Повесть-сказка «Алиса в Зазеркалье» стала продолжением истории о приключениях девочки Алисы по придуманным мирам.

Во второе произведение дилогии попали каламбуры и некоторые персонажи, придуманные во времена работы Льюисом Кэрроллом над первой книгой «Алиса в Стране чудес».

История создания

Обучая девочек игре, как вспоминала Алиса Лиделл, Кэрролл придумывал разные истории, обыгрывающие ходы шахматных фигур. Еще одна девочка Алиса, дальняя родственница писателя, невольно подсказала идею сказки отправить героиню в комнату, которая существует за зеркалом. В 1871 году появилось первое издание сказки, имевшее длинное название «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье».

Описание произведения. Главные герои

Сюжет повести построен на шахматной партии: пешка проходит все поле и становится королевой. Алиса попадает в сказочный мир за зеркалом, бросаясь за черным котенком. Став белой пешкой, Алиса переходит с поля на поле, встречая разных персонажей, которые знакомят ее с миром абсурда, нонсенса, царящего в Зазеркалье. Дойдя до восьмого поля, она становится королевой, с которой, правда, обращаются, как со служанкой. Рассердившись, Алиса ссорится с фигурами и… просыпается.

Героями сказки становятся ожившие шахматные фигуры, с которыми взаимодействует белая пешка. На разных полях Алиса встречает новых персонажей. Так, на четвертом поле зеркальные близнецы Твидлдум и Твидли отводят ее к спящему Черному Королю, предупредив, что она существует только в его сне. Алиса не решилась разбудить шахматную фигуру.

Шалтай-Болтай, персонаж сказки, перешедший в нее из английского фольклора. Он умеет не только превращаться в самого себя из куриного яйца, но и разговаривает знакомыми словами, производя непонятную для логического осмысления речь.

В Зазеркалье из Страны чудес перенесены два персонажа: Зай Атс - Мртовский заяц и Болванс Чик - Болванщик.

Анализ произведения

Автором использован известный литературный прием. Действие происходит во сне главной героини, но на протяжении всего рассказа об этом можно только дагадываться, по царящему на месте действия и в головах персонажей хаосу и нонсенсу. Окончательно признать происходящее сном мешает решительность, с которой Алиса пытается найти разумное объяснение происходящему.

Текст произведения включает множество загадок, шарад, каламбуров, оформленных в жанре лимерик. «Алиса в Зазеркалье» продолжает направление иронического абсурдизма, которым отличалась и первая повесть-сказка дилогии.

Итоговый вывод

Современники Кэрролла отказывались считать сказку «Алиса в Зазеркалье» детской. Она, действительно, могла быть понята, разве что маленькими подружками автора, для которых он придумывал свои каламбуры и лимерики. Понять и оценить игру, которой наполнил писатель произведение, можно, обладая блестящей эрудицией. Английская писательница Вульф писала, что книги Кэрролла нельзя отнести к детской литературе, но в них взрослые становятся детьми.

• — Что толку в книжке, — подумала Алиса, — если в ней нет ни картинок, ни разговоров?
• Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом вдруг круто обрывалась вниз. Не успела Алиса и глазом моргнуть, как она начала падать, словно в глубокий колодец.
  То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что же будет дальше. Сначала она попыталась разглядеть, что ждет ее внизу, но там было темно, и она ничего не увидела. Тогда она принялась смотреть по сторонам. Стены колодца были уставлены шкафами и книжными полками; кое-где висели на гвоздиках картины и карты. Пролетая мимо одной из полок, она прихватила с нее банку с вареньем. На банке написано «АПЕЛЬСИНОВОЕ», но увы! она оказалась пустой. Алиса побоялась бросить банку вниз — как бы не убить кого-нибудь! На лету она умудрилась засунуть ее в какой-то шкаф.
• — Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю!
• Напиток был очень приятен на вкус — он чем-то напоминал вишневый пирог с кремом, ананас, жареную индейку, сливочную помадку и горячие гренки с маслом.
• «СЪЕШЬ МЕНЯ!»
• — Все страньше и страньше!
• — Нет, вы только подумайте! — говорила она. — Какой сегодня день странный! А вчера все шло, как обычно! Может это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я! Но если это так, то кто же я в таком случае? Это так сложно …
• Попробую географию! Лондон — столица Парижа, а Париж — столица Рима, а Рим…
• — Почему за мной никто не приходит? Как мне надоело сидеть здесь одной!
• — Ты … кто… такая? — спросила Синяя Гусеница.
  Начало не очень-то располагало к беседе.
  — Сейчас, право, не знаю, сударыня, — отвечала Алиса робко. — Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.
  — Что это ты выдумываешь? — строго спросила Гусеница. — Да ты в своем уме?
  — Не знаю, — отвечала Алиса. — Должно быть, в чужом. Видите ли…
• — Если вы не возражаете, сударыня, — отвечала Алиса, — мне бы хотелось хоть капельку подрасти. Три дюйма — такой ужасный рост!
  — Это прекрасный рост! — сердито закричала Гусеница и вытянулась во всю длину. (В ней было ровно три дюйма.)
• — Откусишь с одной стороны — подрастешь, с другой — уменьшишься!
  — С одной стороны чего? — подумала Алиса. — С другой стороны чего?
  — Гриба, — ответила Гусеница, словно услышав вопрос, и исчезла из виду.
  С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, пытаясь определить, где у него одна сторона, а где — другая; гриб был круглый, и это совсем сбило ее с толку. Наконец, она решилась: обхватила гриб руками и отломила с каждой стороны по кусочку.
• — Не к чему стучать, — сказал Лакей. — По двум причинам не к чему. Во-первых, я с той же стороны двери, что и ты. А во-вторых, они там так шумят, что никто тебя все равно не услышит.
• — Скажите, пожалуйста, почему ваш кот так улыбается? — спросила Алиса робко. Она не знала, хорошо ли ей заговорить первой, но не могла удержаться.
  — Потому, — сказала Герцогиня. — Это чеширский кот — вот почему!..
  — Я и не знала, что чеширские коты всегда улыбаются. По правде говоря, я вообще не знала, что коты умеютулыбаться.
  — Умеют, — отвечала Герцогиня. — И почти все улыбаются.
  — Я ни одного такого кота не видала, — учтиво заметила Алиса, очень довольная, что беседа идет так хорошо.
  — Ты многого не видала, — отрезала Герцогиня. — Это уж точно!
• — Если бы он немного подрос, — подумала она, — из него бы вышел весьма неприятный ребенок. A как поросенок он очень мил!
  И она принялась вспоминать других детей, из которых вышли бы отличные поросята.
• В нескольких шагах от нее на ветке сидел Чеширский Кот.
  Завидев Алису, Кот только улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи.
  — Котик! Чешик! — робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.
  — Ничего, — подумала Алиса, — кажется, доволен.
  Вслух же она спросила:
  — Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
  — А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
  — Мне все равно… — сказала Алиса.
  — Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.
  — … только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
  — Куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти.
  С этим нельзя было не согласиться. Алиса решила переменить тему.
  — А что здесь за люди живут? — спросила она.
  — Вон там, — сказал Кот и махнул правой лапой, — живет Болванщик. А там, — и он махнул левой, — Мартовский заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в своем уме.
  — На что мне безумцы? — сказала Алиса.
  — Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я.
  — Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса.
  — Конечно, не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?
  Довод этот, показался Алисе совсем не убедительным, но она не стала спорить, а только спросила:
  — А откуда вы знаете, что вы не в своем уме?
  — Начнем с того, что пес в своем уме. Согласна?
  — Допустим, — согласилась Алиса.
  — Дальше, — сказал Кот. — Пес ворчит, когда сердится, а когда доволен, виляет хвостом. Ну, а я ворчу, когда я доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я не в своем уме.
  — По-моему, вы не ворчите, а мурлыкаете, — возразила Алиса. — Во всяком случае, я это так называю.
  — Называй как хочешь, — ответил Кот. — Суть от этого не меняется.
• — Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота!
• — Чем ворон похож на конторку?
• — Нужно всегда говорить то, что думаешь.
  — Я так и делаю, — поспешила объяснить Алиса. — По крайней мере… По крайней мере я всегда думаю то, что говорю… а это одно и то же…
  — Совсем не одно и то же, — возразил Болванщик. — Так ты еще чего доброго скажешь, будто «Я вижу то, что ем» и «Я ем то, что вижу», — одно и то же!
  — Так ты еще скажешь, будто «Что имею, то люблю» и «Что люблю, то имею», — одно и то же! — подхватил Мартовский Заяц.
  — Так ты еще скажешь, — проговорила, не открывая глаз, Соня, — будто «Я дышу, пока сплю» и «Я сплю, пока дышу», — одно и то же!
  — Для тебя-то это, во всяком случае, одно и то же! — сказал Болванщик, и на этом разговор оборвался.
• — Масло было самое свежее, — робко возразил Заяц.
• — А еще они рисовали… всякую всячину… все, что начинается на М, — продолжала она. — Они рисовали мышеловки, месяц, математику, множество… Ты когда-нибудь видела, как рисуют множество?
  — Множество чего? — спросила Алиса.
  — Ничего, — отвечала Соня. — Просто множество!
• — И вообще, к чему устраивать шествия, если все будут падать ниц? Никто тогда ничего не увидит…
• — Котам на королей смотреть не возбраняется, — сказала Алиса. — Я это где-то читала, не помню только — где.
• — От уксуса — куксятся, — продолжала она задумчиво, — от горчицы — огорчаются, от лука — лукавят, от вина — винятся, а от сдобы — добреют. Как жалко, что никто об этом не знает… Все было бы так просто. Ели бы сдобу — и добрели!
• никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
• Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него.)
  — Я очень рада, что увидела, как это делается, — подумала Алиса. — А то я так часто читала в газетах: «Попытки к сопротивлению были подавлены…» Теперь-то я знаю, что это такое!
• — И отрубите ему там на улице голову
• — Что ты знаешь об этом деле? — спросил Король.
  — Ничего, — ответила Алиса.
  — Совсем ничего? — настойчиво допытывался Король.
  — Совсем ничего, — повторила Алиса.
  — Это очень важно, — произнес Король, поворачиваясь к присяжным.
  Они кинулись писать, но тут вмешался Белый Кролик.
  — Ваше Величество хочет, конечно, сказать: не важно, — произнес он почтительно. Однако при этом он хмурился и подавал Королю знаки.
  — Ну да, — поспешно сказал Король. — Я именно это и хотел сказать. Неважно! Конечно, неважно!
  И забормотал вполголоса, словно примериваясь, что лучше звучит:
  — Важно — неважно… неважно — важно…
  Некоторые присяжные записали: «Важно!», а другие — «Неважно!». Алиса стояла так близко, что ей все было отлично видно.
  — Это не имеет никакого значения, — подумала она.
• Белый Кролик поспешно вскочил со своего места.
  — С позволения Вашего Величества, — сказал он, — тут есть еще улики. Только что был найден один документ.
  — А что в нем? — спросила Королева.
  — Я его еще не читал, — ответил Белый Кролик, — но, по-моему, это письмо от обвиняемого… кому-то…
  — Конечно, кому-то, — сказал Король. — Вряд ли он писал письмо никому. Такое обычно не делается.
  — Кому оно адресовано? — спросил кто-то из присяжных.
  — Никому, — ответил Белый Кролик. — Во всяком случае, на обороте ничего не написано.
  С этими словами он развернул письмо и прибавил:
  — Это даже и не письмо, а стихи.
  — Почерк обвиняемого? — спросил другой присяжный.
  — Нет, — отвечал Белый Кролик. — И это всего подозрительней.
  (Присяжные растерялись.)
  — Значит, подделал почерк, — заметил Король.
  (Присяжные просветлели.)
  — С позволения Вашего Величества, — сказал Валет, — я этого письма не писал, и они этого не докажут. Там нет подписи.
  — Тем хуже, — сказал Король. — Значит, ты что-то дурное задумал, а не то подписался бы, как все честные люди.
  Все зааплодировали: впервые за весь день Король сказал что-то действительно умное.
  — Вина доказана, — произнесла Королева. — Рубите ему…
  — Ничего подобного! — возразила Алиса. — Вы даже не знаете, о чем стихи.
• — «Рубить сплеча…» — прочитал Король и снова взглянул на Королеву. — Разве ты когда-нибудь рубишь сплеча, душечка?
  — Никогда, — сказала Королева.
  И, отвернувшись, закричала, указывая пальцем на бедного Билля:
  — Рубите ему голову! Голову с плеч!
  — А-а, понимаю, — произнес Король. — Ты у нас рубишь с плеч, я не сплеча!

• And what is the use of abook without pictures or conversations?
• Either the well was very deep, or she fell very slowly, for she had plenty of time as she went down to look about her and to wonder what was going to happen next. First, she tried to look down and make out what she was coming to, but it was too dark to see anything; then she looked at the sides of the well, and noticed that they were filled with cupboards and book-shelves; here and there she saw maps and pictures hung upon pegs. She took down a jar from one of the shelves as she passed; it was labelled “ORANGE MARMALADE”, but to her great disappointment it way empty: she did not like to drop the jar for fear of killing somebody, so managed to put it into one of the cupboards as she fell past it.
• Dinah my dear! I wish you were down here with me! There are no mice in the air, I’m afraid, but you might catch a bat, and that’s very like a mouse, you know. But do cats eat bats, I wonder?” And here Alice began to get rather sleepy, and went on saying to herself, in a dreamy sort of way, “Do cats eat bats? Do cats eat bats?” and sometimes, “Do bats eat cats?” for, you see, as she couldn’t answer either question, it didn’t much matter which way she put it.
• Alice ventured to taste it, and, finding it very nice (it had, in fact, a sort of mixed flavor of cherrytart, custard, pine apple, roast turkey, toffee, and hot buttered toast), she very soon finished it off.
• Curiouser and curiouser!
• “Who are YOU?” said the Caterpillar.
  This was not an encouraging opening for a conversation. Alice replied, rather shyly, “I—I hardly know, sir, just at present— at least I know who I WAS when I got up this morning, but I think I must have been changed several times since then.”
  “What do you mean by that?” said the Caterpillar sternly. “Explain yourself!”
  “I can’t explain MYSELF, I’m afraid, sir” said Alice, “because I’m not myself, you see.”
• One side will make you grow taller, and other side will make you grow shorter.
• “There’s no sort of use in knocking,” said the Footman, “and that for two reasons. First, because I’m on the same side of the door as you are; secondly, because they’re making such a noise inside, no one could possibly hear you.”
• “Please would you tell me,” said Alice, a little timidly, for she was not quite sure whether it was good manners for her to speak first, “why your cat grins like that?”
  “It’s a Cheshire cat,” said the Duchess, “and that’s why. Pig!”
  She said the last word with such sudden violence that Alice quite jumped; but she saw in another moment that it was addressed to the baby, and not to her, so she took courage, and went on again:—
  I didn’t know that Cheshire cats always grinned; in fact, I didn’t know that cats COULD grin.”
  “They all can,” said the Duchess; “and most of ’em do.”
  “I don’t know of any that do,” Alice said very politely, feeling quite pleased to have got into a conversation.
• “If it had grown up,” she said to herself, “it would have made a dreadfully ugly child: but it makes rather a handsome pig, I think.” And she began thinking over other children she knew, who might do very well as pigs, and was just saying to herself, “if one only knew the right way to change them”
• The Cat only grinned then it saw Alice. It looked good-natured, she thought: still it had very long claw and a great many teeth, so she fet that it ought to be treated with respect.
• “Cheshire Puss,” she began, rather timidly, as she did not at all know whether it would like the name: however, it only grinned a little wider. “Come, it’s pleased so far,” thought Alice, and she went on. “Would you tell me, please, which way I ought to go from here?”
  “That depends a good deal on where you want to get to,” said the Cat.
  “I don’t much care where—” said Alice.
  “Then it doesn’t matter which way you go,” said the Cat.
  “—so long as I get SOMEWHERE,” Alice added as an explanation.
  “Oh, you’re sure to do that,” said the Cat, “if you only walk long enough.”
• “But I don’t want to go among mad people,” Alice remarked. “Oh, you can’t help that,” said the Cat: “we’re all mad here. I’m mad. You’re mad.”
  “How do you know I’m mad?” said Alice.
  “You must be,” said the Cat, “or you wouldn’t have come here.”
  Alice didn’t think that proved it at all; however, she went on “And how do you know that you’re mad?”
  “To begin with,” said the Cat, “a dog’s not mad. You grant that?”
  “I suppose so,” said Alice.
  “Well, then,” the Cat went on, “you see, a dog growls when it’s angry, and wags its tail when it’s pleased. Now I growl when I’m pleased, and wag my tail when I’m angry. Therefore I’m mad.”
  “I call it purring, not growling,” said Alice.
  “Call it what you like,” said the Cat.
• “Well! I”ve often seen a cat without a grin,” thought Alice; “but a grin without a cat! It’s the most curious thing I ever saw in all my life!”
• “Then you should say what you mean,” the March Hare went on.
  “I do," Alice hastily replied; “at least — at least I mean what I say — that’s the same thing, you know.”
  “Not the same thing a bit!” said the Hatter. “Why, you might just as ‘I eat what I see’!”
  “You might just as well say,” added the Dormouse, which seemed to be talling in its sleep, “that ‘I breathe when I sleep’ is the same thing as ‘I sleep when I breathe’!”
  “It is the same thing with you.”
• “They were learning to draw,” the Dormouse went on, yawning and rubbing its eyes, for it was getting very sleepy; “and they drew all manner of things—everything that begins with an M—”
  “Why with an M?” said Alice.
  “Why not?” said the March Hare.
  Alice was silent.
  The Dormouse had closed its eyes by this time, and was going off into a doze; but, on being pinched by the Hatter, it woke up again with a little shriek, and went on: “—that begins with an M, such as mouse-traps, and the moon, and memory, and muchness— you know you say things are “much of a muchness”—did you ever see such a thing as a drawing of a muchness?”
• Maybe it’s always pepper that makes people hot-tempered and vinegar that makes them sour — and camomile that makes them bitter — and — and barleysugar and such things that make children sweet-tempered. I only wish people knew that .
• Everything’s got a moral, if only you can find it.
• Never imagine yourself not to be otherwise than what it might apper to other that what you were or might have been was not otherwise than what you had been would have appeared to them to be otherwise.
• “What do you know about this business?” the King said to Alice.
  “Nothing,” said Alice.
  “Nothing WHATEVER?” persisted the King.
  “Nothing whatever,” said Alice.
  “That’s very important,” the King said, turning to the jury. They were just beginning to write this down on their slates, when the White Rabbit interrupted: “UNimportant, your Majesty means, of course,” he said in a very respectful tone, but frowning and making faces at him as he spoke.
  “UNimportant, of course, I meant,” the King hastily said, and went on to himself in an undertone, “important—unimportant— unimportant—important—” as if he were trying which word sounded best.
  Some of the jury wrote it down “important,” and some “unimportant.” Alice could see this, as she was near enough to look over their slates; “but it doesn’t matter a bit,” she thought to herself.

Сказка Л. Кэрролла "Алиса в стране чудес" принадлежит к числу самых известных произведений мировой литературы. Несмотря на то, что она переводилась на различные языки, это одно из труднейших для перевода произведений. В этой сказке главным действующим лицом, можно сказать, "могущественным персонажем" является английский язык. Алиса, а с ней и автор всматривались в глубину смысловых выражений и только обыгрывали их. Эта игра с языком является "философской игрой". Именно она лежит в основе метода Кэрролла. Для переводчика, который должен оперировать категориями другого языка связанного совершенно с иным кругом образов и ассоциаций, это создаёт особые трудности. Перевести её на русский язык совершенно невозможно, не то чтобы никак нельзя было заставить русские слова играть в те же игры и показывать те же фокусы, какие проделывали английские слова под волшебным пером Кэрролла, а то, что самое главное - пропадало, и сказка становилась скучной и малоприятной.

Характеристика героев (персонажей произведения)

Персонажи Страны чудес:

• Алиса
• Белый Кролик
• Синяя Гусеница
• Герцогиня
• Чеширский Кот
• Мартовский Заяц
• Болванщик
• Соня-Мышь
• Королева Червей
• Король Червей
• Валет Червей
• Грифон
• Квази Черепаха
• Труляля и Траляля
• Белая Шахматная Королева
• Белый Шахматный Король
• Белый Рыцарь
• Единорог
• Шалтай - Болтай
• Чёрная Шахматная Королева
• Чёрный Шахматный Король

Положительные герои:

• · Алиса (главная героиня) - вечная мечтательница. Ей никогда не бывает скучно: она всегда выдумает для себя игру или развлечение. При этом главная героиня предельно вежлива со всеми, вне зависимости от происхождения человека и его личностных качеств. Ну и в меру наивна - это в силу ее юного возраста и мечтательности. Еще одна неотъемлемая черта Алисы - это любопытство. Именно благодаря ему она попадает во всякие переделки и приключения. В коллективе играет роль наблюдателя: ей обязательно нужно досмотреть, чем закончится дело. Но если ей становится интересно, она пойдет до конца, чтобы удовлетворить свое любопытство. И выберется из любой ситуации невредимой, благодаря своей неиссякаемой изобретательности.
• · Друг Алисы - Безумный Шляпник (Болванщик) - Шляпных дел мастер, один из участников Безумного Чаепития. В книге - при встрече с Алисой ведёт себя нетактично, поэтому главная героиня просит его "не переходить на личности". Загадывает ей загадки и периодически пытается разбудить Мышь-Соню. По выражению Чеширского кота, Болванщик находится "не в своём уме". Помимо того, что персонаж постоянно пьёт чай, он занимается продажей шляп и поёт песни на концерте. На суде он выступил первым свидетелем, охарактеризовав себя как "маленького человека", который является таким же круглым, как и его шляпы. Он бесстрашен, бросается на защиту Алисы, даже рискуя собственной жизнью. Как только он стал искусным мастером шляпных дел на службе у Белой Королевы, его поразила болезнь меркуриализм (отравление ртутью) - печальный побочный эффект шляпного дела, поэтому он себя нехорошо чувствует.
• · Белый кролик - Говорящее животное с розовыми глазами, одетое в жилетку и лайковые перчатки. Он носит часы в кармане и живёт в "чистеньком домике" с надписью: "Б. Кролик". Кролик всегда куда-то опаздывает, и всегда является неким проводником для Алисы, помогает ей опасть в Страну Чудес. Автор отмечал, что Кролик был создан для контраста с главной героиней: он боязлив, слабоумен и суетлив. Он должен найти Алису и привести её в Нижнекрай, чтобы она исполнила свою судьбу - именно для этого кролик показывается на вечеринке в саду, где Алиса его замечает, и приводит её к кроличьей норе. Кролик иногда крайне раздражительный и строгий с Алисой. Чувствуется, что Время очень важно для него, и это заставляет его нервничать и нагонять его.
• · Червонный Король - Муж Червонной королевы. Представляет более умеренное направление в правительстве Страны чудес по сравнению со своей жестокой супругой, излюбленный приказ которой - "Отрубить голову!". Например, когда Королева пытается казнить Алису (обвиняя её в том, что она не может ответить, кто лежит перед ней) Король напоминает Королеве, что Алиса - ещё ребёнок. Также он тихо прощает многих из тех, кого Королева приказала обезглавить, пока она не смотрит - в результате казнёнными оказываются лишь немногие из них. Тем не менее, когда Королева играет в крокет, из игроков в конце остаются только Король, Королева и Алиса.
• · Чеширский Кот - Алиса ласково называла его Чешик и считала своим другом. Сам кот думает, что находится не в своём уме, поскольку (в отличие от собак) ворчит, когда доволен, и виляет хвостом, когда сердится. Он умеет исчезать - как полностью, так и частично, - оставляя только улыбку или голову. Он излучает спокойствие, вальяжность, а малодушие прячет за обольстительной улыбкой. Он предлагает почистить раны на её руке, облизав их. Алиса отказывается от "столь лестного" предложения, но соглашается, чтобы Кот отвёл её на чаепитие к Шляпнику, где Шляпник обвиняет Кота в том, что он сбежал в тот день, когда Красная Королева захватила трон Нижнекрая. Позже, благодаря своим способностям и шляпе Безумного Шляпника, Кот заглаживает свою вину и реабилитируется в глазах друзей.
• · Синяя Гусеница - Насекомое синего цвета и трёхдюймового роста. Он восседает на белом грибе и курит кальян. Совет Гусеницы о том, что нужно всегда держать себя в руках выразительно пародирует основной приём морализаторской литературы для детей начала XIX века. В поздней версии сказки Гусеница просит Алису откусить от разных сторон гриба, в то время как в первоначальной - от шляпки и от ножки.
• · Додо говорит "не по-человечески": его речь перегружена научными терминами. Он устраивает Бег по кругу, после чего объявляет победителями всех, кто участвовал в забеге. В результате Алисе приходится каждому подарить по цукату, а самой - получить от Додо свой собственный напёрсток. Птица Додо является отражением самого Кэрролла. Додо носит очки и трость. Додо спокойный и умный и именно он прекращает спор своих друзей относительно идентичности Алисы, предлагая отвести её к мудрой Гусенице Абсолему.
• · Траляля и Труляля упомянуты в списке фигур, помещённом Кэрролом перед самим текстом сказки. Оба они - белые. Предполагается что они - ладьи. Первое упоминание о Траляля и Труляля происходит, когда Чёрная Королева указывает путь к королевскому престолу Алисы. По её данным, дома Траляля и Труляля находятся между железной дорогой и лавкой Овцы. Далее Алиса видит указатели "К дому Траляля" и "К дому Труляля". Указывают они в одну сторону. Алиса решает идти по указателям, пока не дойдёт до развилки. Потом Алиса понимает, что Траляля и Труляля живут вместе. Алиса принимает Траляля и Труляля за два куля с шерстью, впрочем, недоразумение быстро выясняется. При встрече Алиса сразу же вспоминает стишок, и действия развиваются, в целом, в соответствии с ним - Труляля нашёл поломанную погремушку и братья решают вздуть друг дружку, однако прилетает ворон и братья прячутся в лесу, а Алиса встречается с Белой Королевой, ищущей шаль, унесённую ветром, который поднял ворон. Наивные и инфантильные, очаровательные и милые, они искренне хотят помочь, но толку от них мало, потому что они говорят скороговорками, постоянно перебивая друг друга.
• · Валет Червей - Впервые появляется в главе восьмой "Королевский крокет", где он несёт корону. Показан как добрый персонаж. Затем Валет появляется в главе "Кто украл крендели?", где является главным подозреваемым. (Образ Червового Валета взят из детских английских стихов про Валета, который украл у Дамы Червей кренделей). Чуть не был убит Шляпником, но выжил. Был отправлен вместе с Королевой в ссылку, что было для него хуже.
• · Белый Рыцарь - Когда Черный Офицер попытался захватить пешку Алису, белый офицер ее спас и проводил до следующей клетки.
• · Белая Шахматная Королева - Одна из шахматных Королев, которые собираются экзаменовать Алису, для того чтобы та стала Королевой. В одной из сцен Белая Королева рассказывает Алисе о том, как можно жить в обратную сторону и помнить будущее. У Белой Королевы улетает шаль, и в погоне за ней она вместе с Алисой переходит через ручеёк и превращается в Овцу, сидящую за вязанием.
• · Чёрная Шахматная Королева - Впервые Алиса встречается с Чёрной Королевой в главе I "Дом в зеркале", когда видит её ростом с шахматную фигуру. Однако в главе

"Сад, где цветы говорили" Алиса встречает Королеву уже нормального роста, и та предлагает ей стать белой пешкой, чтобы Алиса, дойдя до 8-й клетки, смогла превратиться в королеву. Когда Алиса доходит до 8-й клетки Белая и Чёрная Королевы говорят, что для того, чтобы стать королевой, ей нужно пройти "Королевский экзамен", и начинают задавать ей вопросы, например, что будет, если разделить булку на хлеб и т. п. Вскоре Чёрная и Белая Королевы засыпают, и Алиса становится королевой.

• · Чёрный Шахматный Король - Муж Черной королевы. Труляля и Траляля уверяют Алису, что он существует лишь потому, что снится Черному Королю.
• · Белый Шахматный Король - Впервые Алиса встречает его в первой главе "Зазеркальный дом". Затем она встречает его в седьмой главе "Лев и Единорог". Считает, что когда дурно, надо есть занозы. Имеет двух гонцов "один бежит туда, другой - оттуда". Любит точность (уточняет количество посланной рати) и всё записывает в книжку. Короля поражает, что Алиса видит Никого и просит присесть "на минутку". Имеет дочь Лили.
• · Овца передаёт Алисе спицы, которые превращаются в вёсла, и Алиса обнаруживает, что они вместе с Овцой плывут в лодке по реке. Вскоре Алиса с Овцой вновь оказываются в лавке, и Алиса покупает одно яйцо, которое в лавке Овцы стоит дороже, чем два яйца. Алиса пытается взять купленное яйцо с полки, переходит через ручеёк, и яйцо превращается в Шалтая-Болтая, сидящего на стене.
• · Единорог и Лев - В расстановке фигур перед началом игры Единорог отнесён к белым фигурам, а Лев - к чёрным. Лев и Единорог, по первому высказыванию Короля, дерутся за его же корону. Лев и Единорог - довольно милые звери. Единорог пытается подружиться с Алисой, а Лев предлагает в честь дружбы съесть пирог. Тут появляются некоторые осложнения. Зазеркальные пироги сначала надо раздавать, а потом резать. Алиса же пыталась всё сделать по - нормальному. Неожиданно раздаётся барабанная дробь, и Алиса попадает в лес.
• · Шалтай - Болтай сидит по-турецки на высокой стене и выступает в роли зазеркального мудреца, который помогает Алисе постичь значение слов из стихотворения про Бармаглота. Шалтай-Болтай настаивает, что каждое имя должно что-то означать. Кроме того, он утверждает, что слова имеют тот смысл, который он сам им придаёт. Он обладает особой близостью к Королю, получает от него подарки на "день нерожденья" (то есть все остальные дни в году, кроме одного). После падения Шалтай-Болтая Белый Король посылает "всю королевскую конницу, всю королевскую рать" (all the King"s horses and all the King"s men) для того, чтобы его собрать. Прощаясь с Алисой, Шалтай-Болтай говорит, что при следующей встрече не узнает ее, так как не может отличить ее лица от лиц других людей. Таким образом, Льюис Кэрролл дает одно из первых описаний прозопагнозии - психического расстройства, выражающегося в неспособности распознавать лица. Неофициально это расстройство иногда называется "синдром Шалтая-Болтая".

Нейтральные герои:

• · Квази Черепаха - Черепаха с телячьей головой, хвостом, большими глазами и копытами на задних лапах. Квази говорил, что когда-то он был настоящей Черепахой и ходил в школу на дне моря, в которой он учился французскому языку, музыке, арифметике, грязнописанию и другим наукам. Королева сообщает, что именно из этого персонажа готовят квази-черепаший суп. В сказке персонаж постоянно плачет. Это обосновывается с биологической точки зрения. Морские черепахи действительно часто льют слёзы - таким образом они удаляют соль из своего организм.
• · Грифон - мифическое существо с головой и крыльями орла и телом льва. На протяжении разговоров он периодически подкашливает. Грифон, по собственному признанию, получил "классическое образование" - со своим учителем он целый день играл в классики.
• · Мартовский Заяц - участник Безумного Чаепития. Кэрролл дал ему эпитет сумасшедший: он живет в доме, где все предметы интерьера имеют форму головы зайца.

Мартовский заяц чувствует себя вынужденным постоянно вести себя так, словно сейчас время пить чай.

В книге кратко показано, как Мартовский заяц живёт в доме, где вся мебель и все часы имеют форму головы зайца, что убеждает Алису в том, что заяц действительно "буйно помешанный" (англ. raving mad).

Мартовский заяц, в качестве свидетеля, появляется на суде по делу Валета Червей.

· Мышь Соня - участник безумного Чаепития. Большую часть времени спит; Болванщик и Заяц используют его в качестве подушки. Иногда во сне он начинает петь, тогда его щиплют за бока, чтобы он остановился. Во время судебного заседания Соня делает замечание Алисе за слишком быстрый рост. Согласно событиям сказки, Соня периодически находился в чайнике. Это обосновывается тем, что дети во время Викторианской Англии, держали сонь в качестве домашних животных в чайниках, которые заполнялись травой и сеном.

Отрицательные герои:

· Червонная Королева - В сказке предстаёт жестоким антагонистом, которая с определённой периодичностью пытается отрубить голову многим другим персонажам. Она часто пребывает в раздражённом или яростном состоянии. Обладает громким пронзительным голосом. Алиса испытывает антипатию к Королеве.

Королева - очень властная и жестокая женщина: издевается над милыми существами Страны чудес. Считает, что вправе проводить массовые казни. Также командует картами и чудовищным Бармоглотом. Питается положительными эмоциями людей. Но против умной и изобретательной Алисы она бессильна.

Лью́ис Кэ́рролл – английский математик, поэт и писатель. Его книги об Алисе считаются лучшими образцами литературы в жанре абсурда.

Литература абсурда (от лат. absurdus – «нелепый») – особый стиль, который характеризуется нарочитым отсутствием причинно-следственных связей, гротескной демонстрации нелепых, бессмысленных сторон повседневности. В этой литературе присутствуют также парадоксальность, условность, комизм, игра логическими значениями и др. способы выражения.

Из биографии

Льюис Кэрролл (настоящее имя Чарльз Лютвидж До́джсон) родился в январе 1832 г. в семье приходского священника в деревне Дарсбери (графство Чешир). Семья была большая: у него было 7 сестер и 3 брата. Дети получили домашнее воспитание; обучал их закону божьему, языкам и основам естественных наук отец, человек незаурядный. Он всячески содействовал стремлению детей к всевозможным играм и веселым затеям. Кэрролл также получил домашнее образование под руководством отца. Далее, с 12 лет, учился в частных школах, где проявил выдающиеся способности к математике и богословию. Окончил аристократический колледж при Оксфордском университете. Принял духовный сан диакона.
Всю жизнь он страдал от заикания и робости; избегал знакомств; лекции читал ровным, механическим голосом. В университете он слыл педантом и чудаком. Он вел дневник, в который вносил мельчайшие подробности обыденного течения своей жизни, но о вещах глубоких и потаенных не писал ни слова.
Страдал бессонницей. Лежа без сна в постели, придумывал алгебраические и геометрические головоломки и решал их.
Очень любил детей. Толчком к творчеству для Кэрролла всегда служила игра.
В 1864 г. он написал самое знаменитое своё произведение – «Алиса в Стране чудес».
В 1868 г. в качестве диакона англиканской церкви посетил Россию и был принят митрополитом Филаретом. В России он посетил Петербург, Москву, Нижний Новгород, Троице-Сергиеву лавру.
Это была единственная заграничная поездка Кэрролла. Он описал её в «Дневнике путешествия в Россию 1867 года».
Под собственным именем он опубликовал много научных трудов по евклидовой геометрии, линейной и матричной алгебре, математическому анализу, теории вероятностей, математической логике и занимательной математике (игры и головоломки). В области математической логики его работы опередили своё время. Увлекался фотографией.
Умер Льюис Кэрролл 14 января 1898 г.

Критики о сказках Льюиса Кэрролла

Сюжеты этих книг мы пересказывать не станем – для тех, кто их читал, в этом нет необходимости; а тем, кто не читал, наш краткий пересказ ничем не поможет.
Литература, посвященная сказкам Кэрролла, по объему в несколько раз превышает тексты самого писателя.
Первый критический отзыв на «Алису в Стране чудес» появился уже в год опубликования сказки, и в нём прозвучала мысль о том, что «любой ребенок будет скорее недоумевать, чем радоваться, прочитав эту неестественную и перегруженную всякими странностями сказку». Другие критики выражались помягче, но смысл их высказываний почти не отличался от первого. Все они находили приключения Алисы «слишком экстравагантными и абсурдными» и «не способными вызвать иных чувств, кроме разочарования и раздражения».
Но прошло десять лет, и сказка Кэрролла, вызвавшая при своем выходе в свет раздражение критиков, была признана произведением новаторским, совершившим подлинный «революционный переворот» в английской детской литературе. Кэрролла осаждают просьбами интерпретировать «Алису в стране чудес» и вышедшую через 6 лет «Алису в Зазеркалье». Писателю начинают подражать, впрочем, безуспешно.
С наступлением XX в. обе сказки Кэрролла получают новое осмысление. Становится ясно, что это произведения не только детской литературы. Неологизмы Кэрролла входят в живую речь, произведение цитируют.
Сказки Кэрролла об Алисе – редкий случай в истории литературы, когда написанное первоначально для детей и произведение «узурпируют» впоследствии взрослые. В середине XX в. к сказке обращаются математики и физики, психологи и историки, философы и логики, находя в ней немало материала для своих профессиональных раздумий. Таким образом, книги Кэрролла, выйдя из рук своего создателя, обретают иногда смысл, далекий от субъективных намерений автора. Сам автор это понимал достаточно ясно: «Слова, как вы знаете, означают больше того, что мы имеем в виду, пользуясь ими, а потому целая книга означает, вероятно, гораздо больше того, что имел в виду писатель». Спустя столетие после своего рождения, книги Кэрролла обнаруживают всё новые и новые значения.

История создания сказок о приключениях Алисы

Существуют 3 варианта сказки об Алисе в Стране чудес. О первых двух известно немного. 4 июля 1862 г. во время лодочной прогулки Кэрролл начал рассказывать девочкам Лидделл, дочерям своего коллеги ректора колледжа Крайст Черч, сказку о приключениях Алисы, названной так по имени его любимицы, десятилетней Алисы Лидделл. Кэрролл так вспоминает об этом: «Я очень хорошо помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше...». Сказка девочкам понравилась, и во время последующих прогулок и встреч они требовали продолжения. Из дневника Кэрролла известно, что он рассказывал свою «бесконечную сказку», а порой, когда под рукой оказывался карандаш, то и рисовал по ходу рассказа своих героев. Позже Алиса попросила Кэрролла записать для нее сказку, прибавив: «И пусть там будет побольше всяких глупостей!»
В феврале 1863 г. Кэрролл закончил первый рукописный вариант своей сказки, которую он назвал «Приключения Алисы под землей». Но этот вариант не был отдан Алисе Лидделл; в 1864 г. Кэрролл принялся за второй, более подробный. 26 ноября 1864 г. он подарил Алисе эту рукописную тетрадку, наклеив на последней странице фотографию 7-летней Алисы (возраст героини сказки).

В 1865 г. появился окончательный вариант сказки. Тот факт, что в 1890 г. Кэрролл издает вариант «для детей», наводит на мысль, что «Алиса в Стране чудес» (а далее и «Зазеркалье») – сказка не только и не столько для детей, это сказка также и для взрослых и даже, может быть, как позднее покажет Честертон, для философов и ученых. В настоящее время двойной «адрес» сказок об Алисе является признанным фактом.
В своем творчестве Кэрролл обращается к фольклору, песенному народному творчеству, также подвергая его переосмыслению.
Господин из Палермо с непомерно длинными ногами заставляет вспомнить эпизод, где Алиса прощается со стремительно убегающими от нее вниз ногами. Кроме сказочного и песенного творчества, музу Кэрролла питал еще один мощный пласт национального самосознания – пословицы и поговорки. «Безумен, как мартовский заяц» – эта пословица была записана еще в сборнике 1327 г. Мартовский Заяц вместе с Болванщиком становятся героями «Страны чудес». Характер Чеширского Кота и самый факт его существования также объясняются старыми пословицами: «Улыбается, словно чеширский кот» и т.д.

Особую роль в контексте сказки Кэрролла играют его безумцы и чудаки. Именно они создают тот особый «антимир», «небыль», чепуху, изнаночный мир с его подчёркнутой «нереальностью». С загадкой мировоззренческого смеха Кэрролла (выдвинул M. M. Бахтин) в течение многих лет бьются критики различных направлений. С одной стороны, Доджсон с его приверженностью к порядку, религиозностью, законопослушанием – с другой стороны подчёркнуто внерелигиозный, внеморальный, алогический характер его сказок. Было много попыток объяснить эту двойственность: одни говорят о «раздвоении личности» Доджсона-Кэрролла, другие видят в его сказках признаки психопатологии (бегство в детство как своего рода защитная реакция от сложности реального мира). Честертон объясняет феномен Кэрролла «интеллектуальными каникулами», «праздником», который разрешает себе респектабельный ученый-викторианец, который создаёт «перевернутый вверх ногами» мир и «учит стоять на голове не только детей, но и ученых». Он переворачивает вверх дном, выворачивает наизнанку, меняет местами причину и следствие, «отчуждает» части тела и действия, создает непредставимое.
Важным пластом сказок Кэрролла являются реминисценции (использование общей структуры, отдельных элементов или мотивов ранее известных произведений искусства на ту же или близкую тему). Например, из Шекспира, которого Кэрролл прекрасно знал и любил.

Еще одним важным уровнем сказки Кэрролла является научный. В сказках Кэрролла воплотился не только художественный, но и научный тип мышления. Вот почему логики, математики, физики, философы, психологи находят в «Алисе» материал для научных размышлений и интерпретаций.
В последнее время появились и лингвистические работы о Кэрролле.
М. В. Панов считает, что у Л. Кэрролла было не только безупречное чувство языка, но и умение проникнуть в его сущность, была своя лингвистическая концепция называния. Кэрролл показал сложную условность наименования, несовпадение структуры «обозначающего» и «обозначаемого».
Английский логик Элизабет Сьюэлл рассматривает нонсенс Кэрролла как некую логическую, систему, организованную по принципам игры. Нонсенс, по мысли Сьюэлл, есть некая интеллектуальная деятельность (или система), требующая для своего построения по меньшей мере одного игрока, а также - некоего количества предметов (или одного предмета), с которым он мог бы играть. Такой «серией предметов» становятся слова, представляющие собой названия предметов и чисел. В «игре в нонсенс», по мысли Сьюэлл, человеческий разум осуществляет две одинаково присущие ему тенденции – тенденцию к разупорядочиванию и тенденцию к упорядочиванию действительности. В их противоборстве и складывается «игра в нонсенс».
Гораздо позже критики увидели, что сказки Льюиса Кэрролла полны загадок, ребусов, шарад и головоломок – научных, литературных, логических.

Падая в нору, Алиса рассуждает о том, что она может пролететь Землю насквозь и приземлиться в противоположном полушарии. Астрофизики предполагают, что во Вселенной существуют «кротовые норы», по которым время течет вперед – назад. По ним можно свободно перемещаться. Причем, пройдя по такому туннелю, вы можете мгновенно телепортироваться не только из одной точки Вселенной в другую, но и в другое временное измерение.
Меняясь в размерах, Алиса не может правильно вспомнить таблицу умножения: 4 х5 у нее оказывается 12, а 4 х 6 = 13. Но помимо традиционной десятеричной системы исчисления есть и другие – к примеру, такие, основанием которых являются числа 18 или 21.
Несколько эпизодов из сказки «Алиса в Зазеркалье» иллюстрирует идею зеркальной симметрии. В зеркале все асимметричные предметы предстают обращёнными, или вывернутыми. На страницах книги часто встречаются подобные «отражения», к которым Алиса никак не могла привыкнуть и не переставала им удивляться.
Ещё до того как Алиса попала в Зазеркальный дом, у неё было в целом правильное представление о том, как он должен выглядеть:

- Во-первых, там есть вот эта комната, которая начинается прямо за стеклом. Она совсем такая же, как наша гостиная, Китти, только всё там наоборот! Когда я залезаю на стул и смотрю в Зеркало, она видна мне вся, кроме камина. Ах, как бы мне хотелось его увидеть! Но в это Зеркало, как ни гляди, камина не увидишь... А книжки там очень похожи на наши - только слова написаны задом наперёд. Я это точно знаю, потому что однажды я показала им нашу книжку, а они показали мне свою!
...А дальше идёт коридор. Если распахнуть дверь в нашей гостиной пошире, можно увидеть кусочек коридора в том доме, он совсем такой же, как у нас .

Действительно ли в комнате за стеклом должно быть всё наоборот? И что значит в данном случае наоборот? Почему, стоя по эту сторону зеркала, камина не увидишь, как ни старайся? Всегда ли, поднеся книгу к зеркалу, мы увидим слова, написанные задом наперёд? Или книжку надо поднести каким-то определённым образом? Придётся поломать голову.
А вот эпизод встречи Алисы с Чёрной Королевой. Чтобы приблизиться к ней, девочке пришлось идти в противоположном направлении:

- Вон она идет! - закричал молоденький Шпорник.
Алиса радостно оглянулась – и увидела Чёрную Королеву.
- Пойду-ка я к ней навстречу, – сказала Алиса.
- Навстречу? – переспросила Роза. – Так ты её никогда не встретишь! Я бы тебе посоветовала идти в обратную сторону!
- Какая чепуха! – подумала Алиса.

Впрочем, вслух она ничего не сказала и направилась прямо к Королеве. К своему удивлению, она тут же потеряла её из виду и снова оказалась у порога дома.
В сердцах она отступила назад, огляделась по сторонам в поисках Королевы, которую наконец увидала вдали, и подумала: не пойти ли на этот раз в противоположном направлении?
Всё вышло как нельзя лучше. Не прошло и минуты, как она столкнулась с Королевой у подножья холма, куда раньше никак не могла подойти.

Образ Алисы

Али́са – главная героиня книг Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».

Иллюстрация Джона Тэнниела

Прообразом её стала юная знакомая Кэрролла – Алиса Плезенс Лидделл, с которой он познакомился около 1856 г., когда ей было примерно 3-4 года.

Алиса в 7 лет в образе бродяжки-попрошайки. Фото Льюиса Кэрролла (1859)

Алиса Харгривс за два года до смерти (1932)

Алиса станет его любимицей. Через много лет, уже после её замужества, он писал ей: «После Вас у меня было множество маленьких друзей, но все это было совсем не то...».
В 1862 г. на лодочной прогулке Алиса Лидделл попросила своего друга Чарльза Доджсона сочинить историю для неё и её сестер Эдит и Лорины. Он рассказал сёстрам о приключениях маленькой девочки в Подземной Стране, куда она попала, провалившись в нору Белого Кролика. Главная героиня очень напоминала Алису, а некоторые второстепенные персонажи – её сестер Лорину и Эдит. В 1865 г. Доджсон опубликовал книгу «Приключения Алисы в Стране Чудес» под псевдонимом Льюис Кэрролл. Вторая книга – «Алиса в Зазеркалье» – вышла через 6 лет. Обе сказки популярны до наших дней. Их интерпретацией занимались математики, физики, историки, теологи, литературоведы. Эти сказки имеют сложный естественнонаучный и философский подтекст, они основаны на старой английской традиции нонсенса, содержат ссылки, намеки и скрытые пародии, понятные далеко не всем.
Но следует помнить, что первая из сказок родилась как импровизация, рассказанная трем маленьким девочкам, сестрам Лидделл. Средняя из них, десятилетняя Алиса, стала героиней знаменитых приключений. И какие бы сложные смыслы ни вкладывали теперь в сказки, образ веселой любопытной Алисы имеет в них не меньшее значение, чем использованные Кэрроллом теории и новейшие научные гипотезы. Обе эти сказки – сны, привидевшиеся Алисе, которая уснула сначала на берегу реки под деревом, а потом у себя дома в кресле.

В первом приключении Алиса видит пробегающего мимо белого кролика с часами, которые он вынимает из жилетного кармана, и вслед за ним лезет в нору, откуда длинный туннель приводит ее в Страну Чудес. Там Алису ждут необыкновенные встречи со зверями, умеющими логически мыслить; с пирожками и грибами, отведав которые можно увеличиться или уменьшиться в росте; с королем, королевой и их придворными, которые окажутся только колодой карт; с чеширским котом, умеющим исчезать, но оставлять после себя улыбку, медленно тающую в воздухе. «Все страньше и страньше», - говорит удивлённая Алиса.
Героиня – благовоспитанная викторианская девочка – проявляет удивительное присутствие духа, здравое мышление и способность критического суждения. Она хорошо воспитана, умеет вежливо разговаривать и с гусеницей, и с Грифоном, и со странной черепахой Квази, не теряя собственного достоинства. Она любознательна и может принимать окружающее таким, каково оно есть, пусть даже это окружающее перевернуто вверх ногами.
Все эти качества Алисы присутствуют и во второй сказке, когда Алиса попадает в мир Зазеркалья (мир наоборот). В основе второй сказки – описание шахматной задачи, а все передвижения героев – передвижения шахматных фигур на доске. Эти герои всегда странные: Шалтай-Болтай предлагает Алисе задачу из области формальной логики; поступки взбалмошной Чёрной Королевы невозможно предугадать. Но Алиса преодолевает препятствия и становится Королевой, оставаясь в то же время веселой и непосредственной девочкой. «Девочкой ушедших дней, давней радостью моей», – так написал Кэрролл в заключительном стихотворении.

В 1959 г. в Центральном парке Нью-Йорка была установлена бронзовая скульптурная группа героям сказок Кэрролла скульптора Хосе де Крифт. В центре композиции на шляпке большого гриба сидит Алиса, а вокруг столпились персонажи сказок: Мартовский Заяц, Болванщик, Чеширский Кот, Мышь.

В Москве на улице Щербаковской во дворе одного из домов установлена статуя опаздывающего белого Кролика. Он в сюртуке, с цилиндром на голове, перескакивая через пенек, бежит в сторону улицы. В лапах у него – трость и часы.
Памятники героям Кэрролла есть в Австралии, Великобритании, Японии и других странах.
За прошедшие более чем 150 лет сказка об Алисе сотни раз инсценировалась, по ней снимались теле- и кинофильмы. Она стала самой знаменитой и любимой во всем мире английской сказкой.

Совсем недавно мне позвонили из Русской службы BBC, чтобы взять небольшое интервью о Льюисе Кэрролле. А я-то и запамятовал, что этим летом британская (и особенно Оксфордская) общественность празднует круглую дату.

150 лет назад 4 июля 1862 года состоялась та самая лодочная прогулка, во время которой Кэрролл (тогда ещё Чарлз Лютвидж Доджсон) по требованию 10-летней Алисы Лидделл стал сочинять свою знаменитую сказку о Стране Чудес.

Казалось бы, полтораста лет прошло, а литераторы до сих пор решают – что же такое написал Кэрролл? Какой смысл вкладывал в свои сказки? И, наконец, самый «главный» вопрос, по непонятным причинам волнующий общественность – был ли «друг детей»… педофилом?

Герой сказки Кэрролла – Червонный Король – однажды сказал: «Чем меньше смысла, тем лучше. Нам, значит, не придется его искать». К сожалению, к мудрому совету Короля очень мало кто прислушался. Не успели сказки Кэрролла привлечь внимание взрослой части населения, как им тотчас устроили «рентген и промывание желудка вместе с уринотерапией». Сначала «Алису» присвоили себе занудные викторианские ученые мужи.

Г.К. Честертон «Льюис Кэрролл»:

«Любой образованный англичанин, в особенности англичанин, имеющий (что гораздо хуже) отношение к системе образования, торжественно заявит вам, что «Алиса в Стране чудес» – это классика. И, к нашему ужасу, это действительно так. Тот веселый задор, который во время каникул завладел душой математика, окруженного детьми, превратился в нечто застывшее и обязательное, словно домашнее задание на дето. …«Алиса» – классика; а это значит, что ее превозносят люди, которые и не думали ее читать. …Мне горько об этом говорить, но мыльный пузырь, выпущенный из соломинки поэзии в небо бедным Доджсоном в минуту просветленного безумия, стараниями педагогов лишился легкости, сохранив лишь полезные мыльные свойства».

Лингвисты увидели в кэрролловских каламбурах и парадоксах зачатки будущей семиотики и семантики. А физики XX века всерьез размышляли над вопросом «Можно ли пить зазеркальное молоко?». Английские богословы увидели в «Алисе» зашифрованные религиозные баталии (банка с апельсиновым соком, видите ли, символизирует ОРАНЖистов, а Бармаглот «может только выражать отношение британцев к папству»), а историки, соответственно, – исторические (младенец Герцогини, превратившийся в поросенка – это Ричард III Глостер, который имел на гербе кабана, а перекрашивание роз в саду – отзвуки войны Алой и Белой Розы).

А потом за дело взялись фрейдисты…

Тут уж несчастному математику досталось за все: и за любовь к детям, и за холостяцкую жизнь, и за буйную фантазию, и за «греховные ночные мысли», от которых он отвлекался сочинением головоломок. Вместо галантного щепетильного викторианского преподавателя перед нами предстал коварный потаенный педофил, отягощенный эдиповым комплексом, «заторможенностью развития», «бегством в детство» и еще кучей психических расстройств. Тут еще подсуетился и Набоков, в безуспешных попытках стяжать американскую славу, настрочивший свою «Лолиту», где любитель «нимфеток» Гумберт отзывается о Кэрролле как о своем «счастливом собрате».

Отныне дружба взрослого мужчины с маленькими девочками оценивалась только с позиций набоковского героя.

«Кэрролла обуревают темные страсти, которым он не может дать выхода в реальности, и именно это приводит к созданию столь странных сказок», считает американская писательница-феминистка Кэти Ройфи. Пол Шилдер в своих «Психоаналитических заметках об Алисе в стране чудес и Льюисе Кэрролле» сразу берет быка за… фаллос. Он считает, что именно… Алиса была символическим «мужским достоинством» оксфордского математика! Другой психоаналитик – Тони Голдсмит – считает стремление Алисы проникнуть в самую маленькую дверцу прямым указанием на тягу писателей к маленьким девочкам.

« — Знаешь, милочка, мне надо достать карандаш потоньше. Этот вырывается у меня из пальцев — пишет всякую чепуху, какой у меня и в мыслях не было…», Юрий Ващенко, иллюстрация из книги

«Он любил девочек. Он раздавал им в письмах тысячи поцелуев. Он фотографировал детишек обнаженными», радостно хихикали психоаналитики. Да, любил. Да, раздавал. Да, фотографировал. Так что же теперь, обвинять в педофилии Сухомлинского, а в зоофилии – Джеральда Даррелла? Раздача поцелуев – вполне традиционная любезность (вы разве не целуете своих маленьких племянниц?), а раздача тысячи поцелуев – невинная шутка. Что до детских фото-«ню», так делались они исключительно с разрешения родителей и все негативы Доджсон либо этим родителям отдал, либо уничтожил. Дело в том, что в викторианскую эпоху дитя считалось невинным ангельским существом, и фото обнаженных детей были весьма распространены и не несли на себе отпечатка извращенности.

«- Разве это чепуха? — сказала Королева и затрясла головой. — Слыхала я такую чепуху, рядом с которой эта разумна, как толковый словарь!» , кадр из советского м/ф «Алиса в Зазеркалье», 1982 г.

Итак, где же презумпция невиновности?

Почему мне ПРИХОДИТСЯ писать о том, что Доджсон не оставил ни ОДНОГО фактического подтверждения для этих скользких подозрений? В какой бы ужас он пришёл, если бы узнал, как будут трактовать его любовь к детям! В своем дневнике Доджсон описал случай, когда он поцеловал девочку, но узнав, что ей целых 17 лет (в викторианской Англии девочки до 15 лет еще считались детьми), испугался, и со свойственной ему наивностью тотчас послал матери шутливое письмо, уверив, что подобный «казус» больше не повторится. Мать (подобно современным психоаналитикам) шутки не оценила.

«Интересно, кого они сейчас вызовут, — подумала Алиса. — Пока что улик у них нет никаких…». Представьте себе ее удивление, когда Белый Кролик пронзительно закричал своим тоненьким голоском: «Алиса!», Виктор Чижиков, журнал «Пионер»

Думаю, что наиболее близким к истине было утверждение М. Гарднера о том, что именно невинность и чистота подобной дружбы позволяла Доджсону чувствовать себя в компании детей свободно и раскованно. Гарднер писал в «Аннотированной Алисе»: «Кэрролла же потому и тянуло к девочкам, что в сексуальном отношении он чувствовал себя с ними в полной безопасности. От других писателей, в чьей жизни не было места сексу (Торо, Генри Джеймс), и от писателей, которых волновали девочки (По, Эрнест Даусон), Кэрролла отличает именно это странное сочетание полнейшей невинности и страстности. Сочетание уникальное в истории литературы».

«- Кому вы страшны? — сказала Алиса. — Вы ведь всего-навсего колода карт!», Peter Newell

Лучшим доказательством этого служит и то, что в преклонном возрасте Доджсон не чурался приглашать к себе в гости девушек, давно вышедших из возраста «нимфеток». В замечательной статье А. Борисенко и Н. Демуровой «Льюис Кэрролл: мифы и метаморфозы» («Иностранная литература» №7, 2003г.) проводится мысль, что именно ханжеская викторианская мораль попыталась скрыть от общественности столь «неподобающие» для холостяка встречи со зрелыми дамами (такие же дружеские и невинные) и чрезмерно преувеличила роль Кэрролла как «друга исключительно детей». Впоследствии это желание не бросать «тень» на образ национальной знаменитости сослужило писателю плохую службу.

Сам Доджсон был выше таких подозрений, поэтому никогда не скрывал своей дружбы, как с девочками, так и с женщинами. «Ты не должна пугаться, когда обо мне говорят дурно, – писал он младшей сестре, до которой дошла какая-то сплетня о его взаимоотношениях с женщиной (не девочкой!), – если о человеке говорят вообще, то кто-нибудь непременно скажет о нем дурно».

То, что в англоязычных странах Кэрролл – самый цитируемый автор, после Библии и Шекспира, не удивляет. А что может быть универсальнее и вариативнее для цитирования, чем забавные, ничего не значащие произведения нонсенса.

Но я не устану повторять, что прежде, чем лезть в ткань книги со скальпелем и пытаться ее анализировать (т.е. раскладывать на составляющие), необходимо сначала испытать удовольствие от НЕПОСРЕДСТВЕННОГО и ЦЕЛЬНОГО знакомства с произведением. Текст не должен рассматриваться ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО как препарируемый объект для своих личных нужд.

Последняя сказка Кэрролла «Сильви и Бруно» была построена на идее о трех физических состояниях человеческого сознания: первое – когда присутствие фей не осознается, второе – когда, осознавая реальность, человек одновременно ощущает и присутствие фей (состояние «жути») и третье – когда человек, не осознавая реальности, полностью находится в Волшебной стране. Так вот, лучше всего находиться целиком либо в первом, либо в третьем состоянии, а «жуть» пусть остается уделом психоаналитиков.

Сказки Кэрролла, прежде всего, – искрящаяся игра фантазии, их чтение подразумевает радость от самого факта игры. «На самом деле они не учат ничему», говорил он. Поэтому РАССЛАБЬТЕСЬ и – НА ПЕРЕМЕНУ!