их катастрофической смертности, о звериной жестокости и невероятной жадности испанцев рассказал в «Истории индейцев Новой Испании» монах-миссионер Мотолинеа Торивьо Бенавенте (ум. 1568), проживший в стране 45 лет.

Б. Диас в своей «Подлинной истории...» сообщил о первых контактах испанцев с народом майя. Основным источником по их этнографии и истории служит «Сообщение о делах в Юкатане» фанатичного монаха-миссионера и внимательного наблюдателя Диего де Ланда, прибывшего в страну в 1549. (Русский перевод осуществлен в 1955).

Первым официальным летописцем конкисты считается Гонсало Эрнандес Овьедо-и-Вальдес (1478-1557), величайший из ранних испанских историков заатлантических владений и первый их натуралист. В 1526 он создал «Краткое изложение естественной истории Индий» — географическую сводку, обычно именуемую «Сумарио», содержащую массу точных сведений о природе и животном мире Нового Света. Спустя девять лет он написал первую часть «Общей и естественной истории Индий», включавшую львиную долю его первого произведения и освещавшую ход открытия и завоевания островов Вест-Индии. Вторая и третья части работы посвящены, соответственно, покорению Мексики и Перу, а также ряда регионов Центральной Америки (Никарагуа, Коста-Рики, Панамы). Этот классический труд, переведенный на несколько европейских языков, впервые полностью опубликован в Мадриде в 1851-1855 (очередное испанское издание появилось в 1959 в пяти томах).

Историк и публицист Бартоломе де Лас Касас, гуманист, получивший от испанской короны специально учрежденный для него титул «покровитель индейцев». После окончания Саламанкского университета в 1502 прибыл в Новый Свет; был лично знаком со многими конкистадорами, включая Х. Понсе де Леона, А. Охеду и Э. Кортеса. В течение полувека из плантатора на Гаити (1502-1510), священника в отрядах конкистадоров на Кубе (1511-1514), миссионера в Венесуэле и Гватемале (1519-1530-е гг.) он превратился в страстного защитника индейцев, неукротимого борца за их освобождение и решительного разоблачителя преступлений захватчиков.

В публицистической работе «Кратчайшее сообщение о разрушении Индий» (1541) Лас Касас сжато изложил историю Конкисты и представил реалистическую картину бесчеловечного отношения конкистадоров к коренным жителям. (В 1578-1650 увидело свет 50 изданий этого гневного и яростного произведения на шести европейских языках). Его главный труд «История Индий» (впервые опубликован в 1875-1878; есть русский перевод) — один из важнейших первоисточников по истории и этнографии Латинской Америки. В нем, между прочим, приведены описания Второго и Третьего плаваний Х. Колумба. К крупным заслугам Лас Касаса необходимо отнести также переработку содержания утраченного дневника Первого плавания адмирала.

Франсиско Лопес де Херес (1497- ?) был спутником и секретарем Ф. Писарро в перуанских кампаниях 1524-1527 и 1530-1535. В рапорте, отправленном императору в 1527, он преподносил Конкисту как справедливое дело. Вместе с тем он дал обьективную оценку своему начальнику и владыке инков. Перипетии второго похода Ф. Писарро и характеристики «действующих лиц» описал чиновник Агустин Сарате (1504 — после 1589) в хронике «История открытия и завоевания Перу», опубликованной в 1555.

Солдат Педро Сьеса де Леон (1518-1560) принимал участие в нескольких второстепенных походах по Колумбии и Перу. Во время 17-летних скитаний по Центральной Америке и северо-западу Южной он записывал сообщения конкистадоров и свидетельские показания очевидцев. Эти материалы и личные впечатления легли в основу его достоверной и надежной «Хроники Перу», состоявшей из четырех частей (при жизни автора в 1553 опубликована лишь первая). Вся работа увидела свет в английском переводе в 1864 и 1883.

Францисканский монах Бернардо де Саагун, настоящая фамилия Рибейра (1499 — 5 февраля 1590) проводил миссионерскую работу в Мексике с 1529. Свой ценный историко-этнографический труд «Всеобщая история событий в Новой Испании» он завершил в 1575, но первое издание осуществлено только в 1829-1831. Другой миссионер монах-иезуит Хосе де Акоста, по прозвищу «Плиний Нового Света» (1540-1600), действовал в Перу в 1570-80-х гг. В 1590 он опубликовал «Естественную и нравственную историю Индий», посвященную открытию и завоеванию Америки, ее физической географии, животному и растительному миру.

Солдат Алонсо де Эрсилья-и-Сунига (1533-1594) в 1557-1562 участвовал в безуспешных южно-чилийских походах конкистадоров против арауканов. Героическая борьба индейцев с захватчиками подвигла его к созданию правдивой и точной в деталях поэмы «Араукана». Это эпическое творение, опубликованное в 1569-1589 в трех частях, стало самым важным событием латино-американской литературы 16 века и первым национальным чилийским произведением.

Ход открытия и завоевания бассейна Параны (около 2,7 млн. км2) описал баварский наемник Ульрих Шмидль (Schmidel). В 1534-1554 он участвовал в многочисленных походах испанских конкистадоров по просторам Ла-Платской низменности и Бразильскому плоскогорью. В 1567 он опубликовал отчет об этих скитаниях под названием «Правдивая история одного чудесного плавания», выдержавший несколько изданий, последнее в 1962 на немецком языке. Спутник Ф. Орельяны монах Гаспар де Карвахаль (de Carvajal; 1500-1584) сразу же по окончании плавания, то есть во второй половине сентября 1542, составил «Повествование о новооткрытии достославной великой реки Амазонок». Этот правдивый рассказ (имеется русский перевод) — главный и самый подробный первоисточник одного из великих географических открытий, совершенных конкистадорами.

Индейские историки

Испанцы для многих народов Америки создали письменность на основе латинского алфавита. Кроме того, в Мексике и Перу были образованы школы, в которых обучали детей местной знати, как чисткровных потомков местных вождей, так и метисов, у которых отцом, как правило, был конкистадор, а матерью —индеанка из знатного рода. В конце 16 и на протяжении 17 в. появились местные индейские историки. В Мексике Эрнандо или Фернандо (или Эрнандо) Альварадо Тесосомок (Hernando de Alvarado Tezozomoc, род. ок. 1520) написал на испанском языке «Мексиканскую хронику» и на языке науатль — «Хронику мешикайотль».

Фернандо де Альва Иштлильшочитль (Fernando de Alva Ixtlilxochitl, 1568-1648) написал несколько работ об индейцах и испанских завоеваниях, наиболее известная из которых — «Чичимекская история».

Антонио Доминго Чимальпаина (Antonio Domingo Chimalpain) написал несколько исторических работ, среди них «История Мексики с самых отдаленных времен до 1567», «Первоначальные сообщения о королевствах Акольуакан, Мехико и других провинциях с самых древних времен».

Метис Хуан Баутиста Помара (Juan Bautista Pomar) был автором «Сообщения о Тескоко», а другой, Диего Муньоса Камарго (Diego Muсoz Camargo) — «История Тлашкалы».

Многие из этих работ начинаются с мифа о сотворении мира, затем приводятся легендарные сведения о странствовании племен, а затем события предиспанского и раннеколониального времени. В них представлена политическая история Мексики в заивисимости от того, из какого города или народа происходил тот или иной автор.

В Перу наиболее известным индейским автором стал Фелипе Гуаман Пома де Айяла (Felipe Guaman Poma de Ayala, род. в начале 1530-х, ум. в 1615). Происходил из знатного индейского рода в Уануко, одной из земель инкского государства Тауантинсуйу. Его книга «Новая хроника и доброе правление» написана на испанском языке с включением большого числа индейских слов; в ней содержатся сведения по истории Перу до прихода испанцев, о завоевание испанцами и испанском правлении. Почти половину обширной работы составляют авторские рисунки, что сами по себе могут служить источником изучения хозяйства и материальной культуры индейцев. Инка Гарсиласо де ла Вега (Inca Garcilaso de la Vega, el Inca, 1539-1616), мать которого была индеанка, а отец — испанец, родился и воспитывался в Перу, затем переехал в Испанию, где и опубликовал в 1609 «Подлинные комментарии инков», а в 1617 — «Общую историю Перу». В первой из книг речь шла о самом инкском государстве, а «История» рассказывает преимущественно о завоевании страны испанцами. «Комментарии» переведены на русский язык и изданы в 1974 под названием «История государства инков».

Селиванов В. Н. ::: Латинская Америка: от конкистадоров до независимости

Глава 1

Завоевание испанцами Америки, которое принято на­зывать испанским словом «конкиста», началось, как мы полагаем, 25 декабря 1492 г., в день празднования католи­ческого рождества. Именно в этот день 39 испанцев, спут­ников Колумба в его первой экспедиции, добровольно остались на острове Эспаньола (ныне - Гаити), не поже­лав возвратиться в Испанию со своим адмиралом. Не­сомненно, этими первыми европейскими поселенцами овладела «золотая лихорадка». У местных индейцев ис­панские моряки видели пластинки и небольшие слитки золота; индейцы рассказывали об изобилии золота на бли­жайших островах и даже об одном из них - «сплошь зо­лотом». «...Золото было тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атлантический океан в Америку,- писал Ф. Энгельс, - золото - вот чего первым делом тре­бовал белый, как только он ступал на вновь открытый берег» .

Основанный первыми испанскими поселенцами Ново­го Света крошечный, но укрепленный палисадом и во­оруженный пушками поселок Навидад (Рождество) про­существовал всего несколько недель, но даже за столь короткое время его хозяева успели обнаружить повадки, присущие последовавшим за ними отрядам испанских конкистадоров (завоевателей) во всех землях Америки. Возвратившийся на следующий год Колумб не застал в живых ни одного из первых 39 колонистов. Из путаных рассказов аборигенов смутно вырисовывалась картина бесчинств обитателей Навидада. Они грабили индейцев, вымогали у них золото, брали в наложницы каждый по нескольку женщин. Бесконечные грабежи и насилия вы­звали взрыв справедливого возмущения и привели к рас­праве над испанцами .

Дальнейшая колонизация новооткрытых земель про­исходила более организованно. Число желавших принять участие в их завоевании возросло после того, как Колумб из своего первого плавания привез в Испанию немного золота; весть о нем быстро распространилась по стране, превращаясь, как это обычно бывает, в легенду о неверо­ятных, превосходящих всякое воображение сокровищах там, за океаном. На поиски их устремилось множество алчущих всех званий и сословий, прежде всего разорив­шихся дворян, бывших наемных солдат, людей сомнитель­ного прошлого. В 1496 г. Колумб уже смог даже зало­жить на Эспаньоле целый город - Санто-Доминго. Санто-Доминго стал укрепленным центром, откуда испан­цы начали планомерное завоевание острова, а затем и других островов Карибского моря - Кубы, Пуэрто-Рико, Ямайки. Уже первые шаги конкисты на этих островах с многочисленным населением отличались крайней жесто­костью. В результате бессмысленного истребления, гибели от занесенных европейцами болезней, жесточайшей экс­плуатации со стороны завоевателей уже через несколько лет на благодатных островах Карибского моря почти не осталось индейцев. Если к моменту их открытия экспеди­циями Колумба на Кубе жило около 300 тыс. индейцев, на Эспаньоле - 250 тыс., па Пуэрто-Рико - 60 тыс., то во втором десятилетии XVI в. почти все они были пол­ностью истреблены. Та же участь постигла большинство населения и остальных Вест-Индских островов. Историки считают, что первый этап испанского завоевания Амери­ки, ареной которого стали эти острова, принес гибель миллиону индейцев .

Однако в первые годы конкисты, когда испанские ка­питаны рыскали в водах Карибского моря и открывали один за другим многочисленные острова, лишь иногда подходя к берегам материковой части Америки, но еще не зная о самом существовании огромного материка, завоева­тели имели дело с индейскими племенами, находившими­ся на первобытнообщинных стадиях развития. Испанцы еще не знали, что вскоре им придется столкнуться с огромными индейскими государствами, имеющими четкую социальную организацию, многочисленное войско, разви­тое хозяйство. Правда, порой до конкистадоров доходили туманные сведения о близости некоей страны, в которой не знают счета золоту, а также о другой загадочной стра­не, несметно богатой серебром, где правит Белый, или Се­ребряный, царь.

Первым завоевателем большого индейского государст­ва - Государства ацтеков, находившегося там, где ныне располагается Мексика,- довелось стать Эрнану Кортесу. Этот обедневший идальго на первый взгляд ничем не вы­делился в толпе конкистадоров, в погоне за удачей и золо­том кинувшихся за океан. Пожалуй, у него было лишь побольше дерзости, хитрости, коварства. Однако в даль­нейшем в нем раскрылись качества незаурядного воена­чальника, ловкого политика, умелого правителя завое­ванной им страны.

В феврале 1519 г. от берегов Кубы отплыла флотилия из 11 каравелл под командой Кортеса. На борту флоти­лии не насчитывалось и тысячи человек, но они были во­оружены изрыгающими огненную смерть аркебузами и фальконетами, неведомыми еще обитателям страны, куда направлялись конкистадоры, у них были стальные мечи и доспехи, а также 16 никогда не виданных индейцами чудовищ - боевых коней.

В конце марта корабли испанцев подошли к устью реки Табаско. Сойдя на берег, Кортес по сложившемуся уже ритуалу, т. е. водрузив крест и королевское знамя и совершив богослужение, объявил эту землю владением испанской короны. И здесь же испанцы подверглись на­падению многочисленных индейских отрядов. Это было воистину столкновение двух цивилизаций: индейские стрелы и копья с каменными наконечниками против стального и огнестрельного оружия европейцев. В запи­сках участника этого похода Берналя Диаса дель Ка­стильо засвидетельствовано, что решающей в этом бою, как, впрочем, и во многих вооруженных столкновениях первых испанских конкистадоров с индейцами, была атака маленького кавалерийского отряда испанцев: «Никогда еще индейцы не видали лошадей, и показалось им, что конь и всадник - одно существо, могучее и беспощадное. Вот тут-то они и дрогнули, но они не побежали, а ото­шли к далеким холмам» .

Тут же, на берегу, испанцы основали свой первый на материке город, получивший пышное, как тогда было принято, название: Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус (Бога­тый город Святого креста). Берналь Диас записал по это­му случаю: «Избрали мы управителей города... на рынке водрузили позорный столб, а за городом построили висе­лицу. Так положено было начало первому новому го­роду» .

Тем временем вести о вторжении в страну грозных чужеземцев дошли до столицы обширного ацтекского го­сударства - большого и богатого города Теночтитлан. По­велитель ацтеков Монтесума II, дабы умилостивить при­шельцев, прислал им богатые дары. Среди них были два больших, с колесо телеги, диска, один целиком из золота, другой - из серебра, символизировавшие солнце и луну, плащи из перьев, множество золотых фигурок птиц и зверей, золотой песок. Вот теперь-то конкистадоры убеди­лись в близости сказочной страны. Монтесума сам уско­рил свою гибель, гибель ацтекского государства. Отряд Кортеса стал готовиться к походу на Теночтитлан.

Пробиваясь сквозь тропические заросли, преодолевая ожесточенное сопротивление индейских племен, испанцы в ноябре 1519 г. подошли к столице ацтеков. Берналь Диас рассказывает, что конкистадоры, впервые узрев древний Теночтитлан, воскликнули: «Да это волшебное видение... Не сон ли все, что мы видим?». В самом деле, Теночтитлан с его зелеными садами, множеством белых зданий, возвышавшихся среди голубых озер и каналов, окруженный высокими горами, должен был показаться им землей обетованной,- им, привыкшим с детства к выжженным пиренейским солнцем плоскогорьям Испа­нии, ее тесным и мрачным городам.

В отряде Кортеса не насчитывалось и 400 солдат, од­нако с ними он рассчитывал захватить индейскую столи­цу с десятками тысяч жителей, с многотысячным вой­ском, готовым защитить ее. Не прошло и недели, как хит­ростью и коварством Кортес не только без потерь ввел в Теночтитлан свой отряд, но и, сделав Монтесуму своим пленником, стал от его имени править страной. Он взял в плен также подвластных ацтекам правителей Тескоко, Тлакопана, Койоакана, Исталапалана и других индейских земель, заставил их присягнуть на верность испанской короне и стал требовать от них золота, золота, золота...

Алчность конкистадоров, бесчинства испанской солдат­ни довели до крайнего возмущения индейское население столицы. Вспыхнуло восстание, во главе которого встал племянник Монтесумы Куаутемок,- первое восстание индейцев против испанских завоевателей, за которым в течение трех столетий колониального господства последо­вали десятки вооруженных выступлений индейских масс.

Кортесу повезло - в самый критический момент к нему подоспела помощь: прибывший на 13 бригантинах многочисленный отряд испанцев с лошадьми, пушками, порохом.

Завоевание государства ацтеков было совершено не только силой испанского оружия. Кортес, не без успеха натравливая одни местные племена на другие, разжигал рознь между ними - словом, действовал по принципу «разделяй и властвуй». Создав на территории государства ацтеков и прилегавших к нему обширных землях свою колонию - вице-королевство Новая Испания, конкистадо­ры наладили систему расхищения природных богатств Мексики, беспощадной эксплуатации народных масс, же­стоко подавляя проявления недовольства. Говоря об эпо­хе колонизации испанцами Нового Света, К. Маркс писал о Мексике как об одной из «обреченных на разграбление богатых и густо населенных» стран, где «обращение с ту­земцами было... всего ужаснее» . О результатах колони­зации испанцами этой страны красноречиво свидетельст­вуют цифры, показывающие катастрофическое уменьше­ние численности индейского населения. В самом деле, если индейское население Центральной Мексики к 1519 г. составляло около 25 млн. человек, то к 1548 г. оно умень­шилось до 6,4 млн., к концу 60-х годов XVI в.- до 2,6 млн., а в начале XVII в. здесь оставалось немногим более одного миллиона индейцев .

Однако завоевание Мексики, как и других индейских земель в Америке, принесшее столь губительные послед­ствия для ее народа, имело и другой с точки зрения исторического развития этой страны смысл. Как пишет советский историк М. С. Альперович, колонизация Мек­сики испанцами объективно способствовала «складыва­нию в этой стране, где ранее безраздельно господствова­ли дофеодальные отношения, исторически более прогрес­сивной социально-экономической формации. Возникли предпосылки вовлечения Северной и Центральной Амери­ки в орбиту капиталистического развития и включения их в систему формировавшегося всемирного рынка» .

Кроме того, высадка конкистадоров Эрнана Кортеса в устье реки Табаско и последовавшее стремительное завое­вание древних государств, располагавшихся на территории современной Мексики, означали столкновение самобытной индейской цивилизации с одним из вариантов европей­ской культуры XVI в.- окрашенной религиозной мисти­кой испанской культурой. «Поразительное зрелище про­цветающей культуры... неведомой прежде и столь многим отличавшейся от привычной западноевропейской, оказа­лось выше понимания испанского конкистадора... И кон­кистадор, и миссионер увидели в представших им чуде­сах несомненное проявление злой воли некоего сверхъ­естественного существа, демона, заклятого врага рода че­ловеческого. Уничтожение плодов дьяволова промысла явилось логическим результатом таких представлений: люди креста и меча принялись громить все и вся с усер­дием, достойным лучшего применения. Индейские циви­лизации были уничтожены. Когда же самые рассудитель­ные задумались о содеянном и осознали совершенную ими ошибку, ущерб оказался невосполнимым. Тогда попыта­лись спасти хоть что-нибудь, что осталось от познаний, навыков, сокровищ духа, чтобы использовать эти осколки при организации нового общества, которое должно было укорениться на древних землях, но примыкать к христи­анскому миру» .

В результате конкисты в королевстве Новая Испания постепенно формируется новое, специфическое в этниче­ском и культурном отношении колониальное общество, вобравшее в себя как навязанные испанцами черты за­падноевропейской культуры, так и неистребленные, наи­более стойкие черты культуры аборигенов. В итоге взаи­мопроникновения, ассимиляции складывается принципи­ально новая - мексиканская - культура, в которой эле­менты богатой и самобытной индейской традиции обус­ловливают ее неповторимость. В какой-то мере сохране­нию индейской традиции способствовали, как это ни ка­жется парадоксальным, и сопровождавшие конкистадоров католические миссионеры. Дело в том, что для успеха своего дела они волей-неволей вынуждены были приспо­сабливаться к местным условиям. Необходимо было пре­одолеть языковой барьер - и миссионеры прилежно из­учают индейские языки, чтобы затем на этих языках про­поведовать христианскую доктрину. Необходимо было преодолеть барьер представлений о мироздании - и мис­сионеры приспосабливаются к индейскому пантеону, к устоявшимся в индейской среде понятиям. И по сей день сохраняются составленные в XVI в. грамматики и словари индейских языков, до сих пор католические обря­ды в Мексике сохраняют яркие черты древнеиндейского пантеизма. Как пишет советский исследователь В. Н. Кутейщикова, «на всем континенте едва ли найдется другая страна, где участие коренных обитателей в формировании нации началось бы так рано и сыграло бы такую громад­ную, неуклонно возрастающую роль, как в Мексике» .

Следующим важным актом конкисты после покорения индейцев на землях современной Мексики стало завоева­ние Перу, происходившее в 1531-1533 гг. Следуя с Па­намского перешейка вдоль Тихоокеанского побережья Южной Америки, конкистадоры получили сведения о существовании на юге еще одной богатой индейской державы. Это было государство Тауантинсуйу, или, как его часто называют по названию племени, его населявшего, государство инков .

Организатором и руководителем новой экспедиции ис­панских конкистадоров был Франсиско Писарро, в прош­лом неграмотный свинопас. Когда его отряд высадился на побережье инкского государства, то он насчитывал всего около 200 человек. Но в государстве, куда прибыли кон­кистадоры, как раз в этот момент происходила ожесто­ченная междоусобная борьба между претендентами на место верховного властителя инков. Это обстоятельство Писарро, как и Кортес в Мексике, немедленно использо­вал в своих целях, что во многом способствовало неверо­ятной быстроте и успеху завоевания. Захватив власть, конкистадоры начали разнузданный грабеж огромных бо­гатств страны. Из инкских святилищ были расхищены все золотые украшения и утварь, сами храмы разрушены до основания. «Писарро выдал покоренные народы своей разнузданной солдатне, которая в священных монасты­рях удовлетворяла свою похоть; города и села отдавались ей на разграбление; завоеватели делили между собой несчастных туземцев как рабов и заставляли их работать в рудниках, разгоняли и бессмысленно уничтожали стада, опустошали житницы, разрушали прекрасные сооруже­ния, повышавшие плодородие почвы; рай был превращен в пустыню» .

На завоеванной огромной территории была образована еще одна колония Испании, получившая название вице­королевство Перу. Оно стало плацдармом для дальнейше­го продвижения конкистадоров. В 1535 и 1540 гг. вдоль Тихоокеанского побережья дальше к югу совершили похо­ды сподвижники Писарро Диего де Альмагро и Педро де Вальдивия, однако на юге современного Чили испанцы встретили серьезное сопротивление со стороны индейцев- арауканов, что надолго задержало продвижение конкиста­доров в этом направлении. В 1536-1538 гг. Гонсало Хи­менес де Кесада снарядил очередную экспедицию для поисков легендарной страны золота. В результате похода конкистадоры установили свою власть над многочислен­ными поселениями индейских племен чибча-муисков, об­ладавших высокой культурой.

Так Испания стала владычицей огромных колоний, равных которым не имели ни Древний Рим, ни деспотии древнего или средневекового Востока. Во владениях ис­панских королей, единственных в мире, как говорили тог­да, монархов никогда не заходило солнце. Однако посте­пенно сложившаяся в Америке испанская колониальная система носила в целом примитивно-хищнический харак­тер ограбления покоренных стран и народов. По словам французского исследователя Ж. Ламбера, «метрополия видела в своих колониях только источник обогащения путем вывоза драгоценных металлов и продуктов коло­ниального сельского хозяйства, а также рынок для сбыта промышленных товаров метрополии. Всякая деятельность в завоеванных странах была организована для удовлетво­рения непосредственных нужд метрополии, без учета по­требностей внутреннего развития этих стран» . Вся эко­номическая жизнь американских колоний Испании опре­делялась интересами короны. Колониальные власти искусственно тормозили развитие промышленности, чтобы сохранить за Испанией монополию, установленную на ввоз в колонии готовых изделий. Монополией испанской короны считалась продажа соли, спиртных напитков, та­бачных изделий, игральных карт, гербовой бумаги и мно­жества других ходовых товаров.

Итак, самым главным достижением столь быстро и успешно осуществившейся конкисты Америки испанская корона считала овладение богатыми источниками драго­ценных металлов. Надо сказать, что в этом отношении испанцы преуспели вполне. По примерным подсчетам, се­ребряные рудники только вице-королевства Новая Испа­ния в 1521-1548 гг. дали около 40,5 млн. песо, а в 1548-1561 гг.-24 млн.; большая часть добычи была от­правлена в метрополию .

Осуществляя закабаление индейцев, конкистадоры ис­пользовали методы закабаления крестьян, которые были уже успешно применены феодалами в самой Испании в ходе Реконкисты. Основной формой была энкомьенда - отдача тех или иных владений, поселений «под защиту лиц», располагающих достаточной властью,- короля, военно-религиозных орденов, отдельных феодалов. Феодал, оказывавший такое покровительство, назывался в Испа­нии «комендеро», он получал от своих «подопечных» уста­новленный сбор, в его пользу выполнялись некоторые тру­довые повинности. Энкомьенда появилась в Испании еще в IX в., а наибольшего развития достигла в XIV в., когда комендеро открыто стали превращать находившие­ся под их покровительством земли в свои вотчины. Фео­дальный институт энкомьенды оказался очень удобным для испанских завоевателей в Америке. Здесь «под опеку и защиту» того или иного конкистадора, а иными слова­ми, в его энкомьенду, передавались сразу по нескольку индейских селений с многочисленным населением. Дер­жатель энкомьенды (в Америке он назывался «энкомендеро») должен был не только защищать своих «подопеч­ных», но и заботиться о приобщении их к «истинно хри­стианским обычаям и добродетелям». На деле же это почти всегда оборачивалось фактическим закрепощением индейцев, приводило к их беспощадной эксплуатации со стороны энкомендеро, который превращался в феодально­го сеньора. Индейцы облагались налогом в пользу своего энкомендеро, который обязан был четверть его вносить в королевскую казну. Институт энкомьенды имел и военное значение. Уже в 1536 г. королевский указ обязывал каждого энкомендеро иметь постоянно «коня, шпагу и другое наступательное и оборонительное вооружение, ка­кое местный управитель считает необходимым, соответст­венно... характеру военных действий, так, чтобы во всякое время было пригодно». В случае военных действий, пред­усмотренных этим указом,- как правило, для подавления индейских восстаний - каждый энкомендеро выступал в сопровождении группы своих «подопечных», для которых это было обязательной повинностью. Надо сказать, что та­кие ополчения, составленные из энкомендеро и их «подо­печных», были в XVI-XVII вв. основной военной силой колониальных властей, потому что отправка в американ­ские колонии сколько-нибудь значительных отрядов про­фессиональных солдат была сопряжена с немалыми труд­ностями. Такого рода ополчения, созывавшиеся властями в экстренных случаях, выполнив свою задачу, распуска­лись, а составлявшие их энкомендеро возвращались к своим обычным делам.

Немалая часть индейских селений принадлежала не­посредственно испанской короне и управлялась королев­скими чиновниками. С проживавших в этих селениях ин­дейцев взималась подушная подать, при сборе которой королевские сборщики налогов часто допускали злоупот­ребления. Закрепленные за владениями короны индейцы не имели права покидать свое селение без особого разре­шения королевских чиновников. Кроме того, индейское население обязано было выделять определенное число мужчин для выполнения трудовых повинностей - строи­тельства мостов, дорог, новых городов, крепостных со­оружений. Самой ужасной, почти равносильной смертному приговору была принудительная работа на рудниках по добыче серебра и ртути. Все эти разновидности обяза­тельной трудовой повинности в Новой Испании (Мекси­ке) объединялись словом «репартимьенто», а в Перу - словом «мита».

Резкое снижение численности индейского населения в результате его массового истребления конкистадорами и изнурительной эксплуатации привело к острой нехватке рабочих рук, прежде всего на плантациях, принадлежа­щих феодалам и короне. Для восполнения убыли в живой рабочей силе стали ввозить из Африки рабов-негров. Первый договор испанской короны с частными предпринимателями-работорговцами о монополии на ввоз негров-рабов в американские колонии Испании был заключен в 1528 г. , а затем в течение многих десятилетий - вплоть до 1580 г., когда в этой области вновь было отдано пред­почтение частному предпринимательству, - поставкой рабов занималась сама корона. Особенно многочисленной эта прослойка колониального общества была в районах наиболее развитого плантационного хозяйства - на ост­ровах Антильского архипелага (Куба, Эспаньола, Пуэрто-Рико, Ямайка и др.), на побережье Перу, Новой Гра­нады (ныне Колумбия) и Венесуэлы.

На высших ступенях социальной лестницы колониаль­ного общества стояли уроженцы метрополии. Только они имели право занимать высшие административные, цер­ковные и военные должности; им же принадлежали самые крупные поместья, самые прибыльные рудники.

Ниже стояли креолы - «чистокровные» потомки евро­пейцев, родившиеся в колониях. Именно креолы состав­ляли наиболее значительную часть крупных и средних землевладельцев, эксплуатировавших труд индейских крестьян-общинников. Креолы составляли также боль­шинство низшего духовенства и мелких чиновников ко­лониальной администрации, среди них было много вла­дельцев рудников и мануфактур, ремесленников.

Особой и очень многочисленной группой населения Испанской Америки были метисы, мулаты и самбо, воз­никшие из смешения европейской, индейской и африкан­ской крови. Они не могли претендовать на сколько-нибудь значительные официальные должности и занимались ре­меслом, промышляя розничной торговлей, служили управ­ляющими, приказчиками либо надсмотрщиками на план­тациях крупных землевладельцев .

Поддержание власти испанской короны в огромной колониальной империи потребовало создания большого административного аппарата. Высшим учреждением, ко­торый руководил в колониях политическими, военными делами и градостроительством, регулировал отношения с местным населением, а также решал множество других вопросов, был Королевский совет и военный комитет по делам Индий, или Совет по делам Индий, находившийся в Мадриде. Королевский указ об основании Совета отно­сится к 1524 г., но окончательно он был оформлен в 1542 г. Совет по делам Индий состоял из президента, ко­торым номинально считался испанский король, его по­мощника - великого канцлера, восьми советников, гене­рального прокурора, двух секретарей, космографа, мате­матика и историка. Кроме них, в составе Совета по де­лам Индий трудилось множество второстепенных секре­тарей и иных чиновников мелких рангов. Полномочия Совета были огромны - он обладал всей законодатель­ной, исполнительной и судебной властью в колониях. Он назначал всех должностных лиц высшего и среднего ранга, как гражданских, так церковных и военных, гото­вил все морские и сухопутные экспедиции и направлял все другие предприятия, связанные с расширением коло­низации. Законы и предписания, принятые Советом по делам Индий, составляют пять внушительных томов, содержание которых затрагивает буквально все стороны жизни испанских колоний в Америке. В 1680 г. они были впервые изданы под названием «Своды законов Индий».

Административным органом, ведавшим экономически­ми делами колоний, была Торговая палата, созданная еще в 1503 г. и находившаяся в Севилье. Впоследствии, с образованием Совета по делам Индий, она была подчи­нена этому высшему органу. Главные функции Торговой палаты заключались в тщательном контроле над всей торговлей, шедшей между метрополией и ее колониями; она же регулировала плавание торговых и военных ко­раблей, а также занималась широким кругом вопросов, связанных с мореплаванием. В частности, в Торговой па­лате собирались всякого рода географические и метеоро­логические данные, касающиеся Нового Света, здесь на­блюдали за составлением географических и специальных морских карт.

Верховную власть короля Испании в его американских владениях представляли вице-короли. Отметим, что сама идея придания владениям Испании формы вице-коро­левств была осуществлена не впервые. Еще в начале XV в. вице-королевствами под властью Испании назывались Сицилия и Сардиния. В 1503 г. вице-королевством было названо завоеванное испанцами королевство Неаполитан­ское. В Америке первое вице-королевство - Санто-До­минго - было основано в 1509 г., первым и единствен­ным его вице-королем был Диего Колумб - сын Христо­фора Колумба. Впрочем, учреждение вице-королевства Санто-Доминго имело скорее символическое значение, и в 1525 г. оно было упразднено.

Два огромных вице-королевства, учрежденные испан­ской короной в ее американских владениях,- Новая Ис­пания и Перу - в целом территориально совпадали с завоеванными конкистадорами крупными индейскими го­сударствами - ацтеков и майя и инков. Поэтому первые вице-короли, назначенные туда, могли в определенной мере использовать начавшие складываться в этих госу­дарствах еще до конкисты торговые, экономические и иные связи между различными частями этих обширных земель.

Полномочия вице-королей - гражданские, военные, в области экономической и торговой политики - были огром­ны. По прибытии в Мехико или Лиму их встречали со столь пышным церемониалом, что он приличествовал бы и самому верховному монарху. Пышность дворов вице- королей в испанской Америке превосходила многие евро­пейские. И в Мехико, и в Лиме при особе вице-короля состоял штат телохранителей - алебардисты и конная гвардия; нести службу в этих отрядах считалось великой честью для молодых людей из самых знатных испанских или креольских фамилий.

С годами, когда из-за размеров территории, подчинен­ной власти одного вице-короля, обнаружились большие трудности в управлении удаленными районами, были образованы генерал-капитанства. Так, в пределах вице­королевства Перу появились генерал-капитанства Чили, Новая Гранада. Стоявшие во главе их генерал-капитаны поддерживали сношения непосредственно с центральной властью в Мадриде, имели полномочия почти одинаковые с вице-королем и были, в сущности, независимы от него. Провинции, на которые разделялись вице-королевства или генерал-капитанства, управлялись губернаторами.

Несмотря на огромные расстояния, отделявшие метро­полию от ее заокеанских владений, несмотря на обшир­ность этих владений, каждый шаг всех высших чинов ко­лониальной администрации был подчинен строжайшему контролю со стороны короны. Для этого во всех вице­королевствах и генерал-капитанствах существовала как бы вторая, параллельная власть, неусыпно следившая за первой. Это были органы, называвшиеся «аудиенсиа». В конце колониального периода истории Латинской Аме­рики их насчитывалось 14. Аудиенсиа, как предписыва­лось королевскими инструкциями, помимо юридических функций надзора за соблюдением законов, обязаны были «оказывать покровительство индейцам», следить за дис­циплиной духовенства; они исполняли также фискальные функции. Значение аудиенсиа подчеркивалось тем, что все их члены должны были быть уроженцами Испании - «пенинсуларес» («люди с полуострова»), как говорили в Испанской Америке.

Особая важность аудиенсиа как органа королевского контроля выявляется еще одной ее функцией, ставившей этот орган выше всех других инстанций испанской адми­нистрации в колониях: по окончании срока правления высших должностных лиц аудиенсиа проводила обследо­вание их деятельности.

Еще одной формой контроля короны над повседнев­ной деятельностью должностных лиц колониальной ад­министрации была «ресиденсиа», т. е. постоянная провер­ка должностного поведения вице-королей, генерал-капитанов, губернаторов и других высших чиновников на протяжении всего срока их пребывания в должности. Судьи, осуществлявшие эту проверку, также должны были быть пенинсуларес.

Эта пирамида слежки и наблюдения за положением дел в колониях венчалась «виситой» (генеральная инспек­ция). Висита состояла в том, что Совет по делам Индий периодически и без всякого уведомления направлял в ко­лонии особо доверенных лиц. Они должны были предста­вить совершенно достоверные сведения о положении дел в том или ином вице-королевстве либо генерал-капитан- стве, собрать сведения о поведении высшей администра­ции. Иногда такой представитель направлялся для изу­чения на месте какой-либо важной проблемы, касающей­ся военных возможностей тех или иных областей и портов, экономических вопросов. Полномочия его были настолько широки, что в период пребывания в каком-либо из вице-королевств, где проводилась инспекция, он зани­мал место вице-короля.

Тщательно продуманная система строго централизо­ванного управления испанскими колониями в Америке и многоступенчатого контроля над этим управлением, казалось, должна была действовать очень эффективно. Но на деле все обстояло иначе. Испанская корона рас­считывала на абсолютную исполнительность высших чи­новников в колониях, на неподкупную честность судей в органах контроля. Но, будучи за тысячи километров от Мадрида, вице-короли и генерал-капитаны сплошь и ря­дом вершили дела управления по своему произволу, о чем свидетельствуют многочисленные факты преждевре­менного смещения их с постов. Чиновные судьи сплошь и рядом брали взятки - ведь так трудно было устоять перед многочисленными соблазнами в обстановке всеоб­щей «золотой лихорадки», не прекращавшейся в Испан­ской Америке все три века существования колониального режима. Испанская корона рассчитывала на преданность креолов, братьев по крови уроженцам Испании. Но среди лишенных многих прав и привилегий креолов год от года росло недовольство колониальной политикой Испа­нии, зарождалась ненависть к пенинсуларес, которые осуществляли власть в странах, уроженцами которых бы­ли они - креолы. Испанская корона рассчитывала на безропотное повиновение миллионных масс индейцев, рабов негров и других угнетенных, своим трудом созда­вавших огромные богатства. Но выступления народных масс, все учащавшиеся, принимавшие все более грозный размах, расшатывали основы испанской колониальной империи.

ЗАВОЕВАНИЕ ФИЛИППИН ИСПАНИЕЙ

ИСПАНСКАЯ ЭКСПАНСИЯ В СЕВЕРНЫЕ И ЦЕНТРАЛЬНЫЕ РАЙОНЫ

Завоевание Филиппин Испанией относится к начальному этапу европейской экспансии в страны Востока, проходившей в эпоху Великих географических открытий. Страны Южной и Юго-Восточной Азии привлекали европейских колонизаторов как богатейшие источники золота, а также пряностей, в то время ценившихся на Западе не меньше, чем благородные металлы. В XV–XVI вв. авангардную роль в европейской колониальной экспансии играли два феодальных государства Пиренейского полуострова - Португалия и Испания. Обе страны были сильными морскими державами, обладательницами лучших в Европе флотилий. В заморских походах были заинтересованы испанские и португальские короли, нуждавшиеся в финансовых средствах для укрепления централизованной королевской власти; купечество, страдавшее от конкуренции итальянских городов, которые захватили монопольные позиции в Средиземноморье; многочисленное мелкое дворянство, оставшееся не у дел после завершения реконкисты; католическая церковь, стремившаяся приумножить доходы за счет новообращенного населения в захваченных землях.

Борьба за азиатские рынки породила острое соперничество между Португалией и Испанией. Португальцы почти на столетие опередили испанцев в разведке и освоении морских путей на Восток. К концу XV в. морское господство Португалии утвердилось на всем протяжении от Пиренейского полуострова до Индии и Юго-Восточной Азии. Поэтому Испания, приступившая к широкой колониальной экспансии лишь в конце XV в., вынуждена была в поисках путей к восточным рынкам двигаться в западном направлении (поскольку путь вокруг Африки был в руках португальцев). Именно в результате этого движения была открыта Америка, после чего началась колонизация Латиноамериканского континента.

В 1493 г. папа римский Александр VI издал буллу с целью урегулирования испано-португальских отношений, согласно которой весь «нехристианский» мир подразделялся на сферы влияния Португалии и Испании. Окончательно демаркационная линия была определена испано-португальским договором в Тордесильясе (1494 г.). Она проходила приблизительно в 2 тыс. км западнее островов Зеленого Мыса. В сферу влияния Португалии была включена территория Африки и большая часть Азии, а к Испании отошла почти вся Америка и острова Тихого океана. Борьба между Испанией и Португалией продолжалась и после этого своеобразного «раздела мира».

В 1521 г. в поисках западного пути в Индию и к Молуккским островам («Острова пряностей», как их называли в то время в Европе), служившим источником острых конфликтов между Испанией и Португалией, экспедиция Магеллана обнаружила Филиппинский архипелаг. В марте 1521 г. испанские конкистадоры высадились на небольшом о-ве Лимасава (поблизости от Себу), водрузив на побережье гигантский крест в знак перехода новых земель под духовный контроль папы римского и во владение католического монарха. Оставив затем этот бедный и малонаселенный остров, Магеллан перебрался на Себу. Местное население первоначально отнеслось к чужеземцам вполне дружелюбно. Магеллан окрестил одного из влиятельных себуанских правителей - дато Хумабона, дав ему христианское имя Карлос в честь императора Карла V. Заключив «кровный договор» с окрещенным дато, Магеллан объявил его королем Себу и всех соседних островов, обязав их жителей платить дань своему «союзнику». Лапу-Лапу, правитель одного из островов, не захотел подчиниться, запретив своим подданным платить дань новоиспеченному «королю» и снабжать продовольствием чужеземцев. По известному описанию Пигафетты, Магеллан с 60 солдатами отправился на о-в Мактан, чтобы наказать непокорного правителя. 27 апреля 1521 г. шлюпки с Магелланом и его воинами пересекли узкий пролив, отделяющий Себу от Мактана, но не смогли пристать к берегу из-за рифов. Магеллан разделил своих людей на два отряда. Мушкетеры и арбалетчики остались в лодках, обстреливая побережье Мактана, но расстояние было слишком большим, и их пули не достигали собравшихся на берегу воинов Лапу-Лапу. Магеллан во главе второго отряда вброд добрался до берега. Мактанцы осыпали испанских солдат градом стрел, копий, дротиков и камней. Испанцы обратились в беспорядочное бегство. Магеллан, оставшийся с несколькими солдатами (в их числе был и Пигафетта), пытался оказать сопротивление, но был смертельно ранен тростниковыми копьями и стрелами островитян.

После гибели Магеллана, главным образом из-за насилий, чинимых конкистадорами над местными жителями, началось восстание на Себу. Преемник Магеллана, Барбоса, и большинство участников экспедиции были перебиты восставшими. Оставшиеся в живых испанцы спешно покинули остров. В наши дни на Себу рядом с «Крестом Магеллана» - монументом, воздвигнутым в честь первого кругосветного плавания, - установлен памятник Лапу-Лапу, почитаемому на Филиппинах как первый борец против колониализма.

Магеллан назвал открытый им архипелаг островами Св. Лазаря, позднее Филиппины назывались попеременно Западными или Восточными островами. В 1525, 1526 и 1527 гг. из Испании отправлялись экспедиции, заходившие на Филиппины, с королевскими инструкциями основать торговые фактории и военные форты на Молукках, в Китае и Японии. Все три экспедиции были разбиты португальцами, располагавшими в этих районах сетью хорошо укрепленных опорных баз. В конце концов Испания пошла на заключение нового договора с Португалией (соглашение в Сарагосе 1529 г.), признав за последней право на владение «Островами пряностей» и добившись включения Филиппинского архипелага в свою сферу влияния. Занятые колониальными войнами на Американском континенте, испанцы не сразу приступили к территориальным захватам «а Филиппинах, ограничиваясь до середины 60-х годов XVI в. отправкой отдельных разведывательных экспедиций. В 1536 г. на Западных островах побывала испанская экспедиция во главе с Лоайсой. В 1542 г. из Новой Испании (Мексики) была отправлена экспедиция во главе с Вильялобосом с инструкцией основать испанские опорные базы на архипелаге. Испанские суда заходили в гавани о-вов Самара и Лейте. Один из членов экспедиции, Бернардо де ла Торре, назвал этот район архипелага Филиппинами в честь испанского наследного принца Филиппа, будущего короля Филиппа II (позднее это название было распространено на всю территорию архипелага). В 1543 г. экспедиция отправилась дальше на юг, к Молуккским островам, где была разбита португальцами.

Планомерное завоевание Филиппин началось с середины 60-х годов XVI в. К этому времени под властью испанской короны находилась обширная колониальная империя, раскинувшаяся на громадной территории Центральной и Южной Америки от северных границ Мексики до Ла-Платы на юге. Чудовищное по масштабам ограбление американских владений превратило Испанию в одну из сильнейших держав Европы. По словам К. Маркса, «это было время, когда влияние Испании безраздельно господствовало в Европе, когда пылкое воображение иберийцев ослепляли блестящие видения Эльдорадо, рыцарских подвигов и всемирной монархии». Могущество и богатство воспитывали в испанцах шовинизм, порождали веру в превосходство над другими народами. Католическая церковь, заинтересованная не менее короны, купечества и дворян в новых источниках богатства, выдвинула эффективное идеологическое обоснование колониальной экспансии. Завоевание новых территорий и покорение населения осуществлялись во имя «спасения душ» язычников и утверждения «истинной веры» во всех уголках земного шара. Испанцы считали себя народом, избранным Провидением для выполнения этой великой миссии. В испанской экспансии на Восток, в результате которой были завоеваны Филиппины, идеологические лозунги играли столь же большую роль, как и мотивы экономические (жажда золота и пряностей) и политические (стремление нанести удар главному сопернику - Португалии).

В феврале 1565 г. у берегов Филиппин появилась испанская военная эскадра, вышедшая в ноябре 1564 г. из мексиканского порта Нативидад. Экспедицию возглавлял бывший алькальд г. Мехико Мигель Лопес де Легаспи, опытный военачальник, прошедший школу захватнических войн на Американском континенте. В качестве советника Легаспи на Филиппины отправился ученый монах-августинец Андрее де Урданета, участник многих военных походов, картограф и искусный навигатор, однажды уже побывавший на Филиппинских островах в составе экспедиции Лоайсы. Легаспи командовал эскадрой из 5 военных судов, на которых находились 500 солдат и пять (включая Урданету) монахов-августинцев.

В апреле 1565 г. испанцы высадились на Себу. Здесь было основано первое укрепленное испанское поселение Сан-Мигель (позднее на этом месте вырос город Себу). Используя разобщенность балангаев и межплеменные противоречия, испанцы привлекли на свою сторону часть местных дато. Легаспи заключил «кровные договоры» с двумя наиболее воинственными и сильными правителями - дато Сикатуной (о-в Бохоль) и раджой Тупасом (Себу). Воины Тупаса и Сикатуны вместе с солдатами Легаспи участвовали в завоевании Висайских островов. Кровавой расправе испанские конкистадоры подвергали ту часть местного населения, которая оказывала сопротивление завоевателям. В 1565 г. вооруженные восстания вспыхивали в различных районах Себу. В том же году произошли восстания на о-вах Мактан и Тави. Вождь мактанцев Дагами объявил себя продолжателем борьбы Лапу-Лапу. Эти восстания были подавлены в 1566 г.

К началу 70-х годов XVI в. в основном закончился процесс завоевания территории Висайев и Северного Минданао.

Серьезной проблемой, с которой испанцы столкнулись на Висайях, был недостаток продовольствия. Экономика Себу и Паная - двух островов с наиболее плотным населением и сравнительно высоким уровнем развития производительных сил - была подорвана испанским завоеванием. Были разорены и сожжены многие селения, уничтожены рисовые поля, сократилась численность трудоспособного населения. До 1569 г. основной базой испанцев на Висайях был Себу, затем Легаспи перенес свою резиденцию на Панай. Но и на Панае - центре рисового производства Висайев (жители Паная снабжали рисом соседние острова и вывозили его на Минданао и Молукки) - в результате испанского завоевания урожайность риса резко упала. В 1570 г. нехватка риса и других продовольственных продуктов приняла катастрофические размеры. Продовольственный вопрос был одной из причин, побудивших Легаспи ускорить продвижение на север в поисках более плодородных и освоенных земель. Весной 1570 г. была отправлена экспедиция под командованием Мартина де Гоити и внука Легаспи, Хуана де Сальседо, для разведки и, по возможности, установления испанского суверенитета на Лусоне. Экспедиция состояла из отряда испанских солдат (100 человек) и нескольких отрядов висайя.

20 мая 1570 г. испанские корабли вошли в Манильский залив. Испанцы обратили внимание на то, что Майнила была хорошо укреплена: на побережье возвышалась крепость, сооруженная из земли и стволов пальмовых деревьев, защищенная 12 артиллерийскими орудиями (местные пушки-лантаки). Население Майнилы, по сведениям Гоити, насчитывало до 2 тыс. жителей. Мусульманский правитель Майнилы, раджа Солиман, встретил высадившихся на побережье иноземцев артиллерийским огнем. Испанцы отступили, но затем, используя военное превосходство, сумели захватить крепость. Гоити оставил там небольшой отряд, двинувшись с основными войсками на завоевание соседних районов Лусона. Оставшиеся в Майниле испанские солдаты начали грабить и притеснять местное население, что вызвало восстание, возглавленное раджой Солиманом. Восставшие перебили испанских солдат, сожгли крепость и ушли в горы. Гоити вынужден был вернуться на Панай.

Испанские колонизаторы появились снова на берегу Манильского залива спустя год - в апреле 1571 г. Военными операциями руководил Легаспи. Конкистадоры разрушили и сожгли заново отстроенную крепость и окрестные селения, заставив Солимана и правителей соседних балангаев признать верховную власть Испании. Удобное стратегическое положение и процветающая экономика Майнилы привлекли внимание Легаспи. По его приказу в устье Пасига было начато строительство испанского города, будущей столицы колонии - Манилы.

Обосновавшись в Маниле, испанцы в 1572–1574 гг. завоевали территорию Центрального Лусона - рисовую житницу острова, наиболее развитые экономически и густо заселенные районы. В 1574 г., двигаясь на север, они захватили территорию, заселенную илоканами, и в 1575–1580 гг. распространили свое господство на весь Северный и Северо-Восточный Лусон. В военных операциях принимали участие отряды, набранные из висайя, и воины «союзных» дато. Завоевание многих районов Лусона было осуществлено руками филиппинцев.

При завоевании Лусона карательные методы применялись испанцами в значительно больших масштабах по сравнению с относительно мирным процессом покорения Висайских островов. На Лусоне испанцы чаще встречались с сильным сопротивлением местного населения, особенно упорной была борьба жителей северных районов Лусона, вспышки которой продолжались вплоть до 1590 г.

В начале 80-х годов в основном закончилось завоевание архипелага. Границы испанской колонии, в которую входили северные и центральные районы Филиппин (о-в Лусон, Висайи, северные территории о-вов Минданао и Палавана), просуществовали около трех столетий - до второй половины XIX в. Вне контроля испанских колонизаторов остались горные племена, населявшие труднодоступные внутренние районы Лусона, которые формально находились под властью испанской короны. Попытки христианизировать и колонизовать эти районы дали ничтожные результаты. Испанская экспансия в южные районы архипелага была остановлена филиппинскими мусульманскими народами, населявшими центральные и южные территории Минданао и архипелаг Сулу.

НАЧАЛО «ВОЙН МОРО»

Важным фактором, который обеспечивал успешное сопротивление южных районов европейским колонизаторам, была внешняя поддержка, получаемая султанатами Магинданао и Сулу от правящих мусульманских кругов соседнего малайско-индонезийского региона. Военную помощь Магинданао оказывали султаны Тернате, султанат Сулу получал поддержку из Брунея и с Суматры. Военно-политическому союзу с индонезийскими султанатами способствовали родственные связи между филиппинскими и индонезийскими правящими династиями, религиозная общность и, наконец, торговые интересы индонезийцев, стремившихся к сохранению морской и торговой монополии в островной части Юго-Восточной Азии.

Многолетняя борьба филиппинских мусульманских народов против испанских колонизаторов, начавшаяся с сопротивления европейской агрессии в конце XVI в. и продолжавшаяся до второй половины XIX в., вошла в историю Филиппин как «войны моро». Моро, т. е. маврами, испанские колонизаторы стали называть свободолюбивых филиппинских мусульманпо аналогии с воинственными арабами (маврами) у себя на родине.

Борьба между мусульманскими народами и испанскими колонизаторами велась с обеих сторон под лозунгом защиты «истинной веры». Для испанцев религиозные лозунга служили идеологическим обоснованием экспансии. Само название «моро», данное филиппинским мусульманам, должно было указывать на преемственность «войны креста и полумесяца». Для мусульманских народов ислам служил идеологическим знаменем антиколониальной борьбы, сопротивление европейским агрессорам облекалось в форму войны против «неверных».

Впервые испанцы столкнулись с моро в 1565 г. (вскоре после прибытия на острова экспедиции Легаспи), захватив у берегов о-ва Бохоль торговое судно из Сулу. Эпизодические столкновения с моро в районе Висайских о-вов и Северного Минданао продолжались и в последующие годы. Захват испанцами Майнилы был враждебно встречен султаном Брунея, связанным родством с тамошними правителями-мусульманами. В 1574 г. генерал-губернатор Филиппин получил секретную информацию о снаряжении в Брунее сильного флота для нападения на Манилу и о подготовке антииспанского восстания в самой столице. В 1574 г. действительно вспыхнуло восстание, возглавленное бывшим раджой Тондо - Лакан Дулой, которое было жестоко подавлено испанцами. Атака мусульманского флота, однако, не состоялась.

В 1578 г. представился повод для вмешательства испанцев во внутренние дела Брунея, поскольку там разгорелась междоусобица из-за престолонаследия. Воспользовавшись просьбой о военной помощи, исходившей от одного из претендентов на султанский трон, генерал-губернатор Филиппин Франсиско де Санде отправил в Бруней мощную военную эскадру из 40 судов, на борту которых находились 400 испанцев и более тысячи солдат-филиппинцев. Под их натиском соперник испанского союзника, занявший султанский трон, отступил во внутренние районы страны, оставив столицу. Санде поспешил объявить Бруней вассалом Испании.

Посадив на султанский трон своего ставленника и добившись таким образом нейтрализации Брунея, испанцы попытались реализовать свои планы захвата территории в южных филиппинских султанатах. В июне 1578 г. к Холо почти одновременно подошли испанская эскадра под командованием капитана Фигероа, возвращавшаяся из Брунея, и флот султана Сулу Будимана - союзника и родственника свергнутого султана Брунея, участвовавшего в недавних морских сражениях с испанскими колонизаторами. Учитывая превосходящие силы испанцев и не желая подвергнуть разрушению столицу, Будиман решил откупиться от Фигероа, уплатив ему дань золотом и 12 крупными жемчужинами. Объявив Сулу вассалом Испании, Фигероа покинул Холо.

В 1579 г. из Себу была отправлена разведывательная экспедиция под командованием капитана Риверы на Минданао. Султан Магинданао, Димансакай, уклонялся от встречи с испанцами, отступая в глубинные районы по мере продвижения испанских солдат. В конце концов Ривера отошел к западному побережью Минданао, после того как заключил договоры с несколькими мелкими дато, враждовавшими с султаном, собрал с них дань и получил сведения о населении острова и его хозяйстве.

Новая экспедиция в Бруней была организована в 1581 г. Там к этому времени была восстановлена власть прежнего, свергнутого испанцами султана, отказавшегося признать суверенитет Испании. Экспедиция была неудачной. Встретивший противника мусульманский флот разбил испанскую эскадру. С этих пор испанцы прекратили военное давление и вмешательство в Брунее, несмотря на то что правящие круги султана продолжали поддерживать связи с филиппинскими мусульманами на территориях, находившихся под испанским контролем. В 1587 г. колониальные власти раскрыли новый заговор среди бывших правителей Тондо во главе с Магат Саламатом, пользовавшихся поддержкой Брунея. Испанцы казнили всех участников заговора и всех подозреваемых, но воздержались от карательных действий в отношении Брунея.

Ослабление внимания испанских колонизаторов к обстановке в районе Калимантан - Сулу было связано с концентрацией военных усилий для колонизации Минданао. Экспансия на Минданао обусловливалась рядом причин. Испанцы были заинтересованы в том, чтобы продвинуть дальше на юг границы колонии и обезопасить пограничные территории от нападений моро. Не последнюю роль играла жажда наживы. Поскольку колонизованные районы архипелага оказались бедны золотом и пряностями, заманчиво было овладеть большим южным островом, обладавшим, по сведениям испанцев, значительными естественными богатствами.

Главным же стимулом была перспектива использования Минданао как плацдарма для проникновения на Молуккские острова и в соседние районы Юго-Восточной Азии. В испанских источниках того времени прямо указывается на связь колонизации Минданао с испанскими интересами на Молукках и в районе Индонезии в целом. Капитан Фигероа, руководитель ряда экспедиций в южные районы архипелага, в докладе генерал-губернатору особо отмечал, что колонизация Минданао облегчит распространение испанского влияния «на Молукки и соседние королевства на Борнео, Сулу и Яве». Этим планам не суждено было осуществиться из-за сопротивления, оказанного мусульманским населением.

Капитан Фигероа в 1591 г. был назначен пожизненным губернатором еще не завоеванного острова Минданао. На него возлагалась обязанность «замирить» султанат Магинданао и основать испанскую колонию в бассейне Пуланги. Экспедиция Фигероа, под командованием которого находились весьма крупные силы (50 кораблей, более 200 солдат-испанцев и 1,5 тыс. филиппинцев), в апреле 1596 г. достигла устья Пуланги. Однако развернуть военные действия Фигероа не смог. В первом же сражении он был убит мусульманами. Военные операции против моро после гибели капитала не принесли испанцам успеха, им удалось только соорудить форт в местечке Тампакан.

В феврале 1597 г. на Минданао был прислан новый испанский губернатор Хуан Ронкильо со свежими военными силами и с заданием продолжать экспансию. В военной кампании 1597–1598 гг. испанским колонизаторам противостоял прочный военно-политический союз султанатов Магинданао и Тернате. Султаны Тернате были заинтересованы в том, чтобы защитить Минданао от европейской агрессии, не допустив колонизаторов к границам Молуккских островов. Поблизости от Тампакана моро выстроили крепость, откуда совершали нападения на опорную базу колонизаторов. По свидетельству испанских источников, на испанцев сильное впечатление производила отчаянная храбрость мусульманских воинов, вооруженных лишь малайскими ножами-крисами и мечами-кампиланами и тем не менее отражавших атаки испанских солдат, имевших огнестрельное оружие. Ронкильо в донесениях генерал-губернатору указывал на организованность сопротивления моро и отмечал, что «мусульманские вожди в отличие от правителей Лусона пользуются несравненно большим авторитетом и властью». В 1598 г. испанцы, изнуренные атаками мусульман, испытывая трудности с коммуникациями и снабжением войск, перевели гарнизон из Тампакана в крепость Ла-Кальдера, выстроенную на крайней северо-западной оконечности Минданао (в нескольких километрах от современной Замбоанги), поблизости от испанских владений. В конце 1598 г. Ронкильо вернулся в Манилу, не выполнив миссии по колонизации Минданао. Таков, был итог первого, начального этапа «войн моро».

В последующие годы (до начала XVII в.) мусульмане продолжали тревожить испанцев, совершая набеги на территории испанской колонии. Ежегодно с юго-западными муссонами лодки моро, легко уходившие от преследования тихоходных испанских галионов, устремлялись к Висайским островам, а нередко подплывали и к берегам Лусона. В результате этих набегов моро увозили ценности из разрушенных церквей и большие. партии пленников-христиан. Взятых в плен испанцев за выкуп возвращали в Манилу, филиппинцев-христиан превращали в рабов, используя их в качестве гребцов на военных и торговых судах. Пленные филиппинцы, переходившие в мусульманство, получали свободу, и многие из них сами становились участниками морских набегов на христианские районы Филиппин. До начала XVII в. борьба моро ограничивалась морским пиратством, правящие круги султанатов не пытались организовать крупные военные экспедиции.

На рубеже XVI–XVII вв. стали замедляться темпы и сокращаться масштабы испанской колониальной экспансии в связи с начавшимся во второй половине XVI в. ослаблением экономических, политических и международных позиций феодально-абсолютистской Испании. К концу XVI в. относится неудавшаяся попытка испанцев проникнуть на территорию Китая, используя в качестве плацдарма Филиппины. В 1598 г. испанцы вторглись на Тайвань, рассчитывая захватить остров и превратить его в базу для дальнейшего продвижения на континент. Но закрепиться на Тайване они не смогли и отказались от планов вторжения на китайскую территорию.

Территориальные захваты Испании в Полинезии и Австралии (на рубеже XVII в.) были незначительны и недолго удерживались испанскими колонизаторами. Филиппины оставались единственным прочным «приобретением» Испании в Азии.

ФИЛИППИНЫ - КОЛОНИЯ ИСПАНИИ (ДО НАЧАЛА XVII в.)

Испанское завоевание превратило Филиппинский архипелаг в составную часть гигантской колониальной империи Испании. В 1571 г. Манила была объявлена столицей испанской колонии, административно подчинявшейся Мексиканскому вице-королевству, первым губернатором Филиппин был назначен Легаспи. В устье Пасига, где до прихода колонизаторов теснились свайные жилища малайских селений, поднялись каменные башни и стены города-крепости Интрамуроса («Город внутри стен»), заселенного испанцами центра Манилы.

Формы и методы испанской колониальной политики на архипелаге базировались на опыте колонизации Латинской Америки, но было и немало отличий, порожденных конкретными условиями Филиппин. Установление испанского режима на Филиппинских островах не сопровождалось катастрофическим уничтожением людских и материальных ресурсов, как это происходило на Американском континенте, где физическому истреблению подвергались целые народы.

Отсутствие на Лусоне и Висайских островах прочных государственных образований, способных оказать организованное сопротивление иностранной агрессии, позволило испанцам использовать относительно мирные методы при захвате территорий и покорении местного населения. Этот же фактор предопределил одну из существенных особенностей испанской колонизации Филиппин. В процессе завоевания физическому уничтожению подверглась лишь незначительная часть местной феодализирующейея верхушки, та, которая активно сопротивлялась испанской агрессии. В целом же эта верхушка была сохранена, хотя и лишилась традиционной власти в балангаях. Таким образом, уже на самой ранней стадии колонизации создавалась основа для превращения в будущем этого слоя населения в социально-политическую опору колониального режима.

Немаловажную роль играли экономические и демографические факторы. На островах было мало золота, не было вовсе серебра и пряностей, т. е. отсутствовали те колониальные ресурсы, которые наиболее ценились в Европе. Испанская колониальная политика основывалась на примитивных методах эксплуатации (соответствовавших низкому уровню развития производительных сил в самой метрополии), сводившихся к прямому ограблению естественных богатств колоний. В условиях Филиппин основным источником колониальных доходов становился труд завоеванного населения. Поэтому испанцы были заинтересованы в сохранении людских ресурсов, тем более что население архипелага было немногочисленным. В XVII в. оно составляло немногим более 0,5 млн. человек. Наибольшая концентрация наблюдалась на Панае (более 60 тыс.), Центральном Лусоне (более 100 тыс.), в Маниле (около 30 тыс.). В основном же население было рассеяно небольшими группами по территории архипелага.

При общем низком уровне развития производительных сил, дробности населения, слабых внутриэкономических связях любое нарушение демографического баланса вызывало серьезные экономические осложнения. Первые десятилетия колонизации сопровождались продовольственными кризисами, связанными с тем ущербом, который наносил хозяйству архипелага процесс завоевания, с сокращением, хотя и сравнительно небольшим, местного населения и с увеличением потребляющего слоя - испанского колониального аппарата. Впрочем, в количественном отношении испанцы составляли менее 1 % общей численности населения архипелага. Дважды - в середине 70-х и в начале 80-х годов - нехватка риса и другого продовольствия была настолько велика, что возникал вопрос о прекращении колонизации и об уходе испанцев с Филиппин. Все же колонизация не прекратилась, но среди испанцев прочно укоренилось мнение о Филиппинах как колонии, лишенной всякой экономической ценности. Испанская корона была заинтересована в сохранении азиатской колонии с точки зрения политического престижа монархии, обладания стратегической базой у границ португальской колониальной империи и поблизости от китайского рынка.

Не меньшую заинтересованность в колонизации архипелага проявляла католическая церковь, деятельность которой опиралась на военную и финансовую мощь государства. Ватикан по так называемому соглашению о королевском патронате передал испанским монархам верховную власть над «Церковью Индий» (т. е. в колониях Нового Света и на Филиппинах) и право на подбор кадров церковников для колониальных владений. Испанская же корона брала на себя все расходы по содержанию католического духовенства в колониях и предоставляла ему монопольное право на христианизацию населения завоеванных территорий. Эту функцию исполняли главным образом представители регулярного (черного) духовенства. Католические монахи, объединенные в религиозные ордена и братства, отличавшиеся дисциплинированностью и сплоченностью, были лучше подготовлены к миссионерской деятельности в колониальных странах, нежели представители секулярного (белого) духовенства. Жажда наживы, будь то стремление к личному обогащению или забота о процветании орденов, была главным мотивом религиозного рвения монахов, хотя, несомненно, были среди них и убежденные фанатики, искренне верившие в свою миссию «воинов христовых», готовые ради ее выполнения к любым невзгодам и лишениям.

На Филиппинах религиозные ордена были ударной силой испанского колониализма. Их «заслуги» в деле распространения и утверждения испанского господства на архипелаге высоко ценились короной. «В каждом монахе, - писал генерал-губернатор Филиппин начала XVII в. Антонио де Морга, - король имеет генерал-капитана и целую армию». Многое из опыта религиозной деятельности в Латинской Америке было перенесено на Филиппинские острова. Как и в отношении американских колоний, в обоснование законности завоевания Филиппин церковь выдвигала идею о необходимости освобождения «туземцев» от «власти дьявола», олицетворявшейся в «варварском» правлении местных вождей. На начальном этапе колонизации, когда перед испанцами стояла задача разрушения доколониальных традиций и институтов и ликвидации политического влияния местной эксплуататорской верхушки, религиозная пропаганда, направленная на «защиту» угнетенного населения, была весьма своевременна и шла на пользу колонизаторам. В 80-е годы XVI в. представители церкви выступили против существовавшего на островах домашнего рабства как аморального, противоречившего принципам христианства института. Речь шла о низшем слое зависимых общинников категории алипинг-сагигилид, принадлежавших бывшим дато и махарлика. Испанские конкистадоры также пользовались трудом домашних рабов, которых отбирали или покупали у местной знати. Прибывшему в Манилу в 1581 г. епископу Доминго де Саласару пришлось сразу же (епископство только что было учреждено в азиатской колонии) вступить в конфликт с генерал-губернатором, защищавшим интересы испанских колонистов и потому сопротивлявшимся отмене рабства. Конфликт закончился победой епископа. В 1588 г. Филипп II издал указ, запрещавший использование труда домашних рабов на Филиппинах, подтвержденный папской буллой 1591 г.. Борьба за отмену рабства, так же как и обличения разного рода злоупотреблений конкистадоров, исходившие от представителей церкви, в конечном счете были направлены на укрепление колониального режима.

Церковь в отличие от светских властей проводила лишь более гибкую и изощренную политику в отношении местного населения, учитывая, что колониальный режим был еще недостаточно прочен. Но уже в начале XVII в., когда испанцы укрепили свои позиции на архипелаге, церковники отказались от проповедей гуманности и справедливости, превратившись в главных проводников колониальной эксплуатации.

Основную группу церковников образовывали монахи - представители четырех религиозных орденов. Первыми на островах обосновались августинцы (с 1565 г.), в 1577 г. прибыли францисканцы, в 1581 г. - иезуиты, в 1587 г. - доминиканцы. К началу 90-х гг. XVI в. в колонии действовало 267 миссионеров. К концу XVI в. (по специальному указу Совета Индий) каждому из четырех орденов были выделены части территории архипелага. Самые плодородные и густонаселенные районы Лусона и Висайев получили августинцы, положившие начало христианизации. Францисканцам была отведена территория в Южном Лусоне (район п-ова Биколь и провинции Камаринес). Иезуиты получили большую часть Висайских островов и Северный Минданао. Доминиканцам отвели провинции Пангасинан и Кагаян на северо-востоке Лусона. Кроме того, в Маниле, поделенной между всеми орденами, они получили район Париан, населенный китайцами. В результате территориального раздела в выигрыше оказались августинцы и францисканцы. Неравномерность распределения территорий с точки зрения их экономической ценности стала одной из причин постоянных разногласий и острой конкуренции между орденами.

Представителей белого духовенства было намного меньше монахов (в 1591 г., по испанским данным, всего 20 священников). Учрежденное в 1581 г. манильское епископство было превращено в 1591 г. в архиепископство, которому подчинялись три епископства: Нуэва-Сеговия (Северный Лусон), Нузва-Касерас (Южный Лусон) и Себу (Висайи и Северный Минданао).

Христианизация осуществлялась одновременно с военной экспансией и колонизацией. Задача миссионеров заключалась в том, чтобы с помощью религиозной пропаганды окончательно «замирять» захваченные территории и готовить их жителей к подчинению новой власти. На первых порах новая религия встречала недоверие, а нередко и откровенную враждебность состарены филиппинцев, для которых фигуры миссионера и конкистадора одинаково олицетворяли иноземную агрессию. Элементы насилия играли значительную роль, но в целом процесс христианизации Филиппин протекал более мирно, нежели религиозная экспансия в странах Латинской Америки (как и весь процесс завоевания и колонизации). За 1565–1570 гг. миссионерам удалось окрестить лишь 100 филиппинцев. Среди первых обращенных преобладали дружественные испанцам «союзные» дато и их семьи в развитых районах архипелага. Медленные темпы христианизации были связаны с малочисленностью миссионеров (по всей стране тогда действовало лишь несколько десятков августинцев), языковым барьером (монахи еще не успели изучить местные языки), продолжавшимся процессом завоевания. Со второй половины 70-х годов, когда в основном закончился военный этап колонизации, а число миссионеров увеличилось, положение резко изменилось. К началу 80-х годов было окрещено уже 100 тыс. филиппинцев, к 1586 г. - 170 тыс., к 1594 г. - 286 тыс., к 1600 г. - более 300 тыс. К 20-м годам XVII в. было христианизировано почти все население колонии (до 500 тыс. филиппинцев).

Быстрая и массовая христианизация Филиппин была обусловлена особенностями их исторического развития. Испанцы появились на архипелаге в период, когда там шло разложение первобытного строя и зарождение классового общества, нуждавшегося в отвечавшей его потребностям идеологической надстройке. Возникающее классовое общество создавало почву для утверждения единой господствующей религии. В южных районах архипелага этой новой религиозной идеологией, сменившей раннеклассовые религиозные представления, стал ислам. Испанское завоевание приостановило распространение ислама, очистив путь для христианства. Успехи испанских миссионеров в распространении католицизма объяснялись отсутствием на островах развитой религиозной идеологии, которая могла бы противостоять религии колонизаторов. Не случайно португальские миссионеры, действовавшие с не меньшим рвением в странах Востока, где задолго до появления европейцев утвердились мировые религии - ислам и буддизм, добивались ничтожных результатов. То же происходило и с испанскими миссионерами в Китае и Японии.

К началу массовой христианизации Филиппин католическая церковь располагала богатым арсеналом методов и приемов привлечения «язычников» в свое лоно, к их числу относилось изучение монахами местных языков, обычаев, культурных традиций, благодаря чему преодолевались недоверие и отчужденность филиппинского населения. Религиозные представления внушались уже детям в доступных для их восприятия формах. Так, учитывая врожденную музыкальность филиппинцев, миссионеры обучали детей католическим молитвам, которые перелагались стихами и пелись на мотивы народных песен. Всячески поощрялась организация театрализованных представлений на библейские сюжеты и пышных религиозных процессий, которые привлекали филиппинцев своей красочностью и способствовали пробуждению интереса к католицизму. Религиозная пропаганда велась в форме устных проповедей, так как религиозная литература была недоступна филиппинцам. В 1593 г. в Маниле была издана «Христианская доктрина» - первая печатная книга на латинском и тагальском языках. В 1597 г. появилось ее второе издание, отредактированное известным теологом-иезуитом кардиналом Беллармино. Издание 1597 г. легло в основу многочисленных «доктрин», переведенных на местные языки, которые служили основным пособием для миссионеров, действовавших в различных районах архипелага. В 70-80-е годы руководство орденов приступило к организации системы начального и среднего религиозного образования, распространявшейся лишь на детей местной верхушки. Что касается основной массы филиппинского населения, то «заботы» о воспитании их в духе «истинных христиан» целиком возлагались на монахов-миссионеров, которые следили за тем, чтобы жители балангаев неукоснительно выполняли все обряды и установления католической церкви.

Серьезные трудности для деятельности церкви создавала географическая дробность архипелага и разбросанность населения по мелким, слабо связанным друг с другом балангаям. В 80-90-х годах XVI в. церковь при поддержке светских властей попыталась осуществить так называемую редукцию - сокращение числа сельских поселений за счет присоединения мелких балангаев к более крупным, что означало на практике насильственное переселение подавляющего большинства крестьян. Инициатором этого мероприятия считается монах-францисканец Хуан де Пласенсиа, который прибыл на Филиппины в 1577 г. и занимался миссионерской деятельностью на Центральном Лусоне. Пласенсиа предложил генерал-губернатору план расселения филиппинцев в прибрежных равнинных районах большими селами с числом жителей от 2,5 до 5 тыс. Сама идея не была новой - ранее подобным образом былопроизведено переселение индейцев в Перу и Мексике. На Филиппинах это оказалось значительно сложнее. В 1593 г. епископ Саласар писал королю ФилиппуII: «Ваши острова непохожи на Новую Испанию, где всегда есть главная деревня и много мелких, подчиненных ей. Здесь же (т. е. на Филиппинах) повсюду мелкие деревни и каждая сама себе голова». Осуществление редукции должно было привести к полной ликвидации сложившейся территориально-административной системы балангаев и угрожало подорвать сельскохозяйственное производство. Некоторых успехов монахи добились лишь в провинциях Центрального Лусона, где была высокая концентрация населения и оно было в основном расселено по крупным балангаям. В остальных районах Филиппинского архипелага планы создания укрупненных поселений так и не были проведены в жизнь.

Отказавшись от планов концентрации сельского населения, церковь создала систему церковноприходского управления, при которой центры приходов с приходской церковью (кабесера) размещались в самых крупных населенных пунктах. В менее крупных балангаях, относившихся к приходу, строились собственные церкви, называвшиеся «висита», которые подчинялись кабесере и обслуживали «ситио» - мелкие поселения из одного-двух десятков семей. Все жилые строения должны были возводиться «под колоколами», т. е. на таком расстоянии от церкви, чтобы был слышен колокольный звон. Введенное церковноприходское управление обеспечивало церкви довольно эффективный контроль над всей массой прихожан-филиппинцев.

В результате испанской колонизации произошли серьезные изменения в системе землевладения, существовавшей на архипелаге. Юридически вся земля была объявлена собственностью испанской короны. Королевские подданные испанцы и филиппинцы формально обладали лишь правом пользования определенными земельными территориями. На практике же они становились собственниками земельных угодий с правом их наследования и отчуждения. С появлением испанцев исчезает общинная форма собственности, уступая место помещичьему и крестьянскому частному землевладению. Испанцы оставили дато, махарлика и свободным крестьянам те земли, которые принадлежали им до прихода колонизаторов. Там, где обрабатываемая земля находилась в собственности балангаев, она либо переходила во владение, а фактически в собственность представителей бывшей общинной знати, либо раздавалась правительством в качестве земельных пожалований орденам и испанцам-колонистам. Крестьяне-общинники, издавна обрабатывавшие эти земли, становились безземельными арендаторами-издольщиками. Земли, не числившиеся в частном владении и отнесенные к разряду королевских, или коронных, служили фондом для земельных пожалований церкви и колонистам.

Экономическая политика испанских колонизаторов основывалась на различных формах налогообложения и принудительном труде местного населения. Еще в процессе завоевания на Филиппины была распространена энкомьендарная система (1570 г.), прежде введенная в американских колониях. Жители островов передавались «в опеку» (encomienda) колонистам-энкомендеро якобы для того, чтобы те защищали их и помогали обратиться в «истинную» веру. За это филиппинцы должны были платить налоги и работать на энкомендеро. Иными словами, энкомьенда означала право сбора налогов (в натуральной, денежной, отработочной формах) с определенного числа жителей. Энкомьенда не была связана с земельными пожалованиями. Право сбора налогов с населения, отданного «в опеку» энкомендеро, не означало наделения последнего землей. Лишь незначительная часть колонистов-энкомендеро владела земельными угодьями в тех же районах, где жили филиппинцы, обложенные налогами в их пользу.

Энкомьенды были частные, раздававшиеся конкистадорам в качестве награды за службу короне, и королевские, или коронные, за которыми первоначально была закреплена треть населения архипелага. Формально размеры налогов, собираемых энкомендеро с населения, были определены государственным; законодательством. По закону 1570 г., все мужчины-филиппинцы в возрасте от 18 до 60 лет должны были уплачивать ежегодно 8 реалов (деньгами или в продуктовом выражении). Фактически же энкомендеро пользовались неограниченной властью над «опекаемым» населением. Они прибегали к насилию, обманам, всевозможным ухищрениям, чтобы увеличить налоговые поступления. Повсеместно энкомендеро по собственному усмотрению определяли размеры натуральных поставок, и виды продуктов, которые взимались с крестьян, произвольно занижали их оценку, увеличивая объем поступлений и наживаясь на перепродаже по существующим ценам. Обязанности сборщиков налогов выполняли старосты (кабеса) балангаев (в испанском произношении - барангаев), назначавшиеся энкомендеро из числа бывшей общинной знати. Кабеса отвечали за своевременную выплату налогов всеми жителями барангая. Поставленные над основной массой эксплуатируемого крестьянства, кабеса в то же время и сами не были защищены от произвола энкомендеро. Одной из самых тяжелых форм эксплуатации были принудительные отработки. В любое время года крестьян отрывали от хозяйства и отправляли на строительство домов энкомендеро, церквей, дорог, судов, вырубку лесов и пр. Сроки отработочных повинностей не были ограничены, и многие крестьяне проводили на принудительных работах по нескольку месяцев в году.

Разорение крестьянских хозяйств в результате грабительской эксплуатации энкомендеро угрожало подрывом сельской экономики, а начавшееся вымирание филиппинцев приводило к сокращению рабочей силы, в которой нуждались колонизаторы. Стабилизации испанского режима мешали стихийные выступления против гнета и злоупотреблений энкомендеро, которые вспыхивали повсюду на архипелаге. Крупные антииспанские восстания произошли в 1585 г. в провинции Пампанга (Лусон) и на Самаре, в 1585 г. - на Лейте, в 1589 г. - в провинциях Кагаян и Илокос (Северный Лусон). Вымогательства и притеснения энкомендеро толкали на путь протеста и представителей бывшей общинной знати - кабеса, которые возглавляли многие народные восстания. Их участие в антиколониальной борьбе лишало испанцев той социальной опоры, которая была необходима для упрочения их господства на Филиппинах. Уже в 80-х годах XVI г. испанские власти вынуждены были принимать меры по «смягчению» и упорядочению режима энкомьенд. Попытки законодательным путем ограничить произвол энкомендеро (по закону 1581 г., подтвержденному в 1589 г., устанавливался единый подушный налог в размере 10 реалов) были малоэффективны. Более серьезной мерой было сокращение числа частных энкомьенд, положившее начало постепенной ликвидации этой системы. За ее упразднение энергично выступала церковь, заинтересованная в сохранении паствы и укреплении своего влияния. Давление церкви ускорило отмену системы энкомьенд. В начале XVII в. она была окончательно заменена введением единого подушного налога - трибуто, сбором которого ведало королевское налоговое управление. Однако законодательная отмена режима энкомьенд произошла намного позднее - в 20-е годы XVIII в.

Из книги История Средних веков. Том 2 [В двух томах. Под общей редакцией С. Д. Сказкина] автора Сказкин Сергей Данилович

ЗАВОЕВАНИЕ МЕКСИКИ И ПЕРУ ИСПАНИЕЙ Испанцы, обосновавшись на островах Карибского моря, в поисках золота, а иногда и рабов снаряжали экспедиции в окружающие Мексиканский залив континентальные области, а затем двинулись на захват стран, лежащих к югу от него. Области эти

Из книги Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945 автора Иногути Рикихэй

Тадаси Накадзима Глава 12 ИСХОД С ФИЛИППИН (декабрь 1944-го – январь

Из книги Русь и Рим. Русско-Ордынская Империя на страницах Библии. автора

Глава 3 Завоевание земли обетованной - это османское = атаманское завоевание XV века 1. Общий взгляд на историю библейского Исхода Всем хорошо известна библейская история Исхода двенадцати израильских колен из Египта под предводительством пророка Моисея. Она описана в

Из книги Избранные произведения о духе законов автора Монтескье Шарль Луи

ГЛАВА XXII О богатствах, извлеченных Испанией из Америки Если Европа получила столько выгод от торговли с Америкой, то естественно было бы думать, что самые большие выгоды выпали при этом на долю Испании. Она вывезла из Нового Света колоссальное количество золота и

Из книги Война на море (1939-1945) автора Нимиц Честер

Освобождение Филиппин Пока 1-й корпус сковывал силы генерала Ямасита на высотах северо-восточнее залива Лингаен, 14-й корпус наступал на Манилу. 29 января 1945 года 7-е соединение амфибийных сил, не встречая сопротивления, высадило на западное побережье Лусона близ бухты

Из книги Гражданская война в Испании, 1936–1939 автора Данилов Сергей Юльевич

ГЛАВА 2 «НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ НЕБО ЧИСТОЕ» Эта романтическая фраза попала во все учебники истории, энциклопедии и аналитические работы. Если верить многочисленным авторам, именно она, переданная в эфир из марокканского городка Сеуты (по другим сведениям - из Мадрида),

Из книги Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг. автора Платошкин Николай Николаевич

Глава 7. «Над всей Испанией безоблачное небо» Мятеж. 17–21 июля 1936 года17 июля в 17–00 радиостанция города Сеута в Испанском Марокко передала: «Над всей Испанией безоблачное небо». Это был сигнал для начала мятежа так называемой «африканской армии», т. е. частей испанских

Из книги Влияние морской силы на историю 1660-1783 автора Мэхэн Алфред

Из книги Книга 1. Библейская Русь. [Великая Империя XIV-XVII веков на страницах Библии. Русь-Орда и Османия-Атамания - два крыла единой Империи. Библейский пох автора Носовский Глеб Владимирович

Глава 4 Пятикнижие Библейский Исход и завоевание Земли Обетованной - это османское = атаманское завоевание XV века 1. Общий взгляд на историю Библейского Исхода Великий Египет в Библии Всем хорошо известна библейская история исхода 12 израильских колен из Египта под

Из книги Япония в войне 1941-1945 гг. автора Хаттори Такусиро

4. Независимость Филиппин Наряду с военной администрацией на Филиппинах было создано административное управление во главе с Варгасом, которое сотрудничало с нашими оккупационными властями.5 мая премьер и военный министр Тодзио прибыл с визитом в Манилу, чтобы

Из книги История войн на море с древнейших времен до конца XIX века автора Штенцель Альфред

Из книги Памятное. Книга 2. Испытание временем автора Громыко Андрей Андреевич

Пробил час и для Филиппин Пробил час освобождения не только для Индонезии, но и для Филиппин. После окончания Второй мировой войны и Филиппины пошли по пути самостоятельного развития. Много написано и сказано в США в пользу уважения независимости Филиппин. Часто дело

Из книги История Филиппин [Краткий очерк] автора Левтонова Юлия Олеговна

Глава IX ЗАХВАТ ФИЛИППИН СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ И УСТАНОВЛЕНИЕ КОЛОНИАЛЬНОГО РЕЖИМА (1899–1916) НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ ВОЙНА 1899–1901 гг.День 4 февраля 1899 г. вошел в историю Филиппин как начало войны с Соединенными Штатами. Едва родившаяся Филиппинская республика вступила

Из книги Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века автора Берзин Эдуард Оскарович

Завоевание Филиппин Испанией После нескольких неудачных попыток закрепиться на Филиппинах в первой половине XVI в. испанское правительство в ноябре 1564 г. снарядило в Мексике сильную эскадру под командованием Лопеса де Легаспи, которая прибыла на Филиппины в феврале