Премьерой "Очень смешной комедии о том, как шоу пошло не так" откроется 6 октября новый сезон в Театре МДМ. О мюзиклах и драматических спектаклях на Бродвее, театральной клоунаде, балансе творчества и коммерции корреспондент РИА Новости поговорила с продюсером спектакля Дмитрием Богачевым.

— Вы были основателем и главой самой успешной российской компании по производству бродвейских мюзиклов в России и внезапно покинули ее, что случилось?

— Если вкратце, российскую компанию "Стейдж Холдинг", переименованную впоследствии в "Стейдж Энтертейнмент", я основал по инициативе голландского предпринимателя Йопа ван ден Эндэ в 2004 году и спустя некоторое время передал ее международному театральному холдингу, став почти на полтора десятилетия ее лидером и продюсером. Пять лет назад компания была продана институциональному инвестору — международному фонду прямых инвестиций, не имеющему к театральному искусству никакого отношения, а буквально недавно продана снова, на этот раз американскому частному фонду. Те, кто сталкивался с подобным, знают, что происходит, когда компания идет по рукам и меняет собственников одного за другим. Не вдаваясь в подробности, наши взгляды на жизнь и представления о прекрасном постепенно разошлись настолько, что мы перестали понимать и слышать друг друга. Перефразируя Андрея Синявского, у меня с новыми собственниками возникли чисто эстетические разногласия. Лично я предполагал и дальше заниматься театром, соблюдая здоровый баланс между коммерческим и творческим.

— Баланс удержать не удалось?

— Для меня художественная ценность наших постановок и их оценка зрительской аудиторией значат как минимум не меньше, чем их финансовый результат, тогда как главными показателями любого инвестиционного фонда являются рентабельность, доходность и окупаемость. Все остальное для них — лирика. Отсюда и наши разногласия. Но есть и другая причина осложнений в моих взаимоотношений с голландской штаб-квартирой. Она связана с мюзиклом "Анастасия".

— Мюзикл сейчас с успехом идет на Бродвее?

— Каждый день уже почти два года. Я придумал эту постановку и создал ее творческую концепцию, а затем, получив одобрение правообладателей — голливудской студии 20th Century Fox, пригласил к сотрудничеству выдающихся бродвейских авторов, с которыми мы, собственно, и реализовали мой замысел. Когда мюзикл обрел свои очертания, стало понятно что его ждет большой коммерческий успех. В этот момент не проявлявшие до той поры никакого интереса коллеги из штаб-квартиры "Стейджа" оживились и начали активно отодвигать меня в сторону, пытаясь изолировать от творческого и постановочного процессов. В результате напряженных переговоров на грани конфликта голландские коллеги были вынуждены признать мою роль, отметив ее официально отдельной строкой во всех афишах постановки на Бродвее и обязавшись делать это по всему миру, где бы она ни ставилась. Тем не менее, хотя мы и пришли к соглашению, осадок остался. Для меня это стало тревожным сигналом о неоднозначном отношении моих голландских коллег к интеллектуальной собственности, права на которую в моем понимании неприкосновенны. Так 13-летний период руководства компанией "Стейдж Энтертеймент" подошел для меня к логическому концу, и я продолжил заниматься тем, чем занимался почти два десятилетия, начиная с участия в мюзикле "Норд Ост" и "12 стульев".

— Новый сезон в МДМ вы откроете премьерой "Очень смешной комедии, о том, как шоу пошло не так", почему решили обратиться к драматическому театру?

— Мы открываем сезон 6 октября и впервые за 15 лет не мюзиклом, а драматическим спектаклем — очень веселой комедией, самой смешной из всех, что мне доводилось видеть. Причем, что важно, бродвейской. В этом смысле я решил продолжить традицию МДМ как театра российских постановок спектаклей, созданных по бродвейским стандартам.

Бродвей — это ведь не только мюзиклы. Ежегодно лучшие режиссеры ставят там драматические спектакли в диапазоне от традиционной классики до дерзких экспериментов, от глубоких психологических драм до комедийных спектаклей, от Шекспира, Чехова и Ибсена до Уильямса, Миллера и Беккета.

Но наша комедия о том, как шоу пошло не так, это вообще нечто особенное, своего рода феномен в жанре театральной клоунады. Это как если объединить приемы Чарли Чаплина и Монти Пайтона. Все два часа зрители в зале буквально умирают от хохота, наблюдая за тем, как по сюжету спектакля труппа любительского театра пытается играть пьесу Агаты Кристи и все с самого начала идет не так: артисты путают реплики и забывают появиться на сцене, рабочие сцены приносят не тот реквизит, декорации разваливаются… В отчаянии артисты по ходу действия пытаются спасти премьеру от полного провала, но от этого степень абсурда только нарастает. Зрители в зале тоже становятся участниками этого сумасшествия. Символично, что в канун Года театра мы выпускаем спектакль о театре — живой, яркий, очень динамичный, наполненный здоровым юмор и самоиронией.

— Режиссер спектакля — англичанин Шон Тернер, он сразу принял ваше предложение, учитывая непростые отношения России и Великобритании?

— Не хочу никого обидеть, но иногда политика кажется мне деятельностью бесполезной, призванной создавать проблемы, чтобы затем их решать. По-моему, театр не должен тратить на нее время, сосредоточившись на более интересных и важных задачах. Мы с коллегами из Европы и Америки находимся в одном культурном поле, говорим на одном языке, разделяем одни ценности и делаем одно дело. Шон приехал к нам с радостью. Поработать с нашими артистами, узнать русскую театральную школу непосредственно в процессе постановки для любого иностранного режиссера это очень интересный опыт. В нашем же случае речь идет о соединении двух великих театральных культур — российской и английской. Шон впечатлен уровнем наших артистов, для которых, в свою очередь, открылся новый мир театральной клоунады и так называемого физического театра, сильно отличающийся от привычного нам театра психологического. В этом мире актер находится в постоянном контакте с аудиторией и выстраивает свое существование на сцене в том числе в зависимости от реакции зала, а зрители становятся участниками спектакля.

— Что планируете поставить в дальнейшем?

— В следующем году мы думаем о постановке сразу двух спектаклей, для чего нам понадобится еще один театр. Если все пойдет, как задумано, мы поставим очень известный мюзикл, созданный выдающимися авторами, имена которых известны без преувеличения всему человечеству.

— Заинтриговали, как он называется?

— Пока это секрет, который я раскрою чуть позже. А вслед за "Очень смешной комедией о том, как шоу пошло не так" мы поставим другую про "Ограбление банка, которое пошло не так".

— Это классика Голливуда — банк и не так…

— Такая концепция про то, как что-то идет не так, открывает неограниченный простор для юмора, импровизации, спонтанных непредсказуемых поступков, эпатажа, эксцентрики. Зрители не могут даже представить, что произойдет в следующий момент и чем все закончится. Складывается впечатление, что об этом не знают и сами артисты. По крайней мере, так убедительно они играют свои роли.

Образование

• В 1985 году окончил с отличием музыкальную школу-десятилетку по классу фортепиано.
• В 1995 году окончил (МИФИ).
• 2002 год - выпускник программы по театральному менеджменту Британского Совета по культуре, Фонда Форда и Фонда Сороса в продюсерских театральных компаниях Вест-Энда (Лондон).

Профессиональная деятельность

• 1994-1997 - научный сотрудник Российского научного центра « »
• 1997-2000 - продюсер, генеральный директор компании «Ай Ви Си»
• С 1998 по 2000 год Дмитрий Богачев руководил популярным музыкальным проектом «Песни нашего века». Музыкальные альбомы проекта долгое время занимали первые строчки в рейтингах продаж кассет и компакт-дисков, а география концертов «Песни нашего века» охватила Россию, Европу, США и Канаду.
• С 2000 по 2002 год Дмитрий Богачев принимал участие в постановке и прокате мюзикла «Норд-Ост », первого в истории России мюзикла ежедневного проката. Являясь его коммерческим директором. Дмитрий Богачев отвечал за создание и реализацию маркетинговой стратегии и коммерческого плана.
• В 2003 году Дмитрий Богачев вместе с партнерами создал и возглавил продюсерскую компанию «Русский мюзикл», которая осуществила постановку и прокат мюзикла «12 стульев». Стационарная версия спектакля в течение года шла в Москве, передвижная была показана в Санкт-Петербурге.
• В ноябре 2004 года Дмитрий Богачев возглавил российскую компанию «Стейдж Энтертейнмент» - дочернюю компанию крупнейшего в мире театрального холдинга Stage Entertainment. За все время работы компания под руководством Дмитрий Богачева в качестве генерального директора и продюсера осуществила целый ряд успешных постановок, которые посмотрели несколько миллионов зрителей.
• С 2005 года компания «Стейдж Энтертейнмент» осуществляет постановку и ежедневный прокат первоклассных мировых постановок мюзиклов в Московском дворце молодежи (театр МДМ).
• В 2012 году по инициативе и под непосредственным руководством Дмитрия Богачева компания «Стейдж Энтертейнмент» превращает кинотеатр «Пушкинский» в новый, самый вместительный театр Москвы и возвращает ему историческое имя «Россия» . С этого момента «Стейдж Энтертейнмент» становится самой большой театральной компанией России, мюзиклы которой ежедневно демонстрируются одновременно и ежедневно 8 раз в неделю в театрах «Россия» и МДМ.

Постановки

• 2001-2002 - мюзикл «Норд-Ост»
• 2003-2004 - мюзикл «12 стульев»
• 2005-2006 - мюзикл CATS
• 2006 - ледовое шоу для детей «Питер Пэн на льду»
• 2006 - ледовое шоу «Фантазия»
• 2006-2008 - мюзикл MAMMA MIA!
• 2006-2007 - ледовое шоу «Багз Банни на льду»
• 2008-2010 - мюзикл «Красавица и Чудовище»
• 2009-2010 - ледовый мюзикл «Щелкунчик»
• 2010-2011 - мюзикл ZORRO
• 2010-2011 - ледовый мюзикл «Снежная королева»
• 2011-2012 - мюзикл «Звуки музыки»
• 2011-2012 - ледовый мюзикл «Спящая красавица»
• 2012 - мюзикл «Русалочка»
• 2012 - мюзикл MAMMA MIA!
• 2012 - приключенческое шоу «Три мушкетера»

Профессиональные достижения и награды

• Мюзикл ZORRO вошел в состав официальной культурной программы года Испании в России 2011
• КНИГА РЕКОРДОВ РОССИИ - ЩЕЛКУНЧИК - самое популярное ледовое шоу в истории страны
• Российская постановка «Красавица и Чудовище» в 2008 году побила европейский рекорд популярности, став самым посещаемым шоу на территории континентальной Европы
• КНИГА РЕКОРДОВ РОССИИ - MAMMA MIA! - самый популярный мюзикл в истории страны
• Премия ОВАЦИЯ 2008 за мюзикл MAMMA MIA!
• Национальная премия МУЗЫКАЛЬНОЕ СЕРДЦЕ ТЕАТРА 2007 - лучший продюсер
• Премия EFFIE 2007 за маркетинг мюзикла MAMMA MIA! - лучший бренд в энтертейнмент в 2007 г.
• Премия EFFIE 2005 за маркетинг мюзикла CATS - лучший бренд в энтертейнмент и масс-медиа в 2005 г.
• Национальная премия ЗОЛОТАЯ МАСКА за мюзикл НОРД-ОСТ - лучшая музыкальная постановка 2002 г
• Премия СЕРЕБРЯНЫЙ ЛУЧНИК за пиар-стратегию мюзикла НОРД-ОСТ в 2002 г.

HELLO! представляет невероятную историю Дмитрия Богачева - физика-романтика, который превратил увлечение музыкой в дело жизни и приблизил Бродвей к Москве. Жизненный путь Дмитрия достоин быть основой для сценария к фильму. 25 лет назад он мог стать талантливым пианистом, мог заниматься исследованиями в Курчатовском институте или уехать работать в США. Его выбор был неожиданным и даже по тем временам непонятным: Дмитрий решил приобщить Россию к культуре мюзикла.

Первая же серьезная постановка - "Норд-Ост" - обернулась трагедией: террористы захватили здание на Дубровке. Во время захвата Дмитрий потерял мать. И снова - ему бы отступить, увидев дурное предзнаменование, вернуться к научной работе и не искушать судьбу. Но нет. Сегодня Дмитрий Богачев - самый успешный театральный продюсер России, но признается, что до сих пор каждое новое дело начинает с вопроса самому себе: "Сдюжу или нет?" Дмитрий Богачев, генеральный продюсер театральной компании
"Стейдж Энтертейнмент"

Вот уже более десяти лет лучшие бродвейские истории на московской сцене ставит команда его компании "Стейдж Энтертейнмент". Над одним спектаклем работают сотни людей: актеры, танцовщики, музыканты, аранжировщики, сценографы, режиссеры, постановщики танцев. Шоу проходят с неизменным успехом. К этому результату привели его не только трудолюбие, характер и удача, но и сама судьба.

- Дмитрий, давайте по порядку. По образованию вы "физик", а не "лирик". Откуда у вас интерес к мюзиклам?

Музыкой я интересовался всегда. Я окончил музыкальную школу по классу фортепиано в Минске, даже занимал призовые места на конкурсах юных пианистов. А потом не-ожиданно для всех и самого себя решил поступать в физико-технический институт. Однако занятия музыкой не бросил. По вечерам ходил в вечернюю школу при консерватории. После я работал в Курчатовском институте в лаборатории электронной микроскопии, занимался изучением структуры металлов и был в совершенном восторге от своей работы! Хотел стать ученым, исследователем, у меня даже появились первые научные публикации, а дома до сих пор лежит приглашение в один из американских университетов.
Дмитрий Богачев перед премьерой мюзикла "Призрак Оперы", 2014 год

- Так почему не стали ученым?

Время было непростое, зарплату не платили месяцами, денег не хватало, и мы с семьей перебивались институтскими талонами на питание. В какой-то момент прижало так, что мне пришлось задуматься: на что жить? Тогда у меня было хобби: в университете мы с Настей, моей женой, устраивали концерты авторской песни. У нас даже было свое трио, мы выступали, ездили на Грушинский фестиваль. А однажды организовали в зале Дворца культуры Института стали и сплавов большой концерт очень популярного тогда джазового трио Крамера, Гараняна и Кузнецова. Там было почти полторы тысячи зрителей. И неожиданно для себя мы заработали деньги.

Потом появилась первая компания, фирма, которая состояла из двух человек - меня и главного бухгалтера Лены. Мы занимались авторской песней, создали проект "Песни нашего века", который объединил самых известных и популярных бардов, выпустили несколько дисков, показали телеверсии концертов на федеральных каналах, организовали гастрольные туры по России, Европе и США. Это был первый опыт серьезного коммерческого подхода к некоммерческой авторской песне. Несмотря на финансовый кризис 1998 года, проект оказался очень успешным. Альбом "Песни нашего века" занимал первые строчки в рейтингах продаж, подчас обгоняя альбомы самых популярных эстрадных звезд - Филиппа Киркорова и Аллы Пугачевой. Я этим невероятно гордился.

Параллельно все это время я занимался творчеством бардовского дуэта Алексея Иващенко и Георгия Васильева "Иваси" - так его тогда все называли.

Дмитрий Богачев с женой Анастасией и Филиппом Киркоровым на премьере мюзикла "Призрак Оперы", Москва, 2014 год

- Именно им принадлежит идея поставить мюзикл "Норд-Ост"?

Да. Они загорелись идеей сделать мюзикл по повести "Два капитана". Написали либретто и музыку, так родился первый российский мюзикл - "Норд-Ост". Бюджет постановки, мне кажется, был около четырех миллионов долларов - по тем временам огромный! Это была совершенно сумасшедшая авантюра, в которую не верил никто, кроме нас. Поставить мюзикл с бродвейским размахом, собирать каждый день полные залы в малоизвестном зале ДК ГПЗ на Дубровке - это казалось невероятным.

И успех был ошеломительный. Но, несмотря на это, сейчас, говоря "Норд-Ост", мы вспоминаем трагедию на Дубровке...

К несчастью, да. Так случилось, что во время одного из представлений актеры и зрители оказались заложниками террористов. Обычно я приходил в театр к началу спектакля, контролировал качество обслуживания зрителей, смотрел на посещаемость, подслушивал в антракте, что говорят о постановке люди. А в тот злополучный день меня пригласили на другой спектакль - мюзикл "42-я улица" в МДМ, который по иронии судьбы спустя годы стал первым театром компании "Стейдж Энтертейнмент" и, по сути, моим вторым домом.

На этом представлении присутствовал Борис Ельцин. В антракте мне на мобильный позвонила помощница режиссера Даша Эрмиш и растерянно прошептала: "Дима, нас захватили". Это был один из первых звонков из захваченного театра. Я подошел к сотрудникам охраны Ельцина и рассказал им, что случилось. Они очень быстро и профессионально сработали. Мы поехали в Кремль к оперативному дежурному по Москве, затем на Лубянку, потом в оперативный штаб на улице Мельникова, где я провел три следующих дня и ночи.

- Трагедия коснулась и вас лично. В списке погибших - ваша мама. Как она там оказалась?

Она была уже на пенсии, ей не хотелось сидеть дома. Мама любила театр и помогала, работая капельдинером службы зала. Ей нравилось смотреть спектакли, общаться со зрителями, нравилась сама атмосфера... И в тот вечер она была там.

- Многие расценили бы случившееся как знак, что не стоит заниматься дальше мюзиклами. А вы?

А я расценил это иначе. Подумал, что это будет предательством по отношению к тем, кто не досмотрел спектакль в тот страшный вечер. До этих печальных событий журналисты, критики, все вокруг говорили, что мюзикл - это чуждый жанр. А после трагедии у него вообще не было шансов. Но мне не хотелось в это верить, потому что это противоречило моим представлениям, опыту и интуиции. Если мюзикл популярен в Европе и Америке, значит, получит признание и среди российских зрителей. Мюзикл - это самый жизнерадостный и самый честный, открытый для восприятия жанр. Как это может не нравиться?

После "Норд-Оста" я отправился в Лондон, чтобы постичь секреты коммерческого театра и стать настоящим продюсером. Потом появился новый мюзикл - "12 стульев", который мы поставили вместе с Александром Цекало и Тиграном Кеосаяном. К сожалению, эта постановка не стала успешной. Но в мировой практике такое - обычное дело: на том же Бродвее идут десятки постановок, но популярными становятся единицы.

- Кто принимает решение, какой спектакль вы поставите в следующий раз?

Мюзикл Zorro, например, провалился в Лондоне и Париже. А в Москве после изрядной переработки завоевал сердца публики и шел с аншлагами. Это связано с менталитетом, культурой, которые формируют восприятие. Важно все, даже время, когда ставится спектакль. Филипп Киркоров поставил CHICAGO в начале 2000-х, но массовая публика в то время не была готова к такой необычной эстетике. В результате мюзикл был встречен прохладно. У нас же в прошлом году постановка шла с ежедневными аншлагами на протяжении восьми месяцев. То же произошло и с мюзиклом "Русалочка", который весьма спокойно был принят на Бродвее. Мы изменили оформление постановки, режиссуру, даже музыку, по сути создав новую "Русалочку". И зрители два года подряд с удовольствием ходили на этот мюзикл в наш второй театр "Россия", а бродвейские продюсеры приветствовали такой оглушительный успех. Я горжусь нашей собственной постановкой "Звуков музыки". Великий американский режиссер Джек О"Брайен недавно признался в интервью Associated Press, что создал американскую постановку "Звуков музыки" под впечатлением от российского спектакля, который растрогал его до слез.
Дмитрий Богачев с актерами постановки "ZORRO" Дмитрием Ермаком, Валерией Ланской, Анастасией Макеевой и Глебом Матвейчуком, 2012 год
Дмитрий Богачев с актрисой Еленой Чарквиани и солистами группы ABBA на московской премьере мюзикла MAMMA MIA!, 2012 год

- "Стейдж Энтертейнмент" - едва ли не единственная компания, которая очень плотно сотрудничает с театральными монстрами и безусловными лидерами Вест-Энда и Бродвея. Почему так?

Это два мировых центра мюзикла, жанр родился там. Так что мы должны учиться тому, что другие нарабатывали многие десятилетия. Они опытнее нас, нет смысла оспаривать это. Меня часто упрекают в том, что я занимаюсь репликами. Это не вполне так. У нас есть и собственные постановки, такие как "Звуки музыки" или "Русалочка". Они признаны экспертами: в прошлом году, например, мы получили престижную театральную премию "Золотая Маска", а в этом году меня пригласили стать первым иностранным членом Лиги бродвейских продюсеров. Теперь я мечтаю о том времени, когда наши постановки появятся на Бродвее и составят достойную международную конкуренцию.
Дмитрий Богачев и британский композитор сэр Эндрю Ллойд-Уэббер,
автор мюзикла "Призрак Оперы"

- Смелое заявление! Есть какие-то конкретные задумки или пока эти идеи эфемерны?

Я придумал поставить на мюзикловой сцене красивую вымышленную историю Анастасии - младшей дочери последнего русского царя, которая по легенде выжила и после удивительных и невероятных приключений нашла свое счастье. Люди во все времена хотели, чтобы было именно так, не желая верить грустной правде жизни. В мюзикле это стало возможным. В 30-е годы на Бродвее была написана пьеса на эту тему, еще через несколько десятилетий был снят фильм, за роль в котором Ингрид Бергман получила "Оскар". А еще через несколько лет вышел анимационный фильм "Анастасия", музыка которого просто предполагала сценическую жизнь этого сюжета. Меня сильно увлекла идея поставить мюзикл на театральной сцене, и я заразил своим энтузиазмом творческую команду, которая под моим руководством уже два года работает над этим материалом на Бродвее.
Дмитрий Богачев получает премию "Золотая маска" за создание мюзикла "Русалочка". На сцене - с актерами постановки Дмитрием Ермаком, Натальей Бастровой и Евгением Зайцевым

Продюсер Дмитрий Богачев - в интервью «Ъ FM»

Мюзикл российского продюсера «Анастасия» вошел в США в «клуб миллионеров» — так на Бродвее называют постановки, сборы которых превышают $1 млн каждую неделю. В результате «Анастасия» вошла в десятку самых успешных бродвейских мюзиклов наравне с такими спектаклями как «Король Лев» и «Гамильтон». Премьера «Анастасии» состоялась на Бродвее 24 апреля 2017 года. Мюзикл поставлен по одноименному анимационному фильму. Продюсер мюзикла — Дмитрий Богачев — выпускник МИФИ, в прошлом — сотрудник Курчатовского института, ныне — генеральный директор российского подразделения компании Stage Entertainment. Он стал первым иностранцем, принятым в Лигу бродвейских продюсеров. В Москве он поставил адаптации таких мюзиклов как «Чикаго», «Звуки музыки», «Русалочка». Как российскому продюсеру удалось стать востребованным на Бродвее? На этот вопрос Дмитрий Богачев ответил обозревателю «Коммерсантъ FM» Арине Мороз.

— Вы стали первым российским продюсером, которого приняли в Бродвейскую лигу, как удалось этого добиться?

— Этому предшествовал длительный путь. С 1999 года я занимался мюзиклом профессионально, невзирая на климат в стране, экономическую ситуацию. К сожалению, и грустные события, связанные с терактом, сопутствовали этому процессу. Мюзикл в свое время приговорили как жанр в целом, что он никогда не получит популярность в России. Но я как-то планомерно и целенаправленно занимался этим. 15 лет прошло, на сегодняшний день уже ни у кого не остается никаких вопросов по поводу мюзикла — это едва ли не самый популярный театральный жанр, самый массовый театральный жанр. Вы можете встретить мюзикл в репертуаре Театра на Таганке, Театра имени Пушкина, Ленкома.

— Сейчас это так. Но если говорить об истории: происходит теракт на мюзикле «Норд-Ост», а вы принимали участие в создании спектакля, затем проваливается «Чикаго»… Но вы принимаете решение продолжать. Почему?

— У этого решения было два мотива. Один иррациональный мотив, связанный с моей личной трагедией в жизни — я потерял в «Норд-Осте» свою маму. И в тот момент мне казалось, что, если я поддамся эмоциям и просто все брошу, это станет в определенном смысле, наверное, предательством. Мне показалось так, может быть, это я придумал сам себе это.

Я принял решение, что, вопреки всему что произошло, нужно продолжать, самому себе, может быть, что-то доказать.

Я даже думаю порой, что, мне надо было тогда пойти в зал, что я, наверное, должен был в тот момент совершить тоже какой-то поступок. А я его не совершил. Я тогда ушел из продюсерской компании, которая делала «Норд-Ост», где я был коммерческим директором, мне было просто тяжело там оставаться. Но за то мы с Александром Цекало и с Тиграном Кеосаяном решили поставить что-нибудь веселое. Это был мюзикл «12 стульев», мы его показали около 200 раз. Мы работали с хорошим материалом — с отличными стихами Александра Вулых, прекрасной музыкой Игоря Зубкова. Получился классный совершенно материал, я его до сих пересматриваю, у меня есть на видео, и все время возвращаюсь к мысли, не поставить ли это вновь. А после «12 стульев» я решил - пришла пора поднять мне свой профессиональный уровень и подойти к вопросу более системно, профессионально. Мне не хватало знаний, мне не хватало опыта, я понимал, что в России этого опыта не получить ни у кого и никак, только путем собственных ошибок, и зачем проходить этот путь самому, если можно поехать и поучиться у профессионалов, что я и сделал — в 2002 я отправился в Лондон. Это была программа для арт-менеджеров в сфере исполнительских искусств, которую организовали Фонд Сороса, Фонд Форда и Британский совет. Было выделено некоторое количество грантов для победителей со всей страны. И мне повезло, потому что я стал одним из то ли 12, то ли 15 человек из разных областей. Встретил там Франческу Канти, которая руководила тогда всем направлением исполнительских искусств в Британском совете в Москве. Она очень любила мюзиклы, и видимо, я как-то сумел покорить ее сердце своей активной позицией и желанием, граничащим со страстью, сделать этот жанр популярным в России. Спустя 15 лет она приезжала сюда на премьеру «Призрака оперы». Я ее знакомил с создателями Чарльзом Хартом и Ричардом Стилго — это люди абсолютные легенды для нее, а тут уже настала моя очередь знакомить ее с ними. И она им рассказывала, как она мне помогла, как за 15 лет я оправдал ее надежды, создал здесь, по сути, полноценный профессиональный коммерческий театр. Как явление в России он когда-то существовал до революции — антрепризы, частная опера Зимина. Но во времена большевиков весь театр, абсолютно весь перестал быть театром коммерческим антрепризным, предпринимательским и стал государственным дотационным субсидируемым на 100% из бюджета государства со всеми плюсами и минусами.

— Какой главный урок вы получили в Лондоне?

— Я посмотрел, насколько развита индустрия мюзиклов там, насколько мы сильно концептуально отстаем от европейского, в частности английского коммерческого театра, американского впоследствии. Они действительно воспринимают это как комбинацию искусства и бизнеса. Когда я встречаюсь здесь с профессионалами, они не понимают, как это можно совмещать, как это вообще в принципе можно поженить. На самом деле можно, как выясняется. Как только вы начинаете думать не только о реализации своих творческих амбиций и задач, но начинаете соотносить это с ожиданиями зрителей, вот здесь появляется точка, где соприкасается искусство и бизнес. И в тот момент еще один урок, который я для себя тогда выучил — это ценность своей собственной репутации, ее конвертируемость на международном рынке. Отвечая на ваш вопрос, как меня приняли в Бродвейскую лигу — вот так и приняли.

За 15 лет мне удалось не запачкаться нигде, не влезть ни в какие сомнительные аферы, не играть ни в какие игры, в том числе с госзаказами, с государством, с чиновниками, хотя у меня была масса таких возможностей, не обслуживать никаких заказов — ни политических, ни коммерческих – честно заниматься своим делом и быть независимым.

И это очень ценится в развитых цивилизованных обществах, где иногда это значит больше, чем успешность, потому что вам доверяют интеллектуальную собственность свой продукт. Они не хотят работать с непонятными им людьми.

— А давайте вернемся к самому началу. Как произошел переход из Курчатовского института в театр?

— Я с детства, увлекался классической музыкой, и по-прежнему ей увлекаюсь, но уже сейчас как потребитель, нежели как исполнитель. В детстве я неплохо играл на фортепиано...

— Поэтому поступил в МИФИ.

— И поэтому тоже, наверное. Вообще, в детстве я подавал определенные надежды как пианист. Во мне уже зрело такое бунтарское чувство переключиться вдруг на что-то более мужское, потому что мне казалось, что физика — это для настоящий мужиков. И вот закончив МИФИ, я пошел в Курчатовский институт работать как молодой ученый. А потом в стране наступил голод. Государственное предприятие, едва ли не ведущий научный центр в стране, который занимает, по-моему, 10 га земли в Москве, на территории которого находится девять атомных реакторов. Я помню момент: пятый месяц невыплаты зарплаты, и у меня на руках справка о том, что нам не платят зарплату - ее выдали в бухгалтерии, чтобы мы могли предъявлять ее в общественном транспорте контролерам, а контролер сказал, что, мол, нет денег, тогда и не езди на электричке. Это все было достаточно унизительно, но мне было все равно, я был молодой, нетребовательный, я мог бы такое существование вести и дальше, если бы у меня не появилась дочь, семья, за которую я нес ответственность. В тот момент я принял решение переключиться на какую-то коммерческую деятельность, чтобы начать зарабатывать деньги. Это было непростое решение для меня, потому что я все-таки любил то, чем занимался, любил свои электронные микроскопы, какие-то у меня были планы. Но реальность поправила все планы. И я решил, что если уж я буду заниматься чем-то, то лучше я буду зарабатывать деньги на том, что я действительно люблю.

— Иногда в западных резюме есть такая важная графа — неудача, потому что неудача — это опыт. Какой проект был самым неудачным?

— Сначала я стеснялся говорить о своих неудачах. Я считал, что это зазорно. Но недавно понял, что сейчас о своих неудачах говорю столь же спокойно, где-то даже не без гордости, как и о своих удачах. По соотношению удач и неудач у меня, наверное, где-то примерно четверть неудач. Если говорить про мюзиклы, неудачным был мюзикл «12 стульев», там было много ошибок сделано в творческом плане, был очень неплохой материал, но он был не очень удачно реализован именно на сцене. Я думаю, что там были ошибки и мои, и Тиграна Кеосаяна как режиссера, и Александра Цекало, и организационные ошибки тоже были. Тигран, будучи кинорежиссером, в первую очередь, пытался, видимо, ставить спектакль методами кино. После этого я сделал определенные выводы, я понял, что хочу быть единственным лидером. Должен быть капитан, который может принять окончательное решение. Обязательно нужно прислушиваться, обязательно нужно работать в команде и доверять профессионалам. Но при этом все равно должно быть отчетливое чувство лидерства. Я, став таким лидером, тем не менее, продолжал совершать ошибки. Мюзикл «Кошки», который был следующим, тоже, в общем, был неуспешным. С художественной точки зрения это была прекрасная постановка. Но это не столько моя заслуга, сколько заслуга Эндрю Уэббера, Джиллиан Линн и творческой команды Тревора Нанна. Ошибки там были больше маркетингового плана. Я почему-то решил, что мюзикл настолько сам по себе должен быть популярным и востребованным, что прокат его можно открыть в марте, что мы и сделали. То есть на излете театрального сезона я почему-то предположил, что нам лето нипочем, и мы его переживем легко. Люди все равно будут приходить и покупать билеты, несмотря на погоду, на отпуска. Но этого не произошло. Март мы продали хорошо, апрель хорошо, а лето провалилось, мы ушли в такой глубокий минус, что в сентябре, в октябре мы так от него и не оправились, и закрыли спустя год где-то — в феврале с убытком в €2,5 млн. Это был урок для меня. Больше я таких ошибок не повторял. Теперь все наши мюзиклы открываются в октябре, чтобы использовать самый высокий сезон — с октября по конец апреля.

— Вы когда-нибудь вкладывали в спектакли свои деньги или вы управляли чужими?

— Есть золотое правило на Бродвее, которое в такой пародийно-юмористической манере было артикулировано в мюзикле The Producers: продюсер свои деньги в мюзиклы вкладывать не должен ни при каких обстоятельствах. Продюсер должен работать чужими деньгами, его роль — привлекать деньги, привлекать инвестиции, привлекать спонсоров, в первую очередь инвесторов. Так устроен бродвейский мир. Это дает возможность быть менее пристрастным по отношению к своему собственному продукту.

— Совершенно другая модель: вложил свои деньги — вся прибыль твоя. А здесь?

— Бродвейский бизнес устроен таким образом, что lead producer так называемый, который выходит с идеей, создает проект вместе с авторами произведения, потом приглашая инвесторов, и подразумевает свой интеллектуальный вклад как часть инвестиций. То есть он получает прибыль наравне с другими инвесторами, не вкладывая при этом реальные собственные средства. Так устроена бродвейская модель. На Бродвее 40-50 бродвейских театров. Количество желающих поставить в этих театрах свои мюзиклы намного больше. Театры получают не только фиксированную ставку за аренду, они еще получают процент от сборов. В контракте продюсера и театра на аренду фиксируется право расторгнуть договор в тот момент, когда сборы упадут ниже определенной отметки, и продержатся на этой отметке, например, неделю или две. У театра возникает право в любой момент закрыть постановку, потому что есть еще несколько продюсеров, которые хотят в этом театре что-то поставить, и нередко их идеи оказываются более продуктивны, более прибыльны. Жесточайшая конкуренция — это третий урок, который выучил в Лондоне. Честная, тем не менее, жестокая конкуренция является залогом недостижимого качества, до которого нам здесь еще расти и расти. То, что сейчас происходит на Бродвее, не понятно ни русскому зрителю, ни директорам театров, ни худрукам, ни министру культуры. Там без всяких административных установок, без всякого регулирования, без всякого финансирования сформирована самая, наверное, продуктивная благоприятная среда. На Бродвее идут пьесы, драматические спектакли, продукты высочайшего качества. Этот дарвиновский отбор привел к такой эволюции, появлению шедевров.

— Получается, что государственное финансирование убивает наши театры?

— Я бы так однозначно не выразился.

— Сформулируем по-другому: государственное финансирование не дает развиваться нашим театрам?

— Если бы государственное финансирование сосуществовало одновременно с нормальной конкурентной средой, если бы театры были поставлены в условия, когда они, получая частичное, может быть, государственное финансирование для обеспечения каких-то совсем базовых нужд, при этом вынуждены были бороться за зрителя, наверняка это стимулировало бы театр создавать очень качественный, интересный продукт.

Государственное финансирование не дает нашим театрам развиваться.

— Кто инвесторы российских мюзиклов?

— До настоящего момента все деньги были от одной компании Stage Entertainment, наших акционеров, сейчас их два — это частное лицо, основатель Stage Entertainment и сооснователь Endemol Йоп ван ден Энде, голландский предприниматель, и фонд прямых инвестиций, международный, очень крупный фонд CVC Capital. На Бродвее наши постановки, в частности «Анастасия», точно так же занимаются фандрайзингом, собирают инвестиции у большого количества инвесторов, размер инвестиций меняется — от $100 тыс. до $2-3 млн. Капитализация «Анастасии» на Бродвее была около $15 млн, из которых собственно Stage Entertainment инвестировал $2 млн, при этом являясь еще и lead producer.

— В России отечественных инвесторов пока нет?

— Пока нет, но это мой следующий челлендж. После того, как мы привили сам жанр на российской почве и создали коммерческий театр, который способен приносить прибыль, этот момент настал — привлечь инвесторов, показав им, что коммерческий театр может приносить деньги и может рассматриваться как инструмент для инвестиций наравне с металлургическими компаниями, банками или фондами. Но есть нюанс — все-таки на Бродвее существует некий пул инвесторов, которые понимают, как работает театр, и они это делают осознанно. Мне было очень отрадно недавно убедиться, что Леонард Блаватник, например, начал профессионально инвестировать в бродвейские шоу. Я все мечтаю, что когда-нибудь он снизойдет до того, чтобы вкладывать в России тоже. Но в бродвейские он вкладывает, кстати, очень успешно.

— Если бы у вас была возможность вернуться на много лет тому назад и дать какой-то совет себе молодому, что бы вы сказали?

— Я думаю, что довольно много времени потратил на какую-то суету ненужную. Я бы все-таки рационально отнесся к своему времени. Я достаточно легкомысленно относился к здоровью своему, наверное, нужно пересмотреть сейчас эти приоритеты, потому что выясняется, что состояние человеческого организма влияет на все остальное — на работу, на психику, дальше по цепочке. И я сейчас отчетливо понимаю, что мне не хватает времени. Вот если бы мне, допустим, было бы в этой же ситуации, с этими же достижениями, например, лет 35, то у меня было бы еще больше времени для разгона. И к сегодняшнему своему возрасту я бы уже выпустил на Бродвее пару постановок успешных, возможно, перенес центр своей активности туда. К слову сказать, это для меня до сих пор дилемма — я разрываюсь. Мне хочется работать здесь и продолжать ставить постановки, здесь наши зрители, здесь самая благодарная публика, здесь моя страна, здесь корни, здесь наша культура. Но при этом мне очень хочется быть там, где меня очень хорошо понимают, где мне хочется быть, потому что я там окружен профессионалами, с которых мне очень хочется брать пример — на Бродвее. И я сейчас нахожусь в каком-то промежуточном состоянии, одновременно думая и про там, и про здесь, понимая, что, наверное, нельзя существовать в двух ипостасях, в какой-то момент нужно выбрать. Я пока не знаю, какой выбор сделаю, может быть, уже через несколько лет.

— Ваша ближайшая премьера в Москве — мюзикл по известному фильму «Привидение» с Деми Мур и Патриком Суэйзи.

— Это была лондонская постановка, которая затем перекочевала на Бродвей. Она выглядела очень современно — современная американская музыка, вновь написанная, с каким-то хорошим драйвом. Я потом посмотрел еще фильм несколько раз, и понял, что этот фильм, этот сюжет настолько гениален сам по себе, несложен совершенно, но настолько правильно продуман и выстроен, что, даже зная, чем все закончится и зная наизусть, что происходит, ты все равно не можешь оторваться от экрана. Потому что, наверное, в этой истории очень эмоционально заложено много — как любовь преодолевает смерть. Кстати, финал тоже очень любопытный — вроде как и happy end, но он такой грустный — то, что любит российский зритель. Это такой очень правильно выбранный, на мой взгляд, продукт.